Хранители академии

ВНИМАНИЕ!

История переехала. На СИ остается часть черновика. Полный вариант текст пока только здесь

(тык → на п. м.)

_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ ↓↓↓ Спасибо, что вы с нами! (с)Крыз↓↓↓ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Т

Хранители Академии

ПРОЛОГ

Лина летела вниз и печально вникала в идиотизм ситуации, причем более всего — в свой собственный. Ещё печальней становилось от того, что поумнеть она уже не успеет...

Паники не было. Вероятно, в попытке защититься от безумия, сработал некий рефлекс, притупив осознание того, что жизнь сейчас оборвется.

Где-то вверху остался взбешенный маньяк, снизу навстречу несся пустынный тротуар — ни шанса смягчить падение, ни балкончика, ни пандуса, а всё снаряжение трудяги-экстремала без страховочной веревки не имело смысла. Мерзкий холодок скользнул от солнечного сплетения к затылку, но страх так и не пробился. Только жалость к себе и недоумение. А ещё было неприятно смотреть на землю, и девушка шевельнула рукой, чего хватило для оборота тела. Чуть задержала взгляд на зеркальной стене небоскреба: серый костер волос, впивающиеся в воздух пальцы рук, шальной блеск глаз — и мгновенное видение красно-серого пятна на мостовой...

"Гадость! Лучше уж небо..."

Синее, спокойное, оно словно шептало: не бойся, пятна ты уже не увидишь...

"Мда..."

Небо не удалялось и не приближалось, вокруг всё словно застыло в невесомости — вершины небоскребов были уже слишком далеко, чтобы по ним угадывалось движение. Лина расслабилась, прекратила бессмысленно цепляться за воздух, лишь следила взглядом за птицей, парящей в вышине. Птица подозрительно напоминала человека. Смешно.

И всё-таки, как же глупо всё. Ей ли не знать, какие проблемы приносит излишне острый язык? А уж злить невменяемого типа на крыше ста-тридцати этажного здания — не верх ли безумия? Впрочем, кто же знал, что безобидное "жертва опытов над хомячками", обычно вызывавшее только смех у адресата и разряжавшее любую нервную обстановку, может так взбесить человека, ничуть не похожего на грызуна. Как там говорили — ошеломить маньяка? Кажется, Лине это удалось вполне. И без того подозрительно тянущий к ней лапы и что-то невнятно бормочущий незнакомец совсем взбеленился и бросился на девушку, та шарахнулась, упираясь в бортик, ну а бортик... бортик был сломан. И вот...

Вот оно — синее небо и странная птица вдали.

Она как будто увеличивалась в размере, словно падала ещё быстрей — но разве может птица падать быстрей человека? Да и птица ли это?

Недоверчивый смешок оказался больше похож на всхлип. Сверху, настигая девушку, несся маньяк. Принятый за крылья плащ трепетал на ветру, ног же видно не было — максимальное ускорение обеспечивалось вертикальным положением. Безумный взгляд, вытянутые рыбкой руки. Этак он раньше Лины вонзится столбиком в мостовую. Что ж, хоть какая-то компания.

"Хм, а не слишком ли долго я падаю?"

Бум!..

* * *

Бо-ольно! Как же больно.

Впрочем, как-то недостаточно больно, пожалуй. Или все-таки чересчур? Разве мокрому месту может быть больно? Хоть сколько-нибудь...

Ощущения, конечно, не из приятных: болел затылок, поясница и чуть пониже её, а поверхность под спиной была твердой и довольно холодной — все-таки мостовая? Тихо постанывая, горе-птичка перевернулась на живот, с удивлением осознавая, что чувствует и руки, и ноги. Зрение только отнялось — не видно ни зги. Но через мгновение глаз резанул слишком яркий, ядовито-зеленый свет, а ухо — визг, противный до тошноты. Как-то так мог бы орать падающий в пропасть человек.

Девушка дернулась, двинувшись многострадальным затылком о глухо звякнувшую железку, ссутулилась, потирая набухающую шишку, затем чуть отползла от коварной железки, огляделась — света было вовсе не так много, как показалось с непривычки, — но его хватило, чтобы понять, наконец, что находится в своей комнате и всего лишь упала с кровати.

