Лукоморье. Путь. Глава 4.

Глава 4

Оглядевшись, юноша задумчиво поскрёб щёку рукой и подумал о том, что не помешало бы и побриться. Достав из мешка необходимые принадлежности, скороход сноровисто и быстро побрился, пользуясь гладью озера как зеркалом, вытер руки полотенцем, и убрал всё обратно.

Он старался потянуть время, полагаясь на то, что русалка, увидев его, так сказать, терзания сжалится над ним и прольёт свет, пусть и самый слабый, на интересующие его вопросы. Однако, всё было тщетно, новая знакомая так и не показывалась.

— Ну, не хочешь, как хочешь! — проговорил Вася и на всякий случай, если Мила всё же наблюдает за ним, помахал в сторону озера рукой.

Стоять тут было, похоже, делом пустым и покрутив головой, Вася понял, что идти можно абсолютно в любую сторону, так как лес со всех сторон казался одинаково нетронутым и нехоженным.

Вася закинул мешок за спину, с тоской подумав о том, что он стремительно становится легче, причём ни по дням, а по часам, ещё раз осмотрелся и не одного знака, подсказывающего ему, куда следовало бы держать путь, он как ни искал, не увидел.

Идти предстояло уже не по путям — дорогам, а по лесной тропинке. Пусть и Лукоморье, но, по сути, тот же лес, хоть и необычный.

Вася попытался вспомнить, что он слышал про это самое Лукоморье, но кроме роскозней, похожих на сказки, ничего толкового он припомнить не мог. Поди теперь разбери, где сказка, а где — ложь. Скажи ему кто ещё месяц назад, что среди его знакомцев будут значиться Кощей, водяной, русалка, кикимора, а Яга сама будет окрывать ему пути — дороги, парень покрутил бы пальцем у виска и стал бы обходить сказавшего это за версту, дабы не заразиться.

Между тем, опыт, хоть и не очень большой, подсказывал Васе, что жизнь порой бывает подкидывает такое, что ни один сказочник не додумался бы ни по чём в жизни.

Озеро осталось далеко за спиной. Размышляя о том, о сём, юноша пробирался сквозь густые разлапистые ветви елей, росших столь близко друг к другу, что порой пройти было весьма сложно. Борьба шла нешуточная. Стоило, ододвинув одну зелёную, обсыпанную зелёной хвоёй ветку, как возвращаясь на своё место она старалась весьма ощутимо стукнуть человека до той части его тела, до куда могла дотянуться. Причём порой очень и очень чувствительно.

— Что б Вас! — ругался Вася. — Знал бы, топор из дома прихватил. — Но деревья ни капли не страшились его угроз и стиснув зубы скороход пробирался вперёд. Свернуть в сторону было некуда. Везде раскинулась непроходимая чащоба. Усталось брала своё, но отдохнуть было негде. Останавливаясь, Вася просто стоял, так как присесть и дать отдых, уже начинающим гудеть, ногам было негде.

А ноги уставали быстро. Мало того, что ежесекундно приходилось бороться за возможность просто пройти, так ещё и под ногами творилось не пойми что. То ямы, то какие — то поднорки, слава Небесам, пустые, то хворост, так и норовивший забиться в сапоги. Самое противное происходило, когда на пути возникали сваленные деревья, кои обойти было делом практически невыполнимым, и приходилось перелезать через них, обдирая руки, так как лесорубов здесь не было и очистить стволы деревьев от веток, острых сучков и неприятной на ощупь, склизкой коры было попросту некому.

— В следующий раз, — пообещал себе Вася, — возьму с собой топор, а то и пилу прихвачу, — пропыхтел юноша, перелезая через очередное бревно, хоть и засохшее, но, тем не менее, утыканное колючими сучками.

