Песни о Добре и Зле

Словно сжатая пружина

В глубину рванулись рати,

Не желая больше тратить

Понапрасну духа силы.

Их с волненьем проводили

С потолка летучи мыши,

Отразивши в сотнях нишей

Недовольство низким писком.

Цвет необычайно чистый

Злата солнечного диска

Заставляет очи стиснуть

В избежанье ослепленья,

И не зная, мог поверить

Кто-то в россыпи металла,

Что лежат в пещере дальней;

Разговор же столь недавний

Останавливает войско,

У их ног отвесна пропасть

Дымку легкую колышет,

Тяжело от бега дышет

На краю стоит дружина.

Первозданная картина

Красоты чужого мира

Дух нежданно захватила:

Низ раскинулась равнина

В окруженьи скал орлиных,

Ручеек в брегах низинных

Пробивается сквозь дебри

Старого густого леса,

Источающего песни

Неизвестных птиц-кудестниц.

Не видать ни троп, ни лестниц

Чтобы вниз мог воин слезть здесь.

(Осмотрительность — не дерзость,

Никому не навредила,

И пока не ждется с тыла

Нападенья, думай живо,

Чтоб дорога послужила

Безопасности движенья

И людей напрасно жилы

Не рвала, не раз уж было,

Как невежественна сила

Бестолкового правленья

Убеждала населенье

В безысходности могилы,

То ж доверчиво платило

Неоправданною жертвой).

Камень, вывернутый ветром

На сплошную крону леса

Пал и не поверил воин,

Сбросил он второй и третий

И от их паденья стая

Разлетелась птиц, а камни

Возлежать остались в кронах.

Волислав тот час же понял,

Как войска спустить на землю.

Если только каждый воин

Храбрости поднаберется,

На щите не разобьется,

Прыгнув в полог леса сверху.

Как на крылья черный беркут

Опирается в полете,

Волислав руками держит

Плащ дорожный, ветер треплет

За спиной раздутый купол.

До деревьев путь не трудный,

На сплетенье веток чудно

Воевода опустился

И под горку покатился

По сплошной подушке листьев.

Гибких веток перевитье -

Не перина, весь избитый

До земли добрался воин,

Но не столь уж и расстроен

На траве стоит, ликуя,

Призывает всех рискнуть их,

Смелости набраться лучше.

Кто прославился везучим

Первым прыгнул с горной кручи,

Треск ломающихся сучьев

Возвестил об их победе,

А за ними уж и третьи

Мнут щитами полог леса.

В шишках, ссадинах, но весел

На земле народ собрался.

Словно в сечи потрепалась

Хромоногая дружина,

Кто оружье ищет живо,

Кто остался чудом живым

Вызывает смех невольный

Под стенаньями от боли,

Но неслыханно довольны

Все и тот, что чуть ни голым

Приземлился при паденье,

На сучках клочки одежды

По дороге всей развесив,

Поодбив в паденье чресла,

Трет ушибленные места

С злым подобием улыбки,

Да и тот, что невредимым

Долетел не бит на диво,

Переполнен гордым видом.

Пусть командой инвалидов

Выглядит скорее войско,

Наряженное в обноски,

И смеется враг несносный,

За кустами прячась, в голос

Приглашая лучше сдаться,

Чем купаться в море крови.

И чем дальше, недовольней

Ветер рвет деревьев кроны,

К войску остры сучья клонит.

Разорвать они готовы

Каждого кого достанут

Длинные их когти-пальцы,

И тому многострадальцу,

Кто мечем владеет плохо

И срубать не успевает

Крючкотворные созданья,

Не раскрыть великой тайны,

Не видать родного дома,

Зазевавшегося о земь

С высоты небесной бросит

Великан необычайный,

А кого задел случайно

Ядовитыми шипами,

Тут же на глазах всех тает,

Опускается на камни.

Не одно поприще ране

Не несло столь многи раны,

Не открыто поле брани,

Неожиданен противник.

Перекрыв стеною ливня

Все пути, что зги не видно,

Разразилась вдруг стихия

Над главами сотней молний,

Грохотом сплошным заполнив

Неприветливое место,

И в добавок с горных весий

С грязевым потоком вместе

Сорвалась и покатилась

Вниз ревущая лавина.

Устрашающей картиной

Представляется равнина,

Где недавняя стремнина

Скалы двигала игриво,

Перекрученные в пыли

Конской спутанною гривой

Разбросала вековые

По земле деревья смерти,

Бывшие в охране дива,

И уж диво, так уж диво:

Невредимая дружина,

Словно овцы, в кучу сбилась

На краю дороги глинной,

С ужасом на лицах синих

На поток ревущий смотрит.

(Всепроникновенно око

Их в беде одних не бросит

И в борьбе с любою кознью

Справедливость всторжествует,

Как ни биться бы, ни трубить

Зла-дружине, многотрудна

Перед ней лежит задача,

Коль на бой смогла подняться

Рать добра, ведома братством

Сил духовного богатства).

Не забыла поклониться

Всем Богам дружина низко,

Не забудут Боги чистый

Сей поступок и дружины.

