И это всё, что связывает нас...

А после того, что он вытворил предпоследней ночью, я вообще стала восхищаться ею. Как у неё хватило самообладания после всего этого не изменить отношение ни ко мне, ни к Пашке. Или она на самом деле не поняла, что произошло той ночью. Если да, то Пашка виртуоз, каких свет не видывал.

Паша

Той ночью мы легли как обычно. Справа от меня устроилась Наташа, а с лева Танюша. Сначала я стал тихонечко целовать и ласкать Наташу. Я здорово её завёл, и когда мой палец, раздвинув половые губы, вошёл ей во влагалище, она еле сдержалась чтобы не застонать. Тогда я оставил её и повернулся к Танюше. На мои ласки она сначала ответила лёгким сопротивлением, а затем постепенно сдалась. Я снял с неё трусики и вошёл в неё. Она изогнулась от возбуждения и тихо застонала. Но этого мне было мало, и моя рука скользнула между Наташиных ног.

Когда я кончил, мы немного полежали, а затем Танюша, поцеловав меня, отправилась купаться на реку. Ночью в палатке было тепло, а наши разгорячённые тела ещё подняли температуру. Но как только Танюша ушла, я тут же овладел Наташей. Она, ещё не успевшая остыть от возбуждения, приняла меня с нежностью и лаской. И к тому времени, когда вернулась Танюша, мы уже отдыхали, впрочем, не долго. Мы тоже отправились купаться на реку.

И там Наташа сказала мне:

— Больше так не делай. Если занимаешься одной, то ей и занимайся.

Это было сказано с такой любовью, что противоречить ей было не возможно. После этого мы вернулись в палатку, и легли спать. Танюша устроилась слева, а Наташа, справа от меня. Они обе нежно обняли меня, и положив головы мне на плечи, уснули.

Наташа

Но несмотря ни на что, наша с ней дружба росла. И поэтому мы устроившись в ванной, весело болтали. Мы наверное просидели в ней около часа, когда пришёл Паша.

Паша

Я вошёл, сел на край ванной, и взяв мочалку, начал мыть Танюшу. Я видел, что она получает огромное удовольствие, но присутствие Наташи несколько сковывает её. Наташа, наоборот расслабилась когда я её мыл, и получала удовольствие.

Наташа

Пашка мыл нас как заботливый отец своё чадо, и это само по себе было несравненным удовольствием. И когда он забрался в ванную, и взяв душ, стал споласкивать нас, я почувствовала возбуждение. Он ласкал и целовал меня на глазах у Танюши, а потом проделывал то же самое и с ней. Он хотел нас обеих и сразу, я чувствовала это, но ни одна из на не была готова к этому. И когда он усадил Танюшу у меня между ног, я встретилась с ним взглядом, и покачала головой, давая ему понять, что не хочу этого. Он понял и не стал продолжать. Сполоснувшись под холодным душем, он ушёл в комнату.

Чуть позже он заглянул в ванную и сказал, что звонила моя мама и просила позвонить ей сразу, как только я выйду из ванной. Разговор с ней не предвещал ничего хорошего.

Паша

Когда девчонки привели себя в порядок после ванной, я накрыл им стол на балконе. Наташа пришла к столу немного грустная после разговора с матерью. Но я подал им прямо со сковородки драники и они забыли обо всём. Когда они поели и Танюша пошла мыть посуду, я сел рядом с Наташей.

— Я поеду с тобой, и мы вместе поговорим с твоей мамой. — Сказал я.

— Спасибо. — Поблагодарила она меня, прижавшись к моему плечу.

Я знал, что разговор с её мамой неизбежен, и рано или поздно он состоится. Но именно сейчас Наташе нужна была моя помощь, а данная ситуация была не лучше и не хуже других.

Наташа

Не знаю, каким представляла его моя мама, но с первой же минуты она поняла, что он ей не нравится. Её попытка вежливо выставить его за дверь и устроить мне моральный Бухенвальд, Пашкой была просто проигнорирована. Его вежливая бесцеремонность, была просто неподражаема. И я поспешила спрятаться за его спиной. Его даже не трогали заявления моей мамы о том, что она хотела бы поговорить со своей дочерью наедине. И я поспешила сказать ей, что если она не изменит своей политики, мы просто уедем.

— И ты уедешь без моего разрешения?

— Мама, я уже взрослая и сама могу принимать решения как мне жить дальше.

Тогда мама использовала свой коронный номер: просто обиделась и ушла в комнату.

Да, Пашка был не Олег, которым она могла крутить, как ей вздумается. В нём была не преклонная сила, с которой приходилось считаться. В её понимании он был плохим зятем, потому что тогда она теряла надо мной контроль, а этого ей делать не хотелось. Не имея возможности обустроить свою судьбу, она рвалась обустраивать мою, но по своему пониманию. Она, конечно хотела чтобы я была счастлива, но беда была в том, что её понятие счастья резко отличалось от моего. Она не понимала, что не сможет оберегать меня всю жизнь. Что у меня могут быть свои интересы, и что, в конце концов, некоторые вещи я должна понять сама. Она пыталась уберечь меня от горечи быть брошенной, но вместе с тем она лишала меня счастья принадлежать любимому человеку.

