Душа из металла

1.

Даварианская республика. Конгломерат орбитальных сателлитов и пустотных станций "Тэтра-Тэкс". Отсек 5-5-ВМ. Секретная лаборатория компании "Токсвил Контус".

— ... привезли?

— Да, весь груз. Успели откопать уцелевшее и отправить ближайшим рейсом. Говорят, от объекта "Алеф-41" почти ничего не осталось.

— Тоже об этом слышал. Можешь в это поверить? И куда смотрят эсбешники подбирая новое место для лабораторий? Сначала бунт, потом нападение, а потом и вовсе пиратская атака на планету. Кошмар!

— К тому же, никто из наших не выжил. Тех, кто непосредственно занимался исследованиями. Не помешает попросить прибавки к зарплате, учитывая риски. Как считаешь?

— Неплохая мысль. Хотя не думаю, что сейчас руководство захочет обсуждать желание сотрудников. У них самих проблем полно. Сайконские власти начали расследование по рейду звездных странников. Уверен, дознаватели захотят прояснить некоторые вопросы по поводу деятельности одной фиктивной компании, выступающей ширмой для наших людей.

— Ерунда! Все будет как обычно — дадут кому надо и договорятся. В первый раз что ли? Но в принципе ты прав. Без результатов, рассчитывать на прибавку и премии вряд ли стоит. Так что предлагаю вернуться к работе.

— Хорошая мысль. Психоматрицы сумели спасти?

— Да, весь блок в порядке. А что? Наверху хотят возобновить проект по искинам седьмого уровня?

— Нет, та программа признана бесперспективной на данном этапе. Результаты слишком уж неоднозначные. Приказано активировать проект — "Душа из металла".

— Перенос сознания в клоны? Какой смысл? Разве удалось стабилизировать клеточное деление? Оно же все время выходит с эффектом затухания. И выращенная особь погибает. Никто так и не понял, как добиться нормального воспроизведения. Разве что, светловолосые знают, но эти высокомерные ублюдки никогда не делятся своими технологиями с посторонними.

— Ну мы тоже не отсталые дикари с периферийных миров. Если хорошенько посидеть и подумать, то наверняка, что-нибудь придумаем. Например, можно попробовать запрограммированные наноботы. Это должно помочь.

— Сомневаюсь, что надолго. И вообще, кто захочет перемещать свое сознание в полусинтетическое существо? Вся идея проекта как раз и состоит в том, чтобы человек мог жить бесконечно долго, переходя в полноценные человеческие тела без изъянов.

— Импланты тоже работают благодаря нанотехнологиям. И ничего. Не замечал, чтобы моды возмущались.

— Как скажешь. Ты тут главный.

— Вот именно, тем более это не моя идея, а тех, кто сидит намного выше нас с тобой. Начинай наполнять резервуары питательным биораствором. Пора приниматься за дело.

— Подготовить нейронные сети для загрузки психоматриц объектов?

— Нет, пойдем путем имплантации через прямой перенос, после схему удалим. Хочу сделать все чисто. Язык через гипнообучение, по старинке. Надо будет провести психоповеденческое тестирование на адекватность и сохранение рассудка после операции.

— Понял, начну прямо сегодня.

— И кстати, пока не забыл — все подопытные после экспериментов должны быть обязательно утилизированы. Приказ сверху. Руководство не хочет повторять прежних ошибок...

* * *

Даварианская республика. Конгломерат орбитальных сателлитов и пустотных станций "Тэтра-Тэкс". Нижние уровни. Блок для переработки отходов.

Переход от состояния сна в бодрствование не случается мгновенно, если не будят резким тычком или другим, более радикальным способом. Об этом каждому известно.

Люди не роботы, у них нет кнопки немедленного включения и выключения. Все происходит постепенно. Шаг за шагом. Пока наконец дрема не исчезает полностью, очищая сознание от оков сна.

Как и любой нормальный человек, который хоть раз в жизни засыпал, я прекрасно знал об этом. Поэтому в первые секунды после пробуждения окружающая реальность показалась лишь продолжением какого-то дурацкого кошмара, никак не хотевшего меня отпускать.

Покрытые грязью и ржавчиной стены, кучи какого-то мусора, тусклые, едва горящие полоски света наверху, и острый запах затхлости, отходов, разлагающейся растительной и животной плоти.

Для этого места отлично подходило немного скучное, но тем не менее весьма точное название — помойка.

И я отчего-то лежал чуть ли не посередине ее. Что совсем не вязалось с моим обычным поведением.

Не спорю, за пятнадцать лет жизни в школе-интернате дети вырастали совершенно не похожими на своих сверстников из благополучных семей. К этому времени секс, алкоголь, а зачастую и наркотики, считались вполне обычным явлением. В следствии чего, оказаться утром на какой-нибудь незнакомой свалке не представлялось таким уж невозможным событием. Случалось всякое.

Если бы не одно, но — я был очень рассудительным и серьезным подростком. И ни за что бы не стал напиваться до беспамятства, рискуя оказаться невесть где.

