|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Лежу и млею. Из магнитофона льется что-то лирическое без слов, а тонкие пальчики размазывают по измученному телу крем с бодягой, попутно стреляя почти незаметными импульсами жизни. Вам когда-нибудь делали целительный массаж сразу три ослепительные красавицы? М-ррр... Мне до сегодняшнего дня тоже нет. Так что завидуйте молча.
Раздетый до исподнего, прикрытый до пояса лишь тонкой простыней, я валялся на обеденном столе в гостиной — единственной более-менее нормально обставленной комнате, ощущая себя неким экзотическим блюдом. Всему виной дефицит мебели в нашем доме, разбогатею — обязательно займусь этим вопросом. Черт! Я ведь уже богат!
Десять миллионов, подаренные Задунайскими, — это очень большие деньги, даже после выплат премиальных и гробовых. А, учитывая, что за второй бой мы получили немногим меньше, то в настоящий момент я мог считаться весьма состоятельным женихом. Но, увы!.. только среди купчих или мелких родовитых, вроде той же Людочки Марцевой. Для женитьбы на какой-нибудь клановой желательно было иметь капитал раз в сто больше. Или перспективную должность, что могло бы с успехом заменить недостающие средства. Впрочем, какие мои годы? До необходимости искать спутницу жизни еще как минимум лет десять, мужчинам терять свободу здесь принято в промежутке двадцать семь — тридцать лет, не возбраняется и позже, но в основном народ дисциплинированно окольцовывается к четвертому десятку. Ха, надо будет пилотам покапать на мозги на эту тему! По себе помню, как бесят эти нравоучительные разговоры.
Чьи-то шаловливые ручки залезли под простынку, коснувшись отбитых бедер. Один из Гришкиных слуг весьма продуктивно отрабатывал на мне лоу-кик, так что ляжки тоже были покрыты синяками и до сих пор болели, и, казалось, не должны были передавать остальному организму таких недвусмысленных сигналов, но лежать на животе стало резко неудобно. К сожалению, судя по лукавому хихиканью, попытки придать телу более удобную позу были истолкованы абсолютно верно. Языковой барьер по-прежнему стоял между нами непреодолимой стеной, но некоторые вещи были понятны без слов.
Лечебно-эротический массаж, наверно, так бы и привел к греху, как я понимаю, девушки были не против, но дуновение сквозняка из распахнувшейся двери и резкая короткая команда Шамана на китайском спугнула прелестниц.
— Леха, тебя стучать не учили?
— Ну, знаешь, извини, мог бы тогда в своей комнате устроиться! Между прочим, шеф, на этом столе принято есть, а не заниматься непотребствами!
— Какие непотребства?! Помощь раненому — это святое богоугодное дело! Шаман! Это был единственный светлый момент во всем этом паршивом дне!
— Сейчас я сделаю его еще паршивее!
— Куда уж больше-то?!
— Тук-тук! Со мной гости! — послышался от входа бас Земели.
— Егор Николаевич! Простите! Но вам требуется это услышать! — взволнованный голос внезапно объявившегося Руслана Францева дал понять, что на совесть родичей давить бесполезно.
— Вставай, жертва благих намерений! Не хочу в следующий раз за обедом думать, где лежали твои причиндалы! — в меня полетели снятые со стула джинсы. — Рус, вон магнитофон, заряжай!
Пока я сползал со стола и одевался, Руслан заменил кассету, и вместо тихой релаксирующей музыки в комнате послышался чужой голос:
"... крепче спишь!.."
— Один момент! Простите, перелет, сейчас отмотаю! — извинился бывший полицейский, включая перемотку. — Вот, где-то тут, слушайте!
"...быстро на этот раз!"
"Не наше дело! Хозяину виднее!"
Стук металла по посуде.
"Виднее-то, виднее! Только мне как-то не по себе от этой спешки! Не знаешь, чего вдруг задергались?"
"Ну, ты спросил! Думаешь, передо мной кто-то отчитывается?"
"Мало ли, ты ж с хозяином давно работаешь, может в курсе?"
"В нашем деле меньше знаешь — крепче спишь! Тебе за такие деньги не все ли равно?"
"Честно? Боязно как-то. До этого только в провинции работали, а тут столица! Да еще приказ этот неожиданный, рассчитывали ведь еще дней десять поводить..."
Шум воды.
"Мне это тоже не нравится, но такое уже пару раз бывало, так что не дрейфь! Щенка проверили, он сам по себе никто, мелочь, а мы и покрупнее дичь ловили!"
Дальше опять пошли посторонние шумы, скрипы, но Руслан не торопился нажать на "стоп".
