Мурр-Мяус

Мурр-Мяус

Пролог.

Сознание возвращалось, но не постепенно, а какими-то судорожными рывками. Очень похожими на те, что раз за разом сотрясали моё несчастное тело. Несмотря на невероятную слабость, я попытался разлепить веки. Но удалось мне это лишь с третьего или четвёртого раза. Всё равно всё было, как в тумане, а перед глазами плавали разноцветные круги. Надо ли говорить, что я был чуть жив, валяясь буквально без задних ног, хотя все конечности были на месте.

А, кстати, где я вообще?

Приоткрыл один глаз, потом второй... окружающее пространство больше всего напоминало пещеру... Только какую-то странную, залитую холодным неестественным светом. Стены, потолок, пол тоже были какими-то странными... Но толком оглядеть их мне не дали.

— И-и-и-и! — завизжал на высокой ноте лохматый монстр, выскакивая из-за угла и хватая меня в охапку. Так же весело подвывая, он заскакал, завертелся и закружился, скача из одной пещеры в другую, а потом обратно без всякого видимого смысла.

Нет, это ж надо, попасть в лапы сумасшедшего чудовища, так ещё я ни рукой, ни ногой двигать не могу, как сорванный лист или сломанная травинка. Вроде всё на месте, а силы в конечностях никакой.

Тут в поле зрения появился второй монстр, почти в два раза здоровее прежнего. И как заорёт дурным голосом:

— Уа-ва-ва-у-а-а! — вырвал меня за шкирку у предыдущего и потащил по каким-то закоулкам и коридорам, а потом бросил в прозрачную ледяную пещеру.

А затем произошло невероятное: сверху и с боков повалил пар, но лёд и не думал таять.

Только мне тогда было не до разглядывания чудес.

Караул! Варят! В крутую!

— А-а-а-а! — заорал я почище монстра и ринулся на свет.

— Бум! Бум! — бился я о прозрачную стенку, но проклятый лёд и не думал ломаться.

Обессиленный, я рухнул на пол, закрыв локтями нос и глаза. То, что они останутся неповреждёнными после моей смерти, радовало слабо.

Во второй раз моё пробуждение было куда приятнее. Тепло, хорошо, уютно... Вот только я с трудом смог выпутаться из этой непонятной тонкой шкуры. Наконец выбрался и потянулся. Жив, здоров, чего ещё желать?

И тут в коридор, в котором я спал, как влетит мелкий монстр, да как завизжит:

— Мантик! Мантик!

Кто Мантик?! Где Мантик?! Я оторопело заозирался по сторонам. В проходе только мы вдвоём. Это я — Мантик?!

Тут чудовище прыг ко мне. Хвать! А меня уж там нет. И понеслось... А-а-а! Лучше б я умер вчера-а!

Я в пещеру, монстр за мной. Я под большой навес, он следом. Шмыгнул под какое-то строение, чуть сам под ним не застрял. Едва не был схвачен, успев в последний момент прыгнуть на шкуру. Пусть попробует угнаться, я должен лазить быстрее.

— Бум! — шкура так некстати оборвалась, но я успел прыгнуть вверх, зацепившись в последний момент за край выступа.

Рывок и я на нём, но тут, не рассчитав, натолкнулся на стоявшую вертикально причудливую ледяную сосульку, даже целый сталагмит. Я и мяукнуть не успел, как эта льдышка полетела вниз.

— Бымс! — упав на пол, она разлетелась вдребезги.

Блин! А я думал, что в этой пещере весь лёд небьющийся!

— А-а-а! — тоненько завопило первое чудовище, которой упавший кусок льда едва не проломил голову.

— Ва-уа-ва-а! — вторил ей влетевший в пещеру старший монстр, замахнувшись на меня чем-то вроде метёлки.

Я скорее бросился прочь, спрыгнув на что-то мягкое, потом на пол. Чудища за мной. И вновь всё повторилось — я убегаю, меня догоняют.

Только на третьем круге мне удалось выскочить в коридор. К моему великому счастью, вход отворился и в него как раз входил третий обитатель пещеры. Выбора не было, я ринулся вперёд, успев проскочить между стеной и ногой.

Фу-у-ух! Наконец-то я вырвался на волю! И тут...

— Ав-ав-ав! — на меня налетела ещё одна тварь, совсем мелкая, чуть побольше меня.

Мать твою! Уж этой-то я спуску не дам, отыграюсь за всё! И, выпустив когти, я прыгнул вперёд всеми четырьмя лапами.

Мелкое чудище неистовствовало:

— Ав-ав-ав! Ав-ав-ав! — кидалось то с одной стороны, то с другой, пытаясь меня достать.

Фигушки! На покатой крыше его маленькой пещеры я мог держать круговую оборону. Так оно сперва и было. Получив несколько весьма болезненных царапин, лохматая зверюга всё никак не желала успокоиться. Всё скакала и подпрыгивала, но укусить никак не могла.

Достаточно было чуть сместиться по крыше, как я тут же попадал в мёртвую зону. А вот мне достать его морду было парой пустяков. Только от новых ранений монстр впадал в ещё большее бешенство, хрипя и брызгая слюной. А уж с каким надрывом он тявкал...

В общем, я перестал наносить раны бедной зверушке, только имитируя атаки то хвостовым когтем, то лапой в нос или в глаз. Несколько раз тварь получила болезненные уколы в сопатку. Отскакивала, скуля и повизгивая, но потом вновь возобновляла атаки.

Сперва было интересно, но потом эта бестолочь окончательно утомила меня своей простотой. Глупое животное, что с него взять! Так что я вяло отмахивался то лапой, то хвостом, дожидаясь, пока зверюга наконец угомониться. Напрасно, иголка что ли у неё в заднице?

Наконец тварь заткнулась и спряталась в пещере, но не потому, что устала. Просто с неба заморосил промозглый дождь. А чего удивляться? Лето кончилось, скоро середина осени, а там и зимние холода пожалуют.

Я невольно поёжился. Перекусить бы не мешало. А что там, в миске у этого недотёпы? Я аккуратненько подцепил её кончиком хвоста и тихонечко поволок в сторону из поля зрения хозяина. Р-раз! Кувырок головой вниз и у меня в лапах полная охапка странных хрустиков.

И это едят?! Проклятье! Несколько раскрошилось, пока я их пытался сгрести. Кто ж знал, что они такие хрупкие?! О-о, а они оказывается разные. И по цвету, и на вкус. Вот эти, по-моему, какая-то рыба, а это — точно мясо, правда, незнакомое.

Интересно, из каких монстров сделан этот сухпай? Хоть бы взглянуть одним глазком. Впрочем, еда, она еда и есть. А раз она есть, то её нужно съесть. Старинная солдатская мудрость.

Э-э, подожди, лохматый, раз ты жрёшь сухой паёк, значит, ты на службе? Выходит, что тебя монстры приспособили охранять периметр, пока сами сидят в большой пещере в тепле. Бедняга. Я свесил голову и посмотрел в низ.

— Ав-ав-ав! Ав-ав-ав! — ответили мне неистовым лаем.

У-у-у, животное.

Кстати, о службе... Догрызая последние хрустики, я задумался, как же быть дальше.

Часть первая.

Слепыш, проваливший задание.

Глава 1.

— Что слепыш, хочешь стать зрячим? — Ррыв Острый Глаз прищурился, разглядывая меня.

Я же ещё выше задрал подбородок, сидя на задних лапах ровным столбиком, взглядом не просто "поедая", а буквально "пожирая" начальство.

— А может, тебе лучше пойти в вязальщики или ковыряльщики.

— А отчего б тебе, старому подслеповатому х... хрену, не отправиться к Мёртвому ущелью, да и не прыгнуть туда со скалы... Что б самому не мучиться и другим нервы не мотать. Пень одноглазый! — захотелось рявкнуть мне, но я промолчал. Иначе мне навеки пришлось бы распрощаться со своей мечтой.

И всё потому, что я не хотел быть плетельщиком, как отец. Чтобы там не говорил этот глаз, у которого голова — это кость, наше искусство весьма почётно. Не каждый мявс сможет аккуратно свить гнездо из живых веток, чтобы в нём было удобно сидеть. Мало того, у наблюдателя должна быть возможность скрытно сбежать, а его самого не должно быть видно. К тому же, у сидящего в засаде должен быть хороший обзор, а само убежище не должно бросаться в глаза.

