| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Туман застилает сознание старика, он, решив, что раз его жизнь все равно уже кончена, лучше отомстит и умрет, чем продолжит так существовать.
Почти никто не замечает его порыв. Почти... кроме тех, кого подготовил для действа Кандзи.
Три женщины, два мужчины, два подростка следят за движением старика. Почему-то их интересует этот потерявший все на свете старик.
— Ублюдки... все из-за вас... все из-за вас. Если бы вас не было, они бы жили! Ари, Ения, Чаон! — с криком старик толкает одного из бандитов. Здоровяк немного покачнулся. С удивлением пялится на плюющегося и ругающегося старика. Ухмыляется и с размаху, от души, бьет старикашку кулаком в челюсть.
*Хруст* — бьет по ушам семерых объектов. На их глазах старик заваливается мертвой тушей, а ржущие бандиты начинают пинать мертвое тело и что-то орать, веселясь.
Между тем, Кандзи, вновь складывает ряд печатей. Семь фиолетовых игл, на этот раз намного короче первой, попадают в лоб каждого из семерки.
В сознании каждого из объектов проносится вся их жизнь. Все их страдания и злоключения. Трагедия выходит на первый план, светлые мысли исчезают, уступая место темным помыслом и негодованию.
Первой реагирует самая эмоциональная из семерки. Женщина, довольно молодая, но утратившая красоту. На что ей приходилось идти, чтобы прокормить малолетнюю дочь даже не стоит и упоминать, и так ясно... и тем не менее все это было напрасно. Теперь женщина осталась одна, мир для неё сер, остались лишь воспоминания о чернявой малютке и ожидание конца. Так было до того момента, как серость сменилось красным.
— Отстаньте от него! — взвизгнула женщина и стала колотить по спине одного из бугаев своими маленькими кулачками. Тот отмахнулся. Женщина упала и до крови ободрала колени.
Красный сменился багровым.
Воспоминания о последних днях её маленького чуда, её Сао, всплыли в сознании женщины, но если раньше эти воспоминания придавливали женщину к земле, погружали её внутренний мир во тьму, то сейчас все было иначе. Та злость и негодование, которая долгое время пряталась в глубине сердца женщины, вырвалась на свободу.
— Все из-за вас. Почему никчёмные Обездоленные и торговцы живут и радуются, когда моя Сао мертва!!! Ответь мне!!! Разве не были мы с мужем примерной гражданами?! Разве не платили налоги?! За что?! ЗА ЧТО ВЫ ТАК С НАМИ!!! САО МЕРТВА ИЗ-ЗА ВАС!!! — женина впивается ногтями в ногу бугая, недавно ударившего её, и неожиданно даже для себя пытается его укусить. Ей хочется пустить ублюдку кровь.
Остальные шестеро, словно завароженные двигаются к месту действа. В их разумах набатом бьют слова женщины.
— Заткнись, дура. Не понимаю о чем ты там лепечишь! Хочешь отдаться, так и скажи. Хех, — схватил за волосы женщину бугай. Поднял.
Это стало последней каплей. Двое мужчин не смогли больше сдерживаться, когда на их глазах готово произойти злодеяние. Подростки и остальные две женщины не так остро реагируют, но их злость растет.
— Оставь её! — С криком бросается на помощь женщине один из объектов воздействия, второй же мужчина безмолвно нападет на остальных двух бандитов.
Но разве могли уставшие и голодные люди справится с тремя крепкими бандитами, теми кто исправно питался и обладал навыками боя на улице? В итоге двоих мужчин запинали до смерти обозленные бандиты, подростков избили, а женщину, ту что молодая хотели забрать с собой в логово, дабы позабавиться. Остольных двух женщин побили, и не понять живы те или нет.
Кандзи облегченно выдохнул, когда увидел как вокруг бандитов молчаливо собираются жители Танзаки, обычные граждане. Казалось, что ярость восьми человек что-то затронуло в душах наблюдавших за действом людей. А может и затронуло? Может быть ярость в данных условиях стало подобием болезни, что распространилось на всех со слабым "иммунитетом"?
Ярость толпы была зараждена, осталось дать ей волю и цель. А для этого нужно постараться уже лично Кандзи.
