* * *
И вот наступило тридцатое. В магазинах 'Мелодии' с самого утра, выстроились огромные очереди. Даже несмотря на то, что 'Мелодия' предвидела повышенный спрос, они не ожидали такого наплыва покупателей. Статья о дате выхода моей пластинки в продажу была заблаговременно напечатана в газетах 'Известия' и 'Комсомольская правда' и к этому дню ко всем магазинам 'Мелодии' потянулись многотысячные толпы людей. В течение дня было распродано свыше миллиона пластинок. И спрос не уменьшался.
Привезла домой сотню пластинок, часть отдала подругам — пусть в школе знакомым раздарят, так они на меня напали, оглушив довольным визгом, и затискали до умопомрачения и заставили на нескольких сделать дарственные надписи. Ну, ладно — мне не жалко. Потом, позвонил Леонид Ильич и сходу наехал, типа — где тебя носит? Где, где — работаю! И потребовал к себе, быстро и бегом. Бегу, чего сразу ругаться...
* * *
Ильича я застала грустным. Поговорив о моих делах, Ильич пожаловался на твердолобость некоторых товарищей из ЦК.
-Представляешь, дочка, меня обвиняют почти прямым текстом в сближении с Западом. Вроде как я предаю дело партии, представляешь? Я им цифры показываю, выгоду, а они мне — ты предаёшь, ты в сторону Запада смотришь, ты сближаешься с врагом. Вот не знаю, что делать. И с французами уже договорились, отыгрывать назад всё — совсем рассоримся. Я только год, как занял пост и уже предателем называют. А когда выбирали, какие здравницы кричали... Шакальё.
Я встала, сложила руки сзади в замок и начала ходить из угла в угол. На первый взгляд, вроде дело не моё, тем не менее — касалось меня напрямую. Слетит Ильич — слечу и я. А мне нравилась такая мощная поддержка на самом верху. Через какое-то время Ильич не выдержал:
-Ты чего бегаешь туда-сюда? Садись, чаю попьём. Мне тут из Индии прислали. Ароматный!
-Я вот чего, бегаю, дядя Лёня...
-Как ты меня назвала?! — изумился Ильич.
-Дядя Лёня. А что, вы против? — ехидно спросила я.
-Нет, не против, — махнул он рукой и рассмеялся, — Давно меня так не называли. Племянница. Хотя, лучше дочкой буду звать, привык уже. Эх, была бы у меня такая дочь, а то...
Леонид Ильич, грустно махнул рукой и спросил:
-Так чего, бегала?
-Я вот подумала, а для чего у вас КПК нужно?
-Кхм... Намёк понял. Ты предлагаешь на этих товарищей Шверника натравить? Всё-то ты правильно думаешь, дочка. Но не всё знаешь. Эти товарищи — такие товарищи, что Шверника сами съедят.
-А зачем его есть? Он пусть затеет проверки, малозначительные — но неприятные в их ведомствах. Тут сразу два положительных момента. Внимание отвлечёт, это раз. Наверняка у него множество информации по этим людям. Заодно покажет эффективность своей службы, это два. А если чего найдут и кого-то прижмут — так вообще прекрасно будет.
-И что нам это в сумме даст? Нет, идея твоя хороша, я так и сделаю, — Ильич закурил очередную сигарету, — Но она не вся, правильно? Какие ещё идеи?
-Дядя Лёня, назовите фамилии и должности людей, которые вас окружают — от которых зависит ваше положение и их краткие характеристики.
-Ну, ты сказала, — задумчиво протянул он, — Их много. Хотя, если хорошенько подумать — не так уж и много. Хорошо, слушай...
Через полчаса, попивая чай я закончила слушать и стала думать. Не так уж всё и плохо было. Просто Ильич сильно сгущал краски и боялся. Послушав его, я просто удивилась — как можно быть при таких возможностях и их не использовать? Как?!
-Дядя Лёня, вы как к Сталину относитесь?
-Странный вопрос. Уважал и уважаю, он был Хозяин. Хоть и не принято сейчас об этом говорить. Никита постарался, гадёныш. А чего, ты его вспомнила?
-Я ведь отличница, если помните. Медалистка. Так вот, из истории помню, что когда ему доложили, что Ватикан чем-то там недоволен, как он сказал? 'Ватикан? А сколько у него дивизий?'. Вот и спросите себя, а 'сколько дивизий' у ваших противников?
Леонид Ильич громко расхохотался:
-Ох, дочка, умеешь ты настроение поднять. Хорошо сказала. Значит, предлагаешь давить их? Вот поговорил с тобой снова и как камень с души упал. Так, а по фамилиям что?
-Всё просто. Бухтят только республиканские представители в основном. Да и только тех республик, которые сидят на дотациях. Сами ничего не производят, но громче всех орут. Ну и республики, которые считают себя круче яиц и выше неба. Смотрите, кто возникает громче всех? Украина, вся Прибалтика, Грузия. Невнятно, что-то бормочет Таджикистан, Дагестан и ещё пара мелких республик. В Таджикистане, там вообще не знаю что, суета непонятная. Сам секретарь мне симпатичен, но произвёл на меня впечатление слабохарактерного. Местное КГБ там прогнило насквозь. Там просто, кто-то воду мутит. Дайте команду там проверку провести, заменить всё руководство на всех ключевых постах и всё нормализуется.
-Хорошо, с этим понятно. По остальным? — спросил Ильич, строча в блокноте.
-По всем, которые просто ворчат, но не рискуют подать голос — то же самое. Уверена, ситуации там схожие. Так... Остались самые противные. Грузия и Украина — однозначно против вас. Там сильны националистические настроения. По моим данным, сверху до низу, всё заняли только местные кадры. Сильна семейственная преемственность. Родич на родиче сидит и родичем погоняет. Что и как делать, вам лучше знать. Информации о возможностях главы государства не имею. Если только разбомбить?
-Ну, погоди бомбить, — проворчал Ильич, — Успеем ещё.
-Прибалтика. Почти тоже самое, что и на Украине, только всё делают тихонько, незаметно. Вспомните, они хоть раз выступали против вас открыто? Нет. Но всегда голосовали против вас. Они никогда — за, они всегда — против. Они только требуют денег. А как вы начинаете дотации сокращать, так тут и начинается крик, визг.
-Может им денег дать? — задумчиво пробормотал Ильич.
Я только тяжело вздохнула:
-А смысл? Я бы не смогла быть марионеткой. Удавила бы их всех быстро.
-Но, но, дочка! Ты слова-то подбирай, — погрозил мне пальцем Брежнев.
-А я подбираю, — с вызовом огрызнулась я, — Если бы не подбирала, то матом сказала. Денег им? Типа, вот вам денежка, только не трогайте меня? А завтра они ещё громче начнут орать, требовать ещё. И ещё, и ещё и ещё! Халява, она же сладкая.
-Ну чего ты разоралась? — повысил голос Ильич, — А ну сядь. Садись, я сказал!
Я брякнулась обратно на стул от его окрика и притихла.
-Что предлагаешь? — уже спокойно сказал он.
-Я не знаю ресурсов главы государства. Но представляю возможности таких структур как КГБ, МВД, КПК. Можно горы свернуть, сровнять с землёй и засеять пшеницей. Если их руководители к вам лояльны, вызовите, объясните всё с позиции заговора — против государства. И пусть носом землю роют! И не нужно глупых терзаний о законности и милосердии, не та ситуация. Приехали, арестовали, допросили — похоронили. Вот так бы я решила этот вопрос. Нет человека — нет проблемы.
-Да уж. Вот смотрю на тебя, мелкая, пятнадцать лет — откуда столько злости?
-А я не злюсь, с чего вы взяли, — я удивилась такому заключению, — Это здравый смысл диктует поступки. Сами смотрите, какая примитивная логика. Есть человек, выступающий против ваших — правильных идей. Слова убеждения до него не доходят, так как он уже сделал свой выбор. Добром он на компромисс тоже не пойдёт, так как это не отвечает его целям. Вывод — заменить другим человеком, лояльным к вам. Всё верно? Дальше. Этот человек, если его убрать с должности, не простит вам своего смещения, и сделает — что? Правильно, революцию местного масштаба, что не добавит вам популярности и навредит ещё больше, чем этот же человек до своего смещения. Причина будет простая — месть, а это очень сильная мотивация. Верно? Вывод — уничтожить человека. Где я ошиблась?
Леонид Ильич некоторое время сидел, задумчиво опустив глаза. Потом проговорил:
-Значит, говоришь — Сталин?
-Хозяин! — голосом подчеркнула я.
-Посмотрим... — проговорил он, потом встряхнулся, — Загрузила ты меня, дочка, как баржу с углём. И почему-то мне хочется поступить именно так, как ты говоришь, хоть и боязно. Ладно, у тебя нужда есть в чём?
-Нет, дядя Лёня, у меня всё хорошо, — улыбнулась я.
-Ладно, беги уже, — усмехнулся он мне в ответ.
* * *
-Представляешь, она мне совет дала, как мне республиканцев прижать. Я тут подумал, а ведь толковый совет. Сам бы я не решился на такое, — сказал Ильич Семичастному, пересказывая свой разговор с Богиней, недоговаривая некоторые подробности.
Выслушав, некоторое время Семичастный анализировал информацию, а потом кивнул, соглашаясь:
-Согласен, совет хороший. Главное — своевременный. Давно пора эту гниль почистить, а то в конец оборзели. По одному, без взаимодействия, наши ведомства не потянут такую работу. Да и передавят нас в одиночку. Ты же сам и придушишь нас, когда на тебя надавят эти 'товарищи'. Предлагаю, создать штаб из представителей всех ведомств, для координации работы в этом направлении. Кто там будет работать, сами уже определимся.
-Согласен, я дам распоряжение.
-Кстати то, что Богиня вдруг решила совет тебе дать — не покоробило? Всё-таки девчонка совсем, хоть и гениальная.
-Знаешь, я сам завёл этот разговор, интересно стало — как себя поведёт. Ожидания оправдались. Так что, нет — не покоробило, даже наоборот. Буду периодически подкидывать ей подобные задачки, вдруг ещё чего полезного выдаст?
-Тоже верно.
Глава 19
Новый год, как много в этом слове. Меня припахали с самого утра. Сначала отвезла своих артистов, инструменты, настроили аппаратуру. И начался, собственно — сам праздник. На моё счастье, кандидатуру Снегурочки пересмотрели. И вообще, этих Снегурочек было несколько, потому что ёлку будут проводить все зимние каникулы, тут никакая Снегурочка не выдержит — пойдёт и застрелится. А я буду играть роль, этакой Богини Зимы. Не знаю, кому такая мысль взбрела, но пришлось спешно изобретать костюмы и готовить репертуар. Вроде справилась. И вот начался праздник, совмещённый с вручением наград и подарков. Когда я шла на сцену, казалось — на мне сейчас платье загорится, так на меня все смотрели. Ну да, я знаю, что просто неотразима.
Меня поздравили, затем зачитали приказ Совета Министров СССР, о награждении меня Ленинской премией за выдающиеся достижения в области литературы и искусства.
==... за выдающиеся произведения литературы и искусства... присвоить звание 'Лауреат Ленинской премии', вручить диплом, почётный знак и удостоверение...
Вот так вот, не больше и не меньше. Спасибо. Но вот, на душе как-то не радостно. Такую награду дают обычно в апреле, а не декабре, да и возрастом не вышла для таких наград. Молодая — очень я молодая для такой награды. Но отказаться нельзя, не поймут. Это Ильич чудит, не иначе. Интересно, как он решение продавил на Совете?
Только я собралась раскланяться и свалить обратно, как меня остановили. И зачитали следующий приказ Президиумом Верховного Совета РСФСР, о присвоении мне звания 'Заслуженного артиста РСФСР'. Ура, что ещё... Третий значок. Стою, краснею, мило благодарю.
Только я собралась улизнуть — снова. Ну, это был тяжёлый удар...
==...Указом Президиума Верховного Совета СССР ...своей особо выдающейся деятельностью в области ... проявила исключительные заслуги перед Советским государством... культуры, росту могущества и славы СССР. Награждается высшей наградой СССР — Званием Героя Социалистического Труда, с вручением ордена Ленина и грамотой Президиума Верховного Совета СССР. Награду вручит Первый Секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев!
Твою, мать. Это он специально! Опять целоваться будет...
* * *
Праздник 'разрешили' начать мне, как и следовало по плану. Я объявила, что Новый Год начался, потом ещё наговорила немного обязательных слов и спела свою новую песню:
Остыли реки, и земля остыла
И чуть нахохлились дома.
Это в городе тепло и сыро,
Это в городе тепло и сыро,
А за городом зима, зима, зима
И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня
Декабрь, январь и февраль!
Зима раскрыла снежные объятья
И до весны все дремлет тут
Только елки в треугольных платьях
Только елки в треугольных платьях
Мне навстречу все бегут, бегут, бегут
/фрагмент песни Три белых коня — Лариса Долина(ускорено 4х)/
http://www.youtube.com/watch?v=wZ9kZo7D_mA
Песня пришлась зрителям по душе. Хлопали под музыку, пробовали подпевать. Затем началось само представление. Ильич выгадал момент и поймал меня, усадив рядом.
-Ну чего, кислая такая? Чем недовольна? — сразу начал он, склонившись к моему уху.
-Да нормально всё, чего вы Леонид Ильич, — попробовала улизнуть я от ответа.
-Вот! Была бы довольна, назвала бы дядей Лёней. Давай уже, говори, что не так?
-Да всё не так, — вздохнула я, — Награды эти... Не заслужила я их. Ладно 'Заслуженного', но Ленинская и Герой... Это слишком.
-То есть, ты сейчас хочешь сказать, я дурак? И Совет Министров дураки? И не знали, кого и за что награждаем? — нахмурился он.
-Ой, да ничего я такого не говорю, — отмахнулась я, не обращая внимания на его 'хмурость', — Я про себя говорю. Неуютно себя чувствую.
-А... Понял, тебя вроде как совесть мучает, — ухмыляется, — Успокой свою совесть. Государство на одних твоих пластинках столько заработало и ещё столько заработает, что на тысячи премий хватит. Решение о твоём награждении было принято буквально несколько часов назад. И предложила это Министр Культуры. Ну, а я поддержал, почему бы не поддержать хорошего человека? И за Францию у нас перед тобой должок, там тоже перспективы вкусные — многомилионные. С премией — всё? Нет претензий?
-Ну, ладно, — нехотя согласилась я.
-Дальше... Опять-таки, возвращаемся к Франции. Таких тёплых и дружественных отношений, у нас не было с ними никогда. Прибыль в плюс. Дальше, с другими европейскими странами, тоже явные улучшения отношений. И всё это благодаря тебе. И работаешь ты так, по отзывам и результатам — как никому и не снилось. Сама пашешь и другие вокруг тебя пашут. Умеешь сама работать и других увлечь. Это и есть главное — исключительный вклад в развитие Социалистического труда. Ясно тебе?
-Ясно, — нахохлилась я.
-Вот, так вот. Выше нос, Богиня, — и ухмыляется.
-Ладно, — ответила я и сказала, — А вон Людмила Зыкина идёт!
-Где? — закрутил головой Ильич, а я быстро смылась, посмеиваясь и уже издали услышав, — Вот ... Богиня, твою мать.
Затем была ещё одна песня:
Когда приходит год молодой,
А старый уходит вдаль,
Снежинку хрупкую спрячь в ладонь,
Желание загадай.
Смотри с надеждой в ночную синь
Некрепко ладонь сжимай.
И все, о чем мечталось проси,
Загадывай и желай.
И Новый Год что вот — вот настанет,
Исполнит вмиг мечту твою.
Если снежинка не растает,
В твоей ладони не растает
Пока часы двенадцать бьют,
Пока часы двенадцать бьют.
/фрагмент песни О.Рождественская и Д.Маликов — Когда часы 12 бьют.../