Deadman's. Черновик

Проект 'Смертники'

Episode I — Начать новую игру?

Привет. Меня зовут Джон Эндерсон. Со мной в этой комнате еще четыре человека — мой брат Сэм, лежит с простреленным бедром, наш друг Алекс Маршалл, журналист Джеймс Коллинс — ну вы наверняка читали его статьи и книги. Возможно, что он даже оставлял вам автограф. А, да ладно, не об этом речь...еще с нами агент ФБР — Виктор Чамберс. Мы... Мы игроки... Не просто какие то карточные шулера, нет. Мы убийцы поневоле. Наверное вам интересно знать, что с нами происходит? Сколько времени прошло, после того, как все началось? Мы не знаем точно... около полутора лет... Однажды мы думали, что весь этот ужас закончился... Как же мы ошибались... И если вы слушаете эту запись — значит мы, скорее всего, мертвы...

* * *

Я очнулся от ужасного грохота. Открыв один глаз, я увидел, что Ари грохнулся на стеклянный столик и разбил его вдребезги.

— Ты как? — прохрипел я.

— Все нормально, я целый — раздалось в ответ.

Я молча кивнул, и закрыл глаза. В голове проносились воспоминания, а может, снился сон, как мы начинали играть.

Сначала я познакомился с Уайлзом — мы были соседями по общежитию, и оба любили рок. Как-то Уайлз притащил старые, раздолбанные барабаны, а так как у меня была гитара, мы попробовали сыграть. Получилось неплохо (по крайней мере, мы так думали). С тех пор мы начали исполнять свои песни. Правда, это продолжалось недолго, пока количество жалоб от соседей не превысило норму, и нас не выселили на улицу. Несколько дней мы ночевали у друзей, потом нашли дешевую квартиру. Сын владельца квартиры — Ари — быстро сошелся с нами — оказалось, он неплохой клавишник. Так и появилась наша группа — "Падшие". Сначала мы играли на вечеринках, потом как-то выступили в клубе на подмене, и владелец клуба предложил за небольшие деньги играть у него. Мы согласились — Уайлза и меня выгнали из университета уже давно, а Ари содержал отец, и ему не надо было ничем заниматься. Через несколько месяцев мы записали демо альбом и понесли по студиям. В одной из них нас взяли и начали раскручивать — через год нашу группу было не узнать — деньги, роскошь и девушки сыпались на нас как из рога изобилия. Мы выпустили два альбома и отправились в турне по Америке. Сейчас мы были в Питтсбурге, и после концерта устроили грандиозную попойку. Но за удовольствие, как говориться, приходиться платить — Ари сейчас был вдребезги пьян и разбил дорогой столик, а вчера наша группа вместе со своими фанатками разнесли пол-номера. "Как бы Джейк не просек об этом. Надо будет убраться и уладить все с администратором отеля" — подумал я.

Джейк был менеджером группы и директором того самого лейбла, который помог нам свершить скачок из грязи в князи. На наш взгляд, он был сущим сатаной, хотя обижал нас очень редко, но примеры все же были — то выплаты сократит на пятьдесят процентов, то заставит ночевать в автобусе. Поэтому парни старались без лишней нужды не злить Джейка.

Не успел я подумать о своем менеджере, у меня начал разрываться телефон. Предчувствуя неприятности, я взял трубку и посмотрел на экран. "Вот черт!"

— Да, Джейк? — сказал я уже вслух.

— Привет, парень, как дела? Не разнесли там номер?

— Э-э, да нет...

— Ладно, расслабься, я шучу. Хотел тебя предупредить, что из-за сломанной гитары и барабанной установки ваши комиссионные снизятся на пятнадцать процентов. Это была хорошая новость.

— Хорошая? Чем она хороша?! — возмутился я.

— Тем, что изначально владелец аппаратуры и площадки хотел содрать с вас по тридцатке.

— Ясно... Спасибо Джейк, — хмуро произнес я. Хотелось отвязаться от него побыстрее — голова по-прежнему сильно болела.

— Это еще не все. Есть и плохая новость.

— Ну?

— Что "ну"?

— Ну говори уже!

