Тропой Небытия: Союз Рыжих

— Значит, тебе все-таки нужна моя сила.

— Нет, мне нужна твоя помощь. Мы оба чужие здесь, Курама-сан. И поодиночке вряд ли сможем что-то сделать. Так почему бы нам не попытаться помочь друг другу. Я, как уже говорил, с твоей помощью возможно сумею прожить подольше, и надеюсь сделать это так как сам того хочу. В свою же очередь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы, для начала, сделать твою жизнь здесь как можно более комфортной, а в дальнейшем... Я, к сожалению, не знаю к чему ты стремишься в этой жизни и чего бы ты действительно хотел, но готов обещать, что в меру своих сил и возможностей постараюсь помочь тебе в достижении твоих целей. Ну, если конечно это не будет что-то вроде: А давай ка вместе поубиваем всех человеков.

При последних словах я подпустил в голос немного мягкой не обидной иронии. Лис громко хмыкнул, но ничего не сказав, снова прикрыл глаза, явно задумавшись. Думал он долго, очень долго. В какой-то момент у меня даже промелькнула было мысль, что демон и вовсе заснул, когда он вдруг поднял голову и вновь посмотрел на меня.

— Знаешь, из всех тех, кто запечатывал и держал меня здесь, я все-таки больше всего ненавижу именно Четвертого. Насколько же все было проще, когда я, как ты выразился, всего лишь хотел поубивать всех человеков. А теперь из-за этого [Цензура!], — (ничего себе! А Лис оказывается умеет материться!), — я, вместо того чтобы попытаться разорвать одного не в меру нахального человечка и проигнорировать его глупые бредни, лежу и совершенно серьезно обдумываю все сказанное. При этом не скажу, что большая часть услышанного мне понравилась. Но в то же время, как бы мне ни не хотелось этого признавать, лжи в твоих словах я не чувствую. А раз так, то и я не буду лгать, что твое странное предложение меня не заинтересовало. — Курама сделал небольшую паузу. — Так что можешь собой гордиться. Ты будешь первым человеком на моей памяти, которому я согласен помогать... На определенных условиях. — Еще одна маленькая пауза. — И для начала, ты мне, может, теперь скажешь, наконец, свое имя, раз уж каким-то образом узнал мое?

— Наруто. — Я слегка приподнял уголки губ, чувствуя, как где-то глубоко внутри исчезает собравшийся там маленький комок. — Смерть забрала мое старое имя и я его не помню. Потому, думаю будет справедливо вместе с новым телом получить и новое имя. Зови меня Наруто.

* * *

— Готов?

Демон что-то тихо буркнул, но кивнул.

— Ну, тогда начинаем.

В следующий миг мне показалось, что лис просто взорвался, взбухнув облаком алого пламени. Но тут же окутавшее его марево яростно рвануло вперед, на ходу формируясь в несколько плотных струй жидкого красного огня, бешено ударивших в одну единственную точку решетчатых врат. Ту самую точку, к которой с другой стороны сейчас решительно тянется моя рука. К печати бога Смерти.

Чтобы подцепить накрепко приклеенную бумагу пришлось немного повозиться, но затем пальцы все же подковырнули упрямый краешек. "Надеюсь, все получится", — успел подумать я и... в следующее мгновение буквально отлетел от решетки, будучи отброшенным мощнейшим тычком в грудь.

— "Второй раз уже". — Отстраненно пронеслось у меня в голове, когда я, хрипя и откашливаясь, пытался подняться с пола. Первый был, когда Курама, услышав о наличии нелегальных квартирантов в печати, рявкнул так, что меня унесло метров на пять. Похоже что, невзирая на вышеупомянутое просветление в мозгах, глубокая и трепетная любовь к Четвертому и его супруге у демона никуда не делась. Впрочем, его можно понять. Зато когда он понял, что у меня в ближайших планах стоит извлечение вышеупомянутых личностей из печати, при невозможности их возвращения обратно, то мой личный рейтинг в глазах лиса явно весьма неплохо подрос.

Что ж, наверное, можно себя поздравить. Очевидно, что первая часть моего авантюрного плана все же увенчалась успехом. Подтвердив заодно, что мои знания о грядущих событиях действительно чего-то стоят. Если конечно я сумею прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться ими. И что-нибудь предпринять по этому поводу, похоже, следует уже незамедлительно. Потому что выражение лица и поза стоящего у решетки типа в белом плаще вызывают весьма серьезные сомнения в моем дальнейшем здравствовании.

— Приветствую вас, Намикадзе Минато-сан. — Поднявшись с пола, я вежливо поклонился. — Прошу прощения за мою наглость, но другого способа поговорить с вами я, к сожалению, не нашел.

— Кто ты такой и где мой сын?! — Да уж, голос у Четвертого поставлен что надо. Сразу чувствуются, что этот человек привык принимать решения и отдавать приказы. У меня даже ушла пара секунд на то, чтобы справиться с инстинктивным желанием вытянуться во фрунт, прежде чем ответить.

— Скажу сразу, я вам не враг и оказался здесь не по собственной воле. — В моем голосе прозвучала легкая усталость. — Потому расскажу все, что знаю. Но поскольку рассказ будет весьма длинным, то, надеюсь, не будет слишком большой наглостью с моей стороны попросить вас пригласить сюда также и вашу супругу, чтобы потом не тратить ни ваше, ни мое время на повторный пересказ.

Взгляд Намикадзе, слегка утративший свою враждебность после моих первых слов, вновь резко стал колючим. Да уж, мужику можно посочувствовать. Примчаться по тревожному вызову, готовясь к тому, что возможно придется вытаскивать своего мелкого прямо из пасти демона, и — обнаружить вместо него какого-то незнакомого рыжего парня лет двадцати. (Пожалуй, здесь я могу только поаплодировать выдержке и рассудительности Четвертого. Впрочем, полагаю, будь иначе он вряд ли смог бы в свое время возглавить Коноху). Который хоть и не проявляет враждебности, и утверждает, что оказался здесь не по своей воле, но в то же время спокойно демонстрирует знание того, что по идее не должно быть известно даже нынешней правящей верхушке Конохи. И, похоже, что сейчас Намикадзе всерьез прикидывал возможность просто приложить меня чем-нибудь помощнее и попросту выбить все ответы на интересующие его вопросы. И вот когда по моей спине уже пробежал легкий холодок от мысли, что я все же неверно оценил характер собеседника, Хокаге, не отводя от меня взгляда, вдруг сделал шаг назад и завел руку за спину, касаясь печати. (Интересно, но тот факт, что теперь он вообще-то находится зоне прямой досягаемости когтей демона его, похоже, не особо взволновал. Кураму очевидно тоже посетила подобная мысль: лис задумчиво осмотрел свою правую лапу, пошевелил когтями, искоса глянул в спину Четвертого, но к счастью решил все же с проверкой не спешить).

Печать же, неярко замерцав в ответ, исторгла из себя какой-то темный полуразмытый силуэт. Который, на ходу обретая четкость и материальность, через несколько мгновений принял облик довольно привлекательной женщины лет двадцати пяти.

— "Надо же, а волосы действительно красные". — Мелькнула непроизвольная мысль.

И вот тут я, наконец, получил пусть пока небольшое, но реальное представление о том, что такое — шиноби этого мира. Ни единого потраченного впустую мгновения: быстрый взгляд на печать, молниеносная оценка текущей ситуации, такое же молниеносное смещение в сторону мужа, так чтобы прикрыть его в случае необходимости и, наконец, заданный напряженным голосом короткий вопрос:

— Что случилось? Где Наруто?!

— Пока не знаю. Но наш гость, — Намикадзе слегка выделил это слово, — вроде бы обещал нам все разъяснить.

Хотя голос Четвертого вроде бы звучал совершенно ровно, но у меня тут же почему-то возникло стойкое ощущение, что если я не потороплюсь с разъяснениями, то это крайне негативно скажется на моем здоровье.

— Рассказ получится довольно длинным, поэтому чтобы зря не тратить ваше и мое время, думаю, лучше будет просто пока... зать.

Последнее слово я произносил уже полуобернувшись к выходу, собираясь попросить Минато и Кушину проследовать за мной. А поскольку причин оборачиваться ранее у меня не было, то кое-какие изменения в обстановке зала, каким-то образом произошедшие за это время, стали для меня некоторой неожиданностью.

— "Эх, подсознание, подсознание! Я тут, понимаешь, мучаюсь, ломая голову над тем, как убедить Минато с Кушиной, что приглашая пройти со мной, я отнюдь не заманиваю их в какую-нибудь ловушку. А оно в это время, определив то, чего мне на самом деле хотелось, просто взяло и спокойненько перетащило гору к Магомету. И ведь нельзя сказать, что подобная мысль, пусть и полуоформившаяся, у меня не проскальзывала! М да, вот уж действительно что значит инерция мышления! Хотя если подумать, то кто его знает, получилось ли бы у меня действительно проделать нечто подобное осознанно. Все-таки с пространственным воображением у меня всегда было не очень".

Такие мысли крутились у меня в голове, пока я делал те несколько шагов, что отделяли меня от обнаружившегося за спиной уже знакомого стола с не менее знакомым ПК. Единственной новой деталью был огромный плазменный экран, каким-то неведомым образом спокойно висевший в воздухе. Но здесь и сейчас это уже вряд ли могло меня сколь-либо удивить.

— Это хранилище памяти. — Пояснил я через плечо, тыкая пальцем в кнопку запуска. — Как я уже говорил, будет проще, если вы все увидите сами.

Интересно, но ожидаемых вопросов по поводу необычного устройства так и не последовало. А хотя, да, если верить первоисточнику, то в этом же мире имеет место крайне странное сочетание средневековья и сверхсовременных технологий. Так что вполне возможно, что здесь может встречаться и нечто схожее. Экран тем временем засветился и я, немного сместившись в сторону, чтобы было видно, что делаю, навел курсор на, заблаговременно скомпонованный и выведенный на Рабочий стол, файл. И в следующее мгновение дернулся, ощутив какую-то странную легкую щекотку на границе сознания. Резко повернув голову, я наткнулся на слегка приподнятые брови и чуть насмешливую улыбку Минато и напряженный взгляд Кушины. Руки Четвертого были сложены в какую-то печать, а на правой щеке его жены проступил какой-то слабо светящийся символ. Похоже, что на слово мне в любом случае никто верить не собирается. Что ж это понятно, потерпим. Внутрь лезть не пытаются (уж что-что, а свое сознание, я изучил от и до) и ладно. А слушать пусть слушают, лгать я не собираюсь.

* * *

Коротко мигнув, погас последний кадр, и экран беззвучно перешел в ждущий режим. Повисшую после этого в зале тишину можно было практически пощупать руками. Наверное, именно такую и называют — предгрозовой. Минато за время не такого уж и долгого просмотра, казалось, постарел лет на двадцать, а лицо же Кушины пугало крайней степенью бледности и тоненькой струйкой крови, тянущейся по подбородку из прокушенной губы. Да уж не каждый день доводится узнавать о гибели своего ребенка, не говоря уже о понимании того, что и вся его недолгая жизнь, как оказалось, была также далеко не сладкой.

Намикадзе слегка шевельнулся, похоже, собираясь что-то сказать, но, увы, не успел. Потому что в следующее мгновение его дражайшая половина, хоть и коротко, но явно от всей души, с каким-то утробным рыком засветила муженьку в глаз. После чего следующие минут десять мы с Курамой (в целях безопасности, мне пришлось срочно передислоцироваться поближе к клетке) имели потрясающую возможность наблюдать воистину уникальное зрелище: знаменитая Кровавая Хабанеро с яростными воплями гоняет по залу активно улепетывающего легендарного Четвертого Хокаге.

— Только не вмешивайся. — Почти умоляюще прошептал лис, не отрывая глаз от происходящего. — Когда я еще такое увижу.

Я лишь молча кивнул. Уж что-что, а лезть в эти семейные разборки я совершенно точно, ни под каким соусом, не собирался. И не только из чувства самосохранения (хотя оно, разумеется, было на первом месте). Но также еще и потому, что в яростных воплях явно утратившей над собой контроль женщины содержалось немало чего интересного. (И совсем не того, о чем в первую очередь можно было подумать!).

Хотя мне досталось лишь некоторое количество обрывочных воспоминаний (пусть и довольно приличное), но даже по ним вполне можно было составить достаточно четкое представление о том, как жилось бывшему хозяину этого тела. И назвать эту жизнь благополучной не получилось бы даже с натяжкой. Ожидаемой мной ненависти, правда, не было, равно — как и намеков на то, что окружающие вообще что-либо знают про хвостатого квартиранта (что наглядно демонстрировало, что наличием мозгов местная правящая верхушка явно не обделена, в отличие от всех попыток первоисточника доказать обратное). Но и, тем не менее, те взгляды, которыми его регулярно одаривала большая часть окружающих были весьма далеки от благожелательных. В лучшем случае, его просто не замечали, несколько хуже были взгляды преисполненные какой-то брезгливой жалости, но самыми худшими были те, что с завидным постоянством обдавали его самым настоящим презрением. Он, не понимая, чем заслужил такое отношение, пытался его изменить; как сам себе это представлял, конечно. Но все попытки что-либо доказать, в исполнении парнишки, чьим воспитанием по большей части никто и никогда не занимался, вызывали у окружающих лишь неприязнь и раздражение.

И, честно признаться, с того самого мгновения как принялся компоновать все имеющиеся обрывки в нечто более менее смотрибельное я, как и Наруто в свое время, все пытался, но никак не мог понять, чем же было вызвано подобное отношение к и так обиженному жизнью мальчишке. Не мог до нынешнего момента...

Честно говоря, просто удивительно какие сведения может разболтать человек в приступе ярости. И в данном случае, как это часто бывает, все оказалось очень просто и пошло: Узумаки Наруто, как выяснилось, был просто-напросто незаконнорожденным! К тому же, как очевидно считали окружающие — явно не унаследовавшим ни ума отца, ни силы матери, ни каких-либо иных талантов, которые позволили бы хоть как-то смягчить этот крайне нелицеприятный, с точки зрения местного общества, факт. И по мнению Кушины, виноват в произошедшем был никто иной как Намикадзе Минато, который видите ли сначала не нашел времени на свадьбу, из-за обострившейся обстановки на фронтах, а затем — снова был вынужден отложить ее уже из-за политической возни кланов. Но это было еще не все. Словил Минато также и за свое решение сделать из сына джинчуурики. Которое, как оказалось, было отнюдь не спонтанным и принятым от безысходности, а — вполне взвешенным, тщательно продуманным и планировавшимся практически с того самого момента, как стало известно, что Кушина беременна. Н да, то-то меня еще в прошлой жизни весьма удивляло, откуда у жаб взялся явно не на коленке сделанный ключ, со всеми инструкциями, а также — весьма странное упрямство самого Четвертого в желании использовать именно Шики Фуджин, несмотря на явные намеки Кушины о наличии другого, менее опасного способа.

Занятый подобными размышлениями, я как-то ухитрился пропустить момент, когда звуки выяснения отношений пошли на спад, в результате чего — только через несколько мгновений обнаружил, что в помещении снова стало тихо, а утихомирившаяся парочка, в настоящий момент, рассматривает меня с какой-то весьма нехорошей задумчивостью.