Рыжий ангел

Глава 1

Сознание покинуло меня. Легким облаком покружило над почти остывшим телом, затем решило вернуться, причиняя нестерпимую боль.

Боль разлилась по каждой клеточке, и мелкая противная дрожь пробежала с головы до ног. Судорога заставила зубы выстукивать лишь им одним знакомую мелодию.

— Где я? — легкий стон слетел с моих губ и застыл в нерешительности. Открываю глаза, закрываю их снова — разницы нет, ничего не видно.

Тьма. Она окутывает одеялом, от которого нет тепла. Приходит запоздалое понимание — уже ночь.

Холодно. Дрожу все сильнее. Сажусь. На ощупь ищу плащ; шляпа — на месте. Нет — лошади, денег. Закутываюсь в плащ, рассчитывая хоть на какое-то тепло, и тут боль резкой стрелой пронзает левое плечо. Дотрагиваюсь правой рукой до холодной, скользкой рукоятки ножа. Подношу к лицу влажные пальцы, от запаха — кружится голова. Кровь?

Я вспоминаю...

Двое. Один — держит коня, второй рывком сбрасывает меня на землю, острая боль ... дальше пустота. Теперь ясно — грабители унесли с собой все, что только смогли найти. То, что я до сих пор живу — чудо или Божья воля. Видимо, нож чудом соскользнул и вместо сердца продырявил руку. В сумерках вор не заметил, что промахнулся. Странно, что он не забрал с собой нож. Может быть, их кто-то спугнул?

Пытаюсь встать на ноги — слабость в коленях, хватаюсь за рядом стоящее деревце. Дышу — порывисто, заглатываю воздух ртом, не могу выровнять дыхание, будто после длительной пробежки. Рука — болит и неприятно немеет ладонь.

— Что у тебя болит, дитя? — отец любовью и заботой уменьшает боль, хочется ответить: "Все в порядке", — но нет сил даже для того, чтобы кивнуть.— Позвать лекаря?

Наш домашний лекарь Иттен внимательно смотрит на меня, качает головой, — весть белый, как мой игрушечный гном, с такой же окладистой бородой. Только для гнома он слишком высок и солиден:

— Постельный режим и никаких прыжков по крышам! — окончательный вердикт вынесен и не подлежит протесту с моей стороны.

Тонкая сосенка противно щекочет веткой лицо, прихожу в себя. Отец остался в прошлом, мне нужна помощь лекаря или кого-то из людей.

В какую сторону идти? Всматриваюсь в темное небо — ни звездочки, а о луне — и думать нечего. Черные облака закрыли собой весь мир, соединив небо и землю так, что не разобрать: где верх, где низ и есть ли между ними разница?

Сквозь темноту вдруг показался тоненький проблеск света. Вглядываюсь, так и есть. Иду к нему, пробираясь через какие-то кусты, запинаясь и спотыкаясь почти на каждом шагу.

Через некоторое время выхожу, похоже, что к усадьбе: длинный высокий забор, за ним несколько сооружений, их крыши выглядывают над каменной изгородью. Сквозь решетку чугунных ворот просматривается свет в одном окне. Наверное, кто-то не спит в этом доме. Мне нужна помощь. Но, как довериться незнакомым людям? Впрочем, выбирать не приходится. Звоню в колокол на воротах. Сознание выскальзывает, я упорно его держу, но чувствую, что силы покидают меня...

Старый слуга неспешно обходит комнаты родовой усадьбы. Скорее по привычке проверяет: все ли в порядке. За столько лет этот дом стал для него родным, и он знал каждую щель в полу, каждую трещину на стене, каждый куст в саду и каждую паутинку в подвале.

Хозяин умер три года назад, оставив сыну все свое имущество и в том числе — его. За долгие годы, господский сын стал старику родным. Да и тот относился к нему, скорее как к дяде, чем к слуге. Хороший вырос юноша, да куда там — мужчина! Уже третий десяток ему идет. Пора бы и о семье подумать. Седовласый Пьер, покачал головой, раздумывая над тем, как было бы хорошо услышать в этом доме звонкий смех и топот детских ножек. Не имея своей семьи, старик отдавал всего себя заботе о господах.

Он вздохнул и продолжил свой путь. Остановился в дверях библиотеки. Молодой господин — уснул в кресле у камина — устал. Этот день он провел в разъездах.

Пьер невольно залюбовался. Сон освободил лицо Люсьена от забот минувшего дня. Разгладил уже наметившиеся морщинки на лбу и у переносицы. Сильное, красивое тело обмякло. Дыхание — ровное. Черные, средней длины волосы, свитые в кольца, чуть взлохмачены, на губах — улыбка.

"Значит, снится что-то хорошее",— улыбнулся старик. Только хотел продолжить свой путь, как услышал резкий звон снаружи.

— И кого это черти принесли? — проворчал он, спеша отругать незнакомца, который словно прилип, теребя неугомонный колокол. Пьер вышел во двор и в несколько шагов оказался у ворот.

— Вы что? Всю округу хотите на ноги поднять? — пытался он урезонить непрошеного гостя, но тот словно ничего не слышал — висел, раскачиваясь, не переставая звонить.

Старик со всей прытью, на какую был способен в своем возрасте, оттолкнул от колокола гостя и только тут заметил, что с тем что-то неладно.

Человек стал оседать, Пьер подхватил его на руки и, опустив на землю, стал бить по щекам, приводя в чувство.

— Что здесь происходит? — услышал он голос Люсьена. Тот возвышался над дворецким, в недоумении наблюдая за происходящим.

— Мой господин, вы не спите? — вздрогнул от неожиданности Пьер, затем продолжил скороговоркой. — Да, вот, какой-то сумасшедший. Звонит и звонит, а потом вдруг упал...

Мужчина легонько отстранил старика от незнакомца, и, подсвечивая себе лампой, рассмотрел нарушителя спокойствия.

— Пьер, он, похоже, ранен. Его нужно в дом отнести. Помоги-ка мне.

Старик шел впереди, освещая путь, хозяин сам нес раненого. В гостиной уложили на мягкий диван. Пьер зажег дополнительные свечи. Люсьен, освободил юношу от грязного дорожного плаща, осторожно осмотрел рану, склонившись над почти бездыханным телом. Одежда незнакомца была насквозь пропитана кровью.

— Кость не задета, сухожилие тоже цело, следовательно, рана не настолько опасна, как я думал в начале, — улыбнулся Люсьен, отвечая на встревоженный взгляд старика. — Конечно, юноша потерял много крови, но жить, я думаю — будет.

Пьер кивнул в знак согласия, кому-кому, а хозяину в этом вопросе можно было верить. Не смотря на свой возраст, тому выдалось многое испытать в жизни и видеть не только царапины на коленях, и лечить не только сердечные раны. Старик принес горячей воды, приготовил полотенца и бинты. Господин достал спирт из секретера, снял с гостя камзол,чуть надрезав отверстие, чтобы оно пропустило рукоятку ножа. Затем, разорвал рукав кровавой рубахи, смочил руки спиртом, приготовил проспиртованную ткань, и одним рывком вынул клинок из руки незнакомца. Тот вскрикнул и вновь потерял сознание. Кровь фонтаном брызнула из открывшейся раны, Люсьен прижег рану спиртом, затем приложил ткань и накрепко перевязал. Пока он смывал с себя чужую кровь, Пьер омыл руку незнакомца, не касаясь бинтов, и приготовил чистую рубаху, чтобы его переодеть.

— О, Господи... — проговорил ошеломленно старик.

— В чем дело, Пьер? Или тебе ...

Люсьен не договорил, потому что, когда он обернулся, то вместо раненого юноши обнаружил юную девушку. Роскошные рыжие волосы разметались по дивану, а дворецкий растерянно сжимал в руках шляпу, соскользнувшую с прелестной головки.

— Кхм, — первым пришел в себя Пьер. — И что же теперь делать?

— Поскольку у нас с тобой нет в доме женщин...ты приготовь комнату, а я займусь остальным.

— Пожалуй, моя задача — проще, — вздохнул с облегчением старик и ушел выполнять распоряжение.

Люсьен с любопытством рассматривал девушку. Бледное обескровленное лицо, крепко сжатые губы, огненно-рыжие волосы в мелких завитках. Порывистое редкое дыхание. Он притронулся рукой к мокрому лбу девушки, тот был горячим.

Не мешкая ни секунды больше, Люсьен переодел девушку в приготовленную слугой чистую рубаху. Незнакомка утонула в ней, та пришлась ниже колен. Сапоги и широкие брюки он снял с девушки и отбросил в общую кучу вещей.

— Комната готова! — вернулся старик.

Люсьен взял девушку на руки и осторожно поднялся по ступеням на второй этаж. Огромная кровать с резными дубовыми ножками ждала его гостью. На ней незнакомка казалась хрупким неземным существом — рыжие волосы разметались по подушке, словно яркие лучи солнца, подчеркнули бледность лица.

— Она — ангел, спустившийся с небес, — прошептал очарованный Пьер.

— Кто же подбил крыло нашему ангелу? — спросил в свою очередь Люсьен, нахмурив брови.

— Главное, чтобы она поправилась, а там — узнаем!

— Ты, иди, а я немного побуду тут. Мне, кажется, у девушки жар.

— Что же, тогда я пойду, приготовлю целебный чай. А утром всё же придется ехать за доктором, — вздохнул старик и протопал вниз по лестнице.

Люсьен придвинул кресло ближе к кровати и, удобно устроившись, решил коротать ночь здесь, охраняя беспокойный сон незнакомки.

Глава 2

Легким перестуком каблучков, торопливо догоняю время. Почти настигаю, но на следующем повороте оно исчезает, словно рыжая плутовка от охотника, торопливо заметая свои следы ярко рыжим хвостом событий.

Холодно. Перчатка на земле, оборачиваюсь, замедляя бег времени.

Наклоняюсь, чтобы поднять...

Вспышка света. Визг тормозов.

Боль наваливается на мое тело, проходит через него, словно шампур нанизывает мясо на шашлык.

Я проваливаюсь в пустоту.

Холодно. Пробую открыть тяжелые неподдающиеся веки.

Получилось?!

Тонкая полупрозрачная дымка застилает комнату, заполненную режущим светом.

— Где я? — первый вопрос, возникший в сознании. Превозмогая боль, пытаюсь оглядеться.

Распластанная на огромной постели, под толстым, пуховым, почти невесомым одеялом, я чувствую себя ребенком. Маленьким и беззащитным. Не хватает сил, чтобы привстать, проваливаюсь в вязкую усталость и почти мгновенно засыпаю.

Шум в ушах, головокружение, иллюзия полета... Сон, крепкий спокойный сон.

Что-то не так в этом сне, что-то тревожное витает вокруг. Захотелось открыть глаза, проснуться, но силы ко мне так и не вернулись.

Странное шипение и неприятный запах защекотал в носу.

"Неужели оставила что-то на плите?" — пронеслась мысль. Я приоткрыла глаза. Огляделась. Комната — изменилась: серые стены, сырость, мое теплое одеяло исчезло бесследно. Мне снова очень холодно.

Какой-то человек, в черной одежде, что-то готовит на большущей печи и клубы серо-черного дыма застилают и без того темную комнату. Да, скорее, это пещера, либо подземелье. Массивная дверь чуть приоткрыта, из нее задувает холодный воздух, он чуть замирает на входе, превращаясь в причудливые формы, а затем, словно змея заползает внутрь. Я содрогнулась и, поежившись, хотела встать с постели...

Но... только тут поняла, что накрепко связана. Вернее, прикована к стене массивными наручниками. Руки — где-то над головой, ноги тоже крепко что-то держит, посмотреть не получается из-за давящего на шею ошейника.

Стоит только наклонить голову, как что-то острое вонзается в кожу, заставляя выпрямиться.

Я хотела пить, тряслась от холода и панически накатывающегося страха: "меня похитили? Зачем?"

Отчаяние захватило меня полностью. Закрыла глаза, надеясь на чудо и на то, что это, как говорят в фильмах — "просто дурной сон".

— Где она? — послышался чей-то голос и приближающиеся шаги.

Насколько могла — успокоилась и приготовилась к худшему, если к этому только можно подготовиться.

— Как долго она без сознания?— голос человека, наделенного властью.

— С самого начала, милорд, — ответил кто-то второй, вкрадчиво лилейным голосом. Скрипучим и неприятным.

— Зелье давали? — первый.

— Нет еще..., — второй.

— Так давно надо было дать! — первый.

— Но настой еще не готов, — второй.

— Нельзя ли быстрее?— первый.

— Нет, милорд! — второй.

— Нет?! — прогремел голос первого.

— В этом случае, не стоит спешить, мой друг. Отвар из собранных трав и эликсира забвения скоро будет готов, но чтобы он был качественным, необходимо не только старание, но и определенное время, выдержка....

— Уволь меня от подробностей, Вержден. Мне нужен результат, долго еще?

— Жак, что там у тебя? Долго еще?

— Нет, сэр, совсем немного. Необходимо, чтобы напиток остыл, — это уже был третий голос. Я поняла, что он принадлежит человеку в черной одежде.

— Отлично! — обрадовался второй.

— Ты уверен, что она без сознания? — спросил все тот же первый голос. Он определенно вызывал в моей душе трепет. Хотелось посмотреть, кто обладает таким приятным тембром. Рискуя жизнью, я чуть приоткрыла глаза, маскируясь пушистыми от рождения ресницами.

Голос принадлежал молодому мужчине — симпатичному, даже красивому, словно сошедшему с экрана телевизора: высокий, статный, широкоплечий. Тёмные кудри оттеняли и без того бледное лицо, обладающее правильными чертами. Глаза прятались под черными крыльями нахмуренных бровей и метали молнии.

Второй человек — ниже ростом, старше по возрасту — седая борода, светлые, сальные волосы, серые злые глаза, участливая улыбка на неприятном круглом лице и вкрадчивый голос. Я осторожно прикрыла глаза, внимательно слушая разговор этих странных людей.

— Жак!

— Да, сэр, она не приходила в себя с самого...

— Понятно, — молодой человек подошел ближе.

Я ощущала его дыхание и даже слышала его стук сердца. Страх пробежал противной змейкой по спине, оставляя дорожки холодного пота.

— А она ...обворожительна, — почти выдохнул мужчина.

Это я-то? Приятно. Чертовски приятно слышать такую похвалу.

— Да, милорд, вот только не мешало бы ее переодеть и вымыть, — хихикнул второй.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе это сделать! — парировал первый.

— Да, но я имею право хоть посмотреть, если нельзя потрогать, — противно засмеялся второй.

— Не смей! Слышишь! Она скоро станет моей женой! Ты понял меня! — гремел первый, приходя в бешенство.

— Да, милорд, простите старого, не подумал..., — залебезил второй.

— Смотри мне, — уже примирительно наставлял его первый.

"Ах, вот оно что! Собираются жениться, не спросив согласия! Дудки!

Ну, уж это у вас, господа хорошие — не выйдет!", — пронеслось в голове.

У меня затекли руки, я попробовала немного изменить положение, но цепи загремели, словно погремушки на хвосте у змеи, выдавая меня с головой. Мне было почти все равно. Пора было покончить с этой игрой.

— Тсс! Она приходит в себя, Жак, давай отвар, — уже шепотом, сказал второй.

"Боже, они хотят меня чем-то опоить. Нет! Я не хочу! Я не позволю им это сделать!"

— Где я? Что происходит? — спросила гневно, насколько могла.

— Все в порядке, это всего лишь, сон, дорогая, — откликнулся молодой мужчина. — Я тебе снюсь любимая, скоро ты проснешься, и все у нас будет хорошо. С этими словами он бросился ко мне, не давая опомниться, влил в рот вязкую неприятную на вкус жидкость.

Я сопротивлялась, всеми силами, словно дикая кошка. Но что может сделать дикая кошка, сидящая на цепи?

Выплюнуть гадость не получилось, она разлилась по каждой клеточке меня, принося новую обжигающую боль. Голова стала непослушной и тяжелой. Я умерла?