Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Предтечи Зверя. Книга вторая. Максим. глава1


Опубликован:
10.05.2009 — 17.04.2015
Аннотация:
Альтернативная прода для тех, кто ещё не читал второй и последующих книг и для тех, кому они не понравились.
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Предтечи Зверя. Книга вторая. Максим. глава1


Глава 1

Новая квартира Максиму неожиданно понравилась. Он-то думал после пятнадцати лет в гарнизонном ДОСе, что лучше старых сталинских квартир ничего и не бывает. Нет, потолки здесь, конечно, пониже. И кухня не такая просторная. Но отец успел расстараться (наверное, молодая жена подгоняла) и современный интерьер всё компенсировал. Да и вообще, ностальгия, привязанность к старому — удел зрелых мужей. А Максиму до зрелости... В общем, новое жильё ему понравилось. Пожалуй, в этом "городке" ему понравилось бы любое жильё. Это вот так идешь по аллейке и встречаешь живую легенду. И стоишь как дурак, раскрыв рот. А он понимает. Улыбается, подходит к тебе. Совсем уже старик, но вон какой бодрый и подтянутый. Говорят, опять к полёту готовится. А что, вон Гленн, кажется, в семьдесят слетал. Хотя, тот на Шаттле. Почти как на самолёте.

— Новенькие, как я понимаю?

— Да... То есть я вот... А отец уже три месяца, как...

— Ого! Ну, по нынешним временам уже старожил. И как фамилия?

— Белый.

— Угу... Как же, наслышан.

— А... что..?

— Феноменальное здоровье у твоего отца. И если это передалось по наследству... Тоже, небось, мечтаешь?

— Ну...я...

— Да... А в наше время все ребята полётами бредили.

— Нет, вы не подумайте чего. Просто... Я, когда малым был... А теперь... Уже о чём-то реальном надо думать. У вас же избранные... И вообще — сколько их... то есть вас теперь надо? — неловко оправдывался Максим перед легендой космонавтики.

— Ну, ничего. Я думаю, мы ещё поговорим на эту тему. Будь здоров!

И сейчас, ожидая отца, Максим вспоминал эту встречу. "Феноменальное здоровье" Приятно слышать. А ведь могём. В смысле — могем.

— Кушать будешь? — поинтересовалась новоиспеченная мачеха. Она явно стеснялась уже проявившихся признаков беременности. "И когда они успели?" — брезгливо поморщился Максим. "Неужели ещё тогда, в столице? А почему бы и нет? Дело молодое" — криво улыбнулся он. А может, у неё что со здоровьем? Максим попытался мысленно коснуться того, что скрывалось в выдававшемся животике, и отшатнулся, услышав тоненький серебристый аккорд двух струн и ощутив лёгкую пульсацию новой жизни. Нет, даже двух жизней.

— Нет, подожду отца. Он скоро?

— Форсирует свою подготовку. Часам к восьми является. Как выжатый лимон... Да ты ему позвони, может, тогда и сорвется пораньше.

— Нет, не надо отрывать. Я же не в гости... надеюсь.

— Зачем ты так, Максим? Твоя комната — она твоя. Навсегда. Это я, может, не навсегда.

— Судя по всему, — показал Макс взглядом на животик молодой женщины — если не навсегда, то очень-очень надолго.

— Но у нас семья, Макс. И я...мы любим друг друга. И...это... естественно. В семье должны быть дети.

— Конечно, я и Настя не в счёт? Где она, кстати?

— Ей после всего пережитого просто необходимо общение в других условиях...

— Где она?

— Ты должен понимать, что...

— Да где она, я вас спрашиваю?

— Мы купили ей... в общем... на оздоровлении в Италии. Там есть такие детские пансионаты... ну, типа нашего прежнего Артека.

— А-а-а, — успокоился Максим. Он уже подумал плохо — что опять сплавили девочку в какой детдом.

— Да-да. Пойдём к компу, покажу. Там фотографируют и нам сразу пересылают. Каждый день. Типа отчета — обрадовалась ... слегка прояснившемуся лицу норовистого пасынка. "Ох, и хлебну я с ним" — в свою очередь подумала она.

С монитора улыбаясь, смотрела уже совсем другая девочка. Правда, в глазах всё ещё плескалось горе потери родителей. По документам уточнили, не Надя а Настя. Анастасия. Воскресшая. Ничего, мы воскресим тебя, Настюха. И втроем мы здесь натворим такого! Нет, вдвоём. Отец — пусть летает, пусть там творит, — улыбался Максим, рассматривая фотографии.

— Спасибо, — сказал он, когда снимки кончились.

— Это за что?

— За Настю.

— Но Максим, зачем ты так. Она мне... она нам...

— Давайте не будем.

— Но я бы хотела поговорить...

— Знаете, я всё-таки очень устал. Этот перелёт... И вообще... Где бы я мог отдохнуть?

— Это твоя комната. Постель свежая. Может, ещё что?

— Нет. Спасибо.

Обиженная хозяйка ушла, а Макс, вместо кровати, завалился на кожаный диванчик, рассматривая свои владения. Вообще-то это была даже не комната, а две. Точнее — полторы. Комната с выходом на балкон, которую обставили, как кабинет — диван, на котором сейчас лежал Макс, полки во всю стену с его любимыми книгами и столик с компом. И ещё оставалось место разложить диван. Если потребуется. А почему бы и нет? Мало ли кто загостится? А дальше — этакий аппендикс, типа чуланчика. Но с окнами — бойницами. Там разместили довольно солидную кровать и угловой шкаф. Очень и очень симпатично получилось.

"Подлизываются" — вздохнул Максим, вспомнив, что одна из комнат полностью отдана во владение Насти. "Молодые", значит, спят на диване в зале. Поэтому всё это до поры до времени, Максимка. Вот родится у тебя братик... и сестричка... двойняшки, и отдашь ты этот свой уголок им. Под спальню и детскую. А сам переберешься в зал. Или вообще куда-нибудь, — вздохнул юноша. Вот же случай какой! Надо было туда отца посылать! Да разобрался бы сам с этим удочерением. И как бы было нам втроём хорошо! Максим ещё раз тяжело вздохнул. Всё ещё жгла сердце обида на Скопу. Ну, Ираклий — ладно. Сорвал куш. Воспользовался. Но она, она! Он же её спас! Да не об этом, последнем случае. Ещё тогда. А она... Как последнего лоха развела. Нет, никому верить нельзя. Никому. Кроме отца... А ему всё рассказать...как? Поймёт ли? И поверит ли? А если поверит, как отнесётся? Захочет ли узнать, кто он? Хм, "захочет ли он?" А сам? Ведь струсил, да? Ну, струсил. А вдруг... Максиму врезался в память довольно простенький фильм из серии исчезновений. Там одного мужичка захватили в тарелку, а потом он вернулся. За сыночком. И всё бы ничего — так, примитивные ужастики. Только в финале, когда они оба, преобразившиеся, оборачиваются на крик уже бывшей их жены и матери. Этакие жуткие звериные морды. Максим уже не помнил какие, но какие-то злобные, оскалившиеся. А вдруг и у него что-нибудь вот такое? Хотя... Голос-то спрашивал, хочет ли он узнать, кто он, а не какой он. А Макс, повернувшись на него и всматриваясь в марево золотистых лучей с нечеткими контурами человеческой фигуры прошептал : "Нет... Не сейчас...". "Ты, наверное, прав, мой мальчик" — ответил голос и фигура растаяла. Хм. "Мой мальчик". Так Максима никто и никогда не называл. Ангел — хранитель? А почему бы и нет? Теперь вообще можно чему угодно поверить. По большому счету он и сам теперь для кого-то ангел-хранитель. А для кого-то и ангел-мститель. Если такие есть. Наверное, есть. Вон, даже в Библии посылал Господь ангелов истребить "всех первенцев в земле египетской". Жестоко, конечно. Но я не такой. Я...

За этими размышлениями Максим крепко уснул. Он действительно здорово устал. Хотя весь путь домой, ну, не домой, а сюда, к отцу, занял не так уж много времени. Просто накопилось всего. И как же одно за другое цепляется. Вот, закончил он со всеми, причастными к убийству... Раскулачил и босса, и их общак. Вот перекинет опять весь этот капитал на детские дома... Или будет уже перебор? Может, в приюты какие? Тех же ветеранов или инвалидов? Этого Максим ещё не решил. Не решил, как поступать с информацией о преступных синдикатах. Передать кому следует? Или самому пройтись по цепочке? И что, что вообще делать дальше? Соглашаться на университет и работать над созданием искусственного интеллекта? А нужен ли он, этот мозг? И потом, что делать с другими его, Максимовыми, способностями? Макс подсознательно не хотел перепрыгивать из юношеской во взрослую жизнь. Вот если бы всё это, как раньше — в охотку, между делом... Но и вот это — создание мозга, это чем там ему надо будет заниматься? Программированием? Или расчетами какими? Не-е. Сидеть в какой лаборатории и считать, считать, считать — это не его.

Разбудил Максима поцелуй отца.

— Вставай, сынуля. Ужин стынет.

"Соскучился папаня" — с нежностью подумал Максим. Как, чёрт возьми, всё-таки приятно, когда тебя кто-то любит и по тебе скучает! Просто — тебя. Просто — вот такого. Да и он тоже своего старика — понимал юноша, порывисто обнимая Белого-старшего.

Ужин напоминал старые добрые времена. Даже яичница с прожаренным до хруста салом. И запеченная в духовке картошка. И квашеная капустка. Впрочем, отец ел салат из какой-то зелени, а его жена — клевала какую-то кашку. Обрадовало Максима то, что ни на столе, ни в холодильнике не оказалось ни пива, ни какого другого спиртного. А как же! И ему и ей сейчас противопоказано.

— Ты давай, наворачивай. Это на скорую руку. Вот в выходные рубцов наварю, хочешь?