Шиноби спрыгнул с крыши и сложил печать концентрации.
Хенге!
На улицу приземлился пожилой мужчина в одежде одного из павших кланов Обслуги.
Настало время для тонких манипуляций.
Пара выкриков, и толпа навалилась на бандитов и затоптала.
Люди стояли вокруг месива, что раньше было тремя здоровяками и тупо смотрели.
Кандзи же, боясь что ярость может схлынуть заорал:
— Обездоленные и торговцы должны умереть!!!
Капля Стихии Инь вырвавшаяся из горла Кандзи и упала в спокойное море коллективного разума толпы. В стороны разошлись волны.
— Обездоленные...
— Нищие...
— Торгаши...
Один за другим повторяли граждане. В их глазах зародился нездоровый огонек.
— Смерть им всем!!! — заорал, надрывая глотку Кандзи.
И толпа рванула вниз по улице. Люди, словно обезумевшее стадо, неслись в сторону ближайшего квартала обездоленных. Крики и призыва доносились тут и там. Те, кто вливался в толпу усиливал шторм, те, кто вставал на пути или казался врагом — уничтожался.
Пара умников смекнуло, что можно поживиться на торгошах и они увели часть толпы в сторону квартала торговцев.
Кандзи тяжело дыша, смотрел в след удаляющимся людям. Крики и призывы, мат и ругань, стихали. Шиноби осмотрелся. Улица была пуста. Из домов выглядывали немногие, не подвергшиеся объединённому Инь толпы, кое-где валялись трупы взрослых, и даже пары подростков. Один из домов дымил.
— Фух. Теперь от меня мало что зависит, — наложив на себя технику сокрытия, говорил Кандзи, сидя на крыше и глядя на небо. Даже если бы он хотел зажечь еще пару очагов бунта, чакры, ментальных и физических сил на это не было.
— Успокойся, все рассчитано до мелочей. Когда волна дойдет до пустой области, уже будет не важно, что там нет ментальных печатей. Толпа уже станет живой, и сама будет поглощать все вокруг. — Вслух рассуждал Кандзи, при этом сжимая и разжимая кулаки. Нервы мужчины были на натянуты струной.
Вдруг Кандзи ощутил рядом знакомую чакру с привкусом озона.
"Йомей... как он меня достал..." — подавил раздражение Кандзи. Болтовня напарника порядком поднадоела менталисту. А ведь впервые ознакомившись с делом этого молодого шиноби с зализанными назад волосами, Кандзи даже подумал отдать за столь перспективного кадра пару своих дочурок, может даже и всех трех старшеньких.
Стихия Молнии и Ветра, внушительное коронное дзюцу и несколько ниндзюцу, которые впоследствии можно развить в уникальный Хиден, а ведь помимо всего этого Йомей был силен в тайдзюцу, неплох в букидзюцу и немного разбирался в гендзюцу! Будь Йомей хоть немного умным, не таким фанатично преданным Кадзекаге и не заимей во врагах половину корпуса Кукольников в общем и нынешнего начальника Красного Песка в частности, Кандзи не задумываясь бы сосватал Йомейю своих дочерей, разумеется добавив к своим красоткам неплохое приданное.
— Хорошо горит. Я и не верил, что тебе удастся выполнить задачу, — раздалось из-за спины Кандзи, в голосе шиноби слышался необычный треск, будто он говорил через рацию.
Кандзи устало прикрыл глаза. Наблюдение за разгорающимися пожарами на ближайших улицах не доставляло менталисту удовольствия. Отсутствуй необходимость контролировать процесс Каскада Эмоций и Кандзи бы с удовольствием покинул бы город.
— Будь начеку. Наш оппонент может показать себя в любой момент, — напомнил Кандзи.
Йомей хмыкнул и прыснул заливистым смехом:
— О, как я буду этому рад! Ха-ха-ха-ха! Эй, Кандзи, если до вечера он не появится, я пойду и грохну его прикрытие! Да, именно так!
Кандзи прикусил губу. Отношение Йомейя к делу напрягало менталиста. Если идиот пойдет убивать того пацана из Конохи, то тогда кто будет руководить наемниками из Реки?
