Равнодушие

Слезы уже давно текли по бледным щекам. Когда он в последний раз позволял себе плакать? Северус и сам не смог бы этого вспомнить. Слезы приносили облегчение, пусть даже и небольшое. А он считал, что недостоин даже этого. Но иногда, очень редко, все же не мог сдержаться. Вот как сейчас.

Гарри слушал ежедневные рассказы Снейпа без особого внимания. Пожалуй, он вообще слушал их только потому, что мозг его нуждался хоть в какой-нибудь новой информации. И "школьные истории" были не лучше и не хуже газетных статей. Юноша не сопереживал профессору. Просто слушал, просто собирал информацию, большую часть которой тут же выкидывал из головы за ненадобностью. Но кое-что, например секреты приготовления некоторых зелий, Гарри запоминал, так, на всякий случай. Зельеделие, пожалуй, было едва ли не единственной отраслью магического знания, в которой он ничего существенного сделать не мог. Теоретически, юноша сумел бы прочитать книги по зельям хотя бы в школьной библиотеке, но это требовало слишком больших усилий, и, кроме того, такие сильные колебания магического фона могли заметить. Ведь если газеты и радио были доступны, то в Хогвартсе многие книги защищались специальными заклинаниями, да и сам замок был пронизан магией. Поэтому Гарри просто слушал профессора, выбирая полезную информацию. В конце концов, других занятий пока все равно не было. Темный Лорд все еще не восстановил своих сил.

В тот вечер, когда, после прихода министерской комиссии, профессор Снейп вдруг напился и начал рассказывать о своих чувствах к его, Гарри, матери, юноша впервые за долгое время почувствовал, как учащенно забилось в груди сердце. Слыша имя мамы, Гарри понял вдруг, что было одной из причин появления его ЦЕЛИ. Смерть родителей. Это осознание придало его планам еще большее, чем прежде, значение. ЦЕЛЬ была правильной! Волдеморт не должен больше убивать!

Все остальное в рассказе Снейпа Гарри словно не услышал, и сам не заметил, что, оставаясь бесчувственным к внешнему миру, вдруг окрасил в яркие краски свою ЦЕЛЬ. Ее он чувствовал, ощущал, переживал, она горела в его сознании ярким красным светом.

Глава 7

Джинни перебирала свои вещи.

− Ну куда же я ее засунула?!

На пол летели вещи с полок шкафа, распахнутые чемоданы валялись на смятой кровати. Поиски длились уже довольно долго, но все еще оставались безрезультатными. Даже "Ассио" не помогало. А время шло.

На этот раз развлечения студентов могли закончиться плохо. Троих первокурсников никто не видел уже второй день. Их перепуганные товарищи, наконец, решились обратиться за помощью к учителям. Один из пропавших был сыном близких друзей семьи Уизли. Наверно, поэтому дети пришли именно к ней, к Джинни. Может быть, они надеялись на смягчение наказания? Или просто она была первой, кто попался им навстречу?

Тщательные поиски не дали результата. Девушка уже хотела поднять тревогу и обратиться за содействием к другим учителям. Останавливала только мысль о том, что новый директор может отчислить пропавших учеников из школы, не особо разбираясь в причинах их поступка и не давая шанса исправиться. В конце концов, может быть, ничего страшного не случилось, и дети скоро найдутся. Хотя... Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, позвать на помощь будет необходимо. Жизнь детей намного дороже, чем их возможность учиться в Хогвартсе.

Джинни вдруг вспомнила о том, что есть вещь, которая может помочь решить проблему. Ведь у нее была "Карта Мародеров"! Как же она сразу об этом не подумала? Гарри отдал карту девушке перед последним сражением в Хогвартсе. Он хотел, чтобы Джинни увела в безопасное место младшекурсников, случайно оказавшихся слишком близко к месту битвы. Почему-то их не эвакуировали вместе с другими учащимися, не участвовавшими в сражении. Девушке часто снилось потом, как она снова и снова бежит по извилистым коридорам. Падает, через силу встает и заставляет себя двигаться дальше. Она не могла потом вспомнить, что именно говорила испуганным детям, вытирая слезы, наспех залечивая царапины. К счастью, ей тогда удалось вывести их из Хогвртса живыми и почти невредимыми. А карта так и осталась у нее, но Джинни никогда больше ей не пользовалась. Только брала иногда в руки, гладила тихонько и снова прятала. Однако теперь карта была совершенно необходима.

