|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Психология жертвы.
Аннотация: просто прочитайте....
Глава 1
Мария — 16 лет.
Меня тошнило до звездочек в глазах, выворачивало так, аж живот скручивало в узел, страшно болела голова, и жгло в горле. Очередной приступ и в голове щелкнуло, на секунду потемнело в глазах, меня качнуло, но я успела схватиться за бочок унитаза. Начинаю глубоко и часто дышать, в животе все ещё крутит, но желудок уже давно пустой, может, отпустит, хотя бы до дома добегу.
— Только не говори, что ты беременная, — раздается голос Влада за спиной, — я предохранялся, так что претензии не ко мне.
Осторожно отхожу от унитаза, ноги ватные, дрожат, хватаюсь руками за раковину, нужно сполоснуть рот и идти домой.
— Ты говорить можешь? — Спрашивает он, — или завтра поговорим?
— Завтра не будет, — тихо говорю я, — ничего не будет, я ненавижу тебя и очень надеюсь, что не беременна, не знаю, смогла бы я любить этого ребенка.
— А что так? — Ухмыляется он, — так плохо имел тебя? — Мне даже не нужно смотреть на него, я прекрасно знаю, как кривятся в усмешке его губы.
— Ты правильно выбрал слово, действительно имел, вот только меня не спросил, хочу ли я, чтобы меня имели?
— Не хочешь? Какая жалость, а вот я хочу, хотя ты лежишь как бревно, но это ничего втянешься.
— Нет! Можешь показывать запись хоть всему городу, я больше к тебе не приду, дура! Нужно было сразу тебя послать.
— Да, что не так-то? Или ты другого приметила?
— Пошел ты... — держась за стену, я начинаю двигаться к выходу.
— Без сапог и куртки пойдешь?
— Да хоть голая, лишь бы подальше отсюда, — как же болит горло, ноги еле двигаются, но отсюда нужно уходить.
Дверь поддается быстро, выхожу на площадку и поворачиваю к лестнице, этот предусмотрительно спрятал мою куртку и сапоги, боялся, что сбегу, наплевать, два дома пройти, я и в носках добегу, на улице уже стемнело, зима, да и мороз не сильный добреду, а если заболею так мне и нужно.
— Мне чужие обноски не нужны! — И в меня летит куртка и сапоги.
Собираю вещи, меня качает в стороны, оденусь на нижнем этаже. Голова болит так, что в глазах темнеет, осторожно спускаюсь на нижний этаж, сажусь на последнюю ступеньку и пытаюсь надеть сапог, ничего не получается, ногу всунула, а вот застегнуть молнию не могу.
— Машка, ты чего пьяная? — Голос знакомый, но от головной боли не могу сосредоточиться и вспомнить, откуда знаю его обладателя.
Меня хватают за подбородок и поднимают лицо перед глазами туман, но я узнаю друга Влада Валерия.
— Пусти, — пытаюсь дернуть головой, щелчок и страшная боль, разве может быть ещё больнее.
— Ты не пьяная, — внимательно разглядывая меня, говорит он, — чего так рано или Владу надоело?
— Пошел ты ....! Такая же тварь, как и он, вместе камеру устанавливали, прикалывались наверное, нужный ракурс искали, плевать на вас, тошнит, ненавижу....
Голова дергается от удара снова щелчок в голове, больно, но не от удара, внутри болит.
— Тебя никто не заставлял встречаться с Владом, — шипит он.
— Кто же знал, что он насильник и шантажист, дура, знаю, только вы хуже...
— Насильник?
— Уйди, дай одеться, — шепчу я и пытаюсь натянуть второй сапог, застегнуть их все равно не получится, так пойду, ещё бы куртку надеть, можно и на плечи накинуть, лишь бы быстрей отсюда.
— Да что с тобой, ты же не пьяная? — Восклицает он, — ты больная, Валерий наклоняет голову, я даже сквозь туман вижу его ухмылку и откуда у меня силы взялись, поднимаю руки и вцепляюсь ему в лицо.
— Сучка! — Кричит он, отдирая мои руки и опять удар, мне совсем не больно, я вижу, как царапины на его роже наливаются кровью, — мало с тобой Влад поработал, лучше нужно было воспитывать свою подстилку.