Но я выбрала свой путь и не намеривалась с него сворачивать. Это был мой шанс стать счастливой, пусть это счастье было не таким, как его представляют все. Пусть. Пусть то, что я делала было безумием, но я была счастлива и не собиралась от этого отказываться.

Кто мог поручиться за то, что это не последний шанс? Кто когда-либо относился ко мне столь нежно и заботился обо мне так, как это делал Паша? Кто, хотя бы на миг попробовал дать мне почувствовать себя женщиной: желанной, любимой?

Олег?...

Да, то что предлагал Пашка, было безумием, но рядом с ним я была счастлива, и ни за что не отказалась бы от этого счастья.

Не знаю, поняла ли мама или просто смирилась, поняв, что ничего изменить не может, но она отпустила нас.

Пашка

Когда мы добирались ко мне домой я почувствовал, что Наташу что-то беспокоит. Но на мой вопрос она не смогла ответить о причине своего беспокойства. Зато я её понял достаточно ясно.

— Тебя беспокоит то, что это может быть всё игрой? Ведь твоя мама поняла, что я теперь твой парень. А на самом деле всё несколько иначе.

— Пожалуй. — Ответила она, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

— Ну так вот, всё это серьёзно. Такими вещами не играют. Я люблю тебя и хочу быть с тобою рядом. Может быть то счастье, которое я тебе предлагаю слишком безумно, но такой уж я человек. Я люблю вас обеих, и обеих постараюсь сделать счастливыми.

Я понимал как было тяжело Наташе, но делать окончательный выбор всё равно не спешил. Ещё было не время раскрывать мои карты.

Наташа

Он не только правильно определил мои страхи, но и смог их рассеять. Я не знаю, почему я поверила ему, наверное я сердцем чувствовала, что он любит меня, а значит сделает всё чтобы мы были вместе. А всё остальное не имело никакого значения. Ради счастья быть рядом с ним, я была готова делить его с Татьяной. И если только мы обе, могли сделать его счастливым, разве могла я противится этому. Его счастье было моим счастьем и я, это прекрасно осознавала.

После того как мы поговорили, мои страхи сменило чувство ответственности, перед ним и перед Татьяной. Я поняла, что мне потребуются все мои силы, чтобы оправдать его надежды, любовь и нежность. Но разве не стоили эти усилия того, чтобы быть счастливой?! Чтобы сделать счастливым того, кого я уже любила больше жизни?!

Размышления и анализ

Паша

В походе у меня состоялся интересный разговор с Ильёй. Мне надо было на всякий случай обкатать мою идею с двумя жёнами, а лучшего критика я вряд ли бы нашёл. Да и на тот случай если бы мой выбор пал не на Танюшу, тоже следовало его подготовить.

Для начала я всё ему рассказал. А потом он высказал мне свои соображения.

Илья

— Ты знаешь Пашка, как мужик я тебя понимаю, но как Танюшиному брату мне за неё обидно. Она ждала тебя столько лет, а тут ты её снова обламываешь.

— И ты веришь в эту сказку? Илья она не ждала меня, просто у неё не было альтернативы. Если бы ей подвернулся хоть кто-нибудь мало-мальски подходящий, она давно была бы уже замужем. Пойми, шансов на то, что я разойдусь с Машкой, было чересчур мало. Это она сейчас говорит, что ждала меня. И кстати искренне хочет верить что это именно так, потому что это придаёт её чувствам солидный вес. Ты почитай начало дневника: эта моя мысль. А уж она её подхватила только после того, как я сам её спросил об этом. Ты думаешь я ожидал услышать от неё что ни будь другое?

— Так ты считаешь, что она тебя не любит?

— Вовсе нет. Просто я реально смотрю на вещи.

— Хорошо, допустим ты прав. Но я думаю, что она не подпишется на твой проект. Она просто не захочет делить тебя ни с кем.

— Это уже более философский вопрос. Я ведь живу не для того чтобы кому-нибудь принадлежать. Мне всего то от жизни надо — быть счастливым. Ну а если мне для полного счастья надо любить двоих, и чтобы они меня любили.

— Ну и заведи себе любовницу.

— Нет, мне надо чтобы у них были равные права, и мы жили, вместе.

— А ты не считаешь, что такая семья долго непросуществует. Люди вдвоем ужиться не могут, а тут вас будет трое.

— В той семье, которую я хочу построить, будут те же проблемы, что в любой другой. Но в некотором смысле должно быть и намного легче. От девчонок будет требоваться полная отдача. Каждая из них будет знать, что та, которую перестанет устраивать существующее положение, будет вынуждена уйти. А я останусь с той, которая окажется самой лучшей. Значит я в любом случае выигрываю.

— И как ты думаешь, на ком будет базироваться вся семья. Кто будет основой?

— Несомненно я. К самому себе я предъявляю намного более жесткие требования. Мне придется уделять равноценное внимание им обеим. Малейшая лень или эгоизм с моей стороны, разрушат всю семью.

— А какие требования ты предъявляешь им?

