Как я в сказку попала

Жила-была... нет, не так! В некотором государстве...снова не оно! Как там обычно сказки начинались? Ну, в общем, вспоминайте любое любимое вами начало, а я буду вещать свою историю.

Присказка

Когда-то я была человеком. Всамделишным.

И всё было у меня, как у людей. Работа с маленькой зарплатой, парень, с которым мы напополам снимали квартиру, подруга, вечно ноющая мне в жилетку. В общем, счастье невообразимое.

Но как-то под Новый год я разболелась. Меня отпустили домой за несколько часов до окончания рабочего дня.

Уже догадались, чем все завершилось? Да! Именно так, зайдя в квартиру, я увидела чудесную картину наставления рогов на свою русую головку. Что было дальше, сложно описать в двух словах. Но сводилось к одному — они не специально, все вышло случайно, и, вообще, это же только первый и единственный раз.

А у меня температура, голова больная, нос течёт... Убежала я от предателей. А куда в декабре удерёшь-то. На лавочке не отсидишься. На морозе плакать не будешь.

Это я так думала, пока не устала. Присела, заревела. Лицо в варежках спрятала.

— Чего слезы льёшь, девонька? — неожиданно услышала голос старушки.

Не убирая рук от лица, я ответила:

— Сказка кончилась, — и с новой силой разревелась.

— И хороша была та сказка? — не отставала старушка.

А мне так поговорить с кем-то хотелось. Чтобы меня поняли, пожалели. Да и не отказывать старому человеку в любопытстве.

— Нормальная, — ответила и хлюпнула носом.

— И принц в ней был?

— Не было. Не нужны мне принцы! И любовь не нужна!

Я проверила карманы пуховика. Опять платка не положила.

— А что же тебе нужно? — протягивая пачку бумажных платочков, спросила старушка.

— Спасибо! — поблагодарила её.

А сама призадумалась, какую бы сказку я хотела.

— Не знаю, — ответила честно, так и не представив своей небылицы.

— Пойдём, чайку попьём, — предложила старушка.

И я после этих слов посмотрела на неё. Обычная такая, старенькая, с клюкой.

— Нет, спасибо, — вежливо отказала ей.

Пора было уже возвращаться. Таблеток принять. Может, изменников уже и след простыл. Хоть высплюсь.

— Ну, как хочешь, — не стала настаивать старушка.

Я слабо улыбнулась ей и вернула неиспользованные платочки. Показалось, что глаза старушки сверкнули. Да, нет, точно сверкнули! Но это стало ерундой на фоне удара клюкой о лоб.

Так началась моя сказка.

Сказка

Глава 1

— Какая красивая, — услышала я сквозь дрёму.

Сначала подумала, что это мой Егорка умиляется. А потом вспомнила, как он с Машкой мне рога сооружал, как я убежала, старушку ту, клюку по лбу... Ох, это же меня побили средь бела дня!

— Тише ты! — шикнул другой голос. — Разбудишь, а я ещё рог не рассмотрел!

— Если в стаде узнают об этом...

— Не узнают, если болтать не будешь!

— Ты посмотри, какая грива, — восхищение в голосе было неподдельным.

— Она прекрасна, — согласился второй. — Как думаешь, откуда она пришла?

И вот, лежала я и размышляла. О том, где я, кто разговаривает, и кого они обсуждают?!

Распахнула глаза и тут же в неверии закрыла. Надо мной склонились лошадиные морды! Но какие-то они неправильные были. Приоткрыла один глаз. Так и есть. У них рога, у каждого по одному, прямо во лбу.

Полежала и посчитала до десяти. Снова открыла глаза. Ничего не изменилось.

— Ну, вот... — вздохнул конь.

Конь?! Вздохнул?! Да, нет, он говорил!!!

— Я умерла? — спросила у... кем они были, кстати?

— Нет, — ответил серый, второй был белым.

Смех и только, прямо как гуси! Но едва ли их можно было назвать птицами.

— Вы кто? — спросила, а сама надеялась, пусть на жестокий, но розыгрыш.

Надо было встать, но тело не слушалось. Я не чувствовала даже своих пальцев.