"А тебе не интересно, зачем они хозяину?" — послышалось вскоре.
"Бл..дь, Юра, задолбал своими вопросами!"
"Да, ладно, чё ты взвился-то? Я ж не дурак, только у тебя спрашиваю"
"Лучше вообще язык в жопу засунь! Любопытные у хозяина долго не задерживаются! Сам сгинешь и меня за собой утянешь! Наше дело маленькое: упаковать, привезти на точку, и все! Дальше — не наша забота!"
"Да, ладно! Ты уже пять лет этим занимаешься, неужто ни разу не задумывался, за что такие деньжищи платят?"
"Потому и платят, что не задумываюсь и не спрашиваю!"
Руслан нажал на клавишу, останавливая воспроизведение.
— Это еще не все. Сейчас вторую кассету поставлю.
На другой кассете был записан разговор первого голоса, но уже с новым персонажем:
"Юрок где?"
"Спит"
"Это его последний рейс с нами, поможешь?"
"Чё так? Не жалко брата?"
"Да, какой он мне брат! Дальней тетки сын, напросился за длинным рублем, а сам все выспрашивает, вынюхивает, никак успокоиться не может. Думал, с родичем проще будет, но с таким напарничком как бы самому по самые помидоры не вляпаться"
"Хозяин ругаться будет"
"Если этот продолжит в том же духе, хозяин вообще всех нас зачистит, так что лучше уж самим. Он не только ко мне, он вчера уже к Макару подъехать пытался, а Макар стопудово начальству настучит"
"Думаешь, могут всех?"
"А куда, думаешь, команда, что до нас работала, делась? Родня — родней, а я из-за него под нож не хочу. Или вообще туда, куда наших "мешков" переправляют"
"Туда ты рылом не вышел, заказчикам только одаренные требуются"
"Да, знаю я, только у меня одиннадцать УЕ есть, а кто их знает, сколько им надо! В общем, как "мешок" упакуем, так и Юрка — того!"
"Тебе виднее, брат твой. От меня-то чего надо?"
"Для хозяина свидетель нужен будет. Так-то мы его где-нибудь по дороге в овраг или речку сбросим, не везти же домой через все посты, но надо, чтоб еще кто-нибудь подтвердил, что сбросили его уже холодным"
"Хорошо, побуду твоим видоком. Ты прав, Макар — он хозяину точно заложит, так что и вправду лучше самим, но с тебя причитается!"
"Не вопрос, договоримся!"
Дальше разговор пошел о бытовухе, и Руслан снова остановил кассету.
— Когда были сделаны записи?
— Первая вечером, вторая — около полуночи. Я, еще после первой пытался вас найти, но вы все были недоступны, а уж как вторую получил, так сразу сюда рванул. Эти пока спать улеглись, но слухачи наши дежурят, так что если что будет новое — сразу со мной свяжутся, рацию я взял. Только сами понимаете, в открытом эфире такое не передашь.
— Да уж! Спасибо, Руслан.
— Егор Николаевич, я теперь вспомнил! Это важно! "Фаворит" примерно пять лет назад, когда я еще в управлении работал, в деле с пропажей одаренного засветился, их машину тогда случайно кто-то из знакомых пропавшего засек. Но они тогда отвертеться смогли, якобы по запросу будущего родственника за парнем следили, что-то там было, вроде как тот не с той девушкой любовь закрутил накануне свадьбы. И с документами там все железно было, не подкопаться — они тогда за неделю до исчезновения парня работу прекратили, а потом у всех алиби было. А вот смутные подозрения у моего приятеля из следственной группы все равно остались, очень уж по времени их слежка с пропажей рядом шли. А сейчас с вами все по тому же сценарию происходит. — Руслан так старался довести до меня мысль, что стал размахивать руками в активной жестикуляции, что ему было несвойственно.
— Надо что-то делать, Егор Николаевич! — продолжил он торопливую речь, — Может взять их, пока они все вместе и спят? Сейчас мы их плотно обложили, а отпустим в город, так они и разделиться могут, и потеряться в толчее.
— Сейчас подумаем, подожди пока в холле, — отсылает Францева Олег.
— Ван, — кричу я вслед, — Напои гостя чаем или посущественнее чего!
— Да, шеф!
Слегка обиженный Руслан исчезает за дверью. Зря, кстати, обижается, дело не в недоверии, просто... сейчас разговор пойдет среди своих, которым Рус еще не стал, но уверенно приближается к этому. Повышение, что он, что Бронислав уже давно заработали, использовать их дальше простыми бойцами точно не будем.
— Рус дело говорит! — начал Шаман, — Ждать, пока они тебя возьмут, я точно не собираюсь, мне сегодняшнего дня хватило. Олег? Ты как?
