Сергей Зайцев
Специалист: "Боевые роботы Пустоши" (книга 1)
Примечание: Раннее название цикла "Боевые роботы" для удобства была заменена на "Специалист".
Все книги цикла "Специалист":
1. "Боевые роботы Пустоши"
2. "Принцип Действия"
3. "Возвращение к Истоку"
4. "Призраки Пустоши".
http://neistrebimyi.ru
Приобрести книгу: http://www.litres.ru/sergey-zaycev/boevye-roboty-pustoshi/
Аннотация: Высокие нанотехнологии воплотили мечту о мире Глубокого Погружения в реальность, позволив системам интеллекта полностью сливаться с человеческим сознанием, превращать машину и человека в единое целое. Граждане Пустоши — окраинного, ничем не примечательного мира, который затерялся на границе двух межзвездных государств-гигантов, используют возможности своего информационно и технологически придвинутого общества исключительно для развлечения. Виртуальные сражения кипят ради самих сражений, развлекая их участников и зрителей, и настоящая война знакома игрокам лишь по "гэпэшкам" — компьютерным играм...
Но что получится, если в их жизнь добавить реализма? Если разбудить их вялое существование громыхающей поступью настоящих боевых роботов? Сомаха Олиман, обычный житель Пустоши, волей случая становится участником подобного эксперимента. И реальность для него оказывается зрелищнее любых игр. Но реальность жестока — если тебя настигает смерть, то перезагрузка, как в виртуальности, уже невозможна...
Боевые роботы ПустошиГлава 1. Точка отсчета
Рассерженно подвывая компрессорами воздушной подушки, трассер вполз на пятачок стоянки и заглох, выключенный командой с лоцмана.
Не мешкая, я выбрался из машины на тротуар, не собираясь дожидаться, пока поднятая компрессорами пыль уляжется окончательно. К черту, при такой жаре лучше поспешить в дом. Ноги тут же обдало потоком тугого горячего воздуха. Огибая капот, случайно коснулся его правой рукой и резко отдернул пальцы. От прямых солнечных лучей металлопластик раскалился, как жаровня. Взгляд невольно скользнул по ослепительно желтому диску Призрака, зависшему в зените. Вот же гадство, прусь в самый разгар дня, когда сам воздух, кажется, плавится от жары, через весь городишко в машине с открытым верхом... И что такого срочного Дед решил сообщить с глазу на глаз, чего я не мог услышать по Сети?
Ладно, незачем гадать. Узнаю на месте.
Особняк старейшины — приземистое одноэтажное здание без особых архитектурных затей — выделялся белоснежным островком среди зелени обширного фруктового сада, одним своим видом обещая спасительную прохладу. Я торопливо одолел короткую дорожку из мозаичной плитки и вбежал по крыльцу из четырех широких ступенек на веранду. Там меня, естественно, встретила привычная глазу экзотика. Ковровую дорожку, что вела в дом, с обеих сторон охраняли ровные ряды объемных, высотой по колено кадок с пышными, развесистыми кустами тигролилий. Веранда сразу наполнилась шипением и шевелением, зубастые почки, бутоны и листья потянулись в сторону непрошеного гостя — ко мне. Непрошеного, понятное дело, для примитивной нервной системы тигролилий, не для хозяина особняка — Деда. Его эти растительные твари любили на генном уровне, в соответствии с заказом в общинной биолаборатории. В последнее время мода на растительных уродцев распространилась далеко за пределы нашего столичного городка Ляо, проникнув даже в захолустные поселки. А началось все именно с этой веранды, когда тигролилии были выписаны старейшиной с одной из экзотических планет Коалиции, не то Собренды, не то Зармонды... Всех названий не упомнишь, лишний раз ковыряться в справочной системе Сети и перегружать голову ненужной информацией я не собирался. В общем, веранда была длинная, а тигролилий чертова прорва, поэтому я ускорил шаг.
На лоцман поступил вызов со знакомым кодом. После мысленного подтверждения приема на виртуальной панели, расположенной перед лицом — чуть выше линии прямого взгляда, развернулся полупрозрачный экранчик с "визиткой" — светловолосая физиономия с ухмылкой до ушей. Ухан Ноэлик. Кто же еще. Успел уже разнюхать, прохиндей. В строке сообщений высыпал текст:
"Ну что, ты уже на месте? Ага, вижу, вижу. Кстати, есть идеи, зачем ты понадобился Деду?"
Между нами издавна принят обмен личными визуальными каналами, данные в них с помощью нейроцепей лоцмана поступают прямо из зрительных нервов, и каждый из нас мог при желании смотреть глазами собеседника. Ухан, например, нежился в кондиционированной прохладе своего дома, восседая в игровом кресле с кружкой холодненького светлого пива в руке, и мне нестерпимо захотелось стукнуть его по макушке, чтобы стереть довольную ухмылку с лица. Видит же засранец, что мне и так несладко.
"Честно говоря, мне сейчас не до тебя, — так же мысленно ответил я. Кодировочная утилита лоцмана автоматически оформила мысль-посыл в соответствующие символы. Очень удобно, когда рот занят кружкой с пивом, как у Ухана. У меня пива не было, но из-за жары напрягать голосовые связки не хотелось. — Я сейчас расплавлюсь и стеку в собственные сандалии".
"Ладно, ладно. Я могу соприсутствовать? Или у вас намечается секретный междусобойчик?"
Можно, конечно, выводить текст поступившего сообщения вместе со звуковым сопровождением, образец голоса Ухана в базе данных имеется, но когда в твоей башке звучит чужой голос, это немного сбивает с мысли, поэтому мы предпочитали обмениваться голым текстом. Правда, пропадают интонации — тон, тембр. А голос, как-никак, является одной из персональных характеристик любого человека. Но все-таки этот вариант общения менее назойлив и не требует повышенного внимания по сравнению с прочими... Кое-кто из наших общих знакомых считает, что все как раз наоборот — легче общаться голосом, чем постоянно читать текст. Но это уже дело вкуса и привычек, мы свои предпочтения никому не навязываем.
"Валяй, присутствуй. Ничего пока не знаю. Только не отвлекай меня всякими глупостями..."
"Кстати, я тут в Сети новый анекдот откопал..." — начал было Ухан, но его я его тут же прервал:
"Вот-вот, именно это я и имел в виду, когда говорил о глупостях. А может, тебя все-таки отключить?"
"Все-все, молчу".
Мы оба нередко подшучиваем друг над другом — без всякого желания задеть. Добродушный треп, не более того, привычная составляющая нашего общения.
Разговор отвлек внимание. Желто-зеленый побег одной из тигролилий, возле которого я оказался гораздо ближе, чем следовало, едва не цапнул меня за руку зубастой почкой. Промахнувшись, полосатая сволочь разочарованно зашипела, и я поспешил убраться на безопасное расстояние.
Возле двери в холл по сетчатке глаза скользнул луч сканера, дверь открылась, и я вошел в затемненный коридор. Озоновый душ тут же омыл тело стерильной прохладой, растворяя испарину и сбивая температуру с поверхности тела и одежды до нормальной. Несказанное облегчение после уличного пекла... Спохватившись, я приказал лоцману включить режим "хроники". Разговаривать с глазу на глаз с Дедом мне приходилось не часто. Удостаиваться беседы, так сказать. В основном все общение шло по Сети. Поэтому все эти единичные случаи я записывал — для истории личной жизни. Что-то вроде хобби.
Визитеров Дед всегда принимал в своем кабинете, который находился в торце длинного коридора. По его сторонам имелись двери и в другие комнаты, особняк-то у Деда весьма обширный, но меня это не касалось, так что я потопал к кабинету. К тому же зеленая стрелка виртуального указателя уже вспыхнула в воздухе в полуметре над полом, подтверждая мои догадки. Домашний компьютер или Домоком, отвечавший за всю электронику в особняке, позаботился, чтобы я не заблудился.
