Господин Наклеенные Глазки

Как выходило, что столь желанный объект погибал от одиночества?

— Глупо!

Абрахам психовал. Как бы ни было интересно происхождение Господина Наклеенные Глазки, нельзя забывать о вероятном исходе их общей истории. Эйба вполне могла постигнуть участь Клет, какой бы она ни была. А вместе с ним — матушку и бабушку. Вот в гостиной лежат хладные трупы двух женщин...

— Прости, дружище, кажется, наше знакомство подходит к концу, — он прихватил смесь, натянул на ходу куртку. Сейчас войдет в сарай, как ни в чем не бывало, вколет еду и будет болтать. Словно он не собирается делать роковой звонок. Однако, припомнив вчерашнюю вечернюю беседу, Эйб слегка похолодел.

"Что случилось?" — спросил Михаэль в ту же минуту, когда Абрахам решился покончить с идиотской историей одним звонком в полицию.

"Ничего. Почему ты спрашиваешь?"

Господин не сумел вразумительно ответить, но в душу Эйба закрались сомнения. Что если бонусом за утраченную человечность он получил нечто вроде третьего глаза? Да, некрасиво, если Михаэль сумеет прочитать сейчас его мысли. Абрахам чувствовал себя распоследней сволочью, но самооправдания сыпались на него густым потоком.

"Будет только лучше"

"Спасу ма и ба"

"Да, придется врать, чтобы лишний раз не беспокоить"

"Просто умолчать о намерениях. Ничего страшного"

Эйб распахнул дверь сарая и застыл на пороге, рой мыслей как ветром сдуло.

— Д-добрый день...

В темноте, напротив Господина Наклеенные Глазки, сидел человек в плаще. Не молод, но до крайности элегантен, с еще более элегантной улыбкой и добрыми морщинами вокруг глаз.

— Г-гарольд? — не так он себе представлял таинственного спасителя. Ой, не так.

— Не... не совсем, — кажется, гостя удивило предположение.

Ах!

"Понеслась" — поздравил себя Абрахам. По конечностям разливалась липкая слабость.

— Заходи, закрой дверь, — пригласил седеющий господин.

— Убивать будете? — Эйб не спешил запирать себя в клетке с тигром.

— Еще чего. Я столько времени потратил, чтобы отвести от тебя лишнее внимание... Всего лишь дам пару дельных советов, Абрахам. Вижу, тебе без них совсем туго.

— Как скажете, сэр Добрый Волшебник.

Незнакомец добродушно рассмеялся, дверь аккуратно закрылась — в сумраке шевельнулся Господин Наклеенные Глазки, и все стихло.

— Давай я просто расскажу, что от меня требуется, а ты молча выслушаешь, — он широким жестом пригласил присаживаться на свободный, но весьма покосившийся стул. В свете ламп Абрахам автоматически отметил блеснувшие золотом часы. Их стоимость Эйб не представлял даже примерно.

— Я постою, спасибо.

— Как пожелаешь. Итак, для начала — я не буду объяснять, кого ты приютил, замечу только, что он такой не один. Проще говоря, если Михаэль пропадет, затейникам в халатах будет кем заняться. Но поиски официально прекращены, можешь спокойно выдохнуть. С большим трудом нам удалось убедить комиссию, что металлолом с человеческими тканями, найденный два дня назад в овраге, принадлежал именно ему.

"Он инсценировал смерть Господина?"

— Тем не менее, это вовсе не значит, что ты можешь его выгуливать в таком виде. Чем осторожнее будешь — тем лучше. Держи, — Господин Золотые Часы протянул листок с телефонным номером, Абрахам ожидал увидеть нечто необычное, но цифры не удивили. — Позвони этому человеку. Он ничего не знает, без царя в голове, но парень толковый. Занимается электроникой. Ты уж придумай, как развести его на гаджеты для абсолютных инвалидов.

Эйб ощутил, как лицо его стремительно вытягивается.