— Я Арама, — ответил белый.

— А я Ренис, — за ним серый.

Определённо, сумасшествие настигло меня!

— Я не про имена, вид у вас какой? Что вы за кони такие?

Я разговаривала с лошадьми! Да, ладно, разговаривала — они мне отвечали!

На мой вопрос отреагировали странно. Состроили обиженные морды и отошли. Вы когда-нибудь видели оскорблённую лошадь? Я, вот, тогда впервые наблюдала такое.

— Эй, вы чего? — робко позвала их.

В ответ лишь фыркнули.

Решила тоже обидеться. Мотнула головой. О, чудо! Я могла шевелиться! Но что с пальцами? Попыталась посмотреть. Но произошло что-то странное. Сначала на глаза опали белые пряди. Но я ведь была натуральной русой, безо всякой чёлки. Но это оказалось половиной беды. Или даже её надцатая часть. Вместо ладоней я обнаружила у себя... копыта?

— Что со мной?! — испуганно вскрикнула я.

Арама и Ренис мигом позабыли о своей обиде и прискакали ко мне.

Кошмар! Это, точно, был ужас наяву! У меня не только копыта, но вся я оказалась лошадью! Да лучше бы я Егорку ещё раз с кем-нибудь застала, чем осознала это!

— Я лошадь!!! — крикнула что было сил и разревелась.

И даже слёз не утрёшь.

Это, определённо, та карга устроила! Чтоб платочков на меня не тратить!

— Ну, ты чего? — уговаривал Арама. — Ну, какая ты лошадь? Ты самая красивая единорожка, которую я видел.

— Я тоже, — подтвердил Ренис.

— Вы не понимаете! Я кобыла! — не успокаивалась я.

Уложила морду на землю. Не было у меня больше лица! От этой мысли ещё сильнее разрыдалась. За что мне такое?!

Арама и Ренис ртов не раскрывали. Или пасти? Что там у лошадей обычно? А у единорожек?

— А как тебя зовут? — осторожно спросил Ренис, когда я притихла.

— Р... — имела ли права на своё человеческое имя, я не знала, — ... ожка. Я Рожка! — сказала и сама как-то уже стерпелась с этим.

Хотя не так. Не смирилась. Но решила искать выход. Способ обратного превращения. Да просто что-то делать! Чего было страдать, если это не помогало? Хотя я ещё не попробовала, как следует, этим заняться.

Страдала я восемь дней. Благо зелени вокруг было — жуй-не пережуёшь. Да-да, я щипала травку, как взаправдашняя лошадь. И даже вполне искренне наслаждалась вкусом. А что было делать, когда огромное пузо требовало пропитания? Поэтому я сдалась.

А ещё привыкала к новому телу. Не так-то просто ходить на четырёх копытах, пусть и красивых, как в голос меня уверяли Арама и Ренис. После этого я вновь ложилась и ревела.

А пить из озера, в котором я купалась, пусть и самого чистого? День продержалась, больше не смогла. И потом снова плакала.

Единороги постоянно приглашали посетить их стадо, развеяться. Но что могли знать кони о страданиях человеческой души? Вот так я им и отвечала. А они вздыхали и что-то про магов-фанатиков говорили.

Часто вспоминала ту старушку и пыталась понять, за что же она со мной так обошлась. Единственное, что приходило в единорожью голову — ей понадобилось моё тело. Конечно, не самое прекрасное, но в её возрасте разве дело — выбирать? Потом я обдумывала страшную догадку о том, что какую-то бедную, но очень красивую, единорожку лишили души, а тело отдали мне. И так жалко нас обоих становилось! А вдруг её вселили в моё человеческое тело?!

В общем, на девятый день я решилась и... взглянула на своё отражение. Удивительно, но оказалось, что единороги, в моей морде, умели визжать. Врали Егорка и Машка об одном разе! А как ещё было реагировать на большой рог во лбу? Нет, я, конечно, уже поняла, что не являюсь обычной лошадью, но зачем такой огромный?