С самого раннего детства, мне стало понятно, что нужно стараться, чтобы построить свою жизнь, опираясь на собственные планы. Никто не будет тебе помогать, все надо делать самому и ни на кого не рассчитывать. Жизнь — слишком жестокая штука для одинокого паренька, чья мать бросила его сразу после рождения.

Это послужило развитию характера и личности с самых ранних лет.

Нельзя сказать, что я был каким-то изгоем и отщепенцем, хотя и не зависал постоянно в компаниях. Отношения с другими воспитанниками оставались вполне ровными. Пара драк, где пришлось показать умение защищаться не в счет. Меня считали этаким себе на уме одиночкой, принимая как данность и не пытаясь навязываться.

Я не хотел закончить, как большинство выходцев из приютских домов, где как правило, либо уходили на самое дно, продолжая беспросветно бухать и становясь отбросами, либо подавались в криминал: девчонки на панели, а парни в бандитские группировки.

Мне не хотелось для себя такой судьбы. Я хотел большего. Или меньшего. Тут уж как посмотреть. Выучиться, получить хорошую специальность, найти работу, купить дом, завести семью, детей. В общем — ничего особенного. То, о чем мечтают многие обычные люди.

И вот теперь это. Совершенно неожиданная ситуация для того, у кого распорядок дня шел чуть ли не по минутам.

Насколько помнил, вчера день прошел довольно обыденно, без всяких эксцессов. Уроки, домашнее задание, немного телевизора в общей комнате отдыха, ужин, книги перед сном. Вроде все. Никаких вылазок на улицу, как бывало делали другие по ночам, точно не планировались.

Бред, какой-то...

Медленно приняв сидячее положение, я принялся оглядываться, рассчитывая хотя бы немного приблизиться к разгадке своего необычного местонахождения. Просыпаясь вместо обычной постели в куче мусора, начинаешь чувствовать себя потерянным, ничего не понимающим придурком, кому похоже вчера крупно не повезло.

Неужели, Борька с прихлебалами подсыпали что-то на ужине и выволокли после отбоя куда-то за пределы интерната? Этот крысеныш так и не забыл расквашенный тяжелым деревянным бруском нос. Всегда подозревал, что поганец затаил злобу и постарается со временем отомстить. Похоже удалось.

Интересно, где это меня бросили? Похоже на помещение. Потолок, стены, все грязное, с ржавыми потеками, по углам тянуться трубы коричневого цвета. Лампы едва светят, везде полутьма. Воняет как в сортире на вокзале. Ну и местечко. В пределах города таких развалин вроде не встречалось. Может старый завод? Один из тех, построенных в советские времена, когда все ждали светлого будущего и наступления коммунизма во всем мире.

Надо выбираться. Даже если воспитатели вызвали ментов, вряд ли те будут искать в этой дыре. Придется самому. Впрочем, как и всегда. Мне не привыкать. Когда ты с рождения один, глупо надеется на кого-то еще. Точнее можно, вот только многочисленные разочарования даже самому большому оптимисту быстро приведут голову в порядок.

Двигаясь прямо по мусорным кучам, пополз на четвереньках в одну из сторон. Комната, или зал, черт его знает, что это такое, имело прямоугольную вытянутую форму, шириной метров в десять. И если боковые стены виднелись достаточно неплохо, то дальние утопали в мрачном полумраке.

Честно сказать, лезть туда совсем не хотелось, но что еще оставалось делать?

Руки постоянно проваливались, ноги тоже, приходилось стараться, чтобы не погрузиться в гору отходов, выполняющих роль пола.

С трудом удалось приноровиться, ползком преодолевая три-четыре метра за минуту.

Непонятно, как далеко удалось продвинуться, когда вдруг послышался громкий скрежет.

До недавнего времени неподвижные стены справа и слева начали медленно сдвигаться навстречу друг другу, с явным намерением расплющить находившийся внутри мусор.

А еще как-то резко стало очень жарко. Температура поднялась моментальным скачком, сделав из помещения подобие русской бани.

Это заставило быстрее шевелить конечностями в стремлении добраться до безопасного места.

Но как обычно в таких случаях и бывает, торопливость не помогла. Наоборот, внизу разверзлась каверна, куда меня засосало в мгновение ока. Даже пикнуть не успел.

Застряв в отвратительной массе, почти вверх ногами, ничего не оставалось, кроме как надеяться, что после здешней смерти, кошмар закончиться и я уже проснусь в своей обычной постели в комнате на втором этаже школы-интерната номер двадцать один.

Ведь это не могло быть на самом деле реальностью? Или могло? Да что это за фигня такая? А если все по-настоящему и это конец?

От страха и ужаса приближающейся смерти, я начал дергаться всем телом, стремясь достать до самого дна и тем самым уйти от все разгорающегося жара. Попытка перевернуться и выбраться назад наверх ни к чему хорошему уже бы не привела. Температура усиливалась, доставая до пяток. Стало понятно, еще немного и все, из меня сделают хорошо прожаренное барбекю.

Сложно сказать, когда вместо мусора появилась пустота, куда я с облегчением провалился. К этому времени жар, продолжавшийся спрессовываться мусор и невозможность нормально дышать почти прикончили меня.

Полет длился секунд пять, закончившись так же неожиданно, как и начался.

Упавшие первыми куски мусора приняли рухнувшее тело, давая возможность избежать травм при приземлении с приличной высоты.

Без сил раскинув руки и ноги в стороны, я лежал на спине, дыша как загнанная лошадь, глядя на неторопливо закрывающуюся щель над головой. Судя по звукам, уйти удалось в последний момент. Еще немного...

— Повезло тебе парень, — раздался сбоку голос. — Люк технического доступа на одиннадцатом блоке всегда плохо закрывался при старте процедуры уничтожения.

— Что? — устало спросил я, с трудом поворачивая голову в сторону говорившего.

Старик, одетый в настолько паршивые лохмотья, что их постеснялся бы одевать любой среднестатистический бомж из России, стоял неподалеку на небольшой решетчатой площадке. Он с прищуром оглядывал парня перед собой, хотя кажется его больше интересовал тот хлам, на который ему так повезло упасть.

— Счастливчик ты, говорю, — повторил мужик, не делая попыток приблизиться.

Здесь в отличии от прошлого помещения света было побольше. Как и видимого пространства. Наверху и по стенам змеились какие-то трубы, торчали агрегаты непонятного назначения, кое-где клубились пары густого пара.

— Куда я попал? Что это за место?

Оперившись на локоть мне удалось перевернуться на правый бок. Серьезных последствий от внезапного падения вроде не заметно, сильная боль по крайней мере не ощущалась.

— А ты не знал? Странно это слышать от того, кто выпадает из грузового блока. Это отсек переработки отходов. Хотя какая переработка, плавят и сдавливают в единую массу. Потом отправляют дальше. Часть оставляют, как строительный материал, остальное выбрасывают. У нас тут не центральные миры, чтобы каждый грамм по новой пускать в дело.

— Центральные миры? Это еще что? — спросил я с непониманием.

Местный король помоек с таким изумлением уставился, что стало понятно — тут любой дебил, знал что такое "центральные миры", где они находятся и с чем их едят. А кто не в курсе, тот полный даун, вылезший непонятно из какой дыры. Стало неуютно. Как-то не нравилось чувствовать себя умственно отсталым. А ведь именно так на меня сейчас смотрел незнакомый собеседник.

Я уже хотел что-то сказать в свое оправдание, типа прикинуться ушибленным, контуженным или еще что, но тут до меня вдруг дошло, что все произнесенные фразы, сказанные, как мною, так и стариком, не содержали ни одного русского слова.

Приехали... А это еще что за ерунда?

Задуматься о внезапном открытии не получилось. Случайно скошенный взгляд зацепился за руку, на чей локоть я до сих пор опирался, находясь в полулежащем положении.

Сразу же захотелось еще раз ущипнуть себя, да не один десяток раз. Хотя этим я уже занимался пока полз к предполагаемому выходу еще там, наверху, все никак не веря в происходящее.

Дело в том, что рука была не моя. Чья угодно, но совершенно точно не моя.

Разве такое возможно? Переселиться в другое тело? Я судорожно начал рассматривать ладони, не выдержал, прикоснулся к лицу кончиками пальцев. Без точной уверенности, но казалось, голова чужая. Причем абсолютно лысая, без всякой растительности, даже брови не прощупывались.

Какого хрена тут происходит?

Промелькнула ужасная мысль. Сразу же приподнял край коротких штанов, убеждаясь в том, что главная деталь, делающая из мужчины мужчину, все еще на месте. Да и сисек под тонкой серой безрукавкой не наблюдалось.

Из-за рта вырвался облегченный вздох. Не знаю, что бы стал делать, если бы мне поменяли пол. Я же не толерантный европеец с соответствующими наклонностями. Проснутся в женском теле? Может и прикольно на первое время, а дальше? Жить так постоянно имеющему нормальную ориентацию невозможно. Тут и спятить недолго.

— Ты чего это себе в штаны заглядываешь? — обалдел старик.

Я немного смущенно отпустил пояс.

— Да так, просто.

Слова другого языка звучали мягко, приглушенно. Не как в русском, с его звонкими согласными. Вроде и приятно, и в тоже время совершенно незнакомо. И когда это я успел выучить другой язык, при этом не запомнив самого процесса? Чушь какая-то, разве такое возможно? Наверное да, как и смена тела.

Поднялся на ноги, осторожно шагнув к старику. Пол оказался ребристым, сделанным из металла. И почему-то теплым. Что для человека босиком выглядело мимолетным подарком судьбы. Подпрыгивать или ходить на цыпочках не слишком хотелось. Да и мерзнуть в одной тонкой майке тоже не улыбалось.

— Где я нахожусь? — повторно задал вопрос я, крутя головой и осматриваясь.

Три коридора, высотой в пару человеческих роста, уходили в неведомые дали в разных направлениях от той площадки, где мы со стариком разговаривали. Отовсюду шел шум работающих механизмов, пахло железом и чем-то горелым.

— Перерабатывающий отсек. Мусор тут собирают. Со всего конгломерата, — сказал старик, все так же изумленно разглядывая подростка перед собой.

— А поточнее можно? — спросил я. — До ближайшего города далеко?