— На это понадобятся деньги. Возьми, — Золотые Часы жестом волшебника выудил из кармана пачку банкнот и вручил Абрахаму. — На первое время хватит. Но вечно снабжать не буду. Через какое-то время у тебя появится новый друг. Будет давать советы, куда и сколько вкладывать — в твоих интересах им следовать... что еще? Да, спецподразделения уже похоронили Михаэля, но до нашей общей знакомой эти новости могли и не дойти. Так вышло, что все, кто знал о вашей с Терезой сделке, мертвы. Концы в воду, тут тебе повезло...

"Опа"

— Но я не уверен, что сама она мертва, хотя мне, признаюсь, очень этого бы хотелось.

Вид незнакомца не позволял открыть собеседнику рта, а вопросам — образовываться. Он поднялся и чеканным шагом военного пронес себя к двери.

— Постарайся глядеть в оба, может, чуть позже будут другие инструкции, — и взялся за ручку.

— Вы мне так безоговорочно доверяете...

— Можно сказать, что нет выбора, а можно сказать, что ты себя славно зарекомендовал. Я предпочту второе. Если честно, я бы предпочел нечто вообще третье... Но получается, что не получается. Конечно, тебя никто не спрашивает, хочешь ты заниматься этим или нет, но тебе предлагают безбедное будущее на ближайший год. Дальше ситуация может резко поменяться. Ах, ну и да — главное: мы с тобой друг друга не видели.

С этими словами он что-то быстро простучал по косяку, заставив Господина Наклеенные Глазки вздрогнуть, и скрылся за дверью. Абрахам так и остался стоять с открытым ртом и капиталом в руках.

— Спасибо, бог из машины, — нашелся он через минуту.

— Михаэль, щенок... такие вещи не забываются!

— Говори медленнее.

— Твою... прости меня, матушку... Я не верю!

Через пару недель Фредди собрал "голосуйку-1". Электронное устройство для озвучивания букв алфавита, размером с увесистый сотовый телефон. Эйб просил сменить название, но Фред — ни в какую. Такая у него традиция — давать изобретениям идиотские имена, созвучные с непристойностями или, еще лучше, табуированными словами. Чтобы затейно, с намеком. Впрочем, на фоне иных достоинств инженера крохотный недостаток терялся, потому Абрахам не сильно настаивал. Для него намного важнее было атрофированное чувство любопытства этого странного человека.

Другой странный человек тем временем изводил Эйба:

— Как хоть они выглядели?! Михель? Мих...!

— Не помню. Вообще ничего не помню.

— Год рождения?

— Голова болит.

— У тебя не может болеть голова!

— Устал.

Фредди не интересовало, почему именно так, а не иначе — он просто увлеченно кидался за новое дело. Единственное: просил в будущем предъявить готовую модель, которую Эйб так старательно комплектует чужими деталями. Для сохранности авторских прав в каждое изделие он добавлял процент брака, о котором знал лишь создатель, потому Абрахам оказывался полностью во власти сумасшедшего гения с соседней улицы.

Итак, первым делом Михаэль получил голосовой аппарат, с помощью которого можно произносить звуки. И для этого ему не требовалось подтягивать хилыми грибонитями металлические штыри. Абрахам самолично намотал белые нервы на контакты, каждый из которых соответствовал букве. Вышло нечто вроде клавиатуры для парализованных. Тех, что без пальцев, зато с третьим глазом. По всему телу.

— ЫАМУЭ.

— Привет, Михель. Ща будем вырабатывать у тебя новый рефлекс...

Покуда Господин Наклеенные Глазки учил алфавит, Фред варганил преобразователь речи. Сел за расчеты, даже бровью не повел. Еще неделя, и Господин Наклеенные Глазки уже не ждет милости от окружающих — замкнутый мирок ходит ходуном от любого слова, было бы только оно сказано вслух.

— Рассскжи ыыо-нибуть, — получалось не всегда понятно — ведь сам счастливый обладатель Голосуйки не слышал, за какие буквы дергает. Эйб догадывался скорее интуитивно.

— А сам не желаешь выдать пару секретов?

— Бьюсь, мне особо нечео вы... давать.

— Быть не может!

Первый выезд в люди состоялся через три с половиной недели после судьбоносного знакомства. Произошло это как раз после обретения стягивающего корсета с подогревом, инвалидной коляски, шляпы с полями, длинного черного плаща, карнавальной белой маски и солнечных очков.

