Повесть о Берене и Лютиэн, или Лэ о Лейтиан, Освобождение от оков

ДЖ.Р.Р. ТОЛКИЕН

ПОВЕСТЬ О БЕРЕНЕ И ЛЮТИЭН

Лэ о Лейтиан

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ОКОВ

I.

A king there was in days of old:

Король жил в давние года,

ere Men yet walked upon the mould

Что правил рощами, когда

his power was reared in cavern's shade,

Был Человек не сотворен.

his hand was over glen and glade.

Владел страной пещерной он -

5

His shields were shining as the moon,

Там каждый щит сиял луной,

his lances keen of steel were hewn,

Роняли копья блеск стальной,

of silver grey his crown was wrought,

Созвездий бледные лучи

the starlight in his banners caught;

Ловили стяги средь ночи,

and silver thrilled his trumpets long

Фанфары пели, как хрусталь,

10

beneath the stars in challenge strong;

И чары облекали даль

enchantment did his realm enfold,

Страны прекрасной колдовской.

where might and glory, wealth untold,

Во славе твердою рукой

he wielded from his ivory throne

Повелевал он, сев на трон

in many-pillared halls of stone.

В чертогах с множеством колонн.

15

There beryl, pearl, and opal pale,

Мечи, секиры, копий сталь,

and metal wrought like fishes' mail,

Доспех, что чешуей блистал,

buckler and corslet, axe and sword,

Опал, и жемчуг, и берилл -

and gleaming spears were laid in hoard -

Всем был богат он, но ценил

all these he had and loved them less

Превыше сих сокровищ всех

20

than a maiden once in Elfinesse;

Эльфийской девы звонкий смех -

for fairer than are born to Men

Как из Людей никто, светла

a daughter had he, Luthien.

Дочь королевская была.

Such lissom limbs no more shall run

Лететь подобный гибкий стан

on the green earth beneath the sun;

Не будет по траве полян,

25

so fair a maid no more shall be

Вновь ни восход и ни закат

from dawn to dusk, from sun to sea.

Красы такой не озарят.

Her robe was blue as summer skies,

Как сумрак вечера — глаза,

but grey as evening were her eyes;

Наряд синей, чем небеса,

'twas sewn with golden lilies fair,

По платью золото вилось,

30

but dark as shadow was her hair.

Темней теней был шелк волос,

Her feet were light as bird on wing,

Шаг — легок, будто бы полет,

her laughter lighter than the spring;

Смех — веселей, чем ключ поет.

the slender willow, the bowing reed,

Свет в кронах, голос родника,

the fragrance of a flowering mead,

Ив тонкость, гибкость тростника

35

the light upon the leaves of trees,

И аромат цветущих трав -

the voice of water, more than these

Все превзошел красой, объяв,

her beauty was and blissfulness,

Прелестный облик Лютиэн,

her glory and her loveliness;

Беспечен и благословен -

and her the king more dear did prize

Король лишился б глаз скорей,

40

than hand or heart or light of eyes.

Чем милой дочери своей.

They dwelt amid Beleriand,

Белерианд был домом им,

while Elfin power yet held the land,

Эльфийской магией храним,

in the woven woods of Doriath:

Дремучий, древний Дориат -

few ever thither found the path;

Немногие там наугад

45

few ever dared the forest-eaves

Могли бы проложить свой путь,

to pass, or stir the listening leaves

Посмев под леса кров шагнуть,

with tongue of hounds a-hunting fleet,

Охотник смертный испокон

with horse, or horn, or mortal feet.

Здесь не тревожил чутких крон.

To North there lay the Land of Dread,

На север Земли Страха шли,

50

whence only evil pathways led

Откуда тропы зло вели

o'er hills of shadow bleak and cold

По хладным выцветшим холмам

or Taur-na-Fuin's haunted hold,

В тени Таур-ну-Фуин — там

where Deadly Nightshade lurked and lay

Жертв ждали мороки, бледны,

and never came or moon or day;

Таясь от солнца и луны.

55

to South the wide earth unexplored;

Юг полон был незнамых стран,

to West the ancient Ocean roared,

Бескрайний, древний Океан

unsailed and shoreless, wide and wild;

На западе вдали рычал,

to East in peaks of blue were piled

И пики синие венчал

in silence folded, mist-enfurled,

Хребтов Окраинной земли

60

the mountains of the Outer World,

Восток туманами вдали,

beyond the tangled woodland shade,

За сумраком густых чащоб,

thorn and thicket, grove and glade,

Укрытых магии плащом,

whose brooding boughs with magic hung

За плотною стеной ветвей,

were ancient when the world was young.

Что в мире не было древней.

65

There Thingol in the Thousand Caves,

Эсгалдуин, седой поток,

whose portals pale that river laves

Там Тысячи Пещер порог

Esgalduin that fairies call,

Волнами омывал у врат

in many a tall and torchlit hall

Под своды светлых анфилад,

a dark and hidden king did dwell,

Где Тингол, мрачен и суров,

70

lord of the forest and the fell;

Владыка вязов и дубов,

and sharp his sword and high his helm,

Владыка рощ, пещер и скал

the king of beech and oak and elm.

В чертогах тайных обитал.

There Luthien the lissom 'maid

Там в танце Лютиэн, быстра,

would dance in dell and grassy glade,

Кружилась на ковре из трав

75

and music merrily, thin and clear,

По музыки веселой звон -

went down the ways, more fair than ear

Нежнее птичьих трелей он,

of mortal Men at feast hath heard,

На празднествах подобный звук

and fairer than the song of bird.

Людей не мог изведать слух.

When leaves were long and grass was green

Когда была густа листва,

80

then Dairon with his fingers lean,

Чар полную и колдовства

as daylight melted into shade,

Мелодию творил флейтист,

a wandering music sweetly made,

И звук был трепетен и чист,

enchanted fluting, warbling wild,

И пел под шелест буйных крон,

for love of Thingol's elfin child.

Что Дайрон в Лютиэн влюблен.

85

There bow was bent and shaft was sped,

Там лился буйный ливень стрел,

the fallow deer as phantoms fled,

Стремительно олень летел,

and horses proud with braided mane,

Как ласточки, в тиши ночной

with shining bit and silver rein,

Там мчались кони под луной,

went fleeting by on moonlit night,

Сверкая серебром удил,

90

as swallows arrow-swift in flight;

И ленты в гривах ветер вил,

a blowing and a sound of bells,

Вплетая в голос бубенцов

a hidden hunt in hollow dells.

Гул рога в сумраке лесов.

There songs were made and things of gold,

Слагались песни, и металл

and silver cups and jewels untold,

Сокровищ форму принимал.

95

and the endless years of Faery land

И бесконечных лет поток

rolled over far Beleriand,

Так над Белериандом тек,

until a day beneath the sun,

Пока в один прекрасный час

when many marvels were begun.

Пора чудес не началась.

II.

Far in the North neath hills of stone

На мрачном Севере, вдали

100

in caverns black there was a throne

Во чреве страждущей земли,

by fires illumined underground,

Огнем подземным озарен,

that winds of ice with moaning sound

В пещере возвышался трон,

made flare and flicker in dark smoke;

Овеян вихрем ледяным,

the wavering bitter coils did choke

Колеблющем багровый дым,

105

the sunless airs of dungeons deep

В бессветных, душных недрах гор,

where evil things did crouch and creep.

Где алым тлеет чудищ взор.

There sat a king: no Elfin race

Король на троне восседал,

nor mortal blood, nor kindly grace

Что милосердия не знал -

of earth or heaven might he own,

Не Эльф, не Человек, древней

110

far older, stronger than the stone

Наш мир слагающих камней,

the world is built of, than the fire

И, чем под ними пламень, он

that burns within more fierce and dire;

Стократ был злее испокон,

and thoughts profound were in his heart:

Исполнен был коварных дум

a gloomy power that dwelt apart.

Его бездонный мрачный ум.

115

Unconquerable spears of steel

По мановению руки

were at his nod. No ruth did feel

Непобедимые полки,

the legions of his marshalled hate,

Не зная жалости, его

on whom did wolf and raven wait;

Несли на копьях торжество,

and black the ravens sat and cried

Гремел далеко мерзкий хор -

120

upon their banners black, and wide

Вой волчий, и вороний ор,

was heard their hideous chanting dread

И хруст костей из-под сапог -

above the reek and trampled dead.

Кровавый пир, где чашник — волк.

With fire and sword his ruin red

Всех тех, кто шеи не склонял,

on all that would not bow the head

Огнем он и мечом карал,

125

like lightning fell. The Northern land

И под безжалостной рукой

lay groaning neath his ghastly hand.

Стонали земли в муке злой.

But still there lived in hiding cold

Но, в серых схоронясь лесах,

undaunted, Barahir the bold,

Еще был жив не знавший страх

of land bereaved, of lordship shorn,

Когда-то гордый князь людской,

130

who once a prince of Men was born

Скиталец ныне и изгой

and now an outlaw lurked and lay

Отважный Барахир, и с ним,

in the hard heath and woodland grey,

Холодным вереском храним,

and with him clung of faithful men

Отряд из воинов лихих

but Beren his son and other ten.

И Берен, княжич, между них.

135

Yet small as was their hunted band

Был каждый верен, меток, смел,

still fell and fearless was each hand,

Немало достославных дел

and strong deeds they wrought yet oft,

Свершила горстка храбрецов,

and loved the woods, whose ways more soft

Дружина в дюжину бойцов.

them seemed than thralls of that black throne

Изгнанье было им милей,

140

to live and languish in halls of stone.

Чем рабство, плен и звон цепей.

King Morgoth still pursued them sore

Коварнейшую из охот

with men and dogs, and wolf and boar

Король сей, Моргот, вел — и вот

with spells of madness filled he sent

И человек, и волк, и хорт,

to slay them as in the woods they went;

И дикий вепрь из года в год

145

yet nought hurt them for many years, '

Им, полны злобой колдовской,

until, in brief to tell what tears

Искали смерти день-деньской,

have oft bewailed in ages gone,

Но зря — покуда в чар силок

nor ever tears enough, was done

Их тропы Моргот не завлек,

a deed unhappy; unaware

Пока злосчастье не сбылось,

150

their feet were caught in Morgoth's snare.

Достойное бессчетных слез.

Gorlim it was, who wearying

То Горлим был, что, утомясь

of toil and flight and harrying,

Скитанием, направил раз

one night by chance did turn his feet

По полю, сквозь ночную студь

o'er the dark fields by stealth to meet

К приюту дружескому путь

155

with hidden friend within a dale,

В долине, тайному. Но дом

and found a homestead looming pale

Был пуст и темен, лишь в одном

against the misty stars, all dark

Оконце блик свечи моргнул.

save one small window, whence a spark

Сквозь ставни Горлим заглянул -

of fitful candle strayed without.

И, как во сне, когда в обман

160

Therein he peeped, and filled with doubt

Сквозь дремы призрачный туман

he saw, as in a dreaming deep

Тоска и рада сердце ввесть,

when longing cheats the heart in sleep,

Он зрел — и глаз не мог отвесть -

his wife beside a dying fire

Жену, скорбящую о нем

lament him lost; her thin attire

Перед погасшим очагом.

165

and greying hair and paling cheek

Рекли о горестях сполна

of tears and loneliness did speak.

Дорожки слез и седина.

'A! fair and gentle Eilinel,

"О ландыш нежный, Эйлинель!

whom I had thought in darkling hell

Не в царстве мертвых ты ужель?

long since emprisoned! Ere I fled

Ведь, перед тем, как скрыться прочь

170

I deemed I saw thee slain and dead

В ту громом грянувшую ночь,

upon that night of sudden fear

Всего лишившись, что любил,

when all I lost that I held dear':

Я зрел — тебя удар сразил!"

thus thought his heavy heart amazed

Так, камнем на сердце согбен,

outside in darkness as he gazed.

Во тьме он думал, изумлен.

175

But ere he dared to call her name,

Позвать ее, спросить, как в дол

or ask how she escaped and came

Сей дальний путь ее привел,

to this far vale beneath the hills,

Он не успел решиться — вновь

he heard a cry beneath the hills!

Раздался шум среди холмов,

There hooted near a hunting owl

Охотящийся филин вдруг

180

with boding voice. He heard the howl

Тревожно ухнул. Жуткий звук

of the wild wolves that followed him

Услышал Горлим — волчий вой

and dogged his feet through shadows dim.

Голодной стаи за собой.

Him unrelenting, well he knew,

Вновь те, в ком милосердья нет,

the hunt of Morgoth did pursue.

Во мгле его сыскали след.

185

Lest Eilinel with him they slay

Чтоб Эйлинель спасти от них,

without a word he turned away,

Сомкнув уста, печален, тих,

and like a wild thing winding led

След путая, как зверь лесной,

his devious ways o'er stony bed

Скорей он бросился долой,

of stream, and over quaking fen,

По руслу жесткому ручья,

190

until far from the homes of men

Пока, далеко от жилья,

he lay beside his fellows few

За рубежом болот сырых,

in a secret place; and darkness grew,

Среди товарищей своих

and waned, and still he watched unsleeping,

В укрытьи потайном не лег.

and saw the dismal dawn come creeping

Но он забыться сном не смог,

195

in dank heavens above gloomy trees.

Покуда тусклый свет небес

A sickness held his soul for ease,

Не залил мрачный хмурый лес.

and hope, and even thraldom's chain

Он волю был готов отдать,

if he might find his wife again.

Лишь только б зреть жену опять.

But all he thought twixt love of lord

Как рвали душу на куски

200

and hatred of the king abhorred

Гнев, верность, ненависть, тоски

and anguish for fair Eilinel

Терзанья, боль за Эйлинель -

who drooped alone, what tale shall tell?

Никто не ведает досель.

Yet at the last, when many days

Шли дни. Раздумьем истомлен,

of brooding did his mind amaze,

В конце концов, решился он

205

he found the servants of the king,

Слуг королевских все ж найти,

and bade them to their master bring

К владыке их просить свести

a rebel who forgiveness sought,

Мятежника, чтоб он молить

if haply forgiveness might be bought

Мог о пощаде, иль купить

with tidings of Barahir the bold,

Ее известьями о том,

210

and where his hidings and his hold

Где мог быть, ночью или днем,

might best be found by night or day.

С отрядом Барахир пленен.

And thus sad Gorlim, led away

...И вот злосчастный уведен

unto those dark deep-dolven halls,

В подземный, темный, душный зал,

before the knees of Morgoth falls,

Вот он пред троном темным пал,

215

and puts his trust in that cruel heart

Вот он вверяется тому,

wherein no truth had ever part.

Чье сердце знает только тьму.

Quoth Morgoth: 'Eilinel the fair

"О, без сомненья, — Моргот рек, -

thou shalt most surely find, and there

Час вашей встречи недалек,

where she doth dwell and wait for thee

Где Эйлинели ныне дом -

220

together shall ye ever be,

Навек вы будете вдвоем,

and sundered shall ye sigh no more.

Впредь неразлучны там, где ждет

This guerdon shall he have that bore

Она тебя. И не уйдет

these tidings sweet, traitor dear!

Ненагражденным вестник мой,

For Eilinel she dwells not here,

Предатель, Горлим дорогой!

225

but in the shades of death doth roam

Знай — бродит меж теней она,

widowed of husband and of home -

Семьи и крова лишена,

a wraith of that which might have been,

По царству мертвых в тишине.

methinks, it is that thou hast seen!

Ты призрак видел, мнится мне!

