И тут сообщают — принято донесение от Н-113. Час назад атакован и потоплен английский транспорт, в точке с координатами... севернее Тронхейма. В штабе немая сцена — приплыли!
-Точные сведения, сколько у нас лодок уже развернуто, и где? — спрашивает Головко — немедленно отбой, всем. С позиций не отзывать — если завтра все ж начнется. За исключением Н-113. Карта где? На скольких лодках сообщение могло быть принято?
В штабе флота в Полярном уже на американский манер сделано, наши на эскадре Хэллси подсмотрели — огромная карта на столе, и на ней в реальном времени фигурки и карточки раскладывают, кто, где, в каком состоянии. А тут пришлось по старинке, в темпе чистую карту поднимать. Не так все плохо — в море сорок семь лодок, но из них двадцать пять развернуты согласно "Авалону", прикрывающей завесой в океане, гораздо севернее района интенсивного судоходства. Так что все шансы, что за эти несколько часов они никого встретить просто не успели. А оставшиеся, кто нацелен на атлантические коммуникации, также должны ожидать севернее 62й широты (позиции на карте указаны) и идти на юг в час Х-1, когда десантные войска для "Авалона" начнут погрузку. Н-113 с Балтики шла, вот и оказалась у Тронхейма... а за ней, согласно графику, еще две лодки должны идти, блин!
Если они тоже приняли радиограмму — то попадут прямо в центр собачьей свадьбы! Оживленный маршрут из Англии (а также из США и Канады) в Данию, Швецию, южную Норвегию, и в балтийские порты — наши, финнов и ГДР. Под "вражескими" флагами торгашей туева куча, а ведь и нейтралы запросто могут попасть под торпеды! Хотя стоп, смотрю в бумаги, лодки должны переходить на нашу радиоволну, при пересечении 60й широты, а до того, их ведут балтийцы. А Фольксмарине вообще не в игре — у них радиочастоты и коды свои, так что кто у "камрадов" в Атлантике уже есть, они дисциплинированно и мирно ожидают. Но, вернемся к нашим — накладки могут быть! Поинтересуйтесь историей гибели "Глориеса" в сороковом, ведь немцам дико повезло тогда еще и потому, что английский радист перешел на волну флота Метрополии (а должна быть "норвежская") задолго до пересечения установленной границы — и то, после успешного боя, "Шарнхорст" с "Гнейзенау" едва успели выскочить из готового захлопнуться капкана. Вроде бы, радиоузел СФ в Полярном слабоват, и считается, что гарантированно едва до Северного моря достает. А негарантированно сколько — слышал от Котельникова, что лодка К-1, вышедшая на испытания в сороковом, эпизодически устанавливала связь аж с Дальним Востоком!
Так что пользуюсь своими полномочиями "ока государева". Который, в отличие от командира бригады, комфлота не подчинен! Говоря по совести, я уже их применил негласно, присутствуя на этом совещании, где совершенно нечего было бы делать комбригу "песцов" — но Головко ведь знает, в какой Конторе я числюсь, помимо флота. И должен понять, что скрыть происшедшее от Москвы не удастся уже никак!
-Простите, Арсений Григорьевич — но я настаиваю на докладе в Главный Штаб. Чтобы они передали приказ с "Голиафа" (прим.авт. — немецкая станция на СДВ, в нашей истории перевезена в СССР и вступила в работу с 1952, в альт-истории осталась в Германии, используется совместно ВМФ СССР и Фольксмарине). Поскольку наш радиоузел гарантии не даст — кто под водой, его не услышат. И мощность не та. И поскорее надо — пока наши орлы еще кого-то не потопили!
Головко нехотя кивает. Хотя в его глазах читаю — "выслуживаешься, опричник? Нас хочешь сдать, а сам в стороне?"