Хватаюсь за поручни и начинаю подниматься, получается, хотя и качает в стороны, хватаю куртку и прижимаясь к поручням начинаю спускаться, на этого не смотрю, а он стоит в двух шагах от меня слышу, как зло дышит и молчит.
Мороз обжигает, идти в незастёгнутых сапогах неудобно, но если сейчас наклонюсь, то упаду и не встану. Куртку волочу за собой, холодно, но голова немного прояснилась и я вижу дома, ещё чуточку и я дома, хотя не уверена, что мне туда нужно, мама узнает о моем позоре и, если не откажется от меня, то взаимопонимания не будет. Ну откуда я могла знать, что Влад способен на такую подлость, он готовился к ней, ну добился своего, я стала его подстилкой на два месяца, видимо, доволен собой.
Подхожу к подъезду, нужно ключи найти, но сил уже нет совсем. Может, сесть на лавочку, замерзну, говорят, что это не такая уж и плохая смерть.... Развить мысль не дала резко открывшаяся дверь, соседка с первого этажа, жуткая сплетница, увидев меня в таком виде, застыла в проеме, держась за ручку двери, как бы пройти мимо её.
— Маша, ты пьяная?
— Принюхайтесь, что спрашивать, — соседка наклоняется ближе, как собака ведет носом, отстраняется и опять наклоняется ко мне.
— Тебе плохо?
— Очень.
— Ой! — Восклицает она, делает шаг на встречу и обхватывая меня одной рукой за талию тащит в подъезд. — Что у тебя болит?
— Голова, тошнит, ноги не двигаются, руки, все тело неустойчивое, — шепчу я.
Меня подталкивают к открытым дверям лифта:
— Похоже, что у тебя высокой давление. Скорую нужно вызвать, — говорит соседка, — ты же подросток. Гормонально неустойчивый организм, не только давление может случиться.
Не заметила, как лифт приехал на мой этаж, меня осторожно выталкивают из лифта, дохожу до двери своей квартиры, упираюсь в неё лбом, все это мой предел, сейчас сяду на пол и буду ждать маму.
— Сил нет? — Спрашивает соседка, — держись, я сейчас спущусь к себе и позвоню твоей маме.
Она уходит, а я бросив куртку на пол упираюсь руками в дверь, может, удастся немного постоять на ногах, хотя сил нет и опять тошнит, только не это.
* * *
— Маша, — тихий голос мамы за спиной, меня обхватывают со спины за плечи и отодвигают от двери, — потерпи немного, сейчас войдем, скорую помощь я уже вызвала, спасибо соседке, она согласилась встретить её и привести в квартире.
В квартире тепло и темно, меня сажают на пуфик, откидываюсь спиной на стену и закрываю глаза.
— Маша, сейчас пойдем в кровать, не отключайся, — шепчет мама.
Меня ведут в комнату, ещё немного и вожделенная кровать, как же болит голова, пить хочется, но боюсь, вдруг опять затошнит, до ванной точно не добегу, не смогу, ноги совсем не держат, мама тащит меня на себе.
Кровать, вожделенная подушка, я ложусь очень осторожно и закрываю глаза, может сейчас пройдет головная боль? Надежда — хорошее чувство, только в данный момент оно неуместно.
* * *
Выныриваю из болезненного дурмана, надо мной склоняется мужчина в халате, руки у него холодные, а ещё он пытается ровно уложить мою правую руку.
— Ну же девочка, помоги мне, нужно давление измерить, — говорит он, я пытаюсь выпрямить руку, мама стоит рядом и внимательно наблюдает за манипуляциями доктора, бледная и напряженная. А что будет, когда узнает, почему я заболела? Боюсь представить её разочарование: единственная дочь и так подвела, она на меня большие надежды возлагала.
Руку сдавило, больно, быстрей бы доктор укол сделал и ушел, хочется снять с себя вещи и накрыться пушистым пледом, помыться бы, смыть с себя все запахи, жаль, что воспоминания и стыд водой не смоешь.
— Будем делать укол, — громко говорит доктор, а я морщусь от громкого звука, — у неё очень высокой давление, либо это возрастное, в её возрасте такое бывает, давление может скакать как угодно, либо это стресс, я склоняюсь ко второму варианту, уж поверьте моему опыту.
Пока я обдумываю его слова, меня переворачивают на бок, приспускают штаны, укол, совсем не больно, видимо вся боль организма ушла в голову.
— Я выпишу лекарства, но лучше бы показать её врачу, она чуть гипертонический криз не получила, задержись я на полчаса, и последствия были хуже.
Доктор и мама выходят из комнаты, я начинаю стягивать с себя брюки, трусы, кофту, футболку, руки и ноги еле двигаются, но я не хочу сейчас одежду, она душит меня.
— Я помогу, — мама входит в комнату и помогает мне снять брюки и носки, — Маша, что же такое случилось, я два месяца вижу, как ты улыбаешься сквозь слезы.
— Голова болит, не могу говорить.
— И могла бы, не сказала, — отвечает мама, — ты почему-то не доверяешь мне.
Мама накрывает меня пледом и выходит. Нет, я ей доверяю, мама у меня прекрасная женщина, мне стыдно признаться в своей ошибке, я столько дел наворотила, долго ещё не разгребу, сама виновата. Голова все ещё болит очень сильно, но глаза слипаются, может, засну.
Глава 2
Некоторое время спустя. Мария.
Проснулась я в 4 часа утра, голова не болела, но тело еле двигалось, руки и ноги как чужие, пальцы дрожат, но как-то нужно дойти до туалета и душа. Двигаюсь очень осторожно, держась за стены и мебель, халат одевать не стала, в квартире только я и мама, стесняться некого. Отец ушел от нас, когда мне было 9 лет, родители развелись, как говорится, "цивилизовано", они не ругались, не обижались и впоследствии не упрекали друг друга. Мама сказала мне, что папа полюбил другую женщину, и такое встречается нередко. Отец купил нам двухкомнатную квартиру в новом доме, довольно большую и светлую, сам же остался в нашей старой квартире, машину и гараж, он оставил маме, а небольшой дачный домик с участком забрал себе, так договорились. Понятно, что они не дружат семьями и не звонят друг другу без особой необходимости, но алименты отец платит исправно, подарки на мой день рождения присылает и даже занял маме деньги на покупку каких-то дорогих средств. Мама косметолог, она работает в большом центре здоровья, у неё много благодарных клиентов и соответственно много работы. А родитель женился не на молодой сиськастой крале, а на женщине на год младше мамы. Добрая, милая и понимающая, я прекрасно с ней общаюсь, часто хожу к ним в гости, с братом прекрасные отношения, никакой ревности, он славный малый, бывает вредным, так возраст такой.
Отключаю душ, осторожно выхожу из кабинки, нельзя торопиться, а то завалюсь и не встану. Как же я себя довела, что чуть гипертонический криз не заработала? Нет, я не виню никого кроме себя, ошиблась я жестоко. Мне Влад казался хорошим парнем, в первое время он и был таким, мы прекрасно проводили время, кино, прогулки поцелуи, этим он усыплял мою бдительность. Ну а потом был поход к нему в гости, а дальше меня завалили на кровать, содрали штаны и грубо поимели. Было больно, но больше стыдно, обидно и до ужаса противно. А через два дня мне продемонстрировали несколько кадров без звука, где видно мое лицо и спину насильника, я кричу и отбиваюсь, но все это действо не похоже на изнасилование, кадры напоминают порно ролики, где героиня фальшиво кричит от удовольствия. И тут же поступает предложение прекрасно провести время или мои фотографии развесят в школе и в моем подъезде или пришлют на имя начальника моей мамы, и я, дура, согласилась. Сейчас же думаю, что лучше бы был позор, чем два месяца с ним в постели, хотя больше изнасилований не было, но все действо было не менее позорным, постыдным и обидным. И если бы не тошнота и головная боль, сколько бы я ещё терпела? А ещё его друг Валерий, он на меня смотрел, приценивался, видимо ждал, когда Влад наиграется и настанет его очередь, но теперь все, пусть будет позор, пусть мама выгонит меня из дома, и отец откажется от меня и бабушка проклянет, но больше такого позора не будет.
Захожу в комнату, нужно сменить белье, постирать свои вещи, спать я не хочу, займусь хозяйством.