— Угу.

— Окрошки соорудим! У нас в столовой квас окрошечный специально делают. А потом замочим мяса — и на шашлыки! Семьями! Здесь знаешь, твоих сверстников довольно много.

— Ты хочешь сказать, что отряд опять большой стал?

— Да нет. Просто здесь много осело. Да и обслуживающий персонал. Здесь своя школа. Кстати— завтра же зайдёшь. Не знаю, что у тебя там с ректорами и университетами... поговорим. Я лично думаю, что общеобразовательную школу в любом случае надо закончить.

— Но Лёнь, он же у тебя талантище. Зачем ему терять время?

"Опять подлизывается. Талантище!" — криво улыбнулся Максим. Вообще-то он думал, что примирился с происшедшим. Но теперь, когда она с этим... с этой беременностью...

— Талантище или не талантище, но пока школьную программу не пройдёт — никаких университетов. И вообще Светик спасибо, тебе пора отдыхать. Мы тут сами приберёмся. Заодно и потолкуем.

Теперь явно обиделась молодая жена. Но, прикусив губку, молча вышла из кухни, демонстративно плотно закрыв дверь.

— Ну а теперь рассказывай. Всё рассказывай. Думаю, пришла пора.

И Максим рассказал всё. Ну, почти всё. О личных делах говорить язык не поворачивался.

Затем отец долго молчал, глядя в окно на поднимающийся узенький серп луны.

— Так говоришь, и во мне тоже это сидит?

— Да, я видел. Только оно пока...ну, не знаю, не включилось что ли...

— А у тебя когда? Когда Анюту лечить начал?

— Нет, тогда оно уже... Я чувствовал, что смогу. Тогда, когда твой самолёт падал.

— Угу... И, значит, это ты...

— Не, па. Это ты. Я только помогал.

— Ты, сына, ты. Вот теперь всё на свои места и становится... А почему у меня тогда не проявилось?

— Не знаю, — пожал плечами Максим. — Может, хранится для чего-то ещё более... важного?

— Чего такого более важного? Вот ты сколько уже натворил. В хорошем, конечно смысле. А я? Начну в старости чудотворствовать?

— А что, уже загорелось? — улыбнулся Максим.

— Да нет, что ты! — потупился отец. — Просто это всё надо переварить. Вот и лезут разные мыслишки в голову. Слушай, а ещё и Настя, да?

— Да. И за ней надо бы присматривать. Мало ли что и когда у неё проявится. А вы её — с глаз долой.

— Вот тут ты неправ и несправедлив, сына. У ребёнка погибли родители. И сейчас ей самое главное — отвлечься, а не сидеть в четырех стенах, пусть даже в квартире, а не в детском доме.

— Сейчас ей главное — любовь и забота конкретных лиц, а не воспитателей. Но я вижу, у тебя сейчас другие заботы и другая любовь... Знаешь, па, я вот подумал — может нам с Настей отдельно от вас жить? Где-нибудь рядом, но отдельно.

Отец порывисто встал, начал убирать со стола. Молча помыл посуду. Успокоившись, сел на старый любимый табурет напротив Максима, поймал его взгляд.

— Зачем ты так, Макс? Ты ведь сейчас жесток и несправедлив. И я не буду, понимаешь — не буду каждый день перед тобой оправдываться не за что. Ты уже взрослый... почти. И ты должен всё понять. Сам. А я... а мы потерпим... Ладно. Пойдём спать. При всех этих чудесах в решете у меня завтра в пять подъем.

— И как оно? Трудно, па? — спохватился Максим. Ведь он ещё ничего не узнал о новой жизни отца.

— Трудно. Времени не хватает. Но в другой раз.

Макс подошёл к Белому— старшему, неловко обнял, потёрся щекой о плечо.

— Прости, па. Я...я привыкну. Честное слово. Просто... непривычно как-то... И... ну не знаю... стыдно как-то... перед мамой.

— Она бы поняла, Макс.

— Ну... наверное. Я ведь тоже... уже было понял и принял. А теперь, когда увидел эту двойню...

— Что? — отец сделал шаг назад и вновь присел на табуретку. — Кого увидел?

— Ну, ваших детишек...

— Ка-а-ких детишек? Где?

— Ай, па. Я не специально. Просто... вначале почувствовал, а потом... ну... получилось, что увидел. Двойняшки у вас будут.

— Ну...ну ты даешь!

— Это ты... то есть вы даете.

— Я не про это. Я же... мы же не просвечивали пока. Вредно, говорят... А другие — что ничего вредного. Но береженого... Поэтому без необходимости... Так ты говоришь — двойняшки? Ну... после всего, что ты уже проделал, приходится верить... А... как они... в смысле здоровья?

— Но я не присматривался, па. Так, мельком...Неудобно как-то без спроса...

— А мы вот завтра спросим, а? На всякий случай?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Максим. Такая перспектива его не очень радовала, но, действительно, почему бы и нет. Всё— таки родня. Хотя и сводная. И потом... Что-то тоненько зазвенело тогда, когда он мельком коснулся этих двух комочков зарождающейся жизни. Может, и они будут, как отец, Макс и Настя?

— Действительно, почему бы и нет? Давай посмотрим.

— Вот и договорились. А теперь, действительно, отбой.

— Давай, па. Я уже сон перебил, пойду, позанимаюсь. Выход в Инет сейчас есть?

— Да, конечно. Можешь ещё связаться с Настей. У них там время ещё не позднее. Хочешь, по аське поболтай. Мы с ней в принципе, каждый день...

— Не, па. Она ко мне ещё совсем не привыкла. Я уж как-нибудь к вашей беседе присоединюсь. Спокойной ночи!

В "его" комнате уже была приготовлена постель, на стуле лежал махровый халат, такое же полотенце, бельё.

"Намёк, что надо принять ванную? Она, наверное, думает, что я на ферме подрабатывал — навоз грузил, а теперь к ним пожаловал? Буду я среди ночи... Хотя, почему среди ночи? Это для отца поздний вечер, потому, что встаёт в пять. А так, пол-одиннадцатого... Нет, намек совершенно правильный. А, может, и не намёк. Просто знает, что с дороги всё равно надо принять ванную. Вот и приготовила всё необходимое".

Молодая мачеха действительно, оказалась права — Максим получил истинное удовольствие, отлежавшись в теплой пенистой воде. Нет, в смысле там попариться и даже помыться никакая ванная с баней не сравнится. А вот отдохнуть после долгих странствий, смыть пыль дорог с души и тела — это прерогатива ванной. Своей. Домашней. Когда никуда уже не торопишься, когда единственный, кто тебя сейчас ждёт — это постель. И ты можешь расслабиться и целый час... ну ладно, пол— часа думать только о приятном. Но ведь было, было же и приятное в ваших странствиях, а? Вот и Максим сейчас улыбался. Всё будет хорошо. И у него, и у Насти, и у отца, и у его ... жены. Ну, ну, проще относиться к такому надо. Нормально же всё. И совсем она не такая уж... А что забеременела... Ну, даже не залетела, в конце концов и не поставила батьку перед фактом. Просто как-то не верится, что такого старика кто-то может любить. Хм... Старика. Говорят, самый расцвет. Вон, если верить романам, польские паны вообще женились после тридцати. Хотя, время другое было. Да и тогда... Вон, тот же Кмициц, например... А она ведь любит! А ты, Макс, ты просто... ревнуешь! Как дитё малое. Брось! Подумай лучше о том, как дальше-то? Наверное, отец прав. Надо закончить школу. В смысле, пройти программу. За какой годик. Всё-таки быть "волшебником-недоучкой" — не дело. И потом, если вдруг все эти способности пропадут, с чем останусь? И из университета попрут за милую душу. Не! Пойду в школу! Тем более — здесь! А в свободное время... ну да видно будет.

После ванной Максим вопреки прежним планам завалился в кровать и сладко-сладко уснул.

Утреннее, всё-таки уже осеннее, солнце ласково погладило Макса по юношеским щекам, разгладило недовольную складочку на переносице.

— Да ну тебя! Не надо пока. Зарядка полная, — повернулся на бок Макс. Но какой-то светлый, радостный сон уже ушел. Максим вздохнул, открыл глаза, присел на кровати, со вкусом потянулся. В квартире было тихо. И как он вскоре понял — пусто. На кухне на столе — записка, объясняющая, что они оба на службе ("Хм. И она, оказывается, служит!"), где что из еды, когда по какому номеру им можно звонить и где лежат ключи от квартиры.

Умывшись, Макс заварил кофе и пожарил серого хлеба — просто хлеба на подсолнечном масле. После всяких там изысков захотелось вот так — простенько и со вкусом. За завтраком включил телевизор, пощёлкал каналы. Никаких особенных новостей. Хотя — вот, всё ещё обсуждают выздоровление шейха. Смутные такие слушки о том, что воспользовался он услугами какого-то шамана. М-да. Или просто догадки, или не всем своих приближенным он укоротил языки. Именно приближённым, так как предполагаемая сумма за исцеление близка к реальной. Неужели наследничек продолжает копать под папашу. Типа : "Владыка разоряет страну ради своей бренной жизни...". Ох, допрыгается! Затем Макс нарвался на канал, транслировавший старинные фильмы Чаплина и, захохотав, на четверть часа отключился от большой и малой политики.

А потом замурлыкал мобильник. С сожалением оторвавшись от экрана, Макс покосился на дисплей. Отец. Странно. Говорил, что в первой половине дня он занят абсолютно.

— Не разбудил?

— Да не, па. Десять уже.

— Тогда слушай... Мне сообщили, что тебя вызывают... — он продиктовал адрес. К шестнадцати. Давай, собирайся, у нас здесь маршрутки через каждый час. А там сразу на первой же станции метро садишься — и в центр. Выходишь на...

— Да найду я. И к кому?

— К самому. Председателю. Там, в бюро пропусков назовешь фамилию и тебя проведут... Достукался со своими шейхами.

