Район - 55

Пролог:

Человек в старой, заношенной "горке", сидел на тёмном, растрескавшемся пне на склоне Ключёвской. Положив на колени карабин "СКС" с простой оптикой, сбросив на землю выцветший рюкзак-"эрдэшку", курил сигарету без фильтра и внимательно смотрел вниз, через зеркальные очки-"капельки", в которых отражалось весеннее солнце.

Низ делился ровно на две половины, рассекаемые давно обмелевшей речкой с дряхлеющим мостом и почти полностью заросшей камышом, затянутой ярко-зелёной ряской. Прямо перед человеком виднелись засыхающие ивы, которые никак не хотели сдаваться перед фактом медленного умирания реки. Длинные ветви лениво колыхались, задевая кончиками за пушистые камышовые хвосты, торчащие на полутораметровой высоте.

По "эту" сторону, где Ключёвская поднималась над всей округой, мягким ковром волновалась высокая трава. Западный и восточный склоны сопки густо заросли клёнами, карагачами и редкими берёзами, со стороны которых веяло сочным запахом ещё молодых листьев. Стрекотали и гомонили птицы, вьющие гнёзда, деловито жужжали пчёлы-трудяги. Прямо на самый кончик ствола карабина, басовито гудя, опустился мохнатый шмель. Посидел-посидел и поднялся в воздух, улетая по своим, шмелиным, делам.

На "той" стороне...серела выжженная земля. Торчали перья ржавеющих вертолётных ракет "НУРСов". Темнели воронки от разорвавшихся мин и снарядов.

Почти двухсотметровая полоса, очищенная от всего, заканчивающаяся первыми, невесть как уцелевшими деревьями с посечёнными осколками ветвями. Уходила вдаль пыльная грунтовка, по которой гуляли маленькие смерчики, пересекая давно продавленные на десяток сантиметров вглубь следы танковых гусениц. Остро и зло торчала вверх колючая, стального цвета трава. Изредка доносились непонятные, странные и неприятные звуки, издаваемые невидимыми обитателями леса. Из птиц человеку было видно только одиноко парящий в высоте над лесом крупный хищный силуэт грифа.

И небо...серое, тяжёлое, наполненное плотными тучами. Невидимая граница, пролёгшая между "этой" и "той" стороной, умудрилась поделить пополам даже чистый аквамарин неба.

Человек, сидевший неподвижной статуей, пошевелился, аккуратно туша сигарету о подошву высокого сапога с застёжками. Бросил её на землю, аккуратно вдавив каблуком поглубже. Поднял руку, посмотрел на механические часы, сидевшие на плотно охватившем тёмное, жилистое запястье, металлическом гибком браслете. Чуть качнул головой, как бы соглашаясь с тем, что пунктуальность соблюдена, когда услышал тихие и аккуратные шаги за спиной:

— Добрый день. — Он не стал оборачиваться. — Как всегда вовремя.

— Как всегда. — Собеседник встал рядом, смотря в ту же сторону, раскачиваясь на каблуках высоких, шнурованных ботинок. Тёмный камуфляж, жилет с рядом карманов для магазинов, автомат и "бегунки" на погонах, с полевыми, вышитыми зелёной нитью тремя большими звёздами. — Спасибо за ребят, которых вывел.

— За которых именно ребят, полковник? — Человек в очках чуть улыбнулся краем жёстких губ. — Это вам спасибо. Хотя бы немного могу спокойно вот так здесь посидеть. Есть дело?

— Да. — Полковник кивнул головой. — Нужна твоя помощь...

— Что надо?

Военный аккуратно опустился, присев на корточки. Посмотрел на тот берег, смотрящий на них просветами между деревьев, сплюнул на землю:

— Дело тонкое... по твоему профилю. Проследить, помочь одной группе.

— Куда идут?

— К чёрту на кулички.

РАЙОН: Радостный-55, начало.

Глава первая: вечер, оставшиеся минуты.

Валера ещё раз обтёрся мохнатым, тёмно-красным полотенцем, чувствуя, как быстро бежит кровь по разогретым мышцам. Контрастный душ, жёсткое растирание и нормально — пока усталость почти и не чувствуется.

Тренировка прошла хорошо. Довольные малолетние борцы, честно отпахав на ковре положенное время, разошлись по домам. Серёга, второй тренер, заполнял журнал.

Валера прошлёпал по старенькому линолеуму сланцами, достал из шкафа чистую футболку с эмблемой "Нефтяника", джинсы и стал одеваться.

— Слышь чего, Валерун... — Сергей, продолжая чиркать ручкой, не глядя, щёлкнул переключатель электрического чайника. — А ведь пацаны-то хорошо работают. Не стыдно и на область будет повезти. А Вадьку с Родионом, чем чёрт не шутит, могут и в сборную записать.

— Я тоже так думаю. — Валера, натянувший тугие джинсы, подошёл к стене за своим столом и задумчиво провёл пальцем по собственным грамотам, украшавшим стену. — Потенциал у них обоих — будь здоров. Конечно, работать и работать над ними, но кандидатами от нас точно выйдут.

— Угу... — Его напарник почесал небритый подбородок. — Точняк, могут.

Тренера, не сговариваясь, покивали головами. Они оба любили свою работу, которая не была престижной и высокооплачиваемой. Любили именно чувства и эмоции, которые появлялись на лицах мальчишек-воспитанников, когда они выигрывали схватки.

Оба в прошлом оставили нереализованные возможности. Валера, в своё время шедший на сборную, из-за травмы восстанавливался непозволительно долго.

Сергей...тут случай был сложнее. К работе с детьми его допустили под личную ответственность начальника местного ГУВД. У Серого за спиной была судимость, за нанесение тяжких и превышение пределов допустимой обороны. Рядового мента, только отслужившего срочку и решившего защитить честь сестры — закрыли на пять лет.

— Посмотрим, поработаем. — Валера, подумав, открыл дверцу шкафчика. Стукнув стеклом, поставил на стол два стакана, так редко сейчас встречающихся "граняка". Плеснул по "пятьдесят капель" себе и напарнику. — Будем?

— Будем, едрёна кочерыжка. — Сергей махом опрокинул в себя водку. — Если не помрём. Лишь бы им мясистые пацаны не попались, как мне когда-то.

— Ну да. — Валера поморщился. Достал бутылку с тёплой минералкой, запил. — Самое главное, чтобы мясистые не попались.

— Пошли что ли. — Серый наконец-то закончил чиркать ручкой. — Спать хочется.

— Да пошли. Завтра суббота, отоспаться можно. А чай?

— Да и хрен с ним, Валерище, с чаем-то. — Второй тренер поморщился. — Чай не водка, много не выпьешь.

Валера задумался. Много, не много, но факт — выпить напарник любил. Понятно, что большинство тренеров после тридцати пяти, когда многие надежды полностью разваливались, любили "накатить". Но Сергей пил нехорошо. В одиночку, чуть ли не чокаясь с зеркалом. Работал, правда, так, что не придерёшься, но тем не менее...

Хлопнула дверь. Торопливый бег мягких подошв кроссовок замер у двери. На пороге стоял Мишка, самый маленький из группы:

— Валерий Леонидыч, там, там... — Голос пацана, покрасневшего от бега, сбивался. — Там каблушные, человек пятнадцать, взрослые, а нас всего восемь осталось...

Тренера переглянулись, и, не сговариваясь, бросились на улицу...

* * *

*

Надя сидела на лавке перед подъездом, дымя "Вогом", который стрельнула у подруги Кати, высокой, худой и конопатой девицы. Нервн1ЙЁ ичала, изредка матерясь и глотая давно выдохшееся "Жигулёвскоё". Подруга понимающе и многозначительно молчала. Темнело, небо уже окрасилось в розовый цвет.

Причина нервоза была тривиальна до неприличия: беременность. Всё как обычно и как всегда: день рождения, клубан, похожий на Энрике Иглесиаса красавец, которого привёл кто-то из друзей, танцы-обжиманцы и прочее. Потом две недели встреч, кино и прогулок. И громадное преимущество перед подругами, ведь у красавца, приехавшего учиться в нефтяной техникум с Татарстана, имелась собственная квартира, доставшаяся в наследство от деда.

