Великая Империя: Техническое Решение

— Никогда не видел 'резервки', что ли? — оглянулась она на меня, — ну, вещи со склада мобильного резерва... Не? Ха! Скажи спасибо, что поменять фонд успели — а то осваивал бы кирзачи с портянками! Там вообще два размера: маленький и большой.

Похоже, Ирис действительно скачала инструкцию или нашла наставления — по крайней мере, я оказался последним, кто справился с обувью. Шнуровка вкупе с толстыми носками позволяла вполне удобно подогнать ботинки по ноге — однако, это оказалось не совсем тривиальной процедурой, пришлось внимательно смотреть за другими. Самое смешное, что даже Жаргал оказалась быстрее меня: генеральская дочка, пару секунд понаблюдав за не вполне оправившийся одноклассницей, не чинясь, помогла.

— Утки беременные! — то ли Мамедов был Мастером Пути Маляра, то ли что, а скорее всего — что-то заставило его оторваться от процесса покраски. Появился он так же, как и уходил — из-под сцепки, и за словом в карман не полез: — Какого... оружие в вагоне? И где головные уборы? Тут генерал осёкся и слегка сбавил тон: в отличие от остальных, 'цветок' не только не забыла натянуть форменную камуфляжную кепку, но и закинула за плечо 'собаку'. Даже меч на поясе смотрелся вполне органично.

— Что застыли? Оружие и личные вещи из вагона! Быстро, быстро! Личное оружие разобрать, привести себя в порядок. Волосы убрать под кепи*, Берите пример с... — военный замешкался, и моя подопечная подсказала:

— Моя фамилия — Цецег**.

— При обращении к старшему по званию надо говорить 'разрешите обратиться', — фыркнула Светка, пока её родитель справлялся с лёгким шоком. Как я вдруг сообразил, при нём Ирис в основном тихо сидела в углу и молчала, отчего Карим Ашотович, узнавший о природе андроида, видимо стал считать её чем-то средним между самоходной турелью и манекеном. А зря.

— Я не состою на действительной военной службе, — с некоторым, как мне показалось, достоинством отозвалась БИУС: вроде бы всё та же ровная интонация, но...

— Можешь считать — ты уже на ней, — пользуясь молчанием отца, сообщила окончательно развеселившаяся Светлана, поправляя ремень своего автомата и картинно 'становясь в строй' рядом с андроидом.

— Для этого я должна пройти войсковые испытания в ходе военной приёмки, — совершенно логично возразила ей Ирис.

[*Правильное название летнего армейского головного убора с козырьком — именно 'кепи', а не просторечное 'кепка'.

**Цецег — монг. 'цветок'. 'Фамилию' придумал Егор, когда Ирис играла роль лаборантки 'Каменного цветка' в ходе обучения программы социальной мимикрии. Подробнее об этом эпизоде можно прочесть в 'Техническом задании'.]

— Прекратить гвалт, — вроде бы негромко скомандовал Мамедов совершенно спокойным голосом. Однако его дочь осеклась, так и не произнеся очередную остроумную фразу, а я чисто на рефлексах вытянулся рядом с девушками по стойке смирно. Не уверен, что получилось как надо, но постараться — постарался.

— Сейчас выдвигаетесь к платформе с вертолётом, и заступаете на караул, — генерал говорил всё тем же тоном, но его слова, казалось, огненными буквами пропечатываются в мозгу. — Вопросы... зададите потом. Вперёд.

* * *

Нести охранение железнодорожной платформы с Агатой оказалось достаточно просто, хоть и не особо комфортно: серая от усталости Анна и не самый бодрый, как я только теперь заметил, генерал расставили нас по углам воняющего краской прямоугольника... и всё. Пока мы изображали рядовых, Рюрикова-Хэ Мин нанесла на борта платформы новые опознавательные знаки — видно не было, но догадаться, что она делает с кистью белого цвета, труда не составило. Кстати говоря, рисовала шестая наследница престола чётко, быстро и без трафарета — любой принтер обзавидовался бы. Потом они с Мамедовым быстро отцепили платформу от остального состава — как раз вовремя, потому что подошёл маневровый тепловоз. С нашего места его не было видно, но гудок, шум двигателя и последующие события всё сказали сами за себя. Лязгнув напоследок сцепками, наш штабной вагон вместе с тепловозами и цистерной медленно укатился куда-то в переплетение путей станции. Зато остался вернувшийся, тоже переодевшись в камуфляж без знаков различия, Соломин. Чуть позже такой же станционный тепловоз (или даже тот же?), подцепил и нашу платформу — и куда-то потащил.

Изображать из себя кремлёвских гвардейцев не требовалось, но попытку Светки подступиться с расспросами её отец жёстко пресёк. Стоять, молчать, смотреть в оба — и не выделываться! День давно перевалил за полдень, изображать караул на солнце было, мягко скажем, не прохладно — но оставалось только терпеть, да ловить изредка долетающие сквозь шум дизеля локомотива реплики из разговора между принцессой и генералом, тоже не особо информативные. Имперский Аудитор, к слову, сразу поднялся в кабину тепловоза — контролировать местного машиниста, надо полагать.

Сколько нас катали по стрелкам и тупикам — сказать затрудняюсь. Похоже, что не так уж долго. В конце концов, платформу с громким лязгом присоединили к хвосту грузового состава. Впрочем, для нас ничего не изменилось, пока тот же тепловоз не притащил грузовой вагон. — Можете спускаться, — Соломин махнул рукой.

В дощатом вагоне с боковой дверцей-'воротами' изнутри было горячо, как в бане — но там можно было сесть. И пофиг, что на пустой ящик из-под чего-то — их в достатке оказалось на пыльном и грязном полу.

— Где Долгин? — первым делом вцепился в 'лазурного' светкин отец.

— Где-где... — Дмитрий на удивление противно ухмыльнулся, но ответил вежливо и корректно, — с удовольствием оставил бы нашего уважаемого попутчика здесь, но тешить себя пустыми надеждами не нужно. Этот... следователь не отстанет. Зато и хвост за собой не приведёт — профессионал же.

— Ты тоже... профессионал, — с непонятной интонацией, но определённо неприязненно отозвался Карим.

— Работа такая, — пожал плечами императорский вассал.

— Да, работа... — градус негатива только увеличился, — толкать на преступления граждан.

— Исполнять Волю Императора — не преступление, а патриотизм. Хотя, как ни прискорбно, теперь у офицеров армии и полиции такие воззрения всё больше не в чести... — смотря в сторону, всё тем же легким тоном проговорил служащий Лазурного Дворца.

— Честь офицера — служить Родине и умереть за Родину! — в голосе Мамедова лязгнула сталь, — а открыть склад резерва армии по первой просьбе непонятно кому — предательство Родины!

— Склад предназначен для использования в чрезвычайных ситуациях, — наконец обернулся к собеседнику Долгин, — а долг службы Великой Империи — у каждого свой. Кроме того, разве я действовал не по уставу? Старший офицер, целый генерал! — присутствовал на вскрытии склада: всё как полагается.

Похоже, военному было что ответить — но тут взгляд отца Светланы случайно упал на привалившуюся к дощатой стенке и в таком положении уснувшую Анну, и Карим сдержался.

* * *

Следователь забрался в вагон буквально за пять минут до отправления поезда. Причём с таким лицом, что Мамедов, переглянувшись с Соломиным, спросил:

— Проблемы?

— Вот, полюбуйтесь, — вместо ответа казак протянул попутчикам толстую кипу газет. Для меня ракурс был удачный, так что я без труда разглядел, как генерал вынул из кучи 'Военное обозрение', а Имперский Аудитор — 'Пекин', причём в иероглифической версии. До того крепко спящая принцесса тоже решила поучаствовать, а следом, потянувшись за остальными, сунулась Светка. Правда, дочке Мамедова не повезло: отец на неё так зыркнул, что та молча юркнула на своё место.

— И что? — служащий Лазурного Дворца явно умел очень быстро читать и знал не только ханьское наречие: толстый столичный ежедневник сменила знакомая мне газета 'Монголын унэн'*. — Не вижу ничего тревожного...

— Не просто 'ничего тревожного' — вообще ничего! — перебил Василь собеседника, — сорваны самые масштабные учения года, нанесён огромный материальный ущерб, есть жертвы. И что пишут? 'Есть сведения, что внезапная проверка боеготовности войск ВИ прошла не по намеченному плану' — и это на третьей странице. Я уже не говорю про пожары и убийства в Ундерхаане — как будто такого города в Империи нет вообще!

— Правду заговорщикам скрыть всё равно не удастся, — подняла взгляд от страниц своей газеты Анна, — но они будут замалчивать ситуацию столь долго, сколько смогут. Очевидно, имеют основания полагать, что время работает на них...

— Это ещё не всё, — жестом прервав наследницу престола, опять заговорил петроградский полицейский, — нас не ищут. Ни по гражданским каналам через полицию, ни по военным. Вообще никак.

— Это точно? Ошибки быть не может? — резко подалась вперёд принцесса.

— Точнее не бывает.

[*'Монгольская правда' — реально существующая в нашем мире газета. Издается с 1925 года.]

— Это же хорошо, разве нет? — поскольку взрослые замолчали и, похоже, продолжать разговор не планировали, со своего места подала голос Светка.

— Нет, — лицо Анны теперь напоминало лицо Долгина. — Это значит, что по мнению 'партии мира', что бы мы не сделали, включая бежавших из плена генерала и следователя из Петрограда — на итог их действий это уже не повлияет. Похоже, всё, что мы уже сделали, всё — оказалось напрасным.

Пол под ногами дрогнул, межвагонные сцепки отозвались дружным лязгом — и товарный состав медленно тронулся в путь. Вот только никакого облегчения это не вызвало — бежали мы, оказывается, лишь от собственной тени. Твою ж ма-ать...

Фрагмент 8 на гугл-докс.

В город Чита мы въехали уже вечером. Солнце почти докатилось до линии горизонта, расчертило городской пейзаж и окрестности оранжевыми полосами и длиннющими сизыми тенями. Кварталы старых домов и новостроек, устроившиеся в уютной долине у озера между уже ставших привычными поросших травой возвышенностей, казалось, довольно щурятся, умиротворённо всматриваясь в закат... Вот бы ещё увидеть эту картину не через оставленную для вентиляции щель в створках ворот товарного вагона, и в обстоятельствах, непохожих на наши — вообще замечательно бы было!

Пока поезд не слишком шустро тащился теперь уже по Транссибу от станции Кайдалово до вокзала Читы, взрослая часть нашей группы не сидела в мрачном замкнутом молчании. Все известные факты оказались обговорены не менее, чем по три раза, а собеседники постепенно выбили друг из друга некоторые интересные подробности — мне оставалось только слушать и запоминать. Так, например, оказалось, что, пока наш агент Лазурного Дворца налаживал контакты с местными резидентами на железной дороге и вскрывал склад армейского резерва, не менее бравый казак сумел выйти на связь с управлением полиции Петрограда. И успел не только отстучать сведения о важных свидетелях и технических средствах своему руководству — но и получить доступ к служебным файлам и информационным подборкам. Именно так следователь выяснил, что никаких ориентировок на задержание группы или отдельных лиц, в неё входящих, не поступало, причём не только по линии правоохранительных органов, но и по военной тоже. Похоже, у военной прокуратуры и столичного спецотдела были прямые подвязки на почве регулярно пересекающихся интересов — ещё одно 'приятное' открытие для Карима Мамедова.