Now shalt thou through the gates of pain

В безлунный и туманный край

230

the land thou askest grimly gain;

Вратами боли, что ж, ступай,

thou shalt to the moonless mists of hell

И, как хотел, меж сих земель,

descend and seek thy Eilinel.'

Свою обрящешь Эйлинель!"

Thus Gorlim died a bitter death

Издал несчастный горький стон -

and cursed himself with dying breath,

Себя пред смертью проклял он.

235

and Barahir was caught and slain,

Так Барахир повергнут был,

and all good deeds were made in vain.

Так подвиг обратился в пыль.

But Morgoth's guile for ever failed,

Но все ж неполным был успех -

nor wholly o'er his foes prevailed,

Смог Моргот истребить не всех,

and some were ever that still fought

Остались те, кто, в меру сил

240

unmaking that which malice wrought.

Сражались с злом, что он творил,

Thus men believed that Morgoth made

И верили, что Враг создал

the fiendish phantom that betrayed

Коварный морок, что предал

the soul of Gorlim, and so brought

Дух Горлима, повергнув в прах

the lingering hope forlorn to nought

Надежду, жившую в лесах.

245

that lived amid the lonely wood;

Но Берен был храним судьбой,

yet Beren had by fortune good

По счастью, в день тот роковой.

long hunted far afield that day,

В полей просторы уведен

and benighted in strange places lay

Охотничьей удачей, он

far from his fellows. In his sleep

От всех товарищей вдали

250

he felt a dreadful darkness creep

Заночевал. И сны пришли -

upon his heart, and thought the trees

Закрались в душу тьма и страх,

were bare and bent in mournful breeze;

Узрел он — на нагих ветвях

no leaves they had, but ravens dark

Расселось полчище ворон,

255

sat thick as leaves on bough and bark,

Сменив собою зелень крон,

and croaked, and as they croaked each neb

Гнул скорбный ветер ветки вниз,

let fall a gout of blood; a web

Грай, крик и карканье неслись,

unseen entwined him hand and limb,

С раскрытых клювов черных птиц

until worn out, upon the rim

Срывались капли крови. Ниц

of stagnant pool he lay and shivered.

Простерт, в сети незримых пут

260

There saw he that a shadow quivered

На берегу лежал он. Тут

far out upon the water wan,

Над темным зеркалом воды

and grew to a faint form thereon

Затрепетала тень, как дым,

that glided o'er the silent lake,

Поверх озерного стекла

and coming slowly, softly spake

Печально, медленно рекла:

265

and sadly said: 'Lo! Gorlim here,

"Я — Горлим! О, услышь мой глас!

traitor betrayed, now stands! Nor fear,

Предатель преданный я! Час

but haste! For Morgoth's fingers close

Не страха — спешки наступил,

upon thy father's throat. He knows

Скорей, покуда не схватил

your secret tryst, your hidden lair',

Отца за горло враг! Готов

270

and all the evil he laid bare

Напасть он, ваш разведав кров!"

that he had done and Morgoth wrought.

Всю правду призрак изложил,

Then Beren waking swiftly sought

Что Враг измыслил, он — свершил.

his sword and bow, and sped like wind

Меч, лук, схватив, не чуя ног,

that cuts with knives the branches thinned

Ночь рассекая, как клинок,

270

of autumn trees. At last he came,

Вихрь, все сметающий с пути,

his heart afire with burning flame,

Помчался Берен их спасти.

where Barahir his father lay;

С огнем в груди он, наконец,

he came too late. At dawn of day

Вошел туда, где спал отец -

he found the homes of hunted men,

Но поздно. Занялся восход

280

a wooded island in the fen,

Над островом среди болот,

and birds rose up in sudden cloud -

К домам изгоев он ступил -

no fen-fowl were they crying loud.

Взметнулась туча черных крыл.

The raven and the carrion-crow

Клонилась каждая ольха

sat in the alders all a-row;

От воронья. "Ха, Берен, ха! -

285

one croaked: 'Ha! Beren comes too late',

Весь хор вороний прокричал:

and answered all: 'Too late! Too late! '

"Ты опоздал! Ты опоздал!"

There Beren buried his father's bones,

И Берен схоронил отца,

and piled a heap of boulder-stones,

И трижды Моргота в сердцах

and cursed the name of Morgoth thrice,

Он проклял, но не ведал слез -

290

but wept not, for his heart was ice.

Дух Берена сковал мороз.

Then over fen and field and mountain

По топям, кряжам и лугам

he followed, till beside a fountain

Он бросился вослед врагам,

upgushing hot from fires below

Там, где горячий бил родник

he found the slayers and his foe,

Среди снегов, убийц настиг,

295

the murderous soldiers of the king.

Которых Моргот подослал.

And one there laughed, and showed a ring

Один со смехом потрясал

he took from Barahir's dead hand.

Кольцом, что с мертвой снял руки:

'This ring in far Beleriand,

"Белерианд, мои дружки,

now mark ye, mates,' he said, 'was wrought.

Колец не ведает ценней,

300

Its like with gold could not be bought, -

Чем перстенек блестящий сей.

for this same Barahir I slew,

Таких не купишь! Но рекут,

this robber fool, they say, did do

Что за услугу Фелагунд

a deed of service long ago

Мол, Барахира одарил -

for Felagund. It may be so;

Разбойника, что я убил.

305

for Morgoth bade me bring it back,

Не врут, наверно — есть приказ,

and yet, methinks, he has no lack

Сдать перстень Морготу тотчас,

of weightier treasure in his hoard.

Но, мнится мне, он всем богат,

Such greed befits not such a lord,

Владык скупой не красит взгляд,

and I am minded to declare

И заявить намерен я,

310

the hand of Barahir was bare! '

Что перстня не было, друзья!"

Yet as he spake an arrow sped;

На сих словах, стелой пронзен,

with riven heart he crumpled dead.

Убитым пал на землю он,

Thus Morgoth loved that his own foe

Тем Моргот позабавлен был -

should in his service deal the blow

Мятежник службу сослужил,

315

that punished the breaking of his word.

Став тут же вору палачом!

But Morgoth laughed not when he heard

Но радость кончилась на том,

that Beren like a wolf alone

Когда узнал он — Берен вдруг

sprang madly from behind a stone

Прыжком ворвался в тесный круг

amid that camp beside the well,

Безумным волком-одинцом,

320

and seized the ring, and ere the yell

Из-за камней, сумел кольцом

of wrath and rage had left their throat

Он завладеть в единый миг,

had fled his foes. His gleaming coat

И гневный не раздался крик,

was made of rings of steel no shaft

Как скрылся он — рожден на свет

could pierce, a web of dwarvish craft;

В счастливый час, храним от бед

325

and he was lost in rock and thorn,

Кольчугой гномьей — и меж скал,

for in charmed hour was Beren born;

Меж терний Берен вмиг пропал,

their hungry hunting never learned

И отыскать никто не смог,

the way his fearless feet had turned.

Где путь бесстрашных стоп пролег.

As fearless Beren was renowned,

Бок о бок бой ведя с отцом,

330

as man most hardy upon ground,

Слыл Берен первым храбрецом

while Barahir yet lived and fought;

На всей земле, но в горе сир

but sorrow now his soul had wrought

Ему казался целый мир,

to dark despair, and robbed his life

В отчаянье он жаждал, чтоб

of sweetness, that he longed for knife,

Нож иль копье его нашло б,

335

or shaft, or sword, to end his pain,

Чтоб скорби мука прервалась,

and dreaded only thraldom's chain.

И, рабства одного страшась,

Danger he sought and death pursued,

Искал он смерть — и оттого

and thus escaped the fate he wooed,

Она бежала от него.

and deeds of breathless wonder dared

Любой захватывали дух

340

whose whispered glory widely fared,

Деянья Берена — и слух

and softly songs were sung at eve

О том, как он разит врагов,

of marvels he did once achieve

Несла тайком людская молвь,

alone, beleaguered, lost at night

О подвигах у очагов

by mist or moon, or neath the light

Звучали песни вновь и вновь -

345

of the broad eye of day. The woods

Один под солнцем иль луной

that northward looked with bitter feuds

Он мститель в глубине лесной,

he filled and death for Morgoth's folk;

Погибель морготовых слуг,

his comrades were the beech and oak,

Ему товарищ — вяз, и бук,

who failed him not, and many things

И множество созданий тех,

350

with fur and fell and feathered wings;

Кто облачен в перо иль мех,

and many spirits, that in stone

И духи пустошей и гор,

in mountains old and wastes alone,

Бродящие с древнейших пор

do dwell and wander, were his friends.

В глуши безлюдной и пустой.

Yet seldom well an outlaw ends,

Но редко здравствует изгой,

355

and Morgoth was a king more strong

А властью Моргот был мощней

than all the world has since in song

Всех королей до наших дней,

recorded, and his wisdom wide

Кольцо осады все тесней

slow and surely who him defied

Сжимал он мудростью своей.

did hem and hedge. Thus at the last

Бежать был Берен понужден,

360

must Beren flee the forest fast

Родимый край покинул он,

and lands he loved where lay his sire

Где спал в кургане меж трясин

by reeds bewailed beneath the mire.

Его отец и господин,

Beneath a heap of mossy stones

Чей тлеет прежде мощный прах

now crumble those once mighty bones,

Под мхом и камнем в камышах.

365

but Beren flees the friendless North

В осеннюю ночную студь

one autumn night, and creeps him forth;

На Север Берен держит путь,

the leaguer of his watchful foes

Враждебный обманув дозор,

he passes — silently he goes.

Бесшумно исчезает, скор,

No more his hidden bowstring sings,

И боле некому сквозь мглу

370

no more his shaven arrow wings,

Послать без промаха стрелу,

no more his hunted head doth lie

Запеть заставить тетиву,

upon the heath beneath the sky.

На вереск шалую главу

The moon that looked amid the mist

Склонить под пологом небес.

upon the pines, the wind that hissed

Зря ветер шелестел окрест,

375

among the heather and the fern

Его ища меж трав, луна,

found him no more. The stars that burn

В туманный плащ облачена,

about the North with silver fire

Зря щурилась на темный бор.

in frosty airs, the Burning Briar

Из звезд серебряный костер,

that Men did name in days long gone,

Горящий Вереск, за спиной

380

were set behind his back, and shone

Его сквозь воздух ледяной

o'er land and lake and darkened hill,

На Север из морозной тьмы

forsaken fen and mountain rill.

Лил свет на топи и холмы.

His face was South from the Land of Dread,

Он к югу обратил лицо.

whence only evil pathways led,

Храбрейший лишь из храбрецов

385

and only the feet of men most bold

Мог к Землям Страха повернуть,

might cross the Shadowy Mountains cold.

Где зло встречает каждый путь,

Their northern slopes were filled with woe,

Гряду Теней преодолеть,

with evil and with mortal foe;

Чьи с севера отроги смерть

their southern faces mounted sheer

Сулили дерзким испокон,

390

in rocky pinnacle and pier,

А с юга каждый пик и склон

whose roots were woven with deceit

Отвесно обрывался вниз,

and washed with waters bitter-sweet.

Туда, где корни гор сплелись

There magic lurked in gulf and glen,

Под плеск подземных горьких вод,

for far away beyond the ken

Где полон каждый кряж и грот

395

of searching eyes, unless it were

Был магии. И был одним

from dizzy tower that pricked the air

Орлам из поднебесья зрим

where only eagles lived and cried,

Волшебный край, страна чудес,

might grey and gleaming be descried

Где чар исполнен дол и лес,

Beleriand, Beleriand,

Белерианд, Белерианд,

400

the borders of the faery land.

Опал в оправе горных гряд.

III.

There once, and long and long ago,

То было в древности седой,

before the sun and moon we know

Еще не плыли над землей

were lit to sail above the world,

Луны и солнца корабли,

when first the shaggy woods unfurled,

Чащобы первые росли,

405

and shadowy shapes did stare and roam

И в темной зведной вышине

beneath the dark and starry dome

Бродили тени в тишине.

that hung above the dawn of Earth,

В молчаньи на заре времен

the silences with silver mirth

Лишь серебристый перезвон,

were shaken; the rocks were ringing,

Птиц Мелиан веселый глас

410

the birds of Melian were singing,

Край смертный полнил первый раз,

the first to sing in mortal lands,

И соловьи, как сны, легки,

the nightingales with her own hands

Клевали зерна из руки

she fed, that fay of garments grey;

Прекрасной Мелиан — она

and dark and long her tresses lay

Была в туман облачена,

415

beneath her silver girdle's seat

И темных прядей водопад

and down unto her silver feet.

Стекал до серебристых пят.

She had wayward wandered on a time

Она осмелилась дерзнуть

from gardens of the Gods, to climb

Оставить сад богов, и в путь

the everlasting mountains free

Отправиться за цепи гряд,

420

that look upon the outmost sea,

Что в море дальнее глядят,

and never wandered back, but stayed

И, напевая меж лесов,

and softly sang from glade to glade.

Обратно не вернулась вновь.

Her voice it was that Thingol heard,

Той стародавнею порой,

and sudden singing of a bird,

Когда род Эльфов молодой

425

in that old time when new-come Elves

Один всем миром обладал,

had all the wide world to themselves.

Сей голос Тингол услыхал.

Yet all his kin now marched away,

В то время, как его народ

as old tales tell, to seek the bay

В великий выступил поход -

on the last shore of mortal lands,

Край смертных берегов найти,

430

where mighty ships with magic hands

На побережье возвести

they made, and sailed beyond the seas.

Искусной магией челны,

The Gods them bade to lands of ease

Достичь обещанной страны,

and gardens fair, where earth and sky

Где беспечален звездный свет

together flow, and none shall die.

В садах богов, где смерти нет.

435

But Thingol stayed, enchanted, still,

Но Тингол, услыхав напев,

one moment to hearken to the thrill

Остановился, замерев,

of that sweet singing in the trees.

Был миг под сенью чар таков,

Enchanted moments such as these

Как средь садов Владыки Снов,

from gardens of the Lord of Sleep,

Среди фонтанов и теней,

440

where fountains play and shadows creep,

Был он веков земных длинней.

do come, and count as many years

Так Тингол пению внимал,

in mortal lands. With many tears

И тщетно род его искал -

his people seek him ere they sail,

Для эльфа час не пролетел,

while Thingol listens in the dale.

Как на поляне он узрел

445

There after but an hour, him seems,

Лик бледный Мелиан, меж трав,

he finds her where she lies and dreams,

Уснувшей, косы разметав

pale Melian with her dark hair

По листьям палым. Берегись!

upon a bed of leaves. Beware!

Здесь грезы с дремою сплелись!

There slumber and a sleep is twined!

Коснулся темной пряди он -

450

He touched her tresses and his mind

И погрузился в долгий сон,

was drowned in the forgetful deep,

И покатились, как вода,

and dark the years rolled o'er his sleep.

Над ним бессчетные года.

Thus Thingol sailed not on the seas

Он не уплыл за океан,

455

but dwelt amid the land of trees,

Божественную Мелиан

and Melian he loved, divine,

Он полюбил, и край лесной

whose voice was potent as the wine

Стал домом Тинголу и той,

the Valar drink in golden halls

Чей голос был пьяней стократ

where flower blooms and fountain falls;

Вина, что средь златых палат

40

but when she sang it was a spell,

Вкушают Валар. Он звучал -

and no flower stirred nor fountain fell.

И даже лист не трепетал.

A king and queen thus lived they long,

Так королевская чета

and Doriath was filled with song,

Царила многие лета,

and all the Elves that missed their way

И полный песней Дориат

45

and never found the western bay,

Был всем отставшим Эльфам рад,

the gleaming walls of their long home

Кто гавань отыскать не смог,

by the grey seas and the white foam,

Не вышел на златой песок,

who never trod the golden land

Седых морей и белых волн

where the towers of the Valar stand,

Стеной прозрачной огражден,

all these were gathered in their realm

Кто башен не узрел богов,

470

beneath the beech and oak and elm.

Тем бук и вяз давали кров.

In later days when Morgoth first,

Когда, оковы разорвав

fleeing the Gods, their bondage burst,

И в земли смертные бежав

and on the mortal lands set feet,

От Валар, Моргот свой оплот

and in the North his mighty seat

Воздвиг на Севере, и вот

475

founded and fortified, and all

Людей он в рабство обратил,

the newborn race of Men were thrall

Эльф, Нолдо каждый должен был

unto his power, and Elf and Gnome

Их участь разделить, иль пасть,

his slaves, or wandered without home,

Пытаясь отразить напасть,

or scattered fastnesses walled with fear

В одной из жалких крепостей,

480

upraised upon his borders drear,

Поспешно возле рубежей

and each one fell, yet reigned there still

Взведенных — и разбитых в прах,

in Doriath beyond his will

Иль, бросив дом, страдать в бегах.

Thingol and deathless Melian,

Но в Дориат покуда зло

whose magic yet no evil can

Еще проникнуть не могло,

485

that cometh from without surpass.

Хранило крепко колдовство

Here still was laughter and green grass,

Бессмертной Мелиан его,

and leaves were lit with the white sun,

Был белым солнцем залит лес,

and many marvels were begun.

И вот пришла пора чудес.

In sunshine and in sheen of moon,

Сияли солнце и луна,

490

with silken robe and silver shoon,

Под ними, в шелк облачена,

the daughter of the deathless queen

Бессмертной королевы дщерь

now danced on the undying green,

Кружилась меж цветов теперь,

half elven-fair and half divine;

Кровь эльфов и богов смешав.

and when the stars began to shine

Когда над зеленью дубрав

495

unseen but near a piping woke,

Блистанье разгоралось звезд,

and in the branches of an oak,

Незримо пение лилось -

or seated on the beech-leaves brown,

То Дайрон, сидя у корней

Dairon the dark with ferny crown

Иль затаившись меж ветвей,

played with bewildering wizard's art

Увенчан папорот-травой,

500

music for breaking of the heart.

Сплетал напев волшебный свой.

Such players have there only been

Меж Эльфов трижды лишь досель

thrice in all Elfinesse, I ween:

Такой рождался менестрель -

Tinfang Gelion who still the moon

Тинфанг Гелион, что июнь

enchants on summer nights of June

И ныне тешит песней струн

505

and kindles the pale firstling star;

И будит звезды в небесах;

and he who harps upon the far

Бродящий с арфою в руках

forgotten beaches and dark shores

По пляжам темным Маглор, чей

where western foam for ever roars,

Глас равен рокоту морей

Maglor whose voice is like the sea;

У пенных берегов лихих;

510

and Dairon, mightiest of the three.

И Дайрон, первый меж троих.

Now it befell on summer night,

И вышло так — играл он в час,

upon a lawn where lingering light

Когда вечерний отсвет гас,

yet lay and faded faint and grey,

Поляны погружая в тень,

that Luthien danced while he did play.

И танцевала Лютиэн.

515

The chestnuts on the turf had shed

Каштан затеплил между мглы

their flowering candles, white and red;

Соцветья, алы и белы,

there darkling stood a silent elm

Темнея, возвышался ильм

and pale beneath its shadow-helm

В шеломе сумрачном, под ним

there glimmered faint the umbels thick

Болиголов, высок и прян,

520

of hemlocks like a mist, and quick

Мерцал белесо, как туман,

the moths on pallid wings of white

Тараща глазки-огоньки,

with tiny eyes of fiery light

Порхали быстро мотыльки,

were fluttering softly, and the voles

Полевки выбрались из нор

crept out to listen from their holes;

Послушать, смолкнул сплюшек спор,

525

the little owls were hushed and still;

Луны еще не поднялось.

the moon was yet behind the hill.

Мерцали, как слоновья кость,

Her arms like ivory were gleaming,

Девичьи руки, и стлалось

her long hair like a cloud was streaming,

По ветру облако волос.

her feet atwinkle wandered roaming

Белеющих сквозь полумрак

530

in misty mazes in the gloaming;

Проворных стоп был легок шаг,

and glowworms shimmered round her feet,

Горели светляки у ног,

and moths in moving garland fleet

Рой мотыльков ее венок,

above her head went wavering wan -

Бия крылами, окружал -

and this the moon now looked upon,

Вот что сквозь ветви увидал

535

uprisen slow, and round, and white,

Луны огромной белой взор,

above the branches of the night.

Неспешно вставшей из-за гор.

Then clearly thrilled her voice and rang;

В порыве вывел птичью трель

with sudden ecstasy she sang

Хрустальный глас Тинувиэль,

a song of nightingales she learned

Старинный соловьев мотив

540

and with her elvish magic turned

С эльфийским чарованьем слив

to such bewildering delight

К такой усладе колдовской,

the moon hung moveless in the night.

Что звезды замерли с луной.

And this it was that Beren heard,

Вот что услышал, что узрел

and this he saw, without a word,

Там Берен — и остолбенел,

545

enchanted dumb, yet filled with fire

И смертный онемел язык,

of such a wonder and desire

И смертный ум померк на миг,

that all his mortal mind was dim;

И страстный, изумленный пыл

her magic bound and fettered him,

Немедля душу охватил.

and faint he leaned against a tree.

И, магией порабощен,

550

Forwandered, wayworn, gaunt was he,

Бессильно прислонился он

his body sick and heart gone cold,

К древесному стволу спиной -

grey in his hair, his youth turned old;

Юнец, покрытый сединой,

for those that tread that lonely way

Чей дух измучен, плоть больна,

a price of woe and anguish pay.

Страданий испытав сполна,

555

And now his heart was healed and slain

Был новой жизнью исцелен

with a new life and with new pain.

И новой мукой поражен.

He gazed, and as he gazed her hair

Смотрел он из последних сил -

within its cloudy web did snare

А невод влас ее ловил

the silver moonbeams sifting white

Созвездий серебристый блеск,

50

between the leaves, and glinting bright

Сквозь листья лившийся с небес,

the tremulous starlight of the skies

И в зеркалах ее очей

was caught and mirrored in her eyes.

Дрожали отсветы лучей.

Then all his journey's lonely fare,

Все, чем оплачен долгий путь -

the hunger and the haggard care,

И тяготы, и глад, и студь,

55

the awful mountains' stones he stained

И камни острые дорог,

with blood of weary feet, and gained

Что кровью утомленных ног

only a land of ghosts, and fear

Пятнал он, и тоску впотьмах

in dark ravines imprisoned sheer -

Того, кто заплутал в горах,

there mighty spiders wove their webs,

Где средь ущелий древний яд

570

old creatures foul with birdlike nebs

Во мгле чудовища таят -

that span their traps in dizzy air,

Клювасты, злобны и мерзки,

and filled it with clinging black despair,

Ткут жертвам сети пауки,

and there they lived, and the sucked bones

Белеют кости на камнях

lay white beneath on the dank stones -

И воздух полнит липкий страх. -

575

now all these horrors like a cloud

Скитаний тяжких ужас весь

faded from mind. The waters loud

Вдруг расточился и исчез,

falling from pineclad heights no more

Утих терзавший смертный ум

he heard, those waters grey and frore

Холодных водопадов шум,

that bittersweet he drank and filled

Чьих горько-сладких вод глоток

580

his mind with madness — all was stilled.

Его безумию обрек.

He recked not now the burning road,

Забылась горькая стезя,

the paths demented where he strode

Что, помешательством грозя,

endlessly... and ever new

Петляла бесконечно. Вмиг

horizons stretched before his view,

Сияя, окоем возник,

585

as each blue ridge with bleeding feet

И каждую из горных троп,

was climbed, and down he went to meet

Что шаг кровоточащих стоп

battle with creatures old and strong

Измерил, каждый злой утес,

and monsters in the dark, and long,

Что одолеть ему пришлось,

long watches in the haunted night

И с каждой древней тварью бой,

590

while evil shapes with baleful light

Жуть бдений в темноте ночной,

in clustered eyes did crawl and snuff

В кольце чудовищ, Берен счел,

beneath his tree — not half enough

И дважды б испытал еще,

the price he deemed to come at last

Чтоб только выйти довелось

to that pale moon when day had passed,

Под ясный свет эльфийских звезд,

595

to those clear stars of Elfinesse,

Под бледной летнею луной

the hearts-ease and the loveliness.

Утешить сердце красотой.

Lo! all forgetting he was drawn

Скрываться Берен позабыл,

unheeding toward the glimmering lawn

Родник мелодии забил

by love and wonder that compelled

В груди, и хлынувший поток

600

his feet from hiding; music welled

Напевов сладостных повлек

within his heart, and songs unmade

На сквозь стволы мерцавший луг.

on themes unthought-of moved and swayed

Ведом любовью властно, в круг

his soul with sweetness; out he came,

Он — очарован, изумлен,

a shadow in the moon's pale flame -

Ступил в холодный лунный огнь.

605

and Dairon's flute as sudden stops

И песню прервала свирель,

as lark before it steeply drops,

Как перед ливнем свиристель,

as grasshopper within the grass

Как прочь срывается стремглав

listening for heavy feet to pass.

Кузнечик, поступь услыхав.

'Flee, Luthien!', and'Luthien!'

"Прочь, Лютиэн! В лесах чужак!" -

610

from hiding Dairon called again;

Вскричал в тревоге Дайрон так,

'A stranger walks the woods! Away! '

Скрываясь. — "Лютиэн, скорей!"

But Luthien would wondering stay;

Но был испуг неведом ей,

fear had she never felt or known,

Она не двинулась, дивясь -

till fear then seized her, all alone,

И ужаснулась в первый раз,

615

seeing that shape with shagged hair

Когда всклокоченная тень

and shadow long that halted there.

Вдруг потянулась к Лютиэн.

Then sudden she vanished like a dream

Исчезла дева, будто сон,

in dark oblivion, a gleam

В забвеньи утром растворен,

in hurrying clouds, for she had leapt

Как блик меж быстрых облаков,

620

among the hemlocks tall, and crept

Прыжком нырнув в болиголов,

under a mighty plant with leaves

Укрылась меж густых стеблей,

all long and dark, whose stem in sheaves

Соцветий купола над ней

upheld an hundred umbels fair;

Сомкнулись. Платья серый шелк,

and her white arms and shoulders bare

И из шиповника венок,

625

her raiment pale, and in her hair

И рук девичьих белизна,

the wild white roses glimmering there,

Нагие плечи — все луна

all lay like spattered moonlight hoar

Сокрыла, меж корней и трав

in gleaming pools upon the floor.

Озера света расплескав.

Then stared he wild in dumbness bound

И Берен, скован немотой,

630

at silent trees, deserted ground;

Вспять по прогалине пустой

he blindly groped across the glade

К сомкнувшим темное кольцо

to the dark trees' encircling shade,

Стволам побрел — и вдруг лицо

and, while she watched with veiled eyes,

Сквозь трав вуаль увидел он

touched her soft arm in sweet surprise.

И тронул нежную ладонь.

635

Like startled moth from deathlike sleep

Как свой бессветный уголок

in sunless nook or bushes deep

Бросает в страхе мотылек,

she darted swift, and to and fro

От крепкого разбужен сна -

with cunning that elvish dancers know

Прочь, вздрогнув, кинулась она

about the trunks of trees she twined

И заметалась меж дерев,

640

a path fantastic. Far behind

С искусством всех эльфийских дев

enchanted, wildered and forlorn

Свив тропку колдовскую вмиг,

Beren came blundering, bruised and torn:

Оставлен, в муке Берен сник -

Esgalduin the elven-stream,

Истерзан, он стоял один,

in which amid tree-shadows gleam

Стремительный Эсгалдуин

645

the stars, flowed strong before his feet.

Созвездья отражая, тек,

Some secret way she found, and fleet

У ослабевших в беге ног

passed over and was seen no more,

За девой, тайною тропой

and left him forsaken on the shore.

Исчезнувшей в глуши лесной.

'Darkly the sundering flood rolls past!

"Жестокий колдовской поток!

650

To this my long way comes at last -

Вот долгого пути итог -

a hunger and a loneliness,

Глад, одиночество, печаль,

enchanted waters pitiless.'

Струенье вод, бегущих вдаль".

A summer waned, an autumn glowed,

Минуло лето, между крон

and Beren in the woods abode,

Свой осень развела огонь,

655

as wild and wary as a faun

Найдя в чащобах стол и кров,

that sudden wakes at rustling dawn,

Жил Берен, будто дух лесов,

and flits from shade to shade, and flees

Дикарь, кого страшит рассвет,

the brightness of the sun, yet sees

Но для кого секретов нет

all stealthy movements in the wood.

В движеньях тихих потайных

660

The murmurous warmth in weathers good,

Всех обитателей лесных.

the hum of many wings, the call

Жужжанье пчел и птичья молвь,

of many a bird, the pattering fall

И скрип бесчисленных стволов,

of sudden rain upon the trees,

Дождя по веткам топоток,

the windy tide in leafy seas,

В морях листвы прибоя ток -

665

the creaking of the boughs, he heard;

Все слышал Берен, кроме той,

but not the song of sweetest bird

Сладчайшей песни, что покой

brought joy or comfort to his heart,

Могла одна скитальцу дать,

a wanderer dumb who dwelt apart;

Что, нем и одинок, искать

who sought unceasing and in vain

Не прекращал в краю дерев

670

to hear and see those things again:

Незабываемый напев,

a song more fair than nightingale,

Что соловьиного нежней,

a wonder in the moonlight pale.

Волшбу в снопах седых лучей.

An autumn waned, a winter laid

Минула осень, и пришел

the withered leaves in grove and glade;

Черед зимы, и лес, и дол

675

the beeches bare were gaunt and grey,

Устлавшей алою листвой,

and red their leaves beneath them lay.

Сереют буки наготой.

From cavern pale the moist moon eyes

Под бледной влажною луной

the white mists that from earth arise

Встает туман, чтоб день-деньской,

to hide the morrow's sun and drip

Скрыв солнца свет от сих земель,

680

all the grey day from each twig's tip.

С ветвей и прутьев лить капель.

By dawn and dusk he seeks her still;

Закат сменяет вновь восход,

by noon and night in valleys chill,

Он дни и ночи напролет

nor hears a sound but the slow beat

Все ищет — но находит вновь

on sodden leaves of his own feet.

Один лишь звук своих шагов.

685

The wind of winter winds his horn;

Охотничьи рога ветров

the misty veil is rent and torn.

Трубя, туманный рвут покров,

The wind dies; the starry choirs

Но умирает вихрь — и вот

leap in the silent sky to fires,

Пылая, звездный хоровод

whose light comes bitter-cold and sheer

Сквозь ледяной хрусталь небес

690

through domes of frozen crystal clear.

Струит холодный ясный блеск.

A sparkle through the darkling trees,

Он зрит — сквозь темных веток вязь

a piercing glint of light he sees,

Мерцает искра. То, лучась

and there she dances all alone

Сиянием в ночи, одна,

upon a treeless knoll of stone!

Танцует на холме она!

