"Гаражное мочилово"

Сам Митрич уже заприметил нашу машину, он покинул свою "сторожку" и, по-стариковски, поспешал навстречу. Встретил он нас, как родных! Славный старикан, видимо, еще хорошо помнил, те сто рублей, которые Леха вручил ему за содействие в покупке ангара у Семена Кузьмича.

Когда же из машины выбрался "второй Леха", Митрич даже охнул:

— У вас в семье, что одни богатыри рождаются?!

Я прикололся:

— Познакомьтесь, дядя Митрич! Это наш средний брат, его Димой звать!

"Средний брат", снова обретший невозмутимость, кивнул и протянул сторожу лопату... ну, то есть свою лапищу... ну, я имел виду, руку...

Сначала все мы отправились показывать Дмитрию ангар и лодку, затем, оставив там ворота открытыми, "чтобы проветрилось", пошли в Митричу пить чай из самовара. За чаем, Леха попросил сторожа поискать покупателей на лодку, и намекнул, что мы в долгу, КАК ВСЕГДА, не останемся. Митрич тут же перестал суетиться и, схватившись за бороду, что-то начал мысленно комбинировать.Через пару минут, он осчастливил нас сообщением, что "швертбот у Семена Кузьмича справный" и продать его "проблемой не будет" — вопрос цены.

— Как думаешь, Митрич, сколько стоит запросить? — поинтересовался Леха мнением опытного человека.

— Просить надо тысячу, а отдавать за семьсот, дешевле не надо, — почти не задумываясь, ответил Митрич.

На этом и порешили. Еще минут двадцать мы посидели за самоваром и стали собираться. Леха попробовал еще раз позвонить Завадскому, с телефона Митрича и, в этот раз успешно.

Однако с первых слов их общения, глядя, как закоменело, веселое до этого, лицо Лехи, я почувствовал, что у нас проблемы и стал громко и многословно рассказывать Митричу анекдот, чтобы старик не слушал разговор Алексея.

Дмитрий тоже заподозрил неладное и принялся довольно оживленно реагировать на мои слова. Анекдот и на самом деле был довольно смешной, особенно по нынешним временам, но внутри меня стремительно сжималась пружина:

Вовочка приходит в школу с тремя шишками на лбу.

Учительница спрашивает: — Вовочка, что с тобой случилось?

Тот рассказывает:

— Вчера мы легли спать. Папа спрашивает: — Вовка, ты спишь?

Я говорю: — Нет.

Получил щелчок по лбу.

Через полчаса папа спрашивает: — Вовка, ты спишь? Я говорю: — Сплю. Ба-бах по лбу! Еще через полчаса папа спрашивает:

— Вовка, ты спишь? Я молчу.

Папа говорит маме: — Поехали!

А я спрашиваю: — Вы куда собрались?

Митрич долго и заливисто смеется всхлипывая, вытирая глаза и сморкаясь в огромный платок. Мы с Димой подхохотываем за компанию. "Большой брат", повернувшись к нам спиной, продолжает тихо разговаривать по телефону.

Я начинаю судорожно вспоминать еще какой-нибудь анекдот, но тут Леха вешает трубку, с улыбкой поворачивается к нам и весело говорит:

— Ну, что, "братцы", собираемся?! Митрич, спасибо тебе за чай и за лодку, поедем мы — дела...

Мы встаем из-за стола и в этот момент звонит телефон. Я вздрагиваю от неожиданности, нервы напряжены ожиданием неприятностей.

Митрич спокойно поднимает трубку и важно произносит:

— Двадцать четвертый пирс, дежурный Олищук у аппарата!

Оказывается звонит жена одного из "лодочников" и просит передать, чтобы муж перезвонил домой, Митрич отправляется за разыскиваемым мужем, получив с нас обещание его дождаться.

Как только за ним закрывается дверь, я не выдерживаю:

— Чего случилось?!

Леха хмуро сообщил:

— Грузины устроили охоту на Завадского, сегодня чуть не поймали, когда он с собакой гулял. Милицейская машина мимо проехала — спугнула их. Жена с дочерью у его родителей, а он заперся — сидит в квартире. Звонил мне, а мы тут. Это, похоже, результат того нашего ресторанного побоища...