— Но па, они же... Я ведь для всех дайвингом занимался...

— Только не для них. Ну да ничего. Мне моё начальство передало, что "приглашают на собеседование". Это хороший признак.

— Да не нервничай, тебе вредно. Что нам какой-то председатель, когда мы с Президентом корешуем.

— Не шути так. Особенно по телефону.

— Ого! Даже так?

— Ты забываешь, где ты находишься.

— Начинаю вспоминать. Ну хорошо-хорошо. Буду собираться.

Максим, пожав плечами, отключил телефон, покосился в сторону телевизора, ещё раз улыбнулся, выключил его и пошел в ванную. Где у отца станок? Не, в принципе можно было бы и дальше ходить с этим пушком, но как-то... неопрятно, что ли. И постричься бы не мешало. Хотя, это потерпит. Некогда. Он намылил щеки и взялся за станок. Удалось даже не порезаться. Или это его свойства не дают поранить кожу? Но так всё равно лучше. А то торчит это как... как у гусенка какого. Уже не пух, но ещё и не перья. Что одеть? Эх, если бы тот смокинг, который мне Ираклий в свой ресторан презентовал! Ну, ну, не хохми. Всё таки к серьезному человеку идешь. "На собеседование". Максим, выйдя из ванной, просто так открыл шкаф в своей комнате. Присвистнул. Трусики, маечки. Носочки, рубашки, какие-то свитера, пару костюмов (наверное, в школу ходить). Ну, джинсы сегодня не в счёт. А вот это — парадно— выходной, да? "Ну что же... Очень даже достойно" — решил Максим, надев пиджак. А если ещё рубашку и брюки... А с другой стороны — Максим посмотрел в окно и остановился только на брюках и рубашке. "Собеседовать" же, не награждаться или тусоваться.

В маршрутке он с удовольствием рассматривал парочку попутчиц. Нет, вообще-то бусик был полный, но эти девчата... Во первых, где-то ровесницы, а во вторых очень даже ничего. Особенно вон та, с волнистыми такими локонами. До чего же на Лорку похожа! Да, действительно надо идти в школу. А что в этом универе с переростками общаться? Да и девчата там лет, наверное, за двадцать. Будут за ребёнка принимать...

Девушки вскоре заметили столь пристальное внимание, о чем-то пошептались, прыснули своим загадочным девичьим смешком. Но явно не обиделись. А чего обижаться-то? Не старый козёл какой липким взглядом лапает. Видно, восхищается мальчик. Ну и пусть себе. Тем более, что и ничего мальчишка.

— Вы не подскажете, откуда она возвращается? А то я только до метро... — начал завязывать беседу Максим.

— Там же и назад останавливается.

— Понятно. Но я может, потом из центра...

— Ну, тогда остановки по улицам...

— А! Спасибо! Всё равно не запомню.

— Новенький?

— Да. Моего отца уже три месяца, как сюда... перевели, а я вот только вчера...

— И, конечно, хочется посмотреть столицу? Да не кукся, мы все этим переболели. А отца, ты говоришь... "перевели". Он военный?

— Лётчик. А что?

— Так, ничего. Просто, наш, значит. Марина. А это — Тонька.

— Максим. Я, конечно, рад, что оказался "вашим", но что это значит?

Девушка поманила его пальчиком к себе и, покосившись на других пассажиров (в большинстве своём каких-то тёток) зашептала, щекоча ухо юноши лёгким ароматным дыханием:

— Понимаешь, здесь так много обслуги... Всё заполонили. А мнят из себя, будто это мы — для них, а не они для нас.

Максим в ответ потянулся к чистенькому маленькому ушку и с удовольствием зашептал:

— Мы в гарнизоне их всё-таки делили на инженерных и всяких так складских тыловиков.

— Конечно, — уже вслух согласилась девушка. — А в столицу на самом деле — поглазеть по первухе?

— Нет, вообще-то я не в первый раз. Так, дела кое-какие. А вы?

— Да вот, Тонька на вернисаж тащит. Надо будет перед классухой отчитаться насчёт культурной жизни. Давай с нами, а? Ведь она и к тебе прицепится. Обожает потрошить новичков на предмет их культурного кругозора.

— Не могу... нет, не могу. А потом вы куда? Может, вечером где оторвёмся? Вообще-то я знаю один ресторанчик...

— Ого! Не такая уж и тайга, а Тонь?

— Тайга? Ты сказала "тайга".

— Ну-ну, не обижайся. Так у нас вообще всех, приехавших и провинции, до поры до времени величают.

— Да нет, какие обиды. Просто нас тоже "тайгой" называли, только местные... Слушай, а твой предок, он на чем летал?

— Мой папа — вообще на "Петре" служил.

— Ого! Молодец!

— Ещё какой молодец! Знаешь, у них каждую посадку звёздочкой отмечали.

— Слыхал, слыхал.

— А у Тоньки отец на медведе...

— Не может быть!

— Может. Говорят... — Марина вновь потянулась к уху юноши. — Говорят будет новая машина. Белее тяжелая. И сажать её "медвежатникам" попривычнее.

— Просто мой отец тоже...

— Ну, значит, ты — Максим Белый, — улыбнувшись, подала, наконец, голос и кучерявая Тоня.

— И откуда это...

— Твой отец с моим уже как бы познакомились. И... матери тоже.

— А теперь и мы. И нам действительно надо это дело отметить.

— Вот приходи сегодня к нам на диско, что-нибудь и сообразим, — вновь перехватила разговор Марина.

— А у вас, что...

— Теперь уже не у вас, а "у нас". Все прелести цивилизации. Правда, "строят" конкретно, по гарнизонному, в духе патриотизма, но отвязаться можно. А как у вас было?

— Ну как, как... В городке, то как и у всех, наверное. Присмотр был конкретный. А вот в парке или там, если в город сорвешься, то можно было и... Только тундра, то есть, местные нас... мягко говоря, недолюбливали. Поэтому надо было ходить большими компаниями. Да и то порой бывало прямо в зале, или потом — стенка на стенку.

— Это ты такой крутой? — уже начала кокетничать Марина.

— Да нет, я не про себя. Я вообще-то тихоня по натуре. Мне бы...

— Книжку, концерт симфонической музыки, на балет сходить... — съязвила Тоня и отвернулась к окну.

— И этого понемногу тоже! Но не будем переходить на личности. Вот был у нас случай...

За воспоминаниями о случаях традиционной вражды местной и приезжей молодежи время прошло довольно быстро и приятно, поэтому Максим покидал маршрутку с некоторым сожалением. Впрочем, они договорились о встрече уже сегодня. ("В восемь на аллее. Успеваешь?")

Маринка была ничего в целом. А вот Тонька... Особенно — глаза. Это про такие говорят, что в них можно утонуть. А ещё на худеньком личике... И шейка — ну уж совсем. Её что, не кормят? И талия точно осиная. Хотя ножки — тренированные. И этот контраст делает её очень и очень... В общем, в знаменитое зловещее (или романтичное, это как кому) здание Максим вошел в этаком фривольном настроении, уже тонущий в глазах новой знакомой.

В отличие от Максима руководитель секретно-силового ведомства был настроен весьма тревожно. Предстояла очень сложная вербовка. Когда он сказал, что нашёл укорот на этого вундеркинда, он преувеличил. В действительности он нашел кое-какие чисто человеческие слабинки у этого парня. И вот теперь надо было попытаться их использовать. Он тщательно, до мелочей, продумал ведение беседы. Даже вопрос о своём внешнем виде. Он недавно был на встрече с учениками своей родной школы. Слушали вежливо, но без того блеска в глазах, что раньше. И на форму косились. И на награды. "Побрякушки". Ну, те — штатские. А этот всё— таки из семьи военных. Кое-что в званиях понимает. Конечно, парадку с наградами перед ним демонстрировать — чересчур будет, а обычную...

"В самую точку!" — улыбнулся он, когда вошедший юноша с уважением взглянул на погоны, затем со знанием — на "колодочки".

— Ну, давай знакомится, вундеркинд. Павел Павлович, — всё также улыбаясь встал председатель из-за стола и протянул руку Максиму.

— Максим Белый.

Рукопожатие понравилось Максиму. На равных. Да и вообще понравился этот скуластый генерал-полковник. Конечно, в такие годы и в таком звании... Хотя, в какие годы? Это он когда улыбается такой моложавый. А так, наверное, ровесник отца. Или даже чуть старше. Но все равно...

— У нас те, кто выживают, кто не предаёт, быстро растут, — словно прочитал его мысли генерал. — Да ты садись. Разговор будет обстоятельный.

— Отцу сказали — "собеседование", — уточнил Максим, устраиваясь у края длинного стола совещаний.

— Нет. Пойдём туда — кивнул хозяин кабинета на приставку к его столу. Максим, пожав плечами, переместился туда.

— Так удобнее. Глаза в глаза. Надеюсь, ты меня не собираешься... того... типа : "какой смертью умереть боишься?" Но на всякий случай отвечаю — боюсь умереть в дряхлом преклонном возрасте, пораженный маразмом и ставший обузой для родственников.

— Вы знаете? — искренне удивился Максим.

— Я знаю многое. Наверное, почти всё. И многое не одобряю. Эти расправы, например.

— Туда им всем и дорога. Вы должны ещё и знать, кто это были такие.

— Да знаем, знаем. Только вот... Как ты думаешь, Макс, мы могли бы до них добраться, если бы захотели?

— Чего же не захотели?

— Ты не кипятись, не кипятись. У нас действительно были и есть возможности физического устранения всей этой мрази. Но это была бы расправа. А мы должны, понимаешь, должны соблюдать закон. Иначе скатимся... знаешь куда?

— Ну, если бы эту, как вы сами сказали "мразь" вычистили, никуда бы не скатились.