— Вообщем так... Там какие-то проблемы с твоей сестрой в Нью-Йорке, оттуда звонили из полицейского департамента. Они хотят с тобой встретиться.

— Что? Что случилось с Джанин?

— Не знаю, мне не сообщили. Сказали, что тебе нужно явиться к ним до двух дня.

— Глупость какая-то... Ладно, спасибо, что предупредил. Я перезвоню, как вернусь.

— Сильно не задерживайся.

— Ладно.

Вставать ужасно не хотелось, но делать было нечего. "И почему с Джанин всегда что нибудь происходит? Надо ей позвонить" — подумал я, и набрал номер сестры.

— На вашем счете недостаточно средств, для вызова набираемого абонента. Пожалуйста, пополните ваш счет!

— Черт! — я разозлился, и швырнул трубку в стену. Раздался грохот, телефон как-то удушливо запищал и вырубился.

— Мда, кирдец новенькому Самсунгу...

Я встал, натянул на себя джинсы и свитер и пошел на кухню. После выпитого стакана сока, мне немного полегчало. Я поднял взгляд на часы, висевшие над столовыми шкафчиками — четверть девятого. У меня есть пять с лишним часов, чтобы выяснить, что случилось с сестрой и забрать ее. Начинать лучше сейчас.

Я подошел к Ари и вытащил из его кармана телефон. Попытался включить — бесполезно, сел.

— Видно не судьба мне сегодня позвонить сестре, — покачал я головой.

Найдя листочек и ручку, я черкнул парням записку, где написал, что я буду только ночью, и попросил их убраться в номере, хотя не был уверен, что это случиться. Положив записку на живот Ари, я вышел на улицу.

Так как свою машину мне пришлось оставить в Нью-Йорке, пришлось ловить такси. А потом тащиться до вокзала. Можно было конечно лететь на самолете, но зачем платить бешеные деньги, если можно немного подождать практически за бесплатно?

Путь до Нью-Йорка занял чуть больше двух с половиной часов. Почти все это время я спал. Но когда до города оставалась километров десять, произошло нечто...ужасное...

Погода была сегодня просто невообразимой: дождь шел такой, что за стеклами автобуса не было видно почти ничего. Неба не было вообще — все затянула какая-то черная мгла, а на землю опустился идеально белый туман.

Автобус несся по автостраде на какой-то запредельной для такой погоды скорости. Автобан напоминал футуристическое зрелище: в белом мареве навстречу друг другу плыли мириады огней, разномастных, иногда мерцающих или исчезающих вовсе.... Это если совсем не повезет, как сейчас...

Я сидел, опершись головой на холодное и влажное стекло, и думал о своем, когда наш автобус обогнала весьма симпатичная девчонка на мотоцикле. Без шлема, мокрая насквозь, с лица стекают капли дождя.... Такая жалкая, и такая красивая... Я почему-то сразу представил картину: девушка сидит дома, быть может, валяется на диване с кружкой горячего кофе и листает модный журнал... Вдруг, к примеру, звонит телефон и голос любимого парня нежно, ласково, но почему-то без капли вины, говорит, что все кончено, что она ему больше не нужна... Девчонка срывается и летит к нему, не замечая ни дождя, ни чего-либо другого вокруг...

Такие вот сентиментальные мечты наивного идиота, у которого до сих пор нет постоянной девушки. И сейчас этот идиот сидит на сухом сиденье в теплом автобусе, и провожает взглядом спортивный Кавасаки, который все дальше уносит мимолетную "попутчицу" в дождливую и туманную даль.

— Берегись!

— Тормози!

— Стой! — раздались крики из салона, которые и вытащили меня из мыслей.

Я даже не успел сообразить, что произошло — с придаточной дороги прямо в середину автобуса на огромной скорости врезался грузовик. Автобус швырнуло вбок и вперед. Он задел небольшое ограждение, и перевернулся через него. Я вцепился в сиденье, но не удержался, и покатился по салону. Других пассажиров тоже швыряло по салону и било об пол, стены и крышу автобуса. Перевернувшись еще раз, автобус влетел на парковку возле заправки, и, снеся несколько авто, наконец, остановился.

Я попытался выбить стекло, чтобы выбраться из автобуса, но у меня не вышло — ноги, казалось, онемели. Я испуганно ощупал их — нет, целы, не болят. Значит это просто шок. Надо немного подождать. Другие пассажиры понемногу приходили в себя.

— О Господи! Дэн, ты жив? — рыдала женщина в длинном платье.

— Молли! Молли! Что с тобой?! — надрывался зажатый между кресел толстяк.

— Вставай Алекс! — тряс какого-то парня пожилой мужчина.

— Эй, ты в порядке?

Я не сразу понял, что вопрос адресован мне, пока не встретился глазами с задавшим его человеком. Это была невысокая девушка, смотревшая на меня сквозь разбитое окно у моей головы, лет двадцати трех, с длинными черными волосами и большими зелеными глазами, маленьким аккуратным носиком и весьма аппетитными формами. На какое то время я выпал из жизни, разглядывая тело девушки, облаченное в немного рваные, потертые и обтягивающие джинсы, и черную кофточку (тоже плотно облегающую тело).

— Ну? Ты так и будешь пялиться, или начнешь выбираться? — ухмыльнулась она.

— А... Да, извини.

— Закрой голову.

Я послушно закрыл голову руками. Через несколько секунд раздался треск, и на голову посыпались крошки стекла.

— Вылазь, — скомандовала девушка.

Я послушно схватился за спинку сиденья, и подтянулся к окну. Девушка взяла меня за руку и помогла выбраться наружу.

— Стоять можешь? — спросила она.

— Да, все нормально. Спасибо за помощь.

— Да не за что, — хмуро ответила девушка.

"С чего бы это она?" — подумал я, и чтобы разрядить обстановку, протянул руку.

— Джон.

Она, немного подумав, пожала ее.

— Ника. Ну, Джон, я так понимаю, что едешь ты в Нью-Йорк?

— Да. Черт, теперь как-то надо добираться...

— Могу подкинуть, если хочешь. Я как раз собиралась уезжать, когда автобус влетел на стоянку.

— Правда? Это было бы здорово!

— Пошли, — бросила Ника, разворачиваясь.

Мы подошли к ее авто — Хонда Сивик, ничем не примечательная, и сели внутрь. Ника завела двигатель и выехала со стоянки. Недалеко от обочины стоял тот самый грузовик. Внутри, ровно, как и рядом, никого не было.

— Куда этот урод делся? — спросил я.

— Видимо сбежал. Или помогает выжившим выбраться из автобуса, — хмуро пожала плечами Ника.

У меня похолодело внутри.

— Выжившим? А что, были и... не выжившие?

— А ты не видел? Одного парня буквально раздавило, зажало в углу. И еще один проломил себе череп. Вряд ли они останутся живы.

Я размышлял по дороге — вот так вот просто лишиться жизни. Эти люди и не подозревали, что сегодня умрут, и тут бах! И нет человека. Как же все-таки просто лишиться жизни...

Чтобы как-то отвлечься, я начал расспрашивать девушку.

— Ника, откуда ты?

— Из Ланкастера.

— А что здесь делаешь?

— Работаю.

— Ты чего такая напряженная? Это я в аварию попал, а не ты! Расслабься!

— Извини, я немного нервничаю.

— Из-за чего?

— Из-за работы.

— Так где ты работаешь? — меня начал раздражать этот разговор.

— Посмотри за моим сиденьем, там есть бумаги, в них все написано. Может быть, они тебе даже пригодятся.

Я без задней мысли принялся копаться за сиденьем Ника. Это было неудобно, поэтому мне пришлось наклониться за само сиденье. В этот момент Ника выхватила из ящичка на двери шприц, с каким-то раствором, и быстро вколола его мне в шею.

— Эй, — заорал я, — ты что творишь, мразь?

— Это и есть моя работа, — ухмыльнулась Ника, — спи, Джонни, спи, тебе надо как следует отдохнуть.

— Тормо...зи, — затихающим голосом пробормотал я, и попытался вырвать у девушки управление автомобилем, но не смог даже поднять руку. Бороться со снотворным дальше было бессмысленно, и я провалился в забытье.

* * *

Очнулся я уже в автомобиле. Я весьма смутно помнил, что со мной произошло, а уж как я оказался тут, и подавно не знал. Но я понимал — машина не моя, хотя я бы не отказался от такой — судя по эмблеме на руле, я сидел в Audi TT quattro. Кожаный салон, куча лошадок под капотом, превосходное сцепление с дорогой и несколько полезных примочек, вроде климат и круиз контроля, навигатора, музыкальной системы и подогрева сидений.

Закончив разглядывать авто, я попытался вспомнить, что со мной произошло. Сначала я спал, потом позвонил Джейк, потом я поехал в Нью-Йорк за сестрой, потом... потом была авария, и я сел в какую то машину. Точно! Там была девушка! Кажется, ее звали Ника. А вот что было дальше? Я не помнил.

Неожиданно в голове у меня раздался голос — с хрипотцой, чуть насмешливый:

— Здравствуй Джон. Наконец-то ты проснулся — мы думали, ты уже умер.

— Кто это? — спросил я, очумело дергая уши — наушников не было, только в правом ухе как будто что-то застряло.

— Кто это? Что я тут делаю? — повторил я свой вопрос.

— Не волнуйся, Джон, ты сейчас там, куда и ехал — в Нью-Йорке. Ты здесь для того, чтобы... хотя нет, надо обо всем рассказать по порядку.

— По какому, нахер, порядку?! — взбесился я, — как я тут очутился? Почему я слышу твой, мать твою, голос у себя в голове?! Откуда эта машина?!

— Тихо! Успокойся! — прикрикнул голос, — Именно это я и хотел рассказать. Голос не у тебя в голове, а в правом ухе. Это только на первый взгляд он внутри — на самом деле датчик расположен в среднем ухе, и звук у него совсем маленький, по двум причинам — во-первых, чтобы не порвать тебе барабанную перепонку, а во-вторых — чтобы никто кроме тебя не слышал мой голос. А микрофон вживлен туда же — он отлично передает твой голос, даже шепот, поэтому не пытайся меня обмануть. Теперь о том, как ты тут очутился — тебя сюда доставила один из Игроков...

— Каких еще игроков?! — опять взбеленился я, и тут же скорчился на сиденье — у меня было такое ощущение, что голову разрубили топором, насыпали туда перца, подожгли мозг и прилепили голову на место. Эта боль продолжалась секунд пятнадцать, и за это время я успел сорвать голос, крича во всю мощь легких. Потом боль прошла.

— Джон, если ты перебьешь меня еще раз, или вздумаешь совершить какую-нибудь глупость — например, пойдешь в полицию, напишешь кому нибудь о том, что с тобой происходит, то ты получишь в голову заряд в сто тысяч раз сильнее этого. Ведь вместе с передатчиком мы вшили тебе под череп миниатюрную электронную бомбу. Стоит мне крутануть рычажок, и нажать кнопку, и твой мозг превратится в жаркое.

— Да кто ты такой? — выдавил я сквозь слезы, потирая виски.

— Позволь представиться, — усмехнулся голос, — создатель Новой Игры — мистер Ричикател. Для тебя будет достаточно и этого.

— Что за Новая Игра? — прохрипел я, открывая дверь, и сплевывая кровь на асфальт.

— О-о-о! Я ждал этого вопроса! Каждый раз, объясняя новому игроку, что такое Игра, чувствую гордость. Наверное, я слишком самовлюбленный. Но не суть. Итак, слушай, повторять два раза не буду.

Новая Игра — это гладиаторские бои нового поколения. Как в древнем Риме гладиаторские бои смотрели тысячи людей, так и сейчас, Новую Игру смотрят тысячи. Это очень богатые люди — чиновники, политики, олигархи и бизнесмены, актеры и певцы — все те, у кого есть достаточно денег, чтобы платить за это зрелище, и ума, чтобы никому про это не рассказывать. Поверь, у меня есть влиятельные люди, которые могут заткнуть любую неугодную им глотку. Все зрители платят немалые деньги за это зрелище, а еще большие деньги тратят на ставки — кто же будет следующим.