Киев и Москва Глава 3

Глава 3

— 1 -

При въезде в ночной Киев грузовики группы Любимова были остановлены мобильным милицейским патрулем. Патрульными были милиционеры различного возраста, но все они имели сурово нахмуренные глазами и трехлинейки через плечо. Командовал патрулем майор киевской милиции Ящиков. Он потребовал у Любимова, который вышел из кабины грузовика, предъявить документы, разрешающие передвижение группе по городу в ночное время суток.

Бойцы киевского патруля были чем-то сильно озлоблены. Они были готовы пойти даже на то, чтобы разбудить спящих в кузовах грузовиков красноармейцев только для того, чтобы у них проверить наличие так называемой "книжки красноармейца", основного документа военнослужащего РККА. Но после того, как майор Ямщиков ознакомился с удостоверением личности капитана Любимова, он как бы подобрел и разговорился с Артуром и капитаном Бове. Последний, позевывая, вышел из кабины второго грузовика и, как бы невзначай, присоединился к своему командиру, беседующего с патрулем. Артур Любимов так же хорошо знал о том, что бойцы капитанской группы сейчас не спят, что они были готовы в случае неожиданности поддержать его огнем из своего оружия

По словам майора Ямщикова, который был киевлянином третьего поколения, оказывается уже с начала войны все жители города, от мала до велика, жили ожиданием немецкой оккупации. И чем ближе немецкие войска подступали к столице Украины, тем большее количество киевлян начинало готовиться к предстоящей немецкой оккупации. Они опечатывали свои городские квартиры и переезжали на временное жительство к своим родственникам в сельской местности. Многие киевляне хорошо помнили времена прежней немецкой оккупации, поэтому знали, что и во времена новой оккупации им придется самим изыскивать продукты питания, чтобы кормить себя и подрастающее поколение. В селах жить и питаться было гораздо проще, чем, скажем, в большом городе.

К сегодняшнему дню, по словам Ямщикова, по селам и весям Украины уже разъехалось до трети киевлян. Где-то в начале августа советская власть эвакуировала в Сибирь и на Дальний Восток рабочих и инженеров некоторых больших киевских промышленных предприятий. Таким образом, Киев оставила еще одна треть городских жителей. Сейчас в городе, говорил майор Ямщиков, осталось примерно от четырехсот до шестисот тысяч гражданских лиц.

Капитан Бове поинтересовался у майора Ямщикова тем, что тот думает по поводу тог, что же сейчас происходит на фронте под Киевом? Почему сегодня он с семьей не покидает Киева и не уезжает к своим родственникам в село?

— Понимаешь, мужик, не все так просто в нашей жизни. Я всю жизнь прослужил в милиции, дослужился до начальника отделения милиции. Соседи и подчиненные милиционеры меня уважали и ценили мою службу и мои советы. Одним словом, я был уважаемым человеком в одном из районов Киева. В действующую армию меня отказались забрить, мотивируя своей отказ тем, что я слишком важная шишка в киевской милиции. Сегодня бросать любимое дело всей своей жизни и ехать к родичам на львовщину я не хочу и не могу по той причине, что Львов уже давно оккупирован немцами. А что касается положения наших войск на фронте, то я могу сказать только одно, что не знаю, что на фронтах в действительности происходит?!

Почему наши войска постоянно отступают?!

Да и откуда я могу знать какие-либо детали боев под Киевом?! Информбюро по радио только и твердит, что бои с переменных успехом идут под Киевом. Но ты посмотри, что сейчас происходит в Киеве. Все уважаемые политические деятели компартии Украины, градоначальники всех членов своих семей уже давным-давно отправили в эвакуацию, а кое-кто и сам, скажем, к примеру, наш первый секретарь уже давно покинул город.

В этот момент капитан Любимов решительно вмешался в разговор еврея москвича и украинца милиционера. Он предложил им для продолжения знакомства и интересного разговора снова встретиться завтра или послезавтра, но уже в другой обстановке. А то, по словам Любимова, скоро начнет светать, а ему совершенно не хотелось бы разъезжать на грузовиках по незнакомому городу, спрашивая у встречных, как добраться до того или иного места. Поэтому он предложил, прервать разговор и заняться своими делами. Пожимая на прощанье руку киевскому милиционеру Ямщикову, Артур Любимов поинтересовался:

— Товарищ майор, а вы бы не подсказали, продолжают ли сейчас функционировать киевские гостиницы? Нам нужно было бы остановиться в такой гостинице на пару ночей, где киевляне на нас не обращали бы особого внимания.

— Почему бы вам не остановиться в казармах Киевского особого военного округа для приезжих красноармейцев и командиров? Округ пока еще живет и дышит. Правда, он сейчас живет уже не так хорошо, как в прежние годы советской власти. Но он пока еще дышит, несмотря на то, что все его войска переданы Юго-Западному фронту. А городские казармы пока еще остаются в его распоряжении.

