Александр. Великий поход

Оставив в городе необходимы для обороны города гарнизон, Пармерион без особых затруднений смог переправить свои силы в Македонию, где в это время разгоралась не шуточная борьба с соседями.

Отвергнув советы Антипатра о примирении с соседями с помощью подарков, кротости и заигрывания, Александр сделал ставку на силу и неустрашимость своего войска. Желая еще больше поднять популярность службы в армии, он освободил от уплаты податей тех, кто служил в войске, предоставив такую же привилегию семьям тех, кто погиб сражаясь под его началом.

Главным возмутителем спокойствия как всегда была Греция, которая открыто, не выступала против Македонии, хорошо помня уроки Херонеи, но никак не могла удержаться от соблазна отложиться из-под руки молодого правителя.

Стремясь продемонстрировать свою силу, едва получив сообщение, что союзная Фессалия намерена переметнуться в стан врагов Македонии, Александр немедленно ввел в нее войско. Двигаясь вдоль берега моря в направлении Темпейской долины, македонское войско столкнулось с сильным фессалийским заслоном, который перегородил горное ущелье завалами, сделав его совершенно неудобным для атаки конным войском.

Некоторые командиры предлагали царю вернуться домой или дождаться подхода основных сил, но Александр с гневом отверг подобные советы, продемонстрировав всем совершенно новый подход к решению сложных задач.

Избегая кровопролитного боя с фессалийцами, он приказал кавалеристам спешиться и прорубить в пологом склоне горы Осса, что вместе с Олимпом с двух сторон подпирали проход, лестничные ступени и по ним, обойдя противника спуститься в долину Пенея. Когда фессалийцы не ожидавшие обходного маневра от кавалерии, с удивлением обнаружили в своем тылу македонские отряды, они очень испугались и, бросив позиции, поспешили скрыться.

После столь быстрого и неожиданного для всех вторжения, фессалийские города признали Александра гегемоном Эллады и обещали помощь в борьбе с остальными греками.

Ободренный успехом, через Фермопилы Александр выступил в Среднюю Грецию, где созванный в спешном порядке съезд амфиктионов, малых городов государств Эллады, подтвердил право македонского царя на звание греческого гегемона. На этот съезд не прислали своих послов только Фивы, Афины и Спарта.

Желая подтолкнуть несговорчивых греков к действиям, Александр подошел к границам Беотии, чем вызвал огромный переполох в среде отказников. Используя сложности внутренней жизни Фив, Афин и Пелопоннеса, Александр стал использовать не столько военное, сколько дипломатическое давление, от подкупа и обещаний, до шантажа и угроз. И здесь как нельзя лучше пригодился опыт Антипатра, который мастерски натравливая одну сторону на другую, смог быстро одержать вверх над греками.

Стратег ласково заверял эллинов, что македонский царь вовсе не намерен завоевывать греческие земли, а хочет только подтверждения тех прав, которые имел в Элладе его отец. Данная политика быстро принесла долгожданные плоды, фиванцы и афиняне получили милостивое заверение о мире и дружбе с обещанием незамедлительного вывода македонских войск из Греции.

Александр сдержал слово и немедленно отправил свою пехоту в Пеллу, оставив при себе катафрактов и дилмахов. Умиленные подобной честностью своего противника, греки поспешили собрать новый эллинский съезд, совершенно не зная об истинном положении дел в македонском царстве. Неспокойные северные соседи, используя занятость царя греческими делами, уже в полную силу грабили приграничные македонские земли, нисколько не опасаясь возмездия.

Прибыв в Коринф, Александр подобно отцу легко смог получить право быть гегемоном греков и возглавить предстоящий поход союзных сил против персов. Как и ранее, спартанцы отказались прислать своих послов под предлогом, что им от предков завещано не идти следом за другими, а самим быть предводителями.

Своими быстрыми и энергичными действиями по наведению прядка в Элладе, общительностью и обходительностью к послам греческих полисов, македонский царь продемонстрировал всем сомневающимся в нем качества полководца и государственного деятеля. Звание стратега — автократора вместе с золотым венком было первым боевым трофеем молодого полководца в его первом самостоятельном походе, который продлился менее чем полгода.

Добившись наведения порядка в Греции, царь незамедлительно вернулся домой для наведения порядка на северных границах, справедливо полагая, что перед восточным походом необходимо полностью укрепить свои тылы.

Весной 335 г. македонское войско покинуло пункт своего сбора Амфиополь и, двигаясь вверх по долине Несса, подошла к Филипполю. Этот город, на землях фракийцев, как главный форпост северной границы, основал сам царь Филипп, и он больше всех подвергался набегам со стороны фракийцев не желавших признавать право македонцев на эти земли.

Не задерживаясь в городе ни одного лишнего дня, Александр выступил к фракийским горам, желая первым напасть на противника. Одновременно предвидя длительные столкновения с северными соседями, македонский царь потребовал от Византия посылки кораблей в устье Истра для поддержки с моря действия своих сухопутных сил.

Как не стремился молодой царь добиться внезапности своего появления, фракийцы заранее укрепились на вершине Гема, установив наблюдение за узким проходом в горах. Не надеясь разбить врага в открытом бою, они придумали план уничтожения македонского войска. На вершину горы они подняли множество повозок, которые должны были служить им прикрытием от вражеских стрел и вместе с тем стать грозным оружием против вражеского войска. Фракийцы рассчитывали, что как только македоняне плотным строем взберутся по тропинке на гору, им на голову обрушиться вал смертоносных повозок.

Когда разведчики донесли Александру эти новости, многие из командиров предложили стать лагерем и попытаться выманить врага из-за столь оригинального укрытия в надежде разбить фракийцев на равнине. Но Александр вновь, как это было при Оссе, проявил неординарность своего мышления.

— Солдаты, мы немедленно атакуем противника, не страшась его повозок. Когда они начнут падать, расступитесь, чтобы они не задели вас, а где это нельзя сделать, лягте плотно на землю и прикройтесь щитами.

Гул недоверия прошел по рядам македонского войска и тогда Александр сам встал в первую шеренгу воинов готовых атаковать врага. Пристыженные столь отважным поступком своего царя воины, пытались отговорить Александра, но тот наотрез отказался покидать своего места.

Все случилось, как и предполагал македонский воитель. Убедившись, что противник начал подъем на гору плотным строем и выждав самого наилучшего момента, с громким криком спихнули свои повозки вниз. Со страшным грохотом понеслась эта смертельная лавина вниз, но к большому разочарованию фракийцев македонцы почти не пострадали.

Завидев движение огромных повозок, передние ряды гоплитов по команде царя, дружно легли на землю, прикрывшись сверху своими щитами. Деревянные колеса с грохотом пронеслись по крепкому металлу, не причинив воинам никакого вреда. Стоявшие внизу гоплиты не менее удачно разбежались в стороны, вжимаясь в скалы и освобождая, таким образом, смертельно лавине свободный проход. Серьезно пострадали те воины, кто находился у подножья горы и на кого щедрым дождем, обрушились деревянные сколки полностью разбившихся о камни повозок.

Воодушевленные столь чудесным спасением македонцы бросились вперед, страстно желая как можно скорее поквитаться с фракийцами за свой страх от перенесенного ими испытания. Осознав, что их хитрость не удалась, фракийцы смело бросились атаковать взбирающихся на гребень горы македонян. Легковооруженные пельтеки попытались опрокинуть солдат Александра, но едва они покинули свои укрытия, как сами попали под град стрел лучников, которых царь заблаговременно приблизил к передним рядам своих взбирающихся гоплитов.

Маленькие щиты фракийских пельтеков не могли служить им хорошей защитой и поэтому они не смогли выдержать мощную, слаженную атаку македонских щитоносцев которые атаковали их под прикрытием лучников. Схватка была яростной, но короткой и вскоре фракийцы обратились в повальное бегство, устилая своими телами горные склоны.

Всего было убито две тысячи человек, так как рассерженные македонцы преднамеренно не брали в плен. Особенно в этом избиении отличились критские лучники. Они буквально засыпал своими стрелами бегущих прочь фракийцев, не имевших даже легких доспехов.

Ободренный успешным переходом через горы, Александр приказал незамедлительно организовать преследование противника и вскоре царь одриссов запросил у македонцев мира. Это вызвало бурную радость в рядах воинов. Особенно радовался Кен и Мелеагр, чьи полки столь успешно противостояли фракийским хитростям.

Македонский царь сурово принял послов, но затем сменил гнев, на милость, заставив одриссов только соблюдать те условия мира, которые были при его отце. Даруя противнику столь выгодные для него условия, Александр вносил смуту, и смятение в души вождей тех племен, что еще продолжали воевать с ним.

Следующим противником македонцев были трибаллы, чей царь Сирм узнав о приближении македонского войска, торопливо отошел к Истру, укрепившись на одном из речных островков. Туда он свез все имущество, женщин, детей и часть воинов. Сам же царь с большей частью своего войска стал ожидать Александра у реки Лигин, намериваясь застать македонцев врасплох ударом с тыла.

Однако все вышло с точностью до наоборот. Македонские разведчики вовремя обнаружили лагерь трибаллов, и едва узнав об их месторасположении царь, перестроив таксис Пердикки и фалангу Филиппа тимфейца из походного порядка в боевой, атаковал лагерь врага.

Сирм не выдержал внезапного удара македонян, которые по его расчету должны были быть далеко впереди. Трибаллы не оказали особого сопротивления в своем лагере, спешно отойдя в лес, где роли могли полностью поменяться, учитывая неповоротливость фаланги среди деревьев. Моментально оценив это, Александр остановил атаку своего войска и выдвинул вперед лучников и пращников, которые обрушили град камней и стрел на заросли в которых находились воины противника.

Трибаллы не смогли долго вытерпеть подобный обстрел и вскоре они покинули свое укрытие, желая уничтожить своих обидчиков. Едва только вышли на открытую местность, как на них обрушилась фаланга, подкрепленная с боков конницей во главе с Филотой и Александром.

Отправляясь в свой первый поход, Александр не связанный теперь ни какими догмами и шаблонами, значительно увеличил в своем войске число конных воинов. И если царь Филипп с большим трудом признавал за конницей ударную силу, как это было в битве при Херонеи, оставаясь сторонником пассивного использования кавалерии для охраны флангов, то теперь Александр мог смело атаковать врага с центра и флангов, ведя при этом активные боевые действия.

Трибаллы оказались первыми из противников, кто в полной мере испробовал на себе нововведение македонского царя. Раньше они могли наравне сражаться с македонскими гоплитами и даже один раз смогли нанести Филиппу поражение, но сегодня боги отвернулись от них. Конные гетайры Александра буквально смяли фланговые прикрытия трибаллов и ударили им в тыл, вызвав там сильную панику.

Зажатые с двух сторон македонскими копьями и мечами, трибаллы с огромным трудом смогли вырваться из железных клещей александрова войска, оставив на поле битвы более трех тысяч человек. Сами победители потеряли одиннадцать всадников и сорок пехотинцев. В числе отличившихся был Александр Линкестиец, который в поединке зарубил брата Сирма, что вызвало сильное замешательство в рядах противника.

Спустившаяся темнота не позволила Александру в этот день преследовать противника до его полного уничтожения. Сирм спасся, бежав с остатками войска на остров посредине Истра, к которому через три дня подошли македонские войска.

Здесь его уже ждали пять военных кораблей из Византия, услужливо предоставленные тамошними греками. Александр с радостью погрузил на них лучников и гоплитов, приказав высадить десант, но быстрое течение реки в этом месте и крутые берега острова не позволили осуществить царский замысел.

Македонцы смогли только обстрелять прибрежный берег, но о высадке столь малыми силами не могла быть и речи. В это время царю донесли о появлении на противоположном берегу реки скифских всадников, которые демонстрировали явно не мирные намерения.

Их пригласил осажденный на острове Сирм, в надежде на помощь со стороны кочевников, пообещав им хорошую добычу. При появлении нового врага, Александр на время оставил осажденных трибаллов и после короткого обсуждения с товарищами отдал приказ о форсировании Истра. Воспользовавшись, что скифы не выставили вдоль реки сторожевые посты, македонцы, используя бурдюки из-под вина, сено и плоты, смогли быстро пересечь реку и укрыться в прибрежных зарослях.

Когда на следующий день скифское войско приблизилось к Истру, оно было атаковано фалангой гоплитов, под прикрытием пельтеков и лучников. Кочевник не выдержали мощного удара и обратились в бегство преследуемые катафрактами и дилмахами. На помощь бегущим скифам устремились новые силы, но и они разбились о колкую шеренгу копий и стрел македонской фаланги. Дилмахи забросали скифов своими дротиками и копьями, а гетайры принялись крушить легковооруженных врагов.

Почти тысяча человек полегло у скифов на прибрежном поле, тогда как у македонцев потери составили двадцать человек. Потрясенные столь убедительной демонстрацией силы, на следующий день степняки поспешили прислать посольство к македонскому царю для заверения Александра в своей дружбе и желании жить мирно со столь грозными соседями.

Юный монарх милостиво выслушал речи послов и заключил с ними договор, по которому македонская граница прошла вдоль Истра, до самого его устья. Побитые кочевники были очень рады, что могучая фаланга покинет их земли, и поспешили согласиться со всеми требованиями Александра.

Довольные удачным отражением некогда грозного соседа, македонцы незамедлительно переправились обратно, желая поскорее разделаться со Сирмом. Однако лишенный всякой поддержки извне, трибаллы поспешили сдаться противнику на почетных условиях, поскольку на острове среди бежавших на него людей уже начинался голод.

Сам зачинщик бунта царь Сирм, в начале осады был ранен при обстреле острова с македонских кораблей. Рана была очень серьезная и, не желая признавать свое поражение, царь трибаллов свел счеты с жизнью. Помня все старые обиды, нанесенные этим племенем его отцу, Александр потребовал у трибаллов большую контрибуцию и знатных заложников, что бы надолго отбить у них желание вредить македонцам в дальнейшем.

Сдавшиеся на милость победителя трибаллы вынуждены были подчиниться этим требованиям, иначе им грозило полное истребление на осажденном острове.

Едва мир был восстановлен, как Александр покинул свою северную границу и обратил свой взор на запад, где давние соперники македонцев иллирийцы вместе с пеонами отказались признать власть молодого владыки.