Вторая попытка

— Спасибо тебе, Санечка, замечательный праздник! — Софья смотрела на мужа с выражением особой благодарности. — Ведь так хочется хоть изредка чего-то подобного, когда идёт эта ужасная война и все газетные статьи и просто разговоры почти исключительно об этом многомесячном кошмаре.

— Не стоит благодарности, дорогая. Это я тебе обязан за то, что сегодня на балу не один, а в присутствии моей очаровательной супруги.

— Саша, — слегка потупилась женщина, — мне за сорок — какая я уже очаровательная?

— Самая очаровательная, — весело посмотрел на жену Колчак. — Любого, кто посмеет утверждать обратное немедленно вызову на дуэль...

— С Новым Годом, Александр Васильевич! С Новым Годом, уважаемая Софья Фёдоровна! — раздалось сзади. Супруги Колчак обернулись и увидели Тимирёва с молодой женщиной под руку. — Разрешите представить: Моя супруга Анна Васильевна.

Ну да — не Боярская ни разу. Смазливая и молодая — это есть, но не более. А ведь как офицеры обсуждали: Какая красавица жена у Тимирёва! Александр искренне недоумевал как "оригинал" до такой степени повёлся на данную, пусть и не лишённую некоторой привлекательности женщину, что даже семью бросил... Вообще ничего особенного, к тому же носик сильно подгулял. Совершенно, в общем, не греет...

— Рад знакомству, Анна Васильевна, — приложился к ручке жены сослуживца Колчак.

— И я очень рада. Серж рассказывал о вас так много лестного.

— Явно преувеличивал, — усмехнулся Александр. — Моя жена Софья Фёдоровна!

Женщины раскланялись.

— Надеюсь, мы тоже станем добрыми подругами.

— Я в этом не сомневаюсь. Как поживает ваш маленький?

— Володенька? Всё замечательно, — расцвела Тимирёва. — Уже третий месяц, и, слава Богу, ни разу не заболел.

— А ведь нам с вами не служить уже вместе, Александр Васильевич, — встрял Тимирёв, прервав щебетание дам на столь важную и интересную тему.

— Простите, — не понял Колчак.

— Не успел Николай Оттович определить меня на постоянную должность при своём штабе, как назначил командовать "Баяном" — Вейс никак не выздоравливает после ранений...

— С Новым Годом, господа, с Новым Годом! — к беседующим подошёл Подгурский с бокалом шампанского в руке. Герой Порт-Артура и нынешний командир крейсера "Россия" был подшофе не столько изрядно, сколько чувствительно. — Моё почтение, дорогие дамы! Всё хорошеете, Софья Фёдоровна!

— А вы всё такой же неисправимый льстец, Николай Люцианович, — улыбнулась Колчак.

— Анна Васильевна, — ещё раз представил свою жену Тимирёв.

— Очарован! Серж, как ты мог прятать от нас три года такое совершенство?

— Ты лучше объясни, — пришёл товарищу на выручку Александр, — как здесь оказался? Ведь, если мне не изменяет память, "Россия" вместе со своей бригадой сейчас должна находиться в Або.

— Не рад меня видеть?

— Ну что ты, очень рад, но, тем не менее...

— Следую в Балтийский порт. Сам принимаю бригаду. Бригаду подплава. Займусь, наконец, тем, к чему так долго готовился...

— Господа! — обиженно надула губки Тимирёва. — Мы скучаем. Не так ли, Софья Фёдоровна?

— Полностью согласна. И вообще, после танцев хочется пить, а мой дорогой супруг почему-то не обеспокоился на эту тему.

Чёрт! А ведь действительно — у Александра тоже слегка подсушивало рот, но просто события по окончании вальса понеслись так стремительно, что было просто не до этого...

— Прошу прощения, дорогая. Сельтерской? Шампанского? Я сейчас распоряжусь.

— Да брось ты, Александр Васильевич, — снова вмешался Подгурский. — Пойдёмте в соседний зал, господа — там буфет*, знатный, надо сказать буфет...

 "буфетом" в то время называлось нечто вроде современного "шведского стола", но кроме холодных закусок там присутствовали и горячие.

А стол и впрямь был роскошным: В мельхиоровых ракушках пыжились горки как с чёрной, так и с красной икрой, слегка подёрнулись капельками жирка в блюдах ломтики сёмги и балыка из осетрины, копчёный угорь, миноги, нежнейшая астраханская селёдка, пахучие ревельские кильки... И это только "Дары Нептуна"! Всевозможные соления, расстегаи, нарезанный ростбиф с кровью и без, яйца-кокот, консервированные персики и сливы. Из свежих фруктов, правда, присутствовали только яблоки, груши и лимоны — не сезон. Ну и широкий выбор напитков: От шампанского до рома. Через херес, портвейн, коньяк и водку.

Александру подумалось, что если бы всю эту роскошь увидели бы окопники сидящие сейчас в мокрых и холодных траншеях на берегах, например Бзуры, или ещё где-то держащие фронт и нерегулярно получающие даже свои сухари и чечевичную похлёбку, то у них наверняка появилось бы желание поднять на штыки господ офицеров значительно раньше Семнадцатого года...

— Софья Фёдоровна, Анна Васильевна, шампанское! — подлетел с бокалами Подгурский. — А ты чего так посмурнел, Александр Васильевич?

— Да так, — буркнул Колчак. — Что-то настроение не праздничное.

— Перестань! Господа! Выпьем за Новый Год! За год, который принёсёт нам победу!

Новоиспеченный комбриг подплава отнюдь не ограничивал себя по поводу децибелов, поэтому в сторону каперанга развернулись с бокалами многие из присутствующих.

— За Победу!

Александр, естественно, не стал саботировать данный тост, хоть и ни разу не верил в окончание войны в грядущем году. Но налил он себе не шампанского, а хлебного вина от Смирнова, водки, короче. Водка мягко обожгла рот и пищевод... А вот селёдочка и в самом деле оказалась великолепной — нежнейшая, жирная, малосольная. И такая только из Астрахани. В смысле — с Каспийского моря. Вот чёрт их там разберёт с этим Каспием: любая рыба оттуда в разы вкуснее аналога из других водоёмов — пытались ведь воблу расселить по прудам-озёрам-рекам — шиш! Моментально становилась банальнейшей плотвой...

— Саша, ты чего? — подхватил под локоть друга Подгурский. — Таракана съел? Почему физиономия такая кислая? Дорогие дамы! — это уже Тимирёвой и Софье. — На пару секунд мы вас оставим.

— Ты правда веришь в победу в новом году? — Колчак уставился в собеседника глаза в глаза. — Веришь?

— Почему нет? — удивлённо посмотрел на Александра Подгурский. — Разве мы не врезали колбасникам в этом году?

— Врезали. Здесь, на Балтике. Но судьба войны решается на суше. Армиями, а не эскадрами — это тебе не японская...

— Я понимаю. Но долг мы свой перед Россией и государем выполняем?

— Да выполняем, Коля, выполняем... — Колчак с Подгурским достаточно отдалились, беседуя, от других гостей, чтобы общаться запросто, по-товарищески. — Но мало этого...

— Мужчины! — раздался голос Софьи. — Мы начинаем скучать!

— Ещё минуту, дорогая! — немедленно отозвался Александр.

— Ждём!

— Так вот: война от моря до моря, черноморцы наши войска поддержать не могут, разве что на Дунае, и то, только после вступления в войну Румынии или Болгарии. Сам представляешь, какие силы там они могут задействовать. Ничтожные силы.

— Не понял, ты о чём?

— О том, что рассчитывать можно только на Балтийский флот. И его главнейшая задача максимально затруднить доставку в Германию шведских грузов, в первую очередь — руды. Немцы, с их промышленным потенциалом, очень быстро превратят её в пушки и снаряды, которые будут перемешивать наши армии с землёй.

— А оборона нашего побережья, поддержка приморского фланга... — оторопел Подгурский. — Защита столицы, в конце концов...

— Само собой. Но это может будет, может нет, это во-первых, а во-вторых, не твоих лодок это дело. Вы, в первую очередь, охотники. Ваше место у чужих берегов. Какие подлодки, кстати, у тебя в подчинении будут.

— "Акула", "кайманы", "Минога", ну и несколько совсем старых. Короче — все кроме чисто учебных. А что?

— Значит новые, типа "Барс" не ты получишь?

— Кто знает? — усмехнулся собеседник. — Глядишь, к тому времени я и командовать всем подплавом буду...

— Александр Васильевич! — снова жена.

— Уже идём!

И Софья (в меньшей степени), и Тимирёва (в большей) имели демонстративно обиженный вид.

— Простите, дорогие дамы, — нам с Николаем Люциановичем необходимо было обсудить один крайне важный вопрос.

— На балу? Неужели другого времени не нашлось? — удивлённо подняла брови Тимирёва.

— Война, Анна Васильевна. К тому же с вами оставался Сергей Николаевич. Неужели вам было скучно в его обществе?