Зацепившись тыльной стороной ладони за шершавый ствол Вася ободрал кожу и с досады плюнул на это, будь оно трижды неладно, засохжее дерево. Жалко его было, конечно, лежит себе тут, отжив свой век, но и Васю тоже можно понять, ободрал руку в кровь, но что — то внутри юноши сжалось при виде этого старого дерева, которому уже никогда не расти, не тянуться к солнышку. И парень представил, что вот также и он, не приведи Господь, может быть такой же беспомощной трухляжкой и все его родные, дед Пахом не в счёт — то особый случай. И так юношу проняло, что скупая слезинка скатилась по щеке. Вася тут же вытер глаза, благо никто не мог увидеть этой его слабости и устыдившись своего прежнего порыва, он попросил у сухого ствола, некогда бывшим могучим и прекрасным деревом, прощения и погладил его.

— Ба..., — только и смог проговорить юноша, увидев, что прямо на глазах ствол дерева покрывается здоровой и живой корой, ветки, превращенные временем в трухлявые сучки, стали расти молодые и упругие, покрываясь при этом зелёной листвой. — Обалдеть! — выдохнул скороход, спрыгивая с дерева, начавшего подниматься, корни которого как живые , стали подёргиваться и бить по земле, стараясь погрузиться в неё и напиться жизни, которой, казалось, навсегда покинула его.

Юноша по — пластунски стал отползать от происходящего чуда, стараясь как можно дальше оказаться от него и судорожно искал какую — нибудь ямку, чтобы забиться в неё, да чтобы прикрыться ещё и ветками. Так, на всякий случай. Кто его знает, что дерево захочет учудить дальше. Вдруг оно питается скороходами? В это, понятно, слабо верилось, но и в то, что мёртвое дерево прямо на глазах превратится в жилое, радующееся жизни и набежавшему ветерку, тоже не поверилось бы, не увидь он такое собственными глазами.

Наконец Вася нашёл подходящую дыру под корнями могучей сосны и забился в неё, молясь лишь о том, чтобы в ней, кроме него, никого бы не оказалось.

Оказавшись в относительном укрытии, юноша устроившись поудобнее стал наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Было страшновато, скажем об этом прямо, ибо только безумец, как говаривал дед Пахом, не испытывает страха. Храбрец же не тот, кто не знает, что такое страх, а тот, кто способен преодолеть его, не дать победить себя.

Но и любопытно было тоже. Даже очень. Видел ли ещё кто — нибудь нечто подобное? Большой вопрос. Зато теперь и ему было, что рассказать внукам, которые, как он надеялся, всё же у него будут.

Вася, не отрываясь, теперь смотрел за метаморфозой, происходящей перед ним. Дерево, оказавшееся, могучим дубом, продолжало тянуться к солнцу, ветви его всё утолщались и весело покачивались на ветру, словно переговаривались между собой, покрываясь желудями. Корни дуба глубоко вросли в землю. Невозможно было поверить в то, что всего каких — то двадцать — тридцать минут назад от этого красавца оставался лишь сухой ствол.

— Мама родная! — прошептал Вася, во все глаза рассматривая разыгрывающееся перед ним действо.

Находящееся по соседству деревья зашелестели и зашумели, будто — бы приветствуя ожившего товарища. Или не будто — бы? Уже ни в чём нельзя было быть уверенным. Стоящие рядом деревья явно радовались, тянулись ветвями к дубу, стараясь дотронуться до него.

— Обалдеть! — Скороход уже и забыл о всяком страхе, стараясь не пропустить ничего. Любопытство пересилело. Ведь, наверняка, никогда больше он не сможет увидеть подобного. Скорее всего, много ещё чего придётся повидать, жизнь она штука такая, но такое — вряд ли.

Дуб перестал расти и теперь величественно возвышался над землёй. Ствол его стал таким, что если бы Вася сдумал вдруг обхватить его, то большая часть осталась бы неохваченной, так как дуб был чрезвычайно широк.

Вася закрыл глаза и вновь открыл их. Что это? Ему почудилось или так оно и было? Или же зрение сыграло с ним шутку? Нет, не похоже. Вася с удивлением взирал на то, как одна могучая ветка, словно зажив своей жизнью, стала странно сгибаться и разгибаться. Было очень похоже на руку, которая звала и манила к себе, прося подойти.