— Согласен, Осмолкин, м...к редкостный, но он нам четко показал, что все наши усилия по охране в городе ничего не стоят, не под то у нас люди заточены. А нанять кого-то с опытом со стороны уже не успеем. Меня больше волнует, что это будет временная мера. Если уж мы решили, что это Егорова мачеха воду мутит, то она на этом точно не успокоится. Новую команду Гордеевы не сейчас, так потом подберут, и пойдет все сначала. Тут или кардинально надо вопрос решать, или подсунуть это дело тем, кто сможет довести до конца. Я, в принципе, и к первому варианту готов, но трудностей уже сейчас вижу воз и тележку.
— Может тогда Потемкиным их сдать? — предлагает Шаман
— Ага, еще родственничков мне в этом деле не хватало! Не успел объявиться, как уже в долги к ним залазю... залажу? Тьфу, в общем, вы поняли! И потом не забывай, Гордеевы им тоже родня, их слово против моего, неизвестно, чье весомей окажется!
— У нас не просто слова, а записи и фотографии есть! Я понимаю, что сразу на слово они тебе не поверят, проверять все будут, но мы же можем пока и четверку эту взять и у себя подержать, — развивает идею Алексей.
— Да все это понятно, только... не лежит у меня к ним душа, понимаете? А тут им козырь такой в руки дать, чтоб всю оставшуюся жизнь на меня давили: "А помнишь, как мы ради тебя Гордеевых на место поставили?!"
— Ну, знаешь, жизнь дороже! И потом, они же тебя не в дерьмо потянут, а, наоборот, к себе приблизить хотят! Мне вот такая родня не помешала бы когда-то! — Шаман горячился, пока Земеля задумчиво грыз зубочистку. Олег немного лучше, чем Алексей понимал мои мотивы, да и при допросе Григория сегодня присутствовал, так что не спешил соглашаться с другом.
— Может тогда Милославскому их сдать? — предлагает он.
— Тоже не панацея. Тихон Сергеевич меня, конечно, защитит, но и в Приказ свой мигом упечет, благо, давно хотел. И уж он-то не упустит возможности подвести меня к Потемкиным на своих условиях. И чем тогда это от первого варианта отличаться будет?
— Погоди, так ты что ли лично к Милославскому с этой проблемой собираешься идти? — недоумевает Олег.
— Сам же предложил?
— А я вообще не знал, что ты с ним знаком... — растерянно произносит Алексей, — Нет, реально знаком?
— Интересное дело, то, что я внук, хоть и приемный, Васильева-Морозова, тебя не удивляет! А вот в том, что я знаком с Милославским, почему-то сомневаешься. Он, между прочим, брату моему опекуном приходится, я и дома у него был как-то.
— А почему он тогда не твой опекун тоже?
— Долгая история, если коротко, то я в Приказе не хочу служить, знаете же мои планы! Вот и бегал, как мог от него, пока титул не получил. Вас еще вот повстречал, Бушарина, Борьку, куда мне теперь с таким багажом в ПГБ идти! Тихон Сергеевич, конечно, не в восторге был, но у него Митька есть, а уж он-то с детства карьерой в этом ведомстве грезил! Но если я за помощью к нему обращусь, не откажет, только цену этой помощи сам назначит.
— Охренеть, какие новости всплывают! Ты еще скажи, что с императорской семьей накоротке, и я вообще пойду в уголок поплачу.
— Не уверен, что готов к этому зрелищу, но с Ольгой Константиновной я действительно знаком и даже танцевал несколько раз летом. Императору, правда, представлен не был, это ж целый церемониал, его еще заслужить надо. Так что ограничься парой скупых мужских слез и успокойся.
— Чего мы еще про тебя не знаем? Может, ты вообще не потемкинский, а императорский непризнанный сынок? А? Не щади мои нервы, признавайся сразу!
— Леха! — одернул друга Олег, — Не время для балагана!
— Нет, серьезно! Ты вот знал?
— Знал — не знал, какая разница! Плохо что ли такие связи иметь? Только мы от темы уклонились, а там, между прочим, Рус сидит, нервничает. А мы до сих пор ничего не решили!
В комнату зашел заспанный Борис.
— Вы чего это тут полуночничаете? И без меня?
— Рус плохие новости принес, решаем, что делать, — коротко поясняю приятелю.
— А в чем проблема?
— Самим не справиться, Потемкиных привлекать их высочество не хочет, а Приказ не может! — Шаман слегка зол на меня.
— Почему?
— Говорит, что в ПГБ служить не хочет!