— От них требуется только одно: любить меня и стремится сделать меня счастливым. Если любовь ко мне истинна, то они сами не позволят своему эгоизму разрушить наши отношения. Ведь они будут знать, что это причинит мне боль.

— Есть ещё вопрос воспитания.

— Ты хочешь сказать стереотипы? Да, но если они действительно будут счастливы, будут чувствовать мою любовь, эти стереотипы будут не властны над ними.

Люди прячутся за стереотипы только лишь для того, чтобы им было удобнее жить. Стереотипы — это своего рода разграничение территории и собственности, своеобразный кодекс жизни. Из него они знают, на что они имеют права, а на что нет. Но заметь, с течением жизни люди сильные подгоняют их под себя, а слабые сами подстраиваются под них. Вспомни слова из песни Макаревича: " Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас."

— А как общественное мнение? Или он тебя тоже не особо беспокоит?

— Обществу глубоко и искренне наплевать на то, как я живу. У меня, в свою очередь, если я счастлив, такое же отношение к самому обществу. Родители тоже не проблема. Они хотят счастья своему ребёнку, а если он счастлив, пусть столь необычным образом, то чего им ещё желать. Конечно, найдутся те, кто во всё горло начнут осуждать нас. Но ты приглядись к ним получше. Да это же те, кто хотел бы сделать подобное, но боится. Ты знаешь, что самые нравоучительные проповеди я слышал именно от тех, у кого мораль как у шлюхи.

— А ты не допускаешь, что в подобной ситуации, Танюха, не будет счастлива. Что её понятие счастья может резко противоречить с твоим.

— Да, возможно. Но давай посмотрим на ситуацию иначе. Буду ли я счастлив в Танюшином понимании счастья? Нет! Я знаю чего я хочу, и знаю что только так смогу быть счастлив. Чего хочет Татьяна? Если любви, то ею она обделена не будет. А если ей просто нужны права на меня, типа: ты мой муж и поэтому не будешь что-либо делать, потому что ты же не хочешь огорчить свою любимую женушку. То с подобным я уже встречался и повторять историю не намерен.

Не стоит прогибаться под из-менчивый мир....

Pol Neman.

Часть вторая.

Я не горю желанием

Лезть в чужой монастырь.

Я видел эту жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться

Под изменчивый мир,

Однажды он прогнётся под нас...

А. Макаревичь.

Глава 5

Четверг 1.07

Наташа

Я уже неделю живу у Паши. Заезжаю домой только для того чтобы прихватить клубнику для Пашеньки, и сказать маме что со мной всё в порядке.

Я счастлива. Я безумно счастлива. Быть, почти постоянно, рядом с тем кого любишь, и кто любит тебя, разве не об этом я мечтала всю свою сознательную жизнь. А вот голос у меня теперь сиплый. Не знаю, как можно вынести то, что делает со мной Пашка, молча. Я же кричу во всё горло, вот мои голосовые связки и не выдерживают. Правда всё равно придётся что ни будь придумывать, соседи уже чуть полицию не вызвали. Думали кого-то режут. Да и совсем лишится голоса, тоже не хотелось бы. Не знаю, в эти моменты я просто не могу сдерживаться.

А вчера вечером, когда мы лежали с Пашенькой в ванной, он рассказал мне много интересного. Я поражаюсь ему. Люди для него, всё равно что открытая книга. Он как будто видит их насквозь, чувствует их мысли, знает мотивы их поступков. Наверное если бы я его не любила, я боялась бы его.

Он, в буквальном смысле этого слова, разобрал всех своих друзей, по винтикам. Разложил их передо мной по полочкам, и снабдил ярлычками каждую их часть. Затем он проделал тоже самое и с Танюшей, а под конец и со мной. То что я для него открытая книга, это я уже знала, но что настолько... Даже не подозревала.

Но я счастлива рядом с ним. Потому что я люблю его, и он любит меня. Я буквально тону в его любви и нежности. А его забота обо мне, окружает меня как воздух. Я постоянно чувствую его присутствие, даже если его нет рядом.

Паша

Раньше я закрывал глаза на правду, в извечном стремлении человека к самообману. Как приятно бывало иногда развести лирику вокруг себя. Женщины тогда казались неимоверными, а окружающие тебя доброжелатели, альтруистами. Но проходило время, и горькая правда била тебя лицом об стол. И излечивала от этой вредной привычки.

Но, я по-прежнему верю людям. Только теперь я не обманываюсь по поводу мотивов их поступков. Я верю в чувства, высокие и светлые. Я верю в лучшее, что есть в человеке, но не закрываю глаза и на его плохие стороны.

Однажды я обманул себя. Видя, что представляет из себя человек, я закрыл на правду глаза. И прожил так четыре года. С головой в заднице. Периодически такая жизнь мне надоедала, и мы расставались. Чтобы потом снова сойтись.

Почему?

Да всё потому же... Когда у тебя есть ребёнок, умный, красивый. А твоя голова не до конца вынута из задницы, а лишь слегка. Ты вновь начинаешь себя обманывать. Во имя ребёнка. Во имя семьи. И... ничего не меняется. Женщина, с которой ты живешь, по-прежнему остаётся сандальной стервой.