Что всегда отличало кабинет Деда от всех прочих помещений, так это обалденная звукоизоляция. Стоило мне подойти к двери, предупредительно отъехавшей в стену при моем приближении, как в лицо ударил самый натуральный рев, а пол под ногами ощутимо задрожал, словно мне навстречу несся ураган. Или стадо взбесившихся зебролоп, что по разрушительности последствий — примерно одно и то же.
Я поспешно зажал уши ладонями и прислонился плечом к дверному косяку, чтобы не снесло звуковой волной. Дед занимался любимым делом — в бессчетный раз смотрел свою личную коллекцию голозаписей боев между ИБР — индивидуальными боевыми роботами. Такие сражения раз в стандартный год традиционно проводились на Сокте — небольшой урбанизированной планетке в системе Домен, отстоявшей на тридцать световых лет от нашей Пустоши. В пространстве кабинета, с помощью проекционной аппаратуры заполненного голографическим объемом, задняя стена плавно растворялась в перспективе, переходя в гигантскую арену. Окружавшая ее стометровая железобетонная стена была сплошь испещрена шрамами ожогов и глубоких выбоин от попаданий из разнообразного убойного оружия. На самой арене творился ад кромешный — двое оставшихся на ногах противников — человекоподобный "Победитель" и крабовидный "Часовой", общей массой тонн под сто двадцать, ожесточенно обменивались чудовищными по силе лазерными и ракетными ударами, кружа среди тел уже поверженных роботов-гигантов — бывших союзников по команде и врагов. Павшие дымились на оплавленном песке холмами покореженного металлолома. У распластанного ничком семидесятитонного "Голиафа" из спины, там, где броневые плиты были снесены начисто, вырывался чадящий сноп пламени. Шумовой фон в кабинете Деда, приближаясь к болевому порогу — где-то децибел за сто десять, был заполнен тяжелой поступью гигантов, грохотом рвущихся снарядов и ракет, визгом разлетающихся осколков и крошащихся кусков нанокомпозитной брони...
В общем, чистой воды небольшой апокалипсис местного разлива.
В реальности, насколько мне было известно, почти сразу за защитным периметром, окружавшим полигон, — вот этой самой стеной стометровой высоты, начинались жилые кварталы города с колоритным названием Волчья Челюсть. Если бы не эта стена, а также мощнейшее защита электромагнитного поля, накрывавшего арену сверху и не выпускавшего ни шальных снарядов, ни осколков, то город после первых же игрищ превратился бы в руины. И вот среди всего этого бедлама, царившего в комнате, из развернутого ко мне спинкой глубокого мягкого кресла торчала розовая из-за отсутствия волос макушка старейшины. Казалось, что голограммы роботов едва ли не по нему топчутся своими гигантскими ножищами, а Деду хоть бы хны, сидит и получает удовольствие. И как только он может наслаждаться таким грохотом, экстремальщик чертов, оглохнуть же можно... Впрочем, у всех свои причуды. У нас, в Туманной Долине, не принято вмешиваться в чужую личную жизнь. Незыблемое правило.
Кстати, а не эту ли запись мне довелось лицезреть при позапрошлом посещении, год назад? Я подкинул вопросик по Сети:
"Ухан, узнаешь?"
