| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сгинул Кимирий, выжил его Игвевен из Роски. Потом Князь ещё одного прислал, так теперь он бедолага в Доме Блаженных Магов, — вздохнула баба, в которой я-таки узнала тётку Идиру, супругу деревенского Головы — Кизима Трыклого.
— Да, что ж вы ироды делаете-то? — из общинного дома выбежал полу бритый мужик. — Они устали. Отдохнуть надо бы. Давай Ула, бери своего друга, и идите в дом.
— Он не... — заикнулась я, но была ловко подхвачена Головой. Ну, и чёрт с ним, все равно не отвяжется пока гусь у меня и я его не расколдовала.
— У меня с чувством юмора проблем нет, но может мне кто-нибудь объяснит, что это такое, — стояла я аки памятник, тыкая пальцем в вывеску.
— Понимаешь ли, Ула, — начал Голова, — в Роске ведь всегда урожаи плохими были. Вот мы и подумали, что ежели у нас в деревеньке такое место появится, то и с налогами князю попроще будет. В Каноке же цены за ночлег дерут, ух как, — Голова провёл ладонью по горлу, — А до нас всего-то пара мерных вёрст.
Я сглотнула, припоминая, как однажды опоздала, и общежитие закрылось, категорически отказываясь меня пускать. Мне пришлось ночевать в "Хромом козле". Я уже говорила, что хозяин завышал цены? Так, я опять отвлеклась.... На меня, робко притаившуюся внизу, сверху смотрела огромная вывеска, гласящая, что сие место называется.... Тролль нервно хихикал. Называется "И у ежей есть крылья". ТАКОГО, я в своей жизни ещё не видела.
— А откуда сие чудное название? — пискнула я, еле сдерживая смех.
— А это ж мы...ну...когда трактир-то открыли, он у нас без названия был.... А ты ж знаешь, что как корову назовёшь, так и доиться будет. Вот мы и придумали, за кружечкой... — смутился Голова. Да-а-а-а, видать наливают тут хорошо....
— Дед знает? — шепнула я ему, так, чтобы тролль не услышал.
— Обижаете барышня! Конечно, знает! — отрапортовал Голова, во всю мощь своих лёгких. — Только... — замялся он.
— Только что? — кинула я, разглядывая очаровательную вывеску.
— Живёт там кое-кто....
— Кто? Об этом дед знает? — отрешённо спросила я.
— Нет, не велено было говорить, уж очень просился, да и идея на счёт трактира его была, — объяснила тётка Идира.
— Да, ты не волнуйся, он тихий. Мешать не будет. Он у нас трактирчиком этим как раз и заведует. Справный малый, работает за троих, ещё и нашим в деревне помогает... — лепетал Голова, глядя на то, как меняется моё выражение лица. А оно не менялось. Я все также разглядывала вывеску. Нет, ну придумают же!
— А-а-а, ну, ладно, — все так же задумчиво согласилась я и открыла дверь.
В доме ничегошеньки не изменилось, если не считать, что вместо большого стола, теперь стоят несколько маленьких и выделанная из дуба барная стойка, занавесочки миленькие и одинокая ромашка в кружке на одном из столов. Типичный ретанский трактир, только переделанный из жилого дома.
— Проходите, — бережно придерживая дверь, проговорил Кизим. — Кира! Кира!
— Что? — раздалось сверху.
— Встречай гостей!
— Каких гостей? Дайте поспать! Я ночью только приехал! — сонно раздалось оттуда же.
— А ну, живо поднимай свой упырий зад.... — "А говорил, что тихий..." — Извините! — это уже адресовалось мне. — И тащи его сюда!
— Что за гости, так рано? — со второго этажа высунулось недовольное лицо, откидывающее длинную спутанную чёлку с глаз.
— О, нет! Нет! Нет! Нет! — взмолилась я и картинно шлёпнулась в обморок.
Ну, почему? Почему именно на моём пути решил мирно прогуляться этот упырь? Я определённо чего-то не понимаю в этой жизни.... Прав был дед, говоря, что меня дома запереть надо. Хотя мало от меня толку в доме-то. Шить — не умею, готовлю чуть лучше орка, а уборку вообще на дух не переношу. Мой титулованный родственник, приверженец девиза "Работать должны все!", по выходным надевал старенький фартук, брал в руки метлу и облагораживал местность. Я же в это время позорно отсиживалась, где-нибудь в близлежащем лесочке или у местного лесника, потом внушая всем одним хитреньким заклинанием, какая я хорошая и как много я сегодня сделала.
Пора бы уже и пересмотреть жизненные приоритеты....
— Как думаешь, что это с ней? — спросил Голова, склоняясь над телом.
— Переутомилась? — предложил тролль.
— Бабка Фима тут? — крикнули в толпу.
— Не надо бабку, сейчас ей только рубашку расстегнём... — сказал чей-то голос, и я ощутила прикосновения к коже холодных рук.
— Руки прочь! — резко вскочила я. — Не надо рубашку, мне уже лучше!
— Как хочешь, я только хотел.... — Ага, оправдаться пытаешься!
— Знаем, мы, что вы хотите! — плотнее запахивая рубашку у самого горла, сказала я. Толпа замерла. — Но все же спасибо. — И облегчённо вздохнула.
— Ну, молодежь, до вечера можете отдыхать, — улыбнулся Голова, выпихивая роскинцев из трактира.
— А как же..., — заикнулась я, — работа...
— Вечером, все вечером, — ответил он, нежно закрывая дверь.
На улице оживлённо разговаривали. Мужики собирались на поля, бабы торопились занять место у колодца, а в трактире царила гробовая тишина.
— Ну, что? Давайте знакомиться? — нарушил тишину тролль. — Я — Дирмарг Кнут. Можно просто Дир. Тот, что в мешке — Нарцисс Павиан. Можно просто Гусь, — содержимое мешка было против такой фамильярности.
— Акира Д`Ллиэрталь. Можно просто Кира, — представился упырь.
— Ула, просто Ула, — четыре глаза, воззрившиеся на меня дали понять, что хорошо бы продолжить, а-то что я, безродная какая-то. — Деревянко.
— Деревянко? — задумчиво повторил упырь. — Значит это твой дом...
— Мой, а что? — удивилась я.
— Ничего. Я спать! — спокойно ответил он и повернулся к недоумевающему троллю и мне спиной.
— А нам куда? — поинтересовался тролль.
— Третья дверь налево. Свободная комната, — зевнул этот гад, даже не обернувшись.
— Ну, уж нет! — запротестовала я. — Я с троллем, тем более которого знаю меньше часа, жить не буду!
— Можешь спать у меня, если не боишься, — и упырь гаденько так ухмыльнулся.
— Не боюсь чего?
Тролль заржал. Но опасливо покосился в сторону упыря.
— Ничего, пошли. Я спать хочу, — и, глянув на нашу нездорово бледную компанию, добавил, — и вы, наверное, тоже.
Мне выделили воистину шикарное спальное место, меньшего благородства с его стороны я и не ожидала. Тюфяк, туго набитый соломой и что-то вроде приличного пледа, но довольно-таки потрёпанного жизнью. Эх, где моя кровать с мягкой перинкой? Где-где! Дома! В Роскове. За такими мыслями, я забылась в беспокойном сне. Мне опять снилась та ночь. Когда я, маленькая пятилетняя девочка, приветливо улыбалась убийце и как он, уводил за собой мою семью....
Из кошмара меня выдернул звон кружек и жестяной посуды. Смеркалось. По тому, что солнце уже почти скрылось за лесом, я поняла, что просыпаться бессмысленно, ибо скоро снова ложиться. Попытка перевернуться на другой бок, отозвалась резкой болью в области поясницы.
— Бесподобно! — вслух подумала я, скривившись от боли.
Дверь с треском отворилась, и в комнату влетел упырь, то есть Кира.
— Вовремя! Вставай, скоро народ пойдёт! — кинул он, роясь в сундуке. — И надень платье, будешь работать в зале, еду и выпивку подавать.
Нет, все-таки он упырь! Причём, самый настоящий! Ненавижу!
С первой попытки, встать мне естественно не удалось, со второй — тоже, на третий моя поясница-таки поняла, что просто так я от неё не отстану, и позорно сдалась в плен моим мытарствам. Отказавшись надеть то, что он назвал платьем, я в своих любимых брючках и рубашке, выползла из комнаты. В это же время из-за соседней двери, в прямом смысле слова, выполз тролль, кряхча и поминая какого-то Ырла.
— Поясница? — сочувственно хохотнула я.
— Она самая. К Ырлу её в жало! — ответил Дир, предпринимая, видимо уже далеко не первую попытку подняться.
— Удачи, — держась за свою собственную поясницу, я поплелась вниз под сочувственно-понимающий взгляд тролля.
Вечер прошёл на удивление спокойно, не считая того, что Князь получил по клюву, когда пытался залезть в кастрюлю с наваристой похлёбкой, да пары разбитых кружек, за которые под моим гневным взглядом, немедленно расплатились в тройном размере. Мне даже ничего не сказали про внешний вид. И народ был спокойный, не буйный, поэтому Дир которому была отведена роль вышибалы, блаженно восседал на стуле, радуясь, что нет таких смельчаков, желающих на себе испытать гнев тролля с больной поясницей. Напившихся, тоже не было, только одного гнома вынесли, ибо перед приездом в Роску, он месяц ехал из Крокусты и за этот месяц успел прилично надраться. Местные выпивохи, коих насчитывалось от силы штук шесть на всю деревню, брали на вынос. А то, что творится за пределами трактира, нас уже не волнует. Так что в три часа ночи, мы спокойно расползлись по своим углам.
А вот утро выдалось весёлым. Приезжал гонец. Поэтому Роска встала, немного раньше петухов, чему вторые были безумно рады и не стали надрывать связки, для приличия пару раз как-то вяло прокукарекав.
— И так! Зачитываю! — громогласно сказал Голова, чтобы всем собравшимся было слышно. — Дорогие бабы! Сегодня, в честь дня рождения княжьей морды... тьфу ты... княжьей дочки, было велено донесть до умов роскинских, что пока мужик в поле, баба должна все домашние дела к полудню справить, а к вечеру стол накрыть и энтот праздник отметить. Чтобы крепло здоровье княжеское, да жениха ладного послали всевышние.... Вот! А теперь расходимся! — завершил он.
М-да, если бы в столице узнали, что он деревенским, как блаженным пишет, быстро бы другого князя нашли. Надо будет намекнуть деду, что, мол, неплохо бы, князем этим заняться. И про поборы Игвевена упомянуть.
После "поглощения" информации Дир и упырь отправились дальше спать. Судя по тому, как вяло, они передвигались, я поняла, что легли они гораздо позже меня. А я, взяв свитки, направилась в общинный дом. На работу наниматься. Надо же практику отработать и последнюю печать в диплом получить.
Когда я появилась на пороге, мне предстала чудная картина, на столе стоит баба и в лицах пересказывает свою проблему Голове, которую моментально перекинули на меня. Итак! Четыре прохудившиеся крыши, две больные коровы, семь куриц, двенадцать огородов и одни роды.
К вечеру я появилась в трактире, где задорные розовощёкие предатели (отказались даже лестницу поставить и молот подать) доставали из погребов соленья, о чем-то мило беседуя, под неустанным контролем Гусе-князя.
— Ула, есть хочешь? — поинтересовался Дир.
— Хочу! — страдальчески сообщила я.
Долго ждать не пришлось. Передо мной возникла большая тарелка ароматнейших блинов, со сливочным маслом на макушке.... Блины... мама.... Воспоминания прошлого, болью отозвались в области сердца.
— Что это с ней? — спросил Кира, глядя на убегающую меня.
— Не знаю, наверно блины не любит, — пожал плечами Дир.
Люблю... ещё, как люблю! Но не могу есть.... Просто не могу.
Солнце неохотно освобождало свой трон молодому месяцу, изо всех сил стараясь посильнее прогреть промёрзшую за зиму землю. Потом оно ещё долго возмущалось, озаряя небосвод багровым закатом.
Из воспоминаний о прошлом меня вытащили сравнительно быстро, если не сказать сразу. Да что ж такое-то, а? Даже пострадать спокойно не дадут! Ну, нет, так нет. Оно и к лучшему.
— Эй, девочка, что с тобой? Нехорошо? — с видом заботливой мамочки, заглянул тролль. — Может водички?
— Нет, спа... — в этом премилом розовом фартучке, он смотрелся крайне комично, поэтому мою хандру как рукой сняло, — ...сибо!
— Ну, ты это, не грусти, — смутился Дир. — Сегодня же праздник! Тем более скоро лето, — сказал он, высунувшись из окна и жадно вдохнув воздух первого дня от начала травня.
Да, роскинцы знают в этом толк, поэтому к вечеру на улице стояли столы, ломившиеся от разнообразных кушаний. И да, скоро лето!
— Вот за что я люблю людей, так это за их праздники, — довольно протянул тролль, взболтнув кружку с пивом.
— И все? — осведомилась я.
— И все! А за что их любить? Работы нормальной для тролля нет. Или наёмником, или батраком. Если б не Нар, сидел бы я сейчас в каком-нибудь трактире и ждал очередного душегубца или в каменоломне спину гнул.
— А как вы с ним познакомились? И вообще, как он гусем-то стал? — влез в разговор упырь.
— О-о-о-о, это долгая история....
— А мы не спешим, — поудобней устраиваясь, ляпнула я.
— Ну, ладно.... В общем, дело было, так. Сбежал я из дома, ибо жизни мне там спокойной не давали. А я гордый и темпераментный тролль жаждал свободы и приключений. Взял я с собой в дорогу флягу воды, немного вяленого мяса и пару краюх хлеба. А когда понял, что на этом я протяну не больше трёх дней, был уже где-то на тракте в Ретане. Где именно и на каком тракте я не помню. Ко всему прочему, я заблудился в лесу и плутал там неделю, питался одними ягодами, пока практически без сил не выполз обратно на тракт. Тот же это был или другой не знаю, мне тогда не до этого было. И вот я обессиленный, голодный, злой и замученный жаждой, распластался прямо посреди дороги и приготовился помирать. Но, на счастье, уж, не знаю моё ли, на горизонте появилась карета. Из кареты вышли двое, высокий мужик в костюме и паренёк лет десяти. В общем, взяли они меня с собой, выходили, откормили. Паренёк оказался княжеским отпрыском, но не наследным, а мне податься было некуда, домой в Урдарские горы я возвращаться не хотел, да и к мальцу я прикипел. Ибо он каждый день, пока я поправлялся, сидел со мной и рассказывал сплетни, похлеще королевских фрейлин. Вот и оставили меня при Князе, охранником. А то, что он теперь гусь, дык так ему и надо. А-то совсем обнаглел, от королевской дочки нос воротит. Не знаю, что там случилось, но на следующее утро проснулся он примским гусем. Погоревал пару дней и смылся. Вот я его и искал по всему Ретану, весь запас самоварки израсходовал. А когда на рынке услыхал, что Князю канокскому примских гусей завезли, поспешил туда и как раз попал на балаган, который там устроила одна ведьмочка. Ну, а что было дальше вы знаете.
— М-да-а-а-а... — протянул Кира. — Если б не Ула, то быть твоему Князю закуской для Свинятина.
— Э, как ты узнал, что это была я? — подавилась я куском пирога с рыбой.
— Я всё знаю, — ухмыльнулся упырь. — Ну, или почти все.
— А где Гусе-князь-то? — спохватилась я.
— Я ему книгу дал, сидит, читает. Ты ж ему помогать не хочешь! — обкусывая куриную ножку, сказал упырь.
— Какую книгу? — хором спросили мы с троллем.
— Как изменить внешность или....
— Или?
— ...как вызвать цирюльника, — виновато закончил упырь.
— Идиот! — крикнула я, срываясь места.
Когда я ворвалась в трактир, мне предстала изумительная картина. Гусе-князь бегал между столами, пытаясь в них затеряться, сопровождая это действо непечатными фразами, а за ним с ножницами гонялся полуистлевший мужик и приговаривал: "Подстригу, подстригу!".
Бросившиеся за мной вдогонку Дир и Кира, не рассчитали силы и что есть мочи впечатали меня прямо в объятия цирюльника, который в свою очередь опасно защёлкал ножницами возле моего левого уха. Как назло, ни одно заклинание не лезло в голову. Я могла думать только о том, что таки попадаю из-за этого упыря в неприятности. Два дня ничего не происходило, расслабилась. Думала, что это моё больное воображение связывает неудачи с ним. Ошиблась!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