— Не будем гадать. Просто есть закон и никто его переступать не должен. Даже ты со всеми своими возможностями. Не согласен? По глазам вижу — не согласен. Ну, хорошо... Тебе это доставляет удовольствие?

— Они убили мою одноклассницу. Они меня и пытали, и расстреливали, и бульдозером давили... — я должен был в милицию бегать жаловаться? А одного честного мент... извините, милиционера, который пытался убийство раскрыть выперли в с работы. Поэтому тут не в удовольствии дело. Я их просто ненавидел. Ненавижу...

— Ну, хорошо. А тех, на сходке? Которые тебе лично ничего не сделали? Которых ты даже не видел?

— И это знаете... То есть, что это я...

— Вычислить было нетрудно.

— Это наркодельцы. Они пострашнее всяких там маньяков. Потому, что...

— Знаю. Меня убеждать не надо. Но вот так убивать...

— А вы бы на моём месте...

— Хм... Удар ниже пояса... Между нами говоря, на твоём месте и с твоими возможностями я бы таких дров наломал... Но именно — дров. Всё это мелочёвка, Максим. Даже не дрова. Так, щепки. В принципе даже эти семейки ты не уничтожил. Так, срезал шляпки... А сама структура...

— Это вам, — протянул Максим кингстон. — У босса на яхте кое— какая информация была.

— Спасибо. Но я не об этом. Мы с тобой могли бы... Наши знания и твои возможности...

— Ага. Повяжем, направим в суд, а присяжные оправдают. И даже если осудят, то будут сидеть с люксах с телевизорами.

— Опять кипятишься. Понимаешь... как это правильнее сказать... был такой фильм: "Хорошенькое дельце".

— Видел. Комедия. Там один недотёпа мафиозную разборку организовал...

— Вот — вот. Понимаешь? Мы могли бы стравить этих пауков в одной большой банке. Или в нескольких банках. До самого верха! До самых истоков. И в рамках закона. А одного — двух довести таки до суда. Понимаешь? Ну, чего киснешь? Кажется, понимаю... Нет, в Джеймсы Бонды тебя не сватаю. Будешь жить обычной жизнью. И только иногда... А в другое время... Вот, как ты думаешь, где твои остальные способности больше всего пригодились бы? Особенно по исцелению? Там, где нет больниц. Где нет медикаментов...

— В глухих местах каких? В Африке спид лечить?

— И доставить врачей или лекарства никак невозможно.

— В экспедиции какой? На орбите?

— И эвакуировать больного нельзя. А кроме того, если из строя выйдет какой комп, кто просчитает траекторию? Особенно, если с Земли сигнал идёт ни минуту и ни две...

— Марс? — выдохнул юноша.

— Да. Молодой человек. И я официально предлагаю тебе начать подготовку. Тем более, что твой отец тоже готовится к полётам. Более близким, конечно...

— Но я слышал, что это ещё только проект.

— Проект лет на десять. И к тому времени понадобятся молодые, здоровые, но опытные и подготовленные ребята. Поэтому начинать надо сейчас.

— И десять лет...

— Наверное, знаешь, что некоторые готовились и дольше. Но не переживай, тебя не будут все эти десять лет крутить на центрифугах. Будешь учиться, как все...почти. А в свободное время постепенно втягиваться в подготовку. И ты не первый. Несколько ребят уже готовятся. И иногда, на каникулах, будешь выполнять наши поручения. Ну как? Согласен?

— Конечно! Кто бы не согласился! — во весь рот улыбался Максим. — Только... — вдруг обеспокоился он.

— Да?

— Почему Вы? Разве ваше ведомство руководит такими проектами?

— Нет. Не руководит. Курирует. И не проект, а только кадры. Но, поверь, к нашим предложениям очень и очень прислушиваются. И если только это тебя беспокоит...

— А после школы что? Я к тому, что один ректор...

— Наслышан. Кстати, премия ваша уплыла. От вас обоих.

— Что, решение всё-таки неправильное?

— Похоже, что правильное. Но пока вы судили-рядили, это самое уравнение решил ещё один человечек. И его опубликовал. И по странному совпадению он — член жюри этой же олимпиады.

— Нет, ну какие... какие... Хорошо же!

— Что заставишь его вылизывать тарелки в студенческой столовой? И его же кота?

— И это знаете...

— Ребячество, Максим Леонидович. На что ты свой дар растрачиваешь? Оставь его нам. Кстати... если нетрудно... Показал бы что-нибудь?

— Хотите, на пару минут вас парализую? Или ослеплю? — все ещё возмущенный людской подлостью, предложил Максим.

— Нет-нет! Это, конечно, было бы забавно и поучительно, но... не сегодня.

— А что тогда?

— Ты как бы сквозь стены проходить можешь?

— Не как бы, а прохожу. Только одежда остаётся.

— Ну, это не страшно. Мы же мужики! Давай туда-назад — кивнул генерал на одну из стен.

Максим пожал плечами, примерился и исчез в указанном направлении. Через секунду раздался женский визг и в кабинете вновь появился юноша.

— Ну зачем так? — возмутился он, краснея и быстро одеваясь.

— Ничего-ничего, — улыбался хозяин кабинета. — Понимаешь... Для меня одного это мог быть и гипноз. А теперь есть свидетели. Там девчата из моего секретариата. Но завизжали, да и всё. За другими стенами — люди посерьёзнее. Могли пальбу начать.

— Всё равно могли бы предупредить. Я бы только голову высунул. Поздоровался, к примеру, если Вам так свидетели нужны...

— Да нормально всё, Максим. Успокойся.

— Успокойся! Вас бы голого к незнакомым женщинам...

— Знаешь, кажется мне, что ни мне, ни тебе своего тела пока стыдиться нечего.

— Но и хвалится нечем.

— Ну-ну-ну. Перестань дуться. Давай пока поговорим о твоём первом задании. То есть... если ты согласен, конечно.

— Сказал же, что согласен, — уже одевшись, вновь устроился за столом Максим.

" Без особого приглашения. И вообще без комплексов" — слегка поморщился Павел Павлович. Но сделал это незаметно. В целом разговор удавался. Правда, было тяжело. Точнее, непривычно. Чаще всего люди, входящие в это кабинет генерала ... ну, не то, чтобы боялись (хотя, бывало и такое), но... уважали. Если не его, то его звание и особенно должность. Или подчинялись ему... и ей. В смысле должности. А это парнишка не боялся, не уважал, не подчинялся. А вести разговор на равных или почти на равных председатель могучего ведомства уже отвык. Почти. Вот, получается же! Как старший товарищ. И к такому надо понемногу привыкать. Вот, сел не спросясь и без команды. Ну и что? Он же не подчиненный. А сесть, когда старший по возрасту сидит, особого приглашения, кажется, не надо? Особенно, если сидел до этого... — генерал встряхнул головой, отогнал глупые мысли.

— Так вот. Нас очень беспокоит один канал поступления наркотиков. Даже не канал, а сеть. Сам наркотик — страшный по своей разрушительной силе. И даже колоть его не надо. Мазанул по коже — он и всосался. И на тусовках ваших новая мода — друг другу, или даже незнакомым — шась по открытому участку. Невинная такая забава. Эйфорию вызывает конкретную. А через месяц без этого уже жить нельзя. Через полгода — полное разрушение психики. И, знаешь, не можем никак найти производителя. Не наш — точно. Уже нашли бы. Но что, паразиты, делают — распространяют только у нас.

— Диверсия?

— Думаю, больше самосохранение. Если в своей стране такого явления нет, то для другого "дяди" полиция или спецслужбы работают... скажем "неохотно".

— И я должен...

— С твоими способностями ты мог бы пройти по паутинке? До самого паука? Поверь, ты спасешь этим гораздо больше ребят, чем убив одного— двух очередных отморозков или там, карманников.

— Но вы же знаете, я карманников не убивал! Я их... Я и дальше их буду... мне что, отворачиваться, когда я их почувствую? Или вашу милицию звать?

— Нашу. Нашу родную народную милицию! Максим, но ты же умный юноша. Что ты хочешь услышать от меня в этом кабинете? Я же никогда не скажу: "Иди убивай, калечь! Ты неподсуден, потому, что ты...". Кстати, а кто ты, Максим?

— Максим Леонидович Белый, — пожал плечами юноша.

— И..?

— И всё. Человек.

— А если человек, то должен знать, что и убийства и всевозможные там членовредительства караются законом.

— Всегда?

— Должны всегда.

— А на войне?

— Ну, брат...

— Знаете, я ведь тоже много об этом думал. Ещё с тех пор, как бешенного пса убил. И вот надумал — они для меня такие же бешенные псы. Или же враги на войне. И войну эту не я... то есть не мы начали. А поэтому... собаке — собачья смерть.

— Не убедил. Хотя, конечно, теория хорошая. Так легче жить, да?

— Представьте себе, легче. И убивать легче.

— Вижу, не убедил.

— Павел Павлович! Да не собираюсь я размахивать здесь шашкой! Но если сами нарвутся... в порядке самообороны... так и по закону можно, да?

— Если не превышать пределов.

— А какие пределы?

— Приблизительно соразмерные творимому злу. То есть если карманник, а ты его — насмерть, то это уже превышение пределов.

— Угу... А если там руку или только кисть...

— Временно. До исправления.

— Знаете... Я вот думал и над этим. Не верите? Думал, честное слово. Но большинство из них... просто неисправимо.

— Это для тебя, с твоими-то возможностями?

— Но я же не Бог. Да и он, как сами видите...

— Жаль, жаль, юноша. А я-то думал — всех перевоспитаем и начнётся...

— Эпоха милосердия? Шутите!

Генерал поймал себя на том, что ему почему-то приятен такой разговор на равных.

"А с кем ещё? С холуями моими? Нормальные ребята на канцелярскую работу не идут. А парень-то с головой. И с характером. Находка! Ну, просто находка. Мы с ним такие горы свернём!"