-Это архиважно, потому что один случай мы можем прикрыть — продолжаю я — норвежец, которого сегодня поймали с минами, что-то говорил, иногда они груз в нейтральных водах бросают, когда опасаются? Надеюсь, его еще не исполнили — срочно трясти, как свидетеля, он должен будет о таком непотребстве подробно рассказать. Арсений Григорьевич, вы ведь понимаете разницу между косяком с тяжкими последствиями, и без оных, а возможно даже с политической выгодой для СССР? Ну а командира Н-113 убедить, что никого он не топил. Если в журнал занесено — то атака была безрезультатной, промахнулись. Надеюсь, у него ума хватало, себя не демаскировать? Ну а после пусть империалисты доказывают обратное, если смогут!
Теперь Головко взглянул с интересом, и уважением. Связь с Особым Отделом — этого, Эриксона, не исполнили еще? Отлично! Значит, он должен показать...
-Еще одно пожелание — добавляю — он должен иметь здоровый вид, мало ли еще перед кем ему повторять придется? Тем более, у нас его любимые сыновья — я ведь протокол допроса помню, как он на себя все брал, лишь бы их выгородить. Так дадим старому человеку такую возможность, в интересах СССР. Надо лишь проработать, он сам, или кто-то из его приятелей, сбрасывал мины в том самом районе, и когда это было. Чтоб было похоже на правду. Ну а мне нужна связь по своей линии, с товарищем Пономаренко. Пропаганду обеспечить — наше возмущение, что какие-то пираты нагло минируют нейтральные воды, где ходят все. И посмотрим тогда, кто будет оправдываться, мы или они?
-Выплывет когда-нибудь — произнес Видяев — да хоть наши радиограммы расшифруют.
-Во-первых, время пройдет, новость будет уже второй свежести — отвечаю я — во-вторых, достоверно уже не узнают, будет "еще одна версия из". И в-третьих, ради такого случая, можно и "Досю", запустить, чуть раньше?
Что такое "Дося"? Еще один план, должный "выстрелить" с началом "Авалона". Когда десятки радиостанций ведут шифрованный радиообмен "ни о чем", так как позывные и частоты различны, то мы-то истинные сообщения от прочих различим, а противник? Смысл, чтобы на той стороне дешифровальщики задолбались, заваленные громадным объемом работы — а так как компьютеров еще нет, то не завидую я работникам цифр и карандаша! Та же ДОС-атака, только без интернета — оттого и "Дося". Может быть, когда-нибудь все ж и расшифруют наши депеши — ну а мы будем все отрицать. И срок давности существует не только для уголовщины — никто не начнет войну из-за происшедшего много лет назад.
-Ну и последнее, Арсений Григорьевич. Вы уж разберитесь в своей епархии, что там у вас за бардак. Кто это на радиоузле такой нетерпеливый, дурак или вредитель? И подскажете, что мне докладывать по линии своей?
Вот процесс и пошел. Что мне высказал Пономаренко, умолчу — ну как у нас бывает, "отчего не уследил"? Но чем мне это время нравится, по делу здесь реагируют моментально! Сразу подключился и Главный Штаб, и ушло радио с "Голиафа", и Главком взял дело под контроль (после разговора по ВЧ, Головко выскочил, красный как рак). А затем и "отличившаяся" Н-113 вышла на связь — получила приказ немедленно идти в Нарвик. Обойдемся на позиции без одной лодки, черт с ней (штаб СФ уже проработал замену) — но важно уточнить, остались ли они необнаруженными во время атаки, и видел ли их кто-то в том районе вообще? Ну и конечно, взять подписку о молчании, и по-отечески разъяснить, что конкретно к вам претензий нет, вы все по уставу и инструкции делали — но вот если разгласите, это будет вред государственным интересам СССР, со всеми последствиями для виновных!
Наконец пришел доклад из Полярного, от Особого Отдела флота. Приказ на радиоузел (уже заготовленный и запечатанный пакет) отдал заместитель начальника узла связи, капитан 2 ранга Курлев Аполлон Петрович. Уже арестован, сообщников не установлено, мотивы выясняются.
Вот опыт, возможно личный — как назовут паренька Аполлоном или еще в таком стиле, так и жди от него пакостей! Поскольку это уже претензия — ты не такой как все, ты особенный, тебе можно то, что другим нельзя! Может я и ошибаюсь — но вот попадались мне по жизни, еще той, в двадцать первом веке, такие падлы... А одну сволочь (которую как раз Аполлоном звали) вот лично бы убил, самым зверским способом! Ну, будем надеяться, что там его бог накажет. Как этого — советский Закон.
Нет, возможно я и неправ. И этот Курлев, не враг, а просто дурак с инициативой — который бывает иногда опаснее любого врага. Или троцкист, не дождавшийся мировой революции и жаждущий ее, даже ценой атомной войны? Или просто нервы не выдержали? Как рассказывал мне Фисанович (Герой Советского Союза, командир Гвардейской М-172, в нашей истории погиб в сорок четвертом, ну а тут здравствует, служит, командует дивизионом "двадцать первых" в Первой бригаде), когда они в сети запутались на входе в порт Петсамо, и вырваться никак не получалось, аккумуляторы садились уже, а немецкие сторожевики сверху сигналили гидролокаторами — сдавайтесь! Тогда Фисанович приказал открыть артпогреб, и одному из матросов сесть рядом с гранатой. Освободиться от сети удалось в последний момент, и электричества только-только хватило дотянуть до открытого моря, где штормило, и немецкие катера не сунулись. Так Израиль Ильич рассказывал:
-Обернешься, и видишь, молчащую фигуру с гранатой. Даже мне уже хотелось приказать, бросай, и все тут! А когда уже дома людей расспрашивали — оказалось, что многим, кто видел, тоже хотелось. Гранату у матроса после пришлось силой отбирать, он пальцев разжать не мог.
Так что — всякое может быть? Поскольку в этой истории учебные фильмы, что такое ядерная война, показывали всему личному составу, а уж офицерам — обязательно! Может, просто нервы сдали у человека, и решил, лучше гранату в погреб, чем ждать?
В любом случае — виновен! Поскольку последствия могли быть тяжкие. И не завидую я ему — Пономаренко сообщил, уже от нашей Конторы и МГБ совместная группа в Полярное вылетела (местным не доверяют, и правильно, тут даже без измены будет желание преуменьшить, концы спрятать, свою ж..у прикрыть). И будут этого Курлева трясти, сам он решился или по чьему-то наущению? И как чисто технически ему это удалось?
А уж что в Москве скажут? Но думаю, даже Сам не станет сплеча рубить, тем более перед возможной войной? А как Кузнецов Головко намекнул — ты уж постарайся, чтобы "Авалон" удался, если будет приказ, на все сто! Иначе — и это тоже припомнят, и не одному тебе.
Москва, Кремль. 16 сентября 1950, вечер.
Дело ли Вождя — заниматься судьбой какого-то капитана 2 ранга? Тем более, когда в мире очень непростая политическая ситуация, грозящая войной?
Можно ответить — что и в иной исторической реальности, Сталин не брезговал лично вникать такие флотские дела, как гибель подлодки С-117 в 1952 году. А еще ближе — что дело было не в одном капитане Курлеве, а в обнаружившихся серьезных недостатках в системе управления столь важным механизмом, как военно-морской флот.
Сейчас — обошлось. И даже, возможно, с выгодой для СССР в итоге. А если бы это случилось в эпоху подводных ракетоносцев, которая, по утверждениям потомков, наступит уже через полтора-два десятилетия? И получивший ошибочный приказ — не торпедами по подвернувшемуся пароходу отстрелялся, а дал бы ракетный залп по Америке? Рассказывал Лазарев про "атомный чемоданчик" — тут Сталин усмехнулся, представ рядом с собой адъютанта с этим в руке, а что, возможно что он сам еще доживет до того, как это станет явью — про систему электронных кодов и ключей; однако в нашей реальности, к сожалению, воссоздать это технически невозможно, и приходится заменять все живыми людьми, с соответствующими допусками, распределением обязанностей и взаимным контролем. И вот, эта система, которая теоретически должна быть абсолютно надежной, дала сбой.
-Что уже удалось выяснить, товарищ Пономаренко? Да вы сидите, сидите...
Лаврентий Палыч Берия, сидящий рядом, сохранил каменное лицо. Комиссия по расследованию, уже приславшая предварительные материалы, была совместной — а отчет Сам спрашивает с Пантелеймона. Однако тогда выходит, что и за огрехи в первую очередь отвечает кто?
-Так ответьте, товарищ Пономаренко, как это вышло, что столь невысокий чин может по факту объявлять войну от лица СССР? Или у него все же были сообщники? Если, согласно уставу и инструкции, право отдавать приказы принадлежит исключительно командной инстанции, в лице командующего флотом и его штаба — и которые в данной ситуации тоже не имеют власти самочинно решать вопросы войны и мира, а могут лишь транслировать решение Советского Правительства. Иначе, это уже узурпация власти и акт государственной измены!
Сталин остановился, взглянул на Пономаренко, затем на Кузнецова. И продолжил.
-Далее, этот приказ должен быть зашифрован, установленным шифром и кодом. Шифровальщики тоже ничего не могут сочинить от себя — поскольку текст должен быть завизирован ответственным лицом, иначе он не будет ни зарегистрирован в журнале, ни принят к исполнению на узле связи. А также, в нашем случае, должен быть написан на бланке строгой отчетности. И шифровальщики замыкаются на начальника штаба, а не на начальника связи, так что этот, как его, Аполлон, не мог бы отдать им приказ. И тем более не мог сам справиться с шифрованием, даже будь он математическим гением — что в его личном деле не отмечено? Я правильно цитирую инструкции, как надлежит быть по установленному порядку, товарищ Кузнецов?
Министр ВМФ кивнул — так точно! Сталин продолжил:
-И уже после текст, в виде цифр, непонятных радистам, поступает на узел связи. На радиоузле не могли бы добавить свое, исказить, или передать что-то самодеятельное, даже если бы очень захотели — поскольку им неизвестен шифр и код. А чтоб исказить или добавить, надо ведь очень правильно, без малейшей ошибки, вписать нужные цифры? Так я вас спрашиваю, как этот Курлев, всего лишь исполняющий обязанности, да еще не слишком долгое время, сумел обойти все три инстанции? И у него не было сообщников, и никто ничего не заподозрил? Я слушаю — рассказывайте, как такое могло быть!
-Пока удалось установить следующее — заговорил Пономаренко — подобно тому, как на лодках, выходящих в поход, есть "красные пакеты", так и в данном случае, штабом эскадры ПЛ делается такой пакет, содержащий уже составленный, завизированный и зашифрованный приказ, опечатывается и сдается в сейф начальника узла связи. Заменяется каждый раз при смене шифра. Эта практика была введена на СФ еще в сорок седьмом, объясняемая "повышением боеготовности", на случай внезапного уничтожения штаба ядерным ударом. Содержимое пакета считалось секретным, и начальник узла связи знал лишь, что в экстренном случае это должно быть передано в эфир. Однако при опросе личного состава установлено, что многие знали не только о существовании пакета, но и о том, что его составляют в интересах подплава. А дальше, сложить два и два было легко.
-Кто ввел такую систему?
-По устному приказу товарища Головко. Северный флот в этом плане уникален — тут Пономаренко бросил взгляд на Кузнецова — мы все уважаем и ценим товарища Головко за его талант и очень хорошее командование в войну самым молодым из советских флотов, оказавшимся еще и самым успешным — но за ним была такая черта: то, что казалось полезным, он вводил в практику немедленно, не дожидаясь канцелярского утверждения. Причем в ряде случаев это действительно давало выигрыш. Но вот в данном...
-Ну, мы не какие-то бюрократы, чтобы губить живое творчество — усмехнулся Сталин — но порядок во всем должен быть! Если что-то полезное было принято без оформления — что мешало оформить его после? Как в сорок первом пушку товарища Грабина для танка Т-34 на вооружение принимали (прим.авт — пушка Ф-34 была официально утверждена на вооружении РККА после того, как уже несколько месяцев устанавливалась на танки, идущие на фронт). Это серьезная недоработка не товарища Головко, а тех, кто должен был всю канцелярию провести. И представить ее на утверждение свыше — соответствует ли? Так что хватит Головко и выговора — однако вы не все мне сказали, товарищ Пономаренко. Что там про "лазаревский дух" говорят?