Ухан — почти такой же любитель "железяк", как и мы с Дедом. Откровенно говоря, пятьдесят процентов населения Туманной Долины ежедневно "рубится" в роботов, а вторая половина проводит время за еще десятком-другим самых хитовых игр года. Но в отличие от меня мой друг Ухан Ноэлик — фанат с "техническим" уклоном, характеристики ИБР, даже снятых с производства много лет назад, разбуди хоть ночью — отскакивают у него, что называется, от зубов. Поэтому меня ничуть не удивил его немедленный ответ, выданный с этакой легкой небрежностью и превосходством истинного знатока над обычными смертными:
"Ага. Жуткое старье. Сражение команд "Коматозник" и "Тупоголовые Болваны", расформированных еще лет двадцать назад. Собственно говоря, ты видишь запись последней битвы между ними. Потому что после нее команды просто перестали существовать. Если поднять материалы тех лет, то можно найти массу всяких статей на эту тему, к примеру, о том, как пилоты из этих команд терпеть не могли друг друга и, попав в финал "Волчьих Игрищ", поклялись сражаться до тех пор, пока их не остановит смерть. Звучит как романтический бред с летальным исходом, но так все и вышло. Основной боезапас вот у этих самых вояк, которых ты видишь перед собой, вышел еще несколько минут назад, сейчас идет чисто механическая рубиловка с редкими огневыми оплеухами... Осталось уже недолго — субатомный движок "Победителя" фатально пострадал от удара ракет минутой раньше, и его охлаждение практически на нуле, поэтому, когда эти двое вскоре войдут в клинч, намертво зажав друг друга стальными клешнями, то взрывом движка их обоих разнесет в клочья. Печальный конец... А все-таки красиво двигаются, обалдуи. Оба — спецы по "железному боксу", хотя пилот "Часового" сильнее, сейчас последует апперкот в челюсть "Победителю", затем — клинч, как я и говорил..."
"Извини, Ухан, пора поговорить с Дедом".
Сбросив по Сети на лоцман старейшины приветствие — иначе сквозь этот грохот я бы его просто не дозвался, никаких голосовых связок не хватит, я оторвался от дверного проема и вступил в комнату.
"Дед, это я".
Следовало, конечно, обратиться "старейшина Хокинав", да только нашего главного старейшину не только родственники, а вообще весь народ Полтергейста давно называл только так — Дед. Тем самым отдавая дань уважения человеку, уже не меньше семидесяти лет бессменно и мудро руководившему Туманной Долиной — человеческой общиной на Полтергейсте, которая насчитывала по последней переписи сто двадцать семь тысяч "недозрелых, зрелых и перезрелых" душ — по личной терминологии Деда. Мой статус по его разумению застрял где-то между первой и второй категориями, так что вскоре мне предстояло окончательно "созреть", то бишь повзрослеть. Может быть, именно за этим я сюда и прибыл? Прямо нервничать начинаю, как подумаю, что там он для меня придумал, аж мурашки по коже...
Получив сообщение по Сети, старейшина Хокинав предпринял необходимые меры.
Голофонический объем записи свернулся и исчез, словно ветром сдуло, шум оборвался, и наступила благословенная тишина, а вместо арены проявилась задняя стена кабинета, завешенная мозаичным ковром с плавно меняющимся рисунком. Вот черт, и тут красовалась парочка роботов, один из которых приготовился свернуть башку противнику занесенной клешней с плазмопушкой. Ладно, эти хоть не шумят и не мельтешат перед глазами.
Кресло со старейшиной развернулось вокруг оси, открыв привычное взгляду "содержимое" — седоволосого и седоусого, но еще физически крепкого старика ста двадцати лет от роду. Светлая майка и шорты не скрывали загорелого мускулистого тела, жестким, выразительным рельефом которого трудно было не восхищаться. Я и сам уже несколько лет занимался на тренажерах, но такого результата мне предстоит добиться еще не скоро. Правда, и этой забавной плеши, украшавшей макушку старейшины — весьма характерной для старожилов общины, чей возраст перевалил за вековую отметку, у меня тоже пока нет, так что еще имелось время "прокачать" себя как следует.
— Наконец-то. Проходи, проходи, есть серьезный разговор, — спокойным низким голосом заговорил Дед. Он никогда не общался по лоцману с глазу на глаз, как это сейчас принято среди молодых да ранних, предпочитал разрабатывать голосовые связки, чтобы совсем не разучиться говорить. В этом вопросе я был с ним солидарен, да и беседа "по старинке" придавала разговору некий оттенок доверительности. Но иногда приходится идти на поводу нового поветрия, иначе приятели не поймут. А свой круг знакомств мне не менее важен, чем Деду — его привычки.
