Задание- выжить. Главный Файл, Исправленный

Подходя к панской усадьбе, я прикидывал, чем я смогу помочь в нашем деле. Если смотреть реалистично, то моё музыкальное воспитание здесь никому не нужно. Ну напишу пару патриотичных песен, так это что, остановит вражеские армии. С техникой я знаком ровно на столько, сколько надо для замены спущенного колеса автомобиля, подключения кабелей к компьютеру и всё. Историей увлекался, но моим любимым временем был ренессанс и Италия тех времён. О положении теперешней Литвы, имею только самое приблизительное представление. Ладно, посмотрим какими знаниями располагает другие члены нашей группы. С такими мыслями я подошёл к усадьбе и осмотрелся. Мои родители, часто отвозили меня в родную Беларусь, в деревню рядом с Пинском, к моей бабушке. Так вот там до сих пор стоят почти такие же дома. Принадлежат простым колхозникам. Так что, пан Жемецкий, плохи твои дела. Небогато живёшь. И калитка перед домом не в самом лучшем состоянии. Ладно, потом поправлю. Я вежливо постучался в дверь. Открыла Лайма, девка дворовая.

-А, явился гадёныш. И как таких христопродавцев в приличный дом пускают?

Своим телом она закрывала проход, как Мотросов амбразуру. И чем я ей так не угодил? Ну спрятали с Дитером её одежду когда купалась, пару раз изобразили "Кошачью свадьбу" под окном. И что, из-за этого уже второй год дуться. Хотел уже поинтересоваться, как идут дела у её подружки, которой мы недавно семена дикой розы в постель насыпали, но вовремя вспомнил об епитимье молчания. Как то проскользнул в щель между этой глыбой и дверью, оставил в передней ступни и вступил в дом. Первая комната, а это оказалось кухня, не произвела на меня никакого впечатления. Видели и не такое. За столом я увидел Дитера. Платочек на его лице делал его похожим на ковбоя времён дикого запада. Да, дружочек, как всегда, чудит. Пан Тадас стоял перед окном и о чём то думал. Я сел рядом с Дитером.

Тут в комнату вбежала белокурое чудовище, сестрица нашего шляхтича, пани Кристина, Эта гадюка потрепала шевелюру Дитера, важно обошла меня. Ой мамочки, я знаю чем это закончиться. Острые ноготки вцепились в мои уши. Голову пришлось повернуть. Прищуренные зелёные глаза и вздёрнутый носик, сделав свои выводы, наконец оставили меня в покое. Паненка Кристина соизволила обратить внимание на своего брата. Встав в позу "Враг здесь не пройдёт", грозно посмотрела на него и сказала:

-Это правда, что ты стал стариком? И почему не спросил на это разрешения у меня?

Моя челюсть упала на стол.

Дитер

Когда голоса в голове закончили пудрить мне мозги, естественные потребности тела погнали меня за угол. Закончив свои дела задумался. А как хорошо всё сложилось. Ещё вчера я выл от безысходности. Это же надо, гробанули с приятелями базу арабов и думали что замели все следы. А вечером позвонила сестра Утёнка и сказала, что его нашли порезанным в клочья. Чьих рук это дело, понял сразу. Так, что за вспышку и последовавшие за ней голоса, ухватился как утопающий за соломинку. Сев на скамейку рядом с домом, задумался. Всё же голоса звучавшие в голове развели меня как лоха. Ладно засунули бы меня как обещали в тело элфийского княжича или гномьего царька. Так нет же, они в последнюю минуту передумали и мне осталось согласиться на четырнадцатилетнего мальчишку. Я начал обдумывать свои возможности. Хотелось бы завоевать весь мир, но голоса меня предупредили, что это нам не по силам. Осмотрел своё тело. Всё же семь скинутых лет не показались мне большим грузом. Сейчас уже знаю в какую сторону мне лучше развиваться. Жалко в прошлой жизни больше интересовался эпохой гуситских войн, но ничего, прорвёмся. Я вспоминал о том, чем различается умение орудовать двуручным мечом от искусства владения саблей. Заходить назад в дом совершенно не хотелось. Сейчас только начало доходить до меня, куда я попал. Восемнадцатый век. Удобств нету и в ближайшие двести лет не намечаются. Но этим меня не испугать. С детства загорелся гуситскими играми и рыцарством. Недели жизни на природе научили меня разводить костёр и варить похлёбку из того, что под рукой. И кузнечное дело я тоже выучил. Проблема только в том, что это пригодилось бы в 14-16 веке. А тут год 1700, с порохом и ружьями. Да, задачка мне подвернулась не простая.

Тут ко мне подошли деревенские мужики, взяли под руки и отвели в поруб. Вот суки даже переодеться не позволили. Льняная рубаха, служившая мне ночной рубашкой, очень сковывала мои движения. Удары ногой не вышли бы и пришлось смириться. В поруби я голой пяткой сразу вступил в вонючую лужу. Свет, просочившийся через дыры между брёвнами позволил мне увидеть глупую рожу Алеся, который сразу начал извиняться. Ударив его по подбородку, чуть не завыл от безысходности. Пи...ы эти голоса, суки, встретить бы их ночью в тёмном переулке. Гадкий смешок в углу моего подсознания заставил меня остепениться. Да, боги несправедливы. Моё тело принадлежит мальчишке, который чуть ниже своих соплеменников. Как будто не хватило мне прошлой жизни, где мой маленький рост был источником многих бед. Тут припёрся пан Тадас, поинтересовался нашими делами. Пришлось послать его по всему искусству. Когда нас выпустили и соизволили посадить за стол, напомнил ему, что мы люди равные и у нас демократия.

Злой он, этот паневич. Хорошо, что ещё на завтрак пригласил. Быстро сбегал помыться, только пришлось Алеся подвинуть. А то стоит столбом и смотрит на колодец, как кот на сало. Можно подумать, что он совсем не замечает утреннего холода. Быстро набрав воды и помывшись, погнал к маме. Зайдя в дом погрустнел. Оказывается у нас даже окон нету, приходится лучинами пользоваться. Успокоив мамушку, а то она уже разревелась, надел свои лучшие, то есть единственные штаны и рубашку. Пара заштопанных дыр портила мой товарный вид, но всё, спасибо маме, оказалось чистыми. А как нам выйти из бедности, придумаю. Передо мной же лежит весь мир.

Идя к дому паневича, осмыслял своё положение. А Тадас прав, родственников— то у меня и нету. Спасибо моему папочке родному. Единственное, что о нём знаю, так это только слухи, о командире отряда наёмников, пятнадцать лет тому назад, во время войны панов, остановившегося в нашей деревни. Были две девки, которых они испортили. Одна из них утопилась, а у другой родился ваш скромный слуга. От отца осталось только имя и глупого вида кольцо, на руке моей мамы. Ну папочка, может придётся нам ещё встретиться. Всё припомню. От злости начал пинать входные двери панской лачуги.

— Тадас, я пришёл.

Хуторяне, бывшие на дворе что то глупо начали улыбаться и осматривать меня. Я что вам на выставке. В ответ скорчил им пару рож.

Очнулся я на земле. А хорош удар у паневича.

-Ты что забыл о епитимии молчания, наложенной на тебя?— Тадас позвал дворовую девку. -Дай свой платок. — Та покраснела, но повиновалась. Завязывая мне платком нижнюю часть лица, прошипел на ухо.— Задумаешь отомстить, помни, что если простолюдин ударит шляхтича, то по литовскому статуту ему положено отрубить руку. А ты мне здоровый нужен, вот тут платок и поможет. Теперь, когда захочешь сказать какую— то глупость, будешь перед ртом иметь хоть маленькую преграду.

Тадас важно посмотрел на окружающих и негромко сказал:—

-Отец Игаций наложил на Дитера за прошлые греки недельную епитимью молчания. Если кто-то, за это время увидит его болтающим, пуст скажет мне. Пастух отсыпет парню 10 плетей.

Хуторяне радостно закивали и уверили, что неприметно будет присматривать за мной и с удовольствием сами займут место ката, если тот заболеет. И почему они меня так не любят. Всё же инстинкт самосохранения заставил прислушаться к словам нашего будущего "Предводителя".

Войдя в кухню, осмотрелся. Да, пан Тадеуш, небогато живём. Я бы сказал совсем, совсем небогато. Тоже мне, гордый шляхтич. Тут зашёл наш остолоп, Алесь. Ну и что ты так уставился на меня. Ковбоев в жизни не видел, что ли? Так привыкай? А вот и Пани Кристинка. Луч света в тёмном царстве. Такая сестра у меня осталась в прошлой жизни. Кристинка, как обычно начала издеваться над Алесем и отчитывать своего старшего братика. Но после фразы о домашних считающих, что в него вселился какой— то старик, я почувствовал холод; подступивший к моему горлу.

Глава вторая

Только отказавшись от мыслей о богатстве, чести и власти,

Сможешь освободиться от не добродетели.

Только отказавшись от мыслей о доброте, гуманизме и обязанностях,

Можешь приблизиться к мудрости.

Хунь Цичен ' Вкус Корней'

Четверг, апрель 1700 год

Тадас

Вот уже идёт вторая неделя как мы здесь. Хорошо, что я развёл дела с нашим домочадцами и священником. Тут очень помог Отец Игнаций. Всё же неожиданно проснувшиеся у меня знания святого писания и жизни апостолов, здорово ошарашили его. А дальше — дело техники. Если хочешь, чтобы тебе не верили, говори правду таким способом, после которого все отмахиваются от тебя как от вруна. И наоборот, ври с искренностью и настроением, прослывёшь путевым парнем. Объяснил, что когда я лежал в беспамятстве после удара молнией, то в реале прошло пару суток, а для меня там, посреди ада и неба прошёл целый десяток лет, а люди, говорившие со мной, рассказали очень много о мире. Только я многое и забыть успел, но может быть потом вспомню. Это помогло разъяснить ситуацию и с моими помощниками. Оказывается после того как мы в бреду начали разговаривать на незнакомых языках, народ решил, что в нас вселяется дьявол и собрался отдать нас сразу на попечение святошь. Хорошо, что Святой Престол уже давно выпустил буллу о недопустимости охоты на ведьм. Но всё же простой народ, для верности, бросил парней в поруб. Меня от такого обращения спасло только более высокое положение. Сейчас, когда священник объяснил деревенским, что бог нас покарал за прошлые грехи молнией и последующей болезнью и мы решили исправиться, народ поверил. Только потом, увидев какими взглядами все провожают нашу троицу, а при появлении Дитера, и вещи, решил, что не совсем. Эту ситуацию мы потом обсудили в нашем схроне, удостоверившись, что нас никто не слышит и порешили в своём гнезде не мусорить.

Тогда же обговорили и наши возможности в этом мире. Тогда я ругался всеми возможными бранными словами и на всех знакомых языках. А на парней и вовсе истерический смех напал. Это же надо, эти компьютерасты, ролевики, как нарочно, подобрали людей с такими знаниями, которые совсем не подходят для данного времени. Алесь музыкант со знаниями эпохи ренессанса. Боевого опыта нету совсем, кроме гимнастики Тай-чи, и, в принципе, не любит насилия. Дитер, хитрый проныра, увлекался ролевыми играми и в придачу там чёрный пояс по тай квон до. Поверхностные исторические знания об эпохe крестовых походов и гуситских войн. И это всё теперь, в эпоху пороха. И я— знаю приблизительно историю Великого Княжества Литовского— ну и что? Я, как всякий, уважающий себя литовец старой закалки, знаю только о Гедиминасе, Кестутисе и Витовте. А 18 век— это не наше. Там уже предатели, литовские паны ополячились и всё просрали. Но всё же знаю хоть что— то, а то Алесь начал мне утверждать, что ВКЛ это одни белорусы, то есть литвины, а мы находимся в жмудзинских землях. Пришлось его заткнуть. Мне ли не знать, чем отличается жмудское наречие от говора аукштайтисов и сувалков. По моему, все встреченные нами люди как раз и говорили на предпоследнем. А вот, гимнастика Тай-Чи, это здорово. В своё время тоже болел ею. И помню, как тогдашнюю свою девушку обучал. После часика медленных движении, она весь следующий день пошевелиться не могла. Решили начать с неё все наши тренировки. А ещё пригодилось то, что я родился в старое "Доброе" советское время. Вспомнил, как мы устраивали тренировочные площадки в лесу, вдалеке от слишком цепких глаз, чтобы нас, бедных не подвели под закон об обучении вредным коммунистической идеологии боевым искусствам. Хотя какое там было обучение. Насмотревшись фильмов с Брусом Лее, Чаком Норисом и другими, мы просто подрожали им. Это только потом появились учителя, подкованные по разного рода учебникам. Я заигрывался этим 15 лет моей прошлой юности, даже переехав в Германию от нечего делать пошёл на ближайший клуб Хаб Кидо. Правда там некоторые уже на другой день отказались спаринговать со мной. Слишком жёсткими показались мои блоки. А потом я всё это забросил— семья, дети, работа на стройке. Попробуйте потаскать весь день грузы по лестнице и вечером пойти на тренировку. И зачем мне это? Правда, был в моей группе парен, Виталик,— так он и после работы ходил на занятия, даже стал чемпионом мира среди любителей. Но у него не было семьи и он был моложе на десять лет.

Но это всё воспоминания о прошлом, а заботы заставляют думать о будущем. Всё последнее время мы шныряли по деревне собирая слухи и присматриваясь к местному быту. Пока новости были неутешительные. После последних пановских разборок, между сторонниками Радзивила и Огинского, которые закончились совсем недавно, народ совсем обнищал. Голод грозил каждой второй семье. Тут мне, как правителю деревни пришлось пошевелиться. Всё же это село должно стать моей будущей базой. Я со тиюном деревни обошёл все избы крепостных, чтобы ознакомится с их жизнью. Но в ответ на вопросы чего им не хватает и чем любят заниматься, они только смотрели на меня испуганными глазами и что то бормотали себе под нос. На все мои пожелания, чётко формулировать ответы, они просто начинали падать на колени с просьбой не мучить их. Самыми интересными из числа моих поданных оказался местный пастух и кузнец. Элита местного общества, не считая моих домочадцев. Интеллигенция местная, блин. Пастух, которого почему то Алесь почтительно называл дядя Арунас, на все мои вопросы отвечал только звуками своей свирели. Урод уродом, со своими отрезанными ушами играл свободнорождённого, и только взгляд его насмешливо прищуренных глаз не дал мне закипеть.

А первый визит в кузню превратился совсем в конфуз. Громила Айварас просто не обращал на меня внимания. На все вопросы я слышал в ответ только неравномерное постукивание по горячей планке железа. Я уже начал кипятиться, но рука Дитера на моём плече и его странные жесты заставили меня успокоиться. Ну кузнец, не хочешь по плохому, так придёться тебя пряниками закидать. Потом с Дитером много спорили над чертежом нормальной кузни, но пока всё упиралось в материальную часть. Хорошо, что он согласился выковать нам по сюрикену и то, пришлось отдать ему все свои сбережения.

Так и проходили все дни. Знакомство с обычаями, тренировки, мысли о будущем, работа по хозяйству. Практиканты уже спелись, и всё время находили для себя занятие. Например Дитер вырезал для Алеся свирель, а тот её усовершенствовал. Тогда Дитер вырезал и себе такую же. Сейчас ходят оба, как два придурка и свистят себе. Да ещё и половину деревенских детей заразили, ну и меня заодно. Дитер вообще, после того как отказался снять платок, старается вес свой лепет только свистками передавать. Хорошо, что в схроне разрешает себе говорить человеческим языком. Алесь, тоже непонятно зачем начал камушки собирать. Только после того, как он выложил из них площадку вокруг колодца, я понял его задумку. Грязь из деревни надо прогонять железной метлой. А я всё ходил вокруг этого бедлама и думал, как вырваться из нищеты. Из-за этого и согласился сходить на ближайший базар. И, как всегда, облажался. Думал, что поедем в караване на повозках, но действительность оказалась куда хуже. Все 30 километров пешком, с двойным грузом на плечах. Отнесёшь половину снасти с коромыслом на плечах, на какое— то расстояние, оставишь кого— нибудь присматривать и бежишь за второй частью. Лошадей и ослов за время смуты всех сьели, а самим таскать телеги по грязи сил не хватает. Меня выручало то, что я перед поездкой додумался пошит себе рюгзак с мягким вязанным из камыша дном и спинкой. Каркас его построил по принципу ветки камыша по толще на углы. Так сейчас мог набрать достаточно козьей шерсти и деревянных кружек. Самое главное, руки остались свободные и я могу с гордостью положит на эфес сабли, что бы все знали, что я шляхтич. А то, что в ножнах место сабли лежит только ржавое подобие её, не должно ни кого интересовать. Наконец мы добрались до Юрбаркаса, остановились на лужайке нашего бывшего хуторянина и заснули. До начала базара оставались где— то два крика петуха.