695

Her mantle blue with jewels white

Расшит алмазами, ловил

caught all the rays of frosted light.

Лучи застывшие светил

She shone with cold and wintry flame,

Плащ синий Лютиэн. Кружась,

as dancing down the hill she came,

Она под взглядом смертных глаз,

and passed his watchful silent gaze,

В холодный огнь облачена,

700

a glimmer as of stars ablaze.

Сошла по склону вниз, вольна.

And snowdrops sprang beneath her feet,

Где башмачок ее ступал,

and one bird, sudden, late and sweet,

Подснежник из земли вставал.

shrilled as she wayward passed along.

Раздался щебет из ветвей,

A frozen brook to bubbling song

Проснулся замерший ручей,

705

awoke and laughed; but Beren stood

Запел, забулькал, хохоча,

still bound enchanted in the wood.

Лишь Берен стыл в оковах чар.

Her starlight faded and the night

Истаял девы звездный свет,

closed o'er the snowdrops glimmering white.

И скрыла ночь цветочный след.

Thereafter on a hillock green

Шло время. Берен стал опять

710

he saw far off the elven-sheen

Блеск самоцветов замечать

of shining limb and jewel bright

Вдали, на зелени холмов.

often and oft on moonlit night;

Проснувшись, под луною вновь

and Dairon's pipe awoke once more,

Звенела Дайрона свирель,

and soft she sang as once before.

Плел девы глас за трелью трель,

715

Then nigh he stole beneath the trees,

Подкравшись, Берен звук впивал,

and heartache mingled with hearts-ease.

Что сердце, раня, исцелял.

A night there was when winter died;

Но в ночь успения зимы

then all alone she sang and cried

Запела Лютиэн средь тьмы,

and danced until the dawn of spring,

Чтоб танцевать, пока восход

720

and chanted some wild magic thing

Весну с собой не приведет,

that stirred him, till it sudden broke

И, с губ ворожеи слетев,

the bonds that held him, and he woke

Бурливый колдовской напев

to madness sweet and brave despair.

Его оковы вдруг разбил,

He flung his arms to the night air,

Безумьем сладким опьянил,

725

and out he danced unheeding, fleet,

И он, не чуя легких ног,

enchanted, with enchanted feet.

Пустился в пляс, как только мог -

He sped towards the hillock green,

По склонам вверх, по склонам вниз,

the lissom limbs, the dancing sheen;

Скорей шаги его неслись,

he leapt upon the grassy hill

И он объятья ей простер,

730

his arms with loveliness to fill:

Но белых стоп был слишком скор

his arms were empty, and she fled;

Проворный бег — долой, долой!

away, away her white feet sped.

Он руки свел над пустотой,

But as she went he swiftly came

Но именем, которым встарь

and called her with the tender name

Взывали к соловьям уста,

735

of nightingales in elvish tongue,

Ей Берен вслед воззвать успел,

that all the woods now sudden rung:

И голос гонгом прозвенел:

'Tinuviel! Tinuviel!'

"Тинувиэль! Тинувиэль!" -

And clear his voice was as a bell;

На языке благих земель

its echoes wove a binding spell:

Зов, брошенный стрелою в цель. -

740

'Tinuviel! Tinuviel! '

"Тинувиэль! Тинувиэль!"

His voice such love and longing filled

Глас так любовью и тоской

one moment stood she, fear was stilled;

Звенел, что дева, ужас свой

one moment only; like a flame

Забыв, помедлила на миг -

he leaped towards her as she stayed

И он прыжком ее настиг

745

and caught and kissed that elfin maid.

И к девичьим устам приник.

As love there woke in sweet surprise

Любовь проснулась в ней, дивясь,

the starlight trembled in her eyes.

Свет звезд дрожал в озерах глаз.

A! Luthien! A! Luthien!

О, Лютиэн! Ты, что светлей

more fair than any child of Men;

Любой из дочерей Людей!

750

! loveliest maid of Elfinesse,

Прекраснейшая Эльфов дщерь!

what madness does thee now possess!

Ужель безумна ты теперь?

A! lissom limbs and shadowy hair

О, гибкий стан, о, сумрак кос,

and chaplet of white snowdrops there;

Подснежники в реке волос!

! starry diadem and white

О, звезд венец! О, белизной

755

pale hands beneath the pale moonlight!

Перстов мерцанье под луной!

She left his arms and slipped away

Она из рук скользнула прочь,

just at the breaking of the day.

Едва рассвет разбавил ночь.

IV.

He lay upon the leafy mould,

В холодный мох повергнут, он

his face upon earth's bosom cold,

Лежал, как громом поражен -

760

aswoon in overwhelming bliss,

Блаженством свыше смертных сил

enchanted of an elvish kiss,

Ниц поцелуй его сразил,

seeing within his darkened eyes

И вечный, негасимый свет,

the light that for no darkness dies,

Над коим власти мраку нет,

the loveliness that doth not fade,

Пусть канет целый мир во прах! -

765

though all in ashes cold be laid.

Стоял, слепя, в его очах

Then folded in the mists of sleep

Но сна туман его объял -

he sank into abysses deep,

И Берен в бездну скорби пал,

drowned in an overwhelming grief

Отчаянье познав стократ,

for parting after meeting brief;

Когда истаял аромат.

770

a shadow and a fragrance fair

Безмолвным горем одержим,

lingered, and waned, and was not there.

Безмолвен, нем и недвижим,

Forsaken, barren, bare as stone,

Оставлен, в листьях он лежал -

the daylight found him cold, alone.

Так Берена рассвет застал.

Where art thou gone? The day is bare,

"Куда ушла ты? Темен лес,

775

the sunlight dark, and cold the air!

Померкло солнце средь небес!

Tinuviel, where went thy feet?

Где ты теперь, Тинувиэль,

wayward star! maiden sweet!

Цвет зачарованных земель,

flower of Elfland all too fair

Звезда блуждающая, ты

for mortal heart! The woods are bare!

Отныне где? Леса пусты!" -

780

The woods are bare! ' he rose and cried.

Вскричал он, встав. — "Не рождена,

'Ere spring was born, the spring hath died!'

Погибель встретила весна!"

And wandering in path and mind

Потерян телом и душой,

he groped as one gone sudden blind,

Он брел, как тот, кто слепотой

who seeks to grasp the hidden light

Настигнут — и в ночи ночей

785

with faltering hands in more than night.

Наощупь ищет свет лучей.

And thus in anguish Beren paid

Так Берен заплатил сполна

for that great doom upon him laid,

За то, что свыше суждена

the deathless love of Luthien,

Судьба великая ему -

too fair for love of mortal Men;

Любовь, повергнувшая тьму,

790

and in his doom was Luthien snared,

Любовь бессмертной Лютиэн,

the deathless in his dying shared;

С ним разделившей смерти тлен,

and Fate them forged a binding chain

Им цепи скованы судьбой

of living love and mortal pain.

Из смертных мук любви живой.

Beyond all hope her feet returned

И вопреки всему она,

795

at eve, when in the sky there burned

Когда затеплилась луна,

the flame of stars; and in her eyes

Вернулась вспять в вечерний час,

there trembled the starlight of the skies,

И звездный свет в озерах глаз

and from her hair the fragrance fell

Дрожал, и от эльфийских кос

of elvenflowers in elven-dell.

Благоухание лилось.

800

Thus Luthien, whom no pursuit,

Так та, кого ни сталь, ни сеть

no snare, no dart that hunters shoot,

Ни удержать, ни одолеть

might hope to win or hold, she came

Вовек не в силах были — вновь

at the sweet calling of her name;

Сама пришла на нежный зов.

and thus in his her slender hand

В Белерианде — встарь, вдали -

805

was linked in far Beleriand;

Они ладони преплели.

in hour enchanted long ago

Его в краю, не знавшем зла,

her arms about his neck did go,

Она руками обвила,

and gently down she drew to rest

И на груди ее покой

his weary head upon her breast.

Обрел усталой он главой.

810

A! Luthien, Tinuviel,

Почто ж, сияя, Лютиэн,

why wentest thou to darkling dell

Тинувиэль, в долины тень

with shining eyes and dancing pace,

Идешь, танцуя, ты во мгле,

the twilight glimmering in thy face?

Со звездным блеском на челе?

Each day before the end of eve

Когда клонился к ночи день,

815

she sought her love, nor would him leave,

Делила с милым Лютиэн

until the stars were dimmed, and day

Свои часы — пока восход

came glimmering eastward silver-grey.

Не затмевал созвездий ход,

Then trembling-veiled she would appear

И, в трепете представ, она

and dance before him, half in fear;

Сплетала танец, смущена,

820

there flitting just before his feet

И, в шаге от него кружась,

she gently chid with laughter sweet:

Дразнила Берена, смеясь:

'Come! dance now, Beren, dance with me!

"Давай же, потанцуй со мной!

For fain thy dancing I would see.

Хочу увидеть танец твой,

Come! thou must woo with nimbler feet,

ты должен лучше тех плясать,

825

than those who walk where mountains meet

Кто тропы горные торят,

the bitter skies beyond this realm

Под небом горшим, чем у нас,

of marvellous moonlit beech and elm.'

В краю, где чуден бук и вяз!"

In Doriath Beren long ago

Так Берен много лет назад,

new art and lore he learned to know;

Судьбой заброшен в Дориат,

830

his limbs were freed; his eyes alight,

Уменье новое обрел

kindled with a new enchanted sight;

Там, где луною полон дол.

and to her dancing feet his feet

Стал легок шаг, стал ясен взор,

attuned went dancing free and fleet;

И вместе с Лютиэн узор

his laughter welled as from a spring

Летящей пляски он сплетал,

835

of music, and his voice would sing

И голос вверх его взмывал,

as voices of those in Doriath

Как будто эльфом был рожден

where paved with flowers are floor and path.

В цветущем Дориате он.

The year thus on to summer rolled,

Так лился смех, катился год,

from spring to a summertime of gold.

И лета наступил черед.

840

Thus fleeting fast their short hour flies,

Летит их счастья краткий час,

while Dairon watches with fiery eyes,

Но Дайрон не спускает глаз

haunting the gloom of tangled trees

Со мглы в сени сплетенных крон,

all day, until at night he sees

Пока в ночи не видит он

in the fickle moon their moving feet,

Влюбленных в отблесках луны

845

two lovers linked in dancing sweet,

Две тени, в танце сплетены,

two shadows shimmering on the green

Где Лютиэн одна досель

where lonely-dancing maid had been.

Кружилась в сердце сих земель.

'Hateful art thou, Land of Trees!

"О, ненавистная страна!

May fear and silence on thee seize!

Пускай же страх и тишина

850

My flute shall fall from idle hand

Тобой владеют, Край Дерев!

and mirth shall leave Beleriand;

Пусть флейта оборвет напев,

music shall perish and voices fail

Пускай умолкнут голоса,

and trees stand dumb in dell and dale!'

Пусть, онемев, замрут леса!"

It seemed a hush had fallen there

Застыл сам воздух, затаясь,

855

upon the waiting woodland air;

Шептались эльфы, изумясь,

and often murmured Thingol's folk

И вопрошали короля:

in wonder, and to their king they spoke:

"В молчанье рощи и поля!

'This spell of silence who hath wrought?

Кто сплесть такие чары мог?

What web hath Dairon's music caught?

Что ж Дайрона напев умолк?

860

It seems the very birds sing low;

В лощины пала тишина -

murmurless Esgalduin doth flow;

В реке не плещется волна,

the leaves scarce whisper on the trees,

Под ветром листья не шуршат,

and soundless beat the wings of bees! '

И даже пчелы не жужжат!"

This Luthien heard, and there the queen

Лишь королева поняла,

865

her sudden glances saw unseen.

Почто дочь очи отвела,

But Thingol marvelled, and he sent

Едва заслышав эту речь,

for Dairon the piper, ere he went

А Тингол Дайрону навстречь

and sat upon his mounded seat -

Послал приказ, веля, чтоб он

his grassy throne by the grey feet

Явился пред зеленый трон,

870

of the Queen of Beeches, Hirilorn,

Что возвышался испокон

upon whose triple piers were borne

В корнях великой Хирилорн,

the mightiest vault of leaf and bough

Чьей кроны гуще и мощней

from world's beginning until now.

Не ведал мир до наших дней -

She stood above Esgalduin's shore,

Она скрывала брег речной,

875

where long slopes fell beside the door,

Омытый хладною волной,

the guarded gates, the portals stark

И стражей у суровых врат

of the Thousand echoing Caverns dark.

В таинственный поземный град.

There Thingol sat and heard no sound

Ждет Тингол. Ни свирели звук,

save far off footsteps on the ground;

Ни листьев хор в лесах вокруг,

880

no flute, no voice, no song of bird,

Ни глас, ни щебет не слышны,

no choirs of windy leaves there stirred;

Одни шаги средь тишины -

and Dairon coming no word spoke,

И средь сородичей своих

silent amid the woodland folk.

Встал Дайрон, молчалив и тих.

Then Thingol said: ' Dairon fair,

"О Дайрон мудрый!" — Тингол рек. -

885

thou master of all musics rare,

"Ты редкой музыки знаток,

magic heart and wisdom wild,

Твой чуток слух, твой зорок взгляд -

whose ear nor eye may be beguiled,

Что нам знамения сулят?

what omen doth this silence bear?

О сердце колдовское, нам

What horn afar upon the air,

Скажи, каким внимать ветрам?

890

what summons do the woods await?

Чего, застыв, чащоба ждет?

Mayhap the Lord Tavros from his gate

Ужели выступил в поход

and tree-propped halls, the forest-god,

Владыка Таврос, бог лесов?

rides his wild stallion golden-shod

Сверкая золотом подков,

amid the trumpets' tempest loud,

Ужели, свитой окружен,

895

amid his green-clad hunters proud,

Его несется гордый конь,

leaving his deer and friths divine

И в громе труб спешит сюда,

and emerald forests? Some faint sign

Оставив реки, и стада,

of his great onset may have come

И чащи изумрудный кров?

upon the Western winds, and dumb

По знаку западных ветров

900

the woods now listen for a chase

Его приход предугадав,

that here once more shall thundering race

Умолкли шепоты дубрав,

beneath the shade of mortal trees.

Чтоб поступь уловить вдали -

Would it were so! The Lands of Ease

О, если б так! Благой земли

hath Tavros left not many an age,

Он много лет не покидал -

905

since Morgoth evil wars did wage,

С тех самых пор, как Север пал,

since ruin fell upon the North

Посеял Моргот скорбь и зло,

and the Gnomes unhappy wandered forth.

И лихо Номов привело.

But if not he, who comes or what?'

Но коль не Таврос — кто грядет?

And Dairon answered: 'He cometh not!

И Дайрон вымолвил: "Черед

910

No feet divine shall leave that shore,

Богам покинуть берег свой,

where the Shadowy Seas' last surges roar,

Где сумрачный ревет прибой

till many things be come to pass,

Придет нескоро. Но увы -

and many evils wrought. Alas!

Смущает гость покой листвы.

the guest is here. The woods are still,

Дивясь, чащоба замерла,

915

but wait not; for a marvel chill

Узрев престранные дела,

them holds at the strange deeds they see,

Что взор не знает королей,

but kings see not — though queens, maybe,

Они для королев видней

may guess, and maidens, maybe, know.

И девам ведомы порою.

Where one went lonely two now go! '

Торят путь одинокий двое!"