Хоть и не желал Кандзи того, но был вынужден осадить тупицу:
— Остынь. Кадзекаге приказал тебе защищать меня до начала второй фазы, а после руководить действиями нункенинов и наемников из Реки. Хочешь ослушаться повеления Главы Деревни?
Смех как отрезало.
— Биджу! Дружище, спасибо что напомнил! Все никак не могу запомнить, что нужно нянчиться со слабаками и отморозками, — в тоне Йомейя слышались нотки благодарности.
"Кто бы говорил! Пустыня побери, почему именно мне достался в напарники этот отморозок?" — в который раз за эти месяцы спросил незнамо у кого Кандзи. Ответа так и не последовало.
Так они и сидели на крыше забытого всеми дома и наблюдали за тем, как Танзаки погружался в хаос. Если взглянуть на город с высоты полета птицы, то при должной фантазии можно соединить полыхающие дома в своеобразную фигуру-печать.
Может она так и выглядит, та самая пресловутая ментальная печать, которую так старательно в течение долгих месяцев выстраивал один из опытнейших менталистов Деревни Скрытой в Песках — Кандзи из Красного Песка?
* * *
Утро для Цуцудзаки началось как обычно с разминки. Мальчик, под заинтересованными взглядам двух пар глаз — фиолетовых и карих, очень медленно и прилежно выполнял известный ему комплекс упражнений по развитию мнимой энергии, как называл её Аки-сан, — Ци.
Каждое движение ребенка было когда нужно плавным, когда нужно резким. Немногочисленные мышцы сокращались и расслаблялись в нужной последовательности, пульс учащался и замедлялся, температура тела то повышалась на градус, то падала на два. И постепенно странное тепло возникло в различных точках тела, чтобы затем распространиться "вглубь и вширь", а следом собраться в сердце и чуть ниже живота, там, где находится очаг чакры.
*Выдох*
Облако пара вышло изо рта ребенка и развеялось в воздухе по мере движения.
Цуцудзаки прикрыл глаза, наслаждаясь приятным ощущением, поселившимся в организме. Теперь он знал, что то что он делает никак не связано с Ци, он лишь немного развивает свой "потенциал в Ян". Правда мальчик совсем не понимал что это за такое "потенциал Ян", даже с учетом объяснений Аки-сана не понимал, но теперь мог с умным видом поправлять глупцов видящих Ци там, где его нет!
"То, что ты ощущаешь, мнимая энергия, так сказать совокупность чувств, которые твой мозг воспринимает как волну тепла. Может это и есть пресловутая Ци, но по уму будет сказать — я развиваю свой потенциал в Ян. Все же Ци и все с ней связанное отдает мистицизмом и философией..." — гремели в голове у мальчика слова шиноби.
"Потенциал Ян, это не Ян. Скажем ты увеличиваешь объем сосуда под Ян, но сколь бы не был огромен сосуд, при малом количестве Ян, физической энергии, он так и сотанется почти пустым сосудом. Поэтому не забывай и о простых физических упражнениях. Лучше всего после твоей тренировки "Ци", позаниматься чем-нибудь простым и эффективным, например приседаниями и отжиманиями", — продолжил вспоминать наставления шиноби Цуцудзаки. И хоть мальчику сейчас хотелось лечь и передохнуть, вместо этого он присел раз, другой... двадцатый, а следом принял упор лежа и приступил к отжиманиям. Тело болело, слабый голос внутреннего лентяя просил прекратить издевательство и отдохнуть, но Цуцудзаки незнамо почему продолжил свои мучения.
А девочки смотрели на своего брата. Сидели тихонько и смотрели. Им незнамо почему нравилось наблюдать за очерченной мускулатурой своего брата (из-за влияния чакры и природной энергии мира жители мира Стихийных Наций могут развивать свои мышцы с раннего возраста, некоторые даже с 3 лет), вглядываться в его серьезное лицо, болеть за него и подбадривать.
Когда Цуцудзаки уже казалось не мог выполнить и одного приседания, со стороны девочек раздавалось тихое подбадривание, и мальчик вновь находил в себе силы на "еще пару раз".
