Dragon Age. Inquisition. Воля Создателя

Пролог

Шёл сорок первый год. Многозначительно, правда?

Нет, я не попал в Великую Отечественную, как вы бы могли подумать... хотя лучше бы попал. Уж там, обладатель магических сил мог бы развернуться так, что мама не горюй — здесь же возникает такое чувство, будто эта магия сейчас целиком прорвется через Завесу, отделяющую её от реального мира, и затопит его, как морская вода идущую ко дну шхуну.

Сорок первый год здесь отсчитывали не с начала двадцатого века, как на матушке Земле, а со Знамения — которым для Тедаса стало явление давно вымерших драконов. Соответственно, этот век звался Веком Дракона, и по предсказаниям матерей Церкви, должен был отметиться неисчислимыми бедствиями, войнами и катаклизмами. Стоит заметить, старушки смотрели в будущее с завидным оптимизмом — лично мой вариант названия не стоило произносить вслух при детях.

И пусть сначала было почти тихо — королевство Ферелден завершило, без малого, восьмидесятилетнюю войну за независимость от Орлея, положив на втором году Века Дракона неисчислимое множество своих и чужих солдат в решающей битве. Мирного договора не было после этого ещё двадцать лет, но и после него все увлеченно пускали при случае друг другу юшку. Уже в тридцатом году из Глубинных троп под землей поперли порождения тьмы — это внезапно жахнул пятый по счёту Мор, тут всё и заверте... кхм.

Первый Мор едва не истребил на Тедасе всё живое, а вот пятый кончился на удивление позорно — какой-то маг из ордена Серых стражей добрался до Архидемона в первый же год, и за время Мора никто серьезно не пострадал. Ну, почти: Ферелден был разорен до самой своей столицы — Денерима; ферелденский Круг магов едва выстоял после вторжения демонов. Если бы вашего покорного слугу незадолго до этого не перевели в Круг магов Камберленда, то... даже не знаю.

Наверное, я бы в таком случае обживал другое тело. Это было бы крайне досадно — за последнюю пару дней я уже успел основательно в нем освоиться, и не променял бы его ни на какое другое.

Знакомьтесь и трепещите — Браэн Ланерал, маг из Круга магов Камберленда, эльф. Ну, то есть, это был он... пока не пришел на Конклав договариваться о перемирии между магами и их бывшими надзирателями — храмовниками. Мда.

Стоило кончиться Мору, как старые противоречия вспыхнули с новой силой. Я бы рассказал больше, но попытки извлечь что-то из памяти мага занимают много времени. Знаю только, что вспыхнувшая между магами и храмовниками война длилась четыре года, прежде чем глава Церкви не решилась собрать их всех на Конклаве, чтобы добиться примирения. Браэн Ланерал явился на Конклав в числе множества и множества других магов и храмовников. Что вызвало дальнейшую катастрофу, даже мне неизвестно.

Я родился в пламени Большого взрыва, перемешавшего закрытую завесой Тень, и реальность Тедаса. Самосознание такого существа, как я, не могло принадлежать существу этого мира — я помнил, что родился не здесь. Мои память и знания не могли возникнуть в средневековом магическом мире, и принадлежали бесконечно далекой от него Земле.

Что это было — отблеск чужого мира, отразившийся в сознании безымянного обитателя глубокой Тени, и давший ему самосознание? Или же это я — настоящий, реально существующий человек, переместившийся в Тедас волей Божьей?

Боюсь, мне никогда не узнать ответа на этот вопрос. И в том и другом случае — я чужак здесь, вынужденный играть на помостах тедасского театра навязанную кем-то роль. Пожалуй, единственная неоспоримая реальность, которую я готов безоговорочно принять — это реальность смерти.

О да — я не хочу умереть, и мне плевать, сон это вокруг, или нет. Я сумел осознать себя в этом мире, я сумел пережить Конклав — и не вижу смысла уступать в дальнейшем. Я не планирую спасать мир или менять его по своему разумению, но это не делает меня пешкой на шахматной доске. Так что готовься, Тедас.

Ветер с Морозных гор подул особенно зло, отрезая меня от внешнего мира завесой острых, как бритва, снежинок. Я поднял вверх незащищенную перчаткой ладонь, чтобы глубже натянуть на себя шерстяной капюшон. В чём плюс гор — можно двигаться в любую сторону, и рано или поздно, ты спустишься в теплые низины.

Невидимая сила подхватила, и сорвала меня с каменного уступа. В сотнях метров под ногами стремительно проносились острия заснеженных морозных скал, но на горизонте уже виднелся край темно-зеленого хвойного леса. Далеко за спиной оставались закрытые темными тучами облака, и Брешь в небесах, что была дорогой в Тень.

Мне было там не место. Тонкая ткань Завесы слегка потрескивала уже от одного моего присутствия. Если я не хотел провалиться в Тень там же, где я стоял — мне следовало держаться подальше от мест, где ткань Завесы слаба. Для этого предстояло проделать немалый путь вниз с гор головою вниз — не страшная перспектива для того, кто умеет летать.

Глава 1.

-Леди Кассандра, — эльф неопределенного возраста, в простом сером жилете, учтиво поклонился женщине с короткими черными волосами, — Вынужден обратить ваше внимание на то, что сбежавший от ваших доблестных воинов маг... был одет в мантию Круга, — эльф сделал ударение на последнем слове, — Так одевались члены любого Круга магов... по крайней мере, до мятежа. В то время как моя подопечная, как вы и сами видели, — пожал плечами эльф, — Облачена в одежду долийских разведчиков. Хотя я не буду отрицать, что она тоже маг.

-Отступник, ты хочешь сказать? — холодно откликнулась женщина. Обернувшись, она нашла взглядом невозмутимые глаза эльфа, и жестко прищурилась. На бледных, обветренных скулах вспухли желваки от сдерживаемого гнева, — Думаешь, я не понимаю, к чему ты ведешь, Солас? Ты хочешь всех убедить в том, что эта эльфийка никак с ним не связана, не так ли? Они — единственные из всех, пережили взрыв на Конклаве!

— Солас именно этим и занимается с самого момента побега отступника. Похвальная настойчивость... если не сказать больше, — неопределенно заметила вторая женщина, стоявшая возле окна. Она зябко поежилась, кутаясь в светло-синий плащ с капюшоном.

Сейчас ставни были закрыты, поэтому ледяной ветер проникал в помещения каменной башни лишь в виде легкого сквозняка. О тонкое оконное стекло то и дело ударяли несомые ветром снежинки, да и само оно слабо защищало от холода. В любом случае, если бы в камине не потрескивал сейчас огонь, в комнате давно уже было бы не теплее, чем снаружи.

-Я никого не пытаюсь ни в чем убедить, — спокойно возразил Солас, скрестив руки на груди, — Я лишь указываю на очевидные нестыковки в ваших предположениях, леди Кассандра, на основе которых вы стремитесь делать выводы... идущие ой как далеко.

Кассандра бросила на него очередной рассерженный взгляд, в очередной раз, против собственной воли отметив в добровольно вышедшем к ним отступнике множество несвойственных обычному эльфу черт. Начиная тем, что голова Соласа была гладко выбрита, что было для эльфа просто дико, и заканчивая манерой речи. Специально обученная Церковью вести расследования и допрос, женщина вновь отметила, что не может определить происхождение эльфа по его поведению. Солас не был магом любого из Кругов — списки всех поднадзорных Церкви магов до сих пор имелись в её распоряжении, и она была уверена, что маг, подобный Соласу, давно попал бы в её поле зрения. Не был он и долийцем — более того, он с непонятным презрением отверг все предположения о своём долийском происхождении немногим ранее. Это было, чуть ли, ни единственным эпизодом, когда он проявил на людях хоть какую-то эмоциональность.

Его лицо было неподвижным, как лицо застывшего в камне хасиндского идола, и редко выражало какие-либо эмоции, если только сам эльф для этого специально не старался. В том, что Солас способен при разговоре очень точно отмерять долю сарказма, балансируя на самой грани вежливости и издевки, Кассандра уже убедилась на своём опыте, ни разу не найдя повода для жесткой отповеди.

-Это вообще, для неё типично, — вмешался в разговор еще один участник, до этого невозмутимо перемешивавший угольки в камине. Взгляд на него со стороны вызывал странное ощущение: на вид он был очень невысокого роста — не более полутора метра. Однако же, сидя на полу, он казался крепко сбитым, если не сказать, что весьма крупным, мужчиной. Гномы вообще отличались некоторым отсутствием симметрии: обладая несоразмерно короткими ногами по отношению к туловищу, они были очень широки в кости, и зачастую значительно превосходили в силе простого человека. Их всегда привечали в качестве наёмников, и ценили в качестве отменных воинов, хотя регулярную армию гномов свет поверхности видел, если раз в тысячу лет, и то хорошо. Запрет покидать Глубинные тропы столь суров, что увидевший свет солнца гном до конца своих дней становится изгоем: для остальных из своего народа он вычеркивается из списков живых — словно его никогда и не существовало. Королевство гномов, Орзаммар, что логично, не признавало и тех гномов, что родились уже на поверхности, а те отвечали ему взаимностью, становясь крайними индивидуалистами, презиравшими всякие традиции и законы, равно писаные и неписаные.

Тому, что этот гном был гладко выбрит, удивляться в такой ситуации вообще не стоило. Собственно, как и длинному хвосту русых волос, что он отрастил по последнему писку моды в городе Киркволл, Вольной марки.

-Она всегда делает далеко идущие выводы, и я готов поручиться, что предугадать зигзаги её измышлений заранее, разумному человеку просто не под силу, — продолжил гном.

-Варрик, — произнесла Кассандра, скривившись при виде плутоватой усмешки гнома, — Если у тебя нет разумных предположений, то держи свои мысли при себе. Особенно, когда тебя никто не спрашивает.

-Ладно-ладно, — буркнул Варрик, — Если честно, то я этому даже рад. В наше время излишние расспросы опасны для здоровья.

Продолжать он не стал, и даже не повернулся, хотя было ясно, что он прислушивается к разговору очень внимательно. Кассандра уже выяснила, что цепкая память гнома позволит воспроизвести весь разговор дословно, хоть даже через неделю. Оставалось лишь сожалеть о том, что вредность Варрика не позволяла толком поставить его таланты на службу, не опасаясь удара в спину чуть позднее.

-Если ты позволишь, Кассандра, — вмешалась в разговор вторая женщина, — Я бы, всё-таки, прислушалась к словам Соласа, — кивнув в сторону эльфа, она продолжила, — Канцлер Родрик настаивает на немедленном сожжении нашей узницы. Оставляя за скобками вопрос необходимости казни, нам в любом случае нужно её сначала допросить. Казнить всегда успеется.

-Как это вдохновляет, когда звучит из ваших уст, леди Лелиана, — саркастически отметил со своего места гном, — Надеюсь, вы не будете поднимать вопрос моей казни столь же буднично, коли вам вдруг взбредет в голову такая мысль?

-У нас... действительно, очень много к ней вопросов, — тяжело вздохнула леди Кассандра, опуская локти на подоконник. Реплику гнома она просто проигнорировала, обращаясь вместо этого к Лелиане.

-Не может не быть, — кивнула Лелиана, — Она — одна из двух выживших на Конклаве, и единственная из них в нашем распоряжении. Она... вышла из Тени в своём физическом теле, что многие маги считают невозможным, — тут взгляд женщины мельком скользнул по фигуре Соласа, — За её спиной стоял сияющий силуэт женщины, в которой многим мерещился дух Верховной жрицы Джустинии, погибшей на Конклаве. Наконец, на её ладони находится магическая метка, которая пульсирует в такт гигантской Бреши в Завесе над храмом, где проходил Конклав. Естественно, у нас есть вопросы!

— Допросить её действительно необходимо, тут мне нечего возразить, — вздохнула Кассандра, — Я бы даже не обсуждала предложение канцлера, но после того отступника я опасаюсь, что Родрик может быть в чем-то прав. Что, если из-за неё всё станет ещё хуже?!

-Я сомневаюсь, что моя подопечная будет представлять какую-то угрозу даже после того, как очнется, — заметил Солас, — Во всяком случае, побеседовать с ней вы сможете раньше, чем она сможет причинить хоть какой-то вред.

Леди Лелиана неопределенно пожала плечами в ответ на реплику эльфа. Судя по её нахмуренным рыжеватым бровям, думала в тот момент она о чем-то стороннем.

-Если честно, то у меня есть сомнения, что угроза со стороны отступницы является истинной причиной, по которой канцлер Родрик требует её смерти, — произнесла женщина, продолжая хмуро созерцать бушующую за окном метель.

— Да и для нас, получение возможных сведений является не единственной причиной, по которой я предпочла бы пока оставить отступницу в живых, — продолжила она.

-Вот те раз, — удивленно буркнул со стороны камина гном, ради такого повода даже повернувшийся к женщине лицом, — Только не напоминай, что Андрасте завещала проявлять милосердие. Что за интригу вы затеяли на этот раз?

-Родрик хочет, чтобы мы немедленно вернулись в Вал Руайо, — заметила Кассандра, — Не потому ли он поднял такой шум, что лежащая пластом эльфийка мешает скорейшему отбытию? Ходить по дорогам малой группой нынче опасно, и без нашего сопровождения можно никуда и не дойти.

На лице женщины появился оскал, как у почуявшего след хищника. В её карих глазах было сложно прочитать, какие именно мысли у неё возникли по этому поводу, но никто из присутствующих не сомневался, что они не сулят канцлеру ничего хорошего.

-Это именно так и есть, — сказал Лелиана, — Если сообщить ему, что отступница переживет дорогу до Вал Руайо, и мы можем отбыть хоть сейчас, то он тут же согласится отложить вопрос казни до прибытия в столицу Орлея. Для него, это не принципиальный вопрос.

-Согласен, — произнес Солас, наклонив голову.

-Важно понимать, — заметила Лелиана, начав медленно ходить по комнате, скрестив руки за спиной, — Что со смертью Верховной жрицы Джустинии, смертью множества договороспособных магов и храмовников на Конклаве, Церковь оказалась не просто обезглавлена — она оказалась на грани полной потери субъектности. Из её рядов исчезли практически все значимые фигуры, представляющие хоть что-то сами по себе.

-За исключением вас двоих, леди Кассандра, леди Лелиана, насколько мне известно, — кивнул Солас, — Канцлер Родрик не может этого не понимать... и сдаётся мне, в чем-то он понимает это даже лучше вас.

-Он канцлер, — как о чем-то само собой разумеющемся произнес Варрик, — "Я решаю, кто получит аудиенцию у её Святейшества, а кто нет; я передаю её слова в Тедас, служу советником во всех важных вопросах". Его слова.

-Сейчас нужно организовать выборы новой Верховной Жрицы, и заниматься этим должен именно кацлер, — заметила Лелиана, — Его спешка может быть связана с множеством причин. За время его отсутствия, в Церкви может начаться брожение. Сторонние игроки могут узнать о смерти Джустинии, и успеть перехватить нити управления Церковью. Наконец, у него могут быть и свои амбиции. Ни на секунду не допущу, что их нет...

-Если я замечу, как ты сталкиваешь канцлера с обрыва, Кассандра, то я никому не расскажу, — быстро произнес Варрик, заметив напрягшиеся при словах Лелианы плечи женщины.