Последнюю фразу он адресует Дмитрию, видимо, уже рассказал ему о наших "подвигах".

— Поехали? Отрихтуем кацо, — спокойно предлагает тот.

— Надо бы, — неуверенно кивает Леха.

— Спятили? — нервно интересуюсь я.

— Почему? — недовольно интересуется Димон.

— Потому! — недипломатично передразниваю в ответ, — неизвестно сколько их, может и ножи есть или железяки тяжелые... А судимость у Лехи еще не снята! Оно нам надо... такие приключения, если можно все сделать по-умному? Поехали к Завадскому, заберем его, пусть тоже поживет у родителей, с вами или вообще тут — кушетка в ангаре есть. А тем временем, я схожу к Ретлуеву и он поможет нам разрешить ситуацию.

Дмитрия одинаково устраивали оба варианта и он пожал плечами, Леха благоразумно склонялся к моему, и, явно, был рад, что это я возразил против "разборки". Сам, видимо, не хотел демонстрировать перед другом осторожность.

Алексей снова набрал Завадского, предупредил собрать вещи и ждать нашего приезда.

Вернулся Митрич, его сопровождал типичный "бардовский романтик": высокий худой мужчина, с бородой на обветренном лице и в свитере грубой вязки. Тот с удивлением обнаружил в "сторожке" сразу двух мужчин выше его ростом и белозубо улыбнулся, здороваясь с нами.

Сторож вышел проводить нас до машины, и оставил "барда" объясняться с женой:

— Главный конструктор на судоремонтном, военные корабли строит, а жену боится, — наябедничал Митрич.

Мы вежливо поулыбались.

— Ангар же наш не закрыли, — "вспомнил" я уже около машины, — Леша, давай ключи, я быстро сбегаю.

"Большой брат" протянул мне связку и я, прихватив свою спортивную сумку "Динамо", побежал к ангару...

...Когда, минут через сорок, мы подъезжали к дому Завадского, я предложил:

— Лешь, может тормознем около таксофона? Предупреди Николая, что сейчас подъедем, скажи на чем... как увидит машину, пусть сразу спускается, прыгает внутрь и газуем!

— Ты думаешь грузины там круглосуточно дежурят? — спокойно усмехнулся Дима.

— Не знаю, но монтировку лучше приготовить, — нехорошие предчувствия сжимали мне сердце.

— Вот с монтировкой в драке точно можно сесть, — Дмитрий поморщился, — если что, и так раскидаем... не в первой...

Бывшие сослуживцы переглянулись и синхронно усмехнулись общим "боевым" воспоминаниям.

Однако у таксофона Леха, все-таки, остановился и, разыскав "двушку", позвонил Завадскому, дав тому необходимые инструкции, а перед тем, как сесть за руль, вынул из багажника монтировку и лопату с короткой рукоятью. Димон, который принял "вооружение" в салон, никак комментировать это не стал.

Минут через десять мы осторожно въезжали в знакомый мне двор. Леха тоже помнил подъезд Завадского, ведь сам отвозил его сюда на такси от Вериной квартиры. Воспоминание о Вере мгновенно откликнулось острым разочарованием и досадой. Ладно...

Мы заехали в парковочный карман так, чтобы Николай увидел нас из своих окон. Прождали минут пять и увидели его, выходящим из подъезда с сумкой на плече.

Леха придавил газ и мы покатились к знакомой фигуре. До подъезда оставалось метров тридцать, когда дверь распахнулась и оттуда выскочили двое мужчин, они, подскочив со спины, схватили Николая с двух сторон за руки и запихнули в, моментально подъехавшую, светло-коричневую "Волгу". Хлопнули дверцы и машина неспеша покатила по двору, не привлекая к себе лишнего внимания.

Мы молча, ошарашено наблюдали за происшедшим.

— Газуй за ними! — выкрик Дмитрия пробудил нас от столбняка.

— Спокойно! — я схватил Леху за плечо, — не "засвети" нас! Поехали незаметно за ними, где-нибудь они остановятся, там Николая и отобъем.

