Герой Магического Мира (Глава 26)

Плетение отработало и сбросило остатки результатов. Не могу сказать, что особо радужные, но хорошо укладывались в общую картину. А я сидел, смотрел на рыжего мальчишку и думал, вытаскивая из памяти все, что знал о нем и его семье.

Что я знаю?

Рональд Биллиус Уизли, шестой и самый младший сын в семье, но не самый младший ребенок, которого бы баловали и любили. Все это досталось его младшей сестре, Джинни. Девочке, которую я видел на перроне. Об отношении к Рону внутри семьи можно судить по его состоянию, по мимолетным встречам с братьями в школе. И по тем вещам, в которых он приехал.

Первое и самое явное, на сравнении с чем меркнет все остальное: его палочка. Я перевел взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежала палочка Рона. Старая, облезлая, с облупившемся лаком и треснувшей древесиной, обнажившей начинку. Волос единорога нагло белел в сумраке раннего утра, напоминая, что пара волосков уже успела из палочки вылезти. Ребенка отправили в школу с неисправным и неподходящим ему магическим инструментом... А это — прямой и простой способ изуродовать всю энергосистему и фактически привести к деградации магическое ядро. Даже без отягчающих обстоятельств вроде печати Предателя Крови.

Я вздохнул, покосился на Рона. Неудивительно, что он не учится. Нет стимула: ни одно заклинание не сработает как полагается при таком инструменте. Рон — ребенок. Ему нужен стимул в учебе. Хотя бы, прецеденты удачного выполнения задания, которых на моей памяти еще не было. Ни единого! В лучшем случае у него ничего не получалось, в худшем... А если нет стимула, то о какой учебе речь? Добавить к этому постоянные насмешки окружающих, тычки от братьев, огненный характер и темперамент, больше подходящий демону, чем человеческому ребенку, и на выходе получаем то, что я имею неудовольствие наблюдать каждый день: агрессивного, вспыльчивого, обидчивого мальчишку, искренне завидующего всем, у кого хоть что-то получается и есть то, чего нет у него.

Да... Зависть. Не самое лучшее чувство, но естественное. Оно толкает нас на развитие, если зависть — адекватная. Если нет... Она разрушает, выедая изнутри подобно заразе. Причины возникновения зависти у Рона — простые. Нищета в семье, ничего личного — одни обноски и доставшиеся от старших принадлежности, неудачи в учебе, презрение от окружающих. Начало конца... А ведь пацан умен, обладает прекрасным стратегическим умом, может трезво оценивать ситуацию и правильно использовать слабости противника. Я наблюдал, как он в шахматы сам с собой играет. Интереснейшее зрелище. Но выводов по какой-то непонятной мне причине не сделал, пойдя на поводу у эмоций и накапливающегося раздражения.

Глухо толкнулась в душе злость, но уже не на этого несчастного мальчишку. Толку злится на Рона, если он — результат чужих ошибок? В том числе, и моей. Я тоже хорош, начал срываться на ребенке, не разобравшись в первопричине его поступков.

Не знаю, то ли пинок от Иерарха мозги работать заставил, то ли завершение развития, убравшего скачки настроения и шатания в психике, но я четко понял: если я не хочу получить из Рона врага или огромную проблему в будущем, надо с ним что-то делать. И делать быстро! Но менять отношение мгновенно нельзя. Рон и сам уже не поймет моего хорошего отношения: слишком успел озлобиться.

Я стал с кровати, аккуратно задернул полог. Наполовину, как было до моего вмешательства, быстро оделся и ушел. Подъем через час... Но мне надо поговорить с Драко. Мелкий гораздо больше знает о семейке Уизли, а мне сейчас нужна информация. Северуса трогать я не стал: у него тоже была бессонная ночь. Пусть хоть немного отдохнет перед начало занятий. Мы с ним скоро встретимся: как раз в понедельник у Гриффиндора зелья второй парой идут.

Сказать, что Драко был недоволен ранним подъемом — это ничего не сказать! Недовольство клубилось вокруг пацана плотным облаком, но уже не вызывало столь яркой и неадекватной реакции, как раньше. Возможно, я был неправ, и в столь резком завершении развития есть больше полезного, чем я думал?

— Ассаи, чего тебе? — проворчал белобрысый поганец, заразительно зевая.

— Что ты знаешь об Уизли? — в лоб спросил я, отчего Драко подавился зевком и закашлялся.

— Ты о Роне? — с откровенным удивлением спросил пацан, заматываясь в одеяло и нахохлившись, как недовольная сова.

— Я о его семье.

Мелкий Малфой прогреб всклокоченную шевелюру, недоумевающе глядя на меня.

— Это так важно?

— Я не понимаю кое-чего, и меня это беспокоит. Так что да. Это важно.

Мальчишка, тяжко вздохнув, устроился удобнее на своей кровати, покосился на проснувшихся от нашего разговора сквайров, и начал говорить, вываливая на меня все, что он знал или слышал о семейке рыжих Предателей Крови. А я слушал, запоминал и думал... в очередной раз понимая, что я — дурак и не тем местом думал. Потому как информация как-то сама собой складывалась в довольно неприглядную и безрадостную картинку...