Волна облегчения прокатилась по телу, расслабляя, оставляя по себе липкий холодок испарины. Вдох-выдох был судорожным, словно до сих пор и не дышалось, руки мелко подрагивали, а подняться на ноги так и не вышло. Казалось, остаток сил вбирал в себя мерзкий вой, периодически меняющий тональность, в одном ритме с ним затухал и вспыхивал свет в щели между шторкой и рамой окна. Кое-как подтянувшись, девушка сдвинула плотную ткань в сторону, и выглянула наружу — картинка действительности сложилась окончательно.

Во дворе, озаряя потусторонней зеленью безлунную ночь, рвал связки ревун-страж. Кажется, случилась какая-то гадость. Например, какой-нибудь ретивый и не особо умный, студент что-то взорвал (разбил, призвал, сломал, нашёл). Так что, раз сигнала к эвакуации нет, стоит задернуть шторку поплотнее и, зарывшись поглубже в подушку и зажимая ладонями уши, попытаться уснуть.

И выбросить из головы навязчивое воспоминание о полете-падении.

Ещё год назад бедняга падала во сне почти каждую ночь, боялась спать — чтобы не видеть приближения мостовой или отчаянного отражения в зеркальной стене. В полете она дико боялась умереть, переживая падение как реальное, и лишь открыв глаза, с облегчением понимала, что это сон. Давно он ей не снился. Даже родилась надежда, что больше ей не увидеть этого кошмара.

Но он вернулся, — и впервые девушка так прониклась ощущениями, что, уже проснувшись, ещё долго не понимала, кто она и где она, и почему жива. Зато в этот раз летелось... веселей что ли? Даже ерунда всякая в голову лезла, например, о птице-человеке, или о хомячках, — нервный смешок пробился сквозь подушку — додуматься же "жертва опытов над хомячками". Девушка пробубнила выраженьице вслух и, не выдержав, засмеялась по-настоящему, окончательно приходя в себя.

Ревун внезапно стих на надрывной ноте, повесив в воздухе звенящую тишину. На удар сердца показалось, что она оглохла, а ещё через пару ударов её накрыл сон. Обычный, спокойный, без лишних видений.

Часть первая. СТОРОЖ ПРИ МУЗЕЕ МАГИИ

Глава 1. Этот длинный, длинный день

Шуршал камыш, деревья гнулись...

Впереди, как стадо лосей, ломились воры, а я широкими прыжками нёсся следом. Не подумайте, что я планировал их догнать и навалять, или, тем паче, отобрать добычу. Эту добычу мне не унести, даже с места не сдвинуть, да и побить мужиков у меня не получится, даже если очень захотеть. Так, могу отвести душу — попинать гадов, если они упьются и завалятся спать. Или там — за нос укусить, хотя это вряд ли, ибо брезгую. А вообще, просто любопытно посмотреть на их морды, когда они поймут, что украли.

Муахаха! При-идурки!

Позади взревел Дайр, отсвечивая в небо болотной гнилушкой, я ухмыльнулся — нам дали фору. Воры-неудачники притопили ещё быстрее (где только силы взялись?) и вскоре преодолели болотистую речку-вонючку, выбравшись на дорогу, где поджидал их подельник на разболтанной таратайке, запряжённой парой пегих кляч. Он так явно нервничал, что, если бы не выронил кнут, когда мои будущие трофеи выскочили из придорожных кустов, подстегнул бы залетных, и так бы мы его и видели. Пока возница ползал под копытами, нащупывая кнут, а потом и подбирая вожжи, злодеи взвалили на повозку два массивных сейфа на когтистых лапах и с окованными замками без ключа, уселись сами. Верней, улеглись, даже развалились, я бы сказал. Похоже, как раз закончилось действие увеличивающих силу амулетов, а может, её вытянул ревун. Мужики, так и не поняли, как им повезло. В частности, со мной, подговорившим стража их отпустить. А что, скучно же.

Я незаметно запрыгнул в коляску, и зарылся в вонючую трухлявую солому. Фу, чего только не вынесешь любопытства ради.

Но оно того стоило.