— Хрена тебе не повезло, чувачелло! — воскликнул Фред, когда Абрахам выкатил на улицу коляску с упакованным Михаэлем.

— Кому? — уточнил Эйб.

— Ну не тебе. Ты-то ходячий.

— Кто здесь? — спросил механический голос из коробки. Абрахам пристроил ее над легкими, потому звучало вроде бы даже как из рта.

— А, так это для него игрушки?

— Именно, — Эйб наклонился и поправил шарф на пальто, дабы в мозг не задувало. — Моему брату действительно сильно не повезло. Ни слуха, ни зрения...

— Чувствую себя героем...

— Когда говоришь с ним, обращайся по имени.

Михаэль попросил отвести его туда, где много народа и "все говорят". Они отправились в ночное кафе. Фредди с удовольствием поругался с охраной, а потом и с администрацией за право входить в зал со своими инвалидами. Перепалка доставила большое удовольствие Господину Наклеенные Глазки, но Эйб не сразу понял, почему.

— Ха-ха, — засмеялся Михаэль единственным доступным способом. Механическое "хаха" заставило вздрогнуть его спутников и всех, кому посчастливилось оказаться в зоне слышимости. Это произошло уже внутри заведения за круглым столиком на четыре персоны.

— Придурки, — проворчал Эйб. — Что тебя так развеселило, Михель?

— Сложно объяснить. Когда я очнулся первый раз, подумал, что умер. Эта стычка с охраной немного переубедила меня.

— Не вижу логики, Мих! — торжественно объявил Фредди, размахивая рукой — он звал официантку.

— Не слушай, он живет в своем мире. Там довольно грустно.

— Представляю.

— Не думаю.

Эйб закрыл глаза. Пространство с вытравленной тьмой, пустотой в эфире. Только далекие спонтанные колебания пытаются доказать жизнь. Ее наличие. Самый страшный сценарий смерти — все понимаешь, а ничего сделать не можешь. Сознание в абсолютной тишине. Наверняка приход в клуб со всем этим потоком плоской информации — феерия для Господина Наклеенные Глазки.

— Прости, Михель, не могу пока сделать тебе настоящие уши и глаза.

— Я не балованный. Нормально.

— И сколько же ты так просидел? — спросил Абрахам тихо. И еще тише: — И видел ли чего-либо еще, кроме своей пустоты?

Вскоре мужскую компанию разбавили три хохотушки. Количество свободных стульев их не смутило.

— И он совсем-совсем парализованный? — спрашивали девчонки.

— Вас интересует в общем или какие-то отдельные части? — уточнил Михаэль. Это было первое, что он сказал им за вечер, потому гостьи взвизгнули от неожиданности, а потом расхохотались.

— У тебя молчаливый брат, Эйби! — сказала та, что устроилась на коленях Фредди.

— Отвык говорить, — прокомментировал Михаэль. Девочки приняли реплику за шутку и рассмеялись. Фредди мечтательно пялился в декольте, а Эйб смущенно улыбался.

— И ты вот так заботишься о нем? — наседали девчонки.

— Как видишь.

— О-о-у, это так мило!

Абрахам никак не ожидал поддержки со стороны слабой половины человечества. К своему удивлению, он обнаружил их внимание к своей персоне. Возможно, дело было в сверхуверенном в себе Фредди, а может в том, что компания из них выходила ну очень яркая.

— Он та-акой странный! — заметила блондинка, льнущая к Абрахаму. Не привыкший к обильному женскому вниманию, Эйб спутал все мысли в голове. — Даже головой вращать не может?

— А ведь нас не хотели пускать! Представляешь? — Фредди перегнулся через столик, стараясь перекричать музыку. — Инвалид будет смущать посетителей... ха!

— Такой милашка? — протянула девчонка в прозрачной футболке, повисшая на кресле Михаэля. Бюстгальтер на ней оказался красно-виниловый. — Кого он может смутить? Михаэль, а зачем тебе очки, тут ведь и так темно...

Она взялась тонкими пальчиками за оправу.

— Не надо, — Эйб резко перехватил ее руку. — Фоточувствительные глаза.

— А-а?

— Я плачу от света, моя леди, — электронный голос умудрился прозвучать насмешливо.

Ма выделила Михаэлю комнату для гостей. Жутковатый набор человеческого ливера в кругу семьи устраивал ее гораздо больше, нежели "бешеные" счета за отопление сарая. Она гордо хранила секрет об искусственном разуме. Ма тихо удивлялась, откуда такие таланты в ее скрытном сыне, и еще тише вопрошала, когда семена дадут денежные всходы. Эйб витиевато отодвигал разговор о патенте, ссылаясь на некоего доктора Стренджлава — руководителя проекта — который, несомненно, являлся его невидимым другом. Ма с трудом понимала, зачем лепить роботу настолько натуральные органы, но радовалась за Абрашека, не задаваясь лишними вопросами и не мучаясь взаимоисключающими параграфами. Эйби делает научную работу. И неважно, что раньше его никогда таковая не интересовала, а работает он клерком в захудалой фирме.

— Как провел вечер Мимишек? — ласково поинтересовалась ма у Михаэля, вплывая в комнату.

— Благодарю, моя сеньора, весьма пристойно.

— Этот несносный мальчишка не отморозил тебе контакты?

— Ма! — Эйб в сердцах выронил пальто.

Сложившееся положение его вполне устраивала. И еще больше — Михаэля (насколько того вообще могли устраивать сложившиеся положения). Покуда Абрахам пропадал на работе, с Господином сидели домашние женщины. В основном ба, так как ей не приходилось работать в виду почтенного возраста. Ба читала долгожданному правнуку сказки своим Особенным голосом и с выражением. К сожалению, Господин не мог оценить качества, но его устраивало количество. В иные дни Абрахам оставлял подопечного дремать под аудиокниги.

Естественно, Эйб не оставлял попыток дознаться о прошлом Михаэля, но тот раз за разом убеждал, будто бы ничего не помнит, о родителях не знает, и все, что записано на его картах памяти — пустота и тишина. Так однажды Абрахам всерьез задумался, человек ли Господин Наклеенные Глазки, был ли им когда-то или его история так и началась — на грязно-рыжей кушетке в стеклянной комнате?

Впрочем, сомнения и догадки не мешали их дикой компании колесить ночью по развлекательным заведениям. Тем более, вскоре с денег за электронные услуги Фредди обзавелся приличным автомобилем. Ребята тут же оборудовали его креслом для Господина Наклеенные Глазки. Ездить стало веселее, комфортнее. Фредди имел свою компанию, но предпочитал "балбеса" с "инвалидом", хотя и не мог внятно ответить, почему. Только однажды, сильно напившись, признался, что Господин, в отличие от них, действительно умеет клеить девчонок. Невероятно, но факт. Михаэль складывал слова в предложения таким образом, что ни отсутствие тела, ни наличие безжизненного голоса ему не мешали. Конечно, молодые дамы не сидели у него на коленях, — ибо нет коленей — но с сопровождающими знакомства устанавливали охотно. Намного охотнее, чем когда Фредди выходил в свет с нормальными людьми.

А когда окосел еще сильнее, Михаэль и Эйб узнали и то, как меняется фредово отношение к жизни, когда он видит столь безнадежный случай, облаченный в беззаботный голос.

— Ты гребаный колдун, Михель! — ворчал Фред, засыпая на столе.

— У меня нет причин комплексовать из-за внешности, — просто отвечал Господин. Казалось, он жмет плечами. — Нечего терять, как говорится.

"Легко творить чудеса, когда терять нечего", — смекнул Эйб прежде, чем к ним подсела очередная компания девушек и их друзей. Посыпались вопросы по поводу Михаэля, и Абрахам привычно завел пластинку с продуманной легендой. Ее он сочинил на работе и постоянно дополнял трагическими воспоминаниями детства. Когда Эйб возвращался домой, они вместе обсуждали эту сказку их братской жизни, порой, Михаэль в шутку доводил ситуации до абсурда, заставлял сочинителя смеяться до слез, но всегда пугался, слыша смех: