Для меня как для парня, это были смешанные чувства. С одной стороны, я мог безнаказанно облапать самого себя. Везде, не боясь получить за это по морде. Я имел представление как устроено женское тело. Уроки биологии, девушки в бикини на пляже, порно журналы, тайно, словно святыня, передаваемые между парнями. Всё это дало мне представление, что и где находится и как оно выглядит, но одно дело знать, другое дело потрогать самому. Этого ни мне, ни большинству моих друзей ещё не перепадало. Те единицы, которые уже познали радость секса, ходили надменные и полные важности, словно гуру, постигшие тайны мироздания. На нас, девственников, они смотрели с высока. А о том, что они пережили, вещали с многозначительным и сосредоточенным видом. Но, иногда у меня возникали сомнения, что, то, что они рассказывали, было правдой. Я достаточно почитал книг по этой теме, что бы знать чуть больше, чем мои друзья. И на некоторые мои вопросы, они не находились что ответить. Это конечно не уличает их во лжи, но сомнения возникают. Не скажу, что я оставался равнодушным, от их рассказов. Мне тоже хотелось испытать эти чувства, и познать, какой на вкус этот запретный плод, но вот познакомится с подходящей девушкой всё, ни как не удавалось. Первая встречная, ветреная девушка, меня не устраивала. Я не был сторонником случайных связей. И вот сейчас, я мог ощутить под своими руками, трепетное девичье тело.

Но было одно, но...

Это уже было МОЁ тело.

Я стал девушкой. Возможно, когда-нибудь я вернусь в прежнее состояние, и буду вспоминать эти ощущения. Лелеять их и хранить их на отдельной полке своего сознания. Доставая по особым случаям и переживая снова и снова. Но будет ли такое? Вернусь ли я в прежнее состояние? Не продолжу ли я меняться дальше, пока вообще не превращусь в какого-нибудь урода? Вопросы без ответов. Интересно, а те, кто за мной наблюдает, сами об этом знают? Спросить бы их, да вот беда, не знаю как.

Ощущать себя девушкой было необычно. В принципе, все основные телесные ощущения нисколько не изменились. Совсем другое дело самоосознание. Я прожил пятнадцать лет, будучи парнем. За один миг это на помойку памяти не выкинешь. И опыт быть девушкой у меня весьма относителен. Хорошо, что у меня есть старшая сестра, я не подглядывал за ней специально, но когда живёшь в доме с девушкой, невольно становишься свидетелем её личной жизни. Мелкие женские секреты, скрытые от глаз посторонних, трудно утаить в собственной семье.

Вспомнив о семье, я задумался, а знают ли они где я и, что со мной происходит? Почему они ни разу не пришли меня навестить? Или их сюда не пускают? Почему? А может им сказали, что я погиб, и они меня уже давно похоронили? Чёрт, сколько мне ещё сидеть в этом аквариуме, как подопытной рыбке. Да как они смеют. Да что они о себе возомнили.

Неожиданная ярость охватила меня. Сила гнева разлилась по моему телу. Обычно я сдержанный, как ни как родился в год быка, но если меня разозлить, вы получите страшную машину убийства. И хотя я не теряю над собой контроль, даже в ярости, эта ярость, сама по себе страшна. Неуправляемую ярость легко погасить и даже направить против самого источника, но моя ярость, всегда под контролем. И именно этим она страшна. Это моё оружие, моё знамя и моя броня. Я пойду до конца, и чётко буду осознавать, каждый момент, каждую секунду своих действий. Буду оценивать ситуацию, и бить в самые слабые места. Это уже во мне говорит мой другой знак, знак скорпиона. Я взял от этих двух знаков, всё самое лучшее и объединил в себе. Я знаю, в какого монстра я могу превратиться, если этого захочу, но я не боюсь самого себя, не прячу эту тёмную сторону. То, что обычно вы её не видите, ещё не значит, что её нет. Это не моя вторая личность, это я сам. И я это прекрасно осознаю. Бороться с этим? Зачем? Какой смысл бороться с самим собой, нужно развивать себя. Борьба будет уничтожать вас самих, а развитее, позволит понять себя полнее и глубже. Осознание своей тёмной стороны, не менее важно, чем осознание светлой. И кто сказал, что тёмная сторона плохая? Те, кто на светлой стороне? Тогда я ни там, и не там. Я между ними, потому что я гармоничен, и во мне уживается и самое светлое, и самое тёмное. И когда мне нужно, я становлюсь таким, каким я хочу быть. Ради собственного блага, ради чувства самосохранения.