— Погоди, ты же Рогова привлекал, когда надо было? И сейчас он тебе помог с досье. Я понимаю, у вас с ним какие-то свои договоренности, но он ведь не тащил тебя служить в их контору?
— Рогов — москвич, а тут Питер, если не заметил.
— "Фаворит" в Подмосковье зарегистрирован, можно на этом сыграть. И ты явно недооцениваешь, как они на том деле поднялись, ткнуть полицию носом им всегда за радость. А тут есть возможность столичным нос утереть. Вот увидишь, он еще ухватится за это дело, сам же говорил, у них на "Фаворит" тоже что-то есть.
— Я, вообще-то, тоже Рогова имел в виду, когда про ПГБ говорил, — вмешивается Земеля, — Не знал только, как его по фамилии. Это ведь тот Василий, которому ты звонил?
— Он самый. Думаете, стоит его привлечь?
— Решать тебе, расклады ты знаешь. Но Русу все равно отмашку дать надо, пусть эту четверку берет.
— Погоди, нам шум ни к чему, давайте я с вами туда съезжу, усыплю их, чтоб все по-тихому провернуть. А то, не дай бог, кого-то ранят или хуже того — убьют. Рогову их желательно целенькими отдать.
— А ты потянешь после сегодняшнего?
— Один раз потяну, в гимназию только завтра не пойду — отсыпаться буду. Ну, и хрен с ней! Бориса, надеюсь, проводите.
— Я тоже не пойду, так что провожать не надо.
— С чего бы это?
— Ты что, серьезно думаешь, что я теперь засну? Пока вас не дождусь, точно спать не лягу. Я бы вообще с вами съездил, только не возьмете же!
Понедельник, плавно перетекший во вторник, никак не хотел заканчиваться. Съездили, взяли потенциальных похитителей. Прошло без сучка и задоринки, вытаскивать только из подъезда этих гадов стремно было: обязательно какая-нибудь бдительная старушка бессонницей мается и в окошко глядит. Но, вроде бы обошлось, Шаман опять подставился под "хулиганку", загасил дворовые фонари, а машину подогнали к крыльцу вплотную.
Под утро дозвонился Василию, сдался. Мог бы и раньше, но примерно пару часов потратили на допрос под запись, хотелось все-таки убедиться, что взяли не случайных невинных людей. После допроса долго отмывался, обладатель того самого голоса, что походя приговорил брата к смерти, очень даже хорошо представлял, зачем требовались похищенные одаренные, и куда их вывозили. На остатках сил усыпил мразей покрепче, чтоб не брыкались и ничего сами с собой не сделали. Кто бы мне еще самому выспаться дал!
Казалось, только прилег — прилетел Рогов с командой коллег. Вытрясли из нас всю душу своими вопросами, конфисковали фотографии, видео и аудиозаписи, ругаясь на качество, сняли жучок со щита (потемкинский мы сняли на всякий случай раньше), но, судя по их довольным переглядам, подарку были рады. Капитан, правда, пытался навязать долг, но я на это не повелся. За раскрытие дела на них должен такой дождь из наград и премий политься, что это он мне должен, а не я ему. Так и заявил служивому в лицо.
Когда ПГБшники наконец убыли, свалился в кровать и проспал сутки подряд, не вставая. Тех, кто пытался меня будить, посылал матом, а в кого-то даже запустил подушкой, пока не отстали.
А с четверга жизнь потекла обычным порядком, словно и не было этих нервных двух недель. Где-то за начавшимися метелями пропали Потемкины с результатами теста, разве что Ангелина по-прежнему пыталась при случайных встречах прожечь во мне взглядом дырку. С Машкой контакты ограничил, перебравшись за столик к Сергею Гагарину. Серега оказался компанейским парнем, обожал футбол и девушек, флиртовал напропалую со всеми одноклассницами, подшучивал над остальными, умудряясь как-то в этом хаосе учиться на одни отлично. Типичный мальчик-мажор, но при этом настолько обаятельный, что презирать его по данному признаку никак не получалось. Приятели от него не отставали, так что сойтись удалось легко. Как плюс, Борька забыл первый неудачный любовный опыт и с головой окунулся в суматоху школьной жизни.
Затих обработанный Гришка. Молчали Задунайские. Пропал Рогов со товарищи. "Кистень" работал в штатном режиме.
Пережили приезд Ярцева-старшего. Слава богу, свободного времени у него было мало, так что навестить наше обиталище он не смог, но заставил вспомнить, что мебель в дом нормальные люди вообще-то покупают. Да и ремонт делают не силами китайцев-энтузиастов, а нанимают профессионалов. Зато Лев Романович успел заценить "Касатку", пришлось даже сводить его с Горевым на предмет приобретения чего-то похожего. Через день дюжие матросы привезли три тысячи — пять процентов за посредничество. Мелочь, а приятно. Разделил деньги с Борькой, он поржал, заявив, что на отце еще не наживался.
Пользуясь затишьем, обстоятельно поговорил с Бушариным о его исследованиях, как всегда узнал много нового и интересного. Александр Леонидович, немного заброшенный мною последнее время, собирал новый испытательный стенд на пару с Виктором. Но, как бы ни хотелось мне ускорить его работу, нанимать дополнительных помощников не стал — изредка помогал собственными руками, привлекая за компанию то Черного, то кого-то из родичей. Никто, кстати, никогда не отказывался, посиделки выходили веселыми, уютными, как раньше, а профессор еще и просвещал нас по ходу.
Что еще? Купил и выдарил сестричкам по цепочке с кулоном из нефрита.
— Их можно носить как браслеты? — через Чжоу спросили у меня красавицы.
— Да, как угодно, так и носите, хоть на руках, хоть на ногах, — на моей памяти я видел много девушек с цепочками-браслетами на запястьях или щиколотках, так что не видел в этом ничего странного и уж тем более, криминального.
Помог девушкам застегнуть украшения именно так, как они хотели, за что удостоился трех горячих поцелуев под нечитаемыми взглядами остальных китайцев.
Поступок имел неожиданные последствия: с этого дня я перестал спать в одиночестве. Поочередно кто-то из сестричек под покровом темноты прокрадывался ко мне в спальню и скрашивал ночные часы. Сначала даже испугался, что обмен браслетами означал какой-нибудь неизвестный мне брачный ритуал, но, ни литература, ни единственный признанный в нашей компании китаевед — Шаман ничего не могли сказать по этому поводу. По крайней мере, свадьбы в современном Китае ничего общего с браслетами не имели.
Минусом шло то, что пришлось ограничить и без того редкое общение с мамой. Рисковать ею в свете интереса Потемкиных и Гордеевых мне не хотелось, так что мог видеть матушку, только прикрываясь начавшим работать в "Кистене" Большаковым. Пока еще это не стало проблемой, но на будущее требовалось как-то получше залегендировать наши встречи. Как мою мать, ее знало очень ограниченное количество людей, у всех были свои резоны не делиться этой информацией дальше, так что с этой стороны подвоха не опасался. Под предлогом знакомства с местом работы ухажера провел ей экскурсию по офису "Кистеня" и нашей базе, к тому моменту принявшей более-менее обжитой вид, удостоился похвал. Почему-то уверен, что нашу контору она представляла, как грязный подвальчик в какой-нибудь темной подворотне, но, увидев реальное положение дел, родительница слегка оттаяла.
Первая ласточка последствий ноябрьских событий прилетела через три недели с Брониславом. Руслан Францев, которого мы давно звали Русом, возглавив нашу собственную только что созданную службу безопасности, долго ныл, что без Костина-младшего ему жизнь не мила, звонил тому в Москву, заманивая калачами и пряниками, а также горами работы, и, похоже, добился, чего хотел. Слава приехал не просто так, а с подарочком: "Московский вестник" и пара других изданий на странице с некрологами напечатали о трагической кончине Гордеева Александра Федоровича, пусть земля ему станет комом.
— Ха! Вот не знал я его лично, а приятно! Еще чем порадуешь?
— Капитан Рогов вчера к Александру Владимировичу заходил, сказал вам скоро ждать его в гости. Просил передать дословно, что свиньи нынче жирные уродились. Егор Николаевич, это он про наших фигурантов?
— Много будешь знать, скоро состаришься. — Угрозу подарить свиней Ярославу Костину я не выполнил, поросят куда-то пристроил Ли, так что Роговская милая шутка прошла мимо основного состава "Кистеня", оставшись нашим паролем.
— Извините, — смутился Бронислав, — Вот, еще есть несколько некрологов, мне кажется, это по нашему делу.
— Оу! В Коломне нынче эпидемия бушует! Гордеевы мрут, как мухи, — не все упомянутые в газетах фамилии относились к этому семейству, но связи между ними присутствовали, — Ух ты! Тяжелая болезнь отца семейства! — я обратил внимание на обведенную ручкой короткую статейку о срочной госпитализации 65-летнего Михаила Гордеева. Материал был явно проплаченный — уж очень изобиловал описанием прошлых благодеяний и заслуг Михаила Алексеевича, но сам факт страшно радовал. Поглядел на дату выпуска — больше недели назад.
— Не узнавали, так и лежит, болезный? Или подлечили уже?