— Это Вы мне? — проговорил юноша и сам сконфузился от неуместности этого вопроса. Как дерево, пусть и ожившее на его глазах, способно подзывать к себе по собственному желанию кого бы то ни было? Но и превращения мёртвого ствола в живое и громадное дерево, между тем, скороходу тоже наблюдать ранее не приходилось. Поэтому кто его знает этот непонятный дуб.

Уже несколько ветвей махали в такт, словно подтверждали этим действом, что они, как минимум, пытаются привлечь к себе внимание человека. Будем считать, что привлекли. А дальше?

Пожав плечами, и не веря самому себе, что делает это, Вася направился к дубу.

— Похоже, сбрендиваю, — проговорил сам себе тихонько под нос Вася, пробираясь сквозь разлапистые хвойные ветки, которые вдруг вместо того, чтобы хлестнуть его побольнее, стали словно бы пропускать его, ничем уже не мешая, но юноша не обращал на это внимания, поразившись собственному порыву — Уже кажется, что ветки на ветру к себе зовут. Совсем плохой стал. — Но ноги, презрев доводы разума, сами вели его.

Юноша сделал около двадцати шагов, прежде чем оказался у дуба. Сейчас можно было сказать: всего — навсего двадцать шагов, но когда, он улепётывал от дерева, встающего на ноги или корни — не разберёшь — это самое расстояние, казалось, приодолевалось им бесконечно долго. Зато теперь ему понадобилось лишь несколько мгновений.

Вася и сам не заметил как оказался возле самого необычного дерева, какое только доводилось ему видеть.

Скороход пристально вглядывался в дерево, стараясь запечатлить в своей памяти каждую его ветвь, каждый нарост коры, каждый лист. Он и сам не знал зачем это делает. Мнилось только, что ещё не раз придётся ему повидаться с дубом. Нет, не так. С Дубом. Вот это гораздо точнее.

Неизвестно почему, вполне возможно, что и по наитию, или это получилось рефлекторно, он и сам не мог объяснить свой поступок, парень поклонился до самой земли.

— Здравствуй, дерево — богатырь! — проговорил он поражаясь себе. Ведь не услышит же его дерево.

Или, всё — таки, услышало? Листва зашумела, ветви стали раскачиваться. Но ветра не было. Даже самого слабенького дуновения и то не ощущалось.

Два больших куска коры, расположенные на высоте глаз Васи, находящиеся параллельно друг друга, стали трескаться, подёргиваться, а затем, юноша и вовсе открыл рот от удивления, ощущая себя полным лопухом, но ничего с этим поделать не мог.

Большие глаза, сперва часто моргающие, словно привыкающие к свету после многолетнего нахождения в темноте, а ведь так оно было, подумал скороход, наконец сконцентрировались на парне, от чего тому стало несколько неютно, но страха не было ни на грош. Столько мудрости и силы было в них, что сразу становилось ясно ничего плохого от обладателя таких глаз ждать не приходиться. Хотя, и тут возможны варианты. Васе по службе, и только по ней! — приходилось общаться с такими продувными бестиями, способными облапошить ради собственного удовольствия не только соседа, но и мать с отцом, при этом глядя на собеседника такими честными и преданными глазами, что диву можно было даться.

Но это был совсем иной случай. Глаза Дуба, казалось, проникали в самые потайные глубины души, но Вася смело стоял перед волшебным деревом, а быть иным оно просто не могло, не скрывая мыслей и не пряча своих глаз.

— Кто ты? — послышалось вдруг. От неожиданности Вася отступил на шаг, но отшатнуться дальше ему не дали крепкие лапы, вольготно раскинувшиеся вокруг небольшой ели. Они упёрлись юноше в спину, словно специально не давая ему отойти от Дуба. Можно было поклясться, что так оно и было! Но как такое возможно? Хотя с каждым днём жизнь преподносила парню новые открытия, да такие, что начни он делиться ими, могли бы и на смех поднять. А было и такое, о чём лучше было бы и промолчать.

Вася закрутил головой.

— Я это говорю. Я.

— Кто — я? — заозирался парень.

— Да, я это, — тонкая ветка помахала перед лицом у юноши, как это делают перед лицом ничего не понимающего человека по принципу "Ау, есть кто дома?".