— Вообще-то не шучу. Были такие мечты. За тем и пришёл на эту службу. Ну, не косись, не косись. В большинстве своём здесь честные и порядочные ребята. А если поможешь вычистить всякую сволочь... Но об этом потом. А пока, давай спасать твоих ребят.

— Моих?

— В перспективе — да. Зараза появилась уже и в соседней вашей школе. Точнее, у ребят соседней школы. Так что не медли. Сегодня пятница, вот и начинай. Клуб у них называется "Драйв". Это восемь остановок на троллейбусе от вашей проходной. Новичков принимают неохотно. С ребятами из вашей школы враждуют — дело обычное. Поэтому в гости почти не ходят. Бывают и драки. Но тебе ведь...

— Да. Но предлог... или как у вас там — легенда.

— Присматриваешься. Новенький. Мы специальной легенды не разрабатывали. Тебе же внедряться не надо? Только за ниточку ухватится, да? А для этого запомни — там, откуда ты приехал, есть такой клуб "Реактор".

— Слыхал, но бывать не доводилось.

— А в нём был такой парнишка Спам. До недавнего времени. Вот на него попробуй и сослаться. Личность известная. Особенно своей кончиной. Толканул куда-то на сторону хорошую партию, ну, его и... Хотя, нет, не буду вводить в соблазн. Так что, если назовешься его клиентом, может, и здешние примут в клиенты.

— Для того, чтобы они что-то рассказали, может, придётся кое— кому сделать больно. Как насчёт закона? — хитро прищурился Максим.

— Только в пределах необходимой обороны, — также хитро подмигнул ему генерал. — Ну вот и договорились. Теперь запомни номера, — он надиктовал три номера сотовых телефонов. — По ним можешь звонить в любое время. Но по первому — действительно в горящих случаях. И ещё... "Маугли".

— Неплохая кликуха.

— Оперативный псевдоним. При необходимости будешь называть, чтобы со мной соединили и чтобы пропускали сюда.

— При необходимости я сюда и так...

— Максим! Давай договоримся: все эти чудеса — на пользу людям.

— Угу! Например — последнее.

— А что? Теперь девчата дремать не будут. Очень хорошая встряска. И всё-таки, ты бы поосторожнее. В смысле — не высовывайся особенно. Так будет... эффективнее. После выходных пойдёшь в школу. А там тебя уже найдут и куда надо зачислят. Что же. Очень рад был с тобой познакомиться. Об успехах... в нашем общем деле сообщай немедленно. Не ради контроля, просто мы тоже сможем во многом помочь, многое подсказать.

— Понимаю. Скажите, а вот если деньги или там, ценности перевести в какие дома ветеранов или инвалидов, вы бы смогли?

— Много у шейха подмолотил? Или этого — генерал кивнул на кингстон — раскулачил? Ну неважно. Думаю, сможем. Хотя и у нас своя отчетность... Но сможем.

— В следующий раз доставлю.

Ты бы лучше всё-таки мне этих наркодельцов доставил. Ну, удачи тебе, Маугли, в наших джунглях. О нашем разговоре... сам понимаешь.

— Отец знает.

— Значит ему — самый минимум.

— О программе или о... сотрудничестве?

— О программе можешь рассказать всё. Ещё раз удачи.

Они расставались, почти довольные друг другом. И всё-таки оставалось недосказанное.

— И вот что... — решился, наконец, генерал. — Ты зла не держи... Что программу журналистки твоей сняли, так нужно было. Чтобы не спугнуть... Да и не всевластен я. Есть и над нами силы враждебные. Вот мы их с твоей помощью вполне могли бы... Постепенно. Без этих скандалов... Понимаешь? Вся эта шумиха, она ничего не даёт. Только разваливает институты власти... А что стреляли в тебя... Это... Тоже не по моей воле. И ничего больше сказать не могу... Пока... А насчёт твоего мента — подумаю, как исправить эту несправедливость. Ну, лады?

Максим согласно кивнул и пожал протянутую руку.

Когда юноша вышел, офицер вытер пот со лба, помотал головой. Всё-таки трудно вербовать ничего не боящегося человека. Хотя, может и он... В конце концов у него есть отец, которого он, судя по всему, очень любит. Можно было бы и попроще — жестко нажать. Но когда служат не за страх, а за совесть... За совесть... Как он посмотрел, когда я сказал, с чем пришёл сюда. Но поверил же! Он — и поверил. Значит... значит осталось это во мне. Несмотря на некоторые грешки, конечно... И с этим Белым мы... мы... Не надо было его на эту мелочь... Нет! Именно так! А потом, когда войдёт во вкус настоящей работы, серьёзной нашей деятельности, вот тогда... Павел Павлович откинулся на спинку кресла и начал выстраивать величественный воздушный замок. Пока — воздушный.

А Максиму в этом генерале не кое-что не понравилось. Какая-то... напряженность что ли. И мелкая неискренность. Или наоборот — игра в искренность? Неестественность какая-то. Вот президент, к примеру, молодец был — что думал, то и говорил. И это было видно. А этот... Хотя, в целом ничего "собеседование". И Марс. Это же надо — Марс! А всё остальное, эти наркобароны — ерунда. Разберёмся. Сегодня же вечером и начнём! Хотя, сегодня на вечер у него совсем другие планы! — вспомнил Макс о девушках. Кстати, о вечере — за беседой сколько времени пролетело-то, а? Надо уже и поспешать.

В маршрутке он оказался в окружении нескольких старушенций, судачивших обо всём на свете, но интересном только для них. Поэтому Максим погрузился в какие-то неясные сладкие грёзы.

— А она, бедненькая, на глазах тает, — услышал он вдруг всхлипывания одной из старух. " А ну их..."

— И знает, что неизлечимо, а держится. Только вот, Слава пишет, что плачет по ночам. Ещё бы. Двое деток. Жизнь только наладилась...

"Пишет. Значит, где-то далеко" — успокоился Максим. И его догадка подтвердилась. Родственница этой женщины жила за тридевять земель и лететь к ней та собиралась на самолёте.

"Ну вот и хорошо" — решил Максим. Ему сейчас крайне не хотелось кого-либо исцелять. А если бы всё происходило здесь, пришлось бы. Не смог бы отмахнуться. А так... Нет, на самом деле, он что, бросит всё — и к чёрту на кулички вот с этой старушенцией к её родственнице. Старушенцией... А если бы вот так плакала молодая и красивая? К примеру, та же Тонька. Или Маринка. Что тогда? Полетел бы, а? Помчался бы! А так... " Мои чудеса не для собак!" — говорил Христос. Правда, он так говорил несколько в ином ракурсе. Но я и не Иисус. И вообще — всех не исцелишь, и, как говорил Пал Палыч, нечего размениваться на мелочи.

В общем, из маршрутки Макс выбрался хмурый и недовольный собой. Пару раз оглянулся на шедших позади женщин. Но, взглянув на часы, решительно направился к аллее. Да, теперь где-то далеко умрёт человек. Женщина. Мать двоих деток. А! Много их умирает каждую минуту. Но эту он мог бы спасти. Но опять же, он многих мог бы спасти. С другой стороны — и другие многих могли бы спасти. Вон, в Африке дети и сейчас с голоду умирают. И многих мы бы могли спасти. И никаких чудес не надо. Простое сострадание. Каждый мог бы денёк не пожрать. И эту сумму перечислить в этот их фонд. Это если все сытые перечислили всем голодающим. Ну, не всем, хотя бы детям. Так нет! Фотографируют умирающих детей на фоне ждущих их смерти стервятников, потом сидят и плачут от жалости. Но ребёнку этому не помогают! Хотя, тот фотограф, кажется, покончил жизнь самоубийством?

Расстроенный этими ассоциациями юноша сел на скамейку, ожидая своих новых знакомых. Посмотрел на встающую луну. Нет... У него сейчас другая задача. "Вот, когда горит дом и надо выбирать, куда ставить лестницу? Конечно, туда, где больше народу! Вот и мне сейчас надо спасать ребят от этой новой дури. Хотя, и от старой тоже. А деньги я точно переведу в фонд голодающих", — окончательно успокоил себя Макс. И вовремя — к нему приближалась компания сверстников. Среди девчат выделялась Тонька — в синей блузке и белом платьице, подчеркивающем загар стройных ножек. Правда, и Марина, и ещё одна, пока незнакомая девушка, тоже были ничего: Маринка — довольно высокая очень пропорциональных форм (Максим даже невольно облизнулся), а незнакомка среднего между подружками роста, но очень худенькая, зато смуглая и с удивительно густыми волосами. Вамп. Наверное, Скопа была вот такой в юности. Да, все трое ещё те фурии. Это просто Максим выделил из них Тоньку. А так каждая может покорить любого сверстника. Да и покорили, оказывается. Максим увидел, что свободных мест по большому счёту и нет.

— Ну вот, знакомьтесь, ребята. Этот новенький — Максим, — начала церемонию представления Марина, — явный мотор этой компании. — Сергей, Анатолий, Вадим. А это — Оксана.

Ребята пожали руки, с любопытством рассматривая новенького.

— Ну что, вперёд? — скомандовала Марина.

— Знаете, я только приехал. Не успел переодеться. А в таком прикиде...

— Нормально. Хотя... Можем и подождать. Давай, только пулей, — решил Сергей. Судя по всему, он у них лидер. И ко всему — Тонькин парень. Вон как плечом её от Макса прикрыл. И плечо такого хорошего качка. Дела... "А чего ты хотел, дорогой?" — думал Максим, направляясь к своему ДОСу. " Здесь идёт своя жизнь. А может, не идёт, а бурлит похлеще, чем в твоём бывшем городке. Там и то пришлось за Таньку драться. Там — за Таньку, здесь — за Тоньку? Нет. Наверное, здесь всё по культурному. Ну, если только сам не полезет, то и мне это здесь не надо. Другие заботы" — врал себе Максим. Он уже настраивался на борьбу. Это с его-то возможностями и отойти в сторонку?