Объяснения в самом зародыше погасил всё тот же Подгурский, флегматично бросив:

— Ого! А Феденька-то какой нервный! Явно настроен испортить нам праздник.

В зал действительно зашёл один из флаг-офицеров адмирала Эссена капитан второго ранга Довконт, и стал сосредоточенно оглядываться по сторонам. В руках офицер держал средних размеров пакет. Наконец, разглядев старшего из присутствующих контр-адмирала Непенина, обмениваясь вежливыми поклонами с попадавшимися навстречу офицерами, направился к нему. Непенин принял конверт, вскрыл, пробежал глазами по присланному листку...

— Прошу внимания, господа! — голос адмирала был спокойным, но чувствовалось, что праздник прерывается не случайно. — Господам офицерам возможно скорее прибыть по месту службы. Прошу прощения у наших дорогих дам — война.

— Что случилось? — испугано посмотрела на мужа Софья.

— Знаю не больше твоего, — буркнул Колчак. — Извини, я тебя оставлю на несколько минут.

Колчак немедленно направился к адмиралу.

— В чём дело, Адриан Иванович? Что-то серьёзное?

— Хорошо, что подошли, Александр Васильевич, я вас заберу с собой на "Кречет" — командующий немедленно собирает штаб.

— Да что случилось-то? — Колчак понял, что такая суматоха происходит не на пустом месте, но фантазии представить, что может быть её причиной, не хватало. — Практически весь флот вморожен в лёд...

— Так это наш... — нервно буркнул Непенин. — У немцев с этим получше. Через Стокгольм получены сведения, что в Пиллау собираются значительные силы: броненосцы, крейсера, эсминцы, тральщики. Догадываетесь, куда они нацелились?

— Либава?

— Почти наверняка. Единственный наш незамерзающий порт.

— А что у нас там?

— Второй дивизион эсминцев, "Минога", "Макрель" и "Окунь", несколько тральщиков. Так себе силёнки. Не отмахаться.

— Ну да, даже если нафантазировать выход всех четырёх наших линкоров, сиречь, броненосцев — всё равно мало.

— Именно. Тем более, что из Финского и Рижского залива не пойдёт вообще никто. И колбасники медленно и неторопливо смогут размолотить Либаву в пыль, — мрачно буркнул Непенин.

— Там минные поля, — несмело напомнил Александр, но уже к концу фразы сам понимал, что это несерьёзно.

— При наличии хорошей партии траления, да под прикрытием главного калибра своих "шлезвигов", пройдут как сквозь масло — никакие береговые батареи не помогут, — тут же отрезал контр-адмирал. — Фёдор Юльевич! Сколько ещё человек отсюда мы можем прихватить на "Кречет" сейчас.

— Ни одного, ваше превосходительство, — немедленно отозвался Довконт. — Ну, то есть одного ещё можно, но вам на заднем сидении авто тесновато будет.

— Это вам там тесновато будет, — хмыкнул Непенин, — я на переднем поеду, рядом с водителем, а вы пригласите, пожалуйста, Мирбаха.

— Адриан Иванович, — обратился Александр к адмиралу, пока флаг-офицер исполнял приказание последнего, — а зачем с праздничного бала отзывать тех, чьи корабли стоят во льдах? Они ведь всё равно не смогут поучаствовать в боевых действиях. Во всяком случае, в ближайшее время.

— А, чтобы не обидно было тем, кто поучаствует.

— Понимаю. У меня есть несколько минут, чтобы отправить домой жену?

— Разумеется. Мой нижайший поклон очаровательной Софье Фёдоровне, и извинения за прерванный праздник.

Колчак поспешил к супруге, которая стояла рядом с Тимирёвыми и тревожно поглядывала по сторонам.

— Дорогая, я в штаб. Прости за не состоявшийся по полной программе бал. Пойдём, отправлю тебя на извозчике...

— Да где вы их сейчас найдёте, Александр Васильевич, — вмешался Тимирёв. — Мне торопиться некуда, мы с супругой вполне можем довести Софью Фёдоровну до дома.

— Буду премного благодарен, — обозначил поклон Колчак. — Ты согласна?

— Разумеется. А что всё-таки случилось? Что-то серьёзное?

— Серьёзное. Могу утешить только тем, что никакой опасности для побережья Рижского и Финского заливов нет. И всё на этом. Извини, подробнее не могу рассказать. Я поехал. Целуй от меня Славку и Марго. Люблю тебя.

Поцеловав супругу, Александр развернулся, выдохнул, и зашагал к выходу из зала. Не оглядываясь.