— Василий Нестерович строго-настрого запретил в Коломну соваться. Но у меня там одноклассник живет, так он говорит, что по слухам болезнь тяжело протекает, вроде как даже прогнозов не дают.
— Ай-ай-ай! Какое горе, какая утрата! — фальшиво всплескиваю я руками.
— Да-да, таких людей теряем! — поддержал мое злорадство Бронислав.
— Кого хороним? Привет, Слава! — в своем собственном кабинете наконец появился директор "Кистеня", занятый до этого отправкой очередного каравана со склада нашего заказчика. На этот раз начальником конвоя отправился Шаман, так что ждать Леху в ближайшие дни не стоило.
— Да вот, погорюй с нами, такие люди нас покинули! — передаю стопку газет Олегу.
— А! Бок вчера звонил уже, порадовал, просто тебе звонить уже не стали, поздно было.
— Ради такой новости могли бы и разбудить, чай, не чужой человек помер!
— Это точно! О! Да я смотрю, у Потемкиных сплошные несчастья в родне! — Наткнулся он на ту же статейку, что и я, — А про это Саша не сказал.
— Вот-вот! Живем теперь за МКАДом, новости доходят с гонцами. Хорошо еще не почтовыми голубями шлют!
— Ладно, хорошую новость не грех и подождать, чтоб настоялась немного. Надо было просто выписать газеты и не маяться. На следующий год подписку оформим. Слава, ты к нам насовсем или только посылку передать?
— Насовсем, Олег Петрович! Руслан Игоревич ведь с вами мой перевод согласовал?
— Да он нам все уши прожужжал, какой ты незаменимый! — успокаиваю я парня, — Устраивайся, можешь на первое время, как раньше, на базе обосноваться, комнату тебе в гостевом доме выделят. Только к Русу сначала сходи, он тебя оформит, как полагается.
— Конечно, Егор Николаевич! Олег Петрович! Я побежал?
— Погоди, больше нам ничего нет, ничего не забыл?
— Здесь все. Александр Владимирович еще часть бумаг со мной передал, но их Борис Львович уже забрал.
— Бухгалтерия всякая, — поясняю для Олега.
— Ладно, понял. Ну, что, добро пожаловать в столицу, Бронислав Ярославович! Будем теперь работать вместе?
— Олег Петрович, зовите по имени, как раньше! — совсем тушуется этот неглупый, но затюканный отцом парень, — Или вообще Броненосцем, я привык.
— Да я и скунсом не постесняюсь, если заслужишь на орехи. Но подчеркнуть-то момент я могу! Ты здорово нам помог, Рус тебя хвалил, так что мы тебе рады! — Олег жмет окончательно смущенному Брониславу руку и отпускает устраиваться.
— Рад? — спрашивает Олег, наливая себе и мне по символической дозе коньяка.
— До усрачки, — честно признаюсь я, — Рогов, конечно, повыступает еще, но сам факт, что никому душу закладывать не пришлось, греет эту самую душу несказанно.
— Не тяни на Василия, нормальный мужик. Сами бы мы точно дров наломали.
— Да я не спорю, нормальный. Хитрован, конечно, что-нибудь с меня все равно стрясет, но за такое не грех отблагодарить. Что-нибудь придумаю, чтоб не по службе, а лично ему подогнать.
— Все они там такие, ты вот, тоже не подарок, хоть и не служишь, а только воспитывался в этой среде. Только ты все равно берегись, я сам с родней нахлебался, так что представляю, что в иных семьях может твориться, а уж у Елизаветы Михайловны возможности одним "Фаворитом" могут не ограничиваться.
— Пока Потемкины вообще молчат. Я, конечно, понимаю, что им сейчас не до меня, — киваю на ворох газет, — Но пока от них ни слуху, ни духу.
— Ну, за смерть врагов?! — произносит короткий тост Земеля.
— Присоединяюсь, — чокаюсь с пилотом рюмкой с микроскопической дозой напитка.
Вторая ласточка оказалась даже не ласточкой, а жирным страусом — долго шла, но уж как приперлась — мяса хватило всем! Первого декабря абсолютно все СМИ смаковали одну единственную новость: при облете владений пропал с радаров вертолет князя Потемкина, совершающего инспекционную поездку по окрестным предприятиям. Какого черта забыла на его борту невестка главы, желтые писаки обсасывали со всех сторон, выдвигая разнообразные пошлые версии. Также журналисты проводили параллели с гибелью предыдущего главы с наследником, в результате которой власть и перешла в эту ветвь семьи. Телек, и до того не особо почитаемый в нашем жилище, стало невозможно смотреть.