— Можешь ничего мне не рассказывать, — говорит мама, заходя в комнату через час, — я сходила к Наталье, она все мне объяснила, пришлось обращаться к чужому человеку, дочь ведь не хочет рассказывать.
— Представляю, что она рассказала, — ответила я, Наталья моя одноклассница и живет она в соседнем подъезде, пришла в школу три года назад подруг так и не завела. Нет, бойкота ей никто не устраивал, просто все уже определились с подругами и третьей или четвертой брать её не хотели. Наталья, симпатичная девушка, но иногда бывает до невозможности прямолинейна, часто бывает так груба и нетактична, что это граничит с пошлостью. Не могу сказать: воспитание, это или линия поведения, часто аж коробит от её высказываний и нетактичности. Я не осуждаю, но дружить бы с ней не хотела, но она всегда все знает, не думаю, что ей докладывают, видимо хорошо слышит, многое подмечает и анализирует.
— Что ты молчишь? — Спрашивает мама и присаживается в кресло. Постыдного разговора избежать не удастся.
— Хочу услышать версию Натальи.
— Не хочу повторять всю ту грубость, что она вылила на меня, я с такими людьми общаюсь крайне редко и поэтому теряюсь, могу озвучить, только одно приличное предложение: ты стала подстилкой Влада.
— Да, стала, два месяца была ею, не отрицаю.
Мама замолчала, видимо переваривала информацию, она надеялась, что Наталья ошиблась или специально по неизвестной ей причине обманула.
— Как так получилось Маша, ты влюбилась в плохого человека?
— Нет, я не влюбилась, он мне только нравился, но сейчас я его ненавижу, тошнит от одного вида этой твари.
— Он тебя..... — мама замолчала.
— Мама мне стыдно и больно об этом говорить, я ошиблась, потом поддалась, я сделала не глупость, я совершила фатальную огромную ошибку и если ты возненавидишь меня, я пойму.
— Почему я должна тебя ненавидеть? Все ошибаются, я тоже в молодости ошибалась, — как-то неуверенно она произнесла это, или может мне кажется, я теперь во всех словах и интонациях буду видеть двойной подтекст.
— Значит, не хочешь рассказывать?
Мама посмотрела на часы и встала:
— Пойдем пить чай и завтракать, — сказала она. — Через 10 минут позвоню Валентину Сергеевичу, он ранняя пташка и мы пойдем к отцу этого Влада, могу представить, что тебя может ожидать в школе, если этот решит отомстить, а доучиться нужно, не переводить же тебя в другую школу посередине учебного года, да ещё и в выпускном классе. Как же я перепугалась, даже скорую помощь вызвала. Напрочь забыла, что я медицинский работник, давление бы и сама измерила и лекарства бы назначила, мозги напрочь отшибло, только когда доктор ушел, себя отругала, хотя может и правильно сделала, доктор опытный сразу во всем разобрался, я же в больнице не работала, сразу на курсы косметологов пошла.
— Спасибо мама.
— Пока не за что.
— За то, что не настаиваешь на подробностях.
— Пока не настаиваю, но, надеюсь, ты мне расскажешь, что тебя держало два месяца рядом с ненавистным мужчиной?
— И я надеюсь, что смогу когда-нибудь рассказать тебе.
Мама ушла. Наверное, хорошо, что она решила попросить помощи у Валентина Сергеевича, это мамин мужчина, он появился в нашей жизни три года назад, таких называют "сотрудник в штатском". Не знаю, в каких органах он служит и какое звание носит, как-то не довелось спросить об этом, да и не ответил бы он, и в форме я его никогда не видела, в нашей квартире Валентин Сергеевич появляется редко и никогда не остается на ночь. Они не афишируют отношения, но и не скрывают их как постыдный секрет. Взрослые же люди, просто не хотят сплетен и пересудов, одно знаю точно, маму он любит, это очень заметно, часто делает ей приятные сюрпризы, выводит в свет, театр, выставки, рестораны, отдых за городом. Меня всегда приглашают, только я отказываюсь, не хочу им мешать, пусть мама будет счастлива. Мама много работает, в нашей маленькой семье она за мужчину-добытчика, и я понимаю, что ей хочется побыть слабой, спрятаться за спину мужчины, принять от него заботу и нежность, разве не заслужила этого?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