Леха дернулся было сначала от крика приятеля, но потом, все-таки, начал аккуратное движение за "Волгой". А та сначала неспеша вырулила на 8-ую Красноармейскую и покатила по ней в сторону проспекта Москвиной.

"Черт, так и не посмотрел в инете, кто такая эта Москвина. Ведь не тренер же по фигурному катанию...". Какая чушь в голову лезет...

Между тем "Волга" свернула на проспект и уверенно стала набирать скорость. Правила машина похитителей не нарушала, но шла очень резво, за рулем был отличный водитель.

Наш "москвич" заметно уступал детищу "ГАЗа" и Леха прилагал все возможные усилия, чтобы не потерять преследуемых и, при этом, не дать себя обнаружить.

Через некоторое время, возникло предположение, что похитители направляются в Купчино. Так и оказалось. Сначала мы решили, что Завадского везут на расправу в ресторан. Я уже представил себе, как Николая подают вечером посетителям в виде антрекотов и фрикаделек. К счастью моего нервного смешка никто не расслышал. Минут через десять, светло-коричневая машина выехала на знакомый большой пустырь и, переваливаясь на ухабах гравийной дороги, медленно двинулась к железным коробкам гаражей. Значит к Зурабу...

Нам пришлось отстать, иначе тут же бы "спалились" на открытом пространстве. Однако как только "Волга" скрылась среди гаражей, Леха тут же газанул по засыпанной гравием дороге.

...Когда наш трудяга-"москвич" с разгона чуть не ткнулся бампером в "Волгу", действие уже началось.

Около зурабовского гаража стояли знакомая нам "Волга" и еще одна, но уже белого цвета, а также синяя вазовская "пятерка". Рядом с машинами стояли двое кавказцев, а чуть поодаль ещё двое, "грузинского вида", держали Завадского. Метрах в десяти от них низенький и круглый Зураб приплясывал около высокого худого грузина средних лет, одетого в шикарный белый костюм. За "костюмированным" горой располагался здоровенный чувак с фигурой борца-тяжеловеса и габаритами превосходивший каждого из моих "братьев".

Вся "грузинская компания" удивленно уставилась на подкативший "москвич". Когда Леха с Димоном, хором крикнувшие мне "сиди в машине", сами выскочили из нее, ожидаемого впечатления это не произвело. Только глаза израдно помятого Николая блеснули надеждой.

Семеро против двоих. Даже если отбросить Зураба и "костюмированного", все равно кисло, счет пять на два. И один из этих пятерых здоровенный борец. В животе противно заурчало.

Тихо открыв дверцу я тоже полез из машины.

— Это они, — вытянув руку в нашу сторону заорал Зураб.

"Костюмированный" поморщился от крика и Зураб сразу осекся. Грузину в костюме можно было дать как лет сорок, так и лет на пятнадцать больше. Узкое хищное лицо, огромный крючковатый нос и маленькие, близкопосаженные глаза производили впечатление большой властности и жестокости. Он, явно, тут был "главный", а его пальцы, покрытые татуировками перстней, объясняли все остальное.

— Зачем вы приехали? — его голосом можно было замораживать воду.

— Вы взяли нашего друга, его надо отпустить, — твердо сказал Леха.

— Нет, — без всякого выражения ответил "костюмированный".

— Да, — с напором ответил Дмитрий.

Его "главный" и вовсе проигнорировал. Немного постоял молча раскачиваясь с носков на пятки, в блестящих лакированных туфлях. Затем открыл рот снова:

— Этот... укусил руку, которая его кормила. И вы зря приехали... Впрочем, не придется искать. Вы обидели нашего человека и будете сейчас наказаны.

— Папа, ты на выпорешь? — глумливо поинтересовался Димон.

— Я вас вgебу, — спокойно ответил "костюмированный".

— Я тебе эти слова сейчас в глотку вобью, урка вонючая, — вызверился морпех.

Зураб, повернув голову в сторону гаража, нервно что-то выкрикнул по-грузински:

Из приоткрытых ворот появились еще двое грузин, они были обнажены по пояс, оба крепкие и жилистые, в руках у одного был молоток, а у второго топор. Похоже, работники Зураба...