920

'Whither thy riddle points is plain'

"Намек твой ясен, — рек король. -

the king in anger said, 'but deign

Но все же пояснить изволь -

to make it plainer! Who is he

Кто гнев мой заслужил, и как

that earns my wrath? How walks he free

Меж вязов и дубов чужак

within my woods amid my folk,

Гулять привольно так посмел,

925

a stranger to both beech and oak?'

Как он проникнул в мой предел?"

But Dairon looked on Luthien

Но, бросив взгляд на Лютиэн,

and would he had not spoken then,

Эльф боле не сказал в тот день,

and no more would he speak that day,

Хоть Тингола владычный лик

though Thingol's face with wrath was grey.

Стал сер от ярости и дик.

930

Then Luthien stepped lightly forth:

Тут Лютиэн вступила в спор:

'Far in the mountain-leaguered North,

"На Севере, в осаде гор

my father,' said she, 'lies the land

Лежит несчастная страна -

that groans beneath King Morgoth's hand.

Под властью Моргота она.

Thence came one hither', bent and worn

В трудах и битвах изможден,

935

in wars and travail, who had sworn

Не одолен, не покорен,

undying hatred of that king;

В наш мирный край явился тот,

the last of Beor's sons, they sing,

Чья слава даже здесь поет,

and even hither far and deep

Кто клятву ненависти дал

within thy woods the echoes creep

Врагу, что дом его попрал.

940

through the wild mountain-passes cold,

То Берен, Барахира сын,

the last of Beor's house to hold

Что бился средь врагов один,

a sword unconquered, neck unbowed,

Наследник Беора, чей мгла

a heart by evil power uncowed.

Клинок повергнуть не смогла.

No evil needst thou think or fear

Отец, от Берена не след

945

of Beren son of Barahir!

Подвоха ожидать иль бед!

If aught thou hast to say to him,

Клянись, что цел пребудет он -

then swear to hurt not flesh nor limb,

И я сведу пред отчий трон

and I will lead him to thy hall,

Того, кто князь и сын князей,

a son of kings, no mortal thrall.'

Не смертный раб в плену цепей!"

950

Then long King Thingol looked on her

В дочь Тингол тяжкий взор вперил -

while hand nor foot nor tongue did stir,

И всякий, не дыша, застыл,

and Melian, silent, unamazed,

Лишь королева, не дивясь,

on Luthien and Thingol gazed.

С них молча не спускала глаз.

'No blade nor chain his limbs shall mar'

"Его не тронет ни клинок,

955

the king then swore. 'He wanders far,

Ни цепь, — тогда король изрек. -

and news, mayhap, he hath for me,

"Он может весть нести — как знать?

and words I have for him, maybe! '

И мне найдется, что сказать" -

Now Thingol bade them all depart

И удалиться дал приказ

save Dairon, whom he called: 'What art,

Всем, кроме Дайрона, тотчас.

960

what wizardry of Northern mist

"Что за волшбу принес в наш край

hath this illcomer brought us? List!

Пришелец с Севера? Узнай!

Tonight go thou by secret path,

Нет в Дориате троп таких,

who knowest all wide Doriath,

Чтоб, Дайрон, ты не ведал их,

and watch that Luthien — daughter mine,

Вослед ступай за Лютиэн... -

965

what madness doth thy heart entwine,

О дочь моя! В безумья плен

what web from Morgoth's dreadful halls

Как угодила ты! Какой

hath caught thy feet and thee enthralls! -

Ты одурманена волшбой!.. -

that she bid not this Beren flee

Ступай. Следи, чтоб человек

back whence he came. I would him see!

Не вздумал совершить побег.

970

Take with thee woodland archers wise.

Он нужен мне! Возьми отряд!

Let naught beguile your hearts or eyes! '

Не дай смутить ваш дух и взгляд!"

Thus Dairon heavyhearted did,

Вздохнув, повиновался он,

and the woods were filled with watchers hid;

Наполнив стражей каждый склон

yet needless, for Luthien that night

Без нужды — ввысь луна взошла,

975

led Beren by the golden light

И гостя Лютиэн ввела

of mounting moon unto the shore

На брег речной, за узкий мост,

and bridge before her father's door;

Туда, где в белом свете звезд

and the white light silent looked within

Их Тысячи Пещер портал,

the waiting portals yawning dim.

Врата отверзнув, ожидал.

980

Downward with gentle hand she led

Она его из грота в грот

through corridors of carven dread

Рукою нежною ведет,

whose turns were lit by lanterns hung

В неверном пламени лампад

or flames from torches that were flung

Со стен чудовища глядят,

on dragons hewn in the cold stone

Блеск самоцветов в их глазах,

985

with jewelled eyes and teeth of bone.

Оскал клыков наводит страх.

Then sudden, deep beneath the earth

Но вот, как на заре времен,

the silences with silver mirth

Вдруг серебристый перезвон,

were shaken and the rocks were ringing,

Птиц Мелиан веселый глас

the birds of Melian were singing;

Наполнил подземелья враз,

990

and wide the ways of shadow spread

Открылся в сумраке проход -

as into arched halls she led

И под огромной арки свод

Beren in wonder. There a light

Ввела пришельца Лютиэн.

like day immortal and like night

Благая ночь, бессмертный день

of stars unclouded, shone and gleamed.

Сойдя в глубины, свет небес

995

A vault of topless trees it seemed,

Пролили на волшебный лес,

whose trunks of carven stone there stood

Он, нисходя в пещерный зал,

like towers of an enchanted wood

Переливался и блистал,

in magic fast for ever bound,

И башни каменных стволов

bearing a roof whose branches wound

Взмывали под незримый кров,

1000

in endless tracery of green

Струился, магией пленен,

lit by some leaf-emprisoned sheen

Свет солнца и луны из крон,

of moon and sun, and wrought of gems,

Где каждый лист — смарагд резной,

and each leaf hung on golden stems.

И каждый стебель — золотой.

Lo! there amid immortal flowers

Там, средь невянущих цветов,

1005

the nightingales in shining bowers

Звенели песни соловьев

sang o'er the head of Melian,

На головою Мелиан

while water for ever dripped and ran

И струи рассыпал фонтан.

from fountains in the rocky floor.

Там, сребровенчан, восседал

There Thingol sat. His crown he wore

Средь свиты Тингол, и мерцал

1010

of green and silver, and round his chair

Доспех воителей, что трон

a host in gleaming armour fair.

Его хранили испокон.

Then Beren looked upon the king

Величью короля дивясь,

and stood amazed; and swift a ring

Тут замер Берен, взят тотчас

of elvish weapons hemmed him round.

В сверкающих мечей кольцо,

1015

Then Beren looked upon the ground,

Но Мелиан ему в лицо

for Melian's gaze had sought his face,

Взгляд устремила — Берен сник,

and dazed there drooped he in that place,

Владычицы увидев лик.

and when the king spake deep and slow:

И Тингол медленно изрек:

'Who art thou stumblest hither? Know

"Кто ты, злосчастный? Сей чертог

1020

that none unbidden seek this throne

Никто покинуть не сумел,

and ever leave these halls of stone! '

Придя незваным в наш предел.

no word he answered, filled with dread.

Страх Берену уста сковал,

But Luthien answered in his stead:

Но голос девы зазвучал:

'Behold, my father, one who came

"Узри, отец! Явился к нам

1025

pursued by hatred like a flame!

Гонимый злобой по пятам

Lo! Beren son of Barahir!

Князь Берен, Барахира сын,

What need hath he thy wrath to fear,

Что бился с Морготом один.

foe of our foes, without a friend,

Врагу врагов твоих с чего

whose knees to Morgoth do not bend?'

Страшиться гнева твоего?"

1030

'Let Beren answer! ' Thingol said.

"Пусть Берен держит слово сам!

'What wouldst thou here? What hither led

О дикий смертный, что стопам

thy wandering feet, mortal wild?

Твоим указывало путь?

How hast thou Luthien beguiled

Зачем ты здесь? Как мог дерзнуть

or darest thus to walk this wood

Ступить под наших листьев сень?

1035

unasked, in secret? Reason good

Как обманул ты Лютиэн?

'twere best declare now if thou may,

Смотри, получше дай ответ -

or never again see light of day! '

Иль не увидишь солнца свет!"

Then Beren looked in Luthien's eyes

Тут Берен встретил девы взгляд,

and saw a light of starry skies,

Где отражался звездопад,

1040

and thence was slowly drawn his gaze

На королеву посмотрел -

to Melian's face. As from a maze

И будто сон с него слетел,

of wonder dumb he woke; his heart

Оковы трепета разбив,

the bonds of awe there burst apart

Бесстрашной гордости порыв

and filled with the fearless pride of old;

Им овладел — и, словно сталь,

1045

in his glance now gleamed an anger cold.

Гнев в ясном взоре заблистал.

'My feet hath fate, king,' he said,

"Король, мой рок меня привел,

'here over the mountains bleeding led,

Я то, что не искал, нашел,

and what I sought not I have found,

В краю, где зелен дол и лес -

and love it is hath here me bound.

Меня любовь связала здесь.

1050

Thy dearest treasure I desire;

Твой драгоценнейший алмаз

nor rocks nor steel nor Morgoth's fire

Хочу я обрести — сейчас

nor all the power of Elfinesse

Все эльфы мира, сталь, иль ад,

shall keep that gem I would possess.

Иль Моргот путь не преградят.

For fairer than are born to Men

Нет девы меж людей светлей

1055

A daughter hast thou, Luthien.'

Прекрасной дочери твоей".

Silence then fell upon the hall;

И весь чертог окаменел.

like graven stone there stood they all,

В молчанье горько прозвенел

save one who cast her eyes aground,

Смех Берена меж горных стен,

and one who laughed with bitter sound.

Взор опустила Лютиэн.

1060

Dairon the piper leant there pale

Бледнея, Дайрон-менестрель

against a pillar. His fingers frail

Сжал онемевшую свирель,

there touched a flute that whispered not;

Ища опоры у колонн,

his eyes were dark; his heart was hot.

Как будто вдруг ослепнул он.

'Death is the guerdon thou hast earned,

"Смерть! Вот награда в самый раз,

1065

baseborn mortal, who hast learned

Тебе, о смертный, среди нас

in Morgoth's realm to spy and lurk

Пришедший для Врага следить

like Orcs that do his evil work! '

И дело орочье вершить!"

'Death! ' echoed Dairon fierce and low,

"Смерть!" — Дайрон эхом молвил зло,

but Luthien trembling gasped in woe.

И деву горе сотрясло.

1070

'And death,'said Thingol, 'thou shouldst taste,

"Вкус смерти ты б сейчас узнал,

had I not sworn an oath in haste

Когда бы клятвы я не дал,

that blade nor chain thy flesh should mar.

Увы, ни цепь и ни клинок

Yet captive bound by never a bar,

Тебя не тронут", — Тингол рек. -

unchained, unfettered, shalt thou be

"Ну что ж! Нескован, невредим,

1075

in lightless labyrinth endlessly

Впредь по владениям моим

that coils about my halls profound

Во тьме сквозь лабиринт вовек

by magic bewildered and enwound;

Блуждать ты будешь, человек,

there wandering in hopelessness

В отчаянья повергнут мрак,

thou shalt learn the power of Elfinesse!'

И эльфов мощь познаешь так!"

1080

'That may not be! ' Lo! Beren spake,

"Не быть тому!" — его слова

and through the king's words coldly brake.

Вдруг Берен холодно прервал. -

'What are thy mazes but a chain

"Ужель не меч — хлад вечной мглы,

wherein the captive blind is slain?

И мрак пещер — не кандалы?

Twist not thy oaths, elvish king,

Подобно Морготу, король,

1085

like faithless Morgoth! By this ring -

Не извращать обет изволь!

the token of a lasting bond

И я кольцом клянусь сейчас,

that Felagund of Nargothrond

Что Барахиру как-то раз

once swore in love to Barahir,

Вручил, во дружестве клянясь,

who sheltered him with shield and spear

Спасенный им в сраженья час

1090

and saved him from pursuing foe

Владыка Финрод Фелагунд

on Northern battlefields long ago -

На топком северном брегу -

death thou canst give unearned to me,

Ты волен гибели предать

but names I will not take from thee

Меня неправедно — как знать,

of baseborn, spy, or Morgoth's thrall!

Но оскорблять меня не смей!

1095

Are these the ways of Thingol's hall? '

Иль Тингол ввел обычай сей?"

Proud are the words, and all there turned

Как речь горда! И целый зал

to see the jewels green that burned

Вперился в перстень, где сиял

in Beren's ring. These Gnomes had set

Смарагдовый огонь очей

as eyes of serpents twined that met

Двух свившихся в боренье змей.

1100

beneath a golden crown of flowers,

Сражаясь за венец златой,

that one upholds and one devours:

Вели они свой вечный бой -

the badge that Finrod made of yore

Сей герб Финарфин встарь избрал

and Felagund his son now bore.

И Финроду в наследство дал.

His anger was chilled, but little less,

Гнев подутих, но сонмы дум

1105

and dark thoughts Thingol did possess,

Теснили королевский ум.

though Melian the pale leant to his side

Шепнула Мелиан, склонясь:

and whispered: ' king, forgo thy pride!

"Отринь гордыню! Знай, сплелась

Such is my counsel. Not by thee

Его судьба с твоей судьбой,

shall Beren be slain, for far and free

Сражен не будет он тобой,

1110

from these deep halls his fate doth lead,

Ждет Берена далекий путь...

yet wound with thine. king, take heed! '

Владыка, осторожней будь!"

But Thingol looked on Luthien.

Но было Тинголу невмочь

'Fairest of Elves! Unhappy Men,

Того вместить, смотря на дочь:

children of little lords and kings

"Прекраснейшая эльфов дщерь!

1115

mortal and frail, these fading things,

Ужели смертные теперь,

shall they then look with love on thee?'

Чьи троны — прах, чья участь — тлен,

his heart within him thought. 'I see

Коснутся взором Лютиэн?"

thy ring,' he said, ' mighty man!

Он рек: "Я вижу блеск кольца,

But to win the child of Melian

Но мало подвигов отца,

1120

a father's deeds shall not avail,

Пресветлой Мелиан дитя

nor thy proud words at which I quail.

Не завоюешь ты шутя.

A treasure dear I too desire,

Я драгоценнейший алмаз

but rocks and steel and Morgoth's fire

Желаю обрести. Сейчас

from all the powers of Elfinesse

Его от эльфов сталь, и ад,

1125

do keep the jewel I would possess.

И огнь Моргота хранят.

Yet bonds like these I hear thee say

Но, раз опасности преград

affright thee not. Now go thy way!

Тебя, о смертный, не страшат,

Bring me one shining Silmaril

Священный Сильмарилл достань

from Morgoth's crown, then if she will,

Из Вражьего венца — и длань

1130

may Luthien set her hand in thine;

Коль Лютиэн тебе отдаст -

then shalt thou have this jewel of mine.'

То обретешь ты мой алмаз!"

Then Thingol's warriors loud and long

И загремел эльфийский смех -

they laughed; for wide renown in song

Ведь были на устах у всех

had Feanor's gems o'er land and sea,

Три Сильмарилла с давних пор.

1135

the peerless Silmarils; and three

Искусством тайным Феанор

alone he made and kindled slow

В земле богов их встарь создал

in the land of the Valar long ago,

И Камни светом напитал.

and there in Tun of their own light

Подобно звездам средь ночи,

they shone like marvellous stars at night,

Тун озаряли их лучи.

