Мы странно встретились... Глава 1

Райан остановился и прижался спиной к стволу невесть откуда взявшейся яблони, пытаясь перевести дух и хоть немного унять дурноту. Сейчас она была мучительнее даже, чем боль, вгрызшаяся в левую руку. "Болевой шок?" — подумал он пару минут спустя. — "Наверное... И еще жар. Похоже на перелом. И распухла так... не пошевелить. А значит, я почти безоружен. Лук не считается, меча нет, кинжал потерял... растяпа! Осталось два метательных ножа. А этих... четверо, по-моему. Арифметика не в мою пользу. Явно."

Он, стараясь отвлечься от неприятностей тела, огляделся. А то, пока улепетываешь сломя голову, трудно любоваться пейзажем. Оказывается, он забежал в старый заброшенный сад. Вот откуда яблоня. Слева сквозь мельтешение стволов темнела какая-то постройка. Щебет лесных птиц, доносившийся оттуда, с головой выдавал ее необитаемость. Идти туда никакой необходимости не было. Но Райан был не в состоянии рассуждать здраво. В голос вопили инстинкты, требуя безопасного места для того, чтобы залечить полученные повреждения. С их точки зрения встреченная постройка более чем годилась. И Райан послушался голоса инстинктов, потому что ни подсознание, ни рассудок с ним, видимо, уже не разговаривали.

Строение оказалось не домом, как он сперва подумал, а сараем. Только почему-то с окном. Ничего похожего на оружие там, конечно, не нашлось. Даже сломанной оглобли какой-нибудь. Впрочем, оглобля ему и ни к чему. С одной рукой он с ней все равно не управится. Зато там валялось бревно, на которое он и сел. Можно бы, конечно, и на пол, тем более он дощатый. Но на бревно показалось приятнее. Устроившись поудобнее, Райан обратил наконец все свое внимание на вышедшую из строя конечность.

Под рубашкой и старой кожаной курткой ничего нельзя было разобрать. Пришлось раздеваться. Пару раз в процессе он чуть было не потерял сознание, а один раз все-таки, видимо, потерял, потому что обнаружил себя в какой-то момент растянувшимся на пресловутом бревне. Тошнота усилилась, боль затуманивала глаза, сделалось страшно. Он посмотрел на свою левую руку и отвернулся, делая быстрые вдох и выдох, чтобы снова не отключиться. Потом посмотрел снова, уже более отстраненно и деловито.

"Перелом, как пить дать! Это-то верно. Тут все ясно. Если попробовать шину сделать... Только... тут, похоже, еще и вывих. А тогда надо вправлять, причем сейчас. А не выйдет? А тогда дело плохо. Тогда совсем распухнет, и не понять уже будет, куда чего вправлять и чего делать с переломом. Значит, надо вправлять, и фиксирующую повязку надо. А как самому себе вправить вывих и сделать повязку? А вот сейчас и посмотрим..."

Как он вправил себе вывих, Райан не запомнил. Потому что снова потерял сознание, теперь уже надолго. Когда же он очнулся, стало ясно, что узнать об особенностях самостоятельного накладывания шины он уже не успеет. Их действительно оказалось четверо. Райан слышит, как спокойно они идут по саду к сарайчику. Все-таки догнали. Им, впрочем, было легче — они здоровы. И боль от всяких переломов-вывихов их не подкашивает. Похоже, они убеждены в его неспособности оказать какое бы то ни было сопротивление. Во всяком случае, в зоне видимости они появляются один за другим без задержек и предосторожностей. Первый замечает нож в его правой руке и вскрикивает, отшатываясь и пытаясь уйти с линии броска. Но для него уже поздно. Нож уже торчит в его горле и не собирается покидать такие теплые и удобные ножны. А вот второму (и последнему) ножу не повезло. Он лишь рассек в полете плечо идущего следом и бессильно шмякнулся на старые доски. Минуту спустя на Райана обрушивается сразу несколько ударов — по голове, по ребрам... по сломанной руке. И он с удивившим его самого умиротворением соскальзывает в беспамятство.

* * *

Сегодня я со страхом подумал, что мне нравится убивать. Что я хорошо этому научился.

Нет, неправильно: это я давно умел. В теории. Те двое не в счет, это ж была чистого ручья оборона... Ну и те трое тоже, и тогда...

Молодец, Аллант. Те двое не в счет, те трое тоже, и сегодня трое... а потом — да кто ж там считает?!

Ты этого хотел? Кушай, единственный в роду воин. Смехота.

А всё-таки хорошо, что я оказался там сегодня... и пусть даже во сне меня будут преследовать эти мертвые глаза. Зато парнишку я спас!

Бедняга.

Очередной виток депрессии, приведший меня в Таург, закономерно должен был закончиться, скорее всего, опять в фургоне бродячих артистов. Или в свите какого-нибудь опасающегося за свою жизнь богача. (Лучше бы богачки, конечно). Телохранителем я не работал уже года два. Буду самым крутым бардом среди телохранителей... как до этого был самым крутым воином среди бардов.

Недоразумение ты остроухое.

Стоп. Сейчас не об этом...

И вообще сие не заметно.

Нет, какие всё же стихи выдавал тот мальчишка! Мне такого не написать. А музыка... да кому нужна она... без слов. И я бросил, почти бросил последних своих товарищей по сцене... оставив им почти все мои деньги и даже гитару. Всё равно не наша, не эйловская. Убежал. Они не пропадут. С этим парнем — не пропадут. Даже не понимаю, почему так больно вдруг отозвалось? Раньше вроде мои песни были не хуже. А теперь... не поётся. Ну и ладно, толку от меня наверное становилось всё меньше.

А вот убивать, оказывается, получается у меня неплохо!

А тебе обязательно что-то делать лучше всех, Аллант-эйл-Энтрадес?

Детский сад.

Ты ведь от этого и ушел из дома? От этого гнетущего "у нас всё должно быть лучшим... недосягаемым... ты не имеешь права..."

Вот и успокойся. Зато ты, похоже, действительно первый раз за долгое время сделал что-то хорошее... Спас человека.

Весь из себя лирический и даже что-то такое напевающий, шел я задворками этого уютного, несмотря на довольно-таки бандитскую репутацию, городка. А где ещё петь лирические баллады? Именно в подворотне.

Цветущие заросли дикого шиповника вызывали ностальгию. И вдруг... (это "вдруг" почему-то всегда происходит, когда у меня расслабленно-умиленное настроение) я услышал звуки ударов.

Спасибо хорошему слуху. Они были еле заметны... удары... тихий стон... только один. И тут я рванул прямо через шиповник, уже на бегу поняв, почему у меня спонтанно включились родовые способности к ускорению, хоть и слабенькие, но...

Стон был слишком тихий. Так не стонут, когда в сознании. Скорей!

Лежавшего на полу сарайчика парня не торопясь били ногами трое.

Лежавшего.

Трое.

Я уж не говорю о том, что, судя по всему, из этих троих по крайней мере двое были в два разе его толще и на голову выше...

Хотя, между прочим, у стены отдыхал, похоже, четвертый. С ножом в горле... Молодец парнишка!

Ну что ж! Всё правильно... Не буду выпендриваться...

И два ножа, с двух рук, просто улетели в спины этим деловым ребятам. Так, чтобы в сердце. Получилось? Ты ещё поворачиваешься, ссволочь гнилая, мокрица траханая?! Тебе персонально — в живот. Контрольным.

А вот с третьим я решил получить удовольствие, наверное... не знаю. Потому что второй раз в жизни меня просто затопило яростью. Ну и не было у меня больше ножей! Не было!

А маленький мой, любимый клинок, единственная серьезная вещь из дома... Ну да. И правда. Не хотелось пачкать. Маленький, да... меньше метра и шириной всего пальца два. Причем мои два пальца. Они у меня тонкие.

И третьему я аккуратно, как учил меня когда-то старый солдат, вогнал ребром ладони нос внутрь. Неприятно об этом думать, да... Зато смерть почти мгновенная. Взгляд его, правда, буду теперь представлять. Наверное.

А нечего было с парнишки куртку сдирать. И что ты там хотел найти, крысиное отродье?

Ладно...

И я отшвыриваю ногой последний труп. Ярость тихо уходит, огорченно обнаружив, что больше никого на милю вокруг, пожалуй, нет. Кстати, а откуда я это знаю?

Ты лучше вспоминай, как лечить, бестолочь...

Сломанная рука. Сотрясение мозга. Ну и трещины в ребрах, а как же! Хорошо, что только трещины. Ну и ушибы. Всякие.

Так, мой выход. Куртку сбросим. Клинок — отстегнуть. Мешать будет. Так, ложись поудобней, бедолажка...

Рука! Рука моя в крови этой мрази...

Достаю фляжку и смываю кровь, так всяко будет лучше.

Сначала голова, тут же шок ещё... сколько же боли. Я бы не выдержал, наверно.

И дальше я полностью сосредоточился на парне. Так трудно ещё ни разу не было.

И так долго.

Неумеха... чтоб меня семь ундих поимели. Причем в болоте и одновременно.

Представив себе это, я содрогнулся и выдал ещё что-то вслух, отчего спасенный мною парнишка открыл глаза...

... Там было уютно. Не было боли. Темно-багровая бесконечная пустыня, наполненная непрекращающимся далеким звоном. И зовущий огонек вдали...Там, за песками... или за морем... и он плывет над поверхностью, пытается ухватиться за что-то, а оно уходит и уходит вперед...

Вот только спустя какое-то время сквозь тихий звон стал пробиваться голос — он мешал провалиться ещё дальше. Чужой. Непонятный.

Причем ругающийся последними словами.

Это было первое, что Райан смог отметить даже сквозь беспамятство — несоответствие мелодичного серебристого голоса и интонации, с который портовые грузчики произносят самые грязные ругательства. Слов он не слышал. Или не понимал... может, это был незнакомый ему язык? Да вряд ли... Он же знал почти все, имеющие хождение в Дешане... Ну, вернее, не знал, но с горем пополам мог объясниться и, как правило, узнавал язык...

А вот теперь что-то знакомое. Какие странные слова... и интонация.

"Распротак тебя в болото... через черные кусты... вверх ногами..." Чушь какая-то. Но ожесточение — настоящее.

Пришлось выныривать из теплого и ласкового обморока и выяснять, отчего он еще жив, и что вообще происходит.

Первая мысль, пришедшая в голову, не имела никакого отношения ни к его состоянию, ни к ситуации в целом. "Вот это голос! Его бы к тете Мар с ее скрипкой, вот бы дуэт получился!" Какое-то время он просто прислушивался, с невольным восторгом отмечая, что тирада незнакомца выразительностью своей нисколечко не уступает взгляду матери, когда та застукала на сеновале Аилу с Аньялом. Сам Райан ругаться не умел совершенно, отчего в отряде нередко становился предметом шуток, насмешек и какого-то озадаченного недоумения.

Подавать признаки жизни не хотелось. Память услужливо подсказала, что окружение недружелюбно, рука сломана — в общем, обстановка неблагоприятная для того, чтобы давать знать о возвращении сознания. Только вот боли он не чувствовал почему-то. Совсем. И опасностью не пахло почти. В конце концов, любопытство победило и подстрекательски распахнуло глаза — серые глаза с золотистыми точками и медленно разгорающимися изумрудными искорками.

Перед глазами оказалось неподвижное, мертвое лицо одного из преследователей. Оно повергло Райана в глубокое недоумение, ибо не принадлежало единственному трупу, о котором Райан помнил. Парень медленно, стараясь не делать резких движений, повернул голову на звук. И замер, глядя на незнакомца, который явно не принадлежал к пресловутой четверке. Инаковость его ощущалась так остро, что захотелось зажмуриться. И очень быстро перестала ощущаться. Непонятно, почему. Может, эмпатия включилась и выключилась? Но такого с ним еще не случалось... Виртуоз экспрессивных выражений оказался обладателем густых черных волос и удивительно молодого лица. И на этом молодом лице — усталые и злые глаза странного оттенка, как будто лиловые... Он не был человеком, конечно, но... кем же он был? У Райана слишком мало опыта и слишком мало времени сейчас, чтобы разбираться с этим... Ему нужна Сила... Сила, которая приходила так удручающе медленно. Вообще-то это странно. Должна бы гораздо быстрее — стресс же, и перелом никуда не делся, хоть боли и нет. И кстати... почему ее нет? Может... магия? А что? И медлительность Силы тогда объясняется... И, между прочим, явное растерянно-ожесточенное раздражение незнакомца тоже вполне вписывается... Наверное, никогда не сталкивался с озуа... удивляется, наверное, сейчас, что не получается вылечить. Впрочем, все равно надо эту свою догадку проверить. Поэтому он собрался с мыслями и почему-то сдавленным голосом спросил:

— Что... что ты делаешь? Кто ты?

— Что я делаю? А ты как думаешь? Вот пытаюсь тебя лечить...— незамедлительно отозвался обладатель необычных глаз. В голосе звучала ирония.

— Лечить? А позволь поинтересоваться, как именно ты пытаешься это делать?

— Молча!

Ответ был кратким и злым.

— Извини, пожалуйста. Но если ты делаешь это магией, то лучше не стоит. Оставь это, слышишь? — мягко проговорил Райан. Видимо, вопрос прозвучал для собеседника довольно глупо и неуместно. Вот он и сердится. Хотя, может, он не поэтому сердится... Мало ли, какие причины могут быть. Вдруг это его развалюха, а Райан тут так расхозяйничался... и этих за собой привел, вон, хлопот сколько. Еще и лечить его пришлось...

— А как же ещё я могу это делать, как не магией? Я же не хирург. И почему это "оставь"?

Вот упрямый... Или он не понимает? Тут не очень темно, глаза Райана должны быть хорошо видны, а по ним опознать озуа, пусть и не чистокровного, очень легко. И сделать потом соответствующие выводы...

— Не надо. Пожалуйста! Спасибо, что снял боль — это же ты сделал, да? Но дальше не надо. А то я не смогу... залечить. Да и не получится все равно, магией-то, — устало проговорил Райан. Его охватывала слабость.

— А если я тебе не стану мешать, ты сможешь сразу вот так вот всё залечить, да? — усмехнулся незнакомец.

— Нет, сразу не смогу. Там сложно... разрыв сустава, кажется. Полчаса займет, не меньше. А что, мне надо торопиться? Это твой сарай? Ты не волнуйся, я постараюсь побыстрее...

Лиловые глаза расширились от удивления. А потом раздался искренний хохот, от которого озуа вздрогнул.

— Сарай?! Нет, не мой. Вот только сарая мне и не хватало! А я-то думал, что мне нужно для счастья... А ты, наверное, решил, что я с риском для жизни решил защитить свою собственность от чужого проникновения?! Ой, не могу... Слушай, неужели ты вот это всё залечишь за полчаса?! Ты мне правду говоришь?

Это прозвучало недоверчиво, но Райан не обиделся.

— Не всё. За полчаса — только сустав. Может, даже дольше придется. Потом перелом. Потом все остальное... если, конечно, Силы хватит. А что? Почему ты удивляешься?

— Да так... Прикинул, сколько бы мне потребовалось времени. Если бы у меня вообще что-то получилось...

— Со мной — ничего бы не получилось. — отозвался Райан. Его глаза налились зеленью, почти скрывшей серую мглу нездоровья, Сила наконец-то пришла (хоть бы хватило ее). — Ни за какое время. Хотя... странно. Боль-то ты снял. Может, это из-за папы? Тогда, может, и вылечить бы смог... не знаю.

— Ладно... — незнакомец выпрямился, пристально глядя на Райана.— Видно, и тут я только мешаю. Давай сам. А почему у тебя... так странно всё?

— Полукровка... — пробормотал юноша рассеянно, прислушиваясь к себе. — Папа-то человек, вот, наверное, магия и действует немножко... Хотя я о таком все равно не слышал. У тебя не должно было ничего получиться... даже полукровки сохраняют иммунитет. Или это я такой... недоделанный?