Киев и Москва Глава 5

Глава 5

— 1 -

Ехать до штаба армии было недалеко, всего километров шесть — восемь, те же восемь — десять минут дороги. Капитан Любимов, сидя в коляске мотоцикла, немного расслабился, но вскоре он клевал носом по ходу движения мотоцикла. Внутренне капитан остался доволен поездкой, а главное тем, что встретился и познакомился со старшим лейтенантом Корниловым и бойцами его батальона. Именно такие батальоны в скором времени будут стоять насмерть, они не пропустят немецкие войска далее вглубь Советского Союза. Со временем эти батальоны повернут немцев вспять и победоносно закончат войну в Берлине.

Внезапно мотоцикл остановился, сержант Когтев выключил зажигание мотоцикла, звук двигателя машины прекратился. Ту же самую операцию повторил сержант Моисеенко, в коляске мотоцикла которого ехал майор Земнов. В наступившей тишине явно прослушивалось далекое пение двигателей других мотоциклов.

— В нашей армии вообще нет мотоциклов, значит, это могут быть только немцы! — Прошептал майор Земнов.

— Ожидая твоего приезда, я сидел и готовил командарму записку о положении на фронте и в тылу нашей армии. В разведданных ни слова не говорилось о том, что какая-нибудь группа немецких мотоциклистов прорвалась и гуляет по тылам нашей армии. Так, что мы должны выяснить, что это за мотоциклисты, чем они здесь занимаются. Если это немцы, то мы должны их остановить, а то за ночь они наделают таких дел в тылах нашей армии, что плохо не покажется.

Капитан Любимов уже полностью проснулся и внимательно слушал то, что ему говорил майор Земнов. Немного подумав, он предложил майору устроить засаду и, если мотоциклисты окажутся немцами, то провести бой из засады.

— Хорошо, майор, давай заберемся вон в те кусты и посмотрим, кто это едет нам навстречу?! Если это немцы, то преподадим им небольшой урок. Пора кончать с тем, чтобы немцы так свободно разъезжали бы по нашим тылам. Когда противник приблизится к нам, то мы заводим двигатели мотоциклов, я с майором веду огонь из пулеметов по врагу, а вы, парни, бросаете во фрицев гранаты. Своими автоматами вы поддерживаете нас в том случае, если противник будет превосходить нас числом и попытается окружить. Тогда мы от него отрываемся на мотоциклах и уходим по дну вон того старого лога.

В секунду сержанты откатили свои мотоциклы в придорожный кустарник, там их поставили на расстоянии десяти — пятнадцати метров друг от друга, а стволы РПД направили на дорогу, по которой приближался противник. Звук двигателей неизвестных мотоциклов становился все громче и отчетливей. В какую-то минут Артуру Любимову стало понятно, что это были немецкие мотоциклы. По своему опыту он знал, что двигатели немецких ВМВ или Цундапов работают и звучат боле равномерней, чем, скажем, двигатели киевских "Днепров". Но к звукам двигателей немецких мотоциклов примешивался и какой-то другой посторонний гудящий звук.

Капитан Любимов только успел прошептать:

— Это немцы! Ребята, готовься к бою!

Как на темной пыльной дороге показались первые мотоциклы. По всей очевидности, это были дозорные мотоциклы. Вскоре они увидели, что вслед за мотоциклистами в некотором отрыве от них движется немецкая автоколонна. Грузовик вражеской колонны шли со скоростью примерно в двадцать — двадцать пять километров в час. Безлунная ночь и рессоры полуторатонных немецких "Опель Блиц" плохо воспринимали ухабы и рытвины этой украинской проселочной дороги. Именно эти обстоятельства заставляли немецких шоферов придерживаться такой низкой скорости движения автоколонны.

Когда ночная темнота озарилась двумя пулеметными трассами, которые родились в придорожном кустарнике и острыми осами, то для гауптмана Рейнхарда Питцке, командира моторизованной роты немецких гренадеров, это явление стало полной неожиданностью. Ветровое стекло этого грузовика разлетелось мелкими осколками и брызгами, рядовой стрелок гренадер Франц Куртаг и командир взвода, лейтенант Курт Вогланд, сидевшие в кабине грузовика, тут же господу богу отдали свои души. Грузовик с мертвым водителем проехал еще около десятка метров вперед и грузно завалился на правый борт в кювет, своим корпусом перекрывая дорогу движущимся вслед за ним другим грузовикам ротной колонны.

Из-за темноты и полной неожиданности произошедшего, второй грузовик этой колонны не успел затормозить и с жутким хрустом радиатора въехал в тентованный кузов первого грузовика, который был до упора забит сидящими на лавках солдатами первого взвода этой роты. По украинской степи пронеслись жуткие крики острой боли тех немецких гренадеров, которых наезд второго грузовика покалечил и травмировал. Две ручные гранаты взорвались при столкновении и пулеметной обстреле бедламе, вспыхнуло пламя пожара, которое начало охватывать оба поврежденных грузовика.

Ночь превратилась в день, если до этого момента вражеские пулеметчики вели огонь длинными очередями и в основном по силуэтам грузовиков колонны, то при свете пожара они повели огонь короткими прицельными очереди в три или четыре патрона, стараясь выбить немецких офицеров, а затем унтер-офицерский состав этой моторизованной роты.

К этому времени немецкие гренадеры, опытные вояки, покинули кузова грузовиков автоколонны и, прячась за колесами грузовиков, открыли ответный огонь из винтовок и автоматов по вражеским пулеметчикам. Но тут снова полыхнули два гранатный разрыва, еще один грузовик "Опель Блиц" заполыхал ярким пламенем. Из-под его колес во все стороны брызнули прятавшиеся там немецкие гренадеры. Одна из пулеметных очередей прошлась по этим немецким солдатам, трое гренадеров так и не успели добежать до укрытия. Они свалились на землю, а их ноги еще долго продолжали бежать, пока души гренадеров совсем не покинули их тела.

Гауптману Рейнхарду Питцке доложили, что вражеские пулеметчики скрываются в придорожном кустарнике. Спокойным голосом он отдал приказ третьему взводу своей роты, командиром которого был лейтенант Карлесон, окружить вражеских пулеметчиков и взять их в плен. Гренадеры третьего взвода обязательно выполнили бы этот приказ командира роты, но именно в этот момент произошло нечто непредвиденное и непонятное.

После того, как прозвучали два гранатных взрыва, то немецкие гренадеры собственными глазами увидели, что пулеметчики начали быстро перемещаться вдоль левой стороны ротной автоколонны. Одновременно они вели прицельный огонь по немецким гренадерам, тридцать которых было убито и тяжело ранено к этому моменту.

Случайная стычка на дороге медленно, но верно перерастала, чуть ли не в полный разгром этой немецкой моторизованной роты. Гауптман Питцке был на восточном фронте с первых же дней после перехода советской границы. Ему не раз приходилось наблюдать, как попавшие под немецкий обстрел его гренадеров красноармейцы прекращали сопротивление и чуть ли не толпами сдавались в плен. А сегодня ночью в каком-то случайном столкновении с двумя вражескими пулеметам, его рота потеряла почти треть своего приписного состава. Немецкому гауптману показалось, что это всевышний творец решил его наказать за совершенные им прегрешения. Но гауптман Питцке так и не выяснил, за что конкретно так наказали его и солдат его моторизованной роты.

Он вдруг заметил, что слева от шоссе быстро движутся два вражеских мотоцикла. Русские пулеметы, установленные на турелях колясок, вели непрерывный огонь по его гренадерам. Немецкий гауптман вдруг увидел, как один из водителей мотоциклов привстал на педалях и на ходу что-то швырнул в его направлении. Круглый предмет пролетел по крутой дуге, а затем он точно попал в распахнутый верхний люк его ротного кюбельвагена "Бюссинг". Одного взгляда Питцке хватило на то, чтобы понять, что это была вражеская граната. Через долю мгновения граната разорвалась внутри командной машины. Гауптман Питцке, как настоящий ариец, погиб на своем боевом посту, но он так и не узнал о том, что его рота впервые не выполнила боевого задания.

Из-за этой глупой задержки рота вовремя не появилась в заранее условленном месте, где должна была встретить некоего важного человека, а затем его сопроводить или отконвоировать в распоряжение командования группы армий "Юг".

С большим трудом капитану Любимову удалость разжать ладонь правой руки, чтобы прекратить нажимать спусковую скобу пулемета РПД. Стрелять уже было нечем, патроны кончились минуты три назад. Он обернулся через плечо, чтобы снова посмотреть на зарево, оставшееся у него за спиной. Там горели немецкие грузовики, другие же грузовики немецкой автоколонны торопливо разворачивались в обратном направлении. Артур Любимов почувствовал, как напряжение боем постепенно оставляет его тело, но ему вдруг страшно захотелось сей момент отлить. Осипшим голосом он приказал сержанту Когтеву остановить мотоцикл, вылез из коляски и, отойдя от него на несколько шагов, начал поливать дорогу. Вскоре рядом с ним зазвенели еще три мужские струи.

Никому из этих четырех человек этот бой не дался так просто. Когда капитан Любимов в первый раз нажимал спусковую скобу пулемета и очередью прошелся по первому немецкому грузовику, то в тот момент он уже не думал о жизни или о своей смерти. В тот момент он видел одни только смутные очертания немецких грузовиков и тени мечущихся на дороге вражеских солдат, только что покинувшие кузова грузовиков. Когда на дороге вспыхнул первый пожар, то эти тени превратились в людей. Но и тогда ведя огонь из пулемета по немецким гренадерам, Любимов видел в них не людей, а бездушные цели учебного тира. В тот момент он не ощущал ни упоение боем, ни страха перед противником, ни храбрости перед собой. Основной его задачей тогда стало вести непрерывный огонь по противнику, постоянно нажимать спусковую скобу, своевременно менять пулеметные диски.

И вот только сейчас до сознания капитана Любимова дошла мысль о том, что лишь какая-то случайность спасла их жизни в этом неравном бою с опытным противником. Немецкий солдат умел и хорошо воевал, он без проблем мог сломить их сопротивление, но в эту ночь в нем что-то серьезное сломалось и у них ничего не получилось. А рядом с его мотоциклом стоял майор Земнов, он яростно разговаривал сам с собой:

— Я этих гадов обязательно разыщу и узнаю, почему целая немецкая рота на грузовиках спокойно разъезжает по армейским тылам. Куда смотрела полковая и дивизионная разведка? В этом районе ничего нет ничего интересного для немцев, ни складов, ни скопления живой силы. Здесь немцам совершенно нечего было делать, а они спокойно разъезжают на грузовиках, чуть ли не с включенными фарами!

Вскоре они добрались до штаба армии. Несколько звонков по внутреннему телефону и майор Земнов сообщил, что начальник штаба Добросердов готов с ним встретиться. Они перешли в другую хату, где и встретились с генерал-майором Добросердовым, но дельного разговора с генералом так и не получилось. К нему постоянно подходил народ и командиры, они вели с начштаба долгие беседы, постоянно его, отрывая от разговора с капитаном из Киева. В конце концов, Добросердов извинился перед разведчиками и отправился на какое-то срочное штабное совещание.

Когда они уже покидали армейский штаб и направлялись к своим парням, которые заводили мотоциклы, чтобы возвращаться в Киев, то им повстречался почти двухметрового роста генерал-майор с несуразными очками на носу. Он зло посмотрел на майора разведчика с строго поинтересовался тем, почему это майор так своевольничает? Почему без согласования с ним, командармом, встречает и принимает какую-то команду из Киева, сопровождает ее на передовую? Майор Земнов начал объяснять ситуацию, одновременно рукой за своей спиной показывая капитану Любимову, чтобы тот уезжал. Пожав плечами, капитан устроился в коляске мотоцикла и приказал сержанту Когтеву отправляться назад, в Киев.

Колонна из десяти мотоциклов "Днепр 10М" подъехала к гостинице "Спортивная" на Крещатике в районе семи утра. А в десять часов очередная шифрограмма покинула шифровальную комнату управления связи министерства внутренних дел Украинской ССР.

Пока еще никто из киевлян не знал о том, что до наступления немцев на Киев остался всего один спокойный день.

Получив информацию из Киева от неизвестного никому источника, Иосиф Сталин окончательно уверился в том, что Киев придется сдавать, но он очень боялся того, что запланированное отступление РККА из-под Киева может снова превратиться в бегство, как это неоднократно бывало в более ранние месяца этой войны. И как это позже выяснилось, что верховный главнокомандующий не зря опасался такого развития событий.

— 2 -

В конце августа — начале сентября немецкое командование неожиданным ударом своих сил захватило мост и форсировало Днепр в районе села Окунино, образовав там плацдарм. Появление подобного плацдарма на левом берегу Днепра вызвало серьезное беспокойство у ставки Верховного командования, так как этот плацдарм нарушал целостность обороны советских войск по Днепру в районе Киева. На ликвидацию плацдарма Юго-Западный фронт бросил один корпус 37— армии и подразделения 5-й армии. Но такая передислокация сил фронта еще более увеличило длину фронта, что в немалой степени способствовало появлению разрывов между соединениями и армиями фронта.

4-го сентября командование вермахта на узком участке фронта сосредоточило 3-ю и 4-ю танковые дивизии, ударом в один такой разрыв направлением на Кролевец прорвали оборону 293-й стрелковой дивизии 40-й армии Юго-Западного фронта.

3-й воздушно-десантный корпус, выдвинутый из Конотопа для обороны железнодорожного моста через реку Сейм, не выдержал встречного удара противника и отступил. 7-го сентября немецкие части захватили мост и организовали по нему переправу танков обеих своих дивизий, чтобы нанести удар в направлении на Бахмач и Конотоп.

9-го сентября 3-я танковая дивизия Вальтера Моделя прорвалась на юг и 10 сентября захватила небольшой украинский городок Ромны, организовав круговую оборону этого городка. Продвижение 4-й танковой дивизии и 10 моторизованной дивизии того же моторизованного корпуса вермахта были остановлены контратаками наших войск на фронте Бахмач, Конотоп. Но эти же войска почему-то не контратаковали танковую дивизию Моделя, чтобы выбить ее и образованный ею кровавый танковый клин из тела Юго-Западного фронта. Даже начальник генерального штаба маршал Шапошников несколько пренебрежительно отнесся к этому немецкому прорыву, предполагая, что прорыв 30 — 40 немецких танков легко можно ликвидировать.

10-го сентября приступили к работе немецкие саперы 73-го и 74-го батальонов 107-й группы Имперской рабочей службы и 18-й мостовой отряд вермахта, которые день и ночь работали ударными темпами по строительству тяжелого понтонного моста в Кременчуге. К 12.00 следующего дня 16-ти тонный и 2000 метровый мост был построен и за короткое время по нему на левый берег Днепра переправились 9-я, 13-я и 16-я танковые дивизии, а также 16-я и 25-я моторизованные дивизии. Циклопических размеров махина танков, автомашин, тягачей с орудиями на прицепе 1-й танковой группы генерал полковника фон Клейста без какого-либо серьезного противодействия со стороны противника переправлялись по длинному мосту во тьме ночи и под проливным дождем. Переправившись на левый берег, эта махина танков и моторизированных войск вермахта тут же развернулась на север и начала выходить на тылы Юго-Западного фронта.