1140

in the great.Gnomish hoards of Tun,

Лаурелин, Тельперион

while Glingal flowered and Belthil's bloom

Дарили светом небосклон,

yet lit the land beyond the shore

И все ж до Сумрачных Морей

where the Shadowy Seas' last surges roar,

Лилось сияние Камней,

ere Morgoth stole them and the Gnomes

Доколь их Моргот не украл,

1145

seeking their glory left their homes,

С сынами Феанор не дал

ere sorrows fell on Elves and Men,

Безумной клятвы, и в Исход

ere Beren was or Luthien,

Не вышли Нолдор через лед,

ere Feanor's sons in madness swore

В года, пока не пала тень -

their dreadful oath. But now no more

До Берена, до Лютиэн.

1150

their beauty was seen, save shining clear

Был ныне блеск Камней вотще -

in Morgoth's dungeons vast and drear.

Скрыл Моргот их во тьме пещер,

His iron crown they must adorn,

И заточил в венец стальной,

and gleam above Orcs and slaves forlorn,

Лишь орки зрели свет благой.

treasured in Hell above all wealth,

Дороже каждый Сильмарилл

1155

more than his eyes; and might nor stealth

Зеницы ока Враг ценил,

could touch them, or even gaze too long

Кто лишний вгляд на них кидал -

upon their magic. Throng on throng

Ужасной казни подлежал.

of Orcs with reddened scimitars

Умом ли, силой — не суметь

encircled him, and mighty bars

Вокруг Врага преодолеть

1160

and everlasting gates and walls,

Оружных орков тьмы и тьмы

who wore them now amidst his thralls.

И стены крепости-тюрьмы.

Then Beren laughed more loud than they

Но громче, горше прозвучал

in bitterness, and thus did say:

Смех Берена, наполнив зал:

'For little price do elven-kings

"О, нрав эльфийских королей!

1165

their daughters sell — for gems and rings

Они, выходит, дочерей

and things of gold! If such thy will,

За побрякушки продают!

thy bidding I will now fulfill.

Что ж, хорошо. Меня ты тут

On Beren son of Barahir

Зришь ныне не в последний раз.

thou hast not looked the last, I fear.

Я этот выполню наказ.

1170

Farewell, Tinuviel, starlit maiden!

О звездносветная! Прощай!

Ere the pale winter pass snowladen,

Еще не весна не вступит в край,

I will return, not thee to buy

Как я вернусь, Тинувиэль,

with any jewel in Elfinesse,

Искать любовь меж сих земель -

but to find my love in loveliness,

Не выкупать за самоцвет

1175

a flower that grows beneath the sky.'

Тебя, о поднебесный цвет!"

Bowing before Melian and the king

Владыкам отпустив поклон,

he turned, and thrust aside the ring

Он, повернувшись, вышел вон

of guards about him, and was gone,

В кольце из стражников — и шаг

and his footsteps faded one by one

Их канул в переходов мрак.

1180

in the dark corridors. 'A guileful oath

"Отец! Ты клятву дал — а сам

thou sworest, father! Thou hast both

Его оковам и клинкам

to blade and chain his flesh now doomed

В пещерах Моргота обрек!

in Morgoth's dungeons deep entombed,'

Как обмануть меня ты мог!" -

said Luthien, and welling tears

Слезами дева залилась,

1185

sprang in her eyes, and hideous fears

Ужасная боязнь впилась

clutched at her heart. All looked away,

Ей в сердце. Не посмел никто

and later remembered the sad day

В глаза ей глянуть — но зато

whereafter Luthien no more sang.

Запомнил каждый скорбный день,

Then clear in the silence the cold words rang

Когда замолкла Лютиэн.

1190

of Melian: 'Counsel cunning-wise,

И хладно Мелиан рекла:

O king! ' she said. 'Yet if mine eyes

"Хитро, король. Но, если мгла

lose not their power, 'twere well for thee

Еще мне очи не слепит -

that Beren failed his errantry.

То Берена провал сулит

Well for thee, but for thy child

Тебе добро, но Лютиэн -

1195

a dark doom and a wandering wild.'

Далекий, страшный путь взамен".

I sell not to Men those whom I love'

"Не продаю я смертным тех,

said Thingol, 'whom all things above

Кого люблю превыше всех, -

I cherish; and if hope there were

Промолвил Тингол. — Никогда.

that Beren should ever living fare

Коль я бы верил, что сюда

1200

to the Thousand Caves once more, I swear

Сей Берен явится опять,

he should not ever have seen the air

Ему бы солнца не видать

or light of heaven's stars again.'

Вовеки, Мелиан, клянусь!"

But Melian smiled, and there was pain

Та усмехнулась, боль и грусть

as of far knowledge in her eyes;

Предвиденья сокрыв едва -

1205

for such is the sorrow of the wise.

Мудрейших участь такова.

V

So days drew on from the mournful day;

Шло время. Боле Дориат

the curse of silence no more lay

Был тишиною не заклят,

on Doriath, though Dairon's flute

Хоть смолкла Дайрона свирель

and Luthien's singing both were mute.

И голос стих Тинувиэль.

1210

The murmurs soft awake once more

Проснулись шорохи опять,

about the woods, the waters roar

Ревел у королевских врат

past the great gates of Thingol's halls;

Поток, бегущий мимо стен,

but no dancing step of Luthien falls

Но боле танцем Лютиэн

on turf or leaf. For she forlorn,

Трав не тревожила — она,

1215

where stumbled once, where bruised and torn,

Где ране, как в тенетах сна,

with longing on him like a dream,

Один, истерзанный тоской,

had Beren sat by the shrouded stream

Вперясь в Эсгалдуин седой,

Esgalduin the dark and strong,

Сидел, понурясь, Берен — там

she sat and mourned in a low song:

Скорбела, волю дав слезам:

1220

'Endless roll the waters past!

"Жестокий колдовской поток!

To this my love hath come at last,

Таков любви моей итог -

enchanted waters pitiless,

Боль, одиночество, печаль,

a heartache and a loneliness.'

Поток воды, бегущей вдаль".

The summer turns. In branches tall

Уходит лето. Слышно ей,

1225

she hears the pattering raindrops fall,

Как каплет дождь сквозь сеть ветвей,

the windy tide in leafy seas,

Шумит прибой в морях листвы,

the creaking of the countless trees;

Скрипят бесссчетные стволы,

and longs unceasing and in vain

И тщетно жаждет услыхать

to hear one calling once again

Ее зовущий глас опять,

1230

the tender name that nightingales

Прозвание, которым встарь

were called of old. Echo fails.

Взывали к соловьям уста:

'Tinuviel! Tinuviel! '

"Тинувиэль!" — и не отвесть

the memory is like a knell,

Воспоминанье, смерти весть,

a faint and far-off tolling bell:

"Тинувиэль!" — колоколов

1235

'Tinuviel! Tinuviel! '

Далекий погребальный зов.

' mother Melian, tell to me

"О матерь, Мелиан, твой взор

some part of what thy dark eyes see!

Чар преисполненный, остер.

Tell of thy magic where his feet

Прошу, проведай волшебством -

are wandering! What foes him meet?

Куда направлен шаг его?

1240

mother, tell me, lives he still

Прошу, скажи мне — жив ли он?

treading the desert and the hill?

С кем бьется? Ясен небосклон

Do sun and moon above him shine,

Над ним — иль тучами сокрыт?

do the rains fall on him, mother mine?'

Где ныне путь его лежит?"

'Nay, Luthien my child, I fear

"Дитя мое, о Лютиэн,

1245

he lives indeed in bondage drear.

Боюсь, захвачен Берен в плен.

The Lord of Wolves hath prisons dark,

У Повелителя Волков

chains and enchantments cruel and stark,

В темницах стон и хлад оков.

there trapped and bound and languishing

Там, в хватке колдовских цепей,

now Beren dreams that thou dost sing.'

О песне грезит он твоей".

1250

'Then I alone must go to him

"Тогда я вслед идти должна,

and dare the dread in dungeons dim;

И страху вызов дать одна,

for none there be that will him aid

Коль в мире Берену помочь

in all the world, save elven-maid

Лишь только слабой деве вмочь,

whose only skill were joy and song,

Чьи все уменья — песнь и смех,

1255

and both have failed and left her long.'

Да и давно не стало тех!"

Then nought said Melian thereto,

В ответ молчала Мелиан

though wild the words. She wept anew,

На речи дикие. Как лань,

and ran through the woods like hunted deer

Метнулась дева прочь в слезах,

with her hair streaming and eyes of fear.

Лишь ветер взвился в волосах.

1260

Dairon she found with ferny crown

И Дайрона она нашла -

silently sitting on beech-leaves brown.

В венке зеленом вкруг чела

On the earth she cast her at his side.

В корнях сидел он, недвижим -

' Dairon, Dairon, my tears,' she cried,

И пала на листву пред ним:

'now pity for our old days' sake!

"О Дайрон, Дайрон, пожалей!

1265

Make me a music for heart's ache,

Сыграй во имя прежних дней

for heart's despair, and for heart's dread,

Про сердца боль и сердца страх,

for light gone dark and laughter dead! '

Померкший свет и счастья прах".

'But for music dead there is no note,'

"У мертвой песни гласа нет" -

Dairon answered, and at his throat

Ей горько Дайрон рек в ответ,

1270

his fingers clutched. Yet his pipe he took,

Но флейту взял, и полилась

and sadly trembling the music shook;

Трепещущих созвучий вязь,

and all things stayed while that piping went

И, слыша, Дориат затих,

wailing in the hollows, and there intent

Забыв о радостях своих,

they listened, their business and mirth,

Забыв о солнце в небесах,

1275

their hearts' gladness and the light of earth

И смолкли птичьи голоса

forgotten; and bird-voices failed

Под нежный плачущий напев,

while Dairon's flute in Doriath wailed.

Что Дайрон плел в тени дерев.

Luthien wept not for very pain,

И молвила Тинувиэль,

and when he ceased she spoke again:

Когда умолкла флейты трель:

1280

'My friend, I have a need of friends,

"Мой друг, мне так нужны друзья,

as he who a long dark journey wends,

Как путнику, кого края

and fears the road, yet dare not turn

Чужие дальние страшат,

and look back where the candles burn

Но он, не смея бросить взгляд

in windows he has left. The night

На окна в брошенном дому,

1285

in front, he doubts to find the light

Бредет вперед сквозь ночь и тьму,

that far beyond the hills he seeks.'

Не ведая, найдет иль нет

And thus of Melian's words she speaks,

Он за холмами новый свет".

and of her doom and her desire

Она поведала о том,

to climb the mountains, and the fire

Что мать рекла, и о своем

1290

and ruin of the Northern realm

Желанье горы пересечь,

to dare, a maiden without helm

Пусть не суметь поднять ей меч,

or sword, or strength of hardy limb,

Пусть магия ее слаба

where magic founders and grows dim.

В стране, куда ведет судьба.

His aid she sought to guide her forth

На Север указать тропу

1295

and find the pathways to the North,

Просила Лютиэн, коль в путь

if he would not for love of her

В страну напастей и скорбей

go by her side a wanderer.

Он не отправится за ней.

'Wherefore,' said he, 'should Dairon go

"Почто же Дайрону идти

into direst peril earth doth know

В край, что опасней не найти,

1300

for the sake of mortal who did steal

Во имя смертного — того,

his laughter and joy? No love I feel

Кто счастие украл его?

for Beren son of Barahir,

К нему любви не знаю я,

nor weep for him in dungeons drear,

Пусть он в темнице и цепях,

who in this wood have chains enow,

Не жаль! Ведь здесь, в глуши лесной

1305

heavy and dark. But thee, I vow,

Ничем не слаще жребий мой.

I will defend from perils fell

Но я клянусь тебя спасти

and deadly wandering into hell.'

От бед ужасного пути".

No more they spake that day, and she

Печально поблагодарив,

perceived not his meaning. Sorrowfully

Подвох в словах не различив,

1310

she thanked him, and she left him there.

Она оставила его,

A tree she climbed, till the bright air

Не заподозрив ничего,

above the woods her dark hair blew,

Так по ветвям взобралась ввысь,

and straining afar her eyes could view

Что косы на ветру взвились,

the outline grey and faint and low

И устремила ясный взор

1315

of dizzy towers where the clouds go,

К туманным очертаньям гор,

the southern faces mounting sheer

К взнесенным гордо башням круч

in rocky pinnacle and pier

В холодном облаченье туч,

of Shadowy Mountains pale and cold;

К хранящей юг Гряде Теней,

and wide the lands before them rolled.

К земле, простертой перед ней.

1320

But straightway Dairon sought the king

А Дайрон поспешил сыскать

and told him his daughter's pondering,

Владыку Тингола — сказать,

and how her madness might her lead

Как может Лютиэн сгубить

to ruin, unless the king gave heed.

Себя, коль он не будет бдить.

Thingol was wroth, and yet amazed;

Разгневан был и изумлен

1325

in wonder and half fear he gazed

Король, и рек флейтисту он:

on Dairon, and said: 'True hast thou been.

"Ты верность, Дайрон, проявил!

Now ever shall love be us between,

Как сын, мне будешь ныне мил,

while Doriath lasts; within this realm

Ты в Дориате будешь князь,

thou art a prince of beech and elm! '

В краю, где зелен бук и вяз!"

1330

He sent for Luthien, and said:

И привести велел он дочь:

' maiden fair, what hath thee led

"О дева! Что погнало прочь

to ponder madness and despair

Тебя в безумный страшный путь,

to wander to ruin, and to fare

Тебя заставило дерзнуть

from Doriath against my will,

Ослушаться меня, бежать

1335

stealing like a wild thing men would kill

Сквозь глушь, покинув Дориат,

into the emptiness outside?'

На смерть среди людских тенёт?

'The wisdom, father,'she replied;

"Лишь мудрость" — был ответ ее.

nor would she promise to forget,

Но не могли заставить вновь

nor would she vow for love or threat

Ее ни страх и ни любовь

1340

her folly to forsake and meek

Отцу покорной дщерью быть,

in Doriath her father's will to seek.

Свою затею позабыть.

This only vowed she, if go she must,

Она поклялась только впредь

that none but herself would she now trust,

Довериться другим не сметь,

no folk of her father's would persuade

Не убеждать себе помочь,

1345

to break his will or lend her aid; '

Когда уйти решится в ночь,

if go she must, she would go alone

И вызов бросить тьме одной,

and friendless dare the walls of stone.

Коль так начертано судьбой.

In angry love and half in fear

Отцовский гнев, любовь и страх

Thingol took counsel his most dear

Владели Тинголом. В сердцах

1350

to guard and keep. He would not bind

Велел он крепко охранять

in caverns deep and intertwined

Ту, что ему светлее дня.

sweet Luthien, his lovely maid,

Но запереть меж горных стен

who robbed of air must wane and fade,

Он не решился Лютиэн -

who ever must look upon the sky

Луны и солнца лишена,

1355

and see the sun and moon go by.

Увяла быстро бы она.

But close unto his mounded seat

Но Тингола высокий трон

and grassy throne there ran the feet

Дарила сенью Хирилорн -

of Hirilorn, the beechen queen.

То буков госпожа была,

Upon her triple boles were seen

Ее три гладкие ствола

1360

no break or branch, until aloft

Взмывали гордо в небосклон,

in a green glimmer, distant, soft,

В выси мерцала зелень крон,

the mightiest vault of leaf and bough

И свода не было мощней

from world's beginning until now

От самого начала дней,

was flung above Esgalduin's shores

Холмы, и реку, и портал

1365

and the long slopes to Thingol's doors.

Дворцовый он собой скрывал.

Grey was the rind of pillars tall

Кора была как серый шелк,

and silken-smooth, and far and small

Был беличьим глазам далек

to squirrels' eyes were those who went

И мелок из густых ветвей

at her grey feet upon the bent.

Любой, стоящий у корней.

1370

Now Thingol made men in the beech,

И слугам приказал король

in that great tree, as far as reach

На буке, лестницы доколь

their longest ladders, there to build

Достанут, дочери своей

an airy house; and as he willed

Воздвигнуть дом. По воле сей

a little dwelling of fair wood

Воздушный теремок резной

1375

was made, and veiled in leaves it stood

Возник, укутанный листвой.

above the first branches. Corners three

Трехстенный, трехоконный, он

it had and windows faint to see,

Мастеровыми вознесен

and by three shafts of Hirilorn

Был высоко на Хирилорн

in the corners standing was upborne.

И меж стволами укреплен.

1380

There Luthien was bidden dwell,

Средь птиц и листьев жить ей тут,

until she was wiser and the spell

Покуда чары не спадут

of madness left her. Up she clomb

Безумия, пока она

the long ladders to her new home

Не образумится сполна.

among the leaves, among the birds;

По лестнице наверх без слов

1385

she sang no song, she spoke no words.

Она взошла под новый кров -

White glimmering in the tree she rose,

Блеснуло платье — и, застыв

and her little door they heard her close.

На миг, исчезла, дверь закрыв,

The ladders were taken and no more

И боле брег речной не мог

her feet might tread Esgalduin's shore.

Касанья знать проворных ног.

1390

Thither at whiles they climbed and brought

Вмиг стражи, что желалось ей,

all things she needed or besought;

Несли в жилище меж ветвей,

but death was his, whoso should dare

Но карою была бы смерть

a ladder leave, or creeping there

Тем, кто решился бы посметь,

should set one by the tree at night;

Прокравшись сквозь ночную мглу,

1395

a guard was held from dusk to light

Приставить лесницу к стволу.

about the grey feet of Hirilorn

Так, в вышине заточена,

and Luthien in prison and forlorn.

Томилась Лютиэн одна.

There Dairon grieving often stood

И часто, позабыв покой,

in sorrow for the captive of the wood,

Грустя о пленнице лесной

1400

and melodies made upon his flute

Под тенью бука замерев,

leaning against a grey tree-root.

Плел Дайрон флейт своих напев.

Luthien would from her windows stare

И, видя это из окна,

and see him far under piping there,

Простила Дайрону она

and she forgave his betraying word

Предательскую речь его

1405

for the music and the grief she heard,

За грусть и звуков волшебство,

and only Dairon would she let

И он один из всех лишь мог

across her threshold foot to set.

Переступать ее порог.

Yet long the hours when she must sit

Но как тянулся каждый час!

and see the sunbeams dance and flit

Смотреть на солнца в листьях пляс,

1410

in beechen leaves, or watch the stars

Ночами ясными глядеть

peep on clear nights between the bars

На очи звезд сквозь веток сеть...

of beechen branches. And one night

Но раз перед рассветом был -

just ere the changing of the light

Как знать, веленьем высших сил

a dream there came, from the Gods, maybe,

Иль Мелиан? — глас слышен ей:

1415

or Melian's magic. She dreamed that she

"Тинувиэль! О, Соловей!" -

heard Beren's voice o'er hill and fell

То Берена поверх холмов,

'Tinuviel' call, 'Tinuviel.'

Долин и рек донесся зов

And her heart answered: 'Let me be gone

И Лютиэн проникнул в грудь,

to seek him no others think upon! '

И сердце отозвалось: "В путь!"

1420

She woke and saw the moonlight pale

Она проснулась. Силуэт

through the slim leaves. It trembled frail

Луны сквозь листья сеял свет,

upon her arms, as these she spread

Сияньем деву озарив,

and there in longing bowed her head,

Когда, вздев руки, лик склонив

and yearned for freedom and escape.

В тоске о воле, Лютиэн

1425

Now Luthien doth her counsel shape;

Замыслила покинуть плен.

and Melian's daughter of deep lore

Дщерь Мелиан была мудрей

knew many things, yea, magics more

Любых эльфийский дочерей,

than then or now know elven-maids

Сейчас иль прежнею порой

that glint and shimmer in the glades.

Мерцающих в тиши лесной.

1430

She pondered long, while the moon sank

В раздумиях была она,

and faded, and the starlight shrank,

Пока не стаяла луна,

and the dawn opened. At last a smile

Когда ж рассвет коснулся стен,

on her face flickered. She mused a while,

То усмехнулась Лютиэн,

and watched the morning sunlight grow,

Помедлив, глядя на зарю -

1435

then called to those that walked below.

И стражу позвала свою.

And when one climbed to her she prayed

И так просила — пусть один

that he would in the dark pools wade

Там, где течет Эсгалдуин,

of cold Esgalduin, water clear,

Воды прозрачной наберет,

the clearest water cold and sheer

И ей в покои принесет.

1440

to draw for her. 'At middle night,'

"Но воду в полночь зачерпнуть

she said, 'in bowl of'silver white

В сосуд серебряный, и путь

it must be drawn and brought to me

Пройти, не смея молвить слов -

with no word spoken, silently.'

Вам первый мой наказ таков".

Another she begged to bring her wine

"Пускай нальют в златой сосуд

1445

in a jar of gold where flowers twine -

Вино — и с песней принесут

'and singing let him come to me

Его ко мне в полдневный час -

at high noon, singing merrily.'

Вот будет мой второй наказ".

Again she spake: 'Now go, I pray,

И дале молвила: "Теперь

to Melian the queen, and say:

Скажите Мелиан — мол, дщерь

1450

"thy daughter many a weary hour

В своем жилище день-деньской

slow passing watches in her bower;

Томится праздною тоской

a spinning-wheel she begs thee send."'

И просит прялку ей прислать".

Then Dairon she called: 'I prithee, friend,

И так рекла: "Потолковать

climb up and talk to Luthien!'

О Дайрон, друг, взойди под кров

1455

And sitting at her window then,

На Лютиэн молящей зов!"

she said: 'My Dairon, thou hast craft,

"Мой Дайрон, — молвила она,

beside thy music, many a shaft

В светлице сидя у окна,

and many a tool of carven wood

Не только в музыке своей

to fashion with cunning. It were good,

Ты мастер — так прошу, скорей

1460

if thou wouldst make a little loom

Ты ткацкий изготовь станок,

to stand in the corner of my room.

Чтоб мне поставить в уголок,

My idle fingers would spin and weave

Чтоб пальцы праздные могли

a pattern of colours, of morn and eve,

Все краски неба и земли,

of sun and moon and changing light

Все разноцветье ясных зорь

1465

amid the beech-leaves waving bright.'

Вплести в затейливый узор".

This Dairon did and asked her then:

Помог ей Дайрон, но дивясь:

' Luthien, Luthien,

"О Лютиэн, что будешь прясть?

What wilt thou weave? What wilt thou spin? '

О Лютиэн, что будешь ткать?" -

'A marvellous thread, and wind therein

"Нить, что чудесней не сыскать,

1470

a potent magic, and a spell

Моих заклятий крепких плат

I will weave within my web that hell

Всем силам бездны не порвать!"

nor all the powers of Dread shall break.'

Тому был Дайрон изумлен,

Then Dairon wondered, but he spake

Но Лютиэн не выдал он,

no word to Thingol, though his heart

Хотя его страшила цель

1475

feared the dark purpose of her art.

Искусных чар Тинувиэль.

And Luthien now was left alone.

Одна оставлена! И вот

A magic song to Men unknown

Заклятье Лютиэн плетет,

she sang, and singing then the wine

Неведомое Смертным днесь,

with water mingled three times nine;

С водой вино под эту песнь

1480

and as in golden jar they lay

Мешая трижды девять раз.

she sang a song of growth and day;

Когда в кувшин златой лилась

and as they lay in silver white

Струя, то пела Лютиэн

another song she sang, of night

Про рост цветов и трав, про день,

and darkness without end, of height

Когда в серебряный сосуд

1485

uplifted to the stars, and flight

Она струилась — дева тут

and freedom. And all names of things

Про воли быстрые крыла,

tallest and longest on earth she sings:

Про ночь и звезды песнь вела,

the locks of the Longbeard dwarves; the tail

И поминала в песне сей,

of Draugluin the werewolf pale;

Что на земле всего длинней -

1490

the body of Glomund the great snake;

Седые кудри гномьих брад,

the vast upsoaring peaks that quake

Змей Гломунд и угрюмый ряд

above the fires in Angband's gloom;

Ангбандских пиков в свете звезд,

the chain Angainor that ere Doom

Драуглуина волчий хвост,

for Morgoth shall by Gods be wrought

Ангайнор-цепь, в конце времен

1495

of steel and torment. Names she sought,

Которой будет Враг пленен.

and sang of Glend the sword of Nan;

Сплетались имена легенд -

of Gilim the giant of Eruman;

Гигант Гилим, меч Нана — Гленд,

and last and longest named she then

О прядях пела Лютиэн

the endless hair of Uinen,

Владычицы Морей Уйнен

1500

the Lady of the Sea, that lies

Что разметались навсегда

through all the waters under skies.

Повсюду, где бежит вода.

Then did she lave her head and sing

И, голову омыв, она

a theme of sleep and slumbering,

Песнь завела о безднах сна,

profound and fathomless and dark

Что так глубоки и темны -

1505

as Luthien's shadowy hair was dark-

Как косы Лютиэн, темны,

each thread was more slender and more fine

Нежней был каждый волосок,

than threads of twilight that entwine

Чем сумрака прозрачный шелк,

in filmy web the fading grass

Сплетающая травы тень

and closing flowers as day doth pass.

В тот час, когда уходит день.

1510

Now long and longer grew her hair,

А косы все росли, вились,

and fell to her feet, and wandered there

К ногам упали, растеклись

like pools of shadow on the ground.

Подобно озеру теней...

Then Luthien in a slumber drowned

И волны сон сомкнул над ней.

was laid upon her bed and slept,

Так, пав на ложе, Лютиэн,

1515

till morning through the windows crept

Спала... коснувшись робко стен,

thinly and faint. And then she woke,

Закралось утро сквозь окно,

and the room was filled as with a smoke

Она проснулась...но темно

and with an evening mist, and deep

Вокруг — все будто бы в дыму,

she lay thereunder drowsed in sleep.

Погружено в туман и тьму.

1520

Behold! her hair from windows blew

Глядь! Пряди льются из окон,

in morning airs, and darkly grew

Столп серебрисытый Хирилорн

waving about the pillars grey

Обвили волосы, и ах!

of Hirilorn at break of day.

Струятся в утренних ветрах.

Then groping she found her little shears,

Наощупь ножнички найдя,

1525

and cut the hair about her ears,

Она остригла, не щадя,

and close she cropped it to her head,

Весь водопад своих волос,

enchanted tresses, thread by thread.

Что ей околдовать пришлось,

Thereafter grew they slow once more,

И отросли они опять,

yet darker than their wont before.

Но потемнев — за прядью прядь.

1530

And now was her labour but begun:

Работа ж только началась -

long was she spinning, long she spun;

Пришлось ей долго, долго прясть,

and though with elvish skill she wrought,

Со всем эльфийским мастерством

long was her weaving. If men sought

Пришлось ей долго ткать потом.

to call her, crying from below,

Коль снизу доносился зов,

1535

'Nothing I need,' she answered, 'go!

То был ответ ее таков:

I would keep my bed, and only sleep

"Мне ничего не нужно! Вон!

I now desire, who waking weep.'

Мне явь горька и сладок сон".

Then Dairon feared, and in amaze

Тревогой Дайрон был объят

he called from under; but three days

И к ней взывал. Три дня подряд

1540

she answered not. Of cloudy hair

Ответа сверху не неслось.

she wove a web like misty air

Из тучи спутанных волос

of moonless night, and thereof made

Она соткала полотно,

a robe as fluttering-dark as shade

Как ночь безлунная, темно,

beneath great trees, a magic dress

И сшила из него покров,

1545

that all was drenched with drowsiness,

Трепещущий, как тень лесов,

enchanted with a mightier spell

Сна чарами он был заклят

than Melian's raiment in that dell

Сильней, чем Мелиан наряд,

wherein of yore did Thingol roam

Давным-давно в долине той,

beneath the dark and starry dome

Где ею Тингол молодой,

1550

that hung above the dawning world.

Бродивший на заре времен

And now this robe she round her furled,

По звездным сводом, был пленен.

and veiled her garments shimmering white;

В плащ завернулась дева, и

her mantle blue with jewels bright

Подол, где лилии цвели,

like crystal stars, the lilies gold,

Одежды синь и белизну

1555

were wrapped and hid; and down there rolled

Он скрыл, и, крылья развернув,

dim dreams and faint oblivious sleep

Струение неясных грез

falling about her, to softly creep

Окрест неслышно разлилось.

through all the air. Then swift she takes

Остаток влас взяла она -

the threads unused; of these she makes

И вот из прядей сплетена,

1560

a slender rope of twisted strands

Веревка вмиг — крепка, тонка,

yet long and stout, and with her hands

Вот девы белая рука

she makes it fast unto the shaft

Веревку вяжет к Хирилорн -

of Hirilorn. Now, all her craft

И труд искусный завершен,

and labour ended, looks she forth

И Лютиэн сквозь окон створ

1565

from her little window facing North.

На Север обращает взор.

Already the sunlight in the trees

Луч солнца средь лесных ветвей

is drooping red, and dusk she sees

Уже становится алей,

come softly along the ground below,

Крадется сумрак над землей,

and now she murmurs soft and slow.

Напев неспешный колдовской

1570

Now chanting clearer down she cast

Заводит тихо Лютиэн,

her long hair, till it reached at last

Вот вниз, к земле, одетой в тень,

from her window to the darkling ground.

Она простерла пряди влас,

Men far beneath her heard the sound;

И стражи услыхали глас,

but the slumbrous strand now swung and swayed

Прислушались, не видя, как

1575

above her guards. Their talking stayed,

Над головами реет мрак

they listened to her voice and fell

Волос, им навевая сны -

suddenly beneath a binding spell.

И пали, песней сражены.

Now clad as in a cloud she hung;

Как в облако облачена,

now down her roped hair she swung

Проворной белкой вниз она

1580

as light as squirrel, and away,

Скользнула, и скорей сквозь ночь,

away, she danced, and who could say

Танцуя, устремилась прочь,

what paths she took, whose elvish feet

Не оставляя и следа -

no impress made a-dancing fleet?

И кто бы мог сказать, куда?

VI

When Morgoth in that day of doom

Когда убил в злосчастный час

1585

had slain the Trees and filled with gloom

Два Древа Моргот, разлилась

the shining land of Valinor,

Над светлым Валинором тьма,

there Feanor and his sons then swore

Тогда, взойдя на склон холма,

the mighty oath upon the hill

На Тун, увенчанный дворцом,

of tower-crowned Tun, that still

Дал Клятву Феанор, с отцом

1590

wrought wars and sorrow in the world.

Клялись сыны — и до сих пор

From darkling seas the fogs unfurled

Обет нес горе и раздор.

their blinding shadows grey and cold

И мир туманы оплели,

where Glingal once had bloomed with gold

Где златом цвел Лаурелин

and Belthil bore its silver flowers.

И серебром — Тельперион.

1595

The mists were mantled round the towers

Был белый город ослеплен,

of the Elves' white city by the sea.

И мантией одела тьма

There countless torches fitfully

Застывшие под ней дома.

did start and twinkle, as the Gnomes

И свет бесчисленных лампад,

were gathered to their fading homes,

Дрожал, когда текла толпа

1600

and thronged the long and winding stair

По долгой лестнице витой

that led to the wide echoing square.

На площадь гулкую рекой.

There Feanor mourned his jewels divine,

О Сильмариллах Феанор

the Silmarils he made. Like wine

Скорбел и опьянял вином

his wild and potent words them fill;

Речей неистовой души

1605

a great host harkens deathly still.

Внимавших в мертвенной тиши.

But all he said both wild and wise,

Но запись исступленных слов,

half truth and half the fruit of lies

Смешавших истину и злой

that Morgoth sowed in Valinor,

Обмана Морготова яд

in other songs and other lore

Иные повести хранят.

1610

recorded is. He bade them flee

Он звал блаженные края

from lands divine, to cross the sea,

Покинуть, пересечь моря,

the pathless plains, the perilous shores

Скорей преследуя Врага

where ice-infested water roars;

По смерть несущим берегам,

to follow Morgoth to the unlit earth

Где волны льдистые ревут,

1615

leaving their dwellings and olden mirth;

Забыть домов былой уют,

to go back to the Outer Lands

Ко Внешним Землям воротясь,

to wars and weeping. There their hands

К боям и плачу. И, клянясь,

they joined in vows, those kinsmen seven,

Ладони семеро сплели

swearing beneath the stars of Heaven,

Под звездами, что расцвели

1620

by Varda the Holy that them wrought

Стараньем Варды Элберет,

and bore them each with radiance fraught

Зажегшей в безднах яркий свет.

and set them in the deeps to flame.

Они призвали Варды лик,

Timbrenting's holy height they name,

Таникветиль, священный пик,

whereon are built the timeless halls

Где Манвэ высится чертог.

1625

of Manwe Lord of Gods. Who calls

Тому, кто так обет изрек,

these names in witness may not break

Его нарушить не посметь,

his oath, though earth and heaven shake.

Хотя б земли разверзлась твердь.

Curufin, Celegorm the fair,

С отцом поклялись, как один,

Damrod and Diriel were there,

И Карантир, и Куруфин,

1630

and Cranthir dark, and Maidros tall

И Амрод, Амрас, Келегорм,

(whom after torment should befall),

Маэдрос (муки ждут его!)

and Maglor the mighty who like the sea

И Маглор — голос, скорби полн,

with deep voice sings yet mournfully.

Его досель — как рокот волн.

'Be he friend or foe, or seed defiled

"Хоть друг, хоть враг, хоть Человек,

1635

of Morgoth Bauglir, or mortal child

Хоть Морготова тварь — вовек

that in after days on earth shall dwell,

Рок, боги, ад, закон, любовь

no law, nor love, nor league of hell,

Гнев Феаноровых сынов

not might of Gods, not moveless fate

И ненависть не охладят,

shall him defend from wrath and hate

И никого не оградят,

1640

of Feanor's sons, who takes or steals

Коль он возьмет, похитит иль

or finding keeps the Silmarils,

Найдя, сокроет Сильмарил -

the thrice-enchanted globes of light

Любой из заклятых Камней,

that shine until the final night.'

Что светят до скончанья дней".

The wars and wandering of the Gnomes

Но эта песнь молчит о том,

1645

this tale tells not. Far from their homes

Как эльфы, свой покинув дом,

they fought and laboured in the North.

В боях, скитаньях и трудах

Fingon daring alone went forth

Вели на Севере года.

and sought for Maidros where he hung;

Отважный Фингон разыскал

in torment terrible he swung,

Маэдроса, где он страдал

1650

his wrist in band of forged steel,

Над пропастью от муки злой,

from a sheer precipice where reel

Врагом подвешен под скалой,

the dizzy senses staring down

Прикован за запястье к ней

from Thangorodrim's stony crown.

Над бездной много долгих дней.

The song of Fingon Elves yet sing,

О Фингоне поют досель -

1655

captain of armies, Gnomish king,

О полководце, короле,

who fell at last in flame of swords

Кто пал в огне мечей засим

with his white banners and his lords.

Под белым знаменем своим.

They sing how Maidros free he set,

Маэдроса освободил

and stayed the feud that slumbered yet

Он и вражду остановил

1660

between the children proud of Finn.

Меж Финвэ гордыми детьми.

Now joined once more they hemmed him in,

Над грозным Морготом самим

even great Morgoth, and their host

Им удалось, союз создав,

beleaguered Angband, till they boast

Держать победы, и тогда,

no Orc nor demon ever dare

В кольцо осады Ангбанд взяв,

1665

their leaguer break or past them fare.

Хвалились эльфы, что нельзя

Then days of solace woke on earth

Суметь пробраться мимо них

beneath the new-lit Sun, and mirth

Ни одному из духов злых.

was heard in the Great Lands where Men,

И на земле царил покой

a young race, spread and wandered then.

Под юным Солнцем и Луной,

1670

That was the time that songs do call

И молодой народ Людей

the Siege of Angband, when like a wall

Не ведал в странствиях скорбей.

the Gnomish swords did fence the earth

Пока клинков эльфийских сталь,

from Morgoth's ruin, a time of birth,

Вкруг Моргота стеною став,

of blossoming, of flowers, of growth;

Хранила мир — то все цвело.

1675

but still there held the deathless oath,

...Но все ж довлела тяжело

and still the Silmarils were deep

Власть Клятвы; и скрывал Камней

in Angband's darkly-dolven keep.

Свет Ангбанд в глубине своей.

An end there came, when fortune turned,

Но вот удачи срок истек,

and flames of Morgoth's vengeance burned,

Огнь Вражьей мести был жесток,

1680

and all the might which he prepared

В оплоте тайно мощь скопив,

in secret in his fastness flared

Он черным войском затопил

and poured across the Thirsty Plain;

Простор Иссушенной Земли.

and armies black were in his train.

Осаду огнь и дым смели,

The leaguer of Angband Morgoth broke;

И с орочьих кривых клинков

1685

his enemies in fire and smoke

Росой струилась эльфов кровь.

were scattered, and the Orcs there slew

Бесстрашный Барахир в тот час

and slew, until the blood like dew

Своим копьем от смерти спас

dripped from each cruel and crooked blade.

Владыку Финрода. Чрез топь

Then Barahir the bold did aid

Пройдя, не ведавшую троп,

1690

with mighty spear, with shield and men,

Всем сердцем Финрод клятву дал

Felagund wounded. To the fen

Тогда ему и обещал -

escaping, there they bound their troth,

Отважный Барахира род

and Felagund deeply swore an oath

Любовь и дружество найдет

of friendship to his kin and seed,

У Фелагунда, и всегда -

1695

of love and succour in time of need.

Подмогу, коль придет нужда.

But there of Finrod's children four

Но пламя яростных боев

were Angrod slain and proud Egnor.

Спалило Арфина сынов -

Felagund and Orodreth then

Аэгнор пал, и Ангрод с ним,

gathered the remnant of their men,

Из братьев четырех двоим

1700

their maidens and their children fair;

В живых оставшимся, пришлось,

forsaking war they made their lair

Собрав свои остатки войск,

and cavernous hold far in the south.

Детей и дев вести на юг,

On Narog's towering bank its mouth

Презрев войну, искать приют

was opened; which they hid and veiled,

В пещерах Нарога, таясь,

1705

and mighty doors, that unassailed

Скрыв чарами прохода пасть -

till Turin's day stood vast and grim,

До дней Турамбара осад

they built by trees o'ershadowed dim.

Не знали створки мощных врат.

And with them dwelt a long time there

И с братьями нашли там дом

Curufin, and Celegorm the fair;

Красавец гордый Келегорм

1710

and a mighty folk grew neath their hands

И Куруфин, и их народ

in Narog's secret halls and lands.

Наполнил скрытый Нарготронд.

Thus Felagund in Nargothrond

В краю, неведомом Врагу,

still reigned, a hidden king whose bond

Так правил Финрод Фелагунд,

was sworn to Barahir the bold.

Обет свой Барахиру дав.

1715

And now his son through forests cold

А Барахира сын, устав,

wandered alone as in a dream.

Скитался в холоде лесов

Esgalduin's dark and shrouded stream

Один, как будто в царстве снов.

he followed, till its waters frore

Он шел туда, где темный тек

were joined to Sirion, Sirion hoar,

Эсгалдуин, седой поток,

1720

pale silver water wide and free

Покуда не достигнул он

rolling in splendour to the sea.

Тех мест, где вольный Сирион,

Now Beren came unto the pools,

Одетый в саванный туман

wide shallow meres where Sirion cools

Нес волны в дальний океан.

his gathered tide beneath the stars,

Увидел Берен гладь озер,

1725

ere chafed and sundered by the bars

Где воды Сирион простер,

of reedy banks a mighty fen

Чтоб между отмелей потом

he feeds and drenches, plunging then

Пройти, укрытых тростником,

into vast chasms underground,

И, топи напитав, нырнуть

where many miles his way is wound.

В пещеры, где извилист путь.

1730

Umboth-Muilin, Twilight Meres,

("Озера Сумрака" — зовут

those great wide waters grey as tears

Их эльфы, каждый долгий пруд

the Elves then named. Through driving rain

Как будто полон серых слез.)

from thence across the Guarded Plain

И, взглядом дождь пронзив насквозь,

the Hills of the Hunters Beren saw

Увидел Берен, как вдали,

1735

with bare tops bitten bleak and raw

У Охраняемой земли

by western winds; but in the mist

Взнеслась Охотничья Гряда -

of streaming rains that flashed and hissed

Гола, угрюма и горда.

into the meres he knew there lay

Но сквозь дождей глухую муть,

beneath those hills the cloven way

Он знал, в холмах проходит путь

1740

of Narog, and the watchful halls

Вод Нарога, и дальше, в ряд

of Felagund beside the falls

За водопадом водопад

of Ingwil tumbling from the wold.

Скрывают за завесой вод

An everlasting watch they hold,

На страже бдящий Нарготронд.

the Gnomes of Nargothrond renowned,

Так жители его дозор

1745

and every hill is tower-crowned,

Несли бессменный до сих пор,

where wardens sleepless peer and gaze

Холм каждый башней увенчав,

guarding the plain and all the ways

И гибель тайную встречал

between Narog swift and Sirion pale;

От промаха не знавших стрел,

and archers whose arrows never fail

Любой, кто только красться смел

1750

there range the woods, and secret kill

Лесами меж речных межей

all who creep thither against their will.

Без дозволенья сторожей.

Yet now he thrusts into that land

Со светлым перстнем на руке,

bearing the gleaming ring on hand

Шел Берен быстро, налегке,

of Felagund, and oft doth cry:

И часто восклицая так:

1755

'Here comes no wandering Orc or spy,

"Не соглядатай и не враг -

but Beren son of Barahir

Сын Барахира к вам вступил,

who once to Felagund was dear.'

Что Финроду любезен был".

So ere he reached the eastward shore

Но Берен брега не достиг,

of Narog, that doth foam and roar

Где пена белая летит,

1760

o'er boulders black, those archers green

Где Нарог буйствует шальной.

came round him. When the ring was seen

Отряд из лучников стеной

they bowed before him, though his plight

Пришельца тихо обступил -

was poor and beggarly. Then by night

Но Берен им кольцо явил.

they led him northward, for no ford

И головы склонил отряд,

1765

nor bridge was built where Narog poured

Хоть беден был людской наряд.

before the gates of Nargothrond,

И эльфы Берена сквозь ночь

and friend nor foe might pass beyond.

Вдаль повели, на север, прочь -

To northward, where that stream yet young

Через поток ни мост, ни брод

more slender flowed, below the tongue

Не вел к воротам в Нарготронд.

1770

of foam-splashed land that Ginglith pens

Отряд их реку пересек,

when her brief golden torrent ends

Где Гинглит, светлый ручеек,

and joins the Narog, there they wade.

Впадает в Нарог молодой.

Now swiftest journey thence they made

И спешен был их путь ночной

to Nargothrond's sheer terraces

Под сумрачный огромный свод

1775

and dim gigantic palaces.

Чертогов, в тайный Нарготронд.

They came beneath a sickle moon

Пришел отряд, луной залит,

to doors there darkly hung and hewn

К дверям — из мощных темных плит

with posts and lintels of ponderous stone

И брусьев мастер их воздвиг.

and timbers huge. Now open thrown

Открылись створки в тот же миг

1780

were gaping gates, and in they strode

И путники вступили в зал,

where Felagund on throne abode.

Где Фелагунд на троне ждал.

Fair were the words of Narog's king

Приветлив Нарога король

to Beren, and his wandering

Был к Берену, ведь всю дотоль

and all his feuds and bitter wars

Его скитаний, мести, битв,

1785

recounted soon. Behind closed doors

Он ведал повесть. Дверь закрыв,

they sat, while Beren told his tale

Сын Барахира начал сказ

of Doriath; and words him fail

О Дориате... И не раз

recalling Luthien dancing fair

Он нужных слов найти не мог.

with wild white roses in her hair,

О, Лютиэн! Ее венок,

1790

remembering her elven voice that rung

Эльфийской песни перезвон,

while stars in twilight round her hung.

И танец, звездно-озарен!..

He spake of Thingol's marvellous halls

Поведал он про тронный зал,

by enchantment lit, where fountain falls

Сиявший, будто бы кристалл,

and ever the nightingale doth sing

Где Мелиан и королю

1795

to Melian and to her king.

Их птицы вечно трели льют.

The quest he told that Thingol laid

Он о заданье рассказал

in scorn on him; how for love of maid

Что из презренья Тингол дал.

more fair than ever was born to Men,

Тинувиэль! Она светлей,

of Tinuviel, of Luthien,

Любой из смертных дочерей,

1800

he must essay the burning waste,

Но к ней любовь сулит теперь

and doubtless death and torment taste.

Мученье, смерть и боль потерь.

This Felagund in wonder heard,

Король, дивясь, ему внимал,

and heavily spake at last this word:

И молвил тяжко: "Возжелал

'It seems that Thingol doth desire

Владыка Тингол смерти злой

1805

thy death. The everlasting fire

Тебе, о Берен. Огнь златой

of those enchanted jewels all know

Сих зачарованных камней

is cursed with an oath of endless woe,

Был проклят до скончанья дней,

and Feanor's sons alone by right

Лишь Феаноровы сыны

1810

are lords and masters of their light.

Владеть по праву им должны.

He cannot hope within his hoard

У Тингола не хватит сил

to keep this gem, nor is he lord

Укрыть проклятый Сильмарил

of all the folk of Elfinesse.

Будь он владыка эльфам всем.

And yet thou saist for nothing less

И все ж, ты говоришь, ничем

1815

can thy return to Doriath

Иным тебе купить нельзя

be purchased? Many a dreadful path

Дороги в Дориат? Стезя

in sooth there lies before thy feet -

Воистину твоя страшна -

and after Morgoth, still a fleet

Не только с Морготом война

untiring hate, as I know well,

Без устали — о, знаю я,

1820

would hunt thee from heaven unto hell.

Что Феанора сыновья

Feanor's sons would, if they could,

Тебя из ненависти злой,

slay thee or ever thou reached his wood

Найдут меж небом и землей,

or laid in Thingol's lap that fire,

Пусть, бросив к трону Сильмарил,

or gained at least thy sweet desire.

Мечту бы ты осуществил.

1825

Lo! Celegorm and Curufin