У него — сессия, у неё — подготовка к выпускному ЕГЭ. Куча времени, которое так весело проводить на большой двуспалке, застеленной шёлковым бельём, попивая "Мартини-Бьянко" из горлышка. Заниматься сексом при свечах, прижиматься к нему, такому красивому и любимому и чувствовать себя если не героиней голливудского фильма, то уж персонажем молодёжного сериала точно.

Был ли бракованным презерватив, или количество активных сперматозоидов у Иглесиаса зашкаливало? А хрен его сейчас разберёт. Как уверяют гинекологи — прерванный половой акт не является хорошим средством для предохранения от нежелательной беременности. И ведь правы оказались все медики, которые об этом твердят (наверняка включая лейб-врача Её величества королевы Великобритании и всех членов королевской семьи). Когда не обратившая внимания на отсутствие месячных Надежда всё-таки решила купить тест, то сразу в этом убедилась.

Сегодня утром она сидела на кипельно-белом унитазе в такой родной и близкой родительской квартире, в которой родилась и выросла. Смотрела то на розовую коробочку с немецкой надписью, валявшуюся под её ногами, на которых красовались мягкие тапочки с мордашками кроликов, то на узенькую картонную полоску в руке.

"Две, их ДВЕ!!!" — хотелось громко орать, но за дверью сонно протопал отец, идущий в ванну, и тут до неё дошло...

Да, всё было красиво и замечательно-романтично. Было да прошло. Надю била крупная дрожь от одной мысли о том, что сейчас внутри неё, где-то там, внизу живота, завёлся паразит. Ненужный ей залётный ребёнок, который, если от него не избавиться, перегораживал ей дорогу к учёбе, студенческой жизни и последующему устройству жизни после неё. Зачем он ей?!

Но...девушка обхватила голову руками, понимая, что ведь если она сделает аборт, то детей потом может и не быть. Об этом талдычила гинеколог во взрослой поликлинике, куда её перевели совсем недавно. Они тогда с Катькой хохотали, вспоминая девчонку, выпустившуюся со школы два года назад с большим животом. Осенью она уже ходила с коляской, в которой тихо и мирно сопел щекастый розовый пупс. А рядом с ними шёл отец, только-только закончивший третий курс ВУЗа.

Тогда ей было весело, а вот сейчас?..

Выйдя на ватных ногах, она быстренько шмыгнула в свою комнату, с головой зарывшись в одеяло. Дождалась, когда хлопнет дверь за мамой, которая вышла последней, захватив младшего брата. Трясущимися пальцами быстро набрала ЕГО номер.

Трубку он взял со второго звонка. Выслушал, помолчал, сказал, что перезвонит. Через час, когда начавшая дёргаться, с блестящими глазами Надя не выдержала и схватила телефон, раздался звонок в дверь.

Десять минут разговора. Трещина в глубине души и неторопливый стук каблуков его модных туфель, удаляющийся по лестнице вниз. Он готов дать ей денег и найти врача, вот и всё. Не забивай себе голову глупостями, сказал ей Иглесиас, которого звали Мансуром, такое бывает. Какая свадьба, и какой ребёнок?! У меня есть невеста, наши родители договорились давно. Да, на дворе двадцать первый век, и мы не на Кавказе. Ну и что? У вас свои обычаи, у нас свои. Подумай, время есть. Едем? Ну, всё, я пошёл...

— Козёл, ёпт. — Катька прищурила глаз, в который попал дым. — Мудак нерусский. Слушай, подруга, не ссы, прорвёмся. Денег даст — сделаешь аборт. Не рожать ведь теперь.

— Аборт? — Надя ссутулилась.

— Нет, блин, выносишь и будешь жить у родителей. Дядя Костя будет рад стать дедом, да, Надь? Эй, ты чё, ревёшь что-ль?

Надя плакала. Молча, давясь сухим, сдавленным плачем, зажав ладонями лицо. И только когда подруга, высившаяся над ней фигурой командора, всё-таки не выдержала, обняв её и прижав к себе, только тогда она разревелась в полный голос.

* * *

*

Мирон матерился, ковыряясь во внутренностях старенького "газона". Мало того, что он остался последним, и уже вечер на дворе...

Драндулет, который его заставил чинить мастер, был одним из самых старых в РОСТО. А учитывая факт того, что Мирон свободно манкировал все занятия по матчасти, факт удачного ремонта казался ему сейчас просто сказочным и недостижимым.

Категория "С" была нужна Мирону по одной причине: армия.

Гребли всех. Больных, косящих, студентов, аспирантов, обеспеченных и не очень. Полгода назад забрали соседа с пятого этажа, Сашку, сына начальника ремонтной службы местной "Роснефти". Деньги папаши не помогли. Мирон бухал на проводах, вливая в себя стакан за стаканом, косясь на подругу призывника, одновременно ревевшую и с интересом приглядывающуюся к другу Сашки, студенту "аэрокоса". В его ВУЗе была военная кафедра, и потому в ближайшее время повестка не светила. Варька, обладавшая в неполные девятнадцать четвёртым размером груди и внешностью фотомодели, ждать полтора года неудачника, отчисленного за прогулы, явно не собиралась.

Мирон, которого судьба его отношений с постоянной подругой интересовала мало, задумался о другом:

Ему, пэтэушнику, обладавшему железным здоровьем, "отменной" характеристикой в местном ГОВД и проживающему с матерью-техничкой, армия грозила точно. Вот только идти куда-нибудь в десантуру или спецназ, ему не хотелось. Единственной лазейкой, которая могла бы обеспечить спокойную, относительно, службу, Мирону представлялась авторота.

Вот и приходилось теперь торчать кверху задом, тупо пялясь в железные ветеранские внутренности и понимая, что Петрович, давно разменявший шестой десяток, хрена лысого поставит нужный балл.

— Урод, бля, педерастичный. — Мирон харкнул, попав то ли в масляный фильтр, то ли в карбюратор. — Сука...

Мученик автомобильной науки спрыгнул с бампера. Отошёл в сторону курилки, сел на лавку и задумался. И тут хлопнула дверь ангара:

— О как! — Мирон осклабился. — Ты-то мне и нужен, лошара.

Перед ним стоял, невесть как забредший в ангар, его одногруппник-неформал Лёшка. Худой, нескладный, длинноволосый, в старых джинсах и майке с надписью "Король и Шут". Практически отличник учёбы. Стоял, глядя на Мирона, никогда не упускавшего возможности зачмарить его, и затравленно озирался на дверь:

— А... — "Ботаник" сглотнул. — Алексея Петр...

— Не видишь, что ли — нет никого. В шары долбишься?! Сюда иди, ушлёпок.

Лёшка обречённо вздохнул, и направился в сторону почти двухметрового "шкафа", радостно скалящегося с самого момента его появления в гараже.

— Короче, умник. — Мирон прикурил. — У тебя ровно пять минут, чтобы понять — чего в этом пылесосе не работает, и что нужно сделать. Понял?

— Понял. — Лёшка покосился на сбитые костяшки своего постоянного кошмара. — Сейчас посмотрю. А...

— А если тя Петрович увидит, то песец тебе, чмо ты болотное.

* * *

*

Александр Анатольевич, врач-патологоанатом городского морга, ужинал.

Степенно и неторопливо ел домашние котлеты с варёной картошкой в сливочном масле, посыпанной зелёным лучком, которые ему принесла подруга, работавшая старшей медсестрой в реанимации. Сегодня у неё был отдых, вот и постаралась, произведя на свет незамысловатое, но от того не ставшее невкусным чудо кулинарного искусства.

Жрец Таната довольно зажмурился, чувствуя, как ледяной струйкой по пищеводу протекла струйка спирта, который он предварительно убрал в холодильник. Водку Александр Анатольевич не любил и не уважал, вполне логично считая, что неразбавленный медицинский куда как лучше продукции непонятного качества, продаваемой в современных супер, и не только, маркетах. А под такие котлеты — так вообще восхитительно.

Патологоанатом давно вёл холостяцкий образ жизни, довольствуясь малым. Ел в основном на работе, дома постоянно употребляя только полуфабрикаты. Из одежды предпочитал джинсы и весёлые футболки со свитерами, то есть то, что не нужно было тщательно гладить. В домашней обстановке у него присутствовал полный минимализм вкупе с анархией, выраженной в валяющихся повсюду носках, футбольных газетах и пустой тары из-под пива, складируемой на кухне.