Впрочем, у отца Светланы были поводы для плохого настроения гораздо серьёзнее завербованных императорской спецслужбой интендантов на складе резерва. Оставшаяся на Полигоне сводная войсковая группа оказалась, в итоге, там же просто брошенной . Нет, какое-то количество строительной и ремонтной техники у военных в распоряжении осталось — в составе развёрнутых инженерных рот, но её явно было недостаточно для тушения складов ГСМ и, особенно, боеприпасов. И это если не вспоминать об основательно разрушенной авиатранспортной инфраструктуре Ундерхаана — как и в России моего старого мира, именно армия оперативно устраняла критические разрушения столь важных гражданских объектов. Тем более, если по поводу произошедшего на Полигоне ещё можно было решением верхушки Министерства Обороны засекретить масштаб разрушений и бедствий, то гражданские власти Монголии просто не имели права молчать о своём районном центре. И уж тем более ничего не делать. Однако, создавалось впечатление, что город, где я учился, внезапно кто-то стёр из нашей реальности: про него в СМИ вообще не было ни слова.

Разумеется, одними газетами мы не обошлись — Ирис вновь пришлось поработать поисковой машиной, разыскивая информацию через Глобальную Сеть. Сначала информацию в электронных изданиях, а потом уже просто любую общедоступную на заданную тему. Вотще. Глухо. И это было настолько... неправильно, что даже Долгин терялся в догадках. Где уж тут наслаждаться закатом. Одно хорошо: непонятная, но определённо очень серьёзная проблема заставила-таки наших взрослых перестать собачиться между собой, и даже действовать сообща.

— Сидите тут и не высовывайтесь, пока мы не вернёмся... Или, по крайней мере, никуда в одиночку не отходите, — проинструктировал нас Карим Ашотович. Дополнение было в тему, поскольку здесь, в отличие от удобного штабного салона, туалетов предусмотрено не было.

— И автоматами не светите, — дополнил Василь, прежде чем спрыгнуть следом за генералом и Имперским Аудитором, — это на карауле с оружием положено стоять, а до ветру ни один сержант рядового с 'собакой' на перегоне не отпустит. Анна, мы рассчитываем на тебя.

Я был твёрдо уверен, что стоянка в Чите будет по крайней мере относительно недолгой — но, как выяснилось, капитально так ошибся. Буквально через пять минут нарисовался местный маневровый локомотив и оттащил наш вагон и платформу с Агатой куда-то на самую периферию путей, в тупик рядом с какими-то покосившимися деревянными (правда, старательно окрашенными) сараями, заросший внушительными лопухами. Правда, благодаря такому перемещению тут же решилась уже обдумываемая мною ранее насущная проблема: вечерний ветерок донёс до нас лёгкие нотки характерного амбре, лучше всяких указателей 'объяснив' путь к расположению удобств типа 'эм-жо'.

Сортир, кстати, поразил меня до глубины души. Нет, не грязью: чистенький такой деревянный домик-кабинка — видно, железнодорожники за своей 'комнатой отдохновения' тщательно следили. Просто... добротные доски изнутри освещала неяркая лампа накаливания в простеньком плафоне (вокруг неё с жужжанием вилась непременная муха), туалетная бумага висела, надетая на вбитый в стену гвоздь-двухсотку, ну и неизменная дыра-в-полу соседствовала с рукомойником аля ведро-со-штырем-снизу. А рядом, за дверью, меня ждал боевой человекоподобный робот, умеющий вполне правдоподобно притворяться человеком, сделанный из материалов от истребителя шестого поколения и оснащённый 'вечным' процессором из шестинанометровых углеродных нанотрубок, по вычислительной мощности равным иному дата-центру*. Ей-ей, даже проблемы, плотно кружившиеся в моей голове, отступили на второй план под действием такого контраста. Это Россия, да. Наверное, её можно безошибочно узнать в любом из миров, под каким бы названием она не пряталась...

[*Об этом подробнее можно прочесть в первой части 'Технического задания'. Егор называет углеродный процессор 'вечным' потому, что полупроводники на основе кремния под действием электрического тока постепенно деградируют, меняя свои электрические свойства.]