Впрочем запас прочности десятилетнего парня бесконечным не был, в какой-то момент он не смог поднять тело в очередном отжимании и тупо разлегся на рваном ковре.
Заметив, что брат сдал, девочку тут же схватили ведра с холодной водой и, как и указывал Аки-сан, стали вытирать разлегшееся тело губками, промоченными в ледяной воде.
Надо сказать помогло — Цуцудзаки быстро пришел в себя и попытался уползти от девочек подальше. Однако стиль бега червяком успешен не был. Юзу со смехом погналась за братом, споткнулась и окатила того ведром холодной воды.
Жалкий и несчастный Цуцудзаки лежал в луже, и ему хотелось плакать. Правда, минутой позже откуда-то взялись силы, причем очень много сил! Мальчик ошарашенно поднялся, скривился от простреливающей боли в мышцах и уставился на свои бледные руки. Жар от тренировки резко уступил место холоду. Цин-Цин, которая беззвучно смеялась над братом и Юзу, очухалась и, оставив ведро с водой в стороне принялась массажировать тело Цуцудзаки. С ойком, ей на помощь бросилась Юзу. Малышка старалась выполнять все советы сестры, но если руки Цин-Цин для Цуцудзаки были благословенным богами даром, то маленькие ладошки Юзу стали раскаленным песком, насыпанным под кожу.
Как бы не хотелось Цуцудзаки отогнать младшую сестру, но он мудро сцепил зубы и терпел.
— Спасибо, девочки. Мне намного лучше, — улыбнулся парень. Ему самому показалось, что он кому-то подражает своей улыбкой, но кому до конца мальчик и не понял.
Цин-Цин чуть опять не рассмеялась, глядя на попытку Цуцудзаки состроить лукавую улыбку.
— Братик, обращайся. Эта Юзу будет стараться изо всех сил, а ты потом добудь ей драконьего мясца... хе-хе-хе, — что-то вспомнила девочка.
Убеждать Юзу том, что драконов не существует никто не стал, во первых бесполезно, во вторых не зачем разрушать сказки и мечты детей. Пускай Юзу взрослая не по годам девочка, но как не посмотри ей лишь четыре года, в таком возрасте дети мечтают, и это нормально, даже более того — те дети, которые лишены мечтаний, за редким исключением, вырастают в отвратительных взрослых.
В возрасте четырех лет многие дети еще и говорят с трудом! А она уже и семье помогает, и массажу учиться, и даже начала тренироваться по методу, который использует Цуцудзаки, а еще Юзу ясно дала понять, что когда они прибудут в Коноху, то она станет великой шиноби ("не буду куноичи, куноичи слабаки!").
Посмеявшись над маленькой Юзу, Цин-Цин и Цуцудзаки пошли один мыться, вторая убирать лужу и выливать воду из ведер.
Тихое мирное утро маленькой семьи продолжилось за столом. Сегодня у них были несколько поражённых (остатки взятки Аки, которую дети растянули почти на неделю) и немного зачерствелый хлеб с подозрительно засахаренным медом.
— Вкусно, — наслаждалась каждым кусочком подсохшего поражённого Юзу. Не забывала девочка и кусать хлеб, намазанный медом.
Вскоре дети насытились, угостились горячим чаем и стали собирать Цуцудзаки в дорогу. Как обычно, мальчик одел предварительно подготовленные лохмотья, сестры поправили одежду брата, чтобы лохмотья выглядели как можно неряшливей и неприглядней, а образ был более печален, растрепали Цуцудзаки волосы и нанесли на лицо мальчика "грим" в виде грязи на щеках, лбу и шее. Ближе к восьми Цуцудзаки был готов к свершениям.
Вроде бы, зачем ему рисковать, отходя далеко от дома, ведь Аки-сан заберет их в Коноху? Ответ на самом деле на поверхности — нельзя чтобы уличная шпана, на которую горбатиться Цуцудзаки прознала о его везении. Могут подгадить, или даже убить. Уличные шакалы очень болезненно относятся к тем, кто собирается вырваться из грязи в богатенькие, особенно остро они воспринимают подобное в нынешние сложные времена. Одно дело, когда повышение идет по "правильному" пути, а совсем другое, когда кому-то везет слишком сильно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
