Неприкаянная

Заглянув в комнату, я поняла что там никого нет. Но мне стало интересно, в какой обстановке живет Рен. Я зашла и стала оглядывать все вокруг. И было на что посмотреть. Обстановка в комнате была аналогична моей, такая же кровать большая, мягкий пушистый ковер на полу, одна стена так же была полностью стеклянной и вела на наш общий балкон, зеркало во весь рост, два диванчика и между ними маленький столик, на котором стоял графин с красной жидкостью, я предположила что это какое-то спиртное, а так же два вычурных фужера. Вот только вся комната пахла Реном, кофе с ванилью. Да что там пахла! Она даже была обустроена в цветовой гамме кофе и ванили. Красивое и плавное сочетание темно коричневого цвета как кофе и нежного мягкого приглушенного желтого цвета (его даже желтым нельзя назвать), как цветы ванили.

Я не заметила как обошла всю комнату, потрогала постельное белье, мягкое шелковое покрывало цвета кофе и воздушные пушистые подушки цвета ванили. Мне конечно же сразу представился Рен, как он спит на этой постели ангельским сном. Интересно какой он когда спит? Наверняка его почти постоянно хмурое лицо во сне выглядит очень расслабленным и безмятежным. Я представила его лицо именно таким, с закрытыми глазами. Боже он представился мне таким беззащитным, словно спящий младенец. Это так умильно! Я не удержалась от соблазна и легла на край его кровати, уткнувшись лицом в подушку (ну и что, что я пыльная и потная, я об этом как то забыла), стала вдыхать такой приятный и теперь уже любимый запах, его запах. Сердце гулко и тяжело забилось как запертая птица в клетке. Нет не от счастья и радости, а от понимания того что я, черт возьми, полюбила всем сердцем и душой, первый и уже в последний раз в жизни. Почему в последний?! Да потому что такая любовь, которой я все сильнее заболеваю и которая с каждой минутой становится только сильнее, никогда не пройдет и не угаснет с годами, как это обычно происходит у миллионов людей на Земле. Даже с моей продолжительностью жизни во много веков (я даже не знаю сколько веков, а может и тысячелетий, будет продолжительность моей жизни, это зависит сколько процентов во мне крови и генов передавшихся от моего отца), моя любовь к Рену не станет меньше. А Рен, рано или поздно найдет свою Айлиэ и моя жизнь будет разбита и потеряет свой смысл. Как же это больно! Я помнила один очень важный момент, который я прочитала из книги про брачные браслеты и Айлиэ. Там говорилось, что если дракон уже прошел обряд соединения душ и брачный браслет принадлежит не его истинной паре, а в последствии он все же находит свою Айлиэ, то смерть пары, у которой находится браслет, сможет разорвать этот обреченный круг. Таким образом связь между соединенной браслетами парой рвется. Для дракона это очень болезненно, но уже не смертельно, так как тут же с умершей пары снимается браслет и надевается уже на Айлиэ дракона, образуя новую и теперь уже самую желанную связь душ истинной пары. Вот только смерть пары с браслетом должна быть добровольной и по собственному желанию, то есть она сама должна будет покончить с собой, а если умышленно убить, с целью освободить место для Айлиэ, то умрут все трое. Почему трое? Потому что дракон как связанный обрядом и браслетом умрет следом, о чем я упоминала раньше, а его Айлиэ просто не переживет смерти своей половинки души и умрет можно сказать с тоски, так как не останется смысла в жизни. Детей все равно иметь от других не сможет, а прозябать тысячелетие в одиночестве ни один не захочет и не сможет. Поэтому такие драконы либо угасают в течении года и умирают постепенно естественной смертью, или же взлетают повыше и бросаются камнем вниз, разбиваясь, заканчивая жизнь самоубийством (что, кстати, чаще всего и происходит). Но случаев, чтобы мешающая соединению пара добровольно захотела умереть ни разу не было, обрекая этим самым на страдание истинную пару. Конечно, кто ж захочет умирать молодым, да еще и сам себя убивать. Тем более что в основном пары истинные и не истинные складывались как дракон + любая другая раса. Лишь единожды, за всю историю драконов, сложилась истинная пара дракон + дракон. Ведь это именно драконов боги наказали за свое высокомерие и пренебрежение к другим расам и это драконы могли иметь детей только от истинной пары, а любые другие расы могли иметь детей от кого угодно. И в случае треугольника, дракон, можно сказать, отпускал пару с браслетом, чтобы она тоже себе нашла того от кого хотя бы родит себе детей, а может повезет и сможет быть вполне счастлива, что случалось редко. Так как, в основном, когда складывались не истинные пары, в такой паре именно особь другой расы беззаветно была влюблена в дракона, впоследствии, когда уже дракон находил свою Айлиэ, строя козни из-за ревности, не давая спокойно жить и портя жизнь итак страдавшим от не соединенных душ, истинным. Конечно, можно понять и саму пару по браслету, можно понять ее боль утраты любимого. Не каждый сможет найти в себе силы, чтобы отпустить любимого, а так же найти в себе силы жить дальше без него и пытаться строить свою жизнь. В принципе и это возможно, но есть один большущий нюанс — это браслет. Именно он не дает спокойно уйти в сторону, постоянно, изо дня в день, ощущая связь душ с любимым, зная что он чувствует в ту или иную минуту, ощущая его любовь к другой и сожаление, что связал свою жизнь с тобой, а иногда и ненависть к тебе, не в чем не повинной. Это сводит с ума.

Все эти воспоминания, прочитанные из книги, пронеслись за пару минут и осели у меня на сердце тяжким грузом, давя на грудь своей тяжестью и удушая комом в горле от не пролитых слез.

Отмахнувшись от, так не кстати пришедших в голову воспоминаний, я встала с постели и продолжила исследовать комнату Рена. Погладила мягкий диван, посмотрелась в зеркало во весть рост. Да уж! Выглядела я как загнанная, взмыленная от долгой скачки лошадь, только с идеальной прической с ядовито розовыми волосами. Ха...ха...ха....я даже улыбнулась своему такому комичному отражению. Да не смотря на подавленное состояние, я не переставала с любовью думать о Рене. И поэтому волосы и глаза, все так же не меняли свой цвет, оставаясь ярко розовыми.

Услыхав шум открывающейся двери, я на автомате, не придав значения тому, что я нахожусь в чужой спальне, а тем более в спальне мужчины, повернула голову вбок, на шум распахнувшейся двери и замерла перестав дышать от представившегося моим глазам неожиданного зрелища. Не подготовленным видеть то, что я сейчас видела, может и инфаркт стукнуть. В принципе, как мне показалось, я была не далека от этого. Я не знала что мне в данный момент делать, что сказать, а нужно ли вообще что-то говорить и как объяснить что я здесь делаю, в чужой комнате. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, стать прозрачной и невидимой. Я от отчаяния и чувства того, что меня как будто, как вора поймали на месте преступления, закрыла глаза и потерла лоб ладонью, ведя ее по волосам к затылку, вцепляясь в злосчастную прическу, и опуская голову вниз, и лишь только после этого, с шумом выдыхая до сих пор задерживаемый в легких воздух, а перед глазами все так же ярко стояло изображение вошедшего.

Рен стоял в дверях полностью обнаженным с узким полотенцем на бедрах, прикрывающее интимное место. По влажному, стройному, рельефному телу стекали капельки воды. Капли катились вниз, как будто оглаживая и облизывая каждый сантиметр его красивого тела, начиная с волос, стекая по лицу, щекам, огибая губы, устремляясь дальше по подбородку и скулам, переходя на шею и крепкие плечи, затем на широкую гладкую, мускулистую грудь, очерчивая стальные мышцы и выделяющиеся кубики пресса, огибая пупок устремляясь ниже. И слава богу!!!! Что ниже оказалось полотенце в которое и впитывались эти самые капельки, за которыми я неосознанно и непроизвольно следила и перескочив полотенце продолжила следить уже за другими капельками, которые стекали вниз по мускулистым, ровным и длинным ногам, превращаясь на полу в маленькие лужицы. И только лишь после этого закрыла свои глаза. Я оказалась просто не готова увидеть его голым. Это было для меня как гром среди ясного неба, который поразил меня до глубины души. А так как в комнате окно было зашторено и создавалась интимная обстановка полумрака — это, знаете ли, наводит на очень неприличные пошлые мысли. Рой чувств нахлынул на меня, как цунами. Влечение, желание смотреть не отрывая глаз, желание, аж до покалывания в пальцах, гладить это гладкое мускулистое тело, желание целовать, нежность щемящая сердце, обожание, любовь до боли в стиснутых челюстях и скрежета в зубах, любовь до слез из редко плачущих глаз. А еще в этот самый момент до меня дошло, что он ощущает все, что я сейчас чувствую к нему. ОН ЗНАЕТ ВСЕ!!! И это мое понимание, меня прибило сверху, словно пыльным мешком по голове. Я застонала от отчаяния, сожаления того что он все знает, злости саму на себя и укора в том, что пришла в его комнату и теперь я перед ним как раскрытая книга, читай ни хочу. Чертова связь! Ничего не скроешь. Из-за бури своих чувств, от него я уловила изначально удивление, чувства неожиданности, затем интерес к тому зачем я здесь, потом радость (чему только я не поняла), потом какой то период мои чувства меня настолько захлестнули, что я даже не пыталась слушать его чувства и окончанием всего стало чувство беспокойства, это после того как я осознала о его знании моих чувств, видимо он уловил те негативные ощущения, которые испытала я.

Со всем произошедшим, я как-то и позабыла зачем сюда пришла и теперь молча, и совсем не смотря на Рена, все так же с опущенной головой, я направилась к межкомнатной двери, и только схватившись за ручку, я поняла, что Рен меня о чем-то спросил.

— Ааа.....э....я....что? Прости, я не расслышала что ты сказал. — развернувшись в пол оборота к нему, и все так же, стараясь не смотреть на него, растерянно пробормотала я.

Он же в это время уже прошел в комнату и находился на ее середине, стоя на пушистом ковре.

— С тобой все в порядке? — с беспокойством спросил он. — Ты что-то хотела спросить или сказать?

— А....ну да я пришла, попросить тебя, чтобы ты расплел мою прическу. А то сама я сделать этого не могу. Даже вот тренировалась с ней, но Сар сказал, что мне обязательно нужно ее расплести, чтобы ни у кого не возникало не нужных вопросов к тебе и ко мне. — рассеянно улыбаясь, тараторила я лишь бы не обращать на него голого свой взгляд и этим самым пытаясь сгладить свое ощущение неловкости.

— Ну так, не уходи, сейчас я все сделаю. — с этими словами Рен подходил ко мне. Увидев его приближение, и уловив любимый запах его чистого и голого (ЧЕРТ) тела, меня бросило в дрожь. Я резко развернулась к нему спиной, а лицом к двери и замерла в ожидании. Он произвел свои манипуляции с магией, и я почувствовала как мои волосы опадают выпрямляясь, а вот от следующего ощущения я напряглась от неожиданности и от наслаждения закрыла глаза, впитывая такую незатейливую ласку и стараясь запомнить каждое движение его руки. Рен мягко положил свою ладонь на мою голову и легонько повел вниз по всей длине волос, захватывая их какую то часть в ладонь и пропуская между пальцев, оттягивая их в свою сторону.

— Очень красивый цвет! — тихо, завороженным бархатным голосом проговорил он. — Хоть и немного не привычно видеть волосы в таком цвете, но теперь для меня этот цвет будет самым любимым и желанным цветом твоих волос. Жаль, что я не вижу сейчас такого же цвета твои глаза. — немного с грустью в голосе проговорил он. — Ты потрясающая в своей необычности! Я всегда знал, что ощущать чьи-то такие теплые чувства — это приятно. Но никогда не думал, что будет потрясающе приятно ВИДЕТЬ, настолько яркие чувства в таком же ярком и неповторимом цвете. — а затем, вдохнув запах моих волос, он добавил еле слышным шепотом. — Они даже пахнут сладко-горьким ароматом киари с фихасой (аналог наших клубники и корицы), очень точно определяя и характеризуя это чувство (имеется ввиду чувство любви, и волосы в данный момент у Эйрин розовые — прим. автора).

Мне было действительно и сладко от того, что я полюбила, эта сладость сводила с ума, принося чувство радости, неги и волнения, и в то же время было до безумия горько от того, что счастья от этого не будет, он НЕ МОЙ, а я НЕ ЕГО истинная пара и от этого настолько ГОРЬКО. Я не смогла дольше терпеть эту невыносимо сладко-горькую муку, находиться рядом с ним, и резко открыв дверь, заскочила в свою комнату, тут же захлопывая ее, и обратно подпирая стулом. И только лишь, очутившись в тишине и в ярко освещенной солнцем своей комнате, я осела на пол. Из меня как будто разом вынули тот стержень, что делал меня сильной и держал на твердых ногах, помогая мне преодолевать все жизненные неприятности и не позволяя мне сломаться. Я не стала ни о чем рассуждать и пытаться разлаживать свою жизнь по полочкам. Я запретила себе думать о чем то плохом. Подбодрив себя думой о теплом, приятно расслабляющем душе, я обратно 'впихнула в себя потерянный стержень' и не о чем больше не думая механически поплелась в душ. Решив для себя жить так же как и раньше, то есть вставать утром, улыбаться солнцу, все так же тренироваться, кушать, может что-нибудь или кого-нибудь рисовать, а может найти себе еще какое-нибудь занятие, а вечером все так же ложится спать, все в такую же пустую, холодную кровать в одиночестве. Ведь я уже давно настроила себя на то, что так будет всегда.