Путь из высохнувней глины

Ожидается невинным,

То кукушка вторит длинно,

Предвещая день отменный,

Журавли широким клином

В высоте ликуют весну,

Уговаривают ветер

В восходящих струях встретить

Их безоблачной погодой.

По реке глубокой броды

Не искать теперь героям,

Путь Богами им дарован,

Войско движется бескровно,

Строем выстроившись ровным,

Не страшась ловушки новой

За одним из поворотов...

"Царь-Борей давно уж кротом

На широкую дорогу

Выполз с подземли и волком

Круг норы все земли полно

Обежал, трубя тревогу,

Силы темны на подмогу

Все созвал. Одним наскоком,

Жертву выследивший сокол,

Неожиданно желает

Сбить, сейчас же лишь играет,

Водит нас по бездорожью.

Предзнаменованья ложны

Здесь, за летом лето тоже,

Не сбываются приметы,

Некого призвать к ответу, — "

От лица досужи ветви

Отстранил рукою Вокса,

Тяжело вздохнув, заметил:

"Не пора бы кончить бредить

О родителях и девках,

Что забрал Борей суровый

В край неведомый, и слову

Каждого в дороге верить.

Мало ль разорено крова

По земле степною волей

За прошедшие годины.

Неужель одной судьбиной

Связан тот, кто ночью длинной

Не уснет и ждет спасенья,

С тем, кто по дороге глинной

К ним идет на помощь с риском

Отыскать свою могилу

На краю земли чужбинной".

Крик отвлек его павлиний,

А за ним, что ветер в ивах,

Прошумел, пронесся мимо

Ропот войск неуловимый,

Настороженность на лицах

Отразив, глаза пустые,

Теплотою заискрив вмиг

Неожиданною мыслью

Принесенного известья.

Непонятное веселье

В части войска, кто из первых,

Вызвало оно особо,

Остальных же покоробил,

Меч схватить заставил сходу

Неприсущий вид дружины.

Слух второй волной не минул

Их ушей, поведал мирно,

Как один своих родимых

Дочерей нежданно встретил,

Собирающих малину,

С краю от дороги глинной.

Волислав:

"Сколь бы ни был путь наш длинный,

Дочерей и жен с чужбины

Привезем домой. Не диво,

Коль за долгие годины

Ожиданья кто-то с дивом

Подневольно обвенчался.

Кто из них живет с другими,

Выбрать должен сам, кто мил им,

С кем делить свою судьбину.

В этой жизни не судимы

Люди, неисповедимы

Также и пути-дороги,

Что отмерили нам Боги

В бесконечности пространства".

Святозар:

"Где мы будем с вами завтра

Не известно, чем прекрасна

Жизнь, и безучастна доля

Ко приготовленью казни,

Коль велено несчастью быть,

Тому и быть, коль здравствовать

На много лет отпущено

Другому, следует принять

И этот дар, отмерен век,

Но помни, ты же человек

И сострадание тебе

Не чуждо, так простить сумей,

Кто этого достоин всеж,

Свое ж достоинство найдешь

В потере, что прощенье тож".

* * *

(Путь Ратоборов)

День и ночь, штурмуя горы,

Вход в набиту златом нору

Ищет Ратобор суровый,

Злым наветом очарован.

Но не сбыться дню такому,

Как не ведомо, что город,

В ком дворцы златые полны

Роскоши и хлеба, соли,

Где томим в плену и горе

Человек, что сердцу дорог,

Под землею плодородной

Скрыт проматерью-природой;

А беседка у дороги,

Где ручей плескался в ноги,

Обратившись в грязный полог,

Призванный под ливнем мокнуть

Обезжизненной тряпицей,

Ветра лишь порывы ловит;

Превратились злата горы

В груды черепков и сора;

Ну а змей, хранитель вора,

Обернулся сворой волков

И гадюками, расползся

По болотам, балкам скользким.

(Миражом, прекрасный остров,

Миг блеснув на горизонте,

Оказаться часто может.

Так идея уничтожить

Мир сложившийся веками,

"Ничего" в замен предложив

И смешав законы Божьи

С безответственною ложью,

Обречена быть низложной;

И утопии те вожди,

Не прочувствовавши кожей

Долю зла, что скрыта может

Быть в подарке-подаянье,

Сверх ниспосланном народу

В приступе любви и дружбы,

Не понявши, сколь он чуждый

По природе человеку

Унизительною формой,

Сверхнадуманною ими,

А добро и благо мнимым,

Как и необычно горьким

"Мед", воспетый новой стройкой.

В кабале суровой стойкость

Весь народ проявит снова

На потеху всему миру,

Не заметивши, как мимом

У себя в стране родимой

Он представится отныне,

В кой ни землю не отнимет -

Сам себя не станет грабить,

Жить же будет на мякине,

У ворот златых хранилищь

Проводя и дни, и ночи,

Восхваляя государство.

Сильным мира будет зваться

Тот лишь, кто поймет, что сила

Спрятана в душе единой

Всеединого народа.

Слившись с кем одной природой,

В истину добра он вникнет,

Приоткрыв закон великий:

Есть сей жизни прародитель -

Сострадание о ближних:

О земле, о водах, нивах,

Предоставленых на милость

Откупа сознаний чистых.

Что на самом деле мнимо

В представлении унылом,

Не доступно сильным мира.

Часто же мы спину видим

Безучастного вельможи,

Восхваляющего ложку

Им добавленного меда

В бочку с им же влитым дегтем,

У кого не мыслим приступ

За народ сердечной боли,

А слова: "Ты вновь уволен",

Вызывают сотни колик

И предсмертную агонью,

Что разыграна не раз уж

На потеху всем и боле,

"Необычно тяжко" горе

Не способно часто выбить

Из мозгов тупые планы,

И в конце-концов, что главно,

Не способен злую руку,

Протянувшуюся в думе

Что-нибудь опять разрушить,

Часто отвести от муки

Вновь предложенной народу.

И увлекшись только "медом",

Утеряв и смысл исконный

Своего существованья,

Цель порой и даже лозунг,

Сильный мира кинуть может

"Новорожденного сына"

На съеденье темным силам,

Оправдав прикрытьем тыла

Изуверский сей поступок.

Как бы ни было то глупо,

Потеряв людей доверье,

Все ж останется в неверьи

Тот владыка многих судеб,

Что, сыскав златые горы

Для одних, других зарубив,

Превратив себя тем в грубый

Инструмент и зла орудье,

Не откроет мир он чудный,

Превращенный в невидимку

Для его же глаз безумных,

Услаждение лишь в трупах

Что призванье получили,

И, конечно, злато в пыли

Им не усмотреть отныне,

А людей под слоем пыли

И тем более не видно.

Как бы ни было обидно,

Властелин запомнить должен,

Что, в невежестве, не гоже,

Разрушая, не подумать,

Как спасти от кары божьей

Свой народ, что в бездну брошен

От доверчивости полной).

Край земли достиг уж воин,

Из полей обратно в горы

Привела его дорога.

У Бореева порога

Ратобор в раздумьях бродит.

Отказаться злата нору

Отыскать, больная гордость

Не дает, отмщенья просит,

Гложит сердце люта корысть,

Мозгом пышущим от злости

Позабыто чести слово:

Не чинить другим дурного,

Кто не стоит смерти в споре

Меж добром и злым потворьем.

Меч к какому бы придворью

Не привел, тотчас же кровью

Обагрялся невиновных,

А герой искал уж новых

Жертв в краях не столь далеких.

Кто унес в предчувствье ноги,

Выживал, другие ж в когти

Попадали серу волку,

Несхороненные толком,

Курганом укрыто плотным

Лишь богатое сословье.

Опустело быстро поле

От напасти той суровой,

Поколенья жизни новой

Не заселят место долго.

Кровью земли переполнив,

Ратобор поднялся в горы

Темных сил искать дозоры

На краю безбрежна моря.

Полыхают алы зори

Поутру, небесной кровью

Заплескав полнебосвода.

Распрекрасную погоду

В зарождении ребенка

Предвещает на рассвете

Дымка серая, что округ

Чертит спай земли и неба.

Темным силам на потребу

Ратобора вывел беркут

К рубежам земли Борея,

Где неслыханную дерзость

Предложить решилась нечисть

В безысходности герою.

Борей:

"Ратобор, ты много стоишь!

И к ногам твоим полсвета

Я готов отдать немедля

Лишь за малую победу

Над одним дурным соседом.

Он забрал в полон и девок

И прекрасную Любаву

Отобрал бесчестным делом".

Ратобор:

"Видно нет ни зла предела,

Ни бесстыдства в темном мире.

Не спросивши перемирья,

Предлагать войну с другими

Может только терпеливый

Враг, привыкший в этом мире

Со спины вонзать кинжалы.

Не убив тебя, пожалуй,

От хлопот я не избавлюсь".

Борей:

"Вот теперь я горько каюсь!

Заложить бы в тело крайность

Нужно было, а не диво

Порождать волшебной силой.

Не оставить то, что было?

И не дать всезлобность миру? -

Равно что самоубийство

Я с игрой какой затеял.

И теперь всевольну ветру

Предстоит играть зла-пеплом,

Что с моею глупой смертью

Разлетится по планете.

И опять придется метить

Наугад в людские двери,

Прокрадясь в сознанье зверем,

Вызывать людские бредни,

От которых мозг лишь в вреде

Видит массу наслаждений,

И поэтому злой гений,

Раз проникший в человека,

И испивший крови жертвы,

На дороге бывши первой,

В злом стремленье не угаснет

Раздавить чужое счастье,

Зародившееся рядом.

Подсыпать же в сласть отраву,

И довольствоваться этим,

Вот в чем страсть и развлеченье

Сотен падших поколений

От времен былых до селе...

Как они мне надоели!"

Ратобор:

"Убивать тебя не велит

Сердце мне. Несешь ты беды

Жизнью, смертью же, тем боле.

Будешь жить моею волей,

Под надзором смирен станешь".

Борей (про себя):