А всё дело в том, что в последнее время в Академии жизнь сильно поскучнела. Второй год — колоссальный недобор, преподы ищут работу получше, а проходной балл перестал существовать, как явление. Студенты старших курсов, глядя на обалдуистый молодняк, только за голову берутся. Кто побогаче — переводится от греха подальше, а кто уходит в академку пережидать тёмные времена. А ведь так было не всегда. Говорят, три года назад сюда по полсотни человек на место рвались. Док... О, если быть точным, то Заслуженный доктор магических наук, Почетный академик Академии Стихий и Эфира и просто талантливый ученый и преподаватель, барон Леон ри-Кройзис — возглавил наше заведение, на то время обычную Школу магии, что-то около полувека тому. За первый десяток лет Школа побила всех конкурентов по качеству образования и популярности, приобрела статус Академии и уверенно держала лидирующие позиции на ниве магического образования. Впрочем, я тех времен не помню, так — наслышан. Но, с тех пор как Док свихнулся, всё пошло наперекосяк. Сместить его не получается — пока что он помешан тихо, но когда попытались прислать ему замену — ри-Кройзис начал буянить. Этакий буян немереной силы, гшивриков[1] ему за шиворот. Говорят, "замена" на своих двоих не ушёл — хорошо хоть выжил. Док затих и замкнулся, дела в Академии текут себе сами проторенным руслом, но, как бы это сказать... Поток иссякает, вот.

Хорошо, хоть Дайру, Стражу Академии, тюльпаново, он выполняет договор и стережёт покой студентов, чаще всего от самих студентов. Дайр — ревун, очень редкий монстр, питается чужой энергией, в первую очередь магической. Ну и ревёт, знатно ревёт, сигнализация — просто закачаешься. В природе ревуны обитают на реликтовых болотах, благодаря необычайной чуткости и способу питания — приблизиться к ним на расстояние версты удается лишь сильнейшим магам, и то не всегда. А привлечь такого на службу — задачка из невыполнимых. Еще один страж-ревун есть только в АСЭф, но АСЭф — структура столичная, за ней мощь всех магов Сейнаританна[2], да и появился он у них, насколько мне известно, позже, чем у нас... Док, додумавшийся и сумевший договориться с Дайром в одиночку, вызывает уважение. Жаль, не видел я его вменяемым. Да и вообще не видел, но не суть.

Что-то я отвлекся...

А, ну да! Воры.

Когда в музей приперлись не студенты-маги, а простые воры, я заинтересовался и даже слегка им посочувствовал: как Стражу пить дать, скопытятся. А уж когда они у сейфов виться стали, я понял — это судьба.

Дайр в некотором роде тоже юморист — как правило, он практически позволяет завершить пакостнику задуманное, после чего оглушает его ревом и выпивает силы, в большинстве случаев только магические, высвобожденные под заклинание. Хотя простым людям я бы крайне не советовал дразнить ревуна — три процента смертности среди пострадавших, конечно, вполне щадящая статистика, и все студенты при поступлении оговаривают "вероятность летального исхода при нарушении правил", — но чем слабей маг, тем больше шансов в эти три процента попасть. Эта привычка Стража — выжидать до последнего — не убивает азарта у юного дурачья: "я таки сделаю это в следующий раз! Совсем же лишка не хватило!", что обеспечивает монстру следующий поздний ужин, или ранний завтрак. А ещё мне кажется, ревуну нравится тонкий вкус эмоции разочарования от "почти-почти! ну вот ещё бы три секунды, и все выгорело бы!". Гурман.

Подозреваю, именно его "гурманизм" и повлиял на согласие выпустить воров с сейфами по моей просьбе — я пообещал рассказать ему, чем закончится эта история, и рванул за бесплатным цирком.

В общем, Дайр — милейшее создание, он один меня понимает.

Но, возвращаясь к нашим баранам...

Ехали долго. По дороге мужики успели поспать (я, кстати, тоже), немного вяло поскандалить насчет доли каждого в прибыли, а главное, обсудить её саму, прекрасную и необъятную. Я аккуратно обустроил себе в уголке бункер с башней наблюдения, и мог в своё удовольствие любоваться на маститых злодеев. В общем, удовольствие от поездки получали все.

— Слыш, Лих, там жеж, небося, золота доверху... — мечтательно прикидывал возница, при свете утра оказавшийся худым, как жердь, конопатым пацаном. Закинув руки за голову и грызя соломину, он таращился в небо, не спеша засыпать. Под утро место на козлах занял упомянутый Лих, матерый седой мужик. Такой, пожалуй, и без амулета с сейфом бы управился, видно, оттого не перенапрягся — сидит бодряком, насвистывает "шумел камыш". Второму пришлось хуже, вроде и проснулся, и даже радость на роже светится, а шевелиться нормально не может. Хиловат, парниша, хиловат.

И на что, спрашивается, они рассчитывали?

Что их Страж не заметит? Что побрезгует жизненной силой за неимением магии? Где только такой лес дремучий выращивают?

— Та да, золотишко там точно есть, тяжёлая байда, аки кодах залесский[3], — за Лиха ответил хиляк, словно пытаясь оправдать свое состояние, — амулет сдох на час раньше обещанного.

— Ну-ну, каши надо было больше потреблять по детству, — не удержался я от уточнения, но никто не услышал.

— А може, там эти, ахтивахты? Они ж сильно дорогие...

— Этого только не хватало, — перебил пацана Лих. — Берем только золото. Даже если там будут камни, даже если что-то страшно красивое — и пальцем не тронь. Маговские штучки не про нас. И вообще, советую поразмыслить, как будем открывать, — веско отрубил мужик, и снова отрешился от спутников.

А здраво рассуждает. И вообще по говору ясно — не местный, может даже столичный. Ловец удачи, ишь ты. Впрочем, тут он промахнулся. Подельники, будучи пооптимистичней и поглупее, продолжили строить радужные планы и, пожалуй, успели бы скупить весь Сайнаританн, а то и Сэку, но, свернув с наезженной дороги в глухую просеку, таратайка подкатила к старому домику-сторожке. Похоже, прибыли.

Солнце взошло не так давно и через кроны почти не пробивалось, домик приткнулся в глубокой тени. С просеки, не зная, что искать, — и не заметишь. Над головой на все голоса разорялся птичий базар, обеспечивая мне дополнительное шумовое прикрытие. С заносом сейфов внутрь домика и спуском их в подпол товарищам пришлось помучиться. Что с пацана, что с хиляка, толку было чуть, но с горем пополам (ну да, с Лихом же) они справились, всего лишь пять раз грохнув сейфом об пол и едва его не провалив. Ног, к моему разочарованию, никому не отдавили. Саркастически посмеиваясь, я подыскал себе удобное место под полом (или под потолком, смотря, откуда смотреть) и продолжил наблюдение.

Один из сейфов оказался значительно тяжелей второго. Хиляк тут же заявил, что он его и нёс, оттого так и вымотался, попытался потребовать себе большую часть его содержимого, огреб звонкого леща и затих. Хотя золотые слитки продолжали сиять в его глазах. И не только в его, естественно. В любом случае, легкий сейф был на время забыт, воры лисами увивались вокруг такого радужного тяжеловеса, то тыкая в замочную скважину всякие прутики, крючки и спиральки, то прикладываясь к двери ухом и постукивая по обшивке. При этом они благостно улыбались, буквально млели (мечты-мечты). Я мог бы им показать кнопку в основании правой передней ножки, ибо замок был фальшив, но зачем же портить себе удовольствие?

Впрочем, эйфория охватила не всех — матерый горожанин к сейфу не льнул и эмоции сдерживал. Похоже, ждал, не шарахнет ли чем доверчивых подельников, а может и действия отсроченных заклинаний. Я успел отлежать все бока, пару раз выбирался из логова и устраивал пробежку для разминки, и уже всерьез подумывал ткнуть незаметно злосчастную кнопку, когда Лих раздал пару профилактических затрещин так и не утратившим придурковатого энтузиазма товарищам и взялся за отмычки сам. Очень быстро он понял, что замок фальшивый, и принялся тщательно осматривать сейф со всех сторон. Кнопка нашлась через полчаса, причем, следуя закону подлости, на последнем исследуемом пятачке.