Переодевание много времени не заняло. К Максовой радости, "прикиды" у ребят были простенькие. Кроме того, что-то похожее он видел и у себя в шкафу. Точно не отец озаботился. Нет, она всё-таки молодец! Может, и подлизывается, а, может, и на самом деле заботу проявляет. Во всяком случае, пока подождём с окончательными выводами. Набрав "мачеху" по мобильному, он попросил передать отцу, что вечер проведёт с ребятами и придёт домой... ну, он позже позвонит, как будет получаться. Секунду подумав, Макс полез в свой кейс, взял побольше денег на карманные расходы. Ещё подумав, надел куртку (прохладный вечер и остальные ребята в таком же) и положил в карман пачку "зелёных". Мало ли... Может, уже сегодня удастся проскочить в "Драйв".

Из молодёжи его дождались Оксана с Вадимом. В принципе, этого можно было и ожидать. По крайней мере, от Вадима. Высокий, "крупный" такой парень, с широким, несколько грубовато отесанным лицом. С разу видно — очень добрый. Интересно, на кой он вампирше — Оксане? По её складу характера ей бы над Сергеем властвовать.

— Я ведь довольно быстро. Вот, только и переодел — оправдывался Максим.

— Да не, ты не переживай. Просто сегодня у нас тематический вечер, а Тоня — ведущая. Вот и надо помочь, — объяснил уход остальных Вадим.

— Во как! Надо же, в первый же вечер — и в "тему"! И это что, обязательная приправа к танцам?

— Да нет. Перед началом учебного года спохватились. Хотя, надзор, как и в каждом гарнизоне. А у вас как было? Ты вообще-то откуда?

— У нас... У нас тоже на каждый вечер кто-то из преподов дежурил. И ещё — родительский патруль в городском парке с танцплощадки вылавливал. Так что, если только в каком городском клубе. Наши ребята в такую "самоволку" часто отрывались.

— Ваши ребята? А ты что же? — поинтересовалась Оксана.

— Да мне как-то всё некогда было. Я боксом занимался. Да и другие интересы.

— Ещё один "спотсмэн" — мило поморщила носик девушка.

— Вот, опять. Ну чем тебе это не нравится? Я штангу поднимаю понемногу — это уже Максиму.

— Ай, с вашим спортом. Знаешь, Макс, он на соревнованиях однажды какой-то позвонок вывихнул. Теперь от боли корчится, а никому не говорит. Дальше дурью мается. Имей в виду, станешь инвалидом от своей штанги, я тебе в сиделки не пойду!

По тому, как улыбнулся Вадим, Максим понял — у того несколько иное мнение.

Школа была типовая, и на Макса дохнуло чем-то родным и близким. Даже вечер проводился в таком же спортзале. Он уже начался и Антонина рассказывала в микрофон об органной музыке.

— Конечно. Никакая запись не передаст всего очарования настоящей органной музыки!

" Тогда зачем здесь лясы точить? Организовали бы какую поездку на концерт органиста, или в костёл какой?" — подумал Максим, пристраиваясь на свободный стул. Пока что Бах его не воодушевлял, и юноша стал присматриваться к сидящим в зале. Вроде, ребята, как ребята. Хоть и отцы у некоторых из них... А может те, у которых папаши — знаменитости, сюда уже не ходят? А вон те взрослые — учителя. Вон та, полная, наверняка завуч. Или директор. Н-нда. Всё под контролем. И, наверное, надолго.

— Это надолго? — прошептал он Вадиму

— Стандартный урок. Сорок пять!

— Это значит... Потом, пока уберут стулья и всю эту... И до скольки потом?

— Как и положено. Пока, во время каникул до одиннадцати, а так — до десяти.

— И всё?!!

— Ну, потом прогуляться можно.

— По аллейке? А дамба у вас есть?

— Чего? — не понял иронии Вадим.

— Ладно, я так.

Максим встал и тихонько вышел из зала. Вообще-то, где-то подсознательно он и ожидал чего-то похожего. Не то место, не тот контингент. Блюдут. Ладно. Пускай пока послушают про Баха, а ему надо бы отлучиться. Если потом танцы до одиннадцати, то где-то к окончанию успеет.

Юноша решительно зашагал к проходной. Вообще-то это была и не проходная, и даже не КПП. Точнее, когда-то здесь был именно контрольно— пропускной пункт. Он, по большому счёту, им и оставался, но в другом исполнении — ни шлагбаума тебе, ни солдата с автоматом. Так, зданьице с тонированными стеклами, раздвинутые ворота, несколько камер слежения. Надо будет — тормознут незваного гостя или ротозея какого. А так, вроде бы никакого тебе режима, никакой секретности.

Вслед за ним в почти пустой автобус легко запрыгнул ещё кто-то. "Пять остановок" — вспомнил напутствие генерала Максим. Но на всякий случай можно бы и спросить, где выходить.

Макс обернулся с вопросом, но с вопросом его опередили.

— Куда сорвался, позволь узнать? — улыбалась Оксана.

— Да вот... — растерянно запнулся Максим.

— Подсказать? В "Драйв"! Ты оказывается, ещё тот парнишка!

— А ты куда? И без Вадима?

— Ну не могла же я новенького бросить на произвол судьбы! Загрызут ягнёночка серые волки!

— Ну, не такой уж я...

— Это образно. Вижу, что не такой уж. По глазам увидела. Но всё равно по первости одному в незнакомых местах... или знакомых?

— Да нет, просто наслышан.

— Па-анятно — протянула девушка. — Давай выйдем на остановку раньше. Проинструктирую.

Максим пожал плечами, и они вышли возле какого-то рынка — в принципе начинался город.

— Так вот! — девушка решительно взяла Максима под руку и повела по узкому тротуарчику. — Сам никуда не лезь и ни о чём не расспрашивай. Там любопытных не приветствуют. Будут задираться — просто тихонько отодвинься. Это — обычная проверка.

— Ого! А пароль и пропуск?

— Я тебе сегодня и пароль и пропуск! А там— видно будет.

— Ты значит, у них уже " свой парень"? И давно?

— С начала лета. Знаешь... Вадим лежал со своим этим позвонком. Ребята разъехались. Тоска. Вот и заглянула...

"Драйв" находился в довольно приличном здании и даже с неоновой вывеской. "Фэйс-контроль" у входа — верзила-переросток приветливо кивнул Оксане.

— Это со мной — коротко бросила девушка.

Вообще-то Макс не любил таких тусовок. Ну, не в его характере были все эти выстебоны под музыку. Хотя, было видно, что некоторые ребята долго и упорно отрабатывали кое-какие заморочки. А почему бы и нет? Вот, тот же Вадим, к примеру, долго и упорно " отрабатывает" рывок и толчок штанги. И чем полезнее, чем вот это? Ах, спорт! Ах, молодец какой! А этот молодец лет в тридцать... ну, пусть в сорок становится инвалидом — и плевать всем потом на него.

— И кого ты привела? — прервал Максимовы созерцания и размышления высокий хмурый тип. Длинные, до плеч, волосы, взгляд исподлобья, какая-то брезгливая улыбка или гримаса на худом лице. Потрясающе на кого-то похож. Вот, даже сутулится похоже.

— Это новенький.

— Из ваших? На кой он здесь?

— Он сам хотел. Говорит, наслышан.

— И о чём же ты, мальчик, наслышан? — повернулся уже к Максиму незнакомец.

"Ну, точно! В старинном фильме про Петра Первого его сыночек. Кто его там играл? Черкасов, что ли?"

— Слыхал кое-что хорошее. От Спама из Реактора.

— Не знаю такого. Но, наверное, хороший человек, если о нас "кое-что хорошее" рассказывал. Ладно, веселитесь, детки. Позже поговорим. Заинтересовал ты меня.

— Да ты и без меня здесь пропуска-пароли знаешь? А я то думала... А ты непрост, ох непрост! — по новому взглянула на юношу Оксана. — Ладно, пойдём. Здесь стоять и разглядывать непринято.

Чёрт его знает, как получилось, но Макс постепенно завёлся. По большому счёту этого и следовало ожидать — лето он провёл всё больше во взрослых заботах и разборках. Пора уже и расслабится. Да ещё и музыка эта... И Макс сорвался. Захотелось блеснуть. А может, и не блеснуть... нет, не буду его оправдывать. Именно блеснуть, именно повыстёбываться. Он примерился к ритму. "Бум-бум-бум-бум-бум -ууууу— бум-бум-бум— бум— бум — ууууу... Так. На пять шагов. Нормально. Значит, на этот вой разгоняемся, а потом— пять шагов".

Это действительно было что-то. Разбег и пять шагов. Даже не шагов — прыжков. Три вверх по стене и два — по потолку. На котором потом остались тёмные следы его кроссовок. В воздухе Макс не успел полностью перевернуться, поэтому на пол плюхнулся не совсем красиво — на четвереньки. Сказалось отсутствие предварительной проработки. Тем не менее эффект был ещё тот. Как-то расступились даже перед встающим с пола новичком. Несколько секунд видевшие этот трюк переваривали, рассказывали тем, кто видел что-то краем глаза, тыкали пальцем в потолок.

— Слушай, друг, а ещё раз слабо? А то я как бы пропустил? — попросил один из парней.

— Нет, почему же... Вот только примерюсь получше. И если бы ещё музон на пару ударов...

— Сейчас ударника попросим, он тебе какую закажешь, дробь выдаст.