Капитан Любимов не мог, не имел права говорить этому умному майору киевской милиции о том, что его группа красноармейцев на деле является группой тактической разведки войск НКВД. Его бойцы не имели права и не должны были до поры до времени или до особого приказа своего руководства вообще светиться на людях в своей военной форме. В случае размещения его разведчиков в военных казармах КОВО это бы означало, что они сами громогласно всему белому свету заявляли о том, что в Киеве появилась специальная группа разведки НКВД. Причем, эта группа помимо того, что не желает заявлять о своем появлении в городе, она неизвестно кому подчиняться в этом прифронтовом городе Киеве. Такое странное стечение обстоятельств, наверняка, могло бы привлечь к себе внимание немецкой разведки и контрразведки, а также добровольных немецких помощников, оуновских наймитов. Артур Любимов совсем уже собрался попросить майора Ямщикова забыть о об этой его просьбе и, сердечно его поблагодарив, грузовиками отправляться в город, попытаться на собственный риск разыскать нужную им гостиницу, но в этот момент Артем Ящиков продолжил свою мысль:

— На территории моего отделения милиции имеется маленькая, но очень неплохая гостиница, которая называется "Спортивная". Она расположена на Крещатике, совсем недалеко от центра города. Если вы решите там остановиться, то дежурному администратору просто скажите о том, что эту гостиницу именно я вам рекомендовал. Тогда вас обязательно туда заселят, а ее персонал сумеет удержать язык за зубами, не будет особо распространяться о вашем появлении и проживании в этой гостинице. Между прочим, эта гостиница имеет внутренний дворик, где свободно могут разместиться оба ваших грузовика. Так, что, товарищ капитан Любимов, счастливого вам пути и до новых встреч. А я когда-нибудь к вам обязательно загляну на чашку чая и тогда мы от души наговоримся.

Пожилая женщина администратор гостиницы "Спортивная", поначалу и слышать не хотела о размещении в ее гостинице группы из тридцати двух красноармейцев. Эта женщина сидела в кабинке со стеклянным окном и с надписью на стекле "Администратор", установленной в дальнем углу мрачного и слабо освещенного гостиничного вестибюля. Она громко кричала Артуру Лебедеву о том, что гостиница переполнена, что места в ней все заняты. Что завтра ожидается заезд новых гостей, поэтому она не может выделить такого большого количества номеров для какой-то проезжей группы красноармейцев.

Артур Любимов и капитан Бове сразу же обратили внимание на то, что этот крик женщины администратора слишком надрывен и театрален. Да и если судить по общей обстановке в гостиничном вестибюле, то гостиница "Спортивная" давным-давно уже не видела гостей постояльцев в своих номерах. В тот момент обоим капитанам даже показалось, что эта женщина администратор чрезвычайно боится того, что при очередной проверке документов киевская милиция обнаружит, что в ее гостинице вдруг объявилось такое количество постояльцев без соответствующей разнарядки сверху, Тогда за нарушение паспортного режима в прифронтовом городе ее обязательно накажут или даже расстреляют.

Чтобы итак разгоряченную ситуацию не доводить до крайности, Любимов отозвал капитана Бове в сторонку. Он тихо на ухо ему прошептал о том, чтобы тот в течение пятнадцати минут организовал бы разнарядку сверху на расселение в гостинице "Спортивная" тридцати двух командиров Красной армии. Капитан Бове своей длиной ручищей орангутанга задумчиво почесал затылок, куда-то исчез, но вскоре снова объявился, а в руке он уже держал бумагу с печатным текстом, штампами и большими печатями. Не совсем доверяя излишней интеллигентности капитана Любимова, капитан Бове сам переговорил с этой крикливой администраторшей.

Разговаривая с капитаном Бове, женщина почему-то перестала кричать, а испуганно оглядываясь на Артура Любимова, о чем-то долго перешептывалась с Бове, все время ему улыбаясь. В результате этих непонятных переговоров взвод капитана Бове получил в свое распоряжение два верхних этажа гостиницы. Самый большой и единственный номер на последнем этаже был выделен капитану Любимову. А все бойцы взвода, да и сам капитан Бове, разместились этажом ниже в очень широком, но не очень длинном коридоре, проходящем между номерами. Они просто бросили на ковровую дорожку добытые где-то тюфяки и матрасы без белья, в изголовья сложили армейские баулы с личными пожитками.

Затем бойцы принялись разгружать грузовики и перетаскивать груз на свой, пятый этаж, раскладывая его по номерам, при входе с лестничной клетки в коридор этажа. Капитан Любимов отправился в свой номер на шестом этаже, чтобы немного поспать, до восхода солнца оставалось совсем ничего. Он был до глубины души обижен тем, как его друг капитан Бове так быстро разрешил напряженную ситуацию с администратором. Тот так и не удосужился разъяснить своему другу и командиру, что он именно сделал, чтобы получить места в гостинице?? Чтобы отомстить орангутангу за поруганную честь, при уходе капитан Любимов приказал тому, чтобы он к утру решил бы вопрос с питанием бойцов и командиров группы. Помимо этого капитан Бове, по приказам капитана Любимова, нес ответственность за разгрузку грузовиков, а также за то, чтобы их затемно перегнать во внутренний дворик гостиницы.

Подниматься на шестой этаж капитану Любимову пришлось по лестнице, в гостинице имелся старинный лифт, но сейчас он бы отключен. С первого же взгляда выделенный гостиничный номер капитану Любимову показался отличным. Это была большая комната с узкой кроватью, как и в красноармейских казармах, которая стояла в одном углу этой комнаты. В номере был письменный стол, на котором стоял телефонный аппарат. И с прекрасным широким окном, к которому Артур сразу же подошел и, широко его распахнув, он несколько минут любовался красивой панорамой этого старинного и спящего города, который стоял на берегу Днепра. Снимая на ходу гимнастерку, Артур подошел к кровати и, откинув, покрывало в сторону, рухнул в объятия постельного белья. Через секунду капитан Любимов глубоко спал.

Утром капитан Любимов проснулся от громкого трамвайного звонка и человеческого гула голосов. Это было настолько неожиданно, что Артур открыл глаза и внимательно прислушался. Звон трамвая и гул человеческих голосов до него доносился из распахнутого окна.

Он упруго вскочил на ноги и, босыми ногами шагая по чуть прохладному дощатому полу, подошел к окну и, перегнувшись через подоконник, выглянул наружу. То, что капитан внизу увидел, заставило от полной неожиданности и одновременной радости задрожать его сердце. Внизу, под окном его гостиничного номера, проходила киевская улица, по которой ходил трамвай. Невдалеке на этой улице была трамвайная остановка и сейчас в вагон, только что подошедшего трамвая, поднимались киевляне. Причем, их было много, а в толпе можно было бы увидеть людей различного пола и возраста. С удивлением Артур Любимов видел, что среди киевлян было много юношей призывного возраста.

Артур с умилением наблюдал за этой картиной жизни такого большого украинского города. Он никак не мог поверить в то, что сейчас всего в пятидесяти или ста километрах от этого города идут бои, в которых погибает тысячи красноармейцев. Немецкие танки рвут оборону наших дивизий, обороняющих этот город. Что вчера вечером бойцы взвода капитана Бове, рискуя жизнями и под немецкими авиабомбами, разгружали самолет, на котором они прилетели в город. А сейчас над Киевом ярко светит и приятно пригревает жаркое летнее солнышко, на небе над городом не было ни одного облачка или вражеского бомбардировщика.

Внутри Артура что-то щелкнуло, он подумал о том, что эта картина крупного мирного города говорит о том, что этот город не знает, что это такое вражеская бомбардировка. Киевляне на улицах и площадях даже не остерегались вражеских бомбардировщиков, они не поднимали своих голов к небу, чтобы заранее увидеть подлетающие к городу вражеские "Юнкерсы 88", "Хейнкели 111" и штурмовики "Юнкерсы 87". Да и одеты киевляне были совершенно не по военному, в тяжелые платья и костюмы темного цветов расцветки. Сейчас они были одеты по южному, в легкую и светлую одежду, которая во многом отличалась от одежды, которую сегодня носили москвичи и ленинградцы.

— Артур, почему ты проснулся так рано? Мог бы еще поспать! Ведь о завтраке мы договорились, что он будет готов к десяти часам утра! Но, если ты хочешь, то мы можем позавтракать и прямо сейчас. Ребята рано поутру на базар сбегали, накупили курицы, яиц, творога и масла. Все это мы должны съесть в завтрак, а иначе в эту киевскую жару продукты быстро испортятся. Я умею и могу сейчас быстро пожарить нам яичницу.

Послышался за спиной Артура знакомый голос капитана Бове. Он не слышал того, как этот капитан проник в его номер, но на то он и разведчик, чтобы без шума проникать туда, куда не нужно. Развернувшись лицом к двери, капитан Любимов увидел капитана Бове, который в руках держал около десяти карабинов. Свалив из в беспорядке в углу номера своего командира свалив, капитан отправился готовить яичницу из свежих яиц. Честно говоря, перловая каша с американской тушенкой, которой Артуру приходилось постоянно питаться последнее время, успела набить ему ужасную оскомину. Ему очень хотелось позавтракать чем-либо вкусненьким и новеньким. Пока Бове готовил яичницу, Артур снова повернулся к раскрытому окну, чтобы продолжить любоваться красотой Киева и его жителей.

Прямо напротив себя, на крыше дома на противоположной стороже улицы он вдруг заметил молодого паренька в новенькой красноармейской форме с металлической каской на голове. Тот так же, как и Артур, склонившись над парапетом крыши здания, пытался наблюдать за тем, что сейчас происходило внизу, на главной киевской улице Крещатике. Слегка повернув голову в сторону от этого паренька красноармейца, капитан Любимов увидел на крыше здания установленный счетверенный зенитный пулемет "Максим". Видимо, этому молоденькому красноармейцу надоело бестолково вышагивать по крыше и всматриваться в свободное от вражеских бомбардировщиков небо, вот он и решил, немного поразвлечься, наблюдая с крыши за просыпающимся городом. Вероятно, в своей российской деревушке этот паренек никогда не видел таких больших зданий, такого большого количества хорошо и красиво одетых горожан! Тем более, что среди них было немало красивых украинских девчонок.