| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На улице звонко пыхтел бензогенератор, обеспечивая нашу аппаратуру электроэнергией, и только наметанный взгляд сразу зацепился за проволочную параболитическую антенну цифровой высокочастотной связи и мачту коротковолновой радиостанции. Еще раз внимательно оглядев окрестности на предмет охраны, с трудом смог рассмотреть пару замаскированных огневых точек с СПГ-9, и БМД-2, мастерски спрятанный в сарае. Меня встретили и проводили в дом, где посеревший от усталости Лукичев, с мешками под глазами, что-то с матом доказывал невидимому абоненту, держа манипулятор радиостанции в руке.
— Сокол-Три! Сокол-Три! Квадрат 38-42, группа Бобра просит поддержку.
В ответ радиостанция что-то прошуршала.
— Понятно. Конец связи.
Пока Леонидович вправлял кому-то мозги, я оглядел комнату, в которой он обосновался. Обычный деревянный дом из почерневших от времени бревен, основой которого была большая, все еще несущая на себе следы побелки русская печь. Гостеприимные хозяева ее неплохо растопили, и в одной большой комнате стоял умопомрачительный запах горящих дров и поспевающего хлеба. Доброе, мягкое тепло, идущее от печи, напоминало о недавнем путешествии в летнюю Аргентину, где мы смогли позволить себе пару дней отдыха. Картину русского дома дополняли многочисленные черно-белые фотографии на стенах, где на передний план были выложены снимки людей в форме РККА. Даже часы с кукушкой и характерными гирьками и те тикали. Как насмешку над стариной, на столе лежал ноутбук, а рядом с ним примостились котелок с отваренной картошкой в мундирах, и грубо вскрытая штык-ножом банка с немецкой консервированной колбасой.
Увидев меня, Лукичев рывком поднялся и сделал пару шагов навстречу.
— Здравствуй Сергей.
Я пожал руку.
— Здравия желаю, Владимир Леонидович. Как у нас тут?
Он невесело усмехнулся.
— А то не знаешь. Да и ты, я слышал, тоже отличился и на Аляске, и в Аргентине, и в Антарктиде. Даже АПЛ умудрился в прошлое отправить. Молодец, честно говорю, молодец, лихо ты все организовал. Работал на опережение?
— По-другому никак и так полный цейтнот и приходится только реагировать на возникающие проблемы.
— Не прибедняйся. Тут Берия недавно по скайпу выходил — очень тебя хвалил. Судя по его намекам, ты теперь очень важная персона и за тебя руководство СССР любого порвет на британский флаг.
Я сам поразился парадоксальности или даже дикости фразы про скайп и Берию, но самое интересно, что руководство СССР как-то очень быстро освоилось в использовании информационных технологий будущего теперь телеконференции стали для них обыденностью.
— Это конечно хорошо, но что там по сбитой технике?
— Су-25 немцы распотрошить особенно и не успели. Смогли только найти в лесу обломки, выставили охранение и вызвали инженеров. Мы отбомбились по месту падения и высадили в окрестностях несколько штурмовых групп. Обломки самолета у нас под контролем. Сейчас все что можно режут болгарками, подрывают направленными взрывами и по частям вывозят вертолетом. Спецназ уже вступил в огневой контакт с противником, но пока ничего серьезного. Одна из групп только что запрашивала поддержку авиации по колонне на лесной дороге.
— Пилоты?
— Пилота с 'сушки' наши отбили в самый последний момент...
— А вертолет? Что с экипажем и десантом?
— Тут сложнее. Информации меньше. Вертушка упала в расположении немецкой части. Они сразу его попытались эвакуировать, собрав в районе всю имеющуюся зенитную артиллерию. Сейчас 'сушки' взламывают оборону. Пришлось использовать даже две штатные бомбы объемного взрыва.
— На вертолете же маяк есть, что его не успели активировать?
— Видимо не успели.
— Что планируете сделать?
— Вариант один. Десант. Штурмовики бомбят дороги, переправы, аэродромы, чтоб ничего вывезти не успели и ждали только дополнительный маяк.
— Ну, маяк я привез, только...
Мою заминку Лукичев заметил.
— Говори.
— В маяке же есть возможность активации по радиосигналу и у вас коды есть. Почему не попробовали запустить маяк с упавшего вертолета? Там же конструкция достаточно жесткая и противоударная, обшитая бронеплитами, установка должна была по идее падение выдержать.
— Пытались активировать по радиосигналу, но ничего не получилось. Видимо, приемник поврежден или немцы быстро среагировали и приняли меры. Вот поэтому и хотел спросить: Сергей, может у тебя там еще какие-то дополнительные возможности заложены? Ты же еще тот темнила, должен что-то такое предусмотреть.
— Есть возможность подключиться по WiFi, но это нужно быть с ноутбуком в непосредственной близости, ну максимум, приблизиться метров на сто, и то не факт что удастся законектиться. Есть такая возможность подобраться?
— Сейчас — нет. Немцы столько войск нагнали, что там сесть негде. Можно перебросить маяк и высадить десант в километрах двадцати, но это будет настоящая войсковая операция, придется прорываться и потеряем время, людей, технику. Противник сюда перекидывает дополнительные силы, и наши потери могут возрасти. Поэтому я тебя и выдернул из Антарктиды, может, что придумаешь, исходя из возможностей твоих систем?
— Штурмовики работают на пределе дальности?
— Практически.
Я опустил голову, рассматривая истоптанный деревянный пол.
— Что с экипажем вертушки?
Лукичев глубоко вздохнув, открыл на экране ноутбука фотографию, на которой был изображен лежащий на боку остов вертолета, на корпусе которого явственно были видны многочисленные отверстия от пуль и снарядов.
— Думаешь, здесь мог кто-то уцелеть? Мои ребята прихватили языка, так тот рассказывал, что даже по упавшему вертолету немцы долбили из крупняков.
— Поэтому там вы бомбили без особой осторожности для потерянного оборудования?
— Да, Сергей, сам понимаешь, что стоит на кону. Но до вечера мы должны что-то решить. В эту сторону идут несколько колонн бронетехники, и мы потом вообще ничего добиться не сможем. И так уже потеряли несколько местных штурмовиков. Я говорил с Берией, он был бы не против применения особо мощного оружия.
— Намек на ядерное оружие?
— Да.
— У нас его нет, а вот его аналог, почему бы и не применить?
— Что ты придумал? Россияне тебе большую бомбу объемного взрыва передали?
— Нет. Есть другие варианты...
Решение принято. Все пришлось делать на ходу и, не смотря на критическую ситуацию, мне никто не позволил приблизиться к месту боя, где решалась наша судьба.
Я летел в МИ-24, с пространственно-временным маяком под боком, и ждал результата вылета нашей авиации в район падения вертолета. У самого на коленях лежал раскрытый ноутбук, подключенный к беспроводной точке доступа с антенной направленной в район проведения операции. С точно таким же оборудованием над районом проведения операции должен будет кружить Су-25, сопровождаемый еще четырьмя такими же фронтовыми штурмовиками для огневой поддержки, причем один из них нес вместо бомбы защищенный бронепластинами еще один маяк, который в случае моей неудачи нужно было скинуть на район аварийной посадки нашего вертолета. Все было выверено и оговорено, и теперь оставалось только ждать.
Слушая переговоры на общей волне, я мог судить о том, что происходит в пятнадцати километрах от нашей позиции, где вертолет нарезал круги.
— ...Подходим к зоне.
— ...Есть подавление радиосвязи у противника.
— ...Видим заградительный огонь.
— ...Пошел сброс канистр с напалмом.
Но меня интересовало только сообщение 'Кречета-4', который должен был определить наличие беспроводной сети, создаваемую вмонтированной в маяк точкой доступа.
— Феникс!
О, это уже меня.
— Есть сигнал!
Я отжал тангенту на манипуляторе радиостанции.
— Кречет-Четыре! Какое название сети?
— Название сети 'Маяк-8'.
— Все точно. Сбрасывайте ретранслятор.
— Вас понял.
Теперь я мог только представить, что там происходило. Все штурмовики до этого обстреливающие с дальних дистанций позиции немецкой ПВО порвали круг и на головы противника, который пытался что-то сделать со сбитой боевой машиной из будущего, посыпались канистры с напалмом и тяжелые бомбы. На фоне такой массированной бомбардировки, поддержанной целым ИАП, который сцепился с немецкими истребителями, заостренный стальной цилиндр с вмонтированным репитером WiFi, сорвался с бомбовой подвески Су-25 с позывным 'Кречет-Четыре' и углубился в замерзшую землю. Устройство должно было проработать всего пятнадцать минут, достаточных, чтобы я успел перепрограммировать маяк на включение и последующую самоликвидацию.
А теперь время пошло на секунды. Контакт с ретранслятором на штурмовике был постоянный, а после сброса цилиндра я запустил пингование точки доступа маяка.
Штурмовик, чтоб зря не рисковать, нарезал круги, стараясь быть невдалеке от района, выполняя роль ретранслятора, при этом сильно рискуя, учитывая, что его пытались сбить и истребители противника, и всякая стреляющая гадость с земли. Шум работы двигателей моего вертолета изменился, и боевая машина начала набирать высоту, чтобы улучшить качество приема сигнала.
Секунды бежали, а на экране ноутбука все появлялись строки: 'Превышен интервал ожидания для запроса'.
— Ну, давай же. Давай!
Я ждал, молясь, чтобы все получилось.
— Есть! — не выдержал и закричал, когда увидел ответ от маяка.
Быстро закрываю окно пингования, открываю новое, в котором запускаю консоль и подключаюсь к программе тестирования и, получив приемлемые цифры, запускаю таймер самостоятельного включения пространственно-временного маяка. Все, таймер пошел. Время.
Закрыл ноутбук и хватаю манипулятор радиостанции.
— Кречет-Четыре, уходите, дело сделано.
— Вас понял, Феникс, вовремя, а то меня уже зацепили.
— Серьезно?
— Не знаю, долечу ли до аэродрома.
— Если будут проблемы, катапультируйтесь.
Летчик хмыкнул.
— Посмотрим, Феникс, удачи вам.
— И вам!
Переключившись, я связался с пилотом вертолета:
— Миша, срочно вниз. Надо присесть, запустить маяк и мне перейти в бункер. Будем давить гадов.
— Понял, командир. Сейчас сделаю...
Ворвавшись в бункер, я сразу бросился в центр управления и начал выгонять отсюда народ. Процедуру эвакуации мы оговорили еще во время проработки плана, поэтому настроив систему, еще раз проверил все, что можно, и в сопровождении охраны выехал в резервный центр управления установкой в Молодежном. Теперь оставалось только ждать запрограммированное включение маяка, навести на него установку, ну и произвести определенные манипуляции, которые смогут доставить немцам максимум неприятностей.
Мы женой и Катей Артемьевой сидели в максимально защищенном пункте управления в моем старом бункере, где все начиналось, и смотрели на часы на стене. Время отсчитывало последние мгновения, и мы понимали, что сейчас начинается новый шаг в использовании систем путешествия во времени — установка сознательно будет использоваться в качестве оружия.
Все — время. На экране компьютера появились данные о запуске системы и о работе накопителей. Стоящая за спиной Светка тоже заметно волновалась.
— Ну что, Сережа?
— Пока сигнала нет. Ждем. Зазор по времени около пяти минут.
Мы сидели и ждали. Трудно. Ждать всегда трудно, особенно если от ожидаемого события зависит чуть ли не судьба мира.
В окне, отображающем спектральную картину пространственно-временных сигналов по выделенному каналу, появился характерный пик работы генератора маяка. Несколько мгновений и система идентифицировала сигнал по цифровой подписи.
— Есть!
Светка положила мне руки на плечи.
— Сережа, ты уверен?
— Да.
Быстро запустив соответствующее приложение, введя несколько паролей, дал команду на пробой. Несколько секунд, писк динамика — есть подключение. Я не удержался и выдвинул через портал антенну с видеокамерой и с некоторым злорадством увидел обалдевшие от удивления лица немецких инженеров, копающихся во внутренностях вертолета. Появившаяся из воздуха металлическая конструкция с роботизированной камерой всегда удивляла непосвященных. Хм. Время. Вот она кнопка аварийного отключения портала. Вдох. Щелчок и все. Вроде как что-то мигнуло, данные о состоянии накопителей резко изменили показания — накопленная для пробоя энергия была экстренно выброшена в портал, а оттуда через не успевший схлопнуться выход в прошлое выплеснулась океаном энергии. Мгновение и обнулились все показания о состоянии пробоя в прошлое — волновая линза расфокусировалась.
Что происходило в прошлом, я мог только догадываться, и чтоб прояснить результат своих манипуляций, попытался запустить малую установку в Молодежном. А вот тут меня ждал конкретный облом: пространственно-временной канал в 42-й год основательно лихорадило, и установка не могла стабильно сделать захват и пробить портал. В прошлые разы, когда происходило аварийное закрытие порталов, канал долго лихорадило, чем-то напоминая волны на воде, после падения камня и со временем все приходило в норму. Поэтому пришлось снова садиться в БТР и нестись обратно в город, в бункер 'внутряков', где находилась большая установка, работоспособность которой нужно было срочно восстанавливать. Здесь, за счет размеров, была выше селективность, и соответственно можно было бы попытаться добиться лучших результатов по пробою в прошлое.
Через три часа возни с железом и электроникой ко мне пошли потоком вызовы от полковника Семенова, от которого не ускользнула повальная эвакуация народа из большого бункера, и он начал не то что бы требовать, но объяснения непонятных телодвижений его очень интересовали. К чему бы это практически весь персонал и охрана бункера как тараканы начали разбегаться кто куда?
Пришлось отделаться общими фразами, объясняя все техническими проблемами, и поэтому я вынужден был принять определенные меры по блокировке портала. Мероприятия по операции в Антарктиде мы вообще держали в секрете и людей из отбитого у немцев поселка временно переправили в наш городок под Оренбургом, предварительно изолировав их от остальных переселенцев. При этом всех, кто имел хоть какое-то отношение к проекту путешествия во времени: профессор Кульчицкий с двумя аспирантами были перемещены в наш бункер в Перевальном под отдельную охрану до особого моего распоряжения. В том быстром разговоре в Антарктиде я отметил для себя пару интересных моментов в теории путешествий во времени и хотел немного прояснить ситуацию, если бы конечно не эта засада, где сбили наш штурмовик и вертолет.
Я как раз положил трубку внутреннего телефона после краткого разговора с Семеновым, и стал заканчивать доводку волновой линзы, когда в помещении нарисовались Артемьев с Дегтяревым, о чем-то оживленно переговаривающиеся.
— Серега, мы тут с Санькой спорим, насколько килотонн в прошлом рвануло. Ты как думаешь? — сходу заявил Олег.
— А кто его знает? Тут как в анекдоте: рассчитывали на пятьдесят килотонн, а оно как рванет! Я сам недавно прикидывал по мощности, и получились определенные несоответствия. Вот смотри, когда под Севастополем рвануло, энергии из накопителей было явно недостаточно для взрыва такой мощности. Вопрос, откуда столько энергии?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