Из гимназии окончательно пропала Ангелина, и раньше пропускавшая занятия из-за похорон. Мне открыто никто не соболезновал, но пару сочувственных комментариев от одноклассников перепало. Питер — тесный город, хоть и столица: многие семьи аристократов были лично знакомы с Потемкиными, да еще на приеме у Задунайских родители многих присутствовали, так что о факте моего родства с кланом догадывались. Они, почему-то думали, что смерть деда как-то меня взволновала, а я от этой новости не испытал НИ-ЧЕ-ГО! Дедом я по-прежнему признавал только Елизара Андреевича, по которому давно уже отгоревал свое.
Часть обломков вертолета нашли только на третий день на обледеневшем берегу одного из многочисленных озер, саму машину обнаружили на дне, началось следствие, водолазные работы, а Павел Александрович в одночасье был признан сиротой, вдовцом и главой клана. А также, по совместительству — самым завидным женихом империи, о чем журналисты не преминули напомнить всем желающим.
В очередной раз порадовался, что про мать Потемкины не знали. По происхождению, нынешнему положению, а главное — по уровню дара и доказанной совместимости его с потемкинским, маменька вполне подходила на роль жены вдовца. По правде, она и на роль первой жены вполне подходила — не струсь ее родители в свое время, вполне могли бы заставить Павлушу жениться на обесчещенной девушке, но что-то им помешало. А то был бы я сейчас наследником вместо Михаила. Есть у меня подозрения, что без Гордеевых и в той истории не обошлось, но спросить было не у кого.
— От Павла Александровича все так же тишина? — спросил Борис за завтраком, краем уха слушая репортаж о ходе подъема обломков со дна.
— До меня ли ему? — киваю в сторону телевизора.
— Вчера передавали: нашли тело Александра Павловича. Похороны будут на днях. Пойдешь?
— Чтобы все пялились и перемывали кости, что мне, что папане?
— Можно и не в первых рядах. Меня-то ты с отцом помирил, а вот своего никак простить не хочешь...
— Давай не будем сравнивать! Твой отец тебя, пусть и по-своему, но любит. До сих пор, вон, заботится, одних подарков навез сколько! А этот? Кто он мне?
— Если он о твоем существовании не знал, то как по-твоему заботиться и помогать мог? Клан не только богатствами считается, но и людьми, так что ты бы без внимания никак не остался!
— Если бы, да кабы... Не люблю сослагательное наклонение. Думаешь, надо сходить?
— Не хочешь из родственных чувств — сходи из меркантильных. Наша шутка про регентство начинает сбываться, меня даже пугает, с какой скоростью. А если тебя заметят на похоронах, пусть и не с остальной семьей, то налаживать связи потом легче будет.
— Тьфу на тебя! Пророк нашелся! Далось вам всем это регентство! Земеля, вон, тоже уже интересовался этим вопросом.
— Просто ты иногда мне кажешься свалившимся с Луны. Для большинства из нас родовая печатка — верх возможностей, выше этого при всем желании не прыгнуть. А у тебя есть Шанс, именно с большой буквы, встать вровень с первой сотней людей в империи. Всего лишь на одну ступеньку ниже трона. Да, ненадолго, но при правильном подходе это достижение все равно останется за тобой на всю жизнь. — На протяжении всей речи Борис серьезно смотрел мне прямо в глаза.
— Никак не пойму, вы что, всерьез хотите такого исхода?
— Сказать, что желаю этого всем сердцем — не могу, все-таки это может произойти только через смерть твоего отца. Хотя ты, судя по твоим словам, сильно горевать по этому поводу не станешь. Но в глубине души... Да! Это Шанс не только для тебя, но и для нас: всех, кто с тобой связан. Пусть сам я не сумею сейчас с ходу этим воспользоваться, но будь уверен, мой отец такой возможности не упустит. Он и так, если ты заметил, активно к тебе приглядывается. Чтобы он в деловой поездке выделил полдня на меня? Ты его просто не знаешь! Я и дома-то его видел не чаще раза в неделю, и то не больше пары часов!
— Извини, не знал.
— Причем тут извини? Наоборот, мы тебе оба благодарны! Я за эти полгода с отцом лучше сошелся, чем за всю предыдущую жизнь! Ты же слышал, он после Рождества собирается в Питер специально ко мне приехать, и это несмотря на то, что у него молодая жена и ребенок новорожденный! Чтоб ты знал, сколько Артем тут учится, так отец ни разу ради него на каникулы не приезжал, хотя мог! Жалко, конечно, что эта клуша не даст на братика посмотреть, но, может, она и права, нечего младенца сейчас в поездки таскать! Летом с ним познакомлюсь.
