Закон эволюции - роман завершен

Доминион — социум двадцати процентов земного населения, в котором процветает подавляющее большинство. Цена — счастье и благосостояние, да и банальное человеческое достоинство самых слабых. Может быть, не так уж и велика цена? Может быть, это только анахронизму из двадцать первого века неравноправные отношения между людьми кажутся неприемлемыми?

Маркус тряхнул головой и в очередной раз вспомнил слова давно умершего философа: нет правильного или неправильно выбора. Есть только твой выбор и его последствия. Если Маркус выберет действие — последствия непредсказуемы, по крайней мере, не для его ума. Если выберет бездействие — рано или поздно истребление теми, которые сочтут себя сверхлюдьми, всех остальных станет если не неизбежностью, то очень вероятным поворотом событий. Увы и ах, но теория Виттмана о раздельной эволюции имеет один изъян: человек способен уживаться мирно с другими людьми только при условии, что эти другие похожи на него самого. Гитлер высосал из пальца мнимое превосходство одних над другими на ровном месте, и чем это кончилось? Легализация фактического неравенства между людьми чревата тем же самым, причем с гораздо большей вероятностью.

И потому — сомнения прочь! Решение принято, все готово для его осуществления. Маркусу предстоит шагнуть в неизведанное еще раз — и он еще раз сделает это, не дрогнув.

На глаза попалась вывеска юридической конторы. Своевременно, однако.

Он вошел внутрь, оплатил кассиру прием у адвоката и отыскал нужного специалиста.

— Допустим, я составлю документ вроде завещания, в котором жертвую все свои счета в банке, допустим, там миллион, некоему лицу или организации, от, скажем, десятого числа, оставлю этот документ у нотариуса в конверте с пометкой "вскрыть пятнадцатого числа". А четырнадцатого числа меня, скажем, оштрафуют на миллион и снимут деньги со счета. Что будет, когда документ будет вскрыт и обнаружится, что деньги, снятые с моего счета, еще десятого числа перестали мне принадлежать?

Юрист призадумался.

— А что мешает вам передать средства десятого числа?

— Считайте это моим пунктиком. Я желаю пожертвовать свои деньги на благотворительность, но хочу, чтобы это стало известно не сразу, а, скажем, после моей смерти. Или после того, как я пропаду без вести. Или чтобы пять дней после того, как я стану, фактически, нищим, об этом еще никто не знал. В общем, неважно почему, но вот так вот я хочу.

Адвокат потер подбородок и пододвинул к себе клавиатуру компьютера.

— Обождите, пожалуйста, минутку, пока я проверю информацию по базе данных. — Он побарабанил по клавишам и погрузился в чтение документов с экрана, а минуты через три повернулся к Маркусу: — в общих чертах, напрямую так сделать не получится. Однако существует обходной путь. Допустим, мы с вами сейчас составим дарственный документ, согласно которому вы передаете кому-либо некую сумму денег. После того, как документ будет надлежащим образом оформлен, вы выдаете мне поручение дать делу официальный ход вместо вас, не позднее чем, положим, в пятидневный срок. Если послезавтра вас оштрафуют и взыщут все ваше деньги, а еще через три дня документ будет доставлен в соответствующий орган, взысканные деньги будут возвращены тому лицу или лицам, кому вы их подарили. Поскольку акт дарения будет зафиксирован до вступления в силу решения о штрафе, то есть прямо сейчас, то фактическим владельцем этих денег на момент штрафа будете уже не вы. Проще говоря, задержка между дарением и обнародованием будет осуществлена благодаря устной договоренности между нами.

Маркус кивнул:

— Хорошо. Чтобы далеко не ходить... Я могу прямо через вашу фирму пожертвовать некоторую сумму денег на медикаменты для какой-либо отсталой страны? С тем, чтобы ваша фирма организовала за счет этих денег закупку и доставку медикаментов нуждающимся?

Юрист пожал плечами:

— Зачем так сложно? Доставкой гуманитарной помощи занимается специальная служба. Вам достаточно составить документ о дарении некоторой стране некоторого количества лекарств, поручить нам провести закупку и передать груз соответствующей службе, а также оформить доверенность для этой же службы на доставку ваших медикаментов тем, кому вы их предназначаете. Главное, чтобы страна была ближним зарубежьем, а не Австралией, скажем.

— И если на момент фактического проведения закупки мой счет будет пуст...

— Деньги будут удержаны с ведомства, которое удержало их с вас.

— И если, предположим, их у меня отсудит некий человек...

— ... То ему придется оплатить закупку из своего кармана, поскольку эти деньги на момент отсуживания вам уже не принадлежали и, следовательно, ему принадлежать не могут.

— Просто превосходно. Ближе к вечеру я приду к вам со списком грузов и адресатов.

Выйдя на улицу, он позвонил Пайпер.

— У тебя есть знакомые, которые понимают, как обстоят дела с медициной в Сибири, и знают, какие лекарства там нужнее всего?

Пайпер чуть призадумалась, потом ответила:

— Ну разве шапочно знакома с парой-тройкой...

— Это превосходно. У меня есть для них задача. Имеется один миллиард сто миллионов денег. Необходимо закупить такие лекарства, чтобы спасти в Сибири как можно больше жизней. Ответ в виде списка медикаментов стоимостью в миллиард нужен мне не позднее, чем после обеда. Если два списка совпадут более, чем на пятьдесят процентов — они получат по пятьдесят тысяч кредов. Если совпадут все три списка — все трое получат по пятьдесят кусков.

— Поняла. А зачем совпадения списков?

— А чтоб они не от балды писали. Главное, эти люди между собой знакомы быть не должны, мне не нужен фиктивный согласованный перечень лекарств.

— Ладно, сейчас буду их вызванивать.

Маркус неторопливо пообедал в дорогом ресторане с многонациональной кухней: ренданг, три салата, суп и якисоба, на десерт вишневый пудинг и кофе. Все свежее, сготовленное по его личному заказу, кроме ренданга: он готовится долго, несколько часов.

Сразу после ресторана он прогулялся по парку, наслаждаясь видом и съев порцию бельгийских вафель с мороженым: возможно, это в последний раз. Появилась мысль напоследок посетить какое-нибудь злачное место и подцепить девочку посговорчивей, но ее Маркус прогнал: летчики лучше, чем кто-либо знают, "либо эрекция, либо реакция". После секса скорость реакции понижается, а он не камикадзе и завтра намерен попытаться выжить.

Астронавт достал взломанный ПЦП и вызвал Ганна.

— Вы готовы?

— Эх... Готов.

— Приступайте в течение часа.

— Понял. Приступаю.

— Отбой.

Часы судьбы тикают, отмеряя секунды в обратном отсчете.

Вскоре позвонила Пайпер и прислала три списка: все совпали процентов на шестьдесят-семьдесят, а разногласия объяснились тем, что каждый из трех медиков, акушер, инфекционист-эпидемиолог и парамедик, ориентировался в первую очередь по своему профилю. Маркус отправил каждому по пятьдесят тысяч и поспешил обратно в юридическую контору.

Возня со списками, оформлением и согласованиями заняла времени почти до вечера. Маркус заплатил фирме за услуги авансом, чтобы не возникло накладок после, перепроверил все документы, убедился, что груз стоимостью в три миллиарда триста миллионов достигнет места назначения.

— А вы знаете про человека, запертого меж двух границ в той стороне? — спросил Маркус.

Из трех специалистов, которые утрясали все формальности, один о нем слышал: еще три дня назад он был жив и вроде бы здоров.

— В таком случае, мне надо написать письмо... Кто в Сибири главный?

— Военная диктатура там. Еще вчера главным был Командующий Сон-Чхегу Акколадзе, а сегодня — кто знает.

— Господи, ну и имечко... Он кто по национальности?

— Мать кореянка, отец — полковник Акколадзе — из сибиряков. Но и у них с национальностями намешано, может даже, похлеще, чем у нас.

— Что ж. Напишу сейчас ему письмо, чтобы впустил того горемыку, а вы отправьте вместе с грузом. Собачья смерть — меж двух решеток...

— Будет сделано.

Затем Маркус подсчитал свой баланс и остатки денег подарил Пайпер тем же методом, что и медикаменты. Если он погибнет, что весьма вероятно — Пайпер хотя бы не останется ни с чем. Но пока перевести ей деньги нельзя: система сразу же известит того, кто, вероятно, следит за Маркусом. А следящий может что-то заподозрить.

Он вышел из конторы с пьянящим чувством свободы. Все, что можно было сделать, все, что было в его силах — сделано. Теперь Маркусу осталось только выспаться и завтра осуществить свой план. Победа или смерть, причем первое не исключает второе.

* * *

Свист пули над ухом — крайне неприятный звук. Маркус рефлекторно втягивает голову в плечи, зигзагами бегая от дерева к дереву. Какой-то мудак сказал, что свиста пуль бояться не надо, мол, раз слышишь, значит, не твоя... Кретин. Сразу видно — дурак, на войне не бывавший, а любой, попадавший под обстрел, хорошо знает: за той, которая не твоя, может прилететь та, которую уже не услышишь.

Еще один выстрел. Стрелок, ясное дело бьет наугад, по мельтешащему среди кустов силуэту. Из автомата попасть по бегущей мишени с четырехсот метров — задача не из простых, но если упорно пытаться раз за разом... Либо Маркус оторвется от преследователя, либо ему крышка.

Северная Корея почти вся изрезана горными хребтами и склонами, и поначалу летчик сумел использовать это в свою пользу, перевалив на горящем штурмовике через ближайшее ущелье и катапультировавшись на предельно малой высоте, чтобы подбившие его "Молнии" не смогли доделать начатое и расстрелять его под куполом парашюта. Но вот прямо сейчас рельеф местности обернулся против него. Дома, говорят, и стены помогают. Насчет стен это байки, но сейчас Маркус вынужден спасаться бегством по лесистой, пересеченной, наклонной местности от того, кто вырос в этих краях. От невысокого и тщедушного корейского солдата летчик оторвался бы в два счета, происходи их гонка на ровном ландшафте, однако сейчас кореец упорно маячит меж деревьев в четырехстах метрах за спиной.

Маркус развернул корпус на пол оборота и на бегу выстрелил примерно поверх головы преследователя. Из пистолета с четырехсот метров попасть нереально, но если он верно прикинул скорость пули и ее траекторию, она должна прожужжать недалеко от врага. Пусть и он втягивает голову в плечи, ищет укрытий за деревьями: Маркус сейчас нуждается в любом, даже самом незначительном преимуществе, чтобы выиграть эту гонку.

Изначально корейцев было двое, но одного из них, на ломаном английском вопящего что-то про собак-американцев, Маркусу повезло свалить метким выстрелом с короткой дистанции. Вслед ему понеслись длинные очереди из двух стволов: не убил, значит. Кореец сразу же подтвердил эту догадку, завопив по-корейски, но в его голосе летчик угадал не крик о помощи, а гневный приказ. И второй солдат продолжил преследование.

Тут негостеприимная корейская земля подыграла Маркусу в последний раз: он вышел к обрыву. Внизу — широкая, достаточно глубокая, стремительная горная река. Летчик вложил пистолет в кобуру, сбросил все ненужное, что еще не успел сбросить, даже флягу с водой, и прыгнул вниз.

Ему безумно повело: он миновал камни, пока бурлящий поток тащил его прочь. Минуту спустя на обрыве показался преследователь и принялся стрелять, но Маркус, спасаясь от пуль, нырнул. На глубине свыше метра автомат ему не страшен, пули, сплющиваясь и деформируясь от удара о водную поверхность, теряют скорость и убойную силу. Все, чего надо бояться — это камней, но с ними летчику удалось разминуться.

Он вынырнул в добрых трехстах метрах от того места, где прыгнул в воду, и увидел, как кореец сбрасывает с себя бронежилет и разгрузку и прыгает следом с автоматом в руках. Первая мысль — подстеречь его и шлепнуть, когда он попытается выбраться на берег. Вторая — если сукин сын выберется на берег сразу же, а ведь это вполне логично сделать, то Маркус снова окажется с пистолетом против автомата на дистанции в триста метров.

Он побежал прочь, наращивая разрыв, и сумел увеличить его до четырехсот с чем-то, но на этом удача закончилась. Теперь оба, и жертва, и охотник, примерно на равных. Мокрые и налегке. Правда, у Маркуса пистолет и отличные физические данные, зато на стороне корейца — привычная ему местность и тяжелый, но дальнобойный автомат, вынуждающий Маркуса искать укрытия за деревьями. И вот уже километра четыре — гонка и перестрелка без изменений. Кореец не может ни догнать, ни попасть, летчик не может оторваться, а дальнобойности ему не хватает и подавно. Вопрос в том, кто выдохнется быстрее.

И как только Маркус это подумал, из-под ноги вывернулся плохо лежащий камень. Летчик не удержался, упал и покатился вниз по склону с коротким, но эмоциональным "Срань господня!"

И проснулся.

Правду сказал какой-то тип: кто хоть раз побывал на войне, тому она будет сниться всю жизнь. Вот и Маркусу периодически снится, как его вначале сбивают корейские истребители, а затем он долго бегает от пехотинца, который на деле был женщиной. Тогда, в две тысячи сорок третьем, они разошлись живыми: перед прыжком в воду кореянка сбросила разгрузку, оставшись только со вставленной в автомат обоймой, и в тот момент, когда она все-таки нагнала Маркуса, у нее закончились патроны. Чего она так и не узнала — что у американского пилота они тоже закончились. Интересно, как сложилась ее судьба? Война закончилась капитуляцией Северной Кореи всего три дня спустя, вряд ли успела погибнуть. Потом... потом были годы мира. А потом — ядерная война и массовый исход Азии в Европу. При встрече с Маркусом ей было едва ли двадцать, значит, когда началась третья мировая, сорока не стукнуло. Теоретически... Да к черту теорию. Какая разница, ведь она в любом случае почти четыреста лет как умерла.

Маркус сел на постели и взялся на ПЦП, через который держал связь с Ганном.

— С добрым утром. Что нового?

— Вечером была одна машина, сразу же уехавшая — тусклым голосом ответил Эдвин, — утром подъехала машина, из ворот вышла женщина, села и уехала. И все.

— Продолжайте наблюдение. Отбой.

Итак, Первый дома, как и ожидалось. Пора.

Маркус быстро позавтракал яичницей с жареными колбасками, какао и круассанами, оделся, замаскировался, взял наперед собранную сумку и вышел из дома, оставив свой личный ПЦП дома. Проходя мимо мусорного бачка, выбросил ключи от квартиры: лишний груз. Сюда он уже больше не вернется.

Вызвав такси, Маркус поехал в музей. На воскресенье запланированы полеты вертолета и штурмовика вертикального взлета и посадки. То, что надо.

На КПП он купил билет и вошел. Документа или ПЦП предъявлять не надо, досмотра личных вещей нет, металлодетектора нет... Любая самая захудалая террористическая организация смогла бы в легкую наворотить делов, но увы. Единственный террорист в Доминионе, если не считать бутылочных мстителей — пришелец из прошлого.

За прошедшее время бутылочный террор, невзирая на драконовские меры, на спад не пошел. Точнее, убийств стало меньше, но и количество пойманных сократилось. Дураков переловили, умные продолжают свое дело. Человека, усвоившего нехитрую инструкцию, вычислить нереально, разве только случайно попадется.