От крови и песка

— Забыла, как же. Нари, не люблю я его, пить не буду, и не носи.

— Ариша, кровиночка, так ведь вкусно и польза большая.

— Тебе вкусно, ты и пей.

Служанка намеренно шумно вздохнула. Совсем скоро в семье будет большой праздник, княжна справит свое четырнадцатилетие, что вызывало у Нари Фахиты противоречивые чувства.

По шахрисским законам знатная девушка этого возраста после хальхикина, обряда посвящения, считается достаточно взрослой, чтобы выходить замуж с одобрения родителей или Императора, распоряжаться частью наследства, если она сирота, работать, если она или ее родители изъявляют такое желание, а также появляться на мероприятиях в четвертую стражу после третьего часа. Это радовало Нари.

По традиции на хальхикин или после него рожденник выбирает собственных слуг. На самом деле в большинстве благородных семей этот выбор делает глава семьи, нанимая новую прислугу загодя или переводя горничную помоложе из общего штата в личный штат нового хикина. Но Фаисы, по слухам, положившие начало этому обряду, всегда позволяли своим хикинам самим выбрать приятное окружение и доверенное лицо. Слишком многие из детей Рвущей Крови имели тайны большие, чем первая влюбленность, и дела значительнее похода на рынок. Это печалило Нари.

Она сорок лет служила императорской дому и давно обеспечила себе безбедную старость, своим внукам образование, а детям еще и собственное жилье. Но развитое чувство долга и искренняя привязанность к семье правителей не позволяли ей уйти со службы. Устроиться во дворец для обычной женщины, год как приехавшей из глухой степи в столицу, жившей с сыновьями в лачуге и чистящей рыбу на рынке, было бы невозможным, но, видимо, боги наградили ее за сильный характер и устроили судьбу степнячки самым неожиданным образом. Тридцатилетняя беднячка спасла жизнь самому императору, чем гордится до сих пор. И никто из Фаисов за все эти годы не стал ее огорчать тем, что большой угрозы для Фаркиля, сильного и осторожного воина, имевшего страсть к тайным ночным прогулкам, банда пьяных наемников не представляла. Император оценил смелость и доброту Нари Фахиты и принял в ее жизни участие.

Женщину позвали работать во дворец и, пока новая служанка мыла пол тронного зала и благодарила богов и ночного незнакомца, навели о ней справки. Ни одна проверка не выявила в Нари ничего подозрительного более, чем сам ее переезд в столицу, который оказался легко и печально объясним. После чего новая служанка повторно увидела своего благодетеля, на этот раз на троне. Женщина долго смущалась, плакала и отказывалась, но Фаркиль Фарисаил Фаис взял с нее клятву кровью, своим высочайшим приказом назначил няней императорских детей и поселил в детском крыле. Сыновья няни отправились в лучший интернат Шихра, курируемый правящей семьей, что разлучало их с матерью на восемь дней декады и давало им шанс на достойную работу в будущем. За сорок лет дворцовой службы она выучилась грамоте и основам наук, узнала сказки множества народов, вышла замуж за главного конюха, освоила три сложных техники вышивания, вырастила заморский цветочный куст и почти всех активных сейчас членов правящего дома. И в ближайшие годы покидать свой пост, чтобы в покое вышивать под любимым кустом, не хотела и не собиралась. Что ж, Нари Фахита теперь видная женщина во дворце, и вес ее слова сравним лишь с ее собственным весом.

Молодая княжна всегда была среди тайных любимчиков Нари. Надо заметить, что странным образом любимчики служанки становились и любимчиками императора, как прошлого, так и нынешнего. Их вкусы разошлись лишь раз на Кисофе, который мало у кого вызывал симпатию и остался непонятым собственной няней. Арис же по мнению опытной служанки ждало большое будущее, но это совершенно не значило, что нужно торопиться со взрослыми обязанностями и отказываться от молока. А грядущее назначение новой личной прислуги практически исключало участие Нари в жизни княжны, что вызывало повышенную опеку и суетливость няни.

— Не торопись кушать, Ариша, жуй хорошо. Вода еще горячая. Приказать набрать ванну?

— Нет, пускай несут в душ. И достань ту душистую воду, которую привезли из Нилеи. Она приятно холодит. Помнишь, ты мне рассказывался каридские легенды. Линта — девушка с горы, растоптанная ревнивой богиней, превратившей ее в цветы. Это растение назвали линтой, именно оно дает охлаждающий эффект. Жаль, что у нас совсем не растет. Напомни приказать, чтобы закупили у травников побольше самой линты и линтового масла.

— Я сама распоряжусь.

— Спасибо, Нари, ты меня очень выручишь. Я что-то слишком устаю последнее время, совсем забываю о таких мелочах. Месяц, как заказала наряд, который давно хотела, так мне портной уже три комплекта сшил, а я все не заберу.

— Так что молчала, кровиночка, я все тебе принесу.

— Не годится, там необычный костюм, я сама рисовала эскизы. Хочу всех удивить.

— Эх, мучают тебя без пощады, а ты и рада. Зачем тебе столько обучения. К чему девице вечно ходить в синяках. Столько разных дорог перед тобой стелется, лишь выбирай, а тебе подавай самую трудную.

— А тебе дай волю, так ты меня сразу замуж отдала бы.

— Не отдала бы. Я знаю, у тебя сердце для других дел бьется. Ты еще не скоро успокоишься, чтобы о собственной семье думать.

— Правильно, и без меня хватает невест.

— Но драки — не женское дело. Не хмурься, я понимаю, что княжна должна уметь себя защитить. Но я же вижу, тебя для другого готовят. Ни одну княжну на моей памяти так не мучили. Твоя тетка Алифа, с которой редкий воин совладает, никогда в крови на полу не валялась. И не всякий князь так старался. Ты такая способная девочка, не твоя это дорога.

— Ох, Нари, мы так поссоримся. Я ценю твою заботу, но дорогу выбираю сама.

— Неужто хочешь, как князь Кисофа, руки в крови топить?

— И все-то ты подмечаешь.

— Даже не думай! Женщина жизнь дает, а не отнимает. Одно дело война, и то беда страшная. А политика, государственные тайны, тебе от этого никуда не деться. Еще грязь на сердце множить, это совсем другое. Ничего хорошего от жестокости не приходит ни душе, ни разуму. Кисофе порой в глаза посмотреть страшно, бедному. Или думаешь, ему ничего душу не рвет?

— Ох, Нари, смешная моя. Кто, кроме тебя, его так непосредственно пожалеет. А про дороги, славная, никогда наперед не скажешь, верно? Пока у меня такая дорога, ошибусь с направлением — просто сверну на ближайшем перепутье. Считай, что у твоей маленькой госпожи большая блажь.

— Стала бы ты лучше азири, кровиночка.

— Все, довольно!

Няню беспокоило даже не столько будущее своей подопечной, сколько ее репутация.

Старая служанка не верила, что правитель поставит жизнь способной молодой княжны под большую угрозу. Ее не сделают просто убийцей или шпионкой. Среди императорской крови мало таких, у кого только одно занятие. Даже Кисофа, всегда занятый, незаметный и мало знакомый простым жителям, официально князь-мастер судебных дел, вместе с братьями отвечающий за правосудие на высшем уровне. Почти на всех важнейших дворцовых постах или кровь, или кровь от крови, то есть родственники. Хотя есть и такие, кто ведет светскую жизнь без должностей, но глупо думать, что они заняты только этим. Самые знатные и богатые жители империи, торговля, религия, гильдии, управы столицы и мест, наука — везде нужны свои глаза и уши, подкрепленные силой длинных рук. Как ни многочисленна императорская семья, на все стулья им не сесть. Но сотни талантов, которых она породила и многих из которых сохранила в тайне, позволили прочно удерживать власть уже тысячу лет и превратить нищий пустынный край в богатую страну, во многом превосходящую другие. И пускай равных Фаисам шахриссов нет, недовольные есть везде, как и желающий узнать тайны их силы. Потому Хазифа Азираил не направит племянницу в русло малой пользы. Если княжна захочет работать, занятия ей найдутся. Даже если она будет заниматься неожиданными для знатной девушки вещами.

Но посторонним знать о боевых талантах Арис ни к чему. Стоит просочиться в чуткие уши богатых семей намеку на острые зубы княжны, как жизнь ее сильно усложнится. Богатые девушки, думающие о нарядах и украшениях, привычнее и приятнее глазу. Все же, что простительно Кисофе, князю и мужчине, не подобает княжне, девице и почти ребенку. Даже Лерик держит свои опасные таланты в тайне, хотя среди слухов о нем, ходящих среди знати, есть близкие к правде. Да что говорить, такие слухи есть и о Карифе, сварливой хранительнице казны, и о самой Нари. И все же лучше княжне отказаться от оружия и ядов и сосредоточиться на науке. Наверняка из нее выйдет достойная азири, несмотря на спад силы в последних поколениях семьи.

Девушка тем временем закончила завтракать и, отослав Нари Фахиту, отправилась в душ. Тело ее ныло, но на купание с помощью служанок времени не было. Княжна сняла пропитанные потом одежды и кинула их в корзину. Обычно она сперва мылась и завтракала голой, чтобы тело и волосы обсыхали, и нарушала этот порядок, лишь если была сильно голодна после тренировки и имела достаточно свободного времени, как в этот раз.

Ванная комната княжны не отличалась особой роскошью на фоне ванных комнат других князей. Но любой шахрисс, случись тому в ней оказаться, сразу признал бы во владельце человека знатного и богатого. О богатстве посетителю говорил резной мрамор с растительным орнаментом, золоченые ручки чаш для омовения, обилие стеклянной посуды. Знатность обладателя выдавали такие детали, на которые удачливые купцы редко тратят свое золото: объем ванны, слишком большой для страны с водой дорогой настолько, что ее дарят, современный душ с баком, спрятанным за декоративной панелью, наличие унитаза, а, значит, и канализации. Количество всевозможных настоев, отваров и мазей, а также массажный стол, — все это предполагало прислугу, что тоже не походило на купеческие обычаи.

Прислуга в лице двух девушек приятной внешности уже ждала свою госпожу. Если княжна мылась в душе, то помощь ей требовалась лишь с уходом за длинными волосами, но сегодня она отказалась и от этой малости. Потому работа ждала служанок после омовения княжны. В ожидании этого они стояли молча и неподвижно. Когда княжна отжимала волосы, вытиралась и ложилась на стол, также не проронили и звука. Наверное, это были самые молчаливые служанки во дворце, полном прислуги, и так не слишком склонной к разговорам. У девушек были усечены языки. Столь радикальное решение вопроса болтливости не было обычным для дворцовой безопасности, где секреты охранялись клятвой крови. Увечье сестры получили, когда оскорбили царька соседнего стана, захватившего их родной, убившего отца — тоже царька — и потребовавшего самых красивых девушек в жены. Такое наказание было обычным для жестоких степных нравов. Когда их родные места присоединили к Империи, рабынь не освободили, а увезли на столичный рынок. Им повезло попасть во дворец, где сестры стали женскими массажистками. Мужчины же предпочитали для массажа других слуг: либо девушек, способных к нормальной речи, либо мужчин, способных тщательно продавить уставшие мышцы.

Арис планировала вскоре добавить к услугам этих девушек, хорошо знающих ее косметические потребности, способного массажиста-мужчину, так как даже сильные девичьи руки не были сильны достаточно для тренированного тела княжны. Рабыни об этом знали и не волновались о потере работы, они не были личными служанками, а во дворце достаточно женщин, кроме княжны в синяках, как они прозвали госпожу на своем жестовом языке.

Служанки сбрызнули волосы Арис цветочным отваром и пригладили ореховым маслом. Эта грива часто мешала подвижной девочке, но была главным украшением ее внешности. Длинные волосы в жаркой стране позволяли себе лишь знать, богатые торговцы, азири и незамужние девушки любых сословий, если им хватало средств и времени ухаживать за своей красотой.

Климат столицы, расположенной на морском берегу, до которого пресная вода доходит лишь по длинной трубе, проложенной под песками от ближайшей пустынной реки, был очень влажным, но эта влага лишь делала растительность здесь чуть менее скудной. Канал позволил засадить Шихр неприхотливыми деревьями, разбить у дворца зеленый сад и разместить по городу пару десятков фонтанов в разных районах, чтобы обеспечить населению необходимый минимум бесплатной воды. Этого было недостаточно для крупного города, если б не гильдия азири воды, превращавших морскую воду в пресную. Гильдия ежедневно поставляла и продавала воду, тщательно оберегала свои секреты от населения и преуспевала, не покушаясь на большее под бдительным контролем имперских служб. Часть воды отправлялась в пустыню, воздух которой вне берега был сух, а территория велика. Жители пустыни селились возле оазисов и редких рек, нужды кочевников и гарнизонов обеспечивались колодцами, и опресненную воду туда возили в основном к местам, где колодцы мельчали или были засыпаны после бури. Даже для нескольких пустынных городов услуги ши-азири были слишком дороги, и гораздо выгоднее было устроить своим городским азири роскошную жизнь, чтобы те следили за каналами и трубами от рек, как за собственными детьми. В степной части Империи воды было достаточно и влияние водной гильдии почти не ощущалось.

Подобные трудности вносили особенности в жизнь людей, из-за чего шахриссы казались иностранцам весьма экзотическими. Смуглая кожа, легкие одежды, женщины, ведущие дела, сильные гильдии — по отдельности это встречалось во многих странах, но в совокупности с другой религией и традициями, а также высокой образованностью населения, удивляло гостей Шахрисса и заставляло отказываться от некоторых привычек. Одной из таких особенностей была популярность коротких стрижек у бедных женщин и длинных волос у богатых мужчин. Хотя почти все и всегда заплетали волосы в косы разной сложности и покрывали тканями, что несколько сглаживало разницу в общественных местах, дома при посторонних многие меняли прическу, следуя традиции демонстрации гостям волос, а значит и статуса.

Знатные шахриссы и, в особенности, шахрисски, также любили прическу из собранных в высокий хвост волос, а две противоположности — распущенные или сложно уложенные волосы — оставляли для различных церемоний, особенно вечерних и ночных. Дневная жара нещадно путала волосы и заставляла обливаться потом, что сильно уменьшало привлекательность. И даже умасленный высокий хвост был очень капризным для ветреной погоды.

Арис ждали дела во дворце, мрамор которого давал желанную прохладу. Она могла бы оставить волосы распущенными, но выбрала свой любимый хвост. Он подчеркивал многочисленные сережки в ушах и гордый разворот плеч. А в сочетании с ее обычным простым нарядом — еще и характер княжны. Но для сегодняшней игры и грядущего хальхикина девушка придумала особенный вариант традиционных шаровар и рубашки, и хвост его отлично дополнял.