Спросила у Рениса и Арамы, а они так странно глазки потупили и копытами землю расковыряли. Эх, без рук нечего в бока упереть! Я выставила условие: посещу стадо в обмен на подробные объяснения. Запинаясь, Арама поведал, что рог для единорога — нечто вроде интимного. Как достоинство у человеческого мужчины, поняла я. Но он же на виду?!

— Да вы ржёте надо мной! — обиделась я и, махнув хвостом, отвернулась.

— Ну, Рожка, это же знают все единороги! — настаивал Ренис.

— Но я-то человек! — крутанувшись, крикнула ему. — Была когда-то, — добавила уже тише.

— Ты только не плачь, — зная мою последующую реакцию, уговаривал Арама.

— Не буду, — вздохнула. — Что там ещё у единорогов запрещено, кроме того, как рог рассматривать? Кстати, а почему у тебя он меньше, чем у Рениса?

— Такие вопросы тоже нельзя задавать, — оскорбился Арама.

Я лишь фыркнула в ответ. Откуда же мне было знать их единорожьи правила приличия?

— Считается, что, чем больше рог, тем большей магией обладает его носитель, — рассказал Ренис.

— Какая магия? У лошадей? — заржала в ответ. — Будь у меня магия, я бы сразу превратила себя в человека, а не ходила кобылой!

— Прекрати сравнивать нас с лошадьми, конями, кобылами и прочими животными! — взбесился вдруг Арама.

— Ты чего? — непритворно испугалась я, отступила на пару шагов, но запнулась о камень и упала. — Ай! — вскрикнула, почувствовав резкую боль в левом заднем копыте.

— Рожка! — подскочил ко мне Ренис. — Смотри, что ты натворил! — сказал, не глядя на Араму.

— Больно! — простонала, когда серый прикоснулся к копыту своим рогом.

— Потерпи, Рожка, — обеспокоенным голосом проговорил Ренис, а потом его рог засветился.

Я так засмотрелась, что даже забыла о боли. Тем временем единорог упёрся кончиком рога в моё повреждённое копыто. Я боялась, что он его проткнёт. Хотела даже одёрнуть, но не смогла.

— Она сломала копыто, — зло заключил Ренис.

— А я тут при чём? — спорил Арама.

— Не понимаешь?! Тогда ты точно конь! — впервые я услышала, как единорог рычал. — Все! Не мешай!

Рог Рениса не прекращал светиться, но потом произошло, вообще, чудо — сияние перескочило на моё копыто. Сначала я смогла почувствовать его полностью, затем ощутила лёгкое покалывание.

— Не вставай пока, Рожка, — отступив от меня, сказал Ренис.

— Это ты меня вылечил? — я неверующе смотрела на копыто.

Хотя иначе на все свои нижние конечности и их окончания никогда не глядела.

— Да, — ответил серый. — Магия единорогов способна лечить.

— А что ещё она может? — спросила, а сама уставилась на рог Рениса, он показался мне безумно интересным.

— Не многое, — не замечая того, что я его рассматриваю, рассказывал серый единорог. — Определять ложь, передавать мысли, телепортироваться, но лечение — основная способность.

— Я, конечно, обещал не мешать, — потревожил Арама, — но, Рожка, пожалуйста, не пялься так пристально на рог Рениса.

Я отвела свой взгляд. И почему-то так стыдно стало! Ведь говорили, что нельзя, а я все туда же.

— Простите, — пробормотала я и принялась ощипывать рядом растущую травку.

Вкусная какая!

— Ты, правда, всего этого не знаешь? — с грустью спросил Ренис.

— Я в который раз повторяю, — прожевав, ответила ему, — что была человеком до того дня, как вы меня нашли.

— Невозможно человека превратить в единорога, — уверенно возразил Арама.

— Но меня же превратили! — спорила с ним.

— Ты всегда была единорогом, просто после опытов мага забыла об этом! — упорствовал белый.

— Хватит! — вмешался Ренис. — Рожка, можешь вставать. А ты, Арама, возвращайся в стадо.

— Я никуда не пойду один, — фыркнул Арама. — Вот ещё! Объясняйся сам с Карей.

— А это кто? — тут же поинтересовалась я.

— Моя невеста, — скромно и как-то виновато ответил Ренис.

— Так что же все время тут проводишь? — удивилась я. — И, вообще, пойдёмте уже в стадо.

Этот момент, наверное, стал решающим в моей жизни. Чудесного обратного превращения не произошло. Я все такая же единорожка. А единорогом быть — по-единорожьи жить.

Мне так понравилось скакать! Раньше я не решалась на это, боялась, что запутаюсь в копытах. Но попробовав, узнала, как здорово обгонять ветер. Ржала я, не сдерживаясь. Пусть не лошадь — единорог — но ржать можно было без ограничений. Главное, при этом не рассматривать чужой рог. Хотя я всё равно не понимала почему. Он же на виду!

Когда мы вылетели на холм, я увидела чудеснейшую картину. Долина, с трёх сторон окружённая скалами, с яркой и, наверное, сочной травой, с деревьями, на которых зрели фрукты, и несколькими озёрами с прозрачной, до дна, водой. Я приостановилась, Арама и Ренис — тоже.

— Нравится? — вернул меня в реальность Арама.

— Очень! — ответила, не скрывая своего восхищения.

— Это территория нашего стада, — с гордостью сообщил Ренис.

— Говоришь, как король, — попыталась пошутить я.

— Когда-нибудь стану, — ответил он и сорвался вниз.

— Что? — вслед ему спросила я. — Арама, что это значит?

— Ренис — принц единорогов, — ответил белый и устремился за Ренисом.

Мне ничего не оставалось, кроме как увязаться за ними.

Вот так в моей сказке появился первый принц.

Встретили меня плохо, несмотря на то, что я ни разу не взглянула пристально на чей-нибудь рог. Крупные единороги преградили мне путь, но при этом никак не пояснили почему. Меня такое возмутило! Я, вот, решилась, прискакала, а они?

— Арама! Ренис! Как это понимать?! — крикнула я, что было сил.

А сил было много. Преградившие мне путь единороги даже уши поприжимали. Я и в бытность человеком была очень визгливой, а единорожкой могла сойти за сирену воздушной тревоги.

— Пропустить! — вместо знакомых мне вперёд вышел седой единорог.

Именно седой, хотя местами ещё сохранялись чёрные клочки шерсти.

— Кто ты? — тихим старческим голосом спросил он.

— Рожка, — так же чуть слышно ответила ему.

Почему-то в мою единорожью голову не приходило мыслей о том, что мне делать дальше? Как жить? К чему стремиться? И как мне быть, если в это стадо не примут?

— Кто твои родители, Рожка? — ворвался вопрос единорога в мои мысли.

Какая же я бессовестная, глупая и неблагодарная... единорожка! Ни разу за эти дни не вспомнила о своих родителях! Как они? Что с ними станет, когда они прознают о моём исчезновении? А ведь у них возраст уже преклонный!

Я разрыдалась. Не стесняясь, положила голову на спину единорога, для опоры.

— Они люди, — сквозь слёзы пробормотала, — и я была человеком. Когда-то.

Седой никак не возражал против моего самоуправства. А мне, честно, было совсем всё равно. Да, у стариков ещё трое сыновей, одни не останутся, но дочка-то одна, любимая, поздняя...

В себя я пришла от резкого толчка в бок. И я бы не обратила на него внимание, не почувствуй эффект удара током. По-другому и объяснить сложно. Меня забило изнутри, да так сильно, что я боялась упасть. Когда дрожь дошла до головы, в ней будто студень поколотили. А затем внезапно стало хорошо.

Я обернулась на то место, где почувствовала прикосновение. Седой единорог не скрывал своего вмешательства.

— Что это было? — спросила, медленно отступая от него.

Мог просто сказать, что не хотел пребывать жилеткой для слёз, а не биться электричеством.

— Я убрал твои печали, — сдержанно ответил он. — Нет смысла плакать по тем, кого уже нет.

— Но они есть! — возразила я.

И тут же поняла, что от былой грусти не осталось и следа. Странно так. Только показалось, что жизнь кончена, и все плохо, а тут стало всё равно, будто годы прошли, оставив за собой лишь лёгкий след печали.