Макс ещё раз прикинул высоту стен и длину потолка. Нет, лучше в ширину. В три шага вверх получилось. А два шага там — это... Ну, где-то третья часть. Хорошо. Значит шесть шагов? И три вниз? Чтобы вот так не плюхаться. Двенадцать шагов. Вот только потолок мазать... Он подошёл к парнишке — ударнику и простучал ему ритм. Примерился. Вновь увидев грязные следы, снял кроссовки. Потом закрыл глаза, настроился. Вспомнил, как поднималась в нём волна перед тем, рекордным прыжком. Кажется, как давно это было. Тогда он стоял перед прыжковой ямой в спортивном костюме Серого и знал, что — прыгнет. И вот сейчас в нём также поднималась волна. Даже не так, а пульсируя, подталкивая вверх, наполняя его какой-то радостной энергией. Пора!!!

Теперь зал просто ахнул, потом загудел. И толпа сомкнулась вокруг новой звезды. Или даже сверхновой. Нет, это же немыслимо! По стене, потом по потолку — и по другой стене вниз! А как же законы природы?

— Покажи-ка свои ноги? — поинтересовался кто-то и даже пощупал вымазанные потолочным мелом носки. — Ноги как ноги — констатировал он.

— Дай-ка и я — тут же встряла какая-то девушка.

— Но-но! — спохватилась, наконец, Оксана. — Смотреть-смотри, а руками не лапай! — она заботливо отряхнула с носков мел и помогла надеть кроссовки, демонстрируя, чей собственностью сегодня является этот нарушитель законов тяготения.

— Давай к нам! Смоллетт! — протянул руку один из затянутых в кожу парней.

— Максим.

— Не! Ты не Максим. Ты уникум. Будешь у нас Максимум, а?

— Долго выговаривать, — улыбнулся Макс, пожимая руку.

— Ничего. Меня так вообще для краткости Смолой кличут.

— А Смоллетт — это что?

— Потом как-нибудь. Слушай, пойдём за знакомство? Я проставляю. Там и с остальными нашими познакомлю.

— Хорошо. Но проставляю я. Как это — въездную? Или входную?

Сам Максим пива не пил, а новым знакомым (всего в компании сегодня восемь человек, но не вся команда приехала) проставил, благо, деньги были.

— Он у меня ещё желторотик! — объяснила Оксана, лукаво поглядывая на Макса.

— Да нет, просто не хочу сегодня, — оправдывался Максим. Он не только не хотел. Он видел, как внимательно рассматривает его сидящий в другом углу с каким-то сереньким человечком тот самый "царевич Алексей".

— Ребята, а кто вон тот длинный? — наивно поинтересовался Макс. — Хозяин?

— Да нет, смотрящий — просто ответил Смоллетт.

— Это что, типа надзирающего какого? От педсовета? — продолжил простодушничать Максим.

— Да, типа того, — во весь голос расхохотался Смола. — Ты только про "педсовет" ему не говори. Может не так понять сокращение и о-о-очень обидеться.

Теперь расхохоталась и вся остальная компания. К слову сказать, в команде из восьми человек насчитывалось пять парней и три девушки. Мальчишки — все постарше Макса года на три, наверняка после школы. Девушки, наверное, ещё учатся. В последнем классе. По крайней мере, по возрасту. А так... Вон та, с фиолетовыми волосами наверняка в школу не ходит. И вторая тоже. Вон, пиво, словно помпой, в себя закачивает. А третья — та ещё не испорченная. Дичится. Может, как и я — первый раз здесь. И паренёк её такой же. Как его... Капуста. Тоже дёрганый какой-то.

— Скажите, над чем смеётесь, и мы посмеёмся вместе, — подошёл к ним "смотрящий".

— Да так, Волк, новенький у нас. По незнанию пенки выдаёт, — в наступившей вмиг тишине сдал Максима Смола. Да-а, нравчики здесь...

— Он по незнанию, а ты чего? — коротко ткнул кулаком "царевич Алексей" труса и тот, захрипев, повалился на пол. И ведь только та, "неиспорченная" парочка кинулась к Смоле. Да и то не в защиту, а на помощь. Остальные попятились и Макс остался один на один с этим "смотрящим".

— Пойдём, — кивнул тот в сторону выхода.

— Но Волк, он же со мной. Ну, Волчёк, он же ничего такого... а? — умоляюще простонала Оксана.

— А ты, Ксанка, затихни. Ничего такого с ним не случится.

" Ого! Волчёк, Ксанка. Действительно она здесь своя" — отметил про себя Максим.

Какими-то коридорчиками они вышли во внутренний огороженный дворик.

— Так что ты там сострил? — навис над Максом Волк.

— Да так. По мелочам.

— Чего же они тогда так ржали? Ну?

— Ничего для тебя обидного. Хотя, знаешь... не пошёл бы ты, а?

— Не из пугливых? А я ведь могу и так... — кольнул он чем-то противно-холодным в бок Максима.

— Ну-ну. Попробуй, если можешь. Хотя, не советую, — начинал заводится Макс. Сейчас он эту тварь...

— Не из пугливых, — уже констатировал Волк, ухмыляясь и убирая нож. — Лады. Теперь о деле. Что там со спамом на самом деле произошло, в курсе? А то шепоток разный по углам полощется.

Неизвестно откуда проявился тот самый "серый человечек" и тихонько стал рядом.

— Что с ним — не знаю, но за что — знаю точно, — ответил, косясь на серого, Максим

— Ну, это и досюда разнесли. В назидание... Держи, — протянул он пачку сигарет.

— Нет, спасибо.

— Не пьешь, не куришь. По тебе вижу — не колешься и не мажешься. Что тебе тогда надо?

— Да мне то и ничего. Не для себя.

— Вот оно как... Тогда яснее. А то я думал... И что "не для себя"?

— Партия.

— Ого! А не слабо?

— Для нас — не слабо.

— Вас? Хм... Допустим. А меня — на ножи, как Спама?

— Тебя? Да у тебя и нет ничего на серьёзе. Что ты здесь имеешь? А мы и твоё заберём и если с кем надо сведешь — поимеешь. Процент за посредничество.

— Хм... И ты уполномочен? А посолиднее не нашлось?

— За солидными хвосты. А я... мы... о Шакалах слышал?

Волк взглянул на серого. Тот молча кивнул головой.

— О шакалах нет, о шакалятах ходили байки... Да чего вы стоите?

— Вот для начала — протянул Максим пухлую пачку. — За твой товар, а остальное — аванс за посредничество.

Глаза Волка блеснули. Он, машинально оглянувшись, быстро пересчитал деньги.

— Но я сегодня должен... Взвоют же некоторые. Та же Ксанка. Да и Капуста тоже.

— Даже так? Ладно с этими я сам разберусь. А Смола что?

— Нет. У этого другие интэрэсы.

— Угу. Давай, неси.

Они вновь переглянулись. И вновь короткий кивок неизвестного.

— После окончания.

— А встреча?

— Это перетолковать ещё надо кое с кем.

— Скажи этим "кое— кому", — произнёс Макс, уже прямо глядя на молчальника, — что мы готовы забрать всё. На корню. С клиентурой. Во сколько бы они не оценивали этот бизнес? А если нет, то мы сможем брать столько товара, сколько они смогут доставить.

— Круто! Ежели не врешь.

— Да врать-то мне незачем, а? Давай, неси. Я здесь подожду. Мелькать мне здесь особенно незачем.

— Уже мелькнул, так мелькнул, — ухмыльнулся Волк.

— А! — отмахнулся Максим, — ничего особенного.

— Ну-ну. Лады, через полчасика.

— Это ещё почему?

— Ты что, совсем того? В смысле зелёный? Я что, весь товар с собой ношу? Сейчас смотаюсь. Иди, успокой пока свою заступницу.

Максим согласился. Наверное, можно было бы уже сегодня изъять запас Волка. Ведь все равно весь не отдаст. Но надо бы подступиться и к серьёзным дядям. Пока без шума, чтобы главный паук не оборвал нити паутины и не затаился... А этот серый молчун, он-то кто?

Приход Макса, целого и невредимого, компания встретила с неестественным оживлением. Так зачастую и скрывают стыд за свою трусость — оборачивая всё в шутку. Типа : "Ничего такого не случилось, да и случиться не могло". А вот если бы он вернулся, к примеру, избитый? Что тогда? Тогда девчата начали чем-то помогать, вытирать кровушку, прикладывать что-нибудь к ранам, а пацаны цедить сквозь зубы: " Сволочь! Какая всё же сволочь! Но Макс, лучше не связываться. Ты даже не знаешь, кто за ним стоит!". Трусы!

— Ну как, столковались? Смотрю, легко отделался? А я вот чуть отдышался — показал на синее горло Смола. — Держи! Дёрни всё-таки пивка. От стресса.

— Да нет, спасибо. Ксана, пойдём? — кивнул Макс в сторону зала.

В полутьме Оксана крепко прижалась к юноше и, словно тоненький побег, изгибаясь в такт музыке, заглянула Максу в глаза. Тот ответил таким же долгим взглядом. "Как я сразу не заметил? Наверное, не присматривался. Да и не обратил бы, если бы Волк не сказал. Ничего, поправлю. И не с таким справлялся" — успокоил он себя и улыбнулся девушке.

— А я особенно за тебя и не боялась. Волк только с местными, проверенными вот так, как со смолой может. Да и то — болезненно, но не так больно, как...

— Унизительно? — подсказал Максим.

— Вроде того. А к новеньким он вначале приглядывается. Пугануть может, да. Тебя как, припугнул?

— Ну, это кто кого! — распушил хвост Макс. И не потому, что такой вот он был, а просто давно не танцевал с молодой девчонкой. Давно? В его возрасте — конечно.

— Даже так? — приподняла узенькие бровки Оксана.

— Ну, не совсем. Мы нашли общие темы, и, может, даже подружимся.

— Даже так? — вновь, но уже другим, разочарованным тоном повторила девушка. О чём-то догадалась. Даже не о чём-то. О дури догадалась. И сделала какие-то свои выводы. Явно для Макса нелестные.

Дальше они танцевали молча до тех пор, пока в зал не заглянул и не кивнул Максу "царевич Алексей".

— Я пойду с тобой. Я и так всё поняла.