Сейчас я был в гневе, потому что меня используют, а я этого не люблю. Хотите что-то от меня, давайте договоримся. А только брать, это чересчур. С меня, хватит. Я стал в гневе обрывать воткнутые в моё тело трубки и провода датчиков, высвобождаясь из их паутины. Кровь, сочившаяся из многих трубок, смешивалась с водой в аквариуме, окрашивая её в розовый цвет. В лаборатории сейчас ни кого не было. Наблюдавшие за мной не всё время находились здесь. Судя по всему, для них сейчас была ночь. Тем лучше. Если я умру, то хоть без свидетелей. Взвыла сирена, её было слышно даже сквозь толщу воды. Моё сознание помутилось. Наверное, не стоило так опрометчиво поступать. Ведь подключенные трубки обеспечивали моё существование, хотя кому оно нужно такое существование? Рыбка в банке, на искусственном питании. Образец номер шесть два шесть. Теперь разрежут на органы и, запихнут в морозильник, или засунут в другую банку, но теперь привяжут покрепче.

Я открыл глаза. Белый потолок, явно подвесной, видны квадраты и опоры, на которых они лежат. Вон вытяжка, а вон встроенная лампа, которая не горит. Но в комнате не темно, скорее полумрак. Свет идёт сбоку. Я повернул голову. Стол, на столе лампа. За столом сидит женщина и читает книгу. На ней белый халат, из-под которого виден строгий, деловой, брючный костюм. А что с другой стороны комнаты? Ничего особого. Пара каких-то замысловатых агрегатов, провода от которых тянутся под одеяло, которым я накрыт. Но судя по проводам, снимают только данные. Нет трубок, и есть ощущение голода. Странно, ни когда не думал, что так буду рад этому ощущению.

— Проснулась?

Я повернул голову на звук голоса. Женщина отложила книгу и, развернувшись на стуле, смотрела на меня. Смотрела по доброму, можно даже сказать ласково.

— Есть хочу — сказал я.

— Сейчас принесут — сказала она, нажимая кнопку на еле заметном пульте на столе.

Повисла минута молчания. Стандартный вопрос, где я, задать можно, но не факт что на него ответят, а если ответят, не факт, что скажут всю правду, или даже хотя бы её часть. Да и хочу ли я знать эту правду на самом деле? Не пошинковали на запчасти, значит, я им нужен. Стоп не нужен, а нужна. Я же теперь девушка. Видна грудь накрытая одеялом, наверное, и всё другое осталось. Потом проверим, но теперь надо начинать и думать как девушка, иначе самому себе проблемы создам, а их и без того хватает. Всё, даём сами себе установку, на смену мышления. Легко сказать. А вы сами попробуйте.

Дверь открылась и вошла ещё одна девушка, с небольшим подносом. Аккуратно поставила его на тумбочку возле кровати и присела рядом. Нажала кнопку сбоку кровати, головная часть приподнялась, так что я оказался ...э ...оказалась, в полусидящем положении. Взяла ложку с подноса и чашку с желтоватой массой и стала меня кормить. Хрен знает, что это было. Вкус не очень, запах тоже аппетита не вызывает, но какая ни какая еда. Не думаю, что после такой голодовки, мой живот примет отбивную с картошкой, да с маринованным огурчиком. Скорее начнём всё с азов. Детское питание, потом по нарастающей, а в конце ...отбивная с грибами, луком и сыром, сочная и вкусная. Я как это представила, чуть слюной не захлебнулась. Впрочем, это помогло мне осилить ту бурду, которой меня потчевали. Кормёжка закончилась, и сестричка, дала мне сделать пару глотков беловатой жидкости, но не молоко. Вытерла губы, взяла поднос и удалилась. Кровать, она, по немой просьбе женщины за столом, оставила полусидящем положении.

— Как себя чувствуешь? — спросила она.

Я прислушалась к своему телу.

— Бодро. Ни чего не болит. Встать можно? — спросила я.

— Пока не надо — ответила женщина, для верности останавливая меня жестом.

— Как вас зовут?

— Зови меня Доктор Смит, или просто Ая.

— А меня теперь как зовут?

— А как бы ты хотела, что бы тебя звали?

— Лиза.

— Хорошо, значит, теперь это будет твоё имя.

Наступила пауза. Что дальше? Я вопросы задавать не буду, смысла не вижу. Если ждёте, доктор Смит, то ждать придётся долго. Логическая цепочка, легко выстраиваемая, сама по себе лежит на поверхности. Я не тупой, и IQ у меня выше среднего. С друзьями ради интереса прошли все тесты, что бы проверить себя. У меня вышел самый большой показатель. Наверное, за счёт врождённой внимательности. Какой не скажу, не хочу хвастать. Ну, так вот, давайте по рассуждаем. Это явно не больница. Окон нет, возможно, мы в глубине здания, или вообще под землёй. Воздух чистый, но по запаху фильтрованный. Замкнутая система кондиционирования, больницам не свойственна. Лаборатория, и скорее всего военная. Дальше, меня не навещают родственники, скорее всего им сказали, что я погиб. Труп дело не сложное, я после того что там случилось, был явно не как огурчик. Так что фабрикуем заключение патологоанатома, подсовываем похожий по габаритам опалённый до не узнаваемости труп и с почестями его хороним. Дело закрыто, человека ни кто не ищет. А что же я. Я теперь подопытный образец. Для чего и каких экспериментов, уж точно не скажут. Мой пол меняется, надо думать, лицо изменено тоже. Теперь вообще ни каких следов меня прежнего уже нет, кроме сверхсекретных записей в лаборатории. Чем же я стал? Не знаю. Поднял бунт, и меня не ликвидировали, значит можно считать себя жизнеспособным образцом, на который у них далеко идущие планы. Не заперли в клетке, значит, им не нужен свихнувшийся псих. Потому и обращаются по человечески. Далее надо полагать, будет обучение, а потом демонстрация и использование. Конечно, возможны варианты, это всего лишь общий сценарий.

Но что до этого момента, здесь я думаю, попал в точку, а будущее, будем посмотреть.

— Ты не любопытна — прервала паузу доктор Смит.

Думаю, её фамилия не настоящая.

— Правду вы не скажите, а ложь слушать не хочу — спокойно ответила я.

— Почему ты думаешь, что я стану тебе лгать? — спросила она.

— Потому что, вы работаете на военных, а они в таких делах предпочитают, что бы правду знали только те, кому это нужно. И желательно, что бы таких, было не больше двух, трёх человек. Я даже не уверена, что вам всё известно. Даже если вы думаете, что всё знаете, скорее всего, вас просто в этом хорошо убедили. Уж что, что, а врать военные умеют.

— Ты умна.

— Спасибо за комплимент.

— Хорошо, тогда оставим всё как есть. Если появятся вопросы, можешь их смело мне задать.

— Когда мне разрешат встать, и какой уровень свободы мне будет предоставлен?

— Встать не раньше чем через два дня. А на счёт второго, пока ничего не могу тебе сказать, скорее всего, это будет завесить от тебя самой.

— Понятно. На людей не бросаться, вещи не портить — иронично заметил я.

Доктор Смит кивнула головой.

— Тогда у меня к вам просьба, у вас есть зеркало?

— Сейчас принесут — ответила она и вызвала сестричку.

По её просьбе мне принесли зеркало. Зажгли верхний свет и поставили зеркало прямо передо мной. Золотистые волосы, с лёгким медным оттенком, коротко постриженные, но пышные, обрамляли милое личико. Чувственный рот, красивый носик, ямочки на щеках. Ничего общего с тем как я выглядел раньше. Только голубые глаза, остались прежними. Увидь я такую красавицу раньше, я бы упал к её ногам, умоляя о свидании. Сказать, что я обалдел, значит не сказать ничего. В зеркале я видел воплощение своей собственной мечты. Ирония судьбы, но я получил свой идеал, только не так как хотел. Нельзя сказать, что этот идеал меня не любил, любил и понимал как ни кто на свете, только вот реализация была несколько неожиданной. Поэтому и говорят, не проси ничего у бога, а то ведь выполнит. Часто мы даже не задумываемся, над тем, что просим, и тем более, как двояко это может быть выполнено. В итоге, мы получаем то, что хотели, но ... мы не рады. А почему?

С каждым днём моя еда улучшалась. Еда приобрела привычный вкус. Пусть это были мелко протёртая картошка и мясо, но это были они. Затем стали попадаться кусочки. Мелкие радости жизни. Через два дня мне позволили встать. Лёжа думаешь, что горы свернёшь, а встаёшь, и через пять минут сил как небывало. Но я быстро шла на поправку. Очень быстро. Помню, когда мне в девять лет вырезали аппендицит, я тогда встал на второй день с кровати, и нормально пошёл, хотя другие ребята, здоровее меня, и на третий встать без помощи не могли. Уже на третий день после того как мне разрешили встать, я была полна сил и комнаты мне стало мало. Аппаратуру увезли, но пространство не сильно увеличилось.

— Идём — сказала Ая, видя, как я маюсь в тесной комнатёнке.

Мы вышли и прошли по безликому коридору до двери с надписью: Гимнастический зал. Двери открылись, явив моему взору кучи тренажеров и спортивных снарядов. Ещё до этого мне дали бельё и одежду, свободный спортивный костюм. Зал был пуст, но было видно, что его часто посещают.

— Можешь тренироваться здесь — сказал Ая.

— А бассейн у вас есть? — с азартом спросила я.

— Есть, идём, покажу.

Мне показали бассейн, душевые, мужские и женские и столовую. А также показали мой учебный класс, который теперь, мне предписывалось посещать каждый день. Впрочем, Ая всё равно не даст мне это забыть, она ходила за мной как нянька, оставляя меня только на ночь. Как она сама призналась, заботится обо мне, её работа.

Учёба началась с тестов. Меня прогнали по всем мыслимым и немыслимым тестам, а результатов, гады, не сказали. Затем, началось обучение. Но, немного не такое как в школе. Если там нам дают общие знания, а потом мы уже решаем, что нам по душе, что у нас лучше получается, и, исходя из этого, выбираем соответствующий колледж или академию, то здесь всё давалось узконаправленно и применительно к жизни. Предметов, помимо школьных, было чуть не в два раза больше. Как вам такой предмет? Развитее памяти. А взлом замков не хотите изучить? Искусство маскировки и обыска. Химия, а именно, раздел яды и взрывчатые вещества. Программирование и хакинг. И много других занятных наук. Ещё через день, появился тренер, и моёму бесцельному ползанью по различным спортивным снарядам был положен конец. Бег, отжимания, подтягивания и странное искусство боя, не похожее ни на что с чем я раньше сталкивался ...ой, сталкивалась. Хотя тогда я была парнем, так что, наверное, правильнее сказать, сталкивался. В общем, ничего общего с тем, что мы привыкли видеть на экранах телевизоров, в фильмах, где показывают восточные единоборства. Всё максимально эффективно и смертельно. Даже плаванье, превратили из удовольствия в тренировки. Обучили разным стилям плаванья. Раньше я плавал как тихоходная баржа, медленно, но уверенно, теперь, я плавала как олимпийские пловцы. Ныряние, которое я всегда любил, стало на время. Я и раньше мог свободно пронырнуть метров пятнадцать, и продержатся под водой чуть меньше минуты, сейчас это время старательно наращивали. Судя по всему, из меня готовили наёмную убийцу. Но боже, как мне было интересно. Я просто схватывала всё на лету. У меня всегда так, было. Учился я средненько, но только потому, что мне было не интересно, стоило разжечь у меня к чему-либо интерес, я осваивал тему одним махом. Сейчас мне всё было интересно, и я даже не задумывался, зачем и куда это будет применено, позже. Отчасти эти науки могли послужить и для моего собственного блага. Кто сказал, что я не воспользуюсь ими, что бы обрести свободу?