Наконец, девушка вспомнила, куда ее положила. Не удивительно, что "Ассио" не срабатывало. Карта лежала во внутреннем кармане любимой сумочки, и вылететь оттуда могла, только порвав ее на лоскутки. Поспешно развернув пергамент и произнеся нужные слова, Джинни принялась искать в путанице имен фамилии пропавших детей и, обнаружив их, по настоящему испугалась. Как ученики могли попасть в подземелье под замком?

Девушка почти бегом спустилась по лестнице. Извилистые коридоры, какие-то странные комнаты, заваленные ненужным хламом, запах плесени, наполняющий воздух. Ну и местечко для детских игр! Да и пол какой-то скользкий, покрытый противной слизью, видимо копившейся не одно десятилетие. Наконец, она нашла их. Неудивительно, что ребята не смогли выбраться сами! Все они были маглорожденными и учились только на первом курсе и поэтому, почти ничего еще не умели. Зачем ученики пробрались в подземелье, было непонятно. То ли случайно забрели, то ли искали какое-нибудь укромное местечко. В любом случае их планам не суждено было сбыться. Видимо все трое поскользнулись на скользком грязном полу поземного коридора и, не устояв на ногах, рухнули в какую-то странную яму. Зачем ее выкопали посреди пола? Джинни только недоуменно пожала плечами. Вытащив перепачканных с ног до головы, заплаканных детей, она осмотрела их и, убедившись, что ни у кого нет серьезных ранений, быстро привела в порядок их одежду и лица. Еще не хватало, чтобы они попались кому-нибудь на глаза в таком виде! Мигом из школы вылетят. На Снейпа никакие жалобные уговоры не подействуют. Тем более, что все трое были гриффиндорцами. Тем не менее, проводив на всякий случай учеников в больничное крыло, Джинни прочитала им довольно суровую лекцию о том, чего делать не следует ни в коем случае, а также о том, что если весть об их подвиге разнесется по всей школе, то всех троих придется отчислить, чтобы другим неповадно было. Назначив суровое взыскание, девушка надеялась, что месяц тяжелой работы по вечерам отобьет у искателей приключений желание лезть куда не надо. Хотя... На ее братьев это никогда не действовало.

Девушка вернулась в свою комнату, легонько погладила пергамент карты и хотела было убрать его на место, но на нее вдруг нахлынула волна воспоминаний. Джинни несколькими взмахами палочки навела в комнате порядок, потом забралась с ногами на кровать и позволила себе немножко подумать о прошлом.

Платформа вокзала. Там она впервые увидела Гарри. И тогда же влюбилась в него. Приезд юноши в Нору. Тайная комната. Гарри спас ее, Джинни. И последнее сражение. Победа и ... страшные глаза на родном лице. Суд. Приговор. Эти воспоминания были словно затянуты туманом. А ведь тогда она действительно поверила в то, что ее любимый стал новым Темным Лордом. Поверила Дамблдору, родителям и собственному страху. И только примерно через полгода поняла вдруг, что Гарри никогда не стал бы таким, как Том. Девушка пыталась объяснить это маме, папе, братьям... Но, сочувствуя Джинни, они не поверили ей. Тогда девушка решила, что ей нужно поговорить с самим Гарри. Но, конечно, никто не пустил ее в Азкабан. Она до сих пор не могла понять каким чудом успела убежать из-под самого носа авроров, охранявших тюрьму, когда несмотря на запреты, пыталась проникнуть внутрь. Глупая, в общем-то, была идея. А потом Джинни прочитала в газете, что Гарри сошел с ума. И не поверила этому. Долго еще не верила. Но время шло, и надежда угасала.

Девушка ушла в спорт. Ощущение полета было таким прекрасным, а сражения и победы позволяли забыться. До того дня, когда она вдруг осознала, что все это должно было быть у Гарри, но он никогда уже не сыграет в квиддич. И Джинни оставила спортивную карьеру. Ей повезло — освободилось место тренера по полетам в Хогвартсе. Теперь она работала в школе.

Девушка прятала свою боль под маской спокойствия. От непрошенных ухажеров помогал избавляться строгий костюм и холодный стальной взгляд. Она была одна. Но глубоко в сердце жила любовь к мальчику с зелеными глазами. Гарри иногда все еще снился ей. И Джинни смирилась с тем, что, кажется, всю жизнь обречена любить того, кто никогда не будет рядом.

Слезы давно уже текли по щекам. Она чувствовала их соленый вкус на губах. Руки легонько поглаживали карту, которую когда-то давно отдал ей Гарри. Тогда она последний раз разговаривала с ним. И вдруг... Что это? У нее начались галлюцинации? Этого же не может быть!

Обиженно скрипела незапертая дверь, а Джинни уже не было в комнате.

Глава 8

Северус Снейп подскочил в кресле, когда входная дверь с неожиданной силой грохнула об косяк. На пороге стояла Джинни Уизли. И это про нее он думал, что она невозмутима? Ее сдержанности удивлялся? На лице девушки невозможно было отыскать даже намек на спокойствие. Что же должно было случиться? Профессор разглядывал, стоявшую в дверях коллегу.

Волосы растрепаны, глаза горят, все лицо в неровных красных пятнах, руки сжимают какую-то бумажку и заметно дрожат, кофта сбилась на бок... Ну и картинка! А колготки-то она где порвать успела? Вслух же он произнес:

− Что-то случилось, мисс Уизли?

Девушка подошла к директорскому столу, положила перед профессором пергамент, который держала в руках, и потребовала дрожащим голосом:

− Объясните мне, что это значит!

Северус разглядывал карту. Хогрвартс, имена студентов и преподавателей. Так, понятно. Значит, по этому пергаменту можно определить, где и кто сейчас находятся. Но разве это повод для истерики?

− Мисс Уизли, я так полагаю, что это карта, которая показывает, в каких именно помещениях сейчас пребывают все люди, находящиеся в Хогвартсе. Право же, я не понимаю из-за чего вы...

Директор замолчал и вдруг побледнел. Он понял. И, снова взглянув на карту, убедился, что на этот раз не ошибся. Гарри Поттер. Как же это могло случиться? Ведь никто не должен был знать, что Мальчик — Который — Выжил уже не в Азкабане. Впрочем, еще есть надежда. Девчонка, кажется, была влюблена в Поттера. Может быть, она не станет поднимать шум.

Северус достал из верхнего ящика стола документы об опеке и протянул их Джинни.

− Что это? — голос девушки по-прежнему дрожал.

− Читайте, мисс Уизли.

Она читала. И постепенно красные пята пропадали с ее лица, сменяясь мертвенной бледностью. Девушка вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Северус едва успел подхватить. Похоже, зря он считал Джинни сдержанной. Или, может, просто переоценил ее силы?

Она пришла в себя через пару минут и, едва оправившись, устроила профессору допрос: "Как?", "Почему?", "Зачем?". По лицу Джинни текли слезы, и она даже не пыталась скрыть их. Вцепившись в руках директорской мантии, девушка настойчиво требовала ответов на свои вопросы.

Всего он ей, конечно, не рассказал, но, тем не менее, Джинни теперь знала слишком много. Она должна была дать обещание молчать.

Профессор был готов к тому, что придется ее уговаривать, а, может быть, даже стереть ей память. Но он никак не ожидал, возмущенного возгласа:

− Как вы могли подумать, что я его выдам! Я, − голос Джинни внезапно стал едва различим, − только прошу вас, позвольте мне увидеть Гарри.

− Не думаю, что вас обрадует это зрелище, мисс Уизли.

− Он, − девушке понадобилось время, чтобы справиться с голосом, − действительно потерял разум?

− Вы же читали врачебное заключение.

− Я... я все равно должна увидеть его.

− Хорошо. — Профессор вздохнул. − Только сначала выпейте это.

Северус протянул девушке флакончик с успокаивающим зельем.

− Зачем? — Джинни бросила на директора недоверчивый взгляд.

− У меня нет никакого желания снова приводить вас в чувство, мисс Уизли, − отрезал профессор. − И не дергайтесь так — это обычное успокоительное. Если бы я хотел стереть вам память, то уже сделал бы это!

Джинни, смутившись, покорно выпила содержимое флакончика и почувствовала, как по телу растекается волна тепла, даря чувство покоя и безопасности. Впрочем, эти ощущения довольно быстро пропали, но теперь девушка смогла подняться на ноги, ее сердце больше не стремилось вырваться прочь из грудной клетки, да и руки уже не дрожали. Профессор, скривившись, взглянул на пациентку и, удовлетворенно кивнув головой, показал ей на неприметную дверь в дальней стене кабинета.

− Поттер там, мисс Уизли. Я сейчас сниму запирающие заклятья, и вы сможете войти. Но постарайтесь обойтись без истерик.

− Я, − Джинни глубоко вздохнула, − буду держать себя в руках.

Северус смерил ее недоверчивым взглядом, но все же подошел к двери и принялся шептать непонятные заклинания, а потом, обернувшись к Джинни, наконец, произнес:

− Можете пройти.

Дрожь снова охватила девушку, трясущимися руками она медленно отворила дверь, заглянула в комнату. И вдруг почувствовала, что не может дышать. Джинни застыла на пороге, не имея возможности сделать еще хоть один шаг.

− Гарри, − выдохнула она еле слышно.

Ее Гарри... Не может быть! Джинни часто пыталась представить себе, как он выглядит теперь, но даже в самых страшных кошмарах не могла предположить что-то подобное. Жуткие красные глаза, совершенно седые волосы, и вместо живого когда-то мальчишеского лица неподвижная белая маска. Девушка почувствовала вдруг, как у нее подгибаются ноги. Из последних сил заставляя себя стоять, она снова позвала:

− Гарри...

Он не обернулся. Даже не вздрогнул. Словно вовсе не слышал, что отворилась дверь, и что кто-то произносит его имя. Джинни медленно сползла по дверному косяку — ноги больше не держали ее. Девушка оказалась бы на полу, если бы не профессор Снейп. Понимая, что даже после успокоительного зелья Джинни вряд ли сможет спокойно смотреть на Поттера в его нынешнем состоянии, зельевар стоял рядом с ней. Он был готов и к обмороку, и к крику, и к слезам. Поэтому сейчас Северу просто молча подхватил девушку на руки, внес в комнату и усадил в кресло возле камина. Потом, вернувшись, прикрыл входную дверь, захватив заодно еще один флакончик с зельем со своего стола. Джинни не сопротивлялась, пока он поил ее лекарством. Она лишь смутно ощутила, что, кажется, тело вновь подчиняется ей. Впрочем, это сейчас не имело для девушки ровным счетом никакого значения. Она не могла оторвать взгляд от Гарри, ее Гарри, который все также неподвижно сидел на кровати, устремив равнодушный взгляд в стену напротив. Юноша так и не посмотрел на нее. Ноги вдруг сами понесли Джинни к нему. Она упала на колени возле кровати, схватила Гарри за руку и что-то говорила, говорила, заливаясь слезами, пока зельевар снова не поднял вдруг ее на руки и не вынес прочь из комнаты. Девушка цеплялась за Снейпа, как утопающий за соломинку, а он только неловко гладил ее по вздрагивающим от рыданий плечам. Потом директор снова чем-то напоил девушку, и она заснула. Северус уложил Джинни на маленьком диванчике в директорском кабине, и сам устроился там же в мягком кресле, понимая, что ее сейчас нельзя оставлять одну. А, заодно, смиряясь с тем фактом, что теперь проблем у него стало намного больше.