Восхитительно! Писец приобретал все более конкретные очертания. Девять — два.

— Вы зря приехали... — снова повторил "костюмированный" и дернул подбородком в нашу сторону.

"Борец" вышел из-за его спины и молча двинулся в нашу сторону. Один из державших Николая, резко выкрутил тому руку, Завадский вскрикнул и осел от боли на колени. Второй шагнул вслед за "борцом", пара у "Волги" тоже пошла к нам. Работники Зураба уверенно двинулись следом.

Леха, а мгновение спустя, и Дмитрий подскочили к раскрытым дверцам "москвича" и вооружились монтировкой и лопатой.

Это на несколько секунд остановило движение кавказцев. "Борец" обернулся к "костюмированному", тот мгновение помедлил и что-то отрывисто, как вбил гвоздь в крышку гроба, скомандовал по-грузински. "Борец" скинул куртку с могучих покатых плеч и накрутил ее на левую руку. Как на пальцах правой оказался кастет, я даже не заметил. ВСЕ остальные достали ножи.

Пришло четкое понимание: "ВСЕ. Сейчас даже не покалечат — убьют..." Вместо страха или паники нежданной волной накатило состояние, знакомое по награждению в Кремле: абсолютное спокойствие, отстранённость и полный контроль.

Затвор я передернул еще в машине. Времени на сомнения и терзания не осталось. СОВСЕМ.

"ТТ", с навернутым глушителем, сухо "кашлянул" первую пулю в лоб "борцу", как самому опасному. Вторая пуля ударила в переносицу типа раньше державшего Завадского. Быстро начинаю идти вперед, иначе замершие на месте "братья" загораживают сектор. Две следующие пули, без какой-либо паузы, я высаживаю на ходу по полуголым телам грузчиков Зураба. В этот раз уже целю в грудь. Пока они оседают на землю, я как в замедленном кино, фиксирую, что "костюмированный" приседает и что-то пытается вытащить из под полы пиджака. Перевожу толстую трубку глушителя на главаря и поспешно жму на спуск: "тухх", "тухх"... Вовремя. А то уже увидел пистолет в его руке. Два неопрятных красные пятна появляются на белоснежном костюме и опрокидывают его владельца на землю.

Нет никаких эмоций. Все под контролем. Все происходит четко и быстро.

Следующие трое грузин стоят плотной группой, словно загипнотизированные кровавой и моментальной смертью ПЯТИ человек. Они не пытаются ни нападать, ни убегать. Спокойно, как в тире, расстреливаю все три "мишени". Место третьего "тухх" занимает пустой щелчок. Затвор в крайнем положении. Пустая обойма высказьзывает из рукояти "ТТ", вставляю запасную, достав ее из заднего кармана.

Уцелевший "счастливчик" начинает что-то тонко верещать, разворачивается спиной и пытается убежать. Пуля входит ему прямо в спину. Однако его крик, как будто размораживает всех уцелевших участников бойни.

Зураб с потрясающим проворством, в каком-то поистине фантастическом прыжке, ныряет в темноту гаража-склада. Грузин, удерживавший стоящего на коленях Николая, судорожно пытается поставить того на ноги и спрятаться за ним. Делаю еще шаг вперед, пуля входит ему в грудь и отбрасывает от съежившегося Завадского.

Пока иду к гаражу, мельком бросаю взгляд на обоих "братьев". Леха бросил монтировку и держится обеими руками за голову, как-будто она может оторваться, а Димон прижал лопату к груди и пустым взглядом провожает меня до гаража.

Чувство отстраненности и контроля никуда не исчезает. Предельно осторожно вхожу в мрак гаража и, сдвинувшись в бок от дверного проема, приседаю, настороженно выставив пистолет. В дальнем левом углу слышу какое-то пыхтение, сдавленную ругань и быстро устремляюсь на шум, лавируя между штабелями ящиков и тюков.

Выскочив из-за очередного штабеля вижу следующую картину: верхняя половина Зураба торчит из какой-то подземной дыры, и он пытается сдвинуть ящик с крышки люка, чтобы эту дыру закрыть за собой.