— Как хоть назвали-то брата, что-то я этот момент упустил?
— А ты и не мог знать, они имя только недавно выбрали — Владимиром будет. Папа смеется, что мы у него в алфавитном порядке идем, чтоб не запутаться, осталось теперь только дочку Галю заделать, а остальные буквы он своим внукам занять завещает.
— С юмором он у тебя!
— То-то и оно, что я даже не знал раньше, что он и чувство юмора имеет, и заботу проявлять умеет! Меня-то дрессировали — дай Боже! Шаг вправо — шаг влево, сразу же наказание! Только я теперь понимаю, что это и была забота, по-иному нельзя было! Алексей тогда об армейском гасителе рассказывал, так я, оказывается, просто счастливчик по сравнению с ним! А ведь запросто мог на его месте оказаться, люби отец меня меньше.
Неопределенно пожимаю плечами. Приятно, конечно, что Борис насчет отца прозрел, но я ему с самого начала это твердил, так что не удивительно.
— Но я отвлекся, — продолжает тем временем Черный, — Отец, как я говорил, возможности не упустит, а, поскольку речь идет еще и обо мне, то дела провернет ко всеобщей выгоде.
— Я, кстати, спросить хотел, у нас тут излишек средств образовался благодаря Задунайским, может можно с твоим отцом что-то замутить? Как думаешь, не откажет?
— А я про что?! Проект только надо будет к январю хоть вчерне накидать, с пустыми руками он и слушать не будет, но это мы с тобой потом обсудим, не отвлекайся!
— Ладно-ладно! — поднял я руки.
— Потемкины сейчас чем известны: более половины энергоблоков в империи выпускают их заводы. Как думаешь — захочет Бушарин из лодочного сарая в оснащенные лаборатории переехать, заиметь сотни подчиненных и возглавить их научное направление?
— Думаю, что да...
— Вот-вот. Теперь Францев. Как думаешь, захочет он возглавить клановую службу безопасности?
— Немного загибаешь. Во-первых, кто ж мне даст, а во-вторых, он — почти неодаренный.
— Не ожидал от тебя, мне казалось, ты ко всем ровно относишься, на наличие-отсутствие дара не оглядываешься!
— Ты меня неправильно понял! Рус — он умница, такие мозги — дай бог многим одаренным иметь, но с его мизером УЕ ему будет сложно на таком посту!
— Не недооценивай его. Пару лечебных амулетов сваргань, да заряжай периодически — вот и конец сложностям. Автомат во многих случаях — хорошая альтернатива всем вашим лезвиям и плазме. И вообще, если доходит до столкновения, что главе безопасности приходится за оружие браться — грош цена такому начальнику! — припечатал Борис. — А Руслан, будь уверен, до такого не доведет, всех раньше вычислит и вычистит.
— Мысль твою я понял, для Шамана и Земели с Метлой сам плюсы найду, остальные тоже, думаю, в накладе не останутся, но ты забываешь, что на меня есть виды у церковников. Мне уже интересно, что ты насчет них скажешь?
— Егор! Тебя воспитывал умнейший человек прошлого столетия! Это и у нас, и за рубежом признают! У тебя по отцовской линии за спиной вереница высоких предков! По материнской, уверен, тоже не все плохо, хоть ты и молчишь на эту тему! Тебе благоволит Милославский. Не спорь, он мог бы тебя прижать, и никуда бы ты не делся, но почему-то не стал этого делать! У тебя в должниках не слабый клан Задунайских в лице его главной семьи. У тебя свои мозги, наконец, имеются! Придумаешь что-нибудь! Может, выпилишь их, как ты выражаешься, вряд ли там сотни человек задействованы. Ставлю вообще, что всего около десятка организаторов. Найдешь на них другую силу. На принцессе женишься. Куча вариантов! — оптимизм Бориса зашкаливал, с его точки зрения, что проблема, что решение не стоили ломаного гроша. — Просто я вижу, что ты зациклился на своих планах. Планы отличные, не спорю. И в том, что ты добьешься их выполнения — не сомневаюсь. Только почему ты отметаешь все остальные возможности?
То ли Борькина прочувствованная речь так подействовала, то ли я сам, наконец, созрел, но я ощутил себя ослом, которого тащат с засохшей делянки на соседний луг, где трава сочная и зеленая, а он, скотина, всеми ногами упирается.
Я не обязан любить и охранять папаню, я не обязан помогать церковникам в их планах, но к любому результату их действий должен быть готов. Если теоретически к моим услугам могут быть все ресурсы целого клана, то грех будет продолжать пафосно превозмогать и штурмовать трудности, а всем этим не воспользоваться.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