Что она поняла, стало в свою очередь понятно по её поведению.

— Ты чего здесь? — хмуро спросил Волк, когда девушка вышла следом за ней.

— Оставь его Волчина! — кинулась Оксана на торговца дурью. — Слышишь, оставь! Давай, я буду брать двойную дозу, если тебе нужны деньги! Но не трогай его!

Было видно, что девушка, сейчас очень похожая на какую-то хищницу из породы кошачьих, вот-вот бросится.

— Да ты что? Я — его? — удивлённо и несколько испуганно спросил волк, отступая к забору. — Да ты вообще заглючила? У нас с ним дело. Дело, понимаешь? И за дозой сегодня к нему обращайся.

— Это правда? — повернулась к Максу Оксана. — Правда... — констатировала она сама, всхлипнула, закрыв лицо руками, и рванулась в зал.

— Ничего. Скоро припрёт — приползёт на коленках, — успокоил Волк Макса, передавая небольшую пробирку с ядовито-желтой мазью. — Здесь пятьдесят доз.

— А что, бывало?

— Хм. Знаешь, какая ломка? А у неё пару раз денег не было. Так такими услугами рассчитывалась! Рекомендую!

Лучше бы он этого не говорил. Нет, были у Максима другие планы. И договорились уже почти. Может, и вышел бы он через этого Волка на более серьёзных дельцов. Но история не знает сослагательных наклонений. А в реальном времени эта мелкая, но опасная мразь уже никаких встреч организовать не могла. Потому, что корчилась, скребя холёными ногтями квадрат тротуарной плитки, которыми был уложен дворик. Какое-то чудовище пожирало его изнутри. Это было столь страшно и больно, что он не смог даже закричать. Сознание ещё отмечало, как взвизгнули девчонки, выскочившие на свежий воздух перекурить. Как занесли его в кабинет. Как склонился над ним его непосредственный шеф с одним вопросом: " Кто?" Волк собрался ответить, но смог только закричать — длинным предсмертным криком.

Максим этого уже не слышал. В это время он уже догнал ревущую Оксану и, держа её за плечи, успокаивал.

— Я думала... я думала, что вот... Что встретила... потом думала — несчастный... А оказывается... Оказывается...

— Да ничего такого не оказывается, Ксанка. Совсем не то, что ты думаешь! Ну, честное слово! Ну, пойдём вон, присядем, я тебе объясню...

" А что я ей смогу объяснить? Придётся врать".

Они присели на скамейку в залитом лунным светом скверике.

— Вот, посмотри, — показал Максим пробирку. — Я просто у этого вашего Волка выкупил всё, чтобы он ни кого не травил.

— Это ты молодец, — не сводя глаз с наркотика, уже другим тоном произнесла девушка. — Отдай лучше это всё мне. А то ещё и сам... пристрастишься... Отдай, а?

"Началось" — понял Максим, убирая пробирку.

— Ну Макс, миленький. Ну, тогда хоть мазнуть разок, а? Знаешь, мне надо успокоиться. Я так из-за тебя испереживалась... Ну, не будь жмотом...

— Хорошо. Только вначале...

— И что же вначале? — потянулась к нему девушка.

Макс поймал её взгляд и подчинил себе. Затем взглянул на полную Луну. Интересно, почему она всегда на месте, когда мне нужен её чудотворный свет? Или, наоборот, я творю эти чудеса, когда она на небе? То есть, если бы сейчас были тучи, то я просто мазнул девушку этой наркотой, и мы тихо мирно пошли домой? До хорошей погоды? Ладно, потом. А сейчас Максим коснулся ладонями лба сидящей неподвижно девушки. Нет. Не так. Встал, скомандовал ей лечь на скамейке. Вот так привычнее. Вскоре он уже видел, какие разрушения уже причинило девушке проклятое зелье. Ну, ничего. Поправимо.

И он действительно всё поправил. За один сеанс. Точнее, вытравил заразу. Правда, до той поры, пока все клеточки мозга не засветились здоровым и радостным нежно-розовым светом, целителю пришлось дважды прерываться. Вначале — успокоить, уложив спать на соседних скамейках двух каких-то бомжей. К их же счастью, они отреагировали на увиденное... просто озадаченно, что ли?

— Глянь-ка, Илья, что это? — спросил один из них своего друга, указывая пальцем на странное явление.

— Н-не знаю... Это, наверное, он так её любит. Романтически, — глубокомысленно ответил другой, протирая глаза и вглядываясь в голубое сияние, исходящее из рук юноши.

— Угу. Романтически. Слушай, а может ментов позвать? Всё ж таки девушка.

— Да ты понимаешь, что он с ней делает? Может, это у молодежи теперь такой...

— Секс?

— У тебя одно на уме. "Секс!" Может, кайф такой новый.

— Знаешь, я всё-таки ментов позову.

— Да ну их. Давай лучше сами. Что, не справимся?

— Сначала спросим, чего это они...

— Сынок, закурить не найдётся? — обратился с оригинальным вопросом один из них, привлекая к себе внимание. — Чё ты с дитём делаешь-то, а? — уже резко оттолкнул он Максима, увидев, над какой юной девчонкой проделывает это парень своё загадочное что-то.

Максим оторвался от целительства. Прошипел какое-то ругательство. Привалов в своё время правильно отметил, что в таком состоянии увлеченные работой маги превращают окружающих в пауков, мокриц и других тихих животных. Но эти два бомжа, хоть и набравшиеся по самые ноздри какого-то пойла, действовали из лучших человеческих побуждений. А потому:

— Спать! На скамейку — кивнул головой Максим на противоположную сторону сквера, заглянув в глаза каждому из них.

Те молча повиновались, а Макс, воспользовавшись случаем, подзарядился лунным светом.

Второй раз, уже ближе к окончанию, его прервал звонок мобильника. Отец. Надо ответить.

— Где пропадаешь?

— Да здесь школьный вечер, танцы, па...

— Какой вечер, какие танцы? Ты на часы посмотри.

— Я говорю, были танцы, и теперь я тут с девушкой... возвращаюсь. Скоро буду, — теперь совсем не соврал Максим.

— Ты опять за своё?

— Да! За своё! Опять! — резко ответил юноша.

— Ты... опять... — дрогнул голос Белого-старшего. Понял.

— Да, па. Так получилось. Потом расскажу. Я уже скоро.

Потом они довольно долго шли по пустынной дороге. Максим приходил в себя. Всё-таки к боли привыкнуть трудно. А девушка о чём-то напряженно размышляла.

— Ты же ничего... такого со мной не сделал? — поинтересовалась она.

— "Такого" — ничего, — улыбнулся Макс.

— Просто, знаешь, провал в памяти. Наверное, очень большую дозу мазнул от щедрот своих. Но и на том спасибо.

— Ещё захочется — приходи ко мне. Для тебя — и скидка и кредит, — обиделся на такие подозрения Максим.

Девушка явно хотела надерзить, но вовремя спохватилась. "Не плюй в колодец..."

— Спасибо за вечер, — уже улыбаясь, потянулась она к Максиму, когда парочка остановилась возле её дома (оказывается, всего через один от Максового). И не вампирша она сейчас, а просто ласка. Хотя и это тоже зверёк ещё тот.

— И тебе спасибо, — сделал вид, что не заметил предложения Оксаны юноша. Не хотел он теперь её целовать. Брезговал. " Такими услугами рассчитывалась! Рекомендую!" — звучал в памяти голос теперь уже покойного Волка. И после этого целовать эти губы?

— Отоспишься, позвони, хорошо? — что-то почувствовав, натянуто улыбнулась Оксана, чмокнула его в щёку и исчезла в подъезде.

Дома на кухне горел свет. Это не спала молодая Светка. Светлана Афанасьевна. Хотела поговорить с Максимом. Но в таких случаях необходимо желание обоюдное. Максим же с ней говорить не хотел. С усталостью начинало приходить и какое-то раздражение, недовольство собой. Так засветиться! И началось-то всё с преглупого бега по потолку. Пацан, ну просто пацан.

— Спокойной ночи, — жестко бросил он в сторону открытой на кухню двери и, разувшись, прошмыгнул в свою комнату. Туда, в темноту, "мачеха" заходить не рискнула.

"Надо было, а? ну вот надо тебе было повыстёбываться, да?" — корил себя Максим. И что? И сам раскрылся и всё испортил". Как всегда в минуты такого раздражения, Макс попробовал почитать что-нибудь из старых любимых книг. Улыбнулся, глядя на собрание сочинений Шекли. "Вот кто бы придумал для моих способностей достойное применение!" Хотя, что тут забавного? Вот, опять убил. Но ведь опять и вылечил! Извините, Павел Павлович, Так уж получилось!

Нет. Не читалось. Макс пошёл в ванную, залез под душ. Отметил, что на кухне света уже не было. Поговорим ещё. В другом настроении.

Задремал Макс уже перед рассветом, мысленно продолжая полемизировать с генералом-силовиком. Да, конечно, сорвал операцию. А, может, и не сорвал. Тот серый тип не случайно рядом с Волком ошивался. Да! Убил! И буду убивать! И Вы, товарищ генерал, сидя там в своём кабинете очень многого не видите. Не видите, каких ребят калечат эти сволочи. Хуже фашистов. Нет, на самом деле хуже фашистов. Они же нас уничтожают, понимаете? Это не какой там мешок картошки на чужой даче накопать. И даже не миллион у государства отстегнуть. Они убивают нас, а я буду их. Это война, понимаете, война! Да... Надо будет ещё и этого... Капусту найти. Пропадёт парень. Найдёт другого и пропадёт... Оно ведь несложно, оказывается... Да и не очень больно... А по потолку... Ну и пусть... Проще будет познакомится... Я им ещё не то покажу... — заснул, всё-таки, улыбаясь, юноша. Жизнь вроде бы налаживалась и на новом месте.

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх