Призрачная жизнь Эннгауры

Мальчик привел меня в отдаленный старый одноэтажный дом из серого камня, поросшего внизу мхом. Круглой формы небольшие окошки с узкими деревянными ставнями.

— Энни где ты пропадала? Уже время нести подношение!

У дверей меня встретила молодая женщина, в которой я моментально узнала маму Эннгауры из своих снов. Но сейчас она была полна сил, ее серые глаза лучились теплотой. Выходит, это еще до ее смерти? Или это и не воспоминание вовсе? Тогда что?

— Отнесите это в храм, — она протянула нам две корзинки, — не стоит гневить Великую троицу.

И снова эта загадочная Великая троица. Выходит, это их боги. Однако мысль закончить я не успела, с болью отмечая бедноту жилища. Щели в стенах, отсутствие мебели, кроме одного единственного стола и скамьи, ни одного намека на уют... а в корзинке, протянутой мне мамой — вышитая ткань, посуда, простые, но симпатичные браслеты, какие-то неизвестные мне фрукты.

— Но зачем? — я не могла понять, прекрасно догадавшись, что женщина явно отдает свои последние вещи. — Вам они нужнее.

— Что ты?! — искренне изумилась она. — Нельзя так... Да и что с тобой, дочка?

— Ты чего, Энни? — подросток посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. — Если ничего не давать им раз в месяц, мы прогневаем их. Они нашлют небесную кару! Уже погибло несколько человек, осмелившихся пойти против.

И отчего эти слова вызывали во мне бурю протеста. Что это за жизнь такая? Этот мальчик... возможно мой брат, столь худой и тощий для своего возраста, а мама? Не эта ли жизнь приведет ее к болезни? Не потому ли Энни будет так страдать в том шаре исцеления, зная что помощи ждать не от кого.

— И что ничего нельзя сделать?

— Нельзя, так было и будет всегда...

Все вдруг пошло дымкой. Женщина и мальчик стали расплываться. Я лишь услышала отдаленный голос матери:

— Нескончаемый круг времени.

А когда открыла глаза, поняла, что стою на том же месте, среди устрашающих фигур людей и погибшего города. Что это сейчас было? Оглянулась в поисках ответа, но никого не увидела.

— Это твоя жизнь. Ты тут родилась и здесь выросла.

Этот голос... он ведь принадлежит тому подростку.

— А ты кто? Где? И...

— Лангур, — тихий ответ. — Мы всегда будем здесь, а у тебя есть шанс уйти. Ты сможешь жить, но не мы...

— Ты душа того мальчика? — догадка пришла сама собой.

Однако ответа я уже не услышала, но и чувство, что рядом кто-то есть, никуда не ушло.

— Но что произошло? Почему ваш город погиб? Эти все люди... — я обернулась с изумлением понимая, что не вижу тех каменных изваяний, которые были несколько минут назад здесь. Как такое возможно?

— Просто мы стали не нужны Великой тройке. Те статуи, что ты увидела, олицетворяют нас, вынужденных скитаться в этих местах. Проживать одну жизнь за другую, зная что это цепочка никогда не оборвется. Но ты... ты другое дело, ты отличаешься от нас. Ведь у тебя есть тот, кто никогда не даст тебе потеряться в узле времени. Ты хотела знать правду он привел тебя. Правда в том, что никого из твоих близких уже нет в живых, даже клана в котором ты выросла. За эти года, как ты покинула свой родной дом, увезя мать в столицу, случилось много плохого.

— А почему Орай не смог сюда войти? — спросила дрожащим голосом, чувствуя вину. Не знаю, откуда, но почему-то меня душила совесть. Просто кричала, что я повинна в случившемся с этим кланом.

— Потому что он не принадлежит этому месту, но ты... твоя душа была узнана.

— Я ничего не понимаю. Зачем ты тогда показал мне то, что я видела? Или это была та девочка?

— Ты ошибаешься. Мы не показывали. Твой зот вспомнил. Эннгаура, мы жили здесь, еле сводя концы с концами. И когда ты улетела...

— То есть как? А ты? Ты остался?

— Я ушел раньше. Как только мне стукнуло шестнадцать, я не выдержал и сбежал. Однако спустя года моя душа попала в ловушку. Я встретил здесь нашу маму, пусть она и умерла на Урлионассе. Мы загнаны сюда и прокляты. Тебе же стоит держаться за своего мужа, он найдет выход, обязательно. Ты будешь жить. Он сможет...

На этой загадочной ноте, голос затих, а ощущение чужого присутствия исчезло.

Духи? Неужели существуют призраки?! Это все так странно...

"А попасть на другую планету и узнать, что твоя душа принадлежит другому — в порядке вещей?" — саркастично вопросил внутренний голос и я раздраженно замотала головой.

Что за ловушка? Почему они прокляты? За что боги так несправедливо с ними поступили? Сердце обливалось горечью, руки мелко дрожали, а на глаза навернулись слезы, стоило только вспомнить ту жизнь худенькой женщины...

Поглощенная тревожными и угнетающими мыслями, я пошла обратно к Орайу, не зная как реагировать на то что узнала. Но ведь сама просила показать место, где родилась, а в итоге его просто больше нет. Сглотнула, вытирая слезы.

— Вернулась? — Орай все также стоял возле арки, где я его оставила. В его янтарных глазах отчего-то плескалось беспокойство.

Не успела приблизиться, как меня захватили в крепкие объятия. Я попыталась отстраниться, но меня только сильнее прижали, отчего я носом уткнулась в мягкую ткань его туники.

— Что случилось? — слабо пробормотала, все еще удивленная такой его бурной встречей.

— Ты здесь! — непонятно к чему сказал мужчина, и наконец пояснил:

— Я боялся, они не отпустят.

— Призраки?

Кивок.

— Почему они не должны меня были отпускать? — я нахмурилась. — Наоборот, они сказали, что я должна держаться тебя. Что ты спасешь меня...

— Ох, Энни! — и вновь до боли крепкие объятия. — Это опасно... очень. Воспоминания, они ведь могут тебя поглотить навсегда. Родственные узы идут наравне с супружескими!

— Орай, объясни мне хоть что-то! — решительно отстранилась. — Ты говоришь одними загадками. Это невыносимо.

— Больше всего на свете я боюсь вновь потерять тебя. Но раз Лангур так сказал, раз они выпустили, значит, они хотят...

— Господи, да чего они хотят?

— Чтобы ты вернулась к прежней жизни.

— А что за проклятие? Почему брат и мама вернулись снова туда? И тогда почему моя душа оказалась перерожденной на земле, а не вместе с ними?

— Потому что Антаура, планета, на которой ты погибла — необычная. Она не отдает своего. Но те, кто уже попал в проклятие, никогда не выберутся. Они разгневали богов нашей галактики...

— Чем?

— Прекратили повиноваться.

— Тем ужасным условиям? — я отстранилась, с ужасом вспоминая увиденное.

— Это решаем не мы, — с грустью проговорил Орай, пытаясь взять меня за руку, но я вовремя забрала ее.

— Энни...

— Я просила ответов, но ты только зародил во мне больше вопросов. И знаешь, пока я не услышу хоть что-нибудь внятное от тебя, не стану даже разговаривать и тем более слышать. И вообще никуда с тобой не пойду!

Во мне стала подниматься злость, казавшаяся все это время спящая во мне. Впервые за будучи здесь я по-настоящему вспылила, чувствуя как горит лицо от переполнивших меня эмоций:

— Мне все это надоело! Тайны, вокруг сплошные тайны и недомолвки. Твоя ложь! Думаешь, привел меня сюда, закрыл в доме и все? Я послушной куклой буду терпеть?!

— Нет! — удрученно перебил меня Орай. — Нет, Энни, ты никогда не была послушной, ты...

— Мое терпение не железное! — я не пожелала слушать его невнятных объяснений. — Да, сперва, я мирилась, пыталась осознать происходящее, открыть что-нибудь для себя. Но даже просьба узнать о прошлом привела к еще большей запутанности! Я не хочу этой жизни! Мне надоели секреты. Верни меня на Землю. Пусть моя жизнь и не была простая, она была моей! Привычной мне!

Мгновение — я не успеваю закончить мысль, как мягкие горячие губы накрывают мои. Поцелуй. Долгий, жаркий, словно последний. Кажется, сердце не бьется и мир разлетается вдребезги. Внутри что-то рушится и не хочется прекращать. Душа ноет. Будто бы только и ждала этого. Что за странное чувство? Дикое разочарование, когда его губы отпускают. Мои пылают и странно жгут, крича о продолжение.

Однако пелена исчезает и меня накрывает еще более сильная волна гнева от столь неожиданного поступка. Нет, скорее даже от своей собственной слабости. Ведь мне понравилось. И отдавал этот поцелуй какой-то знакомой мне... ей... Энни, горечью.

Я посмотрела в янтарные глаза мужчины, замечая на их дне желтые пятнышки и какие-то дикие огоньки желания.

— Ты что делаешь?! — я с силой его толкнула, чувствуя, как мое тело охватывает дрожь негодования. — Как ты смее...

— Я твой муж, Энни, — совершенно спокойный ответ. — Неужели ты не ощутила отклик зота?

— Нет! — солгала, наплевав на то, что, наверное он как обычно ощутил вранье.

Я просто позволяю тебя лгать, любимая.

— Не называй меня так! — я поежилась от его "любимой". Но он только улыбнулся.

Вот теперь ты правда слышишь...

И я вдруг поняла. Орай не шевелил губами! Замерла. Не может быть?! Я правда слышу...

Не все, но отчасти. И это значит, что вскоре связь станет еще крепче...

Кажется, я ощутила его разочарование.

— Это было ожидаемо. У меня почти не осталось времени.

— Для чего?

Однако он не ответил. Ощутила лишь легкое дуновение ветерка, тихое: "Прости", и меня накрыла темнота.

* * *

Огромный просторный зал. Все нарядные, играет живая музыка, столы заполненные едой и напитками. Я стою у стены, попивая вино и наблюдая за гостями. Ищу взглядом его, но не вижу. Обещал ведь прийти и снова задерживается. Небось, в своей лаборатории торчит!

— Ты опять в форме? — разочарованный голос рядом и я чувствую, как меня притянули за талию и легонько куснули за ушко. По телу пробежала дрожь. Я всегда млею от этого интимного жеста.

— Алессанд, не при людях же?

— А тебя это смущает? — насмешливо поинтересовался муж. — Мы ведь, уже год как женаты.

— Это видят мои подчиненные!

— Хорошо-хорошо, мой строгий пилот... — и вновь совсем легкое, целомудренное касание губ.

Не успеваю отреагировать, как мой бокал аккуратно отставили и закружили в танце. Но я не отказываюсь, принимая игру. Алессанд всегда танцевал превосходно. Я даже забывала о том, как нелепо выгляжу на фоне дам в нарядных платьях. Но вся эта мишура была не для меня, а статус капитана позволял оставаться в форме на любых приемах.

— Пообещай, что вернешься живой и невредимой!

— Ты все время меня это просишь, — я весело улыбнулась, вот только муж даже не уголками, оставаясь серьезным.

— Со мной все будет хорошо, я обещаю.

В янтарных глазах тоска и беспокойство, но он молчит. Знает, что не переубедит. Три года назад, то был мой выбор — поступить в урлионасскую лётную академию. После смерти матери, я сама не захотела возвращаться на Обасс. Ведь все напоминало бы о ней. Однако что делать на совершенно мне чужой планете, сперва не знала. И только присутствие Алессанда дарило надежду. Он всегда был рядом...

Однажды, поехав с ним на международные гонки, я сильно загорелась идеей самой попробовать взлететь. Невероятные выкрутасы в полете, всепоглощающее чувство эйфории! Все это открылось для меня в тот момент, когда неожиданно самой для себя я прошла вступительный экзамен. Так я уехала в закрытую академию, полностью отдав себя новой цели и совсем не слушая просьб Алессанда...

Я прикрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. Еще ни разу не пожалела об этом. Хотя мужу все труднее было мириться с моими долгими отлучками. Впрочем, я ведь мирилась с его ночными задержками в своих лабораториях! Понимала, как важно ему его исследования и никогда не давила.

* * *

Яркий свет слепил глаза. Голова сильно болела и все вокруг расплывалось. Где я? Почему-то память не хотела подсказывать, лишь напоминая о странном сне...

— Тшш, — знакомый голос. — Все хорошо.

Я попыталась приподняться на локтях, но отчего-то тело показалось совершенно чужим и тяжелым. Оно не слушалось меня. И этот раздражающий звон в голове. Как же он мешает!

— Опять не то! — недовольный голос Орайа и я увидела его раздосадованное лицо, склонившееся надо мной.

— Ты не должна помнить... — мне на лицо легла маска, до боли напоминая мои дни из детства, когда я проводила в больницах. Точно! Такой же медикаментозный запах! Какие-то проводочки и пиканье.

Нет! Не может быть. Неужели я опять вернулась в те дни? Я вновь попыталась пошевелиться, но сознание ускользнуло от меня, забирая во тьму...

* * *

Нас провожают. Все вышли на летную полосу, где уже готовы наши РА-42 и РИ-12. Я уже предчувствую, как прикоснусь к теплой панели, уберу шасси, возьму управление и взлечу в открытое пространство, рассекая атмосферы...

Даже глаза прикрыла, вспоминая свой последний полет. Кажется, прошло невероятно долго с того времени, хотя в действительности меньше месяца. Я улыбнулась и посмотрела на провожающих. Там среди, гостей, стоял он... Аллесанд — мой возлюбленный, мой муж и единственный дорогой человек. Я видела, как он не хочет чтобы я отлетала. Чувствует, видимо. Ведь я так и не сказала всей правды. Он думает, что мы как обычно едем на обучение на базу второй планеты. И в чем-то все именно так и есть. Однако моей задачи будут испытания новых кораблей. Увы, я не была готова в этом ему признаться. Мысли же порой не трудно спрятать за совершенно искренними предвкушающими эмоциями.

Подмигнула ему, зная что ничего плохо не случится. Ведь я давно ждала чтобы опробовать новенькую РА-43. О ней столько разговоров в последнее время среди нашей военной авиации. Признаться честно, мне плохо удалось скрыть восторг, когда командор назначил меня.

Я скоро вернусь, любимый!

Он поймал мой взгляд. Грустно улыбнулся и прошептал одними губами:

"Люблю тебя!"

* * *

— ... люблю тебя, — тихий шепот выводит меня из сна. Медленно открываю глаза, чувствуя невыносимую звенящую боль в голове.

— Энни, — моего виска легонько касаются прохладной тыльной стороной ладони, и боль волшебным образом утихает.

Рядом сидит Орай. Взгляд внимательный и такой же как во сне — беспокойный и лучившийся нежностью.

— Как ты себя чувствуешь?

Он заглянул мне в глаза, а я постаралась понять. Вроде все хорошо. Разве что есть какая-то непривычная усталость. Но... я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Город призраков, их слова, наш разговор... поцелуй!

— Ты усыпил меня?! — возмущенно ахнула. — Ты снова все делаешь по-своему!

Он пристыжено отвел взгляд и вдруг удрученно проговорил:

— Прости. Я виноват.

Я ощутила, что ему правда совестно. Но не за это... его гложет что-то еще. Но вот за что именно?

Однако я вспомнила кое-что...

— На что у тебя нет времени?

— Ох, Энни, — он взял мои ладошки в свои. — А если я попрошу подождать? Совсем немного. Обещаю, что потом я расскажу все.

— Тебе не кажется, что я жду этого слишком долго?

— Неделя.

— Что неделя? — я скептично вздернула бровью.

— Если у меня не выйдет то, что я запланировал, то клянусь свои зотом — я расскажу всё.

Просьба. И я соглашаюсь, задавая уже другой вопрос, из своего сна: