Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Черный космос (Статус)


Опубликован:
23.01.2011 — 22.10.2016
Читателей:
1
Аннотация:
Мир будущего. Каким он будет? Это решат люди, такие же как и мы, пусть даже некоторые из них обзаведутся механическими имплантантами или генными модификациями. Жестокие, мелочные, самовлюбленные и злые, но также способные на благородные порывы, искренние чувства и бескортысную доброту. Нашему современнику, проспавшему сотни лет в анабиозной камере предстоит понять это на своей шкуре, ведь пока его статус низок, а жизнь дешева. В прямом смысле слова. Роман издан на бумаге, здесь выложен целиком.
 
↓ Содержание ↓
 
 
 

Черный космос (Статус)


Пролог

Я смотрел вверх и видел огромную черную бездну космоса. Пустота, не добрая и не злая, вечная, холодная и страшная. Конечно, кое-где ее разбавляли огоньки звезд, но их было мало, очень мало. Десятки, максимум сотни. Ничто, практически ноль по сравнению с безграничными просторами мрака. Хм, показалось или несколько из них как-то подозрительно мерцают? Нет, судя по тому, что одна из едва заметных глазу искорок на долю секунды вдруг резко увеличилась в объеме, а потом погасла, никаких галлюцинаций не было. Просто там, на орбите, сначала в кого-то постреляли, а потом и взорвали его. Интересно, обломки долетят до Земли? Помнится, недавно какие-то важные шишки на публичных выступлениях клялись, что добьются увеличения штрафов за падение искусственных метеоритов, приводящее к жертвам и разрушениям, как минимум на тридцать процентов. А за, скажем, прошедшую мимо цели ракету, выпущенную из звездолета и не сгоревшую в атмосфере, а чего-то разнесшую, вообще грозятся конфискацией торпедного аппарата. Врут, наверное, набирают дешевую популярность, только никак не могу понять, зачем. Демократия, называемая также властью толпы, в наше время ничего не решает, а лиц, слишком уж активно выступающих за разные глупости типа прав и свобод, слуги закона могут и расстрелять. На демонстрации или на дому, это уж по желанию заказчика.

Чей-то флаер, грубо нарушающий правила полетного движения и не несущий на себе ни одного включенного габаритного огня, пронесся с оглушительным шумом мимо крыши дома, на которой я лежал. Пришедший за крылатой машиной поток ветра вмиг сдул с площадки всякий мусор и едва не отправил следом за ним и меня. Волна воздуха, ужавшегося до плотности прочной деревянной доски, словно дубиной, хорошенько приложила в бок, бросив вперед, к опасно близкому краю. Хорошо, что конструкцией тут предусмотрены прочные перила и удалось отделаться всего лишь синяками, а не лететь вниз с черт знает какой высоты. В противном случае имелись реальные шансы раскинуть своими мозгами метров на десять в диаметре, а отдельные их брызги могли бы и улететь еще дальше.

— Кретин, — злобно прошипел я в адрес водителя удаляющейся машины, тиская в руках приклад лазерной винтовки. Пальцы сами собой настроили регулятор импульса на максимальную дальность стрельбы. Всей силы воли едва хватало на сдерживание совершенно естественного порыва — устроить сеанс стрельбы по движущейся мишени. — Чтоб у тебя реактор разорвало! Чтоб ты на приведенную в боевую готовность зенитную батарею частного владения нарвался! Чтобы у социков на твою голову оплаченный общественностью заказ пришел!

— Тишина в эфире! — зашипел вставленный в ухо динамик. — Две минуты до начала операции.

Осмотр собственного тела особых повреждений не выявил, но вот одежда там, где меня впечатало в перила, основательно испачкалась слоем слежавшейся на одном месте пыли. Видимо, если в наши времена еще и есть романтики, любующиеся на ночное небо и далекий космос, то ограду крыши они явно не протирают. Хотя вряд ли таких чудиков на всей планете много наберется и совсем уж невероятно, чтобы двое таких встретились не то, что в одном доме, а хотя бы в одном квартале. Современная жизнь, с ее бешеным темпом и моралью, призывающей не просто толкнуть падающего, а и сожрать его еще дергающийся труп, не оставляет места для пустых мечтаний.

— Внимание, начинаем. — Раздавшийся в ухе чужой голос заставил меня отвлечься от созерцания вечных, бесконечных, безграничных просторов и перевести взгляд вниз. Туда, где и должна была оказаться наша цель. На прозрачных стеклах прицельных очков тотчас с готовностью подсветились три десятка силуэтов, неспешно шествующих по тротуару. Не из-за какой-то там важности их персон или чувства собственной силы, вовсе нет. Шустрее передвигать ноги им мешала груда бытовой техники, вынесенной грабителями из разрушенного магазина. Уличная банда, командир которой решил рискнуть и немного изменить сложившийся на улицах города порядок, вывела своих бойцов из трущоб в благополучный район. И отряд люмпенов захватил богатую добычу. Но уйти с ней уже вряд ли сумеет, нести караул в ночной дружине всегда считалось у обитателей данного квартала хорошей традицией. А традиции мы соблюдаем...

Взрыв, скосивший половину забредших совсем не туда налетчиков, являлся следствием заложенного на пути вражеской шайки управляемого снаряда. Во всяком случае, ракеты не разглядели ни я, ни даже переведенный в боевой режим сенсор очков. Да, предводитель уличного отребья все-таки слишком промедлил с отступлением в свою родную берлогу. Допустить, чтобы пути отхода не только перекрыли, но и заминировали, такая ошибка по праву может именоваться непростительной. Как он вообще умудрился дожить до этого дня, если допускает подобные промахи?

Мысли не помешали мне нажать на курок, поразив выбранную цель, и тут же зашарить стволом в поиске новых противников. Однако все усилия оказались тщетны. Расстреливаемые со всех сторон грабители просто не успели оказать сопротивление, роняя оружие из мертвых рук раньше, чем удалось им воспользоваться. Не знаю, во сколько раз стрелявшие превосходили их численностью, но, судя по плотности огня, тот, кто командовал сегодняшним дозором, не поленился поднять представителей русской мафии. А также заодно привлек и сочувствующих ей бойцов, проживающих на нашей территории и время от времени работающих на данную организацию в качестве наемников. Причем и первых и вторых созывали с радиуса как минимум пары кварталов.

— Отбой тревоги, — прошуршал в динамике спокойный голос, и из дверей домов на улицу высыпали союзники. Бойцы явно намеревались вернуть награбленное хозяевам магазина, собрать трофеи и добить тех, кто еще подавал признаки жизни. То есть выполнить обычную работу ночных дозорных, хранящих мир и покой жилого массива. — Всем спасибо, гражданским можно возвращаться по домам. В связи с происшествием сегодня до утра будет дежурить оперативная бригада семьи, да и социки минут через тридцать-сорок на шум подтянутся, а в их присутствии никто безобразничать не будет.

Шагая к спуску вниз и радуясь преждевременному окончанию общественно полезного дежурства, дающему возможность прекрасно выспаться, я бросил последний взгляд вверх, в безмолвную, мрачную, стабильную от начала времен пустоту. Она успокаивала. По крайней мере, в ее равнодушии и безжалостности нет презрения, ненависти и стремления нажиться за твой счет. По нынешним временам эта холодная черная бездна — практически рай.

Глава 1

Ночь. Улица. Фонарь. Мутанты. Хотя, может, и не мутанты, кто их разберет. Но на рукавах толстых курток из темной синтетической кожи имеется светящаяся спираль, вот уже века являющаяся официальным символом измененных. А значит, велика вероятность того, что в их телах и вправду копался кто-то из врачей, специализирующихся на улучшении человеческого организма. Да еще и результаты своей работы закрепил, не дав этим кускам протоплазмы через полгодика принять более соответствующий им вид. Вид лужи слизи, например. Грамотно окружили, сволочи. Спереди пятеро стоят монолитной стеной, сзади трое пути отступления блокируют. Из них двое — леди, точнее, в соответствии с реалиями нашего жестокого мира, самки. Это плохо. По статистике, они куда более жестоки, чем их партнеры, выбор оружия данных особей это только подтверждает. Одна со старым армейским шокером ближнего боя, жуткой штукой, способной остановить сердце человека одним ударом. У второй в покрытых светящимся алым лаком коготках зажато нечто среднее между большой бритвой и маленьким мечом, почти лишенным рукояти. Проклятье, ну почему я такой жадный?! Надо было сразу, выходя на улицу в двенадцатом часу ночи, потратиться на такси, а не устраивать пешую прогулку!

— Ну что, чистюля, — с мерзкой улыбкой шагнул вперед экземпляр хомо не сапиенса, ответственный в банде за переговоры. — Деньги и коммуникатор сам отдашь или помочь?

А ведь с оскорблением и не поспоришь. Действительно, ни на физиономии, ни на теле нет следов непроизвольных мутаций, наследственных болячек или имплантатов. Хороший у меня организм, чистенький. Если бы эти уроды знали насколько, то, наверное, даже разговаривать бы не стали, а сразу шлепнули и оттащили к мясникам. В городе клиник, разбирающих сырье на органы, хватает. Ну, вот где патруль социальной службы, когда он так нужен? В ближайшем баре сидит, в головизор пялится, пиво пьет да стриптизерш щупает?

— Это район Толстяка, — робкая попытка уладить дело миром. Жирный урод, собирающий в универе деньги за 'уличное спокойствие', все-таки обладает, помимо избыточного веса, некоторым авторитетом и родственниками-гангстерами. А уж те внимательно следят за сохранением своих кормовых угодий и изгоняют не делящихся доходами конкурентов в лучший мир посредством выстрела в затылок. Правда, последние дней сорок подачки от меня представитель местной преступности не получал, но мутантам данный факт знать необязательно.

— Не волнует, — грабитель приблизился уже почти вплотную, за что и поплатился. Хлопок по браслету-коммуникатору, являющемуся далеко не обычным гибридом кредитной карточки, компьютера и телефона, заставляет открыться потайное отделение. А оттуда выпадает маленький и очень хрупкий цилиндрик, детонирующий быстрее, чем пролетает вниз четверть метра при нормальной силе тяжести. Ослепительно яркое сияние световой гранаты больно режет глаза даже сквозь заранее зажмуренные веки, и вопли ослепших грабителей звучат в ушах сладкой музыкой. Удар плечом в корпус излишне приблизившегося налетчика роняет парня на жесткую и негостеприимную поверхность, которую землей может назвать лишь неисправимый романтик. Бегу вперед, ориентируясь больше на память, чем на зрение, оно еще не полностью восстановилось. Меня пытаются остановить встречным ударом, заставляющим покатиться кубарем, и пробуют вцепиться в ноги. Массирую чью-то физиономию ботинком, перекатываюсь разок, слышу, как на место, где лежал несколько мгновений назад, опускается чье-то оружие, жестко скрежеща о покрытие улицы, вновь принимаю вертикальное положение и снова бегу. Сзади слышится топот погони, но какой-то он жиденький, всего на две персоны. Видно, только у них нашлись защитные линзы на глазах, и не столь уж важно, природные, встроенные добрым дядей киберхирургом или купленные в магазине. Догонят? Вероятно, да, причем скорее рано, чем поздно, чистый организм легче лечится врачами и дороже стоит у них же, но вот в эффективности здорово проигрывает модифицированным тушкам. Опа! Супермаркет! Спасен!

Ныряю в услужливо распахнувшиеся передо мной двери и перехожу на шаг, оборачиваясь в сторону преследователей. Они остановились буквально в нескольких метрах за прозрачным пластиком и, судя по рожам, обещают мне страшную, но не сиюминутную расправу. С системой безопасности крупной торговой точки шутки плохи, можно по шее от охраны получить. Если она живая, то еще ничего, а вот если роботы... Что бы там ни говорили в массмедиа различные эксперты с десятками ученых степеней, железяки, с установленными ограничителями на уровень интеллекта, были, есть и, скорее всего, будут тупыми до невозможности. Лично видел парня, которого подстрелил дройд, неизвестно с чего перепутавший потянувшегося к полке с товаром покупателя с грабителем. К счастью, бедняге тогда повезло, отделался новым желудком и парой месяцев в больнице, а ведь мог бы и помереть на месте. Хотя для меня лучше, если здесь в качестве охраны окажется компьютер с парочкой турелей и минимумом инициативы, а не живой человек. Ведь последний способен выкинуть беглеца на расправу по целой куче причин, начиная от плохого настроения и заканчивая долей в бизнесе грабителей. Впрочем, вероятность подобного исхода невелика. Во-первых, если жертва выживет, будет мстить, а во-вторых, наемнику в отличие от набора деталей и кучи программ платить надо.

Все оказалось именно так, как я и думал. Живой в магазинчике была только девушка-продавец годочков далеко за тридцать, обряженная в обтягивающую, как вторая кожа, униформу белых и красных цветов. На ком-то посимпатичнее этот наряд выглядел бы весьма сексуально, но одутловатое лицо, где без труда читалась всемирная скука и следы злоупотребления в молодости наркотиками и алкоголем, напрочь убивало все впечатление.

— Покупать что-то будешь? — вяло поинтересовалась она у меня, с отсутствующим видом рассматривая через прозрачный пластик уличных преступников, постепенно увеличивающихся в числе. Все же световая граната не лучшее средство самообороны. Если не успеешь смыться или прикончить противника раньше, чем тот отойдет от шока, вызванного ее применением, то сделаешь себе лишь хуже. Зато даже если она взорвется в руке, то максимум пальцы обожжет, а в коммуникаторе и вовсе полностью безопасна. И ее можно свободно проносить через любые детекторы, стоящие в общественных местах.

— Бутылку самой дешевой минералки, а также заказ такси до района четыре через ваш коммуникатор, если можно, — вежливо попросил продавщицу я, краем глаза наблюдая за бандой. Шайка, оглядываясь на каждом шагу, ввинчивалась в ближайший переулок. Или у меня паранойя, или они намерены подстеречь свою сбежавшую жертву.

— С твоего счета снято десять кредитов, жди, — вяло откликнулась продавщица, а у меня внутри зашевелилась бессильная злоба. Десять! Целых десять кредитов! Да за пять можно добраться до пригорода, взяв с собою в дорогу вполне приличного пива! Вот дрянь, положила себе в карман половину суммы, воспользовавшись моим бедственным положением, и радуется. Чтоб эту торговую точку социки восемь раз в неделю проверяли, а все штрафы на ее имя выписывали!

С едва слышимым гудением антигравов к дверям магазина спланировал потрепанный флаер с облупившейся синей краской на боках. Клиновидная форма и болтающаяся под днищем, словно птичьи лапки, турель выдавала модель 'Голубь'. За такие деньги — и такое старье?! Да их с производства уже двадцать лет как сняли! Интересно, наши отцы города технику, произведенную до Великой Войны, нигде не используют? Ну, мало ли, вдруг имеется еще парочка экземпляров в рабочем состоянии, это ж какая экономия! А что фонят немного — не беда, лечить начальные стадии рака уже давно научились. Правда, бесплатная медицина осталась лишь в исторических хрониках да моих воспоминаниях, но последнее — уже проблема не власти, а общества.

С опаской прошмыгнув в гостеприимно раскрывшееся нутро летательного аппарата, я плюхнулся на потертое сиденье, из которого в одном месте торчала вырвавшаяся на свободу пружина. А затем глубоко, от всей души, облегченно выдохнул. Пронесло, стрелять уличные налетчики не стали. То ли не из чего, то ли решили, что себе дороже. 'Голубь', конечно, старье старьем, но штатная турель под брюхом висит. И проверять, исправна она или нет, вряд ли ради какой-то мелочи рискнут на своей шкуре даже те измененные, кто кожу заменил себе танковой броней.

— Пристегните страховочные ремни, — меланхолично посоветовал бортовой компьютер, управляющий машиной. В следующую же секунду флаер, затрясшись всеми своими железными внутренностями, оторвался от земли и начал набирать высоту.

— Вид из окна, — скомандовал я, и непрозрачный до этого пластик пошел радужными переливами, явив через пару секунд вид на Метроном с высоты птичьего полета. Город жил ночной жизнью, высотки небоскребов, которые проплывали так близко, что, казалось, их можно коснуться рукой, светились огнями. Снизу им вторила уличная реклама многоцветьем всей палитры красок, возможно, даже забираясь в невоспринимаемые обычным человеческим зрением диапазоны. Мимо проносились на ошеломительной скорости сверкающие кляксы частных флаеров, спешащих по своим делам. И только центр хранил гордый мрак, пряча свое великолепие в глубинах земли. Все-таки человеческая раса удивительно живуча. Атомный пожар Великой Войны превратил почти всю территорию Земли в крайне малопригодное для жилья место. Но гляди-ка, прошло всего четыре сотни лет, а люди уже снова ее заполнили. Блин, ну вот втемяшились же в мозг сведения о истории, и тот факт, что экзамен уже сдан, настойчиво лезущие изо всех щелей знания просто-напросто игнорируют. Все же не стоило зубрить дополнительные источники, вполне хватило бы официальных материалов....

— Проклятье! — Браслет на руке завибрировал, свидетельствуя о вызове. Судя по тому, в каком ритме он это делал, номер входил в число имеющихся в памяти электронного устройства и принадлежал кому-то знакомому. Знакомому и очень неприятному, иначе бы не поставил на сигнал мощность, достаточную, чтобы тот мог поднять даже посреди ночи, лишив малейшего шанса проигнорировать послание.

— Добрый день, с вами говорит автоматическая служба оповещения корпорации 'Знания Метронома'. — Передо мной развернулась голограмма с набившим оскомину логотипом. Так, ну и какую же пакость собрался нам подкинуть любимый институт? О внезапных изменениях расписания студенты узнают уже после того, как не пришли на оплаченное занятие. О внеплановых проверках успеваемости, где полученные низкие баллы автоматически поднимают цену обучения, тоже в известность не ставят. — Из-за сбоя в компьютерной сети ваши оценки за экзамен по истории аннулированы. Желаете пересдать его прямо сейчас в режиме реального времени бесплатно, воспользовавшись стандартным протоколом, или оформите заявку на дополнительные услуги нашего учреждения?

Сволочь! Высший балл, вырванный у полуразумных компьютерных и крайне придирчивых экзаменаторов буквально с боем, ушел коту под хвост! И ведь не в первый раз уже! Теперь придется либо прямо так, с ходу, правильно отвечать на хитрющие вопросы, либо же готовить полсотни кредитов. Не такую уж и маленькую сумму потребуют заплатить за амортизацию оборудования в случае, если не удастся убедить электронные мозги в правильной работе моего серого вещества.

— Готов к пересдаче, — слова слетели с губ, свидетельствуя о начале непродолжительного, но крайне выматывающего интеллектуального марафона. Медлить же с ответами нельзя. Вообще нельзя замолкать дольше, чем секунд на пять-семь один раз в минуту. А то система может решить, что я куда-нибудь подглядываю. Стандартный протокол бесплатной пересдачи, мать его! Тот, кто сочинял эту пакость, был настоящим гением по части составления компьютерных программ и создал шедевр, служащий лишь одной цели. Вытянуть из учащихся побольше денег.

— Отвечать быстро, четко, кратко и по существу, малейшее промедление будет использовано против вас. Общая тема экзамена — эпоха Третьей Мировой. Вопрос первый, — тотчас же в темпе скороговорки, смазывая звуки, затараторил динамик моего браслета-коммуникатора. — Охарактеризуйте начало Великой Войны.

— Началом крупнейшего вооруженного конфликта в истории человечества, получившего название Третьей Мировой, или Великой Войны, считается дата вероломного ядерного удара, нанесенного Российской Федерацией по третьему ударному корпусу вооруженных сил Китая в районе озера Байкал. Данный акт неспровоцированной агрессии нарушил ряд соглашений, заключенных между существовавшими в те времена государственными образованиями и послужил поводом для адекватного применения оружия массового поражения, в итоге вылившегося в не имеющий прецедентов конфликт.

— Принято, — оповестил компьютер о соответствии высказанной информации с тем, что пишут в учебниках, и знанием мной истории. Впрочем, уж как раз в этой отрасли гуманитарных знаний я обоснованно считал себя крупным специалистом, перелопатившим такую груду макулатуры, которая не снилась в кошмарах и некоторым профессорам. С другой стороны, правдивые сведения о корпорациях и социальной службе, которые забыли вытравить цензурой из-за давности, того стоили. С чего на самом деле началась Третья Мировая Война, сказать сейчас сложно. Версий, откровенно противоречивших друг другу, слишком много, да и правдивой там наверняка нет, но вот последствия Войны уже показаны более четко. Численность человечества рывком упала до жалких трехсот миллионов, которым повезло не только уцелеть под атомной бомбардировкой, но и оказаться поблизости от более-менее защищенных бункеров или мест, которые можно было быстро превратить в таковые. Поверхность планеты в результате ядерной зимы на пять лет оказалась не очень пригодной для существования. А те, кто остался на Земле, почти поголовно вымерли. Жалкие остатки человечества были загнаны в сеть убежищ, где не хватало всего. Еды. Воды. Медикаментов. От уцелевших поначалу счастливцев в результате довольно быстро, за пару годиков, осталась жалкая треть. — Второй вопрос. Назовите причины, приведшие к образованию корпораций в их нынешней форме.

— Желание обеспечить себе достойные условия существования вынудило большие массы людей установить эффективный товарооборот в первые годы после окончания Великой Войны. Также общество осознало всю пагубность существовавшей на тот момент системы власти, приведшей нашу расу к катаклизму. Результатом этого осознания стало постепенное отмирание старого общественного строя и установление всепланетной сети взаимосвязанных корпораций. В некоторых местах дефицита определенных ресурсов не наблюдалось. Скважины, которые были пробурены в глубь Земли на километры и не пересохли после сотен сейсмических толчков от взрывов, исправно снабжали своих хозяев чистой водой. Кто-то засел на старых складах и имел громадное количество халявного товара, чьи законные владельцы погибли или молчали в тряпочку, чтобы не привлекать к себе внимания, способного оборвать их жизни. Места в убежищах, куда могли впустить, а могли и не впустить, тоже котировались очень и очень высоко. Так началась эпоха корпораций. Городов-полисов. Или, вернее, компаний-стран. Все менялось на все с единственной целью — выжить! Насилие же выходом не являлось, во всяком случае, не любое и не всегда. В сражениях истреблялось слишком много ресурсов, которые проигрывающая сторона, как правило, уничтожала назло победителю. — Считается, что, кроме основной причины, сильное влияние на этот процесс оказали десять второстепенных факторов, таких, как...

— Достаточно. Принято. — Заставил замолкнуть меня компьютер, сбивая с мысли и ломая настрой. Гадская программа! А ведь сейчас вопросы пойдут по нарастающей с увеличением сложности. — Вопрос три. Насколько гладко протекала смена общественных формаций? Когда она началась? Назовите примерное количество погибших.

— Точного ответа на данный вопрос историки дать не могут. Чтобы не погибнуть, каждое убежище старалось обеспечить себе контакт с как можно большим количеством бункеров. Нельзя утверждать, что первые годы после Великой Войны были мирными, можно даже сказать обратное, люди лили кровь сородичей за глоток чистой воды и банку просроченных консервов, но, так или иначе, человечество выжило, более того, осуществилась его давнишняя мечта — объединение. В первые годы после окончания Третьей Мировой выжившие довольно часто уничтожали своих былых противников в данном конфликте или даже союзные их врагам образования, а потому назвать конкретную цифру погибших, именно из-за смены общественных формаций, не представляется возможным. Аналогичные проблемы мешают и найти определенную дату создания первых взаимовыгодных отношений между зарождающимися корпорациями, поскольку многие из них возникли как продолжение существовавших до начала войны союзов.

— Принято, — отозвался компьютер, и я облегченно выдохнул, поняв, что правильно сумел составить ответ, счастливо избегнув ловушки, расставленной на любителей сыпать цифрами, которые чуть ли не у каждого составителя учебников свои собственные. — Вопрос четыре. Назовите решающий фактор, позволивший человечеству в условиях разрухи после Великой Войны сделать шаг вперед в своем развитии.

— Ответ однозначен, это технологии удаленного общения, позволявшие выжившим координировать усилия и кооперироваться, — тотчас же выпалил я. — В первые годы после катастрофы население Земли сидело по бункерам и делало вылазки на поверхность единственно с целью помародерствовать или, в исключительных случаях, поторговать. Все общение между поселениями протекало в основном с помощью тех или иных уцелевших форм связи. А их оказалось неожиданно много. Не все спутники были сбиты, некоторые по-прежнему кружились вокруг планеты и исправно передавали информацию, да и зарытые в землю кабели электронных сетей на холод, голод и повышенный радиационный фон чихать хотели, а точечно и прицельно их никто не бомбил. Устранить же случайные обрывы оказалось не так уж и сложно. Так что информационное поле Земли, хоть и обеднело в связи с гибелью большинства пользователей, но уцелело. При некотором усилии комфортно устроившиеся во льдах Антарктиды полярники, у которых системы жизнеобеспечения были сконструированы на высшем уровне довоенных технологий, могли связаться со своими земляками, родственниками или коллегами где-нибудь в Америке.

— Принято, — меланхолично зафиксировал ответ виртуальный экзаменатор. — Вопрос пятый. Назовите наиболее значительные последствия для живого мира планеты, наставшие после атомного конфликта, и неизбежного в таком случае загрязнения окружающей среды.

— Таковым может считаться создание нового вида хомо сапиенса, человека измененного, — вовремя вспомнил я о том, что люди биологически являются животными. — А зная нынешние нравы, изменения, затрагивающие человеческое общество, безусловно, считаются куда более значительными, чем перечень в сотни тысяч и даже миллионы видов. Пусть пропали какие-нибудь бесполезные насекомые, не имеющие важного значения в сельском хозяйстве растения или редкие, плавающие в одном-единственном озере, рыбы. Что с того хозяевам жизни, неустанно перекраивающим весь мир под себя? Ситуация на Земле постепенно нормализовалась, мать-природа пережила рукотворный катаклизм и затягивала раны. Биосфера уцелела, пусть несколько и оскудев. Причем даже никаких крысотараканов и собакоскорпионов не породила. Нет, конечно, нелетальные мутации у животных имелись и по наследству передавались, но ничего слишком уж экзотического они не несли. Во всяком случае, у неразумных представителей живой природы.

— Принято, — отозвался компьютерный экзаменатор. — Вопрос шесть. Когда появились измененные?

— Точную дату назвать невозможно. Близкие по своему духу проекты, посвященные разнообразному усовершенствованию человека, велись в десятке мест на территории Земли еще до Великой Войны. Практически все они дали плодотворные результаты, использовавшиеся в обстановке секретности, — отозвался я, мысленно вздыхая о времени, предшествующем ядерному конфликту, и жалея о том, что история тогда свернула куда-то не туда. Вместо золотого века тропа развития привела людей в темное и мрачное будущее, откуда хочется сбежать. Вот только, к сожалению, некуда. Примерно в те годы появились первые из тех, кого сейчас официально называют измененными, а неофициально, как было и встарь, мутантами. Правда, этот термин отображает только половину возможных модификаций человеческого организма. Кроме генетических манипуляций, есть еще и киберпротезирование. Хотя они обычно дополняют друг друга. Вообще-то предпосылки для появления этого нового подвида Хомо Сапиенс возникали уже давно. Еще в фашистской Германии времен Третьего рейха ставились опыты на людях. Были они, правда, провальными, но у кого все получалось с первого раза? Да и древнегреческую Спарту с ее отсевом слабых и больных детей, сбрасываемых в пропасть, можно вспомнить. Неизвестно, сколько всего проводилось неудачных экспериментов, но незадолго до Войны, лет за пять, в армии наиболее развитых стран кинули клич на поиск добровольцев, желающих пройти процедуру коренного улучшения себя, любимого. — Можно считать доказанным, что первые успешные образцы киберпротезирования, превосходящие натуральные органы по отдельным параметрам, увидели свет в самом начале двадцать первого века.

— Принято, — согласился компьютер. Интересно, сколько еще осталось? А то ведь, когда такси остановится, потребуется прерваться, чтобы выйти из него. И это может аннулировать все достигнутые результаты, заставив раскошелиться на платную пересдачу. — Вопрос номер семь. Почему количество измененных на самой заре их развития увеличивалось стремительными темпами, а сейчас остается относительно стабильным?

— Ответ кроется в самой природе людей. В экстремальной ситуации плюсы измененных, в частности, большая живучесть и высокая приспособляемость к неблагоприятным условиям внешней среды, превалируют над минусами. — Буду надеяться, такой ответ прокатит, хотя он ближе уже не к истории, а к социологии, но ничего лучшего на ум попросту не идет. Тем более, именно эти причины и останавливали массовые превращения людей в измененных еще в двадцать первом веке. Конечно, спустя некоторое время, скорее всего, косность мышления оказалась бы преодолена, но... случилась Война. Элитные военные части, среди которых и были первые измененные, если не гибли под атомными бомбардировками, то в дальнейшем хаосе, как правило, выживали. Народ там был хваткий, в связи со спецификой работы, да и материальное обеспечение у них имелось на самом высоком уровне. Но действительность постапокалипсиса стала чрезмерным испытанием даже для них. К тому же они спасали не только самих себя, но и, по возможности, семьи и знакомых. Получалось не всегда. В попытках обеспечить выживание близких людей, солдаты шли на такое, чего годом ранее никогда бы не сделали. В том числе и на изменение фено— и генотипа. Так появился новый вид человека. Человек измененный. Самыми значительными из них, для тех, кто модернизирован технически, является необходимость использования специализированной медицины и несколько меньшая естественная продолжительность жизни. Генетические же усовершенствования помимо вышеупомянутых факторов практически гарантируют своим обладателям проблемы с наследственностью и размножением, решением которых занимаются исключительно клиники экстра-класса.

Научиться сбрасывать кожу, чтобы не тащить с собой радиацию внутрь убежища? Почему бы и нет? Нарастить защитный слой жира, согревающий в холодную ядерную зиму? Тоже можно. Установить две искусственные почки, успешнее выводящие соли, яды и прочую дребедень, непременно образовывающуюся, если жрать всякую малопригодную гадость? Без проблем. О таких мелочах, как сервоприводы в руки и ноги или вживленные под кожу бронежилеты, и говорить не приходится. Этично, не этично... Эти понятия люди быстро позабывали, стоило им лишь ощутить голод или увидеть, как медленно гниют под воздействием лучевой болезни их близкие. Впрочем, ученые, имевшие друг с другом неплохие знакомства, особых перегибов дружно решили не допускать.

Во-первых, они вынужденно, из-за особенностей строения мозга, ограничили свою фантазию в рамках более-менее человекоподобного облика. Десятирукий и шестиногий спрут в полтонны весом учиться эффективно управлять своим новым телом должен был годами. А в условиях, когда нахлебников обычно пристреливали, такой период адаптации попросту невозможен.

Во-вторых, умники в белых халатах не закрепляли изменения в наследственности. Последнее условие большинство клиентов горячо одобрило. Дети, если они у них, конечно, появятся, по мнению большинства, должны были оставаться обычными людьми. Вот только подрастающее поколение, тоже, как правило, глядя на родителей, хотело себе похожие примочки, сильно помогающие в сложной, но невероятно увлекательной игре под названием жизнь.

Ученые новым клиентам только радовались. Их запасы ведь были хоть и велики, но не бесконечны, а с исчезновением государственной инфраструктуры кладовые перестали пополняться сами собой. За операцию, вернее, целый комплекс сложных процедур, с клиентов брали более чем не плохие деньги. Хотя какие в те времена были деньги? Бартер правил миром. Но, так или иначе, благодаря проводимой учеными политике, измененных и тогда, и сейчас, относительно немного, примерно процентов девять-десять от общего количества людей. И стать одним из них человек может только после достижения пятнадцати лет.

— Принято, — после очень долгого молчания проскрипел, наконец, компьютер. Я от его действий даже заволновался, как бы и эту пересдачу не отправила система в ненужные данные, предназначенные для стирания. Во всяком случае, если тон грубого подобия искусственного интеллекта меняется ни с того, ни с сего, это значит, что внутри него протекают какие-то непонятные процессы. И вряд ли их результат мне понравится. — Вопрос восемь. Что вы можете рассказать о процессе объединения?

— В экстремальных условиях выжили лишь сильные лидеры, которые задумывались о будущем. — Пожалуй, тут будет уместным проявить немного фальшивого патриотизма. И надеяться, что камера на браслете не передаст кому не надо мое скривившееся в гримасе отвращения лицо. — Ситуация, когда каждое поселение было обособленным от внешнего мира, не могла продолжаться вечно. Рано или поздно поверхность Земли снова стала бы пригодной для существования, и народ неминуемо вылез бы из бункеров, желая забыть темные, тесные и душные подземелья, как страшный сон. А возглавляли людей лучшие! И, естественно, для достижения наибольших результатов было принято решение скоординировать их усилия.

Вследствие нормализации обстановки на планете люди избавились бы из-под тотального контроля новых хозяев жизни, глав корпораций, в те времена еще называвшихся совсем по-другому. А они уже привыкли вкусно есть и сладко спать под усиленной охраной. Власть — страшный наркотик. И привыкание к нему гарантированно излечимо только летальным исходом. Уцелевшие члены прежних правительств, из крупных чиновников враз ставшие мелкими феодалами. Торговые бонзы, внезапно сделавшие состояние на чужих бедах. Генералы, сохранившие в подчинении осколки войск. Полевые командиры, сколотившие себе отряды головорезов, не боящихся ни бога, ни черта и отвоевавших себе место под рукотворными сводами. Все они сумели договориться о разделе сфер влияния на прямых электронных совещаниях. А кто не сумел — погиб. Кое у кого сохранились коды доступа к уцелевшим ракетным шахтам, предназначенным для отсроченных ударов и приберегшим смертоносное содержимое. Да и своими ручками уже никто не стеснялся устранить несогласных с новым миропорядком, лично им сулившим достаточно радужное будущее.

— Подробнее, — проскрипел динамик, когда я запнулся, чтобы перевести дух. — В случае, если подача звуковой информации не будет возобновлена в течение трех секунд, данная попытка сдачи экзамена считается аннулированной.

— Дата конференции, на которой были приняты одни из самых судьбоносных решений в истории человечества, объединивших всю людскую расу, до сих пор считается одновременно и государственным праздником, и началом новой эры. По официальному календарю сейчас идет четыреста двадцать третий год от Соглашения! — поспешно затараторил я, сам глотая звуки не хуже институтской программы. О последовавших за данным мероприятием годах истребления несогласных скромно умолчим. Традиционно, как не раз это делали в глубокой древности со многими неприглядными фактами. — Неофициальную политику ученых по созданию измененных, неспособных самостоятельно передать свои отклонения от общечеловеческого эталона по наследству, там тоже, между прочим, облекли в плоть четких формулировок и законодательно закрепили. И она сохранилась до настоящего времени практически в первоначальном виде! Тогда же создали и приняли основу основ современного общества, систему статусов!

Конечно, в учебниках это называется иначе. Борьба с сепаратизмом, жизненная необходимость объединения человечества, контроль за распространением опасных технологий, уничтожение бандформирований... Вот только почему-то данные процедуры произошли в то время, когда не сумевшие наладить относительно автономное существование уже погибли, а по земной поверхности стали передвигаться без скафандра.

У моей расы не появилось единого лидера. Этого не произошло в те времена, невозможно сейчас и вряд ли станет вероятно в обозримом будущем. Но после Соглашения, залюченного главами корпораций, вновь возникло такое явление, как сословные ранги и аристократия. Все население бункеров, то есть, попросту говоря — человечество, оказалось официально поделено на группы, которым присвоили соответствующие буквы английского алфавита. Почему был выбран именно он, не до конца понятно. Вероятно, данный язык считался межнациональным средством общения. Или, может, потому, что уцелели в основном представители весьма развитых стран, для которых он являлся родным. В соответствии с полученным статусом человек обладал теми или иными правами. А вот обязанностями его нагружали вышестоящие, которые законодательно получили возможность решать судьбы подчиненных. И не только.

Статус также определял цену жизни человека. В прямом смысле слова. Была установлена система наказаний и штрафов за все правонарушения, включая убийства. Единая по всей планете, соблюдавшаяся неукоснительно, жестокая и безобразная. От того, каким положением обладал потерпевший, а каким жертва в ней, зависело очень многое. Следить за исполнением принятых законов призвали созданную общими усилиями структуру — Социальную Службу. Эта организация объединяла в себе все мыслимые и немыслимые функции контролирующих и карательных органов. А управляли ею непосредственно главы корпораций, являющиеся ее верхушкой. Социки, как немедленно окрестили их люди, являлись жестокими и практически всемогущими чудовищами в человеческом обличье. Их боялись и ненавидели. Но боялись все-таки больше. Конечно, они, помимо всего прочего, занимались такой важной и полезной деятельностью, как контроль за оборотом наркотиков или мониторингом за соблюдением экологических и санитарных норм. Правда, я лично не знал ни одного человека, по мнению которого плюсы данной организации перевешивали бы ее минусы. Хотя, вероятно, повинен в этом мой круг общения, среди которого не имелось выходцев из высшего общества.

Одной из самых неоднозначных функций образовавшейся структуры стала служба принудительного решения конфликтов. За любое правонарушение, с исключением в виде политических махинаций и промышленного шпионажа, ею устанавливался штраф, позволяющий полностью искупить свою вину перед обществом. Если попался, то заплати его и свободен, да и вообще как будто не судим. А коли сразу постучишься в офис социков и выложишь его же да плюс двадцать пять процентов надбавки, так контора сама сделает все, за что получены деньги. Изобьет, украдет, убьет. Но — с минимальным количеством риска для окружающих и весьма профессионально. Узаконенный институт насилия, которое после Войны прочно вошло в человеческую жизнь.

Возможно, это и было необходимо в то время, чтобы человечество могло стравливать пар относительно безопасным способом и выжить... Возможно. Но очень маловероятно. Я всегда так считал, имея возможность сравнивать мир прошлый и мир нынешний. Сведения, которые нашлись в старых архивах, во время подготовки к экзаменам, лишь убедили меня в этом. Главы корпораций, при помощи Соглашения, хотели сделать наш мир идеальным для себя... Ну что ж. У них получилось.

Те, кто был на верхушке социальной пирамиды, в зависимости от собственной мощи и влияния, взяли себе символы от A до D. Императоры, короли и правители нового мира. Главы крупных фирм-городов, чье слово было законом для всех, кроме таких же, как сами они, хозяев жизни. Высшие чиновники Социальной Службы. Им можно было все кроме массового геноцида. За отдельные убийства, пусть даже их набиралось много, они выплачивали социальной службе штрафы. Для меня — невероятно огромные. Для них — карманную мелочь.

Литеры от E до H получили их ближайшие помощники, каждый из которых имел в подчинении не одну сотню человек. Впрочем, в исключительных случаях этот статус мог даваться и кому-то другому, не имевшему в своем распоряжении крупных сумм или власти, но достаточно ценному. Видному ученому, сделавшему фундаментальное открытие или личному телохранителю кого-то из высшей аристократии, спасшему жизнь сюзерену, тем самым доказав свою верность и полезность. Эти теоретически уже могли попасть под каток законов, но никогда этому не подвергались, если их не настигала немилость своих вышестоящих покровителей. Последние лично или при помощи своих подчиненных лишали провинившихся свободы и жизни. А сами были прикрыты от законов... Ну, за исключением тех случаев, когда верхам хотелось провести образцово-показательную казнь, кинув кость плебсу и отдав бывшее высокое начальство на расправу жаждущей крови толпе.

Буквы I, G, K, L, M достались мелким начальникам и начальничкам. В какой степени мелким? Десяток подчиненных как минимум. Максимум не лимитирован и зависел от сферы, где те находились. В тюрьмы или в прицел работников Социальной Службы они попадали... иногда. Если обладающие этими рангами умудрялись не опростоволоситься достаточно долго, то начинали располагать средствами, позволяющими откупиться от закона.

Основанная масса населения получила статус, выражающийся символами от N до S. Рабочие. Солдаты. Мелкие клерки. Представители социальной сферы. Им уже были не под силу штрафы, установленные за правонарушения. На один такой они копили десятилетиями. А потому были вынуждены стать весьма законопослушными. Если хотели жить и жить, пусть не так уж хорошо, но терпимо.

Буквы от T до W означали людей с поражением в правах. Проще говоря, узаконенных рабов. Но если так назвать их в зоне досягаемости датчиков Социальной Службы, то ее работники неизбежно навесят на того, кто нарушил постановление от какого-то там числа, солидный штраф. Вот уж чьей участи не позавидуешь, прогресс науки и техники не позволял им иметь даже призрачные шансы на обретение свободы и заставлял быть покорной глиной в руках тех, кто имел в своем распоряжении коды управления. По мне стать подобной марионеткой — это хуже, чем мертвым. Правда, иметь в подчинении таких бедолаг позволялось только со статуса G. Хоть что-то хорошее, относительно простые люди не могли испытать искус владения чужими судьбами. Да и было обладателей этих категорий, по правде говоря, не так чтобы много. Рабский труд в большинстве отраслей высокотехнологичного общества попросту неэффективен. И потому девяносто пять процентов рабочей силы считали себя свободными людьми, хотя по факту отличались от невольников не так уж и сильно, тоже всю жизнь горбатясь на хозяина за еду, одежду да очень-очень редкие дополнительные подачки по праздникам. Призрачная надежда оказаться полезным и получить более высокий статус, позволяющий вздохнуть чуть-чуть свободнее, заставляла их трудиться изо всех сил, действуя даже эффективнее понуканий и принуждений.

Литеры X, Y и Z стали достоянием преступников. Причем обладатели самой высокой категории, из возможных для правонарушителей, еще могли ждать реабилитации, а за их убийство налагался незначительный штраф. За головы обладателей предпоследней буквы, отделенные от туловища, даже назначалась награда. А любой вид контакта, кроме немедленного убийства того, в чьем досье стояла последняя литера английского алфавита, сам по себе являлся тяжким преступлением. Присваивали же ее исключительно революционерам и борцам с режимом, обзываемым террористами. Показательно, не так ли?

Для жителей подземных убежищ это ничего не меняло, поскольку введенный закон лишь закреплял юридически и так де-факто существующее положение дел. А вот для их потомков... Статус передавался по наследству. Изменить его было легко. В сторону уменьшения. А вот подняться по социальной лестнице, как во все времена, было очень и очень сложно. Почти невозможно. У власть имущих росли свои дети, и конкуренты им, понятное дело, даром не нужны. Тот, кто сидел на верхушке социальной пирамиды, не собирался с нее спускаться. Примерно это я рассказал на прошедшем экзамене с той лишь разницей, что придерживался официальной доктрины и не называл вещи своими именами. В итоге — высший балл. Интересно, хватит ли моих достижений на диплом с отличием? Если да, очень хорошо, ведь он автоматически поднимет меня до статуса Р. А это больше, чем у обычных выпускников вуза, чей ранг всего лишь Q, деньги за работу и меньший страх за свою жизнь и здоровье. И... и еще это шаг к мечте. Заветной, но почти недостижимой. К черной равнодушной холодной пустоте. К космосу.

— Принято, — проскрипел динамик, после того как молчал почти минуту. — Дополнительный вопрос, не относящийся к общей теме! Охарактеризуйте возникновение расы псевдометаморфов и их опасность в настоящее время!

Это еще откуда такая пакость на мою голову свалилась? И каким боком сии сведения относятся к истории?! Натуральная же ксенология! А нас ей даже не учили!

— Мм... это искусственная полубиологическая цивилизация, — вспоминались нужные сведения с трудом. Ну не повторял я их, поскольку по изучению инопланетян простым рабочим глубокие и фундаментальные знания не требовались, их давали лишь в сжатом объеме, вовсе не обязательном для запоминания. Но я, понятное дело, данный предмет изучал углубленно и самостоятельно, а потому сейчас, возможно, даже справлюсь с подкинутым компьютером заданием. — Изначально они представляли собой хищных роевых насекомых, проживающих на планете с большим запасом радиоактивных элементов, неблагоприятным, быстро меняющимся климатом и крайне интенсивной эволюцией. Чтобы лучше охотиться на добычу или отбиваться от более крупных хищников, они перенимали черты окружающего их живого мира. Матки данного вида фактически являются органическими заводами, способными встраивать цепочки ДНК из поглощенной пищи в свои личинки, придавая им те или иные нужные свойства. Вырастающие из тех рабочие особи могли даже частично или полностью копировать поглощенных существ. Эти твари привлекли внимание куда более развитой расы, ранее владевшей большей частью нашей Галактики. После того, как их развитие искусственно направлялось в нужную сторону в течение пары тысяч лет, данные существа обрели разум. А также усилили способность конструировать на основе своих личинок любую существующую или хотя бы теоретически возможную форму жизни. Когда ее представители копируют собой наделенного интеллектом инопланетянина, то выявить подобного шпиона без лабораторного анализа практически невозможно. А сам он будет не только совершенней подавляющего большинства представителей вида, под который маскируется, но и сохранит возможность ограниченно управлять клетками тела, скажем, вырабатывая нужные ему гормоны, ускоренно регенерируя или изменяя внешность.

Флаер качнуло. Затем внутренности такси огласил тревожный писк, оно камнем упало вниз. Краем глаза я заметил яркую вспышку немного дальше и выше. Видимо, разрыв ракеты или детонация реактора машины, если ее подбили импульсным оружием. В воздухе происходили непонятные разборки и, чтобы не попасть под шальной выстрел, гражданскому транспорту пришлось спешно менять траекторию своего полета. Надеюсь, дополнительную плату за это с меня не стрясут.

— Однако прогресс биологических технологий не оправдал ожиданий. — Война войной, тем более чужая, а отвечать равнодушному искусственному экзаменатору все равно надо. Он ведь, даже если студента сейчас смертельно ранят, просто прождет положенные секунды, а потом отключится. — Живая плоть, даже самая совершенная, не смогла приспособиться к высоким нагрузкам. А они неизбежны не только в сфере освоения космоса, но в тяжелой промышленности, необходимом элементе развитой цивилизации. Потому псевдометаморфы были вынуждены лишь дополнять своими эксклюзивными возможностями стандартные технические решения. Плюс специализированные особи-станки, не говоря уж о более сложных устройствах, редко могли состоять всего из одного разумного. В данный момент ареал расселения их расы находится далеко за пределами влияния человечества, а потому точек соприкосновения между нашими народами почти нет. Однако в галактике к данным инопланетянам относятся подозрительно. Они имеют заслуженную репутацию лучших шпионов и воров, ограниченных в своей деятельности лишь необходимостью периодически контактировать с маткой. А та имеет громадные габариты в десятки тонн и потому может быть легко обнаружена. От этого эволюционного атавизма, доставшегося им от диких предков, роевые насекомые, чей внешний облик и физиология способны в мельчайших деталях повторять иных живых существ, так и не смогли избавиться.

— Принято! — сказал, как плюнул, динамик. — Экзамен истории закончен, корпорация 'Знания Метронома' оценивает ваши усилия на высший балл. Благодарим за сотрудничество.

Фух! Я справился! Снова. Надеюсь, в третий раз мне одну и ту же дисциплину пересдавать не придется?

— Благодарю вас за то, что воспользовались услугами компании 'Метроном-авиа', — почти нечленораздельно прохрипел разболтанный за годы эксплуатации динамик под потолком, когда такси стало заходить на посадку. — Прошу покинуть салон или выдать новый пункт назначения. Если вы воспользуетесь услугами нашей компании более трех раз за сутки, вам будет предоставлена скидка на последующие заказы в размере...

— Да открой ты уже дверь, железяка чертова! — зло буркнул я, наблюдая поверхность стоянки. Робот, разумеется, меня не послушал и выпустил клиента только после обязательного блока рекламы. Интересно, какой статус надо иметь, чтобы избавиться от прослушивания этой чуши? Теперь осталось только дошагать до дома. Время, конечно, позднее, но родной район — очень тихое место. А как же иначе? Здесь живут в основном семьи ветеранов частных армий разных мелких корпораций. И у каждого автомат. А то и что-нибудь покруче найдется.

Те, кто пережил хаос ядерной зимы, ценил средства самообороны и нападения выше жизни. Чужой. Хотя, временами, и своей. В первые годы после Соглашения разоружить народ было просто невозможно, за каждой такой попыткой следовал мятеж. А главы корпораций не хотели терять столь медленно восполняющийся ресурс, как люди, оставшиеся в дефиците. К тому же на поверхности оказалось легко найти пусть и радиоактивные, но еще более-менее исправные стволы и боеприпасы, оставшиеся от уничтоженных армий. Чтобы пристрелить врага, а потом отправиться в утиль, они вполне подходили. В итоге, после некоторых раздумий, у населения не стали отбирать опасные игрушки. А пережившие ядерную зиму так красочно расписывали своим потомкам перспективы остаться без последнего довода в жарком споре, что и до наших дней слово 'пацифист' является ругательным синонимом слова 'самоубийца'. Социки не разрешают ходить с оружием наперевес обладателям низкого статуса, но не слишком пристально следят за исполнением этого закона. Жизни расплодившегося быдла не волнуют власть имущих. А уж дома можно вполне законно хранить и вообще почти что угодно, вплоть до наступательных гранат. Такова уж сложившаяся традиция.

Преступники, естественно, такому изобилию рады. Но и их жертвы с пустыми руками не ходят. Хотя, как правило, асоциальные элементы имеют те же самые категории, что и простые люди. Поэтому ассортимент средств, доступных обеим сторонам для силового решения конфликта, был примерно одинаковым. Нельзя иметь на поясе лазер или даже примитивный огнестрел без как минимум статуса P? Что ж, остаются ножи, шокеры, разнообразный метательный и ударный инструмент. В умелых руках эти вещи смертельно опасны. Разнообразные средства ведения войны прочно укоренились в людском быту. Сейчас безоружными ходят либо особо радикальные фанатики каких-нибудь сект, либо армейские киборги. Последние за счет одного лишь внутреннего арсенала могут справиться с любыми противниками, кроме бронетехники и своих коллег.

— Я дома! — Мой крик огласил квартиру. Пройти по знакомому маршруту можно было даже с завязанными глазами.

— Как дела?! — Раздался ответный вопль из комнаты, где ютился мой приемный отец. А затем, после едва слышимого шуршания, с которым свернулась развертка голографической газеты, выкатился собственной персоной и ее обитатель. Полюбоваться на вернувшегося условного отпрыска. Кресло, оборудованное шестью механическими ногами, слегка скрипело. Его давно пора менять. Вот только пассажир этого футуристического протеза никак не хотел это делать, не желая расставаться с привычной вещью.

— Ну... — Врать ветерану, пятнадцать лет проливавшему кровь в войнах корпораций и уволенному только в связи с полученной инвалидностью, лечение которой не покрывала страховка, вообще проблематично. А уж если он вдобавок является членом мафиозной группировки и знает вас от и до, потому как сам перевоспитывал, помогая делать первые шаги в изменившемся мире, то подобное занятие вообще теряет всякий смысл. — Одолжишь десятку на восстановление боеготовности?

— Понятненько, — хмыкнул мой 'папаша', правильно расшифровавший следы недавнего боестолкновения на одежде. И сопоставивший их с зияющей дырой на месте осветительной гранаты, вмонтированной в браслет-коммуникатор. — Какой урон понесли сражающиеся?

— С нашей стороны только моральный и перерасход боеприпасов, у бандюков пара ссадин. Жертв и разрушений, к сожалению, нет, — отчитался я.

— Какому недоумку пришло в голову разместить один из корпусов вашего института в трущобах? — раздался из кухни голос сожительницы приемного отца, которую иногда мы с моим проводником в жестоком мире в шутку звали 'мамочкой'. Но только, когда она была в хорошем настроении. До отставки эта живущая гражданским браком воинственная чета служила вместе. — Голову бы ему открутила!

— Думаю, здесь поработал тот же могучий интеллект, что ставит пары во время, когда некоторые люди уже ложатся спать, — ответил ей ветеран и мафиози.

— И не говори, — поддержал его я. — Знали бы, кто он, этот таинственный недоброжелатель, всем студенческим коллективом скинулись бы на лицензию. И ногами его, ногами... все пять тысяч человек.

— Боюсь, жертва вашего гнева сдохнет на первой сотне желающих провести ему агрессивный массаж внутренностей, — тепло улыбнулся старый вояка. — Сдал-то как?

— Как положено, — откликнулся я, решив не сообщать о переэкзаменовке из-за сбоя в компьютерной сети. Ведь все кончилось хорошо, так зачем же загружать близких неприятными подробностями? — А где мелкая, почему не встречает?

— У Лерки она, — взмах рукой в сторону ближайшей стены прояснил ситуацию.

На одной лестничной клетке с моим жилищем располагались еще две квартиры. В одной жил какой-то бухгалтер, а вторую занял такой же, как мой 'отец', отставник по имени Валера. Был он типом не самым добрым, да к тому же из тех самых, измененных, с явным уклоном в сторону боевых модификаций. Короче, мутант, в котором железа и микросхем имеется раза в два больше, чем мяса. Плюс все это не слишком-то и замаскировано, торча наружу гидроусилителями, броневыми пластинами и встроенным мини-реактором. Жениться старый солдат так и не смог, но потомства хотел, почему и воспользовался услугами корпорации Биоген, заказав себе дочку. Эта фирма вот уже пятьдесят лет выращивала клонов для продажи частным лицам и мелким корпорациям. Удовольствие иметь созданного искусственным путем, а потому абсолютно здорового ребенка стоило, конечно, дорого, но и результат, по мнению большинства, себя оправдывал. Последствия ядерной войны нет-нет, да и всплывали среди тех слоев населения, кто не мог пройти безумно дорогую процедуру генетической коррекции и обладал рядом весьма неприятных болячек.

Младенец, выращенный из смеси ДНК ветерана и имеющегося в распоряжении фирмы материала, был криклив, непомерно шустр и пользовался искренней любовью своего страшноватого папаши. Точнее, это тринадцать лет назад он был младенцем, на пару с моей младшей сестренкой Светой, такой же приемной, как я сам, устраивавшим акустические удары по нервам соседей в ночное время. Сейчас два повзрослевших биологических динамика где-то тусовались на пару или сидели у Валеры дома. Девочкам было по четырнадцать лет, они обе щеголяли одинаковыми светлыми волосами, начинавшими терять угловатость фигурами, меняющимися каждый день прическами и, если бы не цвет глаз, которые у моей сестры были серыми, а у Лерки, как положено блондинкам, голубыми, их бы путали родные семьи. Почти все свободное от учебы и мотания по улице время подружки проводили в квартире Валеры. Жилища у наших семей практически идентичные, но у соседей все-таки места больше по вполне понятным причинам.

— Надеешься на диплом с отличием, — понятливо улыбнулся 'отец'. — Зря.

— Надеюсь, — не стал отрицать я. — Вдруг повезет. Бывают такие случаи, а с годами все чаще и чаще. Корпорациям ведь нужны хорошие спецы во все большем количестве, верно? Так как насчет кредитов?

Кресло взвизгнуло и покатилось в комнату. Чтобы продолжить разговор, пришлось последовать за ним.

— Навряд ли, — покачал головой отец, отвечая сразу на оба вопроса.

Понятно, значит, денег дома, как обычно, нет или почти нет. Что ж, придется пока походить без световой гранаты. Так, а куда я задевал кастеты? Конечно, эффективность у них совсем не та. Да и социки, если прицепятся, могут впаять штраф или еще хуже, запись в личное дело, но безоружным по улице за пределами относительно благополучных районов не походишь.

Тем временем ветеран, которого одолевали какие-то свои мысли, в задумчивости подъехал к дивану и остановился.

— Ты все-таки хочешь в космос? — спросил он у меня прямо.

— Да. — Ответ и так ему прекрасно известен, к чему этот вопрос? — Там, за пределами официально освоенной человечеством территории, свобода.

— Свобода умирать, — хмыкнул 'отец', который за годы, проведенные вместе, успел привязаться к своему необычному отпрыску. — К привычному набору опасностей вроде войн корпораций или банальных бандитов добавляется риск катастроф, нападения чужих и встречи с пиратами. Там ценят в первую очередь тех, кто умеет драться, во вторую инженеров, латающих потрепанные в битвах звездолеты. Все остальное — потом. А ты почти не стрелял по живым мишеням и к тому же прискорбно мягковат. Да и руки имеешь, пусть и растущие из нужного места, но отнюдь не золотые. На планете, где не желающих ничему учиться бездельников пруд пруди, еще смотришься выше среднего уровня, но среди звезд таких умельцев на дюжину десяток.

— Сам настоял, чтобы не шел на технические специальности, откуда возможен принудительный набор в армии корпораций Метронома, — отбил атаку я.

— И был прав, — согласился с моими словами он. — Официально тебе двадцать пять биологических лет, и ты еще не подписал ни одного долгового контракта. Ну, кроме как со мной. Практически чистый лист. Никаких обязанностей по нераспространению конфиденциальной информации, которыми можно привязать к территории одной-единственной фирмы. А я в твои годы не мог сорваться с места, не задолжав кучу денег, обязанных уйти на уплату страховки выдуманных рисков той организации, на которую пахал. Лишь перейти в иную ее структуру, сменяв шило на мыло. Несмотря на мое бурчание, у тебя еще есть шансы вырваться из этого порочного круга.

— Да какие они у меня, — тяжело вздохнув, я махнул рукой. И на собеседника, и на свои потенциальные возможности. — Сам знаешь, не с нашей национальностью рваться в верха. Заплюют. Сейчас, конечно, лучше, чем во времена твоей молодости, хоть погромов нет, но в спину все равно косые взгляды бросают.

— Да, — вздохнул отец. — После Войны быть русским опасно. По крайней мере, нас побаиваются задевать в открытую. В основном гадят исподтишка.

— Но масштабно и почти поголовно, — хмыкнул я, и он в ответ кивнул.

Даже в общедоступных документах соглашались с тем, что до Третьей мировой существовали народы, которых подавляющая часть остального населения Земли недолюбливала. Евреи и цыгане. Первым в вину ставили деловую хватку, в более просвещенные времена считающуюся одним из главных достоинств личности. Вторые отличались вороватостью, а оная, как теперь известно, тоже порок, однако исключительно в том случае, если взял мало, да еще и попался. Но после Войны представителей этих этносов почти не осталось, а их место прочно заняли мы. Русские. Агрессоры и убийцы. По официальной версии, именно мой народ был тем, кто нанес первые ядерные удары. Вот только взрывы произошли на нашей же территории. В быстротекущей войне с самой населенной страной мира, Китаем, когда превосходство врагов было более чем десятикратным, вряд ли у наших генералов имелся иной способ остановить продвижение орд агрессоров. Против подобной мощи становилось бессмысленным любое противодействие, кроме атомной бомбардировки захваченного пространства. В ответ на наши города полетели ракеты, причем не только от врагов. Значительную часть боеголовок адресовали России вроде бы абсолютно посторонние страны, поначалу занявшие нейтральные позиции в конфликте. В Китай они, впрочем, тоже отправили не один десяток атомных гостинцев. Наверно, решили поймать двух зайцев сразу, прикончив молодого дракона, пока страшная пасть чудовища пытается пережевать дряхлого, но все еще сопротивляющегося медведя. И командование войсками, нашими и вражескими, мгновенно установив перемирие, запустило почти все, что у них оставалось, в ответ.

Ну а потом начался апокалипсис. Пережили его немногие. Но среди них оказался достаточно высокий процент русских иммигрантов, которых условия существования на исторической родине, по климату мало отличающиеся от последствий ядерной зимы в более теплых широтах, отлично приспособили для выживания. Да и окружающие народы своей агрессией помогли сохранить нацию, не дав разбежаться в стороны ее представителям. В самой России, к сожалению, не выжил почти никто. Бункеров для населения там строили мало, и сосредоточены они оказались в крупных городах, которые бомбили очень старательно, именно в расчете на них. Небольшие поселения, не попавшие под атомную бомбардировку, просто вымерзли или погибли голодной смертью. Громадные расстояния между оазисами жизни сильно препятствовали торговле. А она в те годы была кровью цивилизации.

Мой родной, по документам, город Метроном являлся одним из самых русскоязычных городов Земли. Один русский на пару сотен представителей других наций. Территория, где он находится, раньше называлась Египтом, и был здесь крупный курорт, несмотря ни на что всегда полный отдыхающих. Которым в один ужасный день стало просто некуда возвращаться и пришлось осваиваться на чужой земле. Люди, желавшие выжить, сплотились в жесткие группировки, и почти всегда они оказывались объединены в них по принципу землячества. То есть каждый поддерживал соседа, друга и родственника, в силу частичного пересечения этих трех позиций и надежды при проблемах самому получить помощь. Но моим соотечественникам пришлось хуже всех. В наступившей беде винили в основном их. А когда ценность человеческой жизни падает до нуля, уцелеть при таком раскладе становится делом весьма проблематичным. И кровавым.

До Войны русский народ считался относительно миролюбивым, чтобы разозлить его представителей, надо было приложить немало усилий. Не зря прижилось сравнение с медведями, в сытом состоянии зверями весьма благодушными и ленивыми, хоть и могучими. А после атомной войны злить представителей почти исчезнувшего этноса мало кто решался. Менталитет нашего народа таков, что если уж дела идут предельно плохо, то начинаются не битвы, а бойни. Те, кто пытался связаться с моими соотечественниками на заре новой цивилизации, очень быстро погибали. Чтобы не быть смятыми ордами паниковавших людей, видевших в них врагов, русские стали самыми жестокими существами в подземных городах-убежищах. Нас ненавидели и боялись, но не уничтожали. Иначе своды убежищ рушились взрывами, резервуары с водой травились, а через вентиляцию внезапно и незаметно начинал дуть радиоактивный ветер поверхности, не разделяющий правых и виноватых.

А еще русские, если верить сохранившимся в семье приемного отца хроникам, ведомые генетической памятью, быстро соображали, как можно утеплить стены в мороз. Умели превратить жалкую крысу в бульон, которым можно накормить сразу пять человек. Среди русских оказался велик процент тех, кто имел представление не только о торговле, но и о реальной работе своими руками. Врачи моей исчезнувшей родины как-то умели обходиться без сложных приборов и синтезируемых из отсутствующего сырья лекарств. В общем, с точки зрения правителей бункеров, являлись весьма полезными кадрами: рукастыми, головастыми, неспособными взять власть по причине плохих отношений с остальным населением. И такая картина наблюдалась почти везде, где анклавы, образованные туристами и иммигрантами, уцелели.

Когда ситуация на поверхности более-менее нормализовалась, репутация этноса, к которому я принадлежу, не изменилась. Русских ненавидели, а они не собирались поддаваться и потому, как могли, вооружались, не прощая обид и крепко держась друг за друга. Забавно, но самой России давно нет, а русская мафия осталась, и входит в нее практически каждый четвертый представитель нашего народа. Впрочем, мафия эта имеет скорее не криминальный характер, а является неким подобием круга по работе и интересам. Следовательно, близка к каноническому смыслу этого слова, если не ошибаюсь, обозначавшего изначально 'семья'. За четыре века у моего народа сложилась своеобразная репутация и специализация. Военное дело, наемники и младшие исполнители Социальной Службы — вот отрасли, в которых русских не только терпели, но и ценили. И всеми правдами и неправдами старались их туда загнать. Корпорации почти любили бойцов, отличающихся высоким моральным духом и имевших не так много мест, где отступники могли бы спрятаться.

— Учись, — прервал свое молчание 'отец', занимающий в той части русской мафии, которая базировалась в Метрономе, далеко не самый низший пост. Впрочем, и не высший. Инструктор по стрелковой подготовке и одновременно хранитель культурно-исторического наследия — птица невысокого полета. Того, что ему платят в нашем национальном профсоюзе за работу, едва хватает на содержание сожительницы, меня и мелкой. Даже с пенсией. А вот гражданская женушка отца сейчас вообще ни кредита домой не приносит, все ее сбережения за время молодости хранились в банке, лопнувшем через два года после того, как я обзавелся второй семьей. Ну, по крайней мере, верхушка данной организации не сбежала, разорившиеся вкладчики наскребли мелочи достаточно, чтобы промотавшие их денежки финансовые махинаторы отправились после визита Социальной Службы в мир иной, причем весьма болезненным способом. — Высшее образование очень поможет тебе в жизни, жаль, что у меня его в свое время не было. Когда у вас выпуск?

— Скоро, — пожал плечами я. — Чуть больше месяца осталось. А при чем тут это?

— Узнаешь, — ответил с таинственной улыбкой ветеран и мафиози, хранивший в своей голове наверняка не одну тайну. Как я ни пытался расколоть приемного родителя, больше от него ни в тот день, ни в последующие так ничего и не добился. Все-таки жаль, что он и 'мамочка' неспособны к оставлению собственного потомства, какой генофонд пропадает... В молодости сожительница 'отца' попала под воздействия нелетального, но очень эффективного биооружия. Ее спасли, но результат — стерильность. А у 'папаши' точно такой же диагноз был вызван механическими причинами. Ему нижнюю часть туловища и ноги испарило выстрелом стационарного лазера. Выжил чудом, да и то лишь потому, что оказался в том бою единственным раненым, и у врачей было время возиться со столь тяжелым пациентом. В общем-то, на почве невозможности иметь общих детей они и сошлись когда-то.

На этом размышления о причудливых особенностях моей второй семьи были прерваны зовом пустого желудка, и я отправился на кухню за ужином. Какой бы прогресс или маразм науки и техники ни был за окном, а кушать все равно хочется. Всем. Всегда. Ну, по крайней мере, с интервалами от трех до двенадцати часов. Именно поэтому при поступлении в институт я выбрал специальность инженера по гидропонике, которая после Войны прочно заменила традиционное сельское хозяйство. Без работы такой специалист окажется не раньше, чем исчезнут голодные рты. То есть одновременно с окончательным концом человечества.

Все оставшиеся экзамены, пролетевшие чередой, закончились ожидаемым высшим баллом. Я практически уверился в том, что получу желанный диплом с отличием, и стал потихоньку подготавливаться к празднику, закупаясь в магазинах для праздничного стола. Увы, мечты разлетелись вдребезги, стоило лишь перечитать списки тех, кто удостоился подобной чести. Обидно. Столько старался, и все зря. А может, все-таки удастся что-то сделать? На запрос, посланный центральному компьютеру института, объединявшему в своем электронном нутре большинство сопутствующих образовательному процессу служб, был прислан однозначный ответ: я не прошел по среднеарифметическому баллу. Хотя вроде бы получал низкие отметки весьма редко.

Пересчет оценок, показатели которых с первого курса заботливо копировались в особую папку своего наладонника, показал весьма интересную картину. Если законы математики не изменили вышестоящим решениям, то кто-то тут врет. Ну, видимо, это делаю я, тративший по пять минут в день на подведение его итогов. Главный механический мозг института, настолько мощный, что от искусственного интеллекта его отделяет только набор запрещающих самостоятельную деятельность директив, и чье ежегодное лицензирование стоит больше, чем квартира моих приемных родителей, ошибаться не может по определению. По определению тех, кто создает для него программы, то есть хозяев высшего учебного заведения. А никаких бумажных документов с подписями и печатями, способных сыграть роль доказательства, ныне не существует. Никто не переводит дорогую бумагу на такие мелкие нужды, ведь давно известно о преимуществах электронного хранения информации. А многочисленные сбои в их работе, столь удобные для подтасовки данных, — лишь трагические 'случайности'. Плановый форс-мажор. Дальнейшее разбирательство бессмысленно, а 'отец' все-таки трижды прав, не с моей анкетой идти официальными путями. Не нужны такие, как я, среди высококлассных специалистов. Корпорациям, считай, человечеству, не нужны.

Выпуск прошел как-то серо и буднично. Обидно. Почти так же, как за диплом. После трех лет мытарств ожидал большего. Какой-то торжественной церемонии, может быть, даже пафоса. А получил в итоге пшик, больше всего похожий на процедуру ожидания рейса на хорошем вокзале.

Получасовая толчея в фойе главного корпуса, несколько скрашенная ритуальным столом с бесплатным набором выпивки и редкими вкраплениями закуски. Очень редкими, да так и оставшимися нетронутыми. Видно, даже самых отчаянных любителей халявы отпугнула пыль, осевшая на еду от длительного хранения. А вот алкоголесодержащие жидкости с возрастом, как известно, не портятся, да и вообще протухнуть не успевают. Но, наконец, все необходимые для церемонии вручения аттестатов персоны собрались. Недлинный строй моих сокурсников сжимал в руках традиционные для нашего учебного заведения подарки, в роли которых выступали чеки на предъявителя, где красовалась не менее чем четырехзначная сумма. А еще строй этот, благодаря обильной предварительной заправке высокоградусным топливом, колебался под невидимыми порывами гравитационного ветра, словно стрелки высокоточных приборов. Но официальные взятки все держали твердо, не отдашь денег, не получишь диплом и придется весь процесс образования начинать сначала. Или судиться с дальними родственниками администрации Метронома, всегда готовыми выжать из осмелившихся заявить на них простых смертных компенсацию за моральный ущерб.

Почти каждый из новоиспеченных специалистов по гидропонике мог своим выдохом обеззараживать хирургические инструменты, настолько испускаемые их организмами пары были напитаны химическим соединением на основе углерода, водорода и кислорода, известным под названием 'спирт'. Ректор не пришел. Мы были уже пятым выпуском на этой неделе, и у него не хватило здоровья отпраздновать новое поступление в свой карман. Его зам, явившийся, чтобы проводить нас в последний по альма-матер путь, мог своим перегаром убивать живых и воскрешать мертвых. Декана, имеющего от полученной суммы определенный процент, было опасно подносить к источникам открытого огня. Два мелких чиновника Социальной Службы, закрепляющие в своих базах данных наш новый статус, старались улыбаться, но получалось у них плохо. В руки каждому из нас дали корочку с нагрудным знаком в виде логотипа института, в планшете, соединенном электронными цепями со всепланетной информационной сетью, сделали отметку. Пискнул браслет-коммуникатор, приняв подтверждающее сообщение. Вуаля, вот я уже могу причислить себя к категории Q.

— Старший рабочий, — промелькнула невеселая мысль в голове. — Немалое достижение. Эх, мог бы я раньше подумать, что окажусь на целых три ступени выше раба двадцать пятого столетия?

События последних лет, выстроившись по порядку, промелькнули перед моими глазами.

Глава 2

Тонкие ножки, переходящие в упругую аппетитную попку, стали удаляться от меня, обиженно цокая каблучками. Все это великолепие было с немалым трудом затянуто в тонкие черные штаны, отлично гармонирующие с черной же курточкой, принципиально не застегивающейся на высокой груди. Хозяйка всего вышеперечисленного еще раз обернулась, блеснув омутами бездонно-синих глаз, и слегка хрипловатым голосом громко, на весь класс, заявила:

— Хам!

И гордо удалилась на поиски следующих жертв. Ее тонкая шейка, украшенная черным ажурным ожерельем, подозрительно напоминавшим ошейник, гордо несла прелестную головку с роскошной копной светлых волос.

— Оля ничуть не изменилась, — с легкой улыбкой сказал мне мой лучший друг Александр, единственным минусом которого была слишком уж необычная работа. Она вынуждала его девяносто процентов времени проводить черт-те где. Зато все его приятели могли похвастаться тем, что знакомы с самым настоящим космонавтом. Третьего эшелона, правда, ни разу на орбиту не летавшего. Но теоретически вполне способного одним прекрасным днем отправиться в полет, если основные кандидаты на подобное турне исполнить свои обязанности не смогут по неким техническим причинам. Из-за его профессии мы с ним виделись намного реже, чем хотелось бы. К примеру, эта встреча была первой за последние полтора года. Хорошо, что электронной переписке и звонкам это не мешало.

— Все так же красива, загадочна и порочна, — тихим шепотом подтвердил я, с некоторым удовольствием провожая пятую точку симпатичной молодой женщины глазами. — А помнишь, как мы из-за нее дрались?

— А то! Первую любовь не забудешь, — подтвердил мой друг. — А уж если она едва не насмерть поссорила двух лучших друзей, почти близнецов-братьев и, дождавшись их драки, сбежала со старшеклассником... В общем, эти впечатления останутся самыми яркими мазками в картине памяти. Но, согласись, Игорь, красивая же стерва.

— Угу, слюнки так и текут, — вздохнул я, демонстративно сглатывая. — Были бы мы не знакомы, уже мел бы перед ней хвостиком.

— Да ну? — не поверил моей игре Александр. — А чего ж тогда так грубо отказался от почти не закамуфлированного предложения послать эту унылую тусовку к чертям и проследовать в ее постельку?

— Не люблю целоваться со змеями, — страшным шепотом выдаю свою тайну. — Да и потом, ничего нового на ее обнаженном теле я бы не увидел. Максимум лишнюю морщинку, которой не было полтора десятка лет назад. Но это вряд ли. Думаю, о внешности наша светская львица заботится лучше, чем ты о своем скафандре.

— Ого! — восхищенно присвистнул Леха. — Когда ты успел? Не в седьмом же классе, в самом деле. Или все-таки?..

— Да нет, на выпускном проводил ее до дома, — опроверг порождения его буйной фантазии я. — Где никого не оказалось. Не сменил бы школу в десятом классе, глядишь, ты и сам бы выполнял в ту ночь тяжкие обязанности постельной грелки.

— Ну что я мог поделать? — развел руками мой друг. — Ты же знаешь, служба. Отца как раз на три года переводили на Дальний Восток. Как мы с мамой могли его одного оставить? А стоило ему на прежнее место вернуться, и я сразу в училище отправился. Но чего ж ты тогда отказался? Или не понравилось?

— Все было просто супер, — заверил приятеля я. — Вот только знаешь ли ты, на какие деньги она развела Иннокентия? Ну, толстенького такого еврейчика из параллельного класса, с которым под ручку гуляла после того, как дала от ворот поворот тому одиннадцатикласснику, к которому сбежала от нас?

— Помню, ты рассказывал, — кивнул Александр. — На те алименты можно в космос спутник запустить. Но тебе же предлагали не жениться, а просто скрасить ее одиночество...

Наша давняя любовь поцеловалась со своей старой подругой, пришедшей, подобно остальным, на встречу выпускников. И, как мне показалось, ей стоило немалых усилий слегка коснуться щечки девушки, а не впиться ей в губы. Оля-Оля... что ж ты делаешь, сволочь, зачем так флиртуешь с ее мужем, тебя же сейчас прямо на парте изнасилуют.

— Я понимаю, что приманка вкусная и не отравленная. — Мои глаза жадно ловили перемещения обсуждаемого объекта, буквально вбивающего всю мужскую половину в ступор своим присутствием. — Но знаешь, блеск зубьев капкана и запах крови как-то настораживают битого жизнью зверя...

— Тогда оторви, наконец, взор от ее штанишек, под которыми наверняка ничего нет! — велел друг, требовательно дергая меня за рукав. — И скажи, ты что, все-таки развелся?

— Почему все-таки? — Не люблю вспоминать о прошлом. — Давно к этому шло. А как ты узнал?

— Такие характерные блестящие глаза бывают только у очень голодных людей, видящих холодильник, — озвучил извилистые пути мыслей в своей голове Алекс. — А ты ими Олю буквально пожираешь.

— А сам-то? — хмыкнул я, не отрываясь от интригующего зрелища. — Я хотя бы пробовал создать ячейку общества, пусть и неудачно. А вот один знакомый мне тип этого долга старательно избегает. Когда, наконец, смогу отомстить тебе, полчаса крича 'Горько!' с интервалами в пять секунд?

— У меня уважительная причина оставаться холостым, — хмыкнул профессиональный космонавт. — Не хочу с орбиты наблюдать за появлением в семье негритят.

— Смотри, Александр, нам с тобой уже тридцать с хвостиком, еще немного, и останется только сожалеть об упущенных возможностях, — напомнил ему очевидную истину я. — Кстати, когда тебя уже спишут? В такие годы, по-моему, даже пилотов обычных самолетов к пенсии по выслуге лет готовят. Да и вообще график у сидящей здесь хитрой морды какой-то подозрительный, то по полгода носа не кажешь, а то на месяц в квартиру к родителям заселяешься.

— Покой нам только снится, а много будешь знать, скоро состаришься, — отшутился, как всегда, на вопрос о работе Александр, связанный кучей подписок о неразглашении. — Хм, показалось, или я слышал чей-то приглушенный вскрик? Неужели кто-то решил припомнить ощущения от близкого общения на подоконнике?

— Эээ... — Мои глаза зашарили по толпе бывших одноклассников. — Кажется, все наши девочки здесь. Преподавательницы полным составом тоже, хотя среди них никого моложе пятидесяти нет.

— Но какой-то подозрительный звук точно был, — настаивал Александр, и тут в мою голову чем-то больно стукнуло, вызвав локальный конец света.

Приходил я в себя долго и, кажется, неоднократно. Сознание то концентрировалось на окружающем пространстве, то вновь начинало скакать по неведомым далям, сбиваясь на мысли о вонючем общественном туалете и почему-то об Оле. В один из моментов просветления понял, почему. Прямо передо мной лежали ножки, которыми совсем недавно любовался каждый мужчина на встрече выпускников. Только они, и ничего больше. Их хозяйку, которую я когда-то жаждал всеми фибрами своей души, неведомая сила разорвала пополам, и теперь нижняя часть трупа валялась практически у меня перед носом, источая ароматы бойни и выгребной ямы. Щегольские черные штаны были забрызганы продуктами пищеварения.

— Игорь, ты живой? — голос Александра сопровождался оглушительным треском над ухом и сильным рывком, от которого меня незамедлительно вырвало еще раз. Когда, наконец, глаза сфокусировались, то они не сразу поверили увиденному. Мой старый друг прятался за нелепым завалом из парт, где помимо него находилось несколько наших бывших одноклассников, часть из которых была ранена. А еще он палил из пистолета в сторону громадной дыры в стене. В спину мне упиралась обломанная ножка парты. В разгромленное помещение с гортанными возгласами на непонятном языке заглядывали многочисленные фигуры в черных масках, камуфляже и с какими-то короткими автоматами в руках. Но они почему-то не стреляли. Оружие приятеля явно не могло остановить такую волну нападающих. Однако с этим сносно справлялись два человека, одетых в униформу дворников, буквально заливающих противника огнем. Кажется, я их видел при подходе к зданию школы, они двор подметали. Стоп, а что с Олей? Мне показалось, или...?

Взгляд, брошенный на место, где я только что лежал, снова вызвал дурноту. Сомнений не было. Моя и Александра первая любовь мертва. Верхняя часть тела Ольги лежала чуть дальше, вместе с тем, что ее отсекло, громадной, покрытой кровью арматуриной, наверняка вырванной из стены вырубившим меня взрывом. Который, тем не менее, не нанес помещению значительных разрушений, словно был грамотно рассчитан и направлен всей своей мощью исключительно на уничтожение определенной цели. Если не считать дыры в стене и тех, кому выпала злая доля стоять рядом с ней, то класс даже ударной волной особо не повредило. На смену растерянности и ужасу пришла злость. Чувства, казалось бы, давно забытые и похороненные, вновь шевельнулись в моей душе, наполнив ее жутким гневом, в руку сама собой легла отломанная ножка парты.

И тут часть потолка обвалилась. Просто рухнула, и все, явив взгляду небольшое отверстие правильной формы примерно полтора метра диаметром. Оттуда, словно обезьяны, упали два типа в масках. И свалились они почти на голову Александру, которого немедленно повалили на пол и стали опутывать непонятно откуда взявшейся сетью.

— Сволочи! — только состоянием шока можно объяснить то, что я так глупо подставился, встав во весь рост и бросившись на них. И, естественно, идиота, ведомого порывом неистового бешенства, подстрелили. Но уже после того, как ножка парты проломила череп ближайшему типу. Не уверен даже, что попали в меня не 'дворники'. Слишком уж много летало свинца по такому маленькому помещению, рикошетя от стен. Мир примерно на третьем или четвертом шаге после того, как в спину мне вонзилось огненное жало выстрела, вспыхнул алым цветом и погас, как выключенный экран компьютера.

Когда в темную бездну небытия, в которую мне пришлось провалиться, начал проникать свет, я смотрел на него равнодушно. Чувства еще не включились, и разум тоже не работал. А когда они наконец начали функционировать, то даже и мысли о рае не возникло. Вряд ли в загробном мире имеется такое количество хитрой аппаратуры, нависающей со всех сторон. И одну знакомую рожу туда точно не выпустят.

— Так и знал, что ты не космонавт, — разлепил губы я, увидев прямо перед лицом прозрачный щиток и знакомую личность сразу за ним. Короткая фраза отняла все силы, и пришлось некоторое время просто лежать в агрегате, изнутри похожем на томограф, любуясь на преобразившегося Александра. Мундир с непонятными погонами, пехоту не отличу от саперов, но совсем не мелкими звездами на плечах, явно давал понять истинную картину произошедшего. Интересно, чем таким на самом деле занимается бывший одноклассник, рожденный в семье профессиональных военных? Бригаду захвата абы за кем не пошлют. Криминал собственные знаки различия, кажется, пока на одежде не носит. Частные лавочки тоже. Остается лишь государственный аппарат. Разведка? Контрразведка?

— Из нас двоих мозги всегда работали лучше у тебя, — вымученно улыбнулся мой друг. — Вот только цели они ставили себе совсем не те, что надо. Разведен, на работе получаешь копейки, детей нет...

— Можно подумать, у тебя есть, — перебил я его, не желая слушать свою полную биографию.

— Двое, — последовал лаконичный ответ.

Видимо, знак вопроса возник у меня на лице так явно, что Алекс пояснил:

— Женился еще пять лет назад. Тебе не говорил, уж извини, сложно было бы объяснить, кем она работает, и где мы познакомились.

— Ну, тогда передай своим деткам-шпионам от доверчивого друга их папаши, который почти верил в байки про космонавтику, пламенный привет! — хохотнул я и поморщился. Спину прострелило. Не в прямом смысле, конечно, но ощущения были почти как в прямом. По щеке скатилась капля холодного пота.

— Болит? — немедленно обеспокоился Алекс.

— Очень, — сознался я и попробовал смахнуть щекочущую помеху. Но рука не двинулась. Правая. И левая тоже.

— Что с тобой?! Врача! — уже почти прокричал мой друг, видимо, что-то понявший по моим гримасам.

— Да нет, все нормально, — поспешил успокоить его я. — Просто тело у меня, как неживое, видимо, от наркоза не отошло. Куда мне, кстати, попали и кто это был?

Леха открыл было рот, но почти сразу же его закрыл. Вспомнил, что уж кто-кто, а я всегда могу понять, когда он врет. Все-таки почти всю начальную и среднюю школу вместе с ним куролесили, совместно стараясь выкрутиться и избежать последствий наших развлечений.

— Плохо? — ответ прямо-таки светился на его физиономии большими буквами. Беспокойство шевельнулось в душе, но почти тут же угасло. Я жив. И мои близкие живы. А остальное поправимо. Олю, конечно, жалко, но, если подумать, кто мы друг другу? Да никто. Таких любовников у блиставшей красотой девушки насчитывались пачки. Одноклассников, и то, наверное, меньше. А для меня она уже давно стала воспоминанием, печальным и приятным одновременно, которое в тот злополучный вечер выпускников я вдруг увидел вживую.

— Ну, вообще-то в новостях напавших на здание школы объявили простыми террористами, — начал рассказывать мой друг. Тревожный звоночек снова заголосил и превратился в набат. — Но по секрету могу сказать, что командовали ими агенты одной не очень-то дружащей, во всяком случае, реально, а не на словах, с нашей страной державы. Им почему-то жутко хотелось захватить до безобразия значимую, но совсем не публичную фигуру, которую ты видишь перед собой.

— Сколько мне осталось? — прошептал я враз пересохшими губами.

Алекс, вернее нет, уже давно Александр, да еще наверняка называемый подчиненными не иначе как с отчеством, осекся.

— Такие сведения носят гриф 'для служебного пользования'. В лучшем случае, — озвученные выводы не придавали оптимизма. Напротив, заставляли паниковать. — И если такой матерый зубр, как ты, не выболтавший ни слова даже человеку, которого знал как облупленного десятки лет, делится ими, то это означает только одно: разгласить их я не успею при всем желании.

— Голова у тебя всегда была светлая, — вздохнул друг. — Ладно, слушай исповедь моей жизни, раз уж такой случай излить душу представился. Я на самом деле ни в какое училище не пошел... вернее, пошел, но не в то, о каком говорил. Профильное. По линии деда. А он у меня, если ты не помнишь, еще в КГБ работал. Военные разработки СССР охранял от любопытных глаз. Я, можно сказать, продолжил его дело, только продвинулся дальше. Шагал по карьерной лестнице семимильными шагами. Теперь вот, фактически, отвечаю за безопасность половины секретных лабораторий нашей страны. И травлю разным лопухам байки про космический резерв. Хотя и с этими ребятами очень хорошо знаком. Ты, кстати, сейчас лежишь в одном из подчиненных мне учреждений.

— Мне после такой порции гостайн и палаты, похожей на центр высоких технологий, светит подписка о неразглашении лет на двести? — хмыкнул я, чувствуя, что влип во что-то не просто серьезное, а очень серьезное. — И, кстати, ответишь в конце концов на вопрос о состоянии здоровья одного известного тебе больного. Или мне врачей позвать?

— Да смысла нет, — пожал плечами Александр, отвечая непонятно на какой вопрос. — Через неделю сам сдохнешь.

Я ухмыльнулся было, но наткнулся взглядом на печальные глаза друга, всегда бывшего записным оптимистом. И они сказали мне лучше всего, что страшная новость правдива.

— Ты шутишь, — сознание упорно отказывалось верить. — Я себя чувствую, конечно, весьма паршиво, но не до такой степени.

— Ты лежишь в экспериментальном комплексе интенсивной терапии, — кивнул глазами на странное устройство, окружающее меня со всех сторон, Алекс. — Машинка дорогая, высокотехнологичная и многоцелевая. С тем же успехом может спасать жизнь и здоровье или калечить. Одной не очень документируемой функцией всего этого комплекса является возможность допрашивать шпионов, захваченных с тяжелыми повреждениями или пытавшихся совершить самоубийство. Их и твое состояние в целом совпадает. Пуля в основании шеи, которую ты, друг мой, словил, ставит крест на самостоятельном дыхании и еще куче жизненно необходимых функций. Конечно, есть и плюсы... К примеру, все, что у тебя ниже плеч, можно оперировать без наркоза, сигнал боли по оборванным нервам до мозга просто не дойдет. Если бы у одного из моих телохранителей расширенного комплекта первой помощи с собой не оказалось, ты бы вообще прямо там, на месте, коньки отбросил. А так можешь и дальше существовать, но уже на искусственном жизнеобеспечении. И даже быть в сознании при условии помещения тебя в подобный комплекс. Но вот беда, я хоть и весьма могущественная шишка в нашей госструктуре, но отнюдь не всемогущая. И долго занимать секретную технику тебе не дадут. А без нее — растительное существование при стандартном аппарате искусственного жизнеобеспечения и полном отсутствии сознания. В лучшем случае. Сейчас никто на Земле подобные травмы не вылечит.

— Так за каким дьяволом ты притащил меня сюда? — растерянность сменилась злобой. — Усыпил бы по-тихому, и все дела! Все равно мне завещать почти нечего. Особенно тебе!

— Если бы шансов не было совсем, так бы и сделал, — сознался Алекс. — Но, как ни крути, ты пострадал по моей вине, да и друзей у персоны моего положения не много, так что я напряг свой мозг и нашел одну лазейку. О анабиозе знаешь? За рубежом некоторое количество больных толстосумов подобным образом уже законсервировали, а у нас программа только разворачивается. Сейчас как раз идет тестовый прогон. И я могу тебя в него впихнуть.

— Бак с жидким азотом? — Идея, мягко говоря, не показалась привлекательной. Впрочем, альтернатив, во всяком случае, приемлемых, кажется, не имелось. Нет, конечно, можно потянуть время и надеяться на чудо, но вряд ли какой-нибудь ангел небесный вдруг возьмет и сжалится над закоренелым атеистом. — Ты думаешь, это выход?

— То, о чем ты говоришь, это просто очень дорогая могила, — покачал головой Алекс. — А настоящие камеры, где организм замедляет свою жизнедеятельность почти полностью, работают совсем по-другому. Не спрашивай меня, как, я не биохимик, чтобы разбираться в процессе. Знаю лишь, что там вместо раствора, куда плюхается консервируемая тушка — сложный коктейль из нанороботов, почти не нуждающихся в подпитке из внешней среды. Да и сам контейнер для тела сделан из умного металла, поглощающего нужные ему вещества из окружающей среды и способного служить едва ли не вечно. Первоочередное назначение этих саркофагов, если верить документам, а не реальному положению дел — сохранение жизни экипажа космического корабля, ковыляющего к звездам и обратно лет эдак с тысячу.

— Успешные испытания были? — спросил я, пребывая в растерянности. Вечные материалы. Ну, почти вечные. Невероятно, до чего человечество дошло. Ха, думается, когда технология перейдет из разряда элитных и очень дорогих в разряд повседневных, многие производители различного ширпотреба обанкротятся. Зачем покупать новые шмотки, если старые еще не сносились и выглядят точно так же, как лежащие на полках магазина? И, может быть, на дорогах, наконец-то, появится асфальт, на тающий с приходом весны раньше утекающего в канализацию снега.

— Да, — кивнул мой друг. — Если провести всю процедуру правильно, то вернуть объект к исходному состоянию чрезмерного труда не составит. Правда, не могу назвать срок, на который тебя придется заморозить. Черт его знает, когда такое лечить научатся, может, лет через двадцать или тридцать? Но не в ближайшие десять, в этом тебе как человек, разбирающийся в новейших разработках, в том числе медицинских, могу дать гарантию. Так ты согласен на визит в криокамеру?

— А у меня есть выбор? — хмыкнул я. — Только вот родителям какую-нибудь убедительную легенду придумать надо, поскольку разработка секретная.

— Все уже сделано, — грустно улыбнулся Александр и, подойдя к щитку напротив моего лица, чем-то щелкнул. — И, кстати, этот комплекс интенсивной терапии уже сейчас тебя к заморозке готовит. Так что спи, Игорь... Увидимся в будущем.

'Не соврал, шпион недоделанный, — подумал я, проваливаясь в темноту после легкого жужжания, сопровождающегося уколом в висок. — Не знаю, как допрашивать, а усыплять эта машинерия умеет здорово'.

Против ожидания, полное забвение не наступило. Какие-то тени окружали меня со всех сторон, спрашивали, переспрашивали, заставляли вспоминать всю прошедшую жизнь едва ли не по секундам. Они непрестанно уточняли некоторые детали, им по какой-то причине очень и очень любопытные. Я уже начал подозревать, что действительно умер и попал в загробный мир, но почему-то странные, нечеткие и расплывающиеся собеседники, увидеть которых не получалось, активно протестовали против высказывания мною подобных догадок и снова вели свои расспросы. Вот же заразы любопытные попались, даже сдохнуть спокойно не дадут! Но потом, в один прекрасный момент, они ушли, оставив после себя лишь пустоту и почему-то аромат коньяка. А когда и он пропал, пришла боль.

Болело все. Казалось, по телу снует сразу сотня мелких тараканов с очень острыми лапками, которыми они немилосердно царапают мою многострадальную тушку. Каждая жилочка дрожала от попеременно накатывающих обжигающе горячих и столь же обжигающе ледяных волн. Плюс почему-то не работало зрение, хотя веки, кажется, были подняты. Но уши исправно доносили до мозга обрывки каких-то странных фраз, вроде и русских, но с ускользающим смыслом и интонацией. А в нос били запахи, наводящие на мысли о разлившейся коллекции химикатов.

— Ой, е! — то ли вслух, то ли про себя простонал я, чувствуя, что умираю. — Вашу мать, айболиты, вам чего, наркоза жалко? Ведь загнется подопытный кролик перед заморозкой!

Кажется, моя речь достигла адресатов. Невидимые врачи чего-то залопотали, кто-то, кажется, с грузинским акцентом, отчетливо помянул чью-то мать. Волны холода и жары прекратились. А вот еле чувствуемые уколы по телу заметно усилились. Э... а как я их чувствую? Если верить Александру, я не должен ничего чувствовать, пока позвоночник не починят. Стоп! Я уже в будущем? Оттаиваю?!

И тут меня ударили. Больно. Куда-то в район сердца. Сознание снова померкло.

'Ну и бред же мне приснился', — подумал я, проснувшись и рассматривая потолок. Незнакомый. Ребристый. Слегка светящийся.

— Объект пришел в себя, — спокойно констатировал чей-то механический голос над ухом.

— Что сделал? — машинально переспросил я, пытаясь пошевелиться. Безуспешно. Тело к кровати, на которой лежало, было примотано десятком ремней-фиксаторов. Хорошо хоть одежда имелась в виде непонятной пижамы с высоким воротником.

Над моим лицом склонилась чья-то физиономия. Слегка небритая и пахнущая перегаром. На врача не похожая ну вот совершенно. Разве только на патологоанатома. Похмельного. И очень крупного, такого, что гроб вместе с лежащим в нем трупом одной рукой подымет. Даже металлический.

— Ну, здравствуй, Игорь. Ха, странно говорить с мэном, который в пять раз старше моего грендвазер, — изрек он и, видя выпучившиеся в непонимании глаза, уточнил: — Ну, во всяком случае, если ты правильно назвал дату криоконсервации. Так какая числа имела место быть?

— Э... — замялся я, пытаясь пошевелиться и понимая, что, о чудо, здоров. Во всяком случае, руки и ноги чувствовались. И даже, вроде бы, сгибались в положенных от природы местах на те миллиметры, которые позволяли ремни. — А черт его знает, я больницу после попадания пули в шею плохо помню.

Теперь уже завис 'патологоанатом'.

— Уас? — переспросил он, и пришлось повторить сообщение. Но понимания с обеих сторон это не добавило.

Примерно с полминуты мы ошалело пялились друг на друга, но потом он хлопнул себя по лбу и чем-то щелкнул. Ремни ослабли, и я наконец-то, впервые, за черт знает сколько лет, смог сесть. Уже неплохо, если подумать. Тепло, светло, еще и живой вдобавок. Не соврал Алекс, замерзнуть и оттаять можно. Наверное. Сути этой самой криоконсервации я так и не понял.

— Спасибо, — поблагодарил я своего не совсем понятного врача, растирая почему-то вдруг зачесавшуюся шею. Пальцы наткнулись на громадный шрам, а глаза сами собой попытались обшарить с ног до головы 'патологоанатома'. Но не сумели. Ног у громадного мужчины средних лет не было. Был гибрид тележки из супермаркета с каким-то механическим осьминогом.

— Та не за што, — ответил мне с непонятным акцентом вне всяких сомнений настоящий киборг и протянул руку, слава богу, оказавшуюся нормальной. — Петр.

'Оригинальные пошли апостолы, — ошалело подумал я, чувствуя, как ладонь сжимают стальные тиски. — С гидравликой. И, если меня глаза и нос не обманывают, слегка под этим делом'.

Вот так я и попал. В будущее. Без возможности возврата, ибо машину времени пока не придумали. И оказалось это будущее совсем не радостным. Разговаривать нам с Петром было сложно, но можно. Русский язык за века моей вынужденной изоляции изменился довольно сильно, но еще был узнаваем. К тому же англицизмы, которых в нем появилось очень много, благодаря учебе в институте, оказались мне, в большинстве своем, понятны. Человечество объединилось, вышло в космос, повстречалось с иным разумом, колонизировало изрядное количество звездных систем и вплотную приблизилось к бессмертию... Но оно все так же требовало хлеба и зрелищ, как во времена Древнего Рима. И первые его представители все так же стремились отнять все у других, не желая трудиться самим. А в рейтинге второй насущной потребности лидировала, безусловно, льющаяся кровь. Разбудивший или, вернее, разморозивший меня Петр оказался самым натуральным расхитителем гробниц. Точнее, оставшихся после Третьей мировой бункеров, однако разница между ними и пирамидами, на взгляд сегодняшнего обывателя, не так уж велика. Петр, отставным солдатом удачи, искавшим по древним подземельям прибавку к пенсии, занимался археологическими изысканиями по заказу, умереть не встать, озабоченной сохранением своего культурного наследия русской мафии. А еще не подвергал сомнению мысль, что без оружия теперь по городам, не важно каким, ходить можно далеко не везде. И утверждал, будто попадаться на глаза власть имущим — это верная примета скорой и страшной смерти.

— Грендвазер говорил, раньше воопще-то нищего было, — рассказывал мне киборг, прикладываясь к фляжке, извлеченной из стоящего в углу комнаты рюкзака. В оный лично я бы, пожалуй, поместился целиком. И еще место осталось бы. Плескалась в емкости, кстати, самая настоящая водка. И она, если верить моим вкусовым рецепторам, за прошедшие века поменялась не сильно. — А с тех пор, как изобрестить омолаживающие эффекторы, — продолжал киборг, — все и понеслось. Для высокостатусников открылась пошти вечная лайф, и они вообразили себя рафными деусам. А мы, те, кто воркует на них, оказались пылью. Нет мани на лонг лайф, следовательно, ю черфь. Готом раньше умрешь или тесятилетеим... Они считают ноу расница. Штрафы за дедлайф им итс уан кредит. Если повесет, пятерка. А у каждого в день по тесятке только на дринк итет...

Дольше всего я соображал, что глагол 'воркуют' образован от русской транскрипции 'ворк', что в переводе на родной этому жуткому перлу английский означает 'работа'.

— С ума сойти, — высказался я, слегка уяснив происходящее в обществе. — В мои времена, конечно, тоже жизнь была не сахар, но таких перегибов все-таки не допускали. А как же народ это терпит?

— По другим корпорация бесшит, если мошет, — пожал плечами спаситель, уже порядочно надравшийся, судя по изменившейся моторике человечской части тела. — Но какой это смысел, если везде отинаково? Разве что в коснос улететь, там лушше. Или хуже. Как посмотреть.

И тут меня, что называется, проняло. Сижу черт-те где, черт-те когда, бухаю с киборгом. Подкравшаяся незаметно истерика вылезла наружу в виде хихикания, переросшего в сумасшедший хохот.

— Накрыло, — расплылся в улыбке Петр, к речи которого я начал потихоньку приспосабливаться. — Это нормально, это бывает. Ну а плачешь-то чего?

Мой смех к тому моменту и вправду перерос в какие-то жуткие, даже на взгляд их создателя, завывания. Ну, а как иначе? Документов нет, денег нет, родители и друзья давно истлели вместе с родным государством. А на улице какие-то корпорации, которые вышвыривают старых кибернизированных наемников пинком под зад с мизерным пособием! А его им даже на жизнь и запчасти не хватает, в результате чего приходится батрачить на воистину бессмертную русскую мафию! Ну как тут не расстроиться?

— Да на фига ты меня вообще разморозил? — сквозь всхлипы бросил я и, получив ответ, сразу осознать его не смог.

— Расспросить и усыновить. Дочка у меня одна уже есть, теперь и сын будет, эпоху расцвета нашего народа знающий лучше набитых индюков из всяческих институтов. — Пьяный Петр слегка раскачивался на своем протезе, переступая механическими ногами с места на место. — Уж поверь, если я пер твой саркофаг из Восточной Сибири до Метронома за свой счет, то интерес у меня имеется. И не только финансовый. Хотя, должен признать, полученный за сведения из твоей памяти гранд составил кругленькую сумму. Практически столько же, сколько и сам выходец из такого далекого прошлого мог бы стоить у работорговцев. Да, не делай большие глаза. Ты такой не одинок, криокамеры могут храниться очень долго. Полазив по сетям, мои друзья без проблем нашли еще десяток жителей прошлого, времен еще до начала Великой Войны. По большей части, они работают экспонатами в музеях. Кто еще спит холодным сном, а кто и вынужден перед публикой кривляться, чтобы его не били и кормили. Правда, они не русские, но большой наценки за подобную графу бы не дали. Скорее уж, наоборот, сочли бы товар второсортным.

— У вас еще и рабство имеется? — мрачно уточнил я, сумевший ухватить в вылившемся на меня потоке информации главное. — Как в древности, с ошейниками? Или продвинутое, с гранатой в организме?

— И так, и сяк, и еще кучей разных способов, — вздохнул Петр. — Только называется это 'поражением в правах'. Кстати, если назовешь данное явление рабством на публике, будет очень крупный штраф. Но ты не бойся, нам, русским, со своим соотечественником, пусть даже из прошлого, такое провернуть никак нельзя. Хотя законом и не запрещается, да обычаи не велят. Землячество, после подобного поступка, того, кто его совершил, в превентивных целях живьем в пластобетон закатает. Ведь сегодня в переплет попал свой по духу, пусть почти чужой по крови, а завтра и один из них рискует со свободой проститься. Поверь, мы найдем, куда и как тебя пристроить, чтобы и себе выгоду получить, и тебе, со всей жизнью впереди, помочь.

— Какая жизнь?! Какое, к дьяволу, усыновление?! — Подобное просто не укладывалось в голове. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! — Мне почти тридцать лет!

— Да? — поразился киборг. — А я тумал тебя лет в двадцать заморозили... Или вообще в восемнадцать.

— Это с чего еще вдруг? — подозрительно осведомился я. Конечно, скинуть несколько годиков люди согласны, еще начиная со школы, хотя бы для того, чтобы бросить учиться и снова ходить в детский садик, но мой-то истинный возраст подобная цифра и близко не отражала.

— Очень хороший организм, просто супер, — наставительно поднял палец вверх громила. — Врачи долго хвалили. Хуже, чем у выращенного на заказ клона, но для простого человека великолепный. Сердце и другие органы здоровые, не потравленные всякой наркотой или какой-нибудь другой химией. Крупных патологий нет, не считая механической травмы. Генетическая карта куда выше среднего. Вот они и предложили под подростка замаскировать. Да если хочешь, сам взгляни, вон зеркало.

Я перевел взгляд в указанную сторону и осекся. Там, действительно, был очень хорошо отражающий участок стены. И виднелась в нем кушетка, на которой сидело двое. Киборг, нижняя часть которого была шедевром механики и... пацан. Похожий на меня в молодости.

— Как... — мой голос осекся.

— Чтобы сделать тебе более правдивую легенду, наши врачи немного изменили внешность. В частности, уменьшили рост, частично изъяв костную ткань и мышечную массу, — пожал плечами Петр, имеющий вместо ног механический протез, судя по всему, подключенный прямо к мозгу. А это значимый показатель мастерства местных эскулапов. — В розыске персоны с твоим ДНК нет и не было. Раз так, то можно сделать неотличимые от настоящих документы. Поверь, никто к ним не прицепится, у нас большой опыт. Плюс, тебя порадует хорошая весть. Сейчас относительно недорогая медицина удлиняет жизнь и продлевает период, во время которого мы можем считаться трудоспособными. Ненамного. Но однозначно больше того возраста, что ты внешне потерял. Итого, по расчетам специалистов, на своем деле собаку съевших, до серьезных признаков наступления старости и критического падения функциональности, вследствие возрастных изменений, их пациенту осталось не меньше пятидесяти лет. Если он раньше не помрет и к добрым докторам периодически заходить будет. Везет тебе, мальчик, хе-хе, не по-детски. За четыре века не стухнуть и не превратиться в младенца с пустыми мозгами... Между прочим, после долгого заключения в криокамере так тоже бывает, не удивляйся, если вдруг заметишь дыру в воспоминаниях.

— А это... — пощупав свое лицо, такое непривычное теперь, чуточку невпопад спросил я. — Амнезия обязательна после заморозки? Многое пропадает?

— А кто ее знает? — пожал плечами Петр. — Я не медик, чтобы в тонкостях разбираться. Бывает и полностью накрывается. Но у тебя, если верить обследованию, почти все в порядке, повреждения небольшие и не влияющие на личность. Ну, сынок, пошли домой, будешь знакомиться с сестренкой и мамой. Хватит сидеть, а то еще эскулапы с нас лишние кредиты стрясут за палату. Они, когда похмельные, иногда такими гадюками бывают, а вчера им немало коньяка перепало....

— Подожди, еще один вопрос, — остановил его я. — Ты вроде уже два раза говорил, что мою память смотрели, так? А записать туда новую информацию возможно? А чью-нибудь личность?

— Похоже, ты не так меня понял, — покачал головой киборг. — Память выходца из прошлого, конечно, представляет собой очень ценный объект для исследователя его родной эпохи. Но вот с просмотром ее, как голофильма, или с записью туда нового, к счастью, ничего не получится. Не выдерживают такого люди, с ума тут же сходят. Все по старинке учить приходится. Ну а допрашивать под специальными препаратами, облегчающими ответы на вопросы и делающими их настолько полными и развернутыми, насколько это вообще возможно. Хотя исследования на данном направлении ведут, тут и спору нет. Но их уже чуть не третий век ведут, а прогресса так и нету.

На улице меня ждал шок. Все-таки город будущего, где летают автомобили, а вслед за домохозяйкой может катиться ее сумочка, оборудованная помимо двигателя и багажника видеокамерой, совмещенной с бластером, то еще зрелище. Или это был не бластер, но так похож....

Петр, периодически прикладывающийся к фляжке, был весел. До тех пор, пока мы до дома не добрались. Там киборга, пусть и не такого большого, как мне казалось сначала, но все равно достаточно массивного, принялась избивать скалкой весьма миловидная женщина. Она оказалась его сожительницей и была, мягко говоря, не рада новостям. Впрочем, на мой взгляд, бывшему наемнику сложно было ждать другой реакции от гражданской жены. Ну не после того, как он заявился из рейда со взрослым молодым человеком и представил последнего как своего нового сына. За процессом причинения справедливости и нанесения добра с любопытством наблюдала малявка женского пола, держащая в руке здоровенный леденец.

— Даже не думай, — предостерег ее я, поймав на себе оценивающий взгляд девочки, которая явно хотела последовать примеру мамы. — За косичку дерну!

— Бяка, — обиделась она.

'Очуметь, — подумал я, прислушиваясь к звукам скандала, который сместился в соседнюю комнату. — Я в будущем. Я почти ребенок. И, кажется, мне скоро предстоит идти в школу. Снова'.

Глава 3

— Ну и что дальше? — спросил я своего 'отца' на следующий день после выпуска. — Помнится, ты хотел о чем-то поговорить. И, полагаю, тема разговора будет прямо сопряжена с возможностью отдать беспроцентный кредит. Тот самый, который ты мне, если верить документам, предоставил сразу же, как только вытащил из саркофага, где вырастили тело приемного сына.

— Есть такое, — согласно кивнул Петр, пропустив мимо ушей немного завуалированное обвинение в закабалении. Впрочем, на этот счет мне особенно переживать не приходилось. Условия были заявлены там более чем приемлемые. За возможность обрести вторую жизнь и даже хорошо к ней подготовиться без всякого принуждения согласился бы и на куда худший контракт. Да и киборг со своим семейством относился к выходцу из прошлого не как к наемному рабочему и выгодному вложению денег, а как к настоящему родственнику. Не отплатить ему по счету, а также и вообще стало бы черной неблагодарностью. А ее проявлять мешала как мораль и Социальная Служба, по первой же заявке готовая разобрать должника на органы для дальнейшей продажи, так и русская мафия, частью которой являлся 'отец'. У нее были действительно длинные руки и хорошая память. Впрочем, кроме самого Петра, правду о происхождении одного внешне молодого человека знала лишь парочка врачей, возможно, уже давно ее забывших. Или даже умерших. Во всяком случае, приходилось слышать про один штурм подпольного госпиталя, устроенный объединением уличных банд, развязавших войну со своими более цивилизованными конкурентами. Да и вообще у представителей организованной преступной группировки жизнь опасная. — Собственно, теперь ты готовый специалист. И у тебя есть два основных пути дальнейшего построения карьеры. Первый — поступить на биржу труда...

— Кабала на десять лет минимум, — хмыкнул я. — А расплата с тобой удлинит срок выплат еще раза в три. Лучшие условия там найти невозможно в принципе. Хорошее место работы можно получить только по знакомству.

— Рад, что ты это понимаешь и сам озвучил второй вариант, — кивнул бывший наемник. — Как ты знаешь, у меня со времен службы остались довольно-таки многочисленные связи среди разных людей. Семью в это дело лучше не привлекать. Прогнила она за последние годы и стала едва ли не такой же корпорацией, как все остальные. Ну, может, чуть более лояльной к своим работникам и с жесткими принципами набора кадров. А поскольку информация о твоем истинном происхождении в ее архивах где-то все же лежит, путь туда закрыт. Если надо будет, все документы найдут и правду выяснят. Следовательно, на хорошую карьеру рассчитывать не стоит. Чужака никогда не выдвинут дальше рядового бойца. Ну, максимум за хорошие заслуги могут поставить командиром отделения из пятерки бесперспективных охламонов. Да еще и о своем желании отправиться в космос, подальше от Социальной Службы и ее законов, ты успел все уши прожужжать. Мы начали говорить о нем сразу после того, как кое-кто научился это делать по-современному. Проигнорировать столь тонкий намек оказалось сложно, а потому я уже давно начал перебирать всех своих знакомых в поисках того, кто мог бы с этим помочь.

— И получилось? — Не знаю, чего было больше в вырвавшемся изо рта помимо воли вопроса. То ли недоверия, то ли надежды. — Да, когда ты меня только разморозил, то договорился в частной и полуподпольной клинике насчет необычного пациента с врачами.

А потом еще и сделал мне комплект документов... Но эти услуги, с гарантией успеха процентов в шестьдесят может позволить любой дурак, имеющий примерно тысяч десять кредитов. Связи же, позволяющие выпихнуть кого-нибудь не просто в удаленную колонию, уже совсем другой уровень.

— Верно, — кивнул киборг, переступив с места на место механическими конечностями. — Мне, правда, удовольствие твоего усыновления обошлось всего в восемь сотен. Ну, благодаря связям и занимаемой в семье должности, оплатил работу специалистов по себестоимости. Но, в принципе, ты прав, никаких особых преимуществ, кроме уменьшения оплаты, тогда не имелось. Сейчас же совсем другое дело. Один из солдат, которыми я когда-то командовал, хочется верить, делал это совсем неплохо, и пользовался уважением подчиненных, в общем, бывший рядовой боец Олег сейчас достиг официального статуса L. Официального! Фактически же занимает куда более влиятельное положение в обществе. Он является одним из высокопоставленных работников корпорации 'Звездный камень'. С Семьей же у него отношения практически такие же, как сейчас у тебя, то есть дружественный нейтралитет и невозможность карьеры. Дед вроде бы у парня в исполнители социков подался и, в числе прочих, нескольких наших тоже прижал. Потому карьера среди соотечественников Олегу не светит. Он лишь выделяет на счета подставных компаний время от времени пару процентов своего дохода, чтобы пользоваться минимальной поддержкой землячества и доступом к некоторым специфическим услугам. Черный рынок оборудования там, особые специалисты, поиск нужных людей, но ничего больше. Впрочем, не сильно-то русская мафия и поможет в дальнем космосе, мы больше в пределах Солнечной Системы да наиболее развитых колониях устраиваемся. И, соответственно, там же приобретаем рычаги влияния.

— Шахтеры, — констатировал я, анализируя услышанное. — Судя по всему, межпланетные, работающие где-нибудь за территориями обжитого и зарезервированного для нужд корпораций пространства. И им понадобился спец по гидропонике?

— Они живые люди и хотят кушать, причем не только разбавленные водичкой концентраты, — пожал плечами Петр. — К тому же Олегу нужен не столько техник, сколько... свой человек. Я говорил с ним полгода назад, и он довольно сильно жаловался на то, что его подконтрольный персонал позволяет себе слишком много вольностей.

— Быть шпиком? — поморщился я. — Не слишком-то хорошая перспектива, скажем прямо. Но лучшей ведь нет?

— Нет, — согласно кивнул 'отец'. — Зато худших полно. Имеются и варианты, где шпионить не надо, только честно тянуть солдатскую лямку. Быстрый карьерный рост обеспечен высокими потерями среди наемников. Короче, могу пристроить тебя в ряды рекрутов отряда 'Головорезов Ретруна'. Тоже гарантированный билет подальше с планеты, но в этом отряде среди новобранцев смертность около семидесяти процентов. А у тебя начальная подготовка на уровне...

— На уровне, который может быть у воспитанника отставного солдата удачи, — хмыкнул я. — Благодаря твоим урокам, а также дружеским советам по их проведению от Валеры и других наших соседей меня теперь можно в одиночку на маленькие шайки уличных бандитов натравливать. Теперь, наверное, пройду отбор не только в банду наемников, но и в отряд телохранителей главы какой-нибудь третьеразрядной корпорации.

— Вот только тебя туда не примут, — хмыкнул Петр. — На такую работу берут лишь родственников, кровно заинтересованных в благополучии 'объекта'. Но кое в чем ты прав, мы с женой хорошо тренировали свое долгосрочное вложение.

Я согласно хмыкнул, вспомнив немного то, чему учил меня ветеран. Обращение со стрелковым ручным оружием и умение правильно держать, втыкать и метать ножи — это, право, такие мелочи. Минно-взрывное дело, вождение любой техники, в том числе и боевых роботов, стрельба из бортовых излучателей, основы тактики и теория, слава богу, почти без практики, экспресс-допроса пленных, как вам такое? Иногда был резко против настолько насыщенной программы. Особенно в самом начале своей новой жизни, когда от долгих тренировок иногда болело ВСЕ! Но, увы, чета бывших наемников оказалась непреклонна. Своих приемных детей она рассматривала как лотерейный билет в обеспеченную старость и последнюю надежду на возможность заполучить новую молодость. А для этого воспитанники должны были сделать то, чего в свое время не удалось добиться им самим. Повысить себе статус до крайне высокой отметки. И мне еще повезло. То, чему учила мелкую 'мама', заставило бы впасть в поголовную истерику средних размеров комитет защиты детей. Если бы они еще существовали, конечно. Сейчас, увы, на жизни подрастающего поколения общественности плевать, и воспитание потомства — личное дело родителей. Пожалуй, тем, на ком сестренка начнет нарабатывать практические материалы через пару лет, сильно повезет, если она не разобьет им сердце. Или не свернет шею, случайно поскользнувшись в какой-нибудь хитрой позе. А может, и поскользнувшись специально.

Путевки в космос пришлось ждать довольно долго. Ради одного волонтера, если, конечно, он не спец экстра-класса, никто специально посылать корабль не будет. Время после выпуска тянулось мучительно долго. Спалось плохо. Постоянно снилась какая-то катавасия со мной в главной роли, драки, погони, взрывы, в общем полная погань. Будний день тоже радости не приносил. Без привычных нагрузок от учебы стало как-то... пусто. Физические упражнения помогали слабо. Однажды ночью, проснувшись в половине четвертого утра, злой и заранее морально уставший в ожидании наполненного серой мутью времени, я поймал себя на мысли о том, что всерьез рассматриваю возможность провести рейд в трущобы. Ну, просто чтобы размяться и при удаче стрясти с кого-нибудь немного добычи. А в случае провала самому стать трофеем и уж точно позабыть про все выматывающие душу тревоги.

— Нет, такого экстрима нам не надо, — даже передернулся я, кое-как почистив себе мозги, начинающие толкать остальное тело на всякие глупости. Верным средством вернуть организм в норму послужили три чашки дешевого синтетического кофе. — Лучше по девкам пойти. Хм, но денег нет. А вообще что-то гормоны у меня разбушевались, интересно, с чего? Вроде не мальчик давно уже. Лет четыреста с хвостиком, если хронологически.

Еще немного помучившись неопределенностью и бездельем, заставляющими буквально лезть на стену, я наконец нашел решение своих проблем. Арены бойцовых клубов, где велись вполне официальные поединки между желающими немного попрыгать, побегать и пострелять. А также заплатить за вход хозяевам денюжку малую. Данные заведения смогли бы стать отличным полигоном для подготовки к своей будущей жизни на фронтире людской расы, где палили много, часто и прицельно. Полученное у приемных родителей обучение делало из меня вполне реального претендента на победу в каких-нибудь соревнованиях или турнирах низшего эшелона. А может, и среднего, но тогда только для чистых. В общем, тех, куда не допускают опытных бойцов высшей лиги или измененных, имеющих слишком уж большие преимущества перед остальными участниками.

Защитное снаряжение и учебное оружие делали шансы отправиться на тот свет там не большими, чем во время обычной тренировки, где тоже можно поскользнуться и раскроить голову об неудачно подвернувшийся угол. Нет, имелись, конечно, в Метрономе и места для поединков насмерть, причем вполне легальные, но туда, по моему скромному мнению, нормальный человек в здравом уме и твердой памяти никогда не сунется. Хорошо показавших себя бойцов арены частенько брали на заметку банды и корпорации, способные подставить потенциального сотрудника, чтобы затем героически его спасти и привязать к себе накрепко. Но, с вероятностью в девяносто девять процентов, я смоюсь с планеты раньше, чем дойдет до подобного развития событий, даже если кому-нибудь и приглянусь. В конце-то концов, на звание лучшего бойца тысячелетия или хотя бы нашего города обычному человеку, без генетических или кибернетических улучшений, рассчитывать нечего.

Первые пять боев на выбранной для убивания времени арене были проиграны мною с треском. Только потом я стал смотреться на фоне остальных сначала середнячком, а потом и постепенно выбиваться в число лучших. Все же реальное оружие, с которым меня учили обращаться, несколько отличалось от его тренировочных собратьев. Оные по сути были даже не лазерами, а просто фонариками-переростками. Хорошо хоть местность не была знакома соперникам. Ради большей зрелищности и напряженности боя устроители схваток почти всегда выбирали наиболее приближенные к реальности ландшафты, например аналоги корабельных палуб или на худой конец лабиринты подземных туннелей и офисных зданий. И каждый раз их генерировали заново.

Лишь когда развлекающиеся бойцы, мнящие себя стреляными воробьями, начали выбывать из строя по двое и трое, если схватывались со мной, наглости хватило подать заявку на участие в крупном многоранговом турнире. Победителю, который останется только один, достанется половина собранных администрацией с участников сумм. А поскольку желающих принять участие в данном мероприятии насчиталось почти с полсотни, и каждый должен был выложить по сорок кредитов, сумма набиралась внушительная. И до появления звездолета второго такого мероприятия в Метрономе, скорее всего, не предвидится.

В день икс я, собрав требуемую сумму, отправился на регистрацию. Хотел еще ставку на себя сделать, чтобы побольше получить в случае победы, но, увы, свободных денежных средств просто не осталось. А занимать их показалось неблагоразумным, все же шансы на проигрыш имелись, причем более чем значительные. Кто знает, вдруг случайно забредет какой-нибудь залетный боец, на голову превосходящий всех, кого я уже видел в этом месте. Ну и про абсолютно непредсказуемый фактор удачи тоже забывать не стоит. Началом турнира должны были послужить групповые схватки, по итогам которых набравших наибольшее количество очков и умудрившихся не подставиться под вражеский выстрел будут переводить в следующие туры. Постепенно их количество начнет сокращаться, с каждым раундом все медленнее. По жеребьевке мне предстояло отправиться в одну из четырех созданных команд, для лучшей идентификации снабженных защитной броней разных цветов. Последняя не столько противодействовала повреждениям, сколько реагировала на засветку условным лазером. Как назло нам достался красный цвет, который из-за обильной вытертости и облупленности снаряжения общего пользования можно было легко перепутать с зеленым. И из-за этого подпустить врага слишком близко. Впрочем, обратное тоже верно, а обладатели синих и желтых лат подобного преимущества не имеют.

— Слушать сюда, народ! — важно прохаживался перед неровным строем сокомандников инструктор, подозрительно напоминающий моего приемного отца. Такой же цепкий внимательный взгляд, обманчивая мягкость и неторопливость движений, большие габариты, выдающие потребление в молодости стероидов. Их вообще принимают практически все наемники, солдаты и даже большая часть бандитов. Ну и еще механический протез вместо ног. У этого типа, впрочем, он был чуть похуже, пусть и куда более новой модели. Кроме того, имплантат позволял сохранить антропоморфный облик, в общем и целом повторяя родные конечности. Наверное, объяснялось это тем, что если Петра располовинило по пояс, то данному бойцу нижние конечности срезали чуть выше коленей. — Правила вы все знаете. Или думаете, будто знаете, раз галочку в документах поставили. Но напомню основные принципы еще раз. Драться с использованием любых подручных или отобранных у противника средств можно. Рукопашка тоже не исключена, если найдется идиот, готовый с кулаками переть на лазер. Но повторю, вся арена до самого темного угла просматривается насквозь! Того, кто попробует действительно прикончить противника, мы немедленно расстреляем! Если он, конечно, не предъявит свидетельство статуса, заставляющего наше непосредственное начальство, господина Одриго Домизе, заработавшего свой ранг кровью врагов Метронома, поджать хвост и молчать в тряпочку. То же самое относится и к применению настоящего оружия! Ну, вроде все, вперед и пусть победит сильнейший!

Открылась дверь, ведущая в арену спортивного комплекса. Площадка здесь имелась всего одна, но благодаря выдвигающимся перегородкам, силовым полям и непрозрачным голограммам, перекрывающим полет лучей лазера, обладала изменяемой геометрией и могла становиться практически любой территорией. Так, сейчас перед нами пара коротких коридорчиков, изгибающихся перед прямыми углами, а дальше может быть все, что угодно, включая и абсолютно пустое пространство. Тактику на нем, разумеется, не продемонстрировать, так же, как стратегию, но вот быстро сократить число претендентов на победу подобная местность точно сумеет... Блин! Накаркал!

Когда четыре одинаковые по численному составу группы, с разницей лишь в несколько секунд, оказались на длинном овальном поле, то в большинстве своем растерялись. И даже не сразу открыли огонь. Этой лишней парочки секунд мне хватило, чтобы переместиться из середины нашей неорганизованной толпы куда-то в конец, отталкивая сокомандников в стороны и создавая из их тел перед собою живой щит. Да, подло. Да, неспортивно. Но я их всех вижу в первый и, скорее всего, в последний раз. В общем, можно действовать почти так же, как на войне, то есть всеми силами пытаться сохранить себе жизнь и одержать победу. Те, кто действует в обратном порядке, становятся либо трупами, либо героями. Но последнее звание, полученное посмертно, вряд ли сумеет согреть душу.

Засверкали вспышки выстрелов и ругань тех, кто внезапно обнаружил себя раненым, а то и убитым. Последние стремительно ложились на землю и с относительным смирением изображали из себя трупы, не желая подвергаться штрафным санкциям. Наше оружие являлось копией легких лазерных винтовок, обладающих высокой пробивной способностью и дальностью стрельбы. В помещениях и учениях, понятное дело, качествами почти не нужными. Ну а точность у летящего со скоростью света луча всегда стопроцентная, главное — целиться именно туда, куда хочешь попасть, а не в место рядом. Промахнуться можно, только если излучателю больше лет, чем стрелку, а последний ремонт его проводился аккурат в начале позапрошлого года. Стрелять очередями такое средство ведения боя не могло, равно как не обладало встроенным гранатометом. Да нам вообще условной взрывчатки не дали, и теперь понятно, почему. Ею бы почти весь контингент сражающихся оказался выведен из строя почти моментально, слишком уж кучно мы стояли и лежали. Броня же имитировала штурмовой экзосклет, способный сдержать пару-тройку попаданий и только потом выбыть из строя вместе со своим прожаренным владельцем. Хотя, это смотря куда целиться...

Рассуждения не слишком мешали мне залечь позади рассыпающегося и тающего на глазах строя своих сокомандников, лениво постреливая куда-то в сторону противника. Куда больше внимания уделялось регулярным перекатам с места на место, чтобы затруднить превращение себя в мишень. Время и математика работали на моей стороне. Три чужих отряда боролись не только с нами, но и один с другим, а значит, просто по закону больших чисел, выбьют больше вражеских целей, чем даже самый лучший и опытный стрелок. Впрочем, неплохо и помочь им в столь благородном деле. Упускать тех, кто чисто случайно попадет в прицел, никто не собирается.

После тридцати секунд беспорядочной перестрелки, уже скосившей три четверти бойцов, доспехи громко пискнули, а затем через секунду повторили свои действия. Я с заметным неудовольствием отметил тот факт, что оказался кем-то выбран на роль эксклюзивной мишени. Во всяком случае, два выстрела подряд, к счастью, пришедшихся в очень хорошо защищенный торс и потому не нанесших особого урона, случайным стечением обстоятельств быть вряд ли могли. Пришлось поспешно вскакивать на ноги и, перемещаясь рваными зигзагами, чтобы сбить прицел, закружить по всей площадке. Одновременно я крутил головой во все стороны и пытался обнаружить меткого стрелка, которому больше делать нечего, кроме как пытаться лишить выходца из прошлого шансов на капельку славы, с давних времен присущей победителям турниров. Хотя черт с ней, со славой, а вот денежный приз, полагающийся в комплекте, интересует уже куда больше.

Желтые и синие, видимо, под влиянием стихийно возникших лидеров, обратили внимание друг на друга и сначала сблизились, обмениваясь пальбой, а теперь и вовсе сошлись врукопашную. Приемы бокса и вульгарной кабацкой драки смешивались с ударами прикладов и элементами каких-то восточных единоборств. Парочка особо выдающихся бойцов и вовсе замерла в неустойчивом борцовском захвате, стараясь переселить противника. Идиоты. Еще с изобретением револьверов подобные ухищрения резко стали терять в своей нужности и эффективности. А уж сейчас, в эру космических боев и всеобщего рационализма, заниматься подобными глупостями даже на спортивной арене бессмысленно, что доказала какая-то деваха с татуированным лбом, пристрелив по очереди их обоих практически в упор. Зеленые и красные, куда входил и я, перестреливались друг с другом, временами позволяя себе ради удовольствия почти безнаказанно переносить огонь на сцепившиеся команды. Причем удача улыбнулась моим сокомандникам, и наша численность пока оставалась наивысшей. Выстрелив в шлем развернувшемуся к собачьей свалке противнику, я был неприятно удивлен сигналом защитного снаряжения. Длинный непрерывный писк призывал опуститься на пол и притвориться мертвым. Все. Убили рядового бойца, пусть и условно. В большом конфликте пушечное мясо долго не живет, как бы оно ни вертелось и ни крутилось. Интересно все же, кто это сделал? Тот же самый тип, выцеливавший лежащего противника, или случайный снайпер? Впрочем, нет разницы, и теперь остается лишь надеяться, что моя команда наберет достаточно очков, чтобы пройти дальше.

К счастью, так и получилось. А вот к несчастью, пока этот раунд турнира подошел к концу, мне успели наступить на руку. И ладно бы какая-нибудь изящная девушка вскользь задела туфелькой плечо, позволив взглядом снизу по достоинству оценить ее ножку и то, что выше. Нет. Какой-то мутантный слонопотам прямо по пальцам прошелся рифленым ботинком. Хорошо хоть не сломал, а боль можно стерпеть. Плюс Петр учил меня более-менее сносно владеть обеими руками, хотя и остался я все-таки скорее правшой.

Второй раунд, последовавший после подведения итогов первого, начался практически так же, как первый. Четыре команды, цветная униформа, замкнутый одноярусный полигон. Только теперь нас было с каждой стороны лишь по пять человек. А носились мы по моментально перестраиваемому лабиринту, изображавшему то ли недра разрушенного бомбардировкой завода, то ли обжитую бомжами свалку технического мусора.

— Так, ты, с важной мордой, идешь передовым дозором, — тут же начал командовать тип средних лет, судя по малозаметным шрамам на лице где-то посеченный то ли осколками стекла, то ли чем-то подобным. А слишком отчетливо различимые прожилки в его глазах намекали на использование какого-то препарата. Видимо, мужик серьезно настроился на победу, а допинг-контроль на соревнованиях такого уровня не проводится. Да и вообще стимуляторы, практически любые, сейчас вполне разрешенный товар. Эту чистую дурь, кроме кайфа, зависимости и болезней, абсолютно ничего не дающую, социки искореняют в меру сил и желания трудиться. Не слишком активного желания, честно говоря. — Ну чего встал, тебе говорю! Да, тебе, тебе, придурок! Или хочешь в учебном бою реальным некомбатантом стать? Так быстро руки-ноги переломаю, потом лишь снаряды к орудиям подтаскивать сможешь! Зубами!

— Иду, уже иду, — понять, что обращаются ко мне, удалось не сразу. С важной мордой... ну надо же! Никогда за собой такого не замечал. Нарываться на драку с типом, закинувшимся боевым наркотиком, смысла просто не имелось. В отличие от некоторых шансов на победу. Все же подобные вещества, как бы ни изгалялись химики, не могли не иметь отдельных отрицательных эффектов и ни в коем разе не превращали человека в неуязвимую машину смерти. Они лишь несколько расширяли его возможности. Пострадать самому или привлечь к себе внимание противников за время драки означало проиграть, и потому оревуар! Передовой дозор уходит вперед и не возвращается. На турнире мне бояться нечего, а после...Из-за такой мелочи в квартал, где проживает очень много русских вообще и русской мафии в частности, посторонний не сунется. Кроме того, своих личных данных я никому не оставлял, а Метроном большой, не говоря уж о планете, с которой скоро уберусь. Пусть ищет потом по всему ареалу обитания человечества. Или сейчас по всему полигону, благо его устроители создали прямо-таки настоящий лабиринт с кучей тупичков, тайников и укромных уголков. В общем, прятаться было где. Именно подобный маневр принес мне победу. Умудрившись схорониться в укромном уголке между двух выдвижных плит и держа под прицелом единственный вход в убежище, я банально пересидел всех врагов. Алгоритм действий был прост, как металлический лом. Выстрел, затащить слабо дергающийся и громко ругающийся условный труп к себе, убедить его молчать, караулить следующую жертву. Умудрился снять таким образом четверых, прежде чем раунд завершился победой красной команды. На ногах остались лишь я да еще один боец.

Третий тур, разыгрываемый в декорациях темных отсеков взятого на абордаж космического корабля, испытывающего проблемы с идущей на освещение энергией, был ознаменован плохим предзнаменованием. Под ногу непонятно как попала выбоина, добавив к боли в отдавленных пальцах еще и почти расквашенный нос. А дальше все шло только хуже. Нет, поначалу мы с единственным напарником, тем самым находящимся под допингом типом, скрипевшим в сторону партнера зубами и сыпавшим нечленораздельными ругательствами, вполне неплохо исследовали территорию. Даже смогли подстрелить одного представителя желтой команды. Однако потом практически сразу двойка синих, судя по слаженности их действий, пришедшая на соревнования вместе, разделила нас и едва не прихлопнула. А на этом этапе соревнований уже мало надежды, что, будучи побежденным, сможешь перейти дальше. К счастью, я все-таки сумел от них уйти, затерявшись в лабиринте фальшивых отсеков. И не только! Если правильно понял несущиеся в спину проклятья, отступая, умудрился слепой стрельбой за спину вывести одного преследователя из строя. А вот дальше и начались проблемы. Привычно забившись в какой-то угол, правда, на этот раз не такой надежный, ибо он был образован не сходящимися стенами, а резким поворотом коридора, взял на прицел проход, откуда мог появиться противник. Оный не заставил себя долго ждать. Едва нашарив своим оружием метнувшийся вперед силуэт, нажал на курок, вогнав выстрел точно в голову. В ответ понеслись отборные матюки и полетела учебная винтовка, запущенная мощным броском в короткий полет.

— Ты чего, с дуба рухнул, придурок?! — Я еле успел пригнуться и потому не получил импровизированным метательным снарядом прямо в лоб. Но зато, когда он врезался в вовсе не иллюзорную стену над моей макушкой, то рассыпался на несколько частей и больно заехал особо увесистой деталью мне по уху. Увы, в данном варианте тренировочной брони создатели решили сэкономить на шлеме.

— Я рухнул?! — Вопль взбесившегося носорога, укушенного за...хм...мужскую гордость бешеной змеей, сопровождался громким топотом. Уже прекрасно знакомая туша, обдолбанная наркотиками, понеслась ко мне, громко топая на всю арену. — Да ты сам сейчас рухнешь и будешь...!

— Стоять! — рявкнул откуда-то с потолка механический голос. Луч яркого света, ударивший в сокомандника, уже практически достигшего меня, заставил его зажмуриться и остановиться. — Прекратить драку и порчу имущества! Тот, кто не подчинится приказу, будет расстрелян!

Мне впаяли целую кучу штрафных баллов и едва не вытурили с соревнований, поскольку я умудрился попасть в своего, да еще нанести ему условно-смертельную травму, прострелив затылок с расстояния в три метра. Проклятая выцветшая броня! Из-за плохого освещения красный от зеленого отличать приходилось скорее с помощью интуиции, а не расположенных в недрах глаз зрительных колб! Но нет худа без добра, громкая ругань пострадавшего отвлекла на себя второго желтого, подтянувшегося на шум. И взаимоуничтожившегося с остатками синей команды, также привлеченными звуками и иллюминацией. После чего наследник светлого прошлого, отстающего от темного настоящего на четыре с гаком сотни лет, остался единственным выжившим на поле боя.

Увы, в полуфинале мой напарник, начавший странно подергиваться, видно, период действия его стимуляторов заканчивался, даруя взамен едва ли не сверхспособностей жуткий отходняк, и те из бывших врагов, которых организаторы допустили к четвертому туру, умудрились договориться между собой. И сообща они первым делом завалили меня. Как я ни крутился, но трехкратное численное преимущество одолеть не получилось. По результатам непродолжительного забега, меня подстрелили. Наверное, не стоило улепетывать сразу от двоих противников, прикрывающих друг друга и прочесывающих полигон. В итоге, я условно погиб вообще без всякой пользы, выскочив на бывшего сокомандника, затаившегося в засаде. Да, пожалуй, стоило идти напролом, все равно смерть в битве на арене лишь условность. Но выработавшиеся за время тренировок с приемной семьей рефлексы взяли свое, и битве лицом к лицу с превосходящими силами мозг автоматически предпочел экстренное отступление.

Из чистого упрямства остался досматривать и финальный поединок, куда использующий стимуляторы тип все-таки не попал, свалившись во время подготовки к последнему раунду в жутких корчах.

— Сэм, какого черта?! — Рявкнул где-то на балкончиках отдельных вип-лож некий лощеный тип с острой бородкой и пальцами, усыпанными драгоценными перстнями. Наверное, хозяин данного места. — Я ведь уже говорил тебе, нариков на соревнования не допускать! Или не так?! Это мясо то дохнет в самый неподходящий момент, то начинает путать своих с чужими во время боя! Все, хватит, надоело слушать твои оправдания. Убирайся, чтобы духу твоего в моем доме к вечеру не было! И девку свою забирай, мне тут пожилые беременные потаскушки не нужны!

— Шеф, пощадите, Мария ведь на девятом месяце, — со своего места я мало чего смог увидеть, но, кажется, провинившийся сотрудник упал на колени и пытался поцеловать туфли хозяина арены. — Я уйду, уйду, но пусть она родит в тепле, а не на улице! Это наш единственный ребенок!

— Пшел вон! — Судя по тому, как незадачливого холуя отбросило и стукнуло о стенку, владелец арены был из измененных и мог своим пинком заставить футбольный мячик пересечь какое-нибудь маленькое суверенное государство моих времен. Ну, типа Ватикана или там объявившей о своей независимости нефтяной платформы. — Эй, кто там, вы не слышали, что я сказал? Выкинуть отсюда эту падаль! Всю падаль — и ту, которая здесь, и ту, которая занимает комнату в моих владениях! Быстро! Срочно! Немедленно!!!

Сморщившись от омерзения, я переключился на финальный поединок, отметил высокий уровень подготовки бойцов, пожалуй, все же превосходящих в классе меня на голову. От души пару раз похлопал в ладоши в честь победителя, а затем, не прощаясь, отправился домой в препоганом настроении. На душе скребли кошки из-за осознания собственного поражения и увиденной сцены катастрофы чьей-то жизни. Денежный приз, словно вильнувшая на прощание хвостом рыба, уплыл в чужие руки. Ничего другого не оставалось делать, кроме как вернуться домой и с горя напиться. И даже это толком не получилось, оставшихся денег на большое количество нормальной выпивки просто не хватило. Хотя Петр, унюхавший водку, едва ли не в момент открытия крышки на первой бутылке, предлагал сбегать мне за добавкой, купленной за его счет. Утром, кое-как прокравшись на кухню, умывшись и поставив разогреваться подозрительные сосиски, найденные в холодильнике, я налил себе чаю. А после стал неспешно завтракать и переосмысливать свое положение в мире. И заодно думать о дальнейших перспективах.

Ближайший корабль компании 'Звездный камень' должен был прибыть на планету только через полмесяца, правда, не с грузом добытых по различным астероидам минералов. Они на альма-матер человечества котировались весьма низко, по причине переноса тяжелой промышленности подальше от и так испоганенной планеты. Фирма собиралась приобрести высокотехнологичное оборудование, а цепочки производства оного главы корпораций из своих рук выпускать упорно не желали. Промышленные, читай, крупнокалиберные лазеры и атл-батареи в основном. Ну, может, еще и пару устройств, которые в мои времена звали гипердвигателем, а сейчас просто Т-переходом, для дальнейшей их перепродажи в колонии. 'Т' — от слова 'телепортация'. Как выяснилось, по энергозатратам нет почти никакой разницы в том, переносится ли объект на какой-то миллиметр в сторону или в другую звездную систему. Почему именно так, лично я, как ни старался, понять не смог. Сведения из научно-популярной литературы могли быть сказкой, придуманной для отвода глаз. Проверить их без по-настоящему глубокого знания весьма специфических областей физики было попросту невозможно. Упорно же сомневаться в том, что ученые смогли на поприще изучения телепортации продвинуться дальше простого использования определенных эффектов, заставлял один-единственный факт. Т-порталы, так же широко распространившиеся высокоэффективные лазеры и атл-батареи не были плодами человеческих технологий. У последних это даже из полного названия можно было понять. Атл-батареи. Батареи Атлантиды.

Двести лет назад одна небольшая корпорация, специализирующаяся на очистке изгаженной Земли, попыталась поднять из океана изрядно фонящую радиацией подводную лодку неведомой державы. Искомый объект лежал на глубине в пару километров и отравлял прибрежные воды вместе с плавающей в них рыбой. В те времена заботиться об экологии, от которой зависели жизни людей, покинувших бункеры, но все еще не готовых гулять в неизвестных местах без костюма химической защиты, было хорошим тоном. Примерно настолько же, насколько в средневековой Европе являлось посещение церквей. То есть тех, кто этим пренебрегал, могли сжечь при большом одобрении народа. Вместо одной длинной железной штуковины на месте, откуда воды океана несли во все стороны радиоактивные изотопы, обнаружилось штук двадцать различного рода искусственных объектов. Чистильщики, наверно, удивились, но не сильно. Мало ли чего там затонуло во время Войны. Но вот когда они подняли первый объект на поверхность....

Не знаю, долго ли убеждали врачей в своем здравом уме те, кто вытащил космический корабль со дна океана. Но точно известны имена пары ученых, которым в руки попали образчики инопланетных технологий. Двадцать четыре пустых и выпотрошенных звездолета разной степени побитости. И один целый с разложившимися тысячелетия назад, но еще пригодными для кое-каких исследований трупами экипажа. Вот что стало добычей человечества, в рекордно короткие сроки прочесавшего частым гребнем дно океана в радиусе сотни километров. Тогда корпорации чуть не устроили новую мировую войну за обладание артефактами, но, слава богу, обошлось.

Методом тыка, лабораторного анализа, гадания на кофейной гуще и мозгового штурма лучшие умы человечества всего за несколько месяцев смогли запустить несколько уцелевших систем. В том числе парочку компьютеров. Не в последнюю очередь по той причине, что ряд символов из письменности хозяев космических кораблей имелся в древних алфавитах Земли. Атлантида, цивилизация, считавшаяся мифической, получила научное обоснование.

Итог исследований происхождения находки позволил сделать следующие выводы: несколько тысяч лет назад Землю навестили пришельцы. Было их много. Разных рас. И являлись они пиратами. Обычными такими джентльменами удачи космического масштаба. Грабили, насиловали, убивали. Их базой был выбран крупный остров на планетке, население которой только-только додумалось до бронзовых орудий. Но оказалось вполне подходящим, чтобы убирать за богоподобными в глазах дикарей пришельцами. А также делать прочую черновую работу и даже служить пушечным мясом в абордажных боях. Ну, правда, много ли нужно, чтобы научить человека, пусть даже темного и невежественного, пользоваться винтовкой и гранатой? Даже плазменной. Слуги космических пиратов жили, по меркам населяющих землю племен, почти как в раю. Легенды о их оружии, богатстве и щедрости прочно вошли в фольклор древних народов.

А потом произошло то, что рано или поздно бывает со всеми разбойниками, пророками, ворами, героями и представителями других профессий, которые активно мешают большим массам дееспособного населения. Их смешали с землей. В прямом смысле. Орбитальной бомбардировкой. Прилетевшие разбираться с джентльменами удачи неведомо чьи войска разнесли на атомы жидковатую оборону. Стерли их островок с лица Земли. Ну а потом для надежности отстрелялись во все, что походило на следы развитой жизни. Данные факты ученые выяснили из баз данных одного-единственного уцелевшего корабля. Его экипаж решил спрятаться среди старой свалки звездолетов своих жертв, буксируемых на планету ради запчастей и грузов, а после потрошения сваливаемых в океан, неподалеку от базы. Переждать опасность на дне они смогли. А вот всплыть — нет. Видимо, джентльмены удачи пренебрегали техосмотром, за что и поплатились, задохнувшись в итоге под толщей вод. А может, вследствие спешной эвакуации, команда была не полной, а простые матросы банально не сумели запустить не рассчитанные на длительное пребывание в жидкой среде двигатели.

Инопланетян на Земле не осталось. Живых, во всяком случае. Ну, может, пряталась где пара недобитков, но долго они не протянули. А вот память о них сохранилась. И кое-какие уцелевшие из их слуг, навещавших во время атаки человеческие племена. Плюс несколько какое-то время проработавших артефактов. В итоге вся эта гремучая смесь положила начало нескольким легендам и религиям, в которых фигурировали звероподобные боги и люди, подобные небожителям. Тысячи лет человечество молилось банальным разбойникам с большой дороги, которых сейчас могла бы походя прихлопнуть любая крупная корпорация. Какая ирония!

На месте, где располагался лагерь космических пиратов, прозванный Атлантидой, нашли немногое. Да и предметы представляли исключительно историческую ценность. А вот кладбище космических кораблей, причем оно, как быстро выяснилось, имелось в окрестностях не одно такое, стало для исследователей настоящей золотой жилой. Открытий в итоге совершили много, но самыми главными из них сейчас считаются два: Атл-батареи и станция Т-перехода. Компактные источники энергии, рядом с которыми земные аналоги выглядели паровыми двигателями у стены атомной электростанции. Устройство, предназначенное для телепортации, в том числе и межпланетной. К сожалению, его размеры должны были быть в несколько раз больше, чем объект, который надлежало отправить в моментальное перемещение в пространстве. Хочешь телепортировать машину? Устройство перехода будет размером с дом. Космический корабль? С космодром.

Но путешествовать сразу через всю Галактику таким способом было невозможно. Из-за какой-то физической константы Вселенной телепортация со стопроцентной гарантией безопасности могла осуществляться лишь в пределах одного-двух парсеков в зависимости от типа конструкции. А иначе появлялся риск получить на выходе кучку не связанных друг с другом атомов. Таким образом, для преодоления межзвездных расстояний землянам понадобилась целая цепочка пересадочных станций. Которые доставлять до места назначения пришлось бы звездолетам своим ходом. А это — долгие годы даже на кораблях, построенных по технологиям пришельцев. Еще существовала возможность попробовать переместиться через поставленные инопланетянами порталы, но после прошедших тысячелетий сомнительно, чтобы известные пиратам маршруты еще оставались на своих местах. Но в любом случае большинством голосов на собрании глав крупнейших корпораций планеты, обладателей статуса А, было решено не рисковать.

Руководители правящих структур прекраснодушными идиотами не являлись. И представления о контакте с более развитыми братьями по разуму имели самые мрачные. Особенно после получения информации о том, что представителям четырех рас, чье существование уже считалось стопроцентно доказанным, насилие отнюдь не чуждо. Потому о моментальном выходе нашей расы на просторы Вселенной и речи не шло. Вначале ученые разобрали доставшиеся им в разной степени сохранности корабли буквально по винтикам и изучили на них все. Затем была создана база для производства первого космического флота Земли. Военного. На всякий случай. Попутно в это же время колонизировались все более-менее пригодные для этого планеты Солнечной системы. При наличии Т-переходов это была дорогая задача, но вполне окупаемая.

В принудительном порядке раса людей рассредоточилась с Земли и была направлена на скорейшее развитие и экспансию. Недовольными занимались Социальная Служба и... похоронные агентства. Спустя три десятилетия, когда человечеству удалось создать нечто, сравнимое с имеющимися в памяти инопланетных компьютеров характеристиками боевых кораблей, люди предприняли первую робкую вылазку к звезде Альфа Центавры. С замиранием сердца за ней следило все человечество. Обошлось. Никто не встретился ни на пути, ни в конечной точке. И через Т-переход волна исследователей, солдат, авантюристов и колонистов покатилась в первую колонизированную людьми чужую звездную систему. Впрочем, о вероятности именного такого исхода ученые давно твердили, но верили им до того момента мало.

Космос громаден. Наша родная Галактика непредставимо обширна, а ведь астрономы уже нашли целые скопления подобных объектов. Но несмотря на размеры, космос пуст. Звезды и вращающиеся вокруг них планеты редки, а случайные кометы и астероиды — это просто мусор, носимый гравитационными волнами. Даже там, где есть большие стабильные скопления массы, жизнь возможна далеко не везде. А уж разумная жизнь... Проще говоря, 99,99 и очень много девяток в периоде процентов пространства Вселенной интереса ни для человечества, ни для иных рас, хоть немного схожих с нами, не представляют. Ибо там или пусто, или точно такие же малополезные объекты имеются куда как ближе. А потому различные цивилизации, если верить данным, собранным с инопланетных кораблей многотысячелетней давности, встречаются друг с другом либо у мест необычных, либо чисто случайно. И последний вариант маловероятен.

Для гуманоидов, а ими являлись все четыре расы, представители которых имелись среди пиратов, точками фокуса интересов служили планеты, пригодные для колонизации. А насчитывалось таких, откровенно говоря, маловато. В отличие от раскаленных или замороженных булыжников места с наличием пригодной для преобразования атмосферы и приемлемой гравитацией ценились очень дорого. За них даже периодически вспыхивали войны. Земля, выбранная пиратами, в свое время избежала в качестве базы неколонизации буквально чудом. Просто рядом с ней, практически по соседству, в звездной системе, известной под названием Вольф 359, был расположен фортпост могущественной негуманоидной расы. И ее представители отнюдь не отличались толерантностью. Довольно древняя цивилизация обладающих развитым интеллектом рыб, проживающих в метановых океанах, опасных соседей в принципе терпела, но вблизи собственных обжитых территорий сильно не любила. Уничтоженные ими пираты — тому пример. Злить их, приближаясь слишком близко к занятому ареалу, ни одна из имевшихся тысячи лет назад держав не решалась. Ну а раса людей, зародившаяся по соседству с их колонией, на тот момент не тревожила инопланетян. Лысые обезьяны с заточенными палками интересовали их примерно в той же степени, в которой любопытным земным ученым кажутся привлекательными организмы, обитающие на льдах Антарктиды. То есть существа занятные, но вряд ли опасные. Без посторонней помощи большой вопрос, узнал бы наш вид о наличии столь необычных существ в ближайшую тысячу лет после моего рождения или все-таки нет.

Правители Земли ужаснулись возможности разделить судьбу уничтоженных пиратов, но планы на покорение Вселенной не оставили. Наоборот, форсировали, насколько возможно, исследования, решив, что когда контакт с инопланетными формами произойдет, лучше быть во всеоружии. Тут их, правда, порядком успокоили астрономы, которые били себя пяткой в грудь и показывали фотографии злополучной системы Вольф 359. На них признаки проявления какой-либо высокоразумной жизни отсутствовали. Их выслушали с облегчением. Действительно, мало ли чего могло случиться с неприятными соседями за тысячи лет? Правда, в те годы снова сильно подорожало место в глубинных бункерах... с чего бы это, интересно? Исследование потенциально опасного направления экспансии отложили на далекое будущее, развернув носы звездолетов в сторону, противоположную гипотетически угрожающей территории.

Раса людей, не избалованная ранее доступом к чужим звездным системам, понемножечку осваивала Галактику. Благо опыт по созданию колоний, пригодных для проживания в них большого количества населения, удвоился после Великой Войны. И примерно на шестой волне колонизации на этом пути возникли первые трудности. Социальная Служба и система статусов... забуксовали. Появились специалисты, слишком ценные, чтобы правящей верхушке от них можно было избавиться, словно от мусора, или позволить уничтожить их другим, менее ценным кадрам. Несмотря на возможность получить через Т-переходы свежие пополнения, взамен выбывших по тем или иным причинам, опыт и навыки сотрудников корпораций, работающих в космосе, можно было приобрести только практикой. А ведь конкуренты не дремлют! Да и телепортация — удовольствие отнюдь не из дешевых.

Люди это поняли быстро, и теперь существованию их в строго регламентированном обществе, с практически кастовыми порядками появилась реальная альтернатива. Космос! Желающих вырваться из-под плотной опеки власть имущих было много. Недовольство уже давно копилось в обществе, прорываясь иногда жестоко подавляемыми бунтами. И корпорации решили не мешать, в структуре человечества появился клапан для сброса пара. После небольших дебатов о доработках законодательства лица, обладающие статусом А, остановились на варианте, суть которого можно свести примерно к следующему: 'Законы действуют лишь на территории, где их соблюдение способны обеспечить силы Социальной Службы'. А эти силы довольно скоро перестали посылать на каждую мало-мальски пригодную для существования и разработки хоть чего-нибудь планету, сосредоточившись лишь на ключевых точках и сняв с себя бремя забот за остальную Вселенную.

Иначе говоря, при всем своем могуществе Социальная Служба действует только там, где официально распространяется юрисдикция старушки-Земли. А следовательно, каждый гражданин не только обязан платить налоги, но и может требовать соблюдения своих прав в соответствии со статусом, разумеется. Данное мудрое правило было детально продумано еще при создании поселений на Марсе. Тогда первые колонисты дохли, как мухи, вот социки и придали своему наплевательству официальный статус. Как ни странно, данный закон показал немалую эффективность, но колонизация Красной планеты завершилась слишком быстро, и эксперимент было решено свернуть. Но решение, не требующее от правящей верхушки никаких усилий, а также дающее неплохие результаты, всем понравилось, и заново изобретать велосипед не стали.

В лишенные запретов новооткрытые области рванули все, кто хотел избавиться от набивших оскомину запретов кастовой системы, вдохнуть воздух свободы и урвать хоть чуточку власти. Люди прокладывали своими костями путь в глубины космоса, тысячи гибли, но сотни выживали и даже размножались. На периферии царили анархия и беззаконие. Но лишь до тех пор, пока поселенцы не придавали местности достаточный комфорт и безопасность, чтобы туда с помпой могла въехать комиссия правительства Земли и официально объявить новую территорию составной частью Федерации. Жителей быстренько разбивали по категориям, а несогласных утилизировали либо выгоняли на новую окраину. Созданные социальные механизмы работали без сбоев, во всяком случае до того момента, когда произошел долгожданный первый Контакт.

На только-только формирующуюся колонию, образованную выходцами из перенаселенного Тибета, напал военный транспорт чужих. Расы, которую потом окрестили рептилоидами цедашу, по их самоназванию и внешнему виду прямоходящих ящеров. Хотя биологически они оказались ближе к амфибиям, но массам пришлось по вкусу другое наименование. У этих инопланетян, как выяснилось позднее, велась вялотекущая, по причине паритета сил, война с гуманоидной расой ролс. Между прочим, одной из тех, чьи представители так любезно оставили на дне земного океана свои корабли. Разведка пришельцев давно заметила подозрительную активность и, убедившись, что им не мерещится, вызвала дополнительные военные силы. Тот самый транспорт.

Не заморачиваясь такими глупостями, как ведение переговоров, он приземлился в центре крупнейшего (и на тот момент единственного) населенного пункта, названного в честь родины колонистов — Непал. А затем сразу высадил многотысячный десант, поддержанный привезенными с собой танками и стартовавшей из его недр планетарной авиацией. Обнаружив, что гуманоиды принадлежат к ранее неизвестной расе, захватчики впали в легкое недоумение. Впрочем, долго пребывать в растерянности им не пришлось.

Начало оккупации было удачным. Организованного сопротивления поселенцы не оказали, а потому и не были накрыты залпами корабельных орудий. Людей пришельцы согнали в жилой модуль корабля-колонии да и заперли там. Переселенцы, большинство из которых имели по милости тяжелой жизни на Земле некоторую боевую подготовку, содрогнулись от ужаса, опасаясь за свою жизнь. Колонисты пришли к закономерному, с их точки зрения, выводу: столько пленных никому не нужно, их скоро перебьют, оставив для опытов пару сотен 'счастливчиков'. Не дожидаясь массовых казней, представители человечества пошли в атаку. Устройство собственного звездолета они знали намного лучше ящеров и по техническим проходам пробрались в арсенал, куда во время боевых действий сунуться просто не успели. Затем диверсанты уничтожили немногочисленную охрану припрятанным при обыске оружием и устроили настоящий геноцид, за одну ночь, перебив почти всех рептилоидов. Пришельцы, расслабленные легкой победой, банально не ожидали столь быстрой и жесткой реакции вроде бы уже побежденного противника.

Анализ современных данных из компьютеров рептилоидов и допросы пленников обрадовали людей. Мы, оказывается, дикари, но не безнадежные. В секторе космоса, где умудрился зародиться и развиться наш вид, властвовали пять основных рас. Да, все они по техническому развитию серьезно превосходили людей. Однако же не имелось среди них тех, кого космический флот Земной Федерации не смог бы раскатать, при соотношении кораблей хотя бы пять к одному. И тому было две причины.

Первая состояла в том, что державы, вышедшие в космос, оказались по уровню своего развития немногим выше людей. Цивилизация плавающих в метане рыб, что когда-то давно уничтожила обосновавшихся на Земле пиратов, некоторое время назад почти достигла всемогущества. Она подмяла под себя весь близлежащий сектор Галактики со всеми населяющими его народами. Те, естественно, сопротивлялись, но противостоять негуманоидам по разным причинам не смогли. И были покорены. Нельзя сказать, что захватчики были жестоки, скорее рациональны. Космос велик, и освоить его силами одной расы невозможно. А заниматься этим необходимо. Мало ли что. Мало ли кто. Да и карманы (или их инопланетные аналоги) наполнить будет совсем не лишним. Поэтому понадобились рабы. А разумных машин негуманоиды боялись, как огня, поскольку им уже случалось подавлять бунты искусственных интеллектов. С большими потерями, исчисляемыми миллиардами жизней и целыми звездными системами. Контролировать живых существ было не в пример проще. Для завоеванных рас вводились запреты на определенные технологии, количество колонизированных планет и свободу научных исследований, но до геноцида дело обычно не доходило.

Но ничто не вечно. Развалилась и могущественная империя плавающих в метане рыб. Примерно в те годы, когда Александр Македонский водил свои непобедимые фаланги в Индию, пугая тамошних слонов и магараджей, их держава запылала костром междоусобиц. Столкновения плавно переросли в серию гражданских войн с использованием биологического оружия, уничтоживших за несколько столетий практически всех представителей этой негуманоидной расы многочисленными искусственными эпидемиями. А оставшихся добили бывшие рабы, которым во время беспорядков пришлось, конечно, солоно, но не настолько, ведь генетически нацеленные на рыб болезни их игнорировали. Такой шанс заполучить свободу вчерашние парии просто не смогли упустить. Правда, после гибели хозяев значительного фрагмента Галактики, поры всеобщего благоденствия не случилось. Высокими технологиями инопланетяне не владели и заполучить их в свои загребущие лапы так и не смогли. Артефактов от негуманоидов-владык осталось мало. Они упорно не желали упускать из плавников власть над чернью, а свои достижения предпочитали взрывать, но не отдавать в руки бунтовщикам. Пришлось инопланетянам создавать свою науку. Практически с нуля. А ведь начались еще и межрасовые конфликты, до того гасившиеся негуманоидами в зародыше вместе с их зачинщиками. Развернулась борьба за власть, с применением флотилий боевых звездолетов и орбитальных бомбардировок. Возникли прочие внутренние проблемы, решению которых теперь не уделялись время и средства. И потому рывком вырвавшееся в космос человечество, до этого всеми прочно позабытое, выглядело на фоне своих соседей слабовато. Людей можно было сравнить с племенами диких кочевников, оказавшихся на границах цивилизованных земель, в Средние века. Вроде бы не так уж много, вроде бы разобщенные и примитивные, а как налетят тучей — мало не покажется. Да и взять с них нечего, а стреляют дикари метко.

Вторым фактором, подарившим надежду человечеству, оказались особенности боев между звездолетами. Размер имеет значение. В том числе и в космосе. И чем больше цель, тем легче в нее попасть. А противостоять, к примеру, ядерному взрыву практически невозможно. К тому же у развитых цивилизаций, между прочим, имелись игрушки посерьезнее, чем атомные бомбы. Скорость света непреодолима для материальных объектов, а значит, любой корабль может быть поражен лазерным импульсом, наведенным на цель не знающим промаха компьютером. В условиях атмосферы мощь подобного оружия расходуется на прокладывание дороги через воздух. Но вакуум пуст, и луч всесжигающего света будет нестись вперед, не рассеиваясь и не теряя испепеляющей мощи, пока не встретит препятствие. Выигрыш во времени, за которое можно было сманеврировать и увернуться, давало несовершенство орудийных систем. Их требовалось на ускользающую из прицела цель сначала навести.

В радиусе, позволяющем успешно обмениваться с противником залпами, в цель могли пойти не только лазерные имульсы, но и ракеты с чудовищной мощи боеголовками. Вот только вред они наносили исключительно той цели, в которую попадали. Вакуум не допускает ударных волн. А осколки оружия ли, цели ли малоэффективны на расстоянии в тысячи километров. Набранное в результате взрыва ускорение не сравнится с мощью установки, несущей звездолет через тьму космоса.

В связи с данными причинами многокилометровые левиафаны с миллионными экипажами встречались лишь в воображении фантастов. В реальности же уничтожить такую цель могло звено истребителей, уступающее по стоимости и тоннажу своему противнику в тысячи раз. А потому на просторах космоса летали относительно небольшие военные корабли с парой-тройкой тщательно охраняемых транспортов поддержки, несущих в себе запасы, госпитали, области рекреации и ремонтные доки. Но — большими флотилиями. То же было верно и для гражданских кораблей, за исключением пассажирских лайнеров. В случае неизбежных в любом рискованном деле аварий гибли максимум десятки и сотни, а никак не тысячи. Шахтеры, исследователи, туристы, путешественники, богачи... Экипажи более чем в пять десятков человек встречались очень редко. Примерно так же часто, как на улицах земных городов — лимузины. А в маленькую скорлупку не запихнешь слишком много брони. Смертельно ужалить звездолет с его хрупкой биологической начинкой становилось достаточно просто. И как следствие этого, битвы космических кораблей походили на сражения глубокой древности. Две толпы беспорядочно мочили другу друга до тех пор, пока поле боя не оставалось за победителем. Строй в трехмерном пространстве держать не то, чтобы совсем невозможно, но близко к этому. Качество брони и оружия, выучка, прочие факторы, все они, конечно, являлись значительными, но... Зеленый новобранец на жалкой лоханке имел шансы уничтожить аса с прекрасным кораблем, который был вынужден сходиться с ним на дистанцию, предусматривающую возможность ответного удара.

В немедленно начавшейся после получения новейшей информации о состоянии дел в Галактике военной кампании гуманоиды ролс здорово помогли цивилизации людей. Факт договора между правительством Земной Федерации и Советом Общин инопланетян впоследствии активно отрицался обеими сторонами. Однако, судя по скоординированности почти одновременных ударов по рептилоидам, внезапным рывкам в науке и подозрительно схожей местами технике, имел место быть. К внезапному удвоению противника Цедашу были не готовы, а потому потеряли едва ли не треть территории.

Война закончилась вооруженным нейтралитетом после вмешательства нескольких иных рас. Усиление старых игроков или появление чересчур зубастого новичка было невыгодно тем, кто принимал решения за многие народы. А от общих интересов до союза один шаг. Их флоты в один прекрасный день обнаружились в непосредственной близости от периферийных миров воюющих сторон. В соответствии с поставленным ультиматумом границы были заморожены, а за пересмотр их предусмотрены впечатляющие санкции. Но ящеры не включили свою старую границу в перечень занятых территорий. И люди тоже. А ролс на них особо и не претендовали в связи с некоторой удаленностью. В результате образовалась внушительная группа звездных систем, чья массовая колонизация расам, участникам конфликта, отныне была запрещена. Политики, конечно, спохватились, но поздно — решение вынесено и обжалованию не подлежит. Владения людей, ролс и цедашу оказались разделены нейтральной территорией...

Именно там, если верить полученной от приемного отца информации, работала компания 'Звездный камень'. А чего я, собственно, еще ожидал? Тихого местечка во флоте какой-нибудь развитой колонии? На такие посты наемники, среди которых имеются контакты у приемных родителей, не попадают. Даже и то, что его бывший подчиненный выбился в руководители межзвездной фирмы, уже немалый успех. А уж для русского... статус L это практически рекорд.

Буферная зона ящеров, состоящая из незаселенных планет и разоренных в ходе войны миров, оказалась весьма богатой. Многие хотели завладеть различными ресурсами, начиная от искалеченной техники всех трех воевавших тогда рас и заканчивая неразработанными астероидами, некогда являвшимися частью разбитых вдребезги планет. Да, способ добычи, заключающийся в разрыве небесных тел на множество осколков, путем запуска неконтролируемой термоядерной реакции в их ядре, несомненно, варварский. Но зато потрясающе дешевый и очень эффективный. Им даже почившая в веках цивилизация метановых рыб пользовалась, а чего уж тогда говорить о примитивном на ее фоне человечестве.

От этой территории инопланетяне официально отказались, но в состав Федерации она так и не вошла. Помимо запрещающего эдикта других цивилизаций социки недавно ввели в действие план по освоению недр, соорудив в каждом крупном городе подземные ярусы. В результате нарастающее демографическое давление временно ослабело. Да и защищенность человечества перед угрозой из космоса несколько повысилась, теперь уничтожение ушедших в подполье людей станет не слишком простым занятием. А то, что в условиях, очень близких к легендарным бункерам времен Войны, обладатели высокого статуса получат большой контроль за своими подчиненными, так это просто совпадение. Вроде как.

В общем, тот участок космоса, куда мне предстояло отправиться, мог вполне характеризоваться словами 'жуткая дыра'. Думаю, мало нашлось желающих лететь туда. Именно поэтому приемному отцу удалось договориться о местечке для своего воспитанника. Каперы рептилоидов встречаются в своей бывшей буферной зоне регулярно. Земные вояки, также часто навещающие сектор, тоже не слишком-то миролюбивы по отношению к сородичам. Случаи злоупотребления служебными полномочиями встречались чуть ли не чаще, чем образцовое выполнение их долга по защите от внешних агрессоров. А в стычки между простыми людьми они не вмешивались принципиально, по крайней мере, пока их командирам одна из сторон хорошенько не заплатит. Про пиратов, чье ремесло подразумевает грабеж всех, кто попадется под руку, и говорить нечего. В результате разрабатывались находящиеся там богатства медленно, неохотно и только добровольцами. Да и те действовали с оглядкой на достопамятный ультиматум. Ну, или были просто дураками, готовыми послужить расходным материалом для образцово-показательной казни, которыми правители человечества регулярно задабривали дипломатов наших соседей, филантропами ни в коей мере не являющимися.

Черные археологи, сектанты, радикальные кланы измененных, парочка крупных и пара тысяч мелких корпораций, добывающих ценное сырье, ну и, конечно, авантюристы всех мастей — вот примерный состав тамошнего населения. Да и кого в тех краях только нет. Территория безвластия, как магнитом, притянула всех искателей удачи с ближайшей части Галактики. Идеальное место, чтобы спрятаться самому и отмыть приобретенные капиталы. Жаль только, последних у меня нет. Будем надеяться, временно. Опасно, конечно, соваться в такую клоаку, но она — единственный имеющийся путь наверх, и если упущу шанс сейчас, другого может и не быть.

Итак, что понадобится для переселения на дикие территории с полным отрывом от заботящейся обо мне до сих пор семьи?

Пункт первый — транспорт, он же являющийся жильем. Без него в космосе никак. Ну, у меня уже есть надежное пристанище, вернее, у моих работодателей. В каком состоянии, не знаю, но, надеюсь, автопилот там исправный, гальюн теплый, а салон герметичный. Коллектив же... Посмотрим. В любом случае, официально я инженер, а представителей этой специальности в космосе стараются без нужды не обижать. Ибо в случае проблем от них может зависеть жизнь всего экипажа корабля. Конечно, с моей специальностью, предусматривающей работу на гидропонике, это отношение будет не столь явственным. Но все же будем надеяться на инерцию мышления. И на уроки 'отца'. Бывший наемник научил меня многим вещам, нужным, по его мнению, для выживания.

Пункт второй — источник постоянного дохода, без него не выжить в месте, где воздух, и то платный. Ну, тут смотри пункт первый. Контракт будет заключен минимум на год. А дальше — надеюсь на лучшее.

Пункт третий — информация. Не зная броду, соваться в воду рекомендуется только обладателям акваланга. Да и то не факт, что отважного первопроходца, не желающего тонуть, не цапнет кто-нибудь зубастый. Надо бы почитать последние новости с мест, куда предстоит отправиться. Исторические сведения, полученные во время учебы в институте, все-таки не совсем то.

Пункт четвертый — снаряжение. Сейчас доем сосиски, дождусь пробуждения 'отца' и начну его трясти, как грушу. Не верю, что нет у него заначек с оружием или возможности заказать его через соотечественников. А в космос хоть атомную бомбу везти можно. Старому киборгу стволы и амуниция в любом случае уже нужны не очень. Биологическая часть сильно изношена, и боец из него откровенно аховый.

Пункт пятый — те милые каждому человеку вещи, которые обеспечивают комфорт. Нанять грузчиков и перетащить все свое барахло на корабль можно легко. Вот только вероятность того, что мне выделят там достаточно для него места и вероятность снова очутиться в родном времени примерно совпадают. Получается, придется брать самый минимум. Плюс резервные копии содержимого своего компьютера. Много у меня там информации... специфической. Справочники, инструкции, фото знакомых девушек в неглиже. Жалко будет, если потеряю из-за поломки аппаратуры.

Пункт шестой — связь с 'родителями', мелкой и просто приятелями. Все-таки я к ним привязан. И сильно. А как иначе, после стольких лет семейной жизни? Да и 'папа' с 'мамой' вовсе не такие уж равнодушные циники, какими хотят казаться. Уверен, после моего отлета Петр напьется, а его гражданская жена будет тихонько плакать. А уж Света как бы истерику не закатила на прощание. Девчонка, что с нее взять? Хотя, в принципе, письмами обмениваться будет можно без особых проблем. Раз в неделю или две обменяться текстовыми посланиями не так уж накладно для кармана. А вот прямой разговор, пусть даже через систему связи... Ну, тут уж придется потерпеть, слишком дорогое удовольствие. Некоторое время абоненты окажутся недоступны друг для друга по финансовым причинам...

В подобных размышлениях время пролетело незаметно, и на кухню потянулась самая ранняя пташка нашей квартиры. Света. Ей в школу идти, а отставным наемникам спешить уже некуда. Уступив условной сестренке место за столом и честь мытья незаметно накопившейся за время ночного гуляния посуды, отправился к себе одеваться. С сожалением взглянув на кровать, я подавил в себе желание поваляться еще пару часиков и поплелся на утреннюю пробежку, радуясь практически полному отсутствию похмелья и поминутно зевая. Вот где, спрашивается, эта сонливость совсем недавно была? Храпел бы себе лучше спокойненько в подушку, а не устраивал встряску не отошедших еще окончательно от учебы мозгов, выдавших внезапно такой историко-географический обзор, вполне достойный экзаменационного билета с соответствующим вопросом.

Глава 4

Пришел долгожданный час Х, и мы с 'отцом' отправились в космопорт. Судя по пришедшему ему электронному письму, там уже вчера должен был приземлиться корабль фирмы 'Звездный камень'. И сегодня же он намеревался убраться обратно во Фронтир, чтобы не платить сборов за еще один день стоянки. Петр слегка нервничал. Меня слегка трясло. Если наниматели, несмотря на предварительную договоренность, скажут 'нет', то... То, скорее всего, я останусь обычным обывателем Земли будущего. И буду вынужден поступить в состав низового звена боевиков русской мафии. Ну, нет у нас лучшей работы для умеющего стрелять инженера-гидропоника! И не предвидится. На ту сумму, что платят работникам футуристического сельского хозяйства в любом месте Солнечной системы, можно один раз прийти в ресторан и слегка шикануть. После чего класть зубы на полку, заклеивать рот пластырем и месяц ждать следующей зарплаты.

Путь на аэротакси занял около двадцати минут, все-таки наш город сильно растянут вширь. Без труда найдя свободное место на стоянке, летательное средство приземлилось и открыло двери возле здания администрации. Космопорт по архитектуре подозрительно напоминал маленькую крепость. Ну понятно, объект двойного назначения. Хотя зачем такой строить на самой Земле? Можно подумать, что если не нацепить на него три метра брони и пяток турелей, то клиенты смоются, не заплатив!

— Предъявите ваше удостоверение личности, — попросила дверь приятным женским голосом.

Пришлось подчиниться, надеюсь, социки ни с кем нас не перепутают, а не то бригада захвата объявится секунд через тридцать. И хорошо, если сначала предложит сдаться и лишь потом откроет огонь на поражение. Все-таки системы безопасности, которые сейчас каждая раса устанавливает на все свои компьютеры по примеру давно исчезнувших обитателей метанового океана, сильно влияют на работу электронных систем. Глюки неизбежны. И весьма часты. А еще есть отдел Социальной Службы, уничтожающий под роспись слишком умные и слишком старые машины. В профилактических целях, чтобы те случайно не перешагнули барьер, отделяющий их от разума.

— Проходите, ваш статус подтвержден, — проинформировала система, одновременно убирая в пол дверь из бронеплит.

Войдя внутрь, я осмотрелся: пяток небольших стоек с сидящими за ними живыми клерками. Повезло кому-то, работа непыльная и наверняка высокооплачиваемая. Два заняты, три свободны. Так, кто тут у нас? Миловидная девчушка со следами пластической хирургии на безукоризненном лице. Мимо, эта в кораблях разбирается едва ли лучше меня, да и стаж у нее от силы пара лет. Ярко напомаженное нечто, сверкающее логотипом мэрии, вытатуированным на лбу. Подозрительная особь, и пол у нее выражен как-то неявно, я бы его пропустил от греха подальше. Уверен, бывший наемник сделает то же самое. Толстяк с голографическим рисунком на черной майке в виде прибитой к кресту женщины. Явно прихожанин какой-то ветви неохристианства, после Великой Войны разделившегося чуть ли не на полсотни самостоятельных течений. Ну, за неимением лучшего я бы выбрал святошу, наплевав на риск подвергнуть свои уши фанатичной проповеди. Впрочем, похоже, 'отец' пришел к тем же выводам, поскольку двинулся именно в направлении последнего служащего.

— Мне нужен транспорт компании 'Звездный камень', — сообщил клерку Петр.

— Вряд ли он продается, — хмыкнул офисный служащий, больше похожий на байкера. А женщина на его майке подозрительно задергалась, словно пытаясь соскочить с креста и выпрыгнуть из рисунка. Стало видно, что в ранах на ее теле помимо обнажившегося мяса присутствуют и провода. М-да, видимо, основатель данного ответвления религии являлся большим оригиналом, если решил заменить каноничного мессию на киборга. Да еще и пол ему изменил до кучи. — К тому же, денег у типа с твоим статусом, если сканер не врет, хватит максимум на одно крыло.

— Я имел в виду, что мне нужно поговорить с одним человеком на его борту, — уточнил Петр. — Со старым другом. И он должен меня ждать.

— Ну да, — подтвердил клерк, сверившись с записями, — есть такая заявочка. Но она с грузового терминала.

— И? — не понял Петр. — Можете вы с ним связаться?

— Ну, это-то не проблема, — задумчиво протянул служащий. В глазах изображения распятой на его майке особы засверкали то ли отблески гнева небесного, то ли отсветы короткого замыкания. В любом случае выглядело достаточно впечатляюще. — Но на гостей с вашими данными выписан пропуск внутрь корабля. А чтобы его реализовать, придется вам переться на другой конец города.

— Почему еще? — удивился бывший наемник, нервно переступая своими многочисленными механическими ногами на одном месте. Как бы пол они не поцарапали, а то оштрафуют еще на один оклад местной технички, ну или кто в таких помещениях убирается. Менеджер совка и тряпки? Роботы-уборщики? Даже если последние, уверен, деньги в пользу их не выплачиваемой, в принципе, зарплаты все равно сдерут. — Олег говорил, что они будут в космопорте имени Далласа, третий терминал. А это здесь.

— Третий грузовой терминал, — уточнил клерк. — Он расположен за чертой Метронома, рядом с очистительными сооружениями. У нас здесь только мелкотоннажные корабли, а Т-переход для крупногабаритных объектов, по причине повышенной опасности для населения, располагается не здесь.

Киборг нецензурно выругался, автоматическая служба безопасности немедленно оштрафовала нарушителя и прислала извещение на его личный переносной компьютер. Который так же немедленно оповестил об уменьшении свободных денег на счете противным писком. Петр понял, что это значит, и пошел на новый заход, прерванный лишь третьим сигналом. Второй он, на пике выражения эмоций, не услышал.

Тип с распятием уважительно крякнул, и даже рисунок на его майке вроде бы прислушался к столь изящным конструкциям нецензурной словесности. Девочка с пластикой лица мило запунцовела. Нечто неопределенного пола глупо хихикнуло, призывно захлопав длинными накрашенными ресницами. Ну а я поступил рационально, поспешив увести своего приемного родителя подальше от источников раздражения. И разорения.

— Нет, ну это ж надо! — продолжал возмущаться он в такси, летящем по новому адресу.

— А, обычное дело, — махнул рукой я, привычный к подобным казусам еще по прошлой жизни. Бюрократия была, бюрократия есть, бюрократия будет всех нас поедом есть. Подозреваю, что когда человечество исчезнет, кто-то оформит акт о его списании с баланса Вселенной. — Лучше скажи, что за человек такой, этот твой Олег? Только не вкратце, как в прошлый раз, а с подробностями, приятными и не очень.

— Ну.... — киборг задумался и поскреб парочкой своих механических ног покрытие пола. — Теперь уже сложно сказать. Все-таки мы столько лет не виделись, но впечатление он всегда производил хорошее. Крепкий, основательный, упертый, мстительный. Хороший парень, в общем. Про его успехи в деле освоения курса молодого бойца ты ведь услышать не хочешь? Тогда все. Хотя нет, вспомнил! Он из потомственных истинников! Хотя не радикал, за имплантаты, вызванные необходимостью, как это у меня, никому проповедей не читал.

Я присвистнул. Культ Истинного Чистого Человека, все слова обязательно с большой буквы, являлся официальным антагонистом сообществ измененных. Возник он как противовес появившимся в обществе мутантам и киборгам. Истинники пропагандировали полный отказ от улучшения природы людей. А чтобы сравниться с измененными, очень много времени уделяли тренировкам, призванным сделать их быстрее, умнее, сильнее, чем их конкуренты. Тем ведь тяжелая жизнь облегчалась искусственно. Учение, зародившееся лет триста назад, довольно быстро набрало немало последователей и принялось бороться за свои идеалы. А также, полагаю, за сопутствующий любой общественной деятельности доход. И притом каким-то образом данные ребята умудрялись до сих пор не проиграть. А ведь многочисленные проапгрейденные обладатели двух спиралей на одежде при каждой возможности пытались пакостить своим противникам. Да уж, такой начальничек точно будет упертым и основательным. Его так воспитали. О методиках дрессировки подрастающего поколения истинников, пусть рискованных и местами аморальных, но в то же время весьма эффективных, в народе ходили страшные сказки. Страшные даже на фоне окружающей действительности, где вооруженная преступность, разбирающая свои жертвы на органы и запчасти, давно привычная норма.

Хм... а ведь мне это, пожалуй, плюс. Имплантатов, кроме зубных коронок, не имею. А в космосе, полном разнообразных опасностей, подобное большая редкость. Хотя, если Олег умудряется там работать, и притом успешно, то узколобым фанатиком являться точно не может. Да и подлизываться больше, чем есть, мне будет сложно. Как говорил Петр, 'свой человек'. Проще говоря, стукач, в свободное от исполнения рабочих обязанностей время шпионящий за коллегами. Опасная должность, к слову. Если засыплюсь, могут выбросить в космос без скафандра.

Новый космопорт, грузовой, встретил нас гулом работающего Т-перехода. Громадная арка, метров сто в диаметре, пропускала через себя медленно плывущую вытянутую тушу. Грузовая баржа, полноправный представитель одного из крупнейших типов кораблей в Земном флоте, несмотря на габариты, внушительной не выглядела. Медленная, плохо защищенная, дешевая... Фактически стальная скорлупа с двигателями и вместительным трюмом. Немного приподнятая над корпусом рубка сверкала бежевым цветом, выделяясь на угольно-черной обшивке, как гриб-паразит. Интересно, какая судьба постигла старую? Что это она, но перекрашенная, я не верю. Скорее всего, управляющий центр звездолета кто-то разворотил, и пришлось спешно прилеплять на его место новый. К примеру, это сотворил случайный метеорит. Или, куда более вероятно, пираты. Когда почти у каждого космического солдата, наемника или просто состоятельного человека есть личный звездолет, ничего удивительного в том, что преступники начинают свой бизнес. Охотиться на чужую собственность за пределами действия датчиков Социальной Службы, которой, по большому счету, плевать на все, не нарушающее структуру общества, крайне выгодно. А мелкий разбой к угрожающим государственной верхушке вещам не относится. Даже в крупных размерах.

Впрочем, у других рас, как я слышал, ситуация не лучше. Цедашу после поражения в войне на своих соплеменников, что решают втихаря пощипать перышки победителям, смотрят сквозь чешуйчатые пальцы. И хоть друг друга они и не трогают, но мне, человеку, от этого ничуть не лучше, а скорее даже хуже. А у ролс вообще все признаки феодального строя до сих пор налицо, несмотря на весьма развитую промышленность и науку. Сохранившие вассальную систему, кастовое общество и еще много других характерных черт темного Средневековья гуманоиды не видят ничего плохого в том, чтобы двум-трем благородным донам (или как там у них аристократы называются) поохотиться на разумную дичь. Да еще с большой выгодой, ибо космические корабли любой расы — это не только полезный груз, но и орудия, броня, возможно, силовые щиты. В общем, уйма ценного оборудования, за которое почти любой перекупщик щедро заплатит не меньше половины стоимости. Для продажи сородичам покойного пилота по более высокой цене в три четверти. Она все равно будет меньше настоящей, встречаемой на рынке. Кому война, а кому мать родна, думаю, данный принцип возник как бы не раньше, чем деньги. Просто до их изобретения взаимные расчеты совершались бартером.

Корабль, на который мы в итоге попали, оказался почти полной копией улетевшей через Т-переход баржи. Отличия заключались в длинном оплавленном следе на днище и двух дополнительных боковых рубках, ощерившихся в стороны стволами тяжелых спаренных лазеров. По опущенному пандусу группа киборгов-грузчиков с громкой руганью затаскивала контейнер, немного превышающий объемом нашу квартиру. Мы последовали за ними, но притормозили в самом начале трюма, остановленные мрачным охранником. Вооруженный энергетической винтовкой тип с классическими европейскими чертами лица, вполне подошедшими бы портрету английского аристократа, имел вид давно не спавшего человека. Или он долго плакал. И руки у него дрожали. Из кармана секьюрити свисал краешек черной ткани с несколькими буквами. 'Любимой' было написано на куске траурной ленты, а об остальном можно было только догадываться. Впрочем, вряд ли он горюет об умершей собачке. Как только появился тот, кого мы ждали, часовой немедленно скрылся где-то в глубинах корабля, тихонько всхлипнув на прощание.

Олег, на знакомство с которым для моего трудоустройства так сильно рассчитывал Петр, оказался мужчиной лет тридцати на вид. Правда, его несколько старила весьма обильная седина на висках. Вытянутое скуластое лицо с волевыми чертами. Высокий рост, короткие темные волосы, уложенные в простой прическе. Голубые глаза, цепко взирающие на окружающий мир. Небольшая наплечная кобура и одежда, подозрительно похожая на смокинг. Больше всего он напоминал агента ноль ноль семь, которого нелегкая судьба в лице какого-нибудь злого гения, подобно мне, занесла в далекое будущее. Но говорить ему об этом я не стал. Достаточно того, что мою тайну знают Петр, его жена и парочка врачей в полуподпольной клинике мафиози. А вот мелкая уже нет, хотя не раз пыталась выведать, чем же я отличаюсь от обычных детей. Все-таки прожитые в прошлом годы сильно сказывались на первых месяцах нашего с ней знакомства. Интересно, к каким выводам она пришла?

— Петр, сколько лет, сколько зим! — раскрыл встречающий объятия навстречу 'отцу', широко улыбаясь.

— Да, давно не виделись, Олег, — насторожился киборг и весь как-то подобрался. А это в исполнении получеловека-полумашины выглядит... впечатляюще. Как стойка готовящейся кинуться вперед кобры, уже раздувшей свой капюшон.

— Ты чего? — остановился мой будущий работодатель и огляделся по сторонам, а потом хлопнул себя по лбу. — А, костюм... Да брось ты! Для тебя я все тот же олух, который когда-то едва не взорвал отделение, бросив активированный детонатор в ящик к взрывчатке.

— Да уж, — улыбнулся одними губами Петр. — Помню. Мы тогда всем составом из идущего на полном ходу транспорта эвакуировались...

— А потом долго объясняли мне, как я был не прав. Чудом обошлись без единого перелома! — весело подхватил Олег и все-таки обнял 'отца'. — И правильно сделали. А то бы я, может, и не дожил до сегодняшнего возраста. И статуса, чтоб его радиация взяла!

Хм, а он начинает мне нравиться. Я эту кастовую систему тоже не люблю. Сильно. Может, и сработаемся.

— Ты недоволен? — расслабился, наконец, киборг. — Чем? Такое высокое положение в обществе! Вон и костюмчик — хоть сейчас в совет директоров иди! Ручная работа, натуральный шелк, я-то в молодости навидался подобных тряпок... Вряд ли кто-то из наших ребят добился подобного. Да и вообще почти никого из них в живых уже и не осталось.

— Да черт подери этот... статус с его... трижды долбаной Социальной Службой! — выругался Олег и отпустил, наконец, старого знакомого. — Ты представляешь, у меня за одну-единственную ночь командира охранной эскадрильи украли!

— Соболезную, — кивнул я, наконец решив вклиниться в беседу. Причем не так уж это было и легко, вступить в разговор с тем, от кого в ближайшее время будет зависеть твоя жизнь. Чтобы говорить уверенным тоном, потребовалось собрать всю свою волю в кулак. Но тренировки по самоконтролю под предводительством бывшего наемника сделали свое дело. И самой эффективной была та, что проводилась явно по методу поручика Ржевского. Она состояла в подкатывании к незнакомой красивой девушке с крайне неприличным предложением. Правда, по морде получать случалось все-таки чаще. Но и согласившиеся бывали. — Я так понимаю, решила оттянуться за прозябание вдали от цивилизации. Ну и попалась на глаза каким-нибудь подонкам, выше ее по статусу рангов на пять-шесть, которым хватило наличности на стоимость ее жизни?

— Да... — Кивнул будущий работодатель и насторожился. — А ты откуда знаешь?

— Элементарно! — блеснул якобы дедукцией я, решив умолчать о замеченной в кармане охранника ленте. — У женщин реакция лучше. И перегрузки они переносят легче. Потому их в пилотах куда больше половины. К тому же мужчин в качестве жертвы для похищения разные твари выбирают редко. Статистика. Плюс немного пошевелить мозгами. Я серьезно подошел к своей будущей работе и хорошо подготовился.

Действительно, хорошо. Большую часть свободного времени во второй юности убил на подготовку. Да и потом, что мне было еще делать? Мультики смотреть?

— Попала дуреха провинциальная в колыбель цивилизации, да и сварилась в нашем котле. Думала, если в дальнем космосе может наглых типов, распускающих руки на замужнюю женщину, штабелями укладывать, так и тут ей бояться некого, — внезапно встрял в беседу остановившийся поблизости перекурить киборг, у которого торс и голова были прикрыты практически сплошным панцирем с узкими щелками для глаз. Из глубин брони торчали тоненькие на общем фоне ручки и ножки, состоящие не только из плоти, но и из механизмов, местами отчетливо видных сквозь кожу. А то даже и выступающих из нее. — Особенно, если в клубы с оружием не впускают. Но забыла про бодигардов, малейший каприз золотых мальчиков всегда готовых исполнить. Я, как только она на вызов от мужа не ответила, в офис кинулся. Сначала к шефу, потом к социкам, но... В общем, выкупать оказалось уже некого. Только хоронить в закрытом гробу.

— Лейч, ты фильтры для воды со склада принес? — перевел взгляд на подчиненного носитель статуса L. И его должность явно неизмеримо больше, чем та, обладатель которой занимается грубой физической работой. Даже если это совсем не его основная обязанность.

— Да нет, успею еще, — попытался оправдаться измененный. Но под суровым взглядом начальства моментально сник и предпочел больше не лезть в дела, его не касающиеся. — Все понял, уже иду.

— Я вообще-то брал на работу инженера по гидропонике, — теперь уже развернувшийся обратно ко мне Олег принял настороженную позу. И смотрелась она у него ничуть не безопаснее, чем у киборга-мафиози из бывших наемников, несмотря на отсутствие грозно выглядевших механических конечностей.

— Как часто команда сидит на сухпайках? — уточнил я. — Полагаю, ваша оранжерея выходит из строя как минимум раз в сорок-пятьдесят дней?

— Каждые полмесяца работы. А потом стоит до прилета ремонтника, — немного помолчав, ответил возможный будущий работодатель. — А это-то ты откуда знаешь? Никакой информации о жизни, идущей на станции, в компьютерных сетях нет и быть не может. На ее разглашение мной установлен строжайший запрет!

— Так если бы установка работала без сбоев, зачем бы вам понадобился ее оператор? — вопросом на вопрос ответил я. — А новые покупать, как вы, наверное, уже поняли, бесполезно. Благодаря нашей прекрасной промышленности, заботящейся о своем завтрашнем дне, они ломаются регулярно. Все модели, абсолютно все! Без исключений!

— Есть такое дело, — вздохнул Олег. Видно, его, как, впрочем, и многих других людей, сильно расстраивала политика корпораций по производству вещей, быстро устаревающих не только морально, но и физически. А ведь так называемые вечные материалы изобрели, оказывается, еще до того, как я в криокамеру лег. Воистину, нет преступления, на которое капиталист не пойдет, ради трехсот процентов прибыли. Пусть человечество впустую тратит ресурсы, занимаясь вместо более полезной деятельности работой по наполнению кошельков обладателей высоких статусов и производством все новых и новых моделей барахла! Собственный карман правящей элите однозначно дороже всеобщего процветания! Ведь те же космические корабли из принципиально не стареющих сплавов, изнашивающихся лишь при очень и очень интенсивной эксплуатации, люди уже давно освоили и теперь используют вовсю. Поскольку в космосе любая поломка имеет шансы стать фатальной, а следовательно, обернуться для власть имущих куда большими убытками, такое нам разрешают. Вернее, официальных запретов в области легкой промышленности и производства бытовой техники нет. Но также нет машин и холодильников, способных переходить столетия из поколения в поколение безо всякого ремонта. А куда более сложные и капризные криокамеры, рассчитанные на тысячу лет эксплуатации, есть. — Может, ты еще и правила поведения на территории корпорации 'Звездный камень' знаешь? — вопросил Олег.

— Должны быть стандартными для небольших групп, находящихся вне официально занятых Землей территорий, — пожал плечами я, надеясь, что не попадаю сейчас пальцем в небо. — Подчинение вышестоящим беспрекословное. Соблюдение технического регламента обязательно везде, где только возможно, если задача не по силам, то вовремя сообщить, космос не то место, где можно халтурить. Наркотические средства в дозах, нарушающих адекватное восприятие, во время вахты приравниваются к тяжкому преступлению. Драться на палубах можно, но ценных специалистов калечить нельзя. Взрывчатка и крупные калибры, способные нарушить герметичность, запрещены к хранению вне арсенала. Дуэли проводятся по обоюдному согласию и либо в крупных портах, либо с разрешения начальства. В целом все. Остальное полностью на совести местных руководителей, и я их знать не могу.

— Даю вводную, — задумчиво начал Олег, — нашу станцию захватили пираты, и ты заперт в своем отсеке. Что будешь делать?

— Огнемет, — не замедлил с ответом я, благо подобный вариант досконально прорабатывал вместе с Петром. Об искусстве войны приемный отец знал если и не все, то очень многое. А то мало ли что, вдруг придется отбиваться на рабочем месте. От кого именно — дело десятое. Не было особой разницы в том, драться ли с пошедшими на абордаж пиратами, вдруг взбунтовавшимися собственными матросами, или невесть с чего пришедшей за выходцем из далекого прошлого службой безопасности, имеющей приказ не брать его живьем. Для меня, во всяком случае.

От такого ответа работодатель опешил.

— Поясни! — потребовал он.

— Труб много, — начал растолковывать давно составленный план действий я. — Механизмы для подачи жидкости под большим давлением имеются. Синтезировать горючую смесь для оператора комплекса гидропоники — задачка для первого курса. Соединить это все в одно — и получится оружие, прекрасно подходящее для боя в замкнутых помещениях. И пользоваться им легко. Правда, времени много потребуется, от пары часов и больше. К тому же самодельный напалм проест лишь самые простые и дешевые из имеющихся в продаже скафандров. Однако других существенных недостатков подобного плана лично мне как-то не видится.

— Да уж, — покосился на Петра Олег. — Ну и пополнение ты мне подсовываешь! Он точно твой сын, а не выведенный в лаборатории гибрид экстрасенса с десантником?

'Отец' задумчиво меня оглядел, будто в первый раз увидел. Я даже слегка заволновался. В смысле, стал трястись куда сильнее, чем раньше. Еще немного, и, словно отбойный молоток, в пол уйду.

— Абсолютно точно — гибрид, — кивнул с довольной улыбкой киборг. — Но домашнего производства. Кстати, на тебя в молодости похож. Тоже далеко пойдет, если раньше не пришибут.

Олег внимательно меня оглядел и, наконец, вынес вердикт:

— Ой, чую я, будет с тобой проблем воз и маленькая тележка. Сработаемся!

Прямо там же, на каком-то ящике, мой контракт на годичное трудоустройство был подписан, и обратная дорога исчезла. Если, конечно, не найду где-нибудь девятнадцать c половиной тысяч кредитов на неустойку. Сумма не то, чтобы запредельная, но собирать ее придется долго. В железном брюхе корабля прогудел сигнал близкого старта. Время, отведенное барже 'Звездного камня' на старушке-Земле, истекало.

Петр обнял меня на дорожку и передал тяжелый рюкзак. Содержимое оного было вполне достаточным для прохождения наполненного разнообразными монстрами уровня компьютерной игры в реальной жизни. Солидный запас оружия, не нужного сейчас отставному наемнику и мафиози на полставки, поменял хозяина. Разобранная штурмовая винтовка, стреляющая как в воздухе, так и в вакууме. Лазерный пистолет, чья атл-батарея, с возможностью подзарядки почти от любой розетки, обеспечивала оружию практически неистощимый боезапас. Набор моих профессиональных 'инструментов', с которыми лично я в средние века не побоялся бы выйти против закованного в броню рыцаря. Несколько гранат: разрывные, электромагнитные для роботов и бронетехники, а одна даже с усыпляющим газом. Ну и где-то на самом дне поклажи притаилось немного личных вещей, вроде рубашки, пары маек и запасных брюк. Теплая одежда в космосе нужна не очень. Если микроклимат искусственного сооружения, настроенный для комфортного существования его обитателей, сбоил слишком сильно и слишком долго, то, как правило, все живое гибло раньше, чем успевало заболеть ангиной.

— Ну и куда мне дальше? — спросил я Олега, как только баржа оторвалась от земли.

— Да куда хочешь, — пожал он плечами. — Пока до станции не долетим, делать тебе в любом случае нечего. На этой посудине гидропоники нет и не было. Походи, поброди, с экипажем познакомься...

Я приказ понял и отвалил от высокого начальства, занятого очень важным ничегонеделаньем. Космический корабль, наверняка уже прошедший через арку Т-перехода и теперь двигающийся по цепочке пересадочных станций к месту своей дислокации, интриговал неизведанными просторами. Не сказать, чтобы напоминал муравейник, но и пустым далеко не выглядел. Технические палубы или специализированные отсеки вроде боевых рубок были отделены от просторного грузового трюма многочисленными переборками. Однако и тут хватало слоняющегося по своим делам народа.

Компания киборгов-грузчиков, вероятно, в военное время работавших десантом или кем-то вроде того, уселась прямо у баррикады из контейнеров. Теперь она посвящала свое время вдумчивой дегустации небольшой фляжки, передаваемой по кругу. Вряд ли там плескался компот. Нарушение порядка, однако, о котором мне вроде как полагается постукивать. С другой стороны, учитывая их количество и мышечную массу, пусть даже со скидкой на различные имплантаты, упиться в зюзю таким объемом даже чистого спирта не получится. Да и первая моя рабочая смена вроде как не началась.

Еще в просторном трюме имелся отдельно стоящий небольшой кораблик, вокруг которого кругами ходил мрачноватого вида темнокожий тип с испещренным морщинами лицом и длинной бородой, а-ля король гномов. Облачение, правда, подкачало, вместо мантии лишь засаленный до невозможности комбинезон техника. Звездолет, вытянутый, хищный, с кучей турелей, прилепленных куда только можно, смотрелся угрожающе. Корабль погибшей? Навряд ли. Зачем ей мог понадобиться личный истребитель в увольнительной? Да и не допустили бы социки в атмосфере Земли его полета. Плебсу, не входящему в вооруженные силы корпорации, владеть боевой техникой можно. А пользоваться нельзя, вдруг шарахнет по уважаемому среди людей его круга высокопоставленному мерзавцу? Скорее, это просто новое приобретение 'Звездного камня', заботящегося о своей безопасности. Хм... Значит, часто случаются разнообразные неприятности, от которых приходится отстреливаться? Милитаризированный тюнинг такую теорию подтверждает. Худшие предположения начинают сбываться. Надо бы озаботиться скафандром на своем рабочем месте. И в каюте тоже. Мало ли что...

Третьим объектом, привлекшим мое внимание, оказалась тройка молодых или кажущихся таковыми благодаря различным омолаживающим процедурам женщин. Дамы оживленно спорили, размахивая руками. Высокая блондинка с короткой стрижкой ежиком и две очень похожие пухленькие негритянки с весьма милыми кудряшками. Но вряд ли сестры, разница в возрасте все же видна, и она отнюдь не маленькая, скорее мать и дочь. Кстати, в команде велик процент темнокожих. Олег подбирает персонал на какой-то из колоний, заселенных потомками коренных жителей Африки? Одежда представительниц прекрасного пола щеголяла очень узнаваемыми сенсорными контактами на воротничках. Нейроконтакты обеспечивали нервным импульсам наиболее короткий путь от самого начала головного мозга к высокоинтеллектуальным системам управления, устраняя задержку, вызванную медленной скоростью движения слабых человеческих тел. Операторы. Вопрос только, что именно подчиняется нежным наманикюренным ручкам этих дам. Звездолеты, шахтерские роботы, какие-то сложные вспомогательные системы космических станций?

Естественно, выбор первоочередной цели был сделан в пользу девушек. Или, что куда более вероятно, женщин. Но мы же не в Средние века живем, чтобы обращать внимание на такие мелочи?

— Дамы, разрешите представиться, Игорь, ваш новый инженер, отвечающий за работу гидропоники, — галантно поприветствовал их я, подходя вплотную и буквально вклиниваясь в жаркий спор.

— Отвали, урод! — зло оскалилась на меня идеально белыми зубками младшая из темнокожих. — Иди, копайся в своих удобрениях и не лезь к пилотам!

Остальные две оставшиеся девушки осуждения товарке не высказали, да и глядели совсем неласково. Жаль. Блондиночка с короткой стрижкой очень даже ничего, во всяком случае, глаза у нее канонически синие, а грудь неплохо выделяется даже сквозь одежду. И имплантатов, которые не редкость в космосе, не видно. Набор запчастей в своей постели мне представляется как-то слабо. Сказывается недостаток опыта, но очень может быть, скоро представится случай его устранить. У старшей из темнокожих левый глаз оказался заключен в нечто вроде вживленной непрозрачной линзы черного цвета. Но надо сказать, она нисколько не портила ее облик. Наоборот, служила некоторой изюминкой, придающей своеобразное очарование.

— А хамить вообще-то невежливо, — обиделся на такой неласковый прием я. В душе все еще теплилась надежда на то, что удастся завязать с представительницами прекрасного пола беседу.

Вместо ответа меня ударили. В челюсть. Правда, осознать это получилось несколько позже. Минуты через две после того, как внезапно представшая перед глазами чернота космоса рассеялась и уступила место недалекому потолку трюма, куда ошалело пялились глаза. Вокруг кто-то негромко переговаривался.

— Быстро. Слишком быстро для простого человека, — решил я вслух. Скорость движения не удалось даже увидеть. Пожалуй, если бы отправившая меня в нокаут малышка попыталась бы выступить на том турнире, победить в котором мне так и не удалось, то ее к соревнованием не допустили бы организаторы. Просто, чтобы не вводить слишком явный дисбаланс в уровне бойцов.

— Ингрид генетически модифицирована, — хмыкнул в ответ чей-то грубый мужской голос. — Повышенная скорость реакции, упрочненный скелет, дополнительное сердце и сосуды в мозгу, выдерживающие значительные перегрузки.

Я скосил взгляд в сторону голоса и увидел кончик длинной бороды, почти подметавшей пол. Надо бы встать. Но чуть позже, когда тело перестанет подавать упорные сигналы о том, что на борту наступила невесомость.

— Игорь, — надеюсь, новая попытка познакомиться с местными жителями не закончится так же плачевно, как предыдущая. — Буду у вас гидропонику курочить.

— Том, — представился в ответ обладатель роскошной бороды. — Заведую в 'Звездном камне' всем, что стреляет, но не дышит. Главный оружейник, короче. Ты уж извини девочек, у них сейчас микроклимат в коллективе ужасный, да и стресс от гибели непосредственной начальницы налицо.

Значит, действительно пилоты. За что ж они меня так? Кажется, этот вопрос я высказал вслух, потому что немедленно получил ответ.

— Красивая у нас охранная эскадрилья. Все четв... трое. Ходят они всегда вместе, слаженность, выработанная на работе, перенеслась и в обычную жизнь. К ним каждый новичок, гость или просто мимо проходящий мужчина норовит подкатить. Если не с непристойным предложением, так просто пообщаться. И подобное положение дел их порядком достало.

...А ты откуда все знаешь в таких подробностях? Ах да, конечно! Главный оружейник. И лучший друг пилота истребителя, какого бы пола он ни был и какими бы фобиями ни страдал. Без помощи этого старичка их любимые скоростные стреляющие игрушки очень быстро станут постоянно барахлящими, неповоротливыми или даже вообще сломаются'.

— Ох, — вздохнул я. — Помоги мне встать.

Крепкая старческая рука без малейших признаков одряхления подняла меня за шиворот и перевела в вертикальное положение. Хм... какое знакомое лицо, кого же оно мне напоминает? Упс! Если убрать бороду, морщины и немного убавить в росте, то передо мной предстанет мужской вариант младшей из негритянок. Точно, мать и дочь, а не сестры. Да, выходит, правда, что в свободном космосе сильно распространена семейственность. В том числе и в работе, куда иногда наниматься приходит целый клан. Интересно, а своя мафия тут имеется? Наверняка!

— М-да, — пробормотал я, ощупывая пострадавшую челюсть, в которую, судя по ощущениям, внедрился какой-то инопланетный паразит, очень занятый пожиранием моей плоти. — Придется теперь знакомиться с девушками исключительно в комплекте силовой брони. Так, на всякий случай.

— Все не так страшно, — уверил меня Том. — Просто день сегодня... неудачный. Да и потом, на кой тебе броня с таким-то арсеналом?

Последние слова сопровождались поясняющим кивком, явно указывающим на мой рюкзак, полный разнообразной смертоносной амуниции.

— Это не для охоты на прекрасный пол, — в моем голосе, кажется, появилось сомнение. Хотя оно и понятно, после такого 'теплого' приема впору для общения с симпатичными пилотами управляемую ракету 'земля-воздух' запасать. Причем исключительно в целях самообороны. — А ты откуда знаешь, что там?

— Делать мне больше нечего, как в чужом хламе копаться, — обиженно фыркнул старик, мигом понявший ход мыслей собеседника. — А сканер на что?

Вот блин, туплю я что-то сегодня со страшной силой. Если он техник, отвечающий за узлы сложнейших оружейных систем боевых звездолетов, то, естественно, у него и диагностическая аппаратура имеется. В том числе и дистанционная. Копаться в глубоко упрятанных в недрах машин узлах, чтобы выявить причину неполадок, в некоторых ситуациях просто непозволительно. А потому уже давным-давно изобретены приборы, работающие по принципу рентгеновского аппарата. Только с несколько другим диапазоном излучений, менее вредным для людей и дающим весьма четкую картинку сканируемых предметов, позволяющую разглядеть на них каждый более-менее крупный дефект. Пришлось извиняться.

Остаток пути до станции я провел вместе с техником, помогая исполнять сложный ритуал техобслуживания нового истребителя класса 'Вспышка'. Аппарат пришел прямо с завода, что называется в смазке, в деле еще не опробовался. И потому Том тщательно проверял машину до последнего винтика. Конечно, нужного опыта по эксплуатации подобных устройств у меня не было, но выполнять указания типа: 'Там крути, туда тяни, а эту штуку вообще не трогай!' смог бы и ребенок. А вот пояснения опытного специалиста к тому или иному узлу конструкции являлись довольно интересной информацией. Как оказалось, почти все детища корпорации 'Световая секунда', которая и выпустила данный истребитель, отличались неплохими лазерными установками и двигателями. Но вот бронирование их можно было назвать лишь удовлетворительным, а систему катапультирования вообще следовало бы заменить на новую. Штатная просто гробила пилота почти в половине случаев из-за слишком долгого времени срабатывания. Доверять же фирменному качеству агрегата, от надежности работы которого будут зависеть жизни его жены и дочери, старый космонавт не решился бы и в страшном сне. Кстати, вроде бы у него их больше одной.

Сами представительницы прекрасного пола, кстати, после того, как я пришел в сознание, на глаза упорно не попадались. Наверное, скрылись в каком-то из отсеков других палуб, и потому в грузовом трюме остались только Олег, грузчики и мы. Глава службы безопасности корпорации наглым образом манкировал выполнением своих обязанностей. Он смачно дрых в гамаке, натянутом в узкой технологической нише под мерный шум расположенного там же генератора гравитации, еще одного чуда инопланетных технологий. Хм... не похоже, чтобы тип был завален работой по самую шею. Во всяком случае, в неблагоприятной обстановке профессионалы с его должностью не дрыхнут у всех на виду. А то имеют неплохие шансы не проснуться.

— Слушай, — толкнул я Тома, как раз решившего устроить небольшой перекур. Фигурально выражаясь, разумеется. Такая вредная привычка, как курение натурального табака, осталась в далеком прошлом Земли. Химия теперь правит бал на рынке наркотиков, от сверхлегких, которые сводят в могилу десятилетиями, до супертяжелых. — А можешь рассказать о том месте, куда мы летим?

— Хм, пожалуй, да, — призадумался старик. — А что тебя интересует?

— Да все! — Действительно, информации много не бывает, так же, как жизненного опыта, пускай даже чужого. На своих ошибках учиться, во-первых, больно, а во-вторых, получается лишь у тех, кто выживает после появления у него проблем. — Я первый раз в космосе вообще и в шахтерской компании в частности.

— Ну, тогда дай подумать, — подергал техник свою роскошную бороду. Как же он с ней работать ухитряется, при том содержа столь богатую растительность на лице в идеальном состоянии? — Принципы работы шахтера ты, думаю, знаешь. В системе, где во множестве имеются астероиды, богатые нужными промышленности минералами, открывается Т-переход. Ну, или создаются новые месторождения, взрывая луну или планету. Портал, являющийся частью большой станции, охраняет подразделение флота Земной Федерации, базирующегося поблизости. На этом обычно присутствие метрополии там, где нет развитых колоний, кончается. Дальше начинается вольный труд всех, кто хочет заработать. Мы имеем дело со старателями, а потому об остальных, кто шляется вдали от родной Солнечной системы и освоенных планет, рассказывать не буду.

— Хорошо, — кивнул я. Раз уж у 'Звездного камня' своя специализация, то сведения, скажем, о трудностях мародера, ищущего остатки погибших кораблей, будут не столь полезны в ближайшее время. Да и техник, судя по всему, являющийся достаточно миролюбивым и уравновешенным человеком, не склонным к особым авантюрам, ее может банально не знать.

— Схема добычи рядового астероидного копателя обычно такова, — начал рассказывать старик. — Берется десяток или полтора автоматических жестянок с минимумом мозгов и большими кирками, они добывают руду. За ними присматривает человек с минимальным уровнем технических навыков, достаточными, чтобы починить мелкую поломку или отнести засбоивший механизм к мастеру, в случае крупной. Он имеет корабль с большим трюмом, куда и грузит все добытое, после чего везет плоды своих трудов к покупателям. Товар можно, конечно же, сбывать и напрямую в метрополию за кредиты. Но заниматься ворохом бумажной волокиты ради нескольких тонн или даже десятков тонн руды — дело утомительное, да и Т-переход не дешев, и потому обычно в дело вступают перекупщики. Такие, как 'Звездный камень'. Подобные фирмы предпочитают расчеты бартером и меняют руду на детали, воздух, воду, пищу, лекарства... Да все, что может потребоваться старателю! И только потом, когда накопятся стратегические запасы минералов, они переправляют всю партию оптом поближе к цивилизации и потребителям. А из разницы цен складываются наши с тобой зарплаты. Ну и, конечно, барыши начальству. Причем немалые.

— Это понятно, — хмыкнул я. — Когда же те, кто высоко сидит и далеко глядит, занимались чем-то себе в убыток? Но разве этот корабль не маловат для перевоза таких количеств руды, о которых ты говоришь? Нет, он, конечно, большой, но не настолько же!

— Разумеется, его одного не хватит, — согласно кивнул Том. — Но у компании подобных барж полтора десятка! Обычно они снуют по системе туда-сюда, продавая старателям разные товары и забирая руду. Видел лотки уличных торговцев на Земле? Вот эти корабли что-то наподобие. Ассортимент — от лазера до противозачаточных таблеток, только вместо денег минералы. Хотя и кредитами можно. Да всем можно, что ценность имеет. И, кстати, возим на продажу мы уже в основном не руду, а готовые слитки металлов. В нижних этажах нашей станции располагается обогатительный комбинат. Эффективность его работы, правда, не слишком велика, но помогает получать прибыли больше, чем если торговать рудой.

— А зачем летать туда-сюда? — удивился я. — Не легче ли просто сидеть и ждать, когда привезут непосредственно к тебе на склад? Да и ресурс у звездолетов опять же тратиться будет экономнее.

— Ну, так-то оно так, — согласно кивнул старик. — Но есть одно весьма значительное 'но'. Конкуренты! Старателям все равно, кому продавать, главное — чтобы поближе и за большую цену. Но последняя-то самая высокая у официальных перекупщиков, что на Т-переходах. Нам, частным лицам, приходится подлавливать клиента, стоит ему выйти в космос, или даже навещать разрабатываемые астероиды. На пересечение системы из конца в конец тратится в различных случаях дней пять-шесть. А столько времени шахтеры могут потратить куда продуктивнее, чем ковыляя к покупателю на своих ржавых колымагах. Вот за счет этого и живем.

— А пираты? — спросил я, поразмыслив над его словами. — Как дела с ними? На Земле по новостям все время передают, что там-то и там-то им нанесен удар в самое сердце. Но, видимо, это у них не слишком жизненно важный орган, так как поскольку сообщений об успешной борьбе с этой напастью меньше не становится.

— Брешут! — сплюнул старик. — Никто с ними не борется. Стоит отлететь от Т-перехода на одну астрономическую единицу — и все, прочищайте лазеры. Если кто на вас напал, то Социальная Служба и космофлот не виноваты. Они могут лишь с интересом послушать вопли убиваемых в эфире! Местность-то, под их юрисдикцию не попадающая! А уж кто законный хозяин сбываемых грузов и жив ли он еще, большинство перекупщиков, по правде говоря, не волнует совершенно. Да и как установить-то? Логотипов на руду пока не ставят, а пересыпать ее из одного контейнера в другой легче легкого. Да и корабли с оборудованием, пусть и дырявые, почти везде принимают охотно. Запчасти в космосе — это, если не жизнь, то наверняка деньги. Причем немалые. К тому же и сами старатели, по правде говоря, могут при случае поразбойничать, ограбив коллегу или такого покупателя руды, как наш корабль, до последней нитки и выбросив экипаж голышом в космос.

— Мда, — задумчиво пробормотал я. Впрочем, чего еще можно было ждать? Люди всегда и везде одинаковые. Каких-то несколько сотен лет и пара-тройка научных революций дело не изменят. — Ну и тогда последний вопрос. А главный-то среди инженеров кто?

— Так Олег, — кивнул Том в сторону мирно похрапывающего начальства. — Он у нас вообще тот еще спец. Фактически глава фирмы, всем сразу занимается, от подбора кадров и установления цен на наши товары и услуги, до обороны от пиратов, выливающейся в превентивный рейд на уничтожение залетной банды. Да не хватайся ты за разводной ключ, благодаря тебе и так с опережением графика эту птичку закончу, успеем еще ее до ума довести.

— А тот, чьи данные в документах стоят, тогда кто? — спросил я, с готовностью продолжая отдых. — Имя еще такое восточное. Хасан Абдер... абдел... Не помню в общем, но точно Хасан. А вот фамилия больно мудреная. Абделуинол? Абдеруинор? Абделуиринор?

— Он официальное лицо компании и дальний родственник одного из высокопоставленных офицеров Космофлота Земной Федерации, крышующих нашу компанию в цивилизованном пространстве, — прервал старик мои потуги выговорить сложную фамилию. — Вот только носа с метрополии этот тип еще ни разу не высунул. А зачем? Он имеет статус F и занимается тем, что толкает руду от нашего имени и опускает себе в карман добрую половину заработка. Вне столичной планеты его, если когда и видели, то явно не при мне. А я с семьей здесь уже пятый год работаю.

Остаток пути до главной и единственной станции компании занял два дня, забитых ничегонеделаньем. Как предсказывал Том, работа с истребителем завершилась гораздо раньше, чем раздался сигнал, оповещающий о приближении баржи к конечному пункту. Единственным моим вознаграждением от этой работы стал заусенец на пальце да извинения, которые сквозь зубы процедила негритянка. Она вместе с коллегами-пилотами подошла через несколько часов после нашего знакомства со стариком проведать отца. Оказывается, они вовсе не прятались где-то по отсекам, а выполняли свою работу. Дно баржи построили двойным, и под той палубой, по которой я ходил, располагалась еще одна. Маленькая. Едва достаточная для нескольких истребителей, способных вылететь из распахнувшегося шлюза и фатально удивить неосторожного пирата. Именно там располагался боевой пост пилотов. Покидали они его только после появления сменщиков или при прохождении зоны, где безопасность обеспечивал Космофлот Земной Федерации, в районе своего действия не допускающий ни малейших беспорядков.

Извинения, в искренность которых не верил ни на грош, пришлось принять. Тягаться с генетически модифицированным организмом без применения оружия обычному человеку не по силам. А если уж в дело будут пущен нож или пистолет, не важно лазерный или пулевой, то придется ставить в споре финальную точку. И вряд ли Олегу понравится, что я проредил пилотов его и так сократившейся эскадрильи. Если, конечно, не мой труп будет торжественно выпихнут из шлюза. При таком варианте развития событий эмоции шефа значения не будут иметь уже никакого. Ладно, потом сквитаемся как-нибудь. Раз уж местному большому начальству понадобился 'свой человек', то его он и получит. Одну фигуристую стерву, на которую можно стучать с большим личным удовольствием, я уже знаю!

Глава 5

Механизм хрипел и завывал так, словно готовился взорваться. Через дыхательные фильтры скафандра ввинчивалась в ноздри смесь ароматов перегретых машин и испарений от растений, заполняющих практически каждый свободный миллиметр пространства. Мне давно была нужна новая модель герметичного костюма. А лучше — сменщик, согласный делать всю грязную работу. Желательно даром. Ибо в космосе цены буквально на все оказались такие, что высокая вроде бы зарплата таяла, как дым. Она позволяла делать только самый мизер накоплений, прогулять которые можно было бы за одну хорошую ночку, полную качественного алкоголя, натуральной пищи, отличной от надоевших до оскомины белковых пайков, и разврата с симпатичной девушкой, на станции встречающихся в изрядном дефиците.

'Мне слишком мало платят', — мысленно вздохнул я. А затем сделал еще пару тяжелых из-за налипшей на одежду грязи шагов к месту предполагаемой поломки, опустился сначала на колени, а потом и на пол. Вода гидропонной теплицы, больше всего напоминающей грязное тропическое болото, жадно чавкнула над моим затылком. Если бы рабочая форма инженеров была облегченным вариантом космического скафандра, то отмываться пришлось бы долго.

— Какому ж умнику, интересно, пришло в голову располагать суспензионные среды на космических кораблях? — зло бурчал я в адрес неведомого конструктора, силясь нащупать в мутной жиже неисправность ротора, создающего в этой затхлой луже колебания, призванные равномерно распределять питательные элементы между генетически модифицированными растениями. Их вывели специально для космонавтов, и они отличались крайне быстрыми темпами роста и высокой продуктивностью. Кто именно из сельскохозяйственных культур затесался у них в предках, не знаю, но, скорее всего, это были бобовые. Азотных удобрений эта пакость, вьющаяся и плодоносящая маленькими стручками, чье содержимое на вкус напоминало рафинад, не требовала и усваивала данный необходимый ей элемент прямо из воздуха. Впрочем, съедобной она была вся. Целиком. Корни слегка горчили, словно сорванный с грядки свежий лук. Длинные листья ланцетной формы почему-то имели вкус рыбы. Ну а сердцевину толстого стебля, богатую белками, лично мне упорно хотелось назвать соевым мясом.

В общем, всем хорошо растение. Да вот только накручивается оно, зараза, на ротор с периодичностью два раза в рабочий день, три раза в праздник. Или забивает решетки, через которые вода циркулирует по кругу, постоянно пополняясь питательными веществами из специальных пластин с легкорастворяемыми удобрениями. Или с огромным аппетитом поедается колонией жучков, невесть как попавших на космический корабль и вызывающих у санитарной службы легкий приступ неконтролируемой паники, а потому сжигать колонию коварных инсектоидов, явно готовящихся к захвату станции, приходится опять же мне. А еще однажды покрытие пола, по расчетам пригодное для эксплуатации в течение десяти тысяч лет или около того, умудрилось прохудиться и дать течь. Идиот же компьютер, чьи датчики на наводнение рассчитаны почему-то не были, решил, что станция разгерметизирована. Вою было... Те, кого заперло опустившимися переборками в отсеках, подвергшихся паводку, чуть не поседели от ужаса и устроили драку за скафандры с двумя летальными исходами.

В общем, на станции фирмы 'Звездный камень' шла тихая и размеренная, по местным порядкам, жизнь. И молодой инженер, работающий на гидропонике, вписался в нее весьма удачно. Конечно, набор блюд из выращиваемой чудо-травы был удручающе однообразен и быстро успевал наскучить. Но постоянно есть концентрированные рационы, формой и вкусом напоминающие кирпичи слегка черствого хлеба, космонавты хотели еще меньше. К тому же из пары вроде как бы бракованных труб и нагревательного элемента на атл-батарее мною был собран самогонный аппарат. И его продукция небольшими, миллилитров на двести-триста, порциями раз в три-четыре дня попадала на местный черный рынок. Разбирали влет по причине куда более низкой цены по сравнению с покупным алкоголем, а также более высокого качества и приятного вкуса, чем у бражки, гонимой некоторыми энтузиастами из пищевых брикетов. Правда, и тут были свои подводные камни. Половину выручки с продукта следовало отдавать Олегу, прекрасно осведомленному обо всем якобы 'нелегальном' бизнесе на станции. Да и в оплату тащили в основном вещи. Кредиты, как полностью виртуальная единица измерения, использовались вне цивилизованного человечеством пространства только для крупных расчетов. Просто они требовали специальных счетчиков, по сути представляющих из себя Т-переходы, через которые лишь информационный пакет и проходил. Да и то с трудом.

— Ага! — возликовал я, нащупав наконец-то неисправность и прервав по такому поводу свои вялотекущие размышления. И тут же дернул накрутившийся на ротор стебель, надеясь просто вырвать его и тем самым легко и просто устранить неполадку. Но растение держалось прочно и без боя, а может быть, и без выдранных с собой на память деталей механизма сдаваться не собиралось. — Сейчас мы тебя...

— Внимание, желтая тревога! Внимание, желтая тревога по всей станции! — В руках остался кусок оборвавшегося продукта питания вместе с парой листиков, а уши оказались забиты предупреждающим сигналом. В мой костюм, как, впрочем, и в большинство современной одежды, были вмонтированы маломощные средства связи, вполне пригодные для поддержания контакта с кем-нибудь на расстоянии в десяток-другой километров. Или, как сейчас, применяемые для выслушивания чрезвычайных сообщений и приказов начальства. — Герметизация основных секций начнется через шестьдесят секунд. Повторяю. Герметизация основных секций начнется через шестьдесят секунд.

— Чего у них там стряслось, интересно?! — вздохнул я и, оставив в покое неисправный механизм, выпрямился в полный рост. Лучше видеть окружающий мир данный маневр не помог по причине заляпанности лицевого щитка. Кое-как оттирая с него грязь, медленно, вразвалочку поплелся к двери. Спешить причин уже не имелось.

...Станция представляла из себя большой цилиндр с гроздью хаотически налепленных наростов. И отсек гидропоники, вынесенный на самую верхушку, был одной из этих самых основных секций. Перебраться из него куда-нибудь за минуту было невозможно. Во всяком случае, в водолазном скафандре, измазанном в грязи по самые уши. Нельзя сказать, что внутренние помещения космических объектов стерильно чисты, но они к этому стремятся. Почвы нет, осадков нет, природного мусора нет, а искусственный легко убирается и почти не пачкает. Стать всеобщим посмешищем, извозюкав все в питательной суспензии, и заработать выговор за антисанитарию? Благодарю покорно, дураков нет, они на Земле куковать остались. Хотя желтая тревога вещь достаточно серьезная, но во что она выльется, еще неизвестно. А лишние неприятности на свою шею задаром заработать ну совсем не хочется. У чрезвычайных происшествий, коими так богата жизнь в космосе, существует три ранга, выстроенных по цвету. Зеленый — небольшие проблемы, которые лучше устранить до того, как те заставят с собой считаться. Желтый — пора принять меры для спасения своей шкуры, но время, к примеру, помолиться или, на совсем уж крайний случай, натянуть штаны еще есть. И красный, когда следует немедленно подавать сигнал SOS невзирая на обстоятельства. Если бы тревога была объявлена по одному отсеку, это еще ничего. Обычное дело. Но сейчас, судя по всему, неведомая опасность угрожает всей станции. Барахтаться в такой момент в грязи просто глупо. Интересно, что все-таки стряслось?

Выйдя из отсека, где произрастали растения, я, двигаясь по особому углубленному желобу, куда стекала вся грязь, дошагал до душевой кабинки. У инженера-гидропоника мало официальных преимуществ, по сравнению, скажем, с пилотом. Зато имеется служебный доступ к нелимитируемым запасам чистой воды, которая из помывочной потом идет к ждущим ее корням. Парочка намеков от желающих немного поплескаться в душе — удовольствии, на космическом объекте крайне дорогом, уже была мне сделана. Один отклонил, а второй принял, ибо озвучила его работница из медицинской части, все еще очень недурно выглядящая и ничего не имеющая против того, чтобы ей потерли спинку.

— Основные секции герметизированы, — пробубнил динамик в шлеме. — Всем занять свои вахты по расписанию. В случае необходимости перейти в другой отсек, пользуйтесь внутренними шлюзами, предъявив допуск соответствующего уровня.

— На пост прибыл, — буркнул я в никуда, просто дурачась. Без получения специальной команды передатчик моего костюма не срабатывал. — А теперь, может, соизволит мне кто-нибудь объяснить, что происходит?

Но заместитель гласа божьего молчал. Пришлось, содрав с рук герметичные перчатки, идти к своим вещам и выуживать оттуда браслет-коммуникатор, соединенный с местной компьютерной сетью, при помощи которой распространялись последние новости станции, чтобы выяснить причину переполоха.

— Внимание! — Мои глаза забегали по строчкам мигающего поверх интерфейса текста. Вообще-то можно было перевести свой наручный компьютер и в режим, когда интересующая информация выводится сразу звуком, но читать все же удобнее. — Вблизи станции обнаружено пять больших кораблей компании 'Минералы Космоса' в сопровождении десятка истребителей. Причины, по которым они оказались здесь такой большой группой, выглядят не слишком-то убедительно. Всем приготовиться к отражению возможной атаки.

— Кратко, лаконично, информативно, — озадаченно пробормотал себе под нос я, осмысливая новые данные. — Узнаю стиль Олега. Вот только чего ж мне теперь делать? Допуска, позволяющего покинуть запечатанный отсек, у инженера, обслуживающего гидропонику, нет. Станции обстреливать и уж тем более взрывать не принято без достаточно веских оснований. При этом ведь теряются деньги, которые могут стать добычей нападавших, а значит, можно ждать абордажной партии. И, если я хоть что-то в них понимаю, по крайней мере, одна волна десанта захочет вломиться через такую очевидную цель, как верхняя палуба. Или условно нижняя, смотря, что брать за точку отсчета.

Вообще-то, по идее, здесь куда уместнее смотрелся бы шлюз или, к примеру, радар. Увы, при планировании внутренних помещений первые обитатели этого герметичного кусочка железа жизненно важные узлы перетащили совсем в другие места, руководствуясь какими-то своими туманными причинами. А в оставшееся без полезной нагрузки помещение впихнули первое, что на ум пришло. Гидропонику.

— Кажется, пора начинать молиться за нашу авиацию! — нервно хихикнул я, стуча по браслету и пытаясь выбить из тупой аппаратуры со встроенным экраном картинку с радаров станции. В обычное время она была вполне общедоступной, и вряд ли что-то изменилось с включением желтой тревоги. Спустя примерно полминуты мои попытки увенчались успехом. Карта системы открылась, правда, в максимальном увеличении. К краю экрана жались почти наползающие друг на друга значки базы и потенциально опасной группировки кораблей. По центру вращалось местное солнце, носящее, как, впрочем, и вся система, невзрачное название 'Ящер 12'. Да уж, вояки, которые отобрали ее у рептилоидов в самом начале войны, фантазией не блистали. Во всяком случае, про звезду, носящую имя 'Ящер 84', я слышал. Скорее всего, ее земляне прибрали к рукам в самом конце конфликта, но затрудниться чем-то отличным от постановки очередного порядкового номера, умаявшись после ратных трудов, посчитали для себя излишним. Примерно на половине пути от светила к границам системы ярко-белым мерцал значок станции Т-перехода. Еще мертвенную черноту космоса расцвечивали сотни желтых точек. Старатели. Основной контингент вольных жителей космоса, дающий метрополии минералы, а компании 'Звездный камень' и мне лично весьма неплохие доходы. Несколько зеленых точек обозначали наши баржи, скитающиеся в звездной системе из угла в угол, собирая сырье и избавляясь от сваленных в их недра товаров. Но все они, кроме одной, выполнявшей роль флагмана и личного корабля Олега, были слишком далеко. Тот звездолет, на котором я покинул Землю, являлся самым бронированным, самым вооруженным и самым новым из крупных кораблей крохотного флота маленькой корпорации. Он почти всегда стоял пристыкованным к станции и теперь наверняка спешно разводил пары, готовясь выйти на боевое патрулирование.

— Негусто, — вздохнул я, увеличив масштаб и разглядев соотношение сил. Группировка 'Минералов космоса' не отличалась своей численностью от заявленного. Но вот наши силы выглядели на ее фоне как-то... жидковато. Шестерка истребителей и всего одна, хоть и весьма сильно переделанная под военные нужды баржа. Впрочем, еще одна грузовая посудина находилась, как выяснилось, не так уж далеко и могла прибыть на помощь в течение одного-двух часов. Но сильно картину это не меняло. Если Олег не решил приберечь в рукаве какой-нибудь козырь, то в случае атаки нам придется солоно. Турели на корпусах станций почти никогда не устанавливаются. В условиях космоса, когда атака возможна в прямом смысле со всех сторон, фиксированных на одном месте орудий потребовалось бы слишком много. Ими прикрывают лишь жизненно важные места, но разглядеть оружие с безопасной дистанции и высчитать сектор его обстрела, куда залетать не рекомендуется, способен и самый тупой компьютер, соединенный с телескопом и подходящей базой данных. Да и выбить неподвижную цель, пустив выстрел из лазера чуть ли не с другого конца системы, после сложных, но возможных навигационных расчетов вполне реально.

Метки кораблей на экране дрогнули и пошли на сближение. Не повезет кому-то сегодня, и лишь время покажет, нам или им. Рейдерский захват в условиях космоса дело хоть и выгодное, но крайне опасное. Судя по названию корпорации, которой принадлежат вражеские звездолеты, они выбрали для себя ту же экологическую нишу, что и приютившая меня организация. И теперь явно пытаются расширить свой основной капитал путем присоединения чужих активов. Или же, как вариант, стремятся расширить сферу деятельности, в прямом смысле слова раздавив конкурентов. Будь сейчас на станции все наши корабли, атаку бы легко отразили. Увы, командующий чужим соединением явно не был профаном и хорошо подгадал момент. А может быть, и долго его дожидался. Надо бы узнать, что за корабли в последнее время прыгали в другие системы, откуда могли незаметно предупредить ожидающую удобного момента ударную группировку, не вывешивая своих переговоров в эфир. Впрочем, это не мое дело, пусть Олег разбирается, ему по должности положено. Если он, конечно, выживет.

Значки истребителей, наших и вражеских, стремительно сближались. Уверен, космос уже разрезают лазерные лучи их излучателей, стремясь поскорее распилить корабль противника вместе с пилотом. Я укрупнил, насколько возможно, картинку и принялся ждать. Да уж, это вам не стратегия хоть и в реальном времени! Жизнь в части зрелищности на голову проигрывает компьютерной игре, видны лишь значки кораблей, а о том, что на них творится, остается только догадываться. Вот один из наших истребителей моргнул и исчез, а на смену ему появился значок эвакуационной капсулы, в которой, может быть, находится живой пилот. А может быть, уже и не живой, кто знает, чем приложило его машину и куда. Да к тому же нет никакой гарантии в том, что спустя десяток секунд один из вражеских кораблей не наведет лазер на почти неподвижную и очень уязвимую цель и не испепелит ее. Опа! Так и случилось. Одним символом на экране стало меньше. Кого-то из наших асов можно вычеркивать из списков на зарплату. Надеюсь, это не одна из девочек Тома, со стариком я успел более-менее сдружиться, несмотря на стервозный характер его дочурки и ее подруг. Но, по крайней мере, теперь обитатели станции насчет своей будущей судьбы уверены на все сто. Захватчикам не нужен лишний персонал. Подать сигнал 'Пленных не берем' более явно было бы сложно.

В круговерть истребителей медленно и величественно влезла боевая баржа нашего флагмана. Впрочем, значок ее был одинакового размера с мелкими и шустрыми корабликами, но это отнюдь не означало, что боевая мощь звездолета Олега аналогична им. Если враги не озаботились ядерными ракетами, которые в продаже принципиально отсутствуют, несмотря на пофигистское отношение Социальной Службы к обороту оружия, то им сейчас предстоит что-то делать с громадным стальным монстром, на бронированном борту которого помимо нескольких турелей имеется множество герметичных отсеков и дублирующей аппаратуры. Это вам не хрупкая скорлупка перехватчика, способная выйти из строя от попадания одного-единственного удачного импульса. Долбить подобный 'танк' придется долго, стандартные лазеры ему не опаснее, чем нож медведю. И охотнику придется здорово рисковать своей шкурой, пытаясь добыть вожделенный трофей. Как бы в ответ на мои мысли сразу две иконки вражеских истребителей погасли. Но вот остальные, бросив преследовать разлетевшихся кто куда охранников станции, не выдержавших численного превосходства врага, окружили флагман.

Да уж, Олегу и его команде сейчас с вероятностью в сто процентов приходится туго. Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы вообразить, какой ад сейчас там творится. В самом корабле наверняка стоит гробовая тишина, поскольку все одеты в скафандры, через которые затруднительно создать колебания воздуха. Если он там еще вообще остался при неизбежных пробоинах. Мат техников, латающих повреждения, ругань операторов стрелковых комплексов, отчаянно пытающихся нащупать лазерными стволами ускользающие цели, и отчаянные крики умирающих — все это сейчас раздается на волнах связи. К коей я отсюда подключиться не могу. И слава богу. Нервы целее будут.

Кстати, надо бы мне озаботиться мерами по собственному спасению. Два из трех чужих кораблей, кажется, взяли курс на схватку. Там увлекшимся избиением флагмана вражеским истребителям в тыл ударила наша охрана. Но еще три упорно ползут прямо на станцию и значит содержат в своем вместительном нутре десант. А у меня из оружия и предметов, могущих быть к нему приравненным — лазерный пистолет, набор инструментов для починки труб и сбора урожая да молоточек марки 'кувалда', забытый тут кем-то, наверно, еще при строительстве станции. Все полученное от Петра снаряжение мирно и бесполезно лежит либо в каюте, либо в арсенале. Все же со штурмовой винтовкой и гранатами постоянно ходить не будешь, ствол за углы цепляется, а детонатор ненароком активировать боишься. Времени на подготовку ловушек или сборку из подручных средств огнемета нет. Вернее, его слишком мало для подобных мероприятий. И что же мне делать?

Если в отсек ворвутся враги в штурмовом снаряжении, то мне конец. В лучшем случае успею кого-нибудь из них прихватить с собой на тот свет. Там меня уже не одну сотню лет дожидаются, но это не выход. Во всяком случае он мне не нравится и остается про запас. Спрятаться? Но где? В отсеке нет ничего, кроме гидропонной плантации, прозрачных резервуаров с водой и пары служебных помещений, где я и нахожусь. Хотя... мой взгляд сам собой уперся в жирную грязь, оставшуюся в желобе на полу. Если спрячусь среди корней, могут и не найти. Сразу. Вряд ли датчики космических скафандров рассчитаны на обнаружение целей, спрятанных под слоем взболтанной земли и воды. Это ведь не планетарная пехота из тропического климатического пояса. Но что потом? Вечно на дне рукотворного болота не просидишь. Надеяться, что наши победят и подлодка имени меня сможет безопасно всплыть? А если проиграют? Партизанить на станции не получится.

Я отвлекся от раздумий и бросил взгляд на экран. Тот, кто контролировал системы наблюдения станции, теперь транслировал сразу две картинки, разделенные вертикальной полосой. Слева лениво ползали схематические изображения кораблей, по-прежнему дырявящих противника лазерными импульсами. А справа... Детальный чертеж станции, на которой красным выделились три точки, куда вела траектория звездолетов, идущих на абордаж. Именно там они прицепятся к корпусу, прорежут его и запустят десант. Туда сейчас стремятся те, кому положено отражать подобные атаки, и добровольцы. Вот только одна из этих точек находится, судя по всему, прямо у меня над головой! Проклятье! Сбылись худшие ожидания!

На ходу натягивая перчатки и герметизируясь, я выхватил из груды повседневной одежды лазерный пистолет и поспешил в зал с растениями. Спрячусь и буду надеяться, что не найдут. А, может быть, даже попробую в нужный момент выстрелить в затылок паре-тройке десантников. Вот только толку от световых лучей будет мало, если враги догадаются нырнуть, грязная вода отлично рассеивает свет и отводит тепло... Мысль, пришедшая мне в голову, была абсурдной, но, возможно, гениальной. У космических абордажников пулевое оружие популярностью не пользуется, так как в невесомости оно из-за отдачи неудобно. Да и боеприпасы, привозимые с Земли, дороги в отличие от атл-батарей, заряжаемых в прямом смысле из розетки. А значит, если мое служебное помещение затопить, в нем они практически останутся с голыми руками!

Метнувшись к системе управления, я поставил заполнение отсека на максимум, спустя несколько минут глубина искусственного водоема составит почти полтора метра. Лучше бы, конечно, нагнать мутной жижи под потолок, но система на такое не рассчитана, а курочить ее долго. Так, теперь что предпочтительнее взять из инструментов, чтобы можно было пустить их в ход в мутной воде? Кувалда не подойдет, не размахнешься ею там. Да и вообще, ходить с молотом в бой в эпоху звездолетов, боевых роботов и излучателей разнообразных лучей, летящих к цели со скоростью света, это даже не моветон. Это маразм полный и окончательный, не подлежащий лечению и пересмотру приговора. Того, кто поступит подобным образом, в момент замаха пристрелят чисто из сострадания к неизлечимо больному, устроив ему милосердную эвтаназию. Ножницы для срезания плодов и листьев слишком маленькие. Нож, в принципе являющийся таким же анахронизмом, но в тесноте коридоров и против ищущих оружие датчиков еще как-то котирующийся, они не заменят. Хотя, будь у меня костюм с усилителями мускулов или подходящие имплантаты, то можно было бы попытаться перерезать лезвиями садового инвентаря чью-нибудь ногу или шею. Но чего нет, того нет. Ладно, попробуем выкрутиться как-нибудь. Может, и получится. Так, для лазера подобрать герметичный чехольчик, чтобы ствол не забился, — и вперед. В жидкую обогащенную минералами грязь.

— Ни пуха ни пера, — пожелал я сам себе, скрываясь в самом густом переплетении растений. — Тем более что ближайшая птица или архаичная подушка, сделанная с использованием натуральных материалов, находится за несколько парсеков отсюда.

Дольше всего колебался с тем, оставить или нет на поверхности голову. Если погрузить ее в мутную жижу, стану слеп как крот. Если выставлю наружу, могут заметить. Решил остановиться на промежуточном варианте. Попробую посмотреть на происходящее одним глазком, когда десант убедится, что в отсеке безопасно, и утопает в глубь станции.

Ждать пришлось недолго. Вырезанный кусок обшивки упал вниз, вызвав небольшое болототрясение. Место отчекрыженной железяки мгновенно заткнулось специальным абордажным шлюзом, который проник в глубины станции, как яйцеклад какого-то чудовищного насекомого. Соединение, разумеется, не было герметичным, и в щель немедленно начал вытекать воздух.

— Внимание! Разгерметизация! — Вопль динамика заставил меня поморщиться, но отключать систему связи костюма я не стал. Вдруг будет что-то важное. — Аварийные системы включены!

Сейчас генератор маломощного силового поля, которым в обязательном порядке комплектуется каждый большой отсек, начинает недовольно гудеть. Он создает невидимую, но прочную заплатку в месте пробоины. Впрочем, даже ребенок легко ее продавит, не затрачивая большое количество сил. А вот молекулы газа, стремящиеся в вакуум, с подобной работой не справятся.

В воду шлепнулось что-то большое. Еще раз. И еще. Только бы на голову мне никто не приземлился! Я не слышу, что говорят сейчас нападающие, но наверняка они костерят на все корки жидкую грязь, забивающую стволы и датчики. Ну а также своих врагов и руководство, пусть даже за последнее штрафуют.

Мимо корней, в которых я прятался, как-то слишком равномерно двигалось нечто большое. Человек ходит не так. Робот? Может быть. Хоть заторможенные кучей программ и специальных ограничителей железяки тупы, как пробки, но широко используются в боевых действиях. Им не надо платить. Да и приказы они выполняют беспрекословно. Даже самые самоубийственные и идиотские. Люди, пожалуй, единственная раса, что не боится использовать, пусть криво и косо, но все же думающие механизмы для войны. Инопланетянам, что ни говори, предыдущие хозяева космоса мозги промыли на славу. Для них использовать самостоятельно стреляющие в цель без команды оператора устройства примерно то же самое, что для нас стучать ядерной бомбой по закрытой двери. Конечно, скорее всего, таран пробьет преграду и ничего не случится, но... А вдруг рванет?!

Движение вокруг меня прекратилось. Все ушли на фронт. Переборки станции уже, наверное, плавят, желая побыстрее пробиться вглубь. А с той стороны, ориентируясь на показания датчиков, захватчикам уже готовят теплую встречу, разворачивая самые крупные калибры. Но обе стороны должны ограничивать себя огневой мощью, дабы не разнести наш общий герметичный дом по кусочкам. Осторожно, по миллиметру, всплываю на поверхность так, чтобы голова оказалась аккурат под широким листом ближайшего растения. Роботов можно не бояться. Их тупые мозги в чем-то, не напоминающем человеческий силуэт и не стреляющем по ним самим, врага не опознают. А вот люди... Они всякие бывают. В том числе и очень опытные.

'Пронесло!' — мелькнула мысль в мозгу, который никто не спешил превращать в запеченную внутри черепной коробки лазерными импульсами массу. Несколько десятков нападавших, человекоподобных, механических и оказавшихся благодаря достижениям науки где-то между этими двумя состояниями, ввинчивались через узкие двери в соседний отсек. Эх, гранату бы. С такой смешной дистанции зашвырнуть ее в их центр задача плевая... Но гранаты не было. Многовато тут противников для меня. Подожду, пока уйдут внутрь станции, тогда и стану воевать. Вон абордажный шлюз почти опустился на булькающую поверхность, и из него на руках выносят что-то вроде станкового пулемета. Во всяком случае, габариты совпадают, а на глазок я это изделие не узнаю. Следовательно, передо мной продукция местных Кулибиных, скорее всего, переделанный корабельный лазер. Вот вытащат они его, отойдут подальше и, если больше никого не будет, я попробую забраться на вражеский корабль. Охраны там, по идее, остаться не должно. Ну если самый минимум только... Интересно, если его удастся захватить, можно будет рассчитывать хотя бы на треть стоимости от продажи?

— Принимай! — крикнул кто-то из нутра звездолета молодым женским голосом, силясь осторожно передать смертоносный груз дожидающимся его абордажникам. — Чего ты копаешься?!

— Да как мы его возьмем? — Двое аутсайдеров, отставших от основных сил, топтались на одном месте, но ловить на вытянутые руки тяжелый агрегат, висящий в чем-то вроде люльки, не решались. — Тут вон какая дрянь кругом! Если в ней искупать гранатомет, он же стрелять не будет! Роботов зови, пусть над водой его тащат.

— Да что ему сделается?! — откликнулись из недр корабля. — Дура надежная, не клинит и не ломается, пока в нее чем-нибудь несколько раз не пальнут. А железяки все уже утопали. Давай, принимай, не задерживай высадку!

Решение пришло мгновенно. Не знаю, что это за модель такая, но раз стреляет не импульсами энергии, а разрывными снарядами, грязь ей действительно почти безразлична. И роботов рядом нет. Идеальные условия, чтобы атаковать и завладеть тяжелым оружием. А уж с ним-то навести в недрах корабля шухер парой выстрелов станет в разы проще. Залп по уязвимому нутру, превратив абордажную посудину в накрепко застрявший на одном месте металлолом, позволит держать под прицелом единственный вход в оранжерею.

Рука судорожно вытащила на поверхность воды пистолет и сдернула с него герметичный чехол, хранить в котором предполагалось, кажется, электроинструменты. Что на этих налетчиках за броня? Марка их скафандров и оружия мне неизвестна. Судя по виду, что-то универсальное, герметичное, применяемое для боев в космосе. А значит, защитные свойства ниже, чем у чисто планетарных комплектов. На какую отметку ставить регулятор лазера? Три импульса, пять, десять? Чем их больше, тем убойная сила выше, но и боезапас расходуется быстрее. Долями секунды, что уходят на дополнительные выстрелы, можно пренебречь. Люди или даже боевые роботы не обладают настолько быстрой реакцией, чтобы заметить своими биологическими или механическими органами чувств разницу между пучками энергии. Особенно, если те врезаются в них на скорости света. Ладно, не станем мелочиться, все равно длительной перестрелки не будет. Не успею добраться до гранатомета — завалят. С ним тоже могут, но побарахтаться еще можно. Пару гранат внутрь корабля, где внезапного нападения не ждут, еще пару в соседнее помещение... не могли налетчики вскрыть переборки так быстро, а значит, еще топчутся всей толпой на ограниченном пространстве. Ну что ж, будем считать, план есть. Пора его выполнять.

С такой смешной дистанции после учебы у Петра промахнуться было просто невозможно. Мое оружие, выставленное на максимальную мощность, прожгло в шее первого абордажника сквозную дыру, почти отделив голову от туловища. Второй захватчик был профессионалом. А может быть, измененным. Он даже успел развернуть в мою сторону руку, скафандр на которой был снабжен каким-то встроенным вооружением. Но за это время я перевел пистолет на него и дважды нажал на гашетку. Импульс концентрированного света оставляет в теле человека относительно небольшой разрез, совпадающий размерами с особым кристаллом в дуле лазера. Намного больше урона наносят испарившиеся ткани, которые в соответствии с физическими законами разрывают окружающую их плоть. Но, поскольку отверстие для выхода пара у них после попадания луча имеется, он также не очень велик. С такой раной живое существо некоторое время способно активно двигаться и может даже выжить. Именно поэтому большинство современного оружия стреляет сериями выстрелов, которые летят не в одну и ту же точку, а почти параллельно друг другу, 'рисуя' на цели плоскость попаданий. Одна оплавленная дыра в организме — это плохо. Три отверстия, идущих пунктиром, еще хуже, но выжить все еще можно, смотря куда попало. Двадцать не оставляют и тени шанса. Ну, если только они попали не в конечность, отрываемую подобной очередью напрочь.

Мой пистолет был нацелен в левый бок наемника компании 'Минералы космоса'. Вероятно, броня поглотила значительную часть энергии лазера, но все же она оказалась недостаточно надежной и сдалась, осыпавшись в местах попадания пеплом и выиграв хозяину несколько миллисекунд. А потом часть его сердца, нервов, мускулов и даже позвоночника испарилась под потоками света и разорвала газовым напором окружающие их ткани. Тяжелые лазерные раны — жуткое зрелище. Петр показывал мне фотографии и даже заставлял разделывать тушку подстреленной крысы. Хорошо, что этот тип был в скафандре. Кипящая масса, ранее бывшая телом, почти осталась внутри пробитой лишь в одном месте герметичной одежды. Несколько брызг, вылетевших из мест попадания импульсов, за достойную внимания грязь можно не считать. Да и все равно среди царящей в оранжерее гидропоники жижи их уже никакой сыщик не обнаружит.

Ведя почти непрерывный огонь по кораблю, бросаюсь к по-прежнему висящему в люльке гранатомету. Залпы должны были ослепить датчики турелей, если таковые установлены на абордажном отсеке. Рывок вперед получается плохо. Адреналин адреналином, а по жидкой грязи быстро не поплаваешь. Надеюсь, этот агрегат заряжен. Если нет, мне крышка.

Очередь лазерного оружия кипятит воду где-то совсем рядом. Становится горячо, но и только. Герметичный костюм останавливает побочное действие оружия в виде забурлившего в местах попадания кипятка. А прямо по мне свесившаяся из корабля негритянка в костюме техника с каким-то логотипом на рукаве никак не может попасть. Мой пистолет делает в ее черепе, прикрытом лишь курчавыми волосами, несколько новых отверстий. Вряд ли она успела почувствовать боль. Интересно, почему шлем был откинут? Наверное, покойной досталась дешевая модель скафандра, где климат-контроль ужасен и позволяет лишь не сдохнуть на месте. У меня тоже такой был. Через полчаса работы приходилось делать перерыв, а то бы в обморок грохнулся. В самом начале карьеры космонавта подобную дрянь обязательно выдают новичкам. Но недавно мне удалось выгодно обменять его на более совершенную модель, выставив завскладу литр самогона и слегка подмаслив хозяйственника кредитами. Подобные костюмы, которые штампуют в основном в колониях, удел самого низшего звена обитателей искусственных сооружений. Ну, или тех, кто слишком жаден. Вероятно, она решила, раз корабль уже не в космическом бою, то можно слегка ослабить дискомфорт.

Размышления о печальной судьбе девушки не помешали обрезать несколькими выстрелами канаты, на которых крепился гранатомет. Дождавшись, пока он плюхнется в воду и омоет забрало скафандра грязной волной, подхватил тяжелое оружие и попробовал как можно быстрее убраться из-под раскрытого люка вражеского корабля. Получилось. Отметив на бегу, по скорости едва напоминавшем шаг, какое-то шевеление в дверном проеме, рывком погрузился в воду почти с головой. И даже не выныривая, направил ствол в раскрытые створки, в которые минутой раньше утопал десант. А затем три раза нажал на гашетку трофея, легко прыгнувшую под пальцы.

— Пом! — негромко, но очень веско сказало дуло, попытавшись вывернуться из рук, а в механизме что-то клацнуло. Наверное, встал на место следующий заряд. — Пом! Пом!

Три железных мячика улетели в цель. Один, правда, отскочил обратно, врезавшись в грудь абордажника, вышедшего узнать, что тут за шум. Взрывы почти слились, но их звук быстро затмила жуткая боль в плече, заставившая выпрямиться чисто рефлекторно. Скосив глаза, я через мутное от налипшей грязи забрало увидел какое-то рваное отверстие на левом рукаве. Вероятно, один из осколков заряда, оставшегося в отсеке с растениями, каким-то образом угодил именно туда. Страшно даже представить, что творится там, где взорвались две оставшиеся гранаты. И уши хочется заткнуть, чтобы не слышать идущие оттуда крики и стоны. Ужасные звуки то ли не заглушались скафандрами, то ли прорывались сквозь появившуюся в них дополнительную вентиляцию.

— Аааа!.. — Вырывающийся из собственной глотки звук больше напоминал визг. Да уж, с поры предыдущего серьезного ранения прошло много лет... Хронологически, правда, больше, чем по личному счету, но сейчас значения это почти не имело. Успел отвыкнуть от подобных ощущений. Впрочем, и не привыкал, если честно, никогда. Жаль, что у меня не боевой скафандр. Там хоть аптечка с автоматическим впрыскиванием обезболивающего в место ранения, ну или просто в кровь имеется.

Очень хотелось забраться в открытый абордажный отсек корабля и забаррикадироваться там, но делать это было бы самоубийственно. Во-первых, те, кто остался внутри, хоть и растерялись поначалу, но теперь явно наготове. А во-вторых, вряд ли одному-единственному раненому с нормальными мускулами удастся задрать ствол этой бандуры вертикально вверх, чтобы пустить туда гранату. Не с лазерным же пистолетом чужой звездолет штурмовать в самом деле? А садовый инвентарь, теоретически пригодный для ближнего боя, и вовсе на дне остался. Без осушения всей оранжереи черта с два его теперь найдешь. Хорошо хоть турелей нет, зря боялся. Хм... А зачем такая большая и тяжелая станина орудию? И какая-то подозрительная кнопка на самом видном месте имеется.

Стоило щелкнуть тумблером, как с основанием гранатомета стали происходить метаморфозы. Секунду, другая, третья... Механизм раскрывался в стороны, будто гигантский цветок, и образовывал некое подобие ростового щита. Раньше, чем я успел понять, что происходит, передо мной оказалась почти глухая стена с несколькими щелями на уровне груди и прозрачным щитком перед глазами. Это что за бункер передвижного пользования такой?! Как свернуть его обратно?

Резкий звук шипящей воды отвлек меня от обалделого любования экзотическим оружием. В дверном проеме монументально, как скала, стоял исцарапанный, но в целом исправный штурмовой робот. Четыре спаренных мелкокалиберных лазера, заменявшие ему руки, извергали из себя потоки импульсов, впустую кипятящих воду. За их огненным буйством приземистое тело, нужное главным образом в качестве держателя для шасси и склада атл-батарей, было плохо видно. Наверное, прицельные механизмы этой груды жестянок после пары взрывов в замкнутом пространстве сбоили. Иначе почему я еще жив? Ойее!

Луч, попавший в отверстие на уровне груди, вероятно являвшееся бойницей, заставил меня взвыть от боли и рефлекторно вцепиться в гашетку. Хорошо хоть он угодил не в открытую рану. Но и новая дыра, появившаяся теперь чуть правее сердца, приятного в себе ничего не несет. Остальные вражеские импульсы, не знаю, уж сколько их было, пришлись на раздвижную броню. Та, к счастью, выдержала, и никакого особого воздействия они не оказали.

— Пом! Пом! Пом! — Гранатомет посылал туда, куда был направлен его ствол, гранату за гранатой. Расстояния между нами было смешным для всех, кроме полностью слепых кротов. Три пришедшихся прямо в броню робота взрыва оторвали машине-убийце три из четырех рук и сбросили железяку в воду, откуда она не вынырнула. Град осколков пробарабанил по щиту, но никакого вреда за исключением морального мне не принес.

'Из чего же сделана эта штука?!' — подумал я, стуча зубами от подступающего страха за свою судьбу. Дышать с каждым вздохом становилось все тяжелее. Явно пробили легкое, сейчас стремительно наполняющееся кровью. Если ничего не предпринять, жить мне осталось недолго. А с места я с этой неподъемной штуковиной в руках, тормозящей в полужидкой среде рукотворного болота своим щитом не хуже полноценного якоря, не сдвинусь. Как сложить гранатомет обратно в вариант для компактного ношения неясно, повторное нажатие кнопки не действует, а иных механизмов управления, кроме курка, не видно. А без гранатомета враги пристрелят в момент.

Глава 6

Лежать в госпитале скучно. А у меня еще и соседи подобрались такие, что хоть на стенку лезь. Какой-то дебил наемник, непонятным образом умудрившийся в бою заработать закрытый перелом обеих ног. Теперь он почти все время лежит, закинувшись легкой дурью и не отрывается от своего наручного компьютера, похоже, содержащего в памяти лишь исключительно извращенную порнографию. Мужскую компанию разбавляет дочка моего старого знакомца Тома, валяющаяся в крайне тяжелом состоянии. Негритянка, если верить врачам, очень-очень медленно отходит от того коктейля из разнообразных стимуляторов, болеутолителей, кровезаменителей и даже не знаю чего еще, которым ее напичкал собственный истребитель. Не без причины, разумеется, в маленький кораблик попали, причем весьма серьезно. Девушке 'повезло' отделаться не смертельными ранами, самой легкой из которых оказалась утрата кончиков двух пальцев на левой ладони. Но вот ее машине досталось куда больше, и из сражения она выбыла. А потом дрейфовала в космосе до тех пор, пока у победителей до нее руки не дошли. Вот только это случилось не скоро. Промедли спасатели еще полчаса, и наша компания лишилась бы еще одного пилота. В сознание неудачливая космическая воительница приходила редко и, судя по всему, намеревалась продержаться на больничной койке дольше всех. То есть где-то недели две.

Медицина времени, в котором меня угораздило жить, мертвых поднимать не могла. Зато, если на стол к хирургам попадало что-то с еще не успевшим умереть от кислородного голодания мозгом, можно было дать стопроцентную гарантию того, что пациент очень скоро снова станет полноценным членом общества. Если, конечно, ему или его близким будет по карману оплатить все расходы на приведение испорченного организма в норму. Мне в этом плане повезло. Эскулапы характеризовали состояние героя, сорвавшего своим ударом в тыл абордажной группы почти треть планов захватчиков, как среднее. Да еще и обработали все раны по высшему разряду, притом за счет компании 'Звездный камень'. Возможно, в знак признательности за то, что у них оказалось намного меньше работы, чем виделось докторам даже в самых смелых мечтах. Окончание боя, к сожалению, из головы выветрилось. Или, вернее, оказалось из нее вышиблено напрочь. Ударной волной.

Когда гранаты влетели в отсек с вражескими абордажниками, пережить неожиданный смертоносный душ смогли лишь пятеро. Даже самый большой опыт и высокое мастерство плохо помогают от взрыва снаряда в непосредственной близости. Да и броня почти всегда проигрывает хорошему удару оружием. Из уцелевших одним оказался робот, который предпринял контратаку. Вторым матерый диверсант, как раз пытающийся залезть в систему вентиляции, заглушка на которой по идее должна была быть менее прочной, чем переборка, отрезавшая основное пространство станции. Ну а трое прочих после моего выстрела вышли из строя и на ход дальнейшего сражения почти никакого влияния не оказали. Выживший маэстро фатальных подлянок, лишившийся поддержки из ударного кулака основных сил, лезть внутрь чужой территории не стал. Он развернулся в воздуховоде на сто восемьдесят градусов и рванул в отсек гидропоники. Анализ ситуации бывалый боец провел за несколько секунд, после чего высунулся из своего укрытия и пульнул в сторону гранатометчика, то есть меня, самой большой боевой хлопушкой, которая нашлась в кармане. Действовал налетчик так, чтобы не привлечь к своей персоне внимания и обстрела. Соответственно, я, занятый борьбой с болью в ранах и контролем дверного прохода, его не заметил. И даже приводнение взрывающегося снаряда, упавшего, к счастью, в некотором отдалении, пропустил. А ударную волну не успел почувствовать, отрубившись под ее воздействием мгновенно.

Сочтя противника мертвым, налетчик переволок раненых на корабль. Оный, несмотря на повреждения, немедленно отделился от станции и предпринял стратегическое отступление. Правда, его на полпути перехватили наши уцелевшие истребители, которые к тому моменту уже сумели отогнать своих противников на значительное расстояние или вовсе уничтожить. Потом покалеченный звездолет принудили к сдаче в прямом смысле под дулом лазера. Собственно, поэтому-то я и узнал, кто и как умудрился меня вырубить. Олег, который в космическом сражении уцелел, очень заинтересовался произошедшим в отсеке гидропоники. Поскольку главный виновник был временно недоступен, валяясь на столе у медиков, он расспросил пленных, а потом уж пересказал всю историю мне, умудрившемуся так отличиться. Свободного времени у начальника всего и вся несмотря на неизбежный после нападения бедлам появилось предостаточно. Его тоже умудрились подранить, а потому мой соотечественник лежал в точно такой же палате. Разве что более комфортабельной. И уж точно с приличными соседями!

С койки, на которой лежал наемник, периодически доносились совсем уж непотребные звуки, источником которых служили напяленные на уши динамики. Выкрученные, судя по всему на максимальную громкость, для того чтобы создать максимально возможный эффект присутствия. Позавчера, когда этот громила прогулялся в туалет и подозрительно долго там задержался, я случайно, ну, почти случайно, изучил стоп-кадр. Застывшая картина показывала неимоверно широко распахнутые глаза существа женского пола, имевшего очень мало общего с человеком. Ее облачение составлял лишь совсем не серьезный с виду, а на самом деле надежный, как система самоуничтожения правительственного бункера, ошейник. Рабыня, измененная генетически для наиболее полного удовлетворения извращенных прихотей своих хозяев. Тело покрывала короткая, приятная взгляду и наверняка рукам, декоративная шерстка, исчезающая лишь в районе груди и промежности. В лице причудливым образом смешались черты человека и животного, но последние придавали ему лишь некую очаровательную экзотичность. Одна из тех, кому по причине неудачного рождения выпало стать обладательницей низкого статуса. До старости она доживет вряд ли. Уж слишком сейчас среди новых аристократов сильна мода на различные течения садизма. По их мнению, если уж игрушка портится, то лучше ее самим сломать и получить от этого удовольствие. Скоты. Ненавижу!

В мое время люди хотя бы мечтали о том, как построят что-нибудь светлое, доброе, вечное... изредка. Самые лучшие. А сейчас кое-где в реальном мире вполне в соответствии с законом и почти при полном одобрении общества творятся такие вещи... Повидав их, мифические демоны, которые, по представлениям религий, должны были пытать грешников, попросились бы на курсы повышения квалификации. Лет пять назад, когда я уже достаточно подрос и акклиматизировался, чтобы обмануть компьютерные программы, призванные не допустить к подобным зрелищам совсем уж грудничков, с заголовков виртуальных газет не сходило имя одной актрисы. На пике ее популярности представительницу шоу-бизнеса со всеми потрохами купил у предыдущего владельца глава корпорации 'Марсианские машины'. Усмотрел в какой-то из картин, где она снималась, намек на самого себя и, очень обидевшись, тряхнул кошельком. Несколько месяцев под куполами Красной планеты разъезжал цирк, дающий представление, в котором бывшую звезду сначала долго насиловали, а потом убивали. Почти всегда новым способом. При помощи очень дорогой медицины человеческое тело можно восстановить чуть ли не после сожжения. Нужно лишь напичкать мозг жертвы имплантатами, обеспечивающими его выживание. И тогда клиническая смерть, даже в случае длительного отделения головы от туловища, будет растягиваться на часы. А после нее профессиональные врачи реаниматологи и регенерологи сделают все, как было, подготавливая жертву к новому кругу ада.

Но самое ужасное не это. В конце концов, маньяки были всегда, и раньше у них просто не имелось технических средств для подобных развлечений. Страшно то, что выручка от понравившихся публике 'спектаклей' в итоге окупила весьма высокую стоимость жизни несчастной. Не знаю, куда катится моя раса, но еще немного, и я, пожалуй, пожалею, что слова священников о Страшном суде так и остаются лишь пустым сотрясением воздуха. Подобное человечество стоило бы если и не уничтожить, так покарать. За все 'хорошее'. И в целях недопущения дальнейших мерзостей...

Мрачные размышления прервал сигнал вызова, исходящий из браслета-коммуникатора.

— Поправился? — Ого, оказывается, скромный инженер-гидропоник зачем-то понадобился Олегу.

— Не совсем. — Я что, больной на голову, чтобы докладывать начальству о своем почти полном выздоровлении? Работать еще заставит... — Ходить пока тяжеловато, но врач обещает к концу недели выписать.

И это правда. Последствия контузии, в общем-то, уже прошли. Данный факт засвидетельствовала не далее как вчера докторша, которая любила поплескаться в душе, примыкающем к отсеку гидропоники. Вот, правда, передвигаться после затянувшегося на пару часов 'осмотра' было тяжеловато. Вернее, ноги переставлять. Выполнять данное действие теперь приходилось очень осторожно, чтобы не повредить травмированные участки. Хорошо хоть в бою все ранения пришлись выше пояса, а то вообще пришлось бы туго. Одно утешало. Симпатичной работнице медицинской сферы теперь придется немного потерпеть куда больший дискомфорт. Гормональный взрыв после пережитого сражения вещь жуткая, но симпатичная. Особенно, когда лично участвуешь в процессе его урегулирования.

— Значит, доковылять до моей палаты сможешь, — ни капли не расстроился, услышав такой ответ, Олег. — Давай сюда, у нас тут собрание руководящего персонала намечается.

— А я тут с какого бока? — Действительно, с чего это им инженер, заведующий гидропоникой, понадобился? Продукты питания — вещь в космосе хоть и важная, но далеко не критичная. Запас рационов, предназначенный для длительного хранения, занимает приблизительно в двадцать раз меньше места, чем количество воды, необходимое для одного человека на протяжении того же времени. И потому еда у людей была всегда. Правда, обычно от нее долго плевались, но, тем не менее, весь комплекс необходимых ему веществ организм получал.

— Канал защищенный, — подумав немного, решил начальник станции. — Говорить можно. Рядом с тобой никого нет?

— Есть, — я посмотрел на своих соседей по палате. — Но они вроде спят.

— Уверен? — последовал новый вопрос.

— Ну, если показатели диагностов не врут, то да. — Покосился я на небольшие экранчики, куда выводилась телеметрия, содержащая информацию о лежащих на кроватях больных.

— Это маловероятно, — подумав, решил Олег. — Впрочем, ничего особо секретного я не скажу, действительно зря развожу конспирацию. По привычке больше действую, бывает. Профессиональная деформация личности сказывается. В общем, поздравляю с повышением. Ты теперь заместитель начальника охраны по документам. И начальник по факту. Ли, который займет теперь это место, на своем посту будет человеком временным и с большинством необходимых обязанностей просто не справится.

Ого?! Ничего себе карьерный взлет... С пороховым ускорителем, вставленным пониже пояса. Кажется, я знаю, куда подевался старый начальник охраны. Боевые потери быстро освобождают место для нижестоящих чинов. Но неужели он не оставил ни одного заместителя?! Если простого инженера ставят на такой пост, это означает, что никого более подходящего просто не осталось! Не могли же мы лишиться всех профессиональных вояк, кроме того, с которым я лежу по соседству?! Катастрофа! Или нет? В принципе, врачи имеют нехорошую привычку скрывать от больных информацию, способную тем навредить... Эх, придется трясти отключившего связь Олега, сам я правильный ответ разве что угадать сумею.

Полежал еще секунд десять, оттягивая неизбежное, после чего с тяжким вздохом поднялся с кровати. Прогулка неспешным шагом за две минуты позволила попасть в ту часть госпиталя, которая отводилась для высоких персон. Впрочем, идти было лишь метров пятьдесят, из которых половина пришлась на маленькую лестницу.

В палате, где должен был лежать начальник станции, никого, кроме него, не оказалось. В принципе, почти то же самое, что и в стандартном отделении, вот только койка в отсеке одна и есть немного мебели. Шкаф, стол, невысокая этажерка со стоящими на ней тарелками. На последних сохранились остатки какой-то явно натуральной еды. Еще полукруглый диван, судя по всему, предназначенный для посетителей. На него я и уселся, приятно поразившись мягкости и сразу почувствовав себя крайне комфортно. Ну а затем принялся с интересом рассматривать хозяина помещения, приветливо кивнувшего мне, но и не подумавшего вылазить из-под одеяла. В общем-то, не сильно он изменился. Только волосы с головы, которую во время боя едва не раскроило упавшим потолком, исчезли. Вместо них на гладкой коже виднелась паутинка тонких шрамов, оставшихся после операции. Денька через два они рассосутся, но пока шеф похож на жертву лоботомии. А так все, как раньше. Даже поясная кобура, кажется, на том же месте висит. Интересно, тут-то ему оружие зачем? Или просто для солидности?

— Насчет начальника охраны это была шутка? — спросил наконец я, прервав разглядывание начальства. — С чего меня на такую должность? Пусть даже, если зарплата будет лишь как по штату у заместителя?

— В байку о том, что ты обычный трудяга, и раньше никто из персонала, за исключением, может быть, пары-тройки особо тупых индивидуумов, не верил, — пожал плечами Олег, устраиваясь поудобнее. — Сам понимаешь, скрыть явно русское имя и фамилию ты не попытался, а чем мы знамениты, известно всем. А уж после того, как гидропоник, фактически фермер, пусть и на космической станции, в одиночку почти полностью отбил атаку штурмовой группы... Тут вообще любому стало ясно, исключения из правил не наблюдается. И если профессиональный солдат, с детства натаскиваемый на ведение войны, нарядился в чужую спецовку, значит, так надо. Возможно, надо ужасной всемогущей русской мафии, у которой длинные руки, холодное сердце и чистые ноги. А также свои люди повсюду и везде. Хуже стрелять он все равно не станет. И это еще не самый лестный для тебя слух. Правда, можешь не бояться, шарахаться от тебя в стороны простые рабочие и техники все равно не станут. Они уверены, что подобные личности вредить им не намерены.

— Был бы тогда на мне боевой скафандр, удалось бы еще лучшее впечатление произвести, — делано вздохнул я, признавая справедливость и общую логичность услышанного. — Тогда бы вообще за генетически спроектированного суперсолдата приняли бы. Ну, перевод из техников в обычную охрану я бы понял. Разумеется, при соответствующем увеличении заработка и перезаключении контракта. Но быть в ней главным или одним из главных? С чего вдруг?

— Свена убили, — загнул палец на руке Олег.

Ага, знаю такого. То есть знал. Кажется, он и был предыдущим главой охраны. Молчаливый то ли швед, то ли финн, эти два народа очень уж основательно теперь перемешались, с размахом плеч профессионального молотобойца. Жаль мужика. Хоть его должность для меня подарок судьбы, но профессионал он, кажется, был первоклассный.

— Ингрид всегда лучше ладила с техникой, а не с людьми. Плюс она потеряла руку и имеет нарушения в работе своих имплантатов. Теперь, пока ее не свозят к специалистам по протезированию, дочка Тома является практически инвалидом. Да и общее состояние у нее такое, что выжила только чудом и в любом случае полностью поправится не раньше, чем через пару месяцев! — Еще один палец оказался плотно прижат к ладони.

Это та злючка из измененных, которая меня приложила? Новый командир истребителей... Стала таковым, после того как предыдущую похитили на Земле, проигрались и вернули мертвой. Хочется немного позлорадствовать, но не получается. Красивая все же она, а на таких долго злиться не выходит. При одной мысли о том, что случилось с таким совершенным телом, возникает только сочувствие к серьезно пострадавшей красотке.

— Ли хороший солдат. Более того, великолепный, заполучить такого бойца большая удача даже для куда более крупной корпорации, чем 'Звездный камень', — продолжал перечисление Олег, на этот раз упомянув лишь мимолетом виденного мной типа, являющегося, кажется, сильнейшим из имеющихся на станции киборгов. От боевого робота, заваленного в отсеке гидропоники, данный боец отличался в основном размерами. В большую сторону. Потомок выходцев из Азии был крупнее раза в два. Естественно, за счет механических частей организма. — Но с мыслительными процессами у него туговато. Сказались халтурно вживленные в голову имплантаты и специфическая подготовка. Он, впрочем, и сам это прекрасно понимает. Сразу взял самоотвод с новой должности, согласившись занимать пост лишь временно и при наличии советника, к которому всегда мог бы обратиться. Да ведь и на самом деле, как быть командиру без хорошо работающих мозгов-то? Ну, во всяком случае, подчиненные у которого решают более широкие задачи, чем пойти куда-то и всех там перебить.

Действительно, никак. Нет, на войне можно обойтись и вообще всего одной извилиной, позволяющей наводить оружие на цель, но противостояние корпораций — все же несколько другое дело. Тут у нас первоочередной целью является не уничтожение противника как такового, а положительный баланс выгод организации над ее же потерями.

— Ну а Майкл недоступен по техническим причинам, — назвал мой шеф последнего, кроме себя, из тех, кто имел какое-то отношение к офицерам оборонительно-наступательных сил нашей станции. — Был с утра расстрелян за измену. Хотя, если честно, очень хотелось казнить его как-нибудь поизобретательнее. Например, долететь до звезды и швырнуть подонка на неработающей спасательной шлюпке в сторону солнечной короны. И потом несколько дней слушать его вопли в эфире, гадая, какая участь постигнет мерзавца раньше. Кончится ли кислород, или корабль не выдержит все заметнее увеличивающуюся гравитацию и температуру. Оказывается, этот мерзавец торговал сведениями напропалую! То, что этот болван думал, будто отправленные им данные о еще не обслуженных клиентах послужат лишь для извлечения конкурентами прибыли, ему помогло не сильно. А потому заруби себе на носу! Попробуешь повторить что-то подобное, будут у нас на кухне пирожки с мясом! С твоим!

— Если знать, где наших кораблей нет, можно очень точно спрогнозировать, где они есть, — вздохнул я, решив не огрызаться на угрозу. Тем более, за подобное преступление предусмотренная законом кара по сути своей не менялась со времен Древнего Египта, если не раньше. Лишь средства приведения в исполнение вынесенного изменнику приговора все больше технически совершенствовались.

— Понятно. Но все еще есть очень интересный вопрос, почему я? А остальные космонавты? Более опытные?

— Том слишком стар. К тому же, по заключениям врачей, у него проблемы со здоровьем, и в любой момент может случиться инфаркт. Ставить такого человека на пост, где придется много нервничать, жестоко и нефункционально, — помотал головой Олег и прищурился. — Другие... ну тоже не подходят. А разве ты против продвижения по карьерной лестнице?

— Никак нет! — по-военному четко, как Петр учил, ответил я, понимая, что должность может уплыть буквально из рук. Впрочем, вид перед начальственным оком иметь лихой и придурковатый советовал еще его знаменитый тезка. Тот, который рубил бороды боярам и окно в Европу прямо сквозь отчаянно сопротивляющихся шведов. — Только 'за' и приложу все усилия, чтобы оправдать оказанное мне доверие. А вопросы лишь помогают выяснить обстановку.

— Да чего ее выяснять, — махнул рукой начальник станции. — Есть у нас еще вояки. Примерно половина от первоначального состава осталась, даже чуть больше. Но либо не доверяю я им, либо они посредственности, неспособные совершить ничего выдающегося. У большинства вообще микросхемы в голове напрочь заменили извилины. Ли, временами откровенно неадекватный, на их фоне выглядит прямо-таки гением. А такие люди в офицерах определенно не нужны и лишь испортят все дело.

Яркий образчик мышления тех, кто так же, как он, является последователем культа Истинного Чистого Человека. Продвигай всех, кто лучше за счет своих природных дарований, как можно выше, принижай измененных. Интересно, а так ли доброволен был отказ азиата от должности главы охраны? Видел я его, конечно, мельком, но впечатление тугодума он не производил. Да и не выживают подобные кадры среди боевых киберов, регулярно рискующих жизнью. Как бы мне потом с интригами против себя не столкнуться. Придушит громила метящего в вышестоящее кресло заместителя и останется на своем посту полновластным хозяином.

— В таком случае вопросов больше не имею! — бодро отрапортовал я, понятное дело, не вываливая на начальство терзающие душу смутные сомнения. Нерешительных и излишне хитрых, как правило, не любят куда больше, чем просто туповатых, но исполнительных. — Готов приступать к работе, бумаги потом утрясем. С чего начать?

Возню с документами и впрямь придется ненадолго отложить. Но вот как только из кабинета выйду, так сразу и свяжусь с бухгалтерией. Ее, как, впрочем, и остальные жизненно важные службы, курирует непосредственно Олег, но пускать такой важный вопрос на самотек никак нельзя. Знаем мы этих крючкотворов, все сделаешь, как надо, а окажется, что даже права дышать в сторону работы не имел. И в итоге придется рассчитываться из своего кармана за каждый выстрел, сделанный по неприятелю.

— Да не напрягайся ты, — поморщился начальник станции. — Не на плацу. И два раза я повторять ничего не буду. Сейчас остальной народ подтянется, все и узнаешь...

— Главный оружейник уже здесь, — прозвучал из-за спины голос Тома. — Повысили тебя, Игорь, поздравляю.

Обернувшись, поздоровался со стариком. Вид он имел вымотанный, даже его чудесная борода в нескольких местах торчала клоками. Но, тем не менее, чернокожий производил впечатление человека, уверенного в своих силах и завтрашнем дне. Его относительно молодая жена и без всяких скидок молодая дочь выжили и отделались относительно легкими травмами, а большего опытный космонавт, много раз битый жизнью, от мира требовал редко.

— Кого еще ждем? — спросил я после пары минут ожидания, которые старший техник посвятил обзору перечня полученных повреждений. Признаться, понял из него далеко не все. Да и Олег, судя по старательно наморщенному лбу, тоже терзался догадками о том, где же названные вышедшие из строя штуковины находились и на кой черт они вообще нам нужны. Но, кажется, станция пока по винтикам разваливаться не спешит, а остальное уже не так важно.

— Капитанов кораблей, — пожал плечами начальник, поудобнее устраиваясь на своей кровати. — По отдельности они мало что решают, но, в общем-то, являются далеко не рядовыми членами нашей корпорации. Их собственные вклады, грузы и суда, как ни крути, составляют примерно треть фондов 'Звездного камня'. Обычно эта публика приходит на совещания полной толпой и наседает, требуя от тех, кто сидит на одном месте, то есть от нас, всякой невозможной, в принципе, чуши. Ну, вроде звена личных истребителей каждому или отпуска топлива по ценам ниже его себестоимости.

— Понятно, — кивнул я. — Крупные вкладчики. Наглые и способные отделиться от фирмы, уйдя в автономное плавание.

— Не все, — покачал головой Олег. — Примерно половина. Остальные слишком многим мне обязаны или же просто должны. Досье, впрочем, посмотришь сам. Потом. Они уже идут.

Интересно, как он это узнал? Датчики в коридоре вроде есть, но вот активированных устройств вывода данных что-то не видно. Неужели шеф, несмотря на свою принадлежность к истинникам, все-таки установил себе какие-то имплантаты?

— Да, — кивнул головой Том, кося глазами куда-то вверх. — Идут.

Я проследил за его взглядом и мысленно обозвал себя дураком. Потолок над дверью оказался одним большим экраном, в настоящий момент показывающим все подступы к палате. Ну да, она же для высокопоставленных персон предназначена, а им жизненно важно знать, кто и когда собирается к ним в гости. А то мало ли, вдруг они с оружием и их много. Впрочем, поднимающиеся по лестнице люди соответствовали обоим критериям. Капитаны кораблей как-никак. Наверное, среди них нет никого, имеющего статус ниже, чем N. Хотя... а у меня-то теперь какой? Должность квалифицированного рабочего и место заместителя начальника охраны космической станции — это совсем разные посты. И пусть данный вопрос в космосе особого значения не имеет, но рано или поздно мне придется вернуться в окрестности цивилизованного мира. А там Социальная Служба, чтоб ее черти драли, практически все в своем отношении к человеку меряет исключительно в соответствии с одним-единственным критерием.

Ладно, приступим к выполнению рабочих обязанностей, а потом, как только будут сделаны все документы, отправим сообщение через гиперсвязь. Дистанционное изменение документов — вещь, конечно, дорогая. Но ради скорейшего официального закрепления своего места в современном и до жути ранжированном обществе потратиться можно. Тем более, вроде бы мне трофеи полагаются от заваленных при помощи гранатомета абордажников. Надо бы прояснить этот вопрос. Потом. После совещания. А то в палату уже открывается дверь. Интересно, а о чем будет разговор? И где мое непосредственное, пусть и несколько слабое умом начальство, в виде киборга-громилы?

Началось все, как всегда, с момента изобретения человечеством речи, с приветствий и взаимных пожеланий здоровья. И лишь затем, когда все, пусть и с некоторым трудом, расселись, притащив откуда-то раскладные стулья, перешли к обсуждению важных вопросов. А именно: что умудрились натворить солдаты конкурирующей организации, как это исправить и, самое главное, стоит ли попытаться отомстить. В последнем, впрочем, все были на редкость единодушны, вот только возможностей для совершения возмездия осталось у нашей корпорации мало.

— Вы поголовно являетесь идиотами, неспособными самостоятельно заработать и кредита! — прервал разгоревшуюся беседу о способах нести возмездие во имя репутации и возможных барышей Олег, все это время молчавший, но неожиданно решивший взять слово. Одновременно он вытащил руку с каким-то пультом из-под одеяла и громко щелкнул одной из находящихся на нем цветных кнопочек. — И именно потому вами командую я. Посмотрите на экран и оцените всю глубину того дерьма, куда мы все вместе вляпались, а отдельные личности еще и с головой нырнуть норовят!

Самый большой из мониторов послушно сменил изображение. Теперь на нем предстали две вполне обычные диаграммы. Та, которая находилась слева, была обозначена 'Звездный камень', а ее соседка 'Минералы космоса'. И вторая по высоте превосходила первую раз в шесть.

— Слишком мелкие цифры, — недовольно буркнул кто-то из капитанов, вглядываясь в экран. — Не могу разобрать.

Вероятно, он и я, о содержании предоставленной информации скорее догадывающийся по контексту уже услышанного, были единственными, кто не имел улучшенного генетическими или кибернетическими модификациями зрения. Все остальные звездные волки практически моментально начали смотреть друг на друга с некоторой тревогой и перешептываться.

— У них четыре станции! — мрачно констатировал фактический глава фирмы. — И две из них превосходят нашу по тоннажу и функциональности. А уничтоженная нами эскадра всего лишь одна седьмая их флота. Не самая боеспособная, кстати. Мы выжили исключительно потому, что столь незначительной целью занялся глава одного из филиалов, надеюсь, руководство снимет с него голову за провал.

Ну, скорее всего, оно уже успело разобраться с виновником неудачи. Потеря нескольких крупных кораблей, сил десанта и истребителей прикрытия — чувствительный удар даже для обладателя очень высокого статуса. О времена, о нравы! Впрочем, в конечном счете, они никогда и не меняются. Разве что кремниевые топоры уступают место кварковым. А слегка побритые гориллы, размахивающие ими, все те же самые. Пусть даже и в космосе.

— Возможно, стоит начать переговоры, — осторожно высказался Том.

Вместо ответа Олег еще раз щелкнул кнопкой пульта, и на экране появилась схметическая карта звездных систем, в центре которой находился Ящер 12. Буквы, обозначающие название местного солнца, были зелеными. А вот алые надписи окружали их практически полукругом. Кто-то из капитанов звездолетов мрачно выругался. Ему поддакнули. Я хмыкнул с многозначительным видом, но остался молчать, чтобы случайно не попасть впросак. Мало ли, вдруг на экране все не то, чем кажется?

— Мы в зоне их стратегических интересов, — мрачно прокомментировал глава фирмы замершее на дисплее изображение. — Таким образом наш конфликт был просто вопросом времени. Выиграть мы в нем не сможем.

— Если попробовать уничтожить их станции по одной, можно нанести урон, которой они сочтут недопустимым, — предложил один из владельцев кораблей, внешне похожий на робота-убийцу из фантастических фильмов моей молодости, которого слегка искупали в кислоте. Вроде кожа и есть, но в то же время слишком уж она прозрачная и через нее отчетливо просвечивают явно искусственные детали вместо нормального мяса.

— И за наши головы тут же назначат вознаграждение, которое сможет получить любой, и причем это не будет откровенным пиратством, — хмыкнул Олег. — Я понимаю, что кое-кого из здесь присутствующих такая угроза давно уже не пугает, но нет. Такое решение проблемы нам не подходит. А потому мы вместе со станцией эвакуируемся в другую звездную систему. Подальше отсюда. Буфер большой и места, не занятого слишком крупными игроками, в нем пока хватает. Лет через десять-пятнадцать, правда, будет уже не повернуться, чтобы интересов какой-нибудь крупной корпорации не задеть, но до того момента еще дожить нужно.

— Чего?

— Не может этого быть!

— Да ты спятил!

Негодующие возгласы капитанов слились в единый гул. Они явно оказались недовольны подобным решением. Слышались вопли о наработанной клиентской базе, о не полученных пока долгах, о том, что стоимость телепортации всей станции нас попросту разорит. Даже откровенные угрозы звучали. Хм, по-моему, на пиратских кораблях, не летающих, а тех, что плавали по морям в далеком прошлом, примерно после таких вот вспышек недовольства вешали капитана. Иногда вместе с помощниками. Кажется, пора приступать к выполнению рабочих обязанностей. Тем более что достопамятный кибер, обтянутый полупрозрачный кожей, уже достал какую-то странного вида штуковину, на привычное оружие вроде бы и не похожее, но с дулом. А у меня лишь голые руки и больничная пижама. Чего бы придумать, а?

Я незаметно оглядел отсек в поисках способов решения проблемы. Десятка боевых роботов не нашлось. Какого-нибудь пулемета — тоже. Вообще в палате почти не было практически никаких вещей, во всяком случае, на виду. Вот разве что у входа на маленькой полке стоял макет гранаты с антивеществом и мигал встроенным дисплеем, показывая корабельное время. Хм, в принципе если зажать ее в кулаке получше, то цифр достаточно оригинального будильника не будет видно. Попытаемся начать блефовать? Не хочется, но другого выхода, кажется, уже нет. Оружие достали и машут им в воздухе в непосредственной близости от Олега уже больше половины присутствующих. Только бы звонок не сработал не вовремя, иначе мне хана. К шутке все свести точно не удастся, чувство юмора у жителей космического фронтира больно уж специфическое.

Осторожно, сантиметр за сантиметром, я стал продвигаться к выходу из отсека, стараясь не привлекать к своей персоне внимания. Благо это было легко, так как основная масса народа стремилась попасть к его центру, то есть Олегу, и охотно расступалась, давая мне место. Ну, все, дошел. Рука цапнула часы, и палец сам собой лег на пластину прижимного взрывателя. Ты смотри, совсем как настоящая сделана! Петр во время занятий на полигоне давал мне пару раз имитаторы гранат с антивеществом и вполне боевые экземпляры, которые всем не желающим попасть в мир иной мелкими фрагментами советовали кидать как можно дальше. Жуткая вещь, если верить просмотренным в сети роликам и собственным наблюдениям. Такая маленькая, а взрывом роет воронку в полметра шириной и такой же глубины, практически целый окоп. Так, теперь взяться поудобнее, чтобы цифры упирались в ладонь, а не торчали наружу. Эх, жаль взрыватель декоративный и не издаст характерный свистящий звук, служащий свидетельством того, что устройство приведено в боевое положение.

Силясь расположить слегка светящиеся цифры так, чтобы они не демаскировались, я крепко стиснул муляж и неожиданно отсек огласил короткий взвизг, исходящий из-под моих пальцев. Все в отсеке дружно вздрогнули, развернулись в мою сторону и дружно вздрогнули еще раз. Случайное нажатие сдвинуло тумблер взрывателя, заставив динамик муляжа выдать сочную трель, соответствующую настоящей боевой гранате. И его, кажется, большинство здесь присутствующих знали. К счастью, недостаточно хорошо, чтобы распознать подделку. Впрочем, даже если фальшь в сигнале замечена кем-нибудь, то рисковать он вряд ли станет. Если бы у меня в руках оказались не часы, то крохотный генератор силового поля с последним мгновением сигнала перестал бы защищать хрупкий внутренний механизм от повреждений. И при первом же достаточно сильном ударе сломался, выпустив на свободу некоторое количество молекул антивещества, пойманных в электромагнитную ловушку посреди полного вакуума. А уж они бы натворили дел. Выживших в отсеке точно бы не осталось. В соседних палатах госпиталя — еще может быть, если переборки достаточно толстые. Но не наверняка.

— Разрешите представиться, — улыбнулся я публике самой доброжелательной улыбкой, которую смог из себя выдавить, поднимая повыше зажатый в руке будильник. Надеюсь, она получилась похожей на оскал, сейчас главное произвести впечатление. — Новый заместитель начальника охраны, Игорь. А это — граната с антивеществом. Будем знакомы. Теперь вы медленно и спокойно, по одному, выскажете Олегу все имеющиеся претензии, замечания и пожелания. И только потом будете выпущены. Тоже по одному. А там вас встретят наши сотрудники и проводят до кораблей. Если, конечно, не будет иных приказов.

— Ты это, — Олег даже с кровати вскочил, продемонстрировав волосатые и немного кривые ноги всем желающим. Впрочем, юных дев, способных смутиться от подобного зрелища, здесь не было. Возможно, их и по всей системе обнаружить бы не удалось. Слишком уж тут своеобразная жизнь и заставляющая вместо этикета с правилами приличия в обществе учить наставления по минно-взрывному делу и методику проведения полевых допросов. — Положи ее!

Угу, счаз! Чтобы все увидели, что это будильник, и превратили меня в решето?

— Не раньше, чем исчезнут источники потенциальных беспорядков, — покачал я головой. — Или сам выйди в другую комнату и по коммуникатору общайся с горячими головами, доставшими для решения рабочих вопросов из карманов целый арсенал. И не спорь, пожалуйста, выполнять мои должностные обязанности мешаешь.

— Чую, выйдет мне его назначение боком, — пожаловался собравшимся глава фирмы. — Ладно, давайте начинать дебаты, а то он ведь не из измененных и пальцы может банально свести судорогой. А тогда нашим наследникам придется изрядно повозиться, чтоб собрать доказательства смерти своих нежданно-негаданно отправившихся на тот свет родственников.

Я слегка ослабил хватку, и часы в руке протестующе заверещали, заставив всех вздрогнуть еще раз. Точно, совсем как настоящие, гранаты с антивеществом тоже информируют всех окружающих, что скоро взорвутся. Если, конечно, пластину детонатора снова не сожмут, говоря сложной механической начинке 'Еще рано'.

— Не отвлекайтесь, — попросил я капитанов и свое непосредственное начальство. — Я пока вот тут посижу, на диванчике, рядом с коммуникатором. Почетный караул к дверям заодно вызову.

— И не жалко тебе людей? — хмыкнул Олег, кивнув на содержимое моей руки. — Если она взорвется, одна-единственная переборка их не защитит.

— Им за риск платят. — Мое пожатие плеч заставило публику резко напрячься. — К тому же без очень веского повода разжимать пальцы не буду, самому еще пожить охота.

Рабочее совещание проходило быстро и четко, как по нотам. Капитаны кораблей по очереди отчитывались о своих проблемах, запасах и мнениях по поводу того, куда бы лучше телепортироваться вместе со станцией и как именно это сделать. Основные проблемы владельцев звездолетов можно было выразить тремя предложениями. Успеем ли слинять раньше, чем оставшиеся силы 'Минералов Космоса' придут и разнесут нас на клочки, поскольку оборона практически уничтожена? Как получить деньги со старателей, которые остались нам должны по результатам заключенных сделок? И как бы не платить тем, кому должны уже мы, ведь, узнав о передислокации, наверняка все до одного захотят вернуть свои кредиты. На все у Олега были ответы, причем, судя по скорости их появления, заранее заготовленные. Впрочем, вероятно, тему сегодняшней беседы и примерный список вопросов, в ходе ее неизбежно возникших бы, он продумал заранее.

Мнением начальства вообще и демократического большинства в частности, мелкие недоимки решили простить. Все равно возможностей, чтобы выбить их силой, почти не осталось, а крупные потребуем потом в денежном переводе. С нашими кредитами аналогично. Отдадим, если напомнят. А нет — пусть ищут свои кредиты сами. Станция через портал пройдет, если ее разобрать на сегменты и буксировать кораблями. Операция сложная, но ничего запредельного в ней нет. На этих словах Том, который был де-факто главным среди всех техников, недовольно покачал головой, но промолчал. Видно, не все так гладко, но и паниковать поводов нет. Вроде бы. Но саму процедуру лучше пережидать на каком-нибудь корабле, к примеру, на флагмане нашей фирмы. И не торопиться его покидать. А то мало ли, вдруг рабочие чего-нибудь напутают и внутри нашего космического дома внезапно отключат свет, канализацию или откачают воздух. А все звездолеты достаточно автономны, чтобы обойтись без стоянки и дозаправки недельку-другую.

Наконец все вопросы утряслись, и полунезависимые капитаны, входящие в корпорацию 'Звездный камень', потянулись к выходу. Толпой, но под бдительным оком Ли и его парней, вызвавшихся их проводить после соответствующего приказа, полученного из палаты главы компании. Ох, чую я, будут у меня проблемы с этим азиатом. Только сейчас я озаботился рассмотреть его как следует и тут же мысленно себе посочувствовал. Биомеханическое гуманоидоподобное тело трех с половиной метров несло на плечах вполне пропорционального размера голову. И настоящая плоть в данном организме, судя по всему, была упрятана так глубоко и далеко, что выцарапать ее оттуда было бы делом без тяжелого вооружения невозможным. Моя шея под весом такой черепной коробки, думаю, просто сломалась бы. Так, если дойдет до рукопашной с этим почти полностью рукотворным чудовищем, надо запомнить одну простую вещь. Его видимый облик лишь маска, натянутая умелыми врачами на груду запчастей и имплантатов. Вполне возможно, мозг находится даже не там, где ему вроде бы положено, а, к примеру, в районе живота. Хотя лицо, на которое спадают длинные нечесаные волосы, и производит впечатление вполне человеческого, выражая эмоции, в настоящий момент кривясь в саркастической полуулыбке. Но настоящим оно являться просто не может, размеры не те. Одеждой в общепринятом ее понимании Ли пренебрегал, выставляя всем напоказ блестящую поверхность тяжелого боевого скафандра, носимого им с легкостью обычного костюмчика. Впрочем, о чем это я? Какая еще рукопашная с боевым киборгом? Нога подобного чудовища в диаметре не сильно уступает объему грудной клетки нормального человека. Любого холодного оружия, за исключением, быть может, рыцарского копья, в комплекте со всадником и конем, подобный измененный не боится принципиально. Кулаки же ему будут просто смешны. Если, разумеется, их обладатель не точно такое же существо или хотя бы не облачился в скафандр с хорошим экзоскелетом. Тяжелый лазер, и только он, вот решение проблем в споре с живой крепостью, защита которой не сильно уступает современному аналогу танков. Ну, или иные средства для уничтожения бронетехники, вплоть до управляемых ракет включительно.

— Фух, — выдохнул Олег, когда за его посетителями закрылась дверь. — Ушли, наконец. Все нервы вымотали, паразиты. Впрочем, надо отдать тебе должное, Игорь. Сегодня они чесали языками на редкость шустро, жаль этот фокус с гранатой нельзя повторять слишком часто. Привыкнут. Кстати, дай ее сюда, а то утащишь еще, а мне она дорога как память.

— О чем? — спросил я, бросая будильник на постель рядом с начальством. Часы немедленно заверещали, будто готовясь взорваться.

— Черт! — поперхнулся начатой фразой Олег и, схватив муляж, быстро щелкнул переключателем детонатора. Противный звук немедленно исчез. — Такое чувство, что Петр тебе все мозги в детстве на тренировках выбил!

— Да чего так орать? — обиделся я. — Даже если бы кто-то здесь решил покончить жизнь самоубийством и рвануть гранату с антиматерией, таймер меньше, чем на семь секунд, поставлен быть просто не может из-за особенностей конструкции! Его не то что мы с тобой, его охрана, снаружи прибежавшая, отключить успеет.

— Угу, — мрачно буркнул Олег, возвращая часы на место. — Но, знаешь, заводские дефекты они разные бывают.

Да ладно, какие там могут быть дефекты в будильнике? Мелодию криво сыграл бы в самый неподходящий момент? Завибрировал бы, как социк, увидевший расклеенные на стенах плакаты, призывающие к революции и упразднению системы статусов? Обозвал бы начальника станции ленивым засранцем на глазах подчиненных? Ну, думаю, такой риск может считаться вполне приемлемым. Вот если бы в руках лежала настоящая граната...

— Вот эта малышка, — кивнул продолжающий свою речь мужчина на муляж, — и еще целый ящик ее товарок были единственными, что осталось у меня, когда на Нью-Камбодже закончилось то, что местные называют предвыборной кампанией. Слышал о такой дыре? Жуткое захолустье. Холод, снег и вечно злые негры с доисторическими лазерами, помнящие еще Войну. А я, как на грех, завербовался быть инструктором в армии одного из кандидатов. Еле ноги унес, когда его на дипломатическом приеме съели с чесноком. Обменял билет с планеты на тот самый ящик, взяв для гарантии в заложники сына капитана. Иначе точно сдал бы, торгаш чернокожий, больно уж глаза у него нагло сверкали. Всю дорогу сидел вместе с молодым папуасом в одной из кают, сжимая последнюю из гранат, совсем как ты сегодня. С тех пор она — мой талисман.

— Понятно, — ноги у меня предательски и, надеюсь, незаметно со стороны, начали подкашиваться. — А как же часы?

— А чего ей просто так без дела валяться? — пожал плечами Олег. — Перепутаю еще с обычной. Сходил к техникам, и они за один день нанесли на корпус какую-то мироэлектронику, которую без микроскопа и не разглядишь.

— Угу, — кивнул я и, развернувшись, медленно зашагал к выходу, разминая вдруг заломившие пальцы, где совсем недавно была крепко зажата смерть. — Пойду, пожалуй, с подчиненными пообщаюсь. Насчет ближайших перспектив в связи с переездом. Куда он, кстати, будет? Этот момент как-то упустил.

— Система Ййеоргул, — откликнулся фактический глава фирмы. — Чуть ближе к ящерам, чье название и используется. Немного чаще залетают пираты, но зато много мест, где можно помародерствовать на оставшихся после Войны остатках флотов всех трех рас. Ну и астероиды не сильно разработаны, само собой. Есть там кое-какие контакты, думаю, устроиться сможем не хуже, чем здесь. Опасней будет, что да, то да, но и выгоды получить сможем больше.

— Ясно. До встречи, — попрощался я и вышел из отсека. Пожалуй, нужно будет поговорить по душам с Ли. Будем надеяться, везение, которое спасло мою шкуру от аннигиляции, никуда не исчезнет и удастся уйти после беседы своими ногами. А еще мне надо срочно выпить лекарство от дури. Двойную дозу.

Шлюз станции, в котором я догнал уцелевших после боя охранников, едва ощутимо содрогался. Корабли, принадлежащие компании, по крайней мере, на бумаге, спешно разлетались в разные стороны. Их капитаны спешили использовать каждую свободную секунду, чтобы закончить свои дела в этой системе до того, как мы отсюда исчезнем.

— Наши гости не сильно обиделись не слишком теплому приему? — спросил я Ли, который топал своими ножищами по палубе в направлении, ведущем в сторону столовой и складов.

— Да нет, заместитель, — на последнем слове азиат усмехнулся, и его широкое лицо исказилось в улыбке еще сильнее, чем обычно. Я против своей воли тоже растянул губы. Волчонок, с едва прорезавшимися молочными зубками и матерый волк, с интересом наблюдающий за попытками молодого поколения разгрызть кость, вот кого мы напоминали со стороны. Полагаю, киборг мог бы забить меня насмерть щелчками. И, вполне возможно, уложился бы в десяток. — Все прошло штатно, можете не беспокоиться. Никто никого и пальцем не тронул, а что пошумели немного да оружием поразмахивали, так это дело привычное. Выстрелов и тем более попаданий не случилось, а потому все в норме. Удивительнее было бы, если бы все прошло тихо и спокойно.

— Понятно, — ну и пусть, мне же лучше. А на следующие деловые переговоры возьму тот самый гранатомет, с которым так удачно отстрелялся в оранжерее. Очень уж он замечательный. Оружие настолько хорошее, что вряд ли человеческое. Скорее всего, нападающие где-то купили или, быть может, взяли в качестве трофея изделие инопланетной промышленности. Чужие, как ни крути, обгоняют людей по большинству параметров своего развития, и их изделия тому живое доказательство. — Слушай, надо бы кое-что обсудить наедине. До твоей каюты далеко?

— Ко мне лучше не надо. — Киборг задумчиво потеребил своими громадными пальцами небольшие, но пышные щегольские усы на верхней губе, являя еще одно доказательство тому, что его лицо — маска. Настоящие волосы биомеханическая рука, вполне сопоставимая с ковшом экскаватора, вырвала бы с корнем. — После отражения атаки я попытался немного снять стресс у бойцов, проведя нечто вроде вечеринки. Там теперь в стене сквозные дыры, из них торчат давно не мытые ноги, повсюду витает храп и перегар. Может, лучше к тебе?

Интересно, пьяные измененные в переборки стреляли или просто, выпив немного, утратили координацию движений?

— В мой отсек ты не влезешь, — я скептически оглядел трехметрового исполина и сравнил его габариты с высотой потолков закутка, в котором жил. Впрочем, теперь можно подыскивать себе апартаменты посерьезнее. — Разве что согнувшись в три погибели.

— Нет, я не слишком люблю проверять свои спинные шарниры в деле, — отклонил предложение Ли. — Может, тогда в столовую? А то что-то есть хочется.

И похлопал себя по слегка впалому на фоне мощной и, пожалуй, даже гипертрофированно большой грудной клети животу. Раздалось приглушенное звяканье от соприкосновения одного металла с другим.

— Подходит, — решил я. Так действительно было даже лучше. Ничего особо секретного в нашем разговоре не планировалось, а в отсеке, где в обязательном порядке каждая щель просматривается камерами видеонаблюдения, убивать меня точно не будут.

Взяв у робота-повара по тарелке бурды, приготовленной из генномодифицированных растений, мы заняли один из столиков и принялись неспешно поглощать пищу. Порцию Ли, кстати, взял стандартную. Впрочем, это и неудивительно. Сколько в нем родной плоти-то осталось? Ему бы к салатику из травы, напоминающей по вкусу рыбу, атл-батарейку попросить для зарядки механизмов. Или нет, одной на такую махину не хватит, тут аккумулятор нужен как минимум. Впрочем, источник питания у подобных измененных, как правило, встроенный и нуждается в очень редкой подзарядке. Раз в месяц, может быть. Ну, или хотя бы в неделю.

— Так о чем ты хотел поговорить? — прервал затянувшуюся паузу. Эх, теперь мне заниматься оранжереей будет некогда, а значит, в скором времени ее запасы иссякнут, и прости-прощай, натуральная пища, здравствуйте, пайки.

— О моем назначении на пост твоего зама и обещанных карьерных перспективах, — не стал ходить вокруг да около. — Я не просил этого места, но Олег решил иначе, а от идущего прямо в руки поста просто так не отказываются. Но, признаю, ты для него подходишь куда лучше. Ну, какой из меня офицер маленькой частной армии? Я на обычного бойца, пусть и с неплохой начальной подготовкой, с трудом тяну. Опыта нет, да и физические кондиции по сравнению с измененными никуда не годятся.

— Не самый плохой, — заверил Ли, отправив в рот еще одну порцию еды и, проглотив ее, продолжил: — Раз ты знаешь свои слабости и признаешь их, то уже на половине пути к тому, чтобы избавиться от недостатков. Плюс чистые, которые решились пролезть в космос, как правило, компенсируют нехватку личной силы мозгами и наглостью. У тебя вроде бы есть и то, и другое. В разумных пропорциях. И даже нет принципиальной нелюбви к измененным, как, например, у Олега.

Последние слова прозвучали с едва ощутимым раздражением в голосе. А на главу фирмы все же немного обижен, если, конечно, эмоции не являются искусной имитацией. От киборга, которому природную нервную систему дополнили искусственной, вполне можно ожидать виртуозного контроля над всеми показателями тела. Хотя здесь и сейчас он вполне может дать волю чувствам, повод есть. В подобной ситуации я тоже бы дулся на шефа как мышь на крупу. А еще все большие сомнения вызывают у меня сведения об умственной неполноценности Ли. Во всяком случае, говорить связно и осмысливать поставленные вопросы громила умеет вполне неплохо, а зачем на нашем уровне больше-то надо?

— Пусть так, — якобы клюнул на лесть я. — Но как профессионал ты все равно лучше по всем пунктам, кроме благорасположения начальства. И какой из этого можно сделать вывод?

— Все понял, — азиат нахмурился, в исполнении его искусственного лица эта эмоция выглядела немного забавно. — Выходное пособие мне дадут?

— Хм, вообще-то я имел в виду нечто другое. — Конечно, дать расчет киборгу было бы и впрямь предпочтительнее, но Ли сейчас нужен. Если случится еще одно нападение, кто будет бронированной грудью прикрывать станцию? И Олег это понимает, а потому, в случае конфликта между начальником охраны и его замом, встанет все-таки на сторону первого, невзирая на личные симпатии и антипатии. — То, что пост, на который меня назначили, может скоро освободиться по естественным причинам. Ведь какая смерть может быть естественней прожженной лазером дыры в голове у такого карьериста? А бравую охрану держать в кулаке обычному человеку будет сложно, хотя наш шеф как-то справился. Учитывая же, что сейчас вроде бы война с 'Минералами космоса', вакансия на освободившуюся должность заполнится очень быстро, да и вообще о подобном инциденте забудут через неделю. Максимум — месяц.

— Этого можешь не опасаться. Вообще. — Кибернизированный гигант говорил четкими чеканными фразами, и от них у меня как-то нехорошо подрагивали поджилки. Ох, кажется, я все-таки безнадежный дурак. Ну почему после повышения не зашел в свою каюту за припрятанным там арсеналом? Среди гранат точно имелась одна противотанковая, пригодная для самообороны от этого боевого робота с человеческими вставками. — Порукой будет моя честь, — продолжал аудит, — а также заключенное при трудоустройстве в 'Звездный камень' соглашение, где отдельным пунктом является согласие на проверку под препаратами в надежной клинике, если того потребуют обстоятельства, в частности, подозрительные смерти. Не буду скрывать, именно подобное преступление заставило меня покинуть предыдущее место работы, и потому понимаю подозрения в свою сторону. А за нарушение контракта, подтвержденного Социальной Службой на Земле, полагается не просто штраф, а визит охотников за головами. Конечно, мало кто из них сможет добыть такой трофей, но найти новую работу, да еще с подобным прошлым, станет уже совсем невозможно. А потому, когда придет срок, предпочту тихо уйти, не прощаясь. