Лунное отражение

— Хочу домой, — пожаловалась я, когда Джейн уложила меня на огромную дубовую кровать.

— Хочу домой, — заплакала я, скорее всего не от потрясения, а от боли в спине.

— Джейн, — прошептала я, пытаясь схватить ее за руку, — Джейн...

— Прости меня, — тихо произнесла женщина.

Я взглянула на Астин. Оказалось, что женщина плакала, роняя слезы на шелковое постельное белье.

— Джейн, — снова прошептала я, — я сплю?

Женщина замотала головой, роняя еще одну слезу. Я протянула руку, что бы дотронуться и убедиться в том, что Джейн не мираж. Но прикосновения не получилось, резкое движение рукой отдалось в спине невыносимой болью. Я застонала.

— Что такое? — заволновалась она.

— Спина, — провыла я, корчась на кровати. Страх перед сверхъестественным на время забылся, замещая себя невыносимой болью.

— Не шевелись, — скомандовала Джейн, протягивая ко мне руки.

Резким движением женщина перевернула меня на живот, ее ладони заскользили над моей спиной. Я ощутило тепло, а, открыв глаза, увидела яркий свет, исходящий от рук Астин. Боль прошла, как только Джейн убрала ладони и снова перевернула меня на спину.

— Как ты это сделала? — ужаснулась я, снова заполняя мысли необъяснимым страхом.

— Кира... милая девочка... Прости меня... прости... — зашептала она, гладя меня по лбу, — ... я так хотела дочь... а ты была так одинока...

— Кто ты? — через силу выдавила я.

— Я не человек, — роняя слезы, вымолвила Джейн.

— Кто ты? — почти умоляя, спросила я.

— Я не могу... мне сложно... — задыхаясь в истерике, проговорила женщина.

— Что за существо напало на меня? — выдохнула я.

— Не могу сказать... прости меня...

— Кто?! — вскрикнула я, вскакивая с постели.

— Вампир... — услышала я, знакомый бархатистый голос, принадлежащий Кэрри.

Парень стоял в дверях, его глаза и тело снова приобрело прежний вид.

Я судорожно выдохнула что-то нашептывая. Мне отчаянно хотелось закричать, что этого не может быть, что это не правда. Но все было слишком очевидным, доказанным и жутко пугающим.

— Вы тоже ... вампиры? — через силу выговорила я, страшное слово.

— Нет... — испуганно прошептала Джейн.

— Вы убьете меня? — тихо выговорила я.

— Нет, — на этот раз ответил Кэрри, холодно смотря, будто сквозь меня.

— Кто вы? — истерично выкрикнула я.

— Кира... не проси меня... я не скажу... не сейчас...мне больно... — еле слышно, ответила Джейн.

— Кто вы? — повторяла я, скорее не из-за заинтересованности, а от шока.

— Оборотни, — ответил Кэрри, отворачиваясь от меня.

Джейн слезно посмотрела на Логана — младшего, что-то отчаянно прошептав.

— Волки? — выдавила я, чувствуя, как задыхаюсь.

— Ты привыкнешь, — выговорил Кэрри. И ухмыльнувшись, выскочил из комнаты.

— Мне нужно домой, — выдохнула я, когда поняла, что все это больше похоже на бред сумасшедших, чем на проявление сверхъестественного.

Джейн вздохнула, вытирая слезы рукавом шелковой блузки светло-оранжевого цвета.

— Да конечно я все понимаю, — твердо выговорила она, — мы отвезем тебя...

— Да, — закивала головой я, — так будет правильно.

— Уедешь из города? — уточнила Джейн, медленно поднимаясь с кровати.

— Не знаю... Скорее всего... Да я уеду, — забормотала я, направляясь к лестнице.

— Я понимаю твои действия и не оспариваю их. На самом деле ты ведешь себя очень храбро... Знаешь, и единственное о чем я буду жалеть это то, что я ни как не смогу вытеснить это происшествие из твоих мыслей, — произнесла она с досадой.

Мысли! Вот оно! Как я могла забыть про свою неординарность?

— Джейн я не уеду! — резко остановившись, воскликнула я.

Лицо женщины выразило удивление.

— Я тоже не обычный человек, — начала я, — у меня есть некие странные способности. Я могу читать мысли людей и если не ошибаюсь, иногда контролировать их. Моя сущность так же отлична от других, — с радостью выпалила я, ощущая облегчение. Оказывается я сама того, не замечая, искала причину остаться рядом с Логанами, не смотря ни на что.

— Да, мы знаем, — прошептала Джейн, хватая меня в объятия, — только прежде чем все решить ты должна узнать правду целиком.

— Прошу, давай завтра, — взмолилась я, — кажется, мне нужен отдых.

Джейн понимающе посмотрела на меня, уводя в незнакомую комнату.

— В левом крыле, там, где твоя спальня некоторое время лучше не появляться, — пояснила она, открывая незнакомую дверь.

— Почему?

— Думаю, правда тебя шокирует, — подумав, ответила женщина.

— Но я хочу знать, — запротестовала я.

— Хорошо, — сдалась Джейн, — когда ребята усмиряли Григори, в ход пошли когти. Короче говоря, левое крыло приобрело много живописных оттенков алого цвета.

Я кивнула, судорожно вздохнув. Надо запомнить, что лучше не углубляться в подробности, которые пытаются скрыть.

— Григори? — спросила я, заменяя этим вопросом вздохи отвращения.

— Да, — тихо ответила женщина, — он вампир. Но ты не должна бояться. Парень не сможет сделать тебе ничего плохого, — заверила Джейн.

— Почему?

— Ты, кажется, сама желала узнать все завтра, — тихо произнесла женщина.

Я вздохнула и посмотрела в окно. На улице царил мрак.

— Спокойной ночи, — произнесла Джейн.

— Спокойной ночи, — слишком поздно отозвалась я, ловя себя на мысли, что сегодня уже не усну.

Пролежав так черт, знает сколько времени, я не выдержала и вскочила с кровати. Выключатель мне так и не удалось найти, поэтому осталось довольствоваться ночной лампой. Комната была огромной, лишь половину пространства занимала большая кровать расположенная прямо под окном. Остальное пространство занимал стол и шкафы с дисками книгами и одеждой. Сама комната была выполнена в алых цветах. Создавалось впечатление сумрака и страха.

— Как раз вампирам... или оборотням, — насмешливо сказала я вслух, отворяя дверцу шкафа.

Распахнув ее, я удивилась до глубины души. На полках лежали альбомы. Схватив первую тетрадь в плотном сером переплете, я подошла к лампе, что бы рассмотреть информацию выложенную там.

На обложке серыми поблекшими от старости буквами было написано: "Выпуск школы Шорлайн: 1939 год". Я сморщилась и открыла первую страницу. Серые, постаревшие фотографии изображали незнакомых мне людей.

В летнем кружевном платьице и в маленьких туфельках на фотографии стояла девушка, украдкой посматривая на Николоса. Парень в свою очередь стоял рядом с Кэрри. Их одежда представляла собой клетчатые брюки и жилетки. Я ахнула и что бы убедиться в увиденном, прочитала надпись ниже. "Анита Говард, Кэрри Логан и Николос Астин. 1939 год", — гласила прочитанная мной строчка.

Я ужаснулась еще раз, жадно вглядываясь, в лица. Кэрри был коротко пострижен и что самое странное его взгляд был прикован к миниатюрной девушки в платьице. А Николос был таким же, как и сейчас не считая странной одежды старого пошива.

— Значит бессмертие? — вздохнула я. — Долголетие — пугающая способность...

Пересмотрев еще несколько альбомов, я обнаружила, что ни в одном из них нет изображения Элизабет. Значит это классы Николоса или Кэрри. Элиз младше их и выпускается на год позже.

Надписи на альбомах указывали разные года, а точнее их чередование. Например, на альбоме со школы Сиднея был указан 1967 год, а со школы Рокфорда год был 1969. Такая последовательность угадывалась на всех альбомах.

Еще раз, открыв самую первую тетрадь, я принялась пролистывать листы в надежде увидеть свою прабабушку. Черт как было глупо надеяться, что она окончила школу именно в этот год. Мои успехи не чем не увенчались. Единственная Анита, именно так звали мою прабабушку, стояла на фотографии рядом с Логанами. Но это не могла оказаться именно она, ведь в таком случае мои друзья сразу оповестили бы меня об их знакомстве.

Логаны... А являлись ли они друзьями? Что, в самом деле, я знаю об их нечеловеческой сущности? Стоит ли мне оставаться рядом с ними, или все же покинуть это место, ни в коем случае не оглядываясь назад?

Я вздохнула. Нет. Определенно я не могла их оставить. Это было слишком ложно. Как в этот момент я хотела выразить все свои чувства и эмоции к Логанам и к случаю, который так разделил наши судьбы... или наоборот сблизил?

Не до конца понимая, что делаю, я схватила ручку, лежавшую на столе, и, отыскав листок бумаги начала писать.

"Никогда не вела дневников, и тем более не записывала свои мысли на компьютере. Этот порыв первый в моей жизни... Правила написания дневников мне не известны, но где-то я читала, что первым делом в них здороваются... так что привет!

Сейчас ночь... не помню, какое число и не знаю сколько времени... В прочем это не важно. Главное сейчас то, что я чувствую и переживаю самый трудный момент в моей жизни.

Сегодня я узнала про мою любимую семью что-то очень странное... (Хочу сделать акцент на слове "любимую", а не на фразе "что-то странное"). Логаны действительно очень любимые мной. Они стали для меня семьей, о которой я так мечтала.

Сложно признаться, что в родном Бостоне я ощущала себя одинокой, хотя была не одна. Мама и отец, безусловно, любят меня. Эти чувства взаимны и с моей стороны, но... Но родные родители оказались не такими хорошими, как могли быть для меня. Их жизнь течет быстро бесполезно и бессмысленно. В итоге я не получила должной родительской любви и опеки, должного материнского и отцовского внимания. Так же у меня нет сестер и братьев — людей, которым я всегда могу доверять и надеяться на их помощь.

Приезжая в Шорлайн я уже мысленно любила его, надеясь на то, что моя опекунша окажется прекрасным человеком. Я рассчитывала на то, что она сможет меня полюбить и передать недостающую мне заботу. Как не странно мои предположения оказались верными... я получила то, чего хотела...

На большее я и не рассчитывала. С приездом в Шорлайн у меня появилось все. Но судьба оказалась щедрее, чем я ожидала. Через некоторое время я попала в автомобильную аварию, (хотя многие думают, что я просто спотыкнулась и ударилась головой). Но, так или иначе, благодаря этому происшествию я приобрела способность, которая прояснила многое в моей жизни.

Благодаря чтению мыслей я убедилась в бесконечной любви Мирабеллы. Так же я узнала, что вызываю и другую любовь... короче Крис Джокер питает ко мне более сильные чувства, чем я предполагала. Этот факт отчасти тоже мне приятен. Я лишь жалею, что не могу ответить взаимностью... Благодаря своей силе я поняла, что у меня есть настоящие друзья. Милые Олли, Сэм, Дорис и Марк очень любят меня по-своему, по-дружески...

Я так привыкла читать мысли людей, что опешила оттого, что кто-то может сопротивляться моим способностям. Логаны...

Сначала я удивлялась им, считала не такими, и в некоторой степени гадала, что они представляют собой. А потом наплевала на все странности и полюбила эту семью.

Элизабет — девушка, с которой я познакомилась в женском туалете, впоследствии оказалась мне роднее сестры. Я очень люблю ее и бесконечно благодарна ей за дружбу.

Николос — парень моей лучшей подруги заменил мне брата, которого у меня не было. Он всегда тепло относился ко мне и согревал своими добрыми шутками.

Ален и Джейн стали олицетворением идеальных родителей. Мало того, что они относились к моим друзьям как к детям, так они сумели полюбить и пригреть меня. Благодаря этим людям я смогла прочувствовать родительскую теплоту и бесконечную любовь. Ален — веселый папа со своими принципами и вечным радостным настроением. Джейн — прекрасная серьезная мать. Глава семьи и источник любви и процветания...

Кэрри... Жаль, что я мало его знаю... Мы так и не успели сблизиться за то время, что я провела с Логанами. Я лишь хочу выразить бесконечную благодарность за то, что он пытался предупредить меня и защитить... оттого, что я не должна была узнать.

Я люблю их... И мне все равно кто эти люди... Разве могут быть плохими те, кто смогли наполнить мою жизнь всем прекрасным и загадочным?"

Глава двенадцатая

ИСТОРИЯ

Лучше беседовать с человеком о его свободе, чем о его рабстве.

СПИНОЗА Бенедикт

Ручка сама выпала из моих рук, когда я дописала последнюю строку. В голове больше не было мыслей, но самое страшное, что в ней не было сил и желаний.

Ослаблено я упала на огромную кровать. Интересно, чья это комната? Я была уверенна, что спальня принадлежала либо Нику, либо Кэрри. Кто еще будет хранить у себя в шкафу памятные альбомы?

Спать не хотелось. В сегодняшнем случае даже усталость не усыпляла меня, как бывало всегда. От нечего делать я присела на кровати, так что бы окно оказалось напротив меня. Протянув руку к запотевшему стеклу, я начала водить по нему пальцами выводя узоры. Отпрянув, я посмотрела на свое художество и... ужаснулась. Нет, не то что бы мои рисунки были ужасны, они скорее были не обычны. Ну а если быть откровенно честной это были вовсе не рисунки, а буквы, складывающиеся в слова. Много, много слов имеющих один и тот же характер. Потянувшись к окну, я быстро стерла записи произведенные на нем.

— Мне пора лечиться, — произнесла вслух я, откидываясь назад.

— И от чего же? — внезапно услышала я, знакомый голос позади себя. Обернувшись, я увидела Элизабет.

— Элиз! — воскликнула я, вскакивая с кровати и помчавшись к ней.

Девушка отстранилась, состроив грустное лицо.

— Что такое? — удивилась я.

— Я пришла извиниться. Мне очень жаль, — выдохнула она, собираясь уходить.

— Постой! — вскрикнула я, хватая подругу за руку.

Элизабет остановилась, удивленно посмотрев мне в глаза.

— Элиз. Я не знаю, что изменилось для тебя после сегодняшнего. Но я хочу сказать тебе, что для меня совершенно не чего не поменялось... в общем, почитай это, — тихо произнесла я, кидаясь к столу, на котором лежал листок с моими мыслями.

Элизабет с грустью вздохнула и приняла бумагу из моих рук. Некоторое время, девушка загадочно молчала, читая мои эмоции. Иногда она улыбалась, а иногда ее лицо становилось невыносимо грустным.

— Кира, — прочитав, произнесла Элиз, крепко обняв меня, — если бы ты знала, как я рада, что все произошло именно так!

— Значит, ты не злишься на меня? — с надеждой спросила я.

— Нет. Конечно, нет!

— И вы не оставите меня одну после всего случившегося?

— Кира. Мы так долго искали тебя! Так долго... — прошептала Элиз, уткнувшись мне в лицо, — ... боже, неужели ты могла подумать, что мы оставим тебя? Мы нуждаемся в тебе, так же как и ты в нас, даже еще больше...

Я улыбнулась, ощущая, как слезы текут по моим щекам. Но на сей раз, это было вызвано не болью и не испугом, а счастьем. Элизабет, которая стояла, уткнувшись мне в плечо, тоже заплакала. Так мы и стояли, крепко обнявшись, хихикая и одновременно роняя слезы.

— Элиз у меня к тебе просьба, — обратилась я, к подруге не разрывая объятия.

— Да конечно, — ответила Элизабет, даже не имея понятия, о чем я веду речь.

— Расскажи мне о вашей сущности и о Григори, — попросила я.

Элиз кивнула и, схватив меня за руку, повела на кровать. Удобно усевшись, она начала повествование.