Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Теперь с вами, голуби мои сизокрылые. Ничего мне рассказать не хотите?
— С У и Чжоу все в порядке, хозяин, — удивительно чисто без ожидаемых "сю-сю" отвечает Ван. Темная лошадка Ли, как обычно, молчит, он из этой четверки, а теперь уже двойки, самый незаметный.
— Они вернутся, хозяин, найдут вас. Это семейные дела, — чуть-чуть открывает тайну мой повар.
— И в Петербурге найдут?
— Обязательно, хозяин.
— Я теперь вам не хозяин, объяснял ведь уже! — немного досадую на режущее слух обращение.
— Мы поняли, хозяин, — как попугайчик продолжает твердить одно и то же Ван.
— Черт с вами, зовите как хотите, — всё они прекрасно поняли и про вольную, и гражданство, иначе бы У и Чжоу не смылись бы так быстро по своим "семейным делам", но звать меня хотя бы по имени-отчеству отказываются наотрез. Хотя пару раз проскакивало "мастер" или "шеф", что для меня привычнее. Надеюсь, со временем целиком перейдут на это обращение.
— В Питер со мной едете?
— Конечно, шеф, когда собираться? — Ли редко подает голос, но именно он первым уловил мой настрой. И, кстати, у него тоже волшебным образом исчезает так раздражавший меня акцент.
— Неделя где-то на улаживание дел точно есть, а там и в путь. Ко мне вопросы есть?
— Пока нет, шеф, — почти синхронно кланяются китайцы.
Провожаю их хмурым взглядом. К хорошему быстро привыкаешь, а эта четверка, временно ужавшаяся до парочки, целиком и полностью взвалила на себя все обязанности по нашему обслуживанию. Ван готовит с каждым днем все лучше и лучше, ориентируясь исключительно на мои вкусы, да еще на всю нашу ораву. Когда я последний раз стирал себе что-то, я вообще уже давно забыл: все вещи в идеальном состоянии развешены за ширмой, заменяющей мне шкаф. Не сомневаюсь, что и мой багаж уже давно разобран, рассортирован и прибран по местам. С этой точки зрения они идеальны. Может, зря себя накручиваю? В любом случае, с моими тянущимися из детства неприятностями связаны они быть никак не могут, так что пусть остаются.
Когда Костин сказал про сержанта, я невольно представил себе молодого здорового парня типа старого знакомого — Глеба Судоржина, но в который раз ошибся. Сержант Локтев оказался невзрачным мужичком лет сорока пяти — пятидесяти, да еще и одетым в ту самую джинсу, которая считается здесь признаком бедности. Разве что кобель у него оказался знатный — здоровенный малоазиатский овчар, похожий на уменьшенного белого медведя, таких вроде бы алабаями называют.
— Дядь Саша! Папа! — звонким голосом ору на весь парк, подбегая к небольшой компании, — Вот вы где!
Костин поехал на дело со своей собакой — лохматым двортерьером Шарабаном, ошалевшим от неожиданной прогулки вместо традиционного сидения на цепи. Внезапная свобода ударила Шарабану в башку, и он носился по лесополосе, высунув язык, пока два Владимировича_— Ярослав и Александр — не подманили поганца и не посадили на длинный брезентовый поводок, который тот теперь смачно грыз в надежде вырваться обратно на волю. Сколько в этом моменте было спектакля, а сколько импровизации — сказать не берусь, пса видел в первый раз, но на этой почве наемники вполне естественно познакомились с подозреваемым. Слово за слово, как это бывает у собачников, и вот уже троица мужчин чинно восседает на бревне, распивая припасенное пиво и закусывая вяленым лещом, разложенным здесь же на газетке.
— Мой младшенький, Жорка, — слегка захмелевшим голосом представляет меня собеседнику Костин, гладя по вихрам рукой, испачканной в рыбе.
— Пап, ты же обещал сегодня не пить! Мамка опять орать будет! — мстительно наступаю на ногу директору, чтоб не особо входил в роль.
Гримасу боли Костин удачно выдает за пьяное недовольство:
— Кто пьет? Я?! Мы здоровье только поправляем! Верно, Шурик? — оборачивается он к капитану, — Андрюх, вот что нам с баклажки пива будет? — это он уже к Локтеву обращается.
Стоит только скрыться проходящему мимо парню с овчаркой за стеной деревьев, как спектакль сворачивается, а в лицо сержанту летит проверенный пшик из заготовленного заранее баллончика. Наемники на всякий случай отшатываются подальше и задерживают дыхание. Не ожидавший никакого подвоха мужчина хапает аэрозоль полной грудью, а моя рука перехватывает его, поднявшуюся для защиты. Воздействие отработано, так что ДПшник входит в транс быстро. Верный пес сопит неподалеку, не зная, что хозяину требуется помощь.
— Можно приступать? — спрашивает Бок у меня.
— Валяйте, у вас десять-пятнадцать минут.
Мгновенно подобравшиеся наемники приступают к допросу.
Что могу сказать, Слава отработал на пять, правильно вычислив преступников. Неожиданно мозгом и идеологом этой группировки оказалась та самая недавно родившая баба, жена напарника. До его женитьбы эти два балбеса много лет относительно честно тянули лямку, ограничиваясь мелкими взятками от водителей, что даже не считалось за особый грех. Но молодая женщина быстро объяснила им их неправоту, втянув в гораздо худшие поступки. Какие-то дальние ее родственники держали почти разорившуюся ферму неподалеку от дороги, вот в их-то громадном хлеву, стоящем из-за запаха на отшибе, и укрывали угнанные фуры, пока их перекрашивали и готовили к перепродаже. Ушлая дамочка еще и сама с покупателями договаривалась, только поэтому они перерыв на время ее родов и делали, а вовсе не из других соображений.
— Куда прятали трупы водителей?
— Скармливали свиньям, вещи сжигали, — даже меня, готового к грязи, стало подташнивать от откровений этого абсолютно невзрачного мужичка.
— Куда девали деньги?
— Данила жене отдавал, я в подвале в тайнике держу, — лишенным интонаций голосом вещает сержант.
Переглядываемся между собой, сумма там должна набежать немалая.
— Когда планируете следующее дело?
— В пятницу ночью, как раз Игорь с Мишей попросили подменить.
— Время!
Пока Ярослав уточняет еще пару вопросов, Бок в темпе вальса сворачивает натюрморт, оставив лишь открытое пиво ДПшника. Часть очистков от рыбы этот растяпа просыпает, но не мы первые используем это бревно для посиделок, так что мусор теряется среди ему подобного. Гринписа на них нет! Крайне удачно, что леща сержант не успел ни поесть, ни потрогать, так что запаха на нем не останется. Это на самом деле важно, потому что, проснувшись, он должен думать, что его просто разморило на жаре, а не мучительно вспоминать, откуда во рту вкус рыбы — внимательного человека такое несоответствие насторожит. И хоть я и уверен в своих силах, лучше не подставляться. Оставив прикорнувшего сержанта очухиваться, смываемся с места преступления. Шарабан почти догрыз поводок, но Костин обламывает его счастье, завязав дыру в узел.
Кончается вторник, у нас есть три дня на планирование.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|