В общем, превеликое множество всяких "если", да ещё командиры разведчиков указывают для работы такие места, где не только ничего толком не совьёшь, так ещё и сам наблюдатель будет, как на ладони, видимый со всех сторон. Только попробуй растолкуй это туповатым солдафонам — глазам, когтям и клыкам.

Если кто не знает, то глаза — это разведка, когти — простые бойцы, а клыки — элита, из которой набирается охрана старейшин и Старшей Матери, почётные караулы на торжествах и всё такое прочее.

Для последних двух стай я был мелковат. Не то, чтобы мне не повезло с родителями — они были как раз средних размеров, а вот я уродился в какого-то дальнего родича. Больно мелкий. Зато шустрый и, я искренне надеюсь, что умный.

Наверное, я смог бы стать таким же хорошим плетельщиком, как и отец... Да нет, наверняка стал бы, да только не лежала душа у меня к этому делу. Нет, терпения, сноровки, усидчивости хватало. А так же глазомера, чувства перспективы... Чутья, наконец! Того, что помогает, сидя на месте будущего схрона, увидеть то, как он будет выглядеть со всех сторон. Такому сам не обучишься и ученикам не передашь, тут нужен талант.

И он у меня был! Всё было, только желания становиться вязальщиком... как обозвал нас этот подслеповатый урод... не было!

Кстати, а чего это он так ополчился на строителей. Небось, сам всегда пользовался нашими схронами... Самому-то сплести подобное — кишка тонка! А зимой, он что, ночует на улице, а не в тёплой норе? В общем, обычный трёп ни на что другое не годного вояки. Чуть поумнее своего пустоголового племянника. Того здорового балбеса максимум в простые когти взяли бы. Вон он, как скалится за дядиной спиной. Впрочем, может, внешность обманчива, и на них зря наговариваю? Так же, как они, со зла.

— Слушай внимательно, слепыш, тебе повезло, что Шшик погиб. Сможешь выполнить его задание, так и быть, возьму тебя в стаю.

— Что за з-задание? — даже заикаться начал от нервного напряжения.

Про смерть разведчика я слышал, оттого и решил попытать счастья. Вот и попытал на свою голову!

— Всё проще простого, — ухмыльнулся подслеповатый старик, — попасть в пещеру двуногого монстра и всё там разведать.

Итит твою за ногу! Нифига ж себе первый выход на дело! Меня аж затрясло... Нет, не от страха... А может, это он и был. Фиг его знает! В общем, мне резко поплохело.

— Сколько у меня времени?

— Да сколько хочешь! — Ррыв был щедр, — Только учти, мы стариков не принимаем! — оба расхохотались.

Вот только мне было не до смеха.

— А сухой паёк? — знаю, у разведчиков всегда с собой был запас вяленого мяса.

— Обойдёшься, ты пока не на службе!

— Снаряжение?

— От нас ничего не получишь.

— Даже верёвки?

Если самому искать подходящие стебли, отмачивать, обдирать, а потом вить...

— Хы, — вновь осклабился Острый Глаз, — ты сначала узнай, нужна ли она тебе.

Действительно, чего это я? Сперва нужно всё хорошенько обследовать. А снаряжение? Дело наживное, тем более, что Шшику оно не помогло.

— Когда выступать?

— Можешь, хоть сейчас, но на твоём месте я бы не спешил, — заметил Ррыв.

Сейчас он был серьёзен, как никогда. Что ж, и на том спасибо.

И вот уже четвёртый день я наблюдаю за необычными пещерами. Стоит только на них взглянуть, как даже самому тупому мявсу станет понятно, что с ними что-то не так... И, даже, не что-то, а всё не так. Уж больно они странные. Плохо верится, но кто-то из разведчиков брякнул, что выросли они за один день. Разве такое возможно?

Видно же, что стены из камня или чего-то очень сильно на него похожего, зато окна затянуты чем-то совсем невероятным. Ну не бывает в природе таких гладких и прозрачных материалов! И, судя по всему, ещё и твёрдых. В общем, всё это было необычно, непонятно и оттого внушало страх. В любых других обстоятельствах непременно дал бы дёру, и фиг с ним, с любопытством. Только в этот раз у меня не было выбора.

Первые двое суток, я неподвижно лежал, притаившись, внимательно изучая объект. Видно меня в траве не было абсолютно... Зря что ли я ходил к другу отца Фырфу Красильщику. Он что угодно может перекрасить в любой природный цвет. Вот и меня, чтобы не сверкал рыжей шерстью среди серо-зелёной растительности, щедро извазюкали в подходящей краске. Можно, конечно, было просто перемазаться в грязи, но это не то. Красящий состав был специально придуман для солдат и разведчиков. От него и тело не воняет и не чешется, больше того, собственный запах исчезает напрочь. И дождём краску не смыть. Чтобы её удалить, надо специально лезть в горы и отпаривать шкуру в горячем источнике. И то, сойдёт она не сразу.

В общем, первые двое суток я честно отдежурил, не смыкая глаз. А потом меня свалил сон, и я продрых чуть ли не до середины дня. Хорошо, что этого никто не видел, а то б Ррыв меня сразу же взгрел, и не видать мне "глазастой" стаи, как своих собственных ушей.

Кстати, это даже не было самым страшным. Дело в том, что жилище двуногих монстров располагалось не в лесу, а в поле. Гладкая лысая долина с разбросанной то тут, то там чахлой порослью редких кустарников и отдельно стоящими деревьями простиралась далеко за горизонт. Чуждый и опасный мир.

По сравнению с ним оставшийся за спиной лес был сказочно прекрасен. Могучие ветвистые деревья, раскидистые кусты, не выгоравшая на солнце густая трава... Этот мир был, напротив, близким и родным. Но самое главное, туда боялись соваться завывалы.

Буквально позавчера меня... стыдно признаться... всю ночь трясло от леденящего душу тоскливого воя. Так и не сомкнул глаз. Вот же гнусные твари, мерзкие зверюги, нашли себе занятие — выть на луну. Но что взять с этих ущербных созданий, у которых даже нет подходящих когтей, чтобы лазить по деревьям.

Хоть и ни разу не приходилось, но я бы не побоялся схватиться с любой из этих образин один на один. Ну и что, что они крупнее. У завывалы всего-то и оружия, что его острые зубы, а у нас, мявсов помимо них ещё и длинные когти, включая тот, что на кончике хвоста. Так что можно было б противостоять не только двум, но и трём враждебным особям. А что, в старые времена, стоило вражьей стае сунуться в наш лес, так старики гоняли тварей за милую душу. Каждое дерево и каждый куст были на нашей стороне, не говоря уже о заранее подготовленных ловушках. Завывалы еле ноги уносили. И так повторялось каждый раз, когда они возвращались. Вот только ничему эту вонючую отрыжку нашего мира жизнь так и не научила. Что с них взять, одно слово — животные.

Правда, подбадривая себя подобным образом, я отчаянно храбрился. Пусть мне повезёт, и я смогу противостоять трём зверюгам, но лучше даже от одной удрать на дерево. Вот только вдали от леса их-то как раз и не было. И ещё, самое последнее и самое хреновое, завывалы в одиночку, парами и, даже, по трое не ходят. Их в стае обычно не меньше пяти... И это только взрослых особей, не считая годовалого молодняка и едва народившейся мелкоты. Так что у застигнутого в поле одинокого мявса не может быть никаких шансов — враги бегают куда быстрее.

Проклятье! Я вжался в землю, усиленно прикидываясь мелкой букашкой или червячком. Ну что за наказание, стоит лишь помянуть мерзких созданий, они уже тут, как тут! Не везёт, так не везёт! В мою сторону, радостно лая, бежал один из детёнышей.

— Ав-ав-ав, — какое же непередаваемое счастье, что мамаша позвала своего пострелёнка обратно.

Фух, пронесло! Э-э, я это в иносказательном смысле слова, а не то, что вы подумали, хотя, что себя обманывать, я был очень близок и к этому.