— Чем? — не подумав, поинтересовался Вася, понимая что ляпнул что — то не то и, в принципе, угадал.

— Я могу и ответить, — послышалось насмешливо. — Но не буду этого делать. Поднеми голову и присмотрись.

Скороход поднял голову и пригляделся к трепещущим ветвям. Как это происходило было совершенно непонятно. Ветра не было, но ветви словно жили собственной жизнью.

— Понятно? — раздалось сверху.

— Так это листья с ветками говорят? — поразился юноша.

— Я это говорю, — обиделось дерево. — Просто я это делаю с их помощью. Чувствуешь разницу?

— Да! — поспешно кивнул Вася, хотя, по правде говоря, разницы он не видел. Что листья говорят, что дерево говорит с их помощью, но раз Дуб так сказал, что значит так и есть и спорить не о чем. Ему виднее.

— Вот и славно! — глаза глянули на юношу веселее. — Очень долго я ждал тебя.

— Меня? — поразился Вася. — Именно меня?

— Не конкретно тебя, — не стал вдаваться в подробности Дуб, — а того, кто сможет мне помочь.

— Чем? — недоумённо воззрился на него юноша. — Я — то причём?

"Опять скажут, что я виноват! — Ни к месту пронеслось в голове у парня. С чего вдруг возникла эта мысль, он не понял, но он стал сильно подозревать, что без него тут, и в самом деле, не обошлось. — В следующий раз буду плеваться осмотрительнее, — пообещал себе он. — А то и в ответ плюнуть могут. Не захлебнуться бы."

— Неважно, — вдруг отрезало дерево. — Главное, что ты провёл ритуал, вызволивший меня из небытия и вернувший к жизни.

— Какой? — уточнил Вася.

— Провёл и провёл, — не стал уточнять Дуб. — Главное — сработало, а остальное уже частности.

"Плюнуть в него что — ли ещё раз, — подумал Вася, — чтобы не важничал. А то, не успел к жизни вернуться, как туда же. Хотя, не стоит — не поймёт."

В эту минуту глаза дерева, как показалось юноше, посмотрели на него насмешливо, словно прочитали его мысли. От этого Васе стало немного стыдно, помимо воли, и он невольно потупился.

— Я благодарен тебе, — прошумело в ветвях, — но даже тебе я не могу раскрыть всего. Не сердись.

— Да я ничего, — проговорил Вася, глянув в глаза на стволе. — Понимаю я всё.

— Чем я могу отблагодарить тебя? — дерево решило не усугублять ситуацию и перевести разговор в более конструктивное русло.

— Можешь! — ухватился за это предложение юноша. — Ещё как.

— Чем именно?

— Расскажи мне где я оказался и как мне отсюда выбраться?

— А поподробнее можно? — Васе даже послышалось, а может и просто показалось, в этом вопросе недоумение. — Куда тебе нужно и откуда ты пришёл? Если ты мне расскажешь, то я, возможно, и смогу помочь тебе. Сам понимаешь, я на многие лета был исключён из жизни и многого не знаю. Так, что у тебя случилось?

Предчувствуя долгий рассказ, и не менее долгий разговор, юноша вздохнул, достал фляжку Яги, глотнул из неё хорошенько, хыкнул, и начал свой рассказ. Скрывать теперь уже было нечего. Скрытничая, он ничего не добьётся, а рассказав всё, глядишь, он и получит хоть какие — то ответы на свои вопросы. Во всяком случае, очень хотелось в это верить. А то, что — то количество вопросов растёт постоянно, но вот отвечать на них, почему — то никто не торопиться. С этим уже что — то нужно делать.

"Интересно, а он меня, вообще, слышит? — промелькнуло в голове у парня. — Хотя разговор он поддерживает очень даже ничего. Вот только где у него уши?".

Убедив себя в том, что ни о том он думает, Вася продолжал своё повествование. Дуб оказался внимательным слушателем. За всё время пока юноша рассказывал о всех последних событиях, произошедших с ним, дерево ни разу не перебило его. Только буря эмоций, вызванных рассказом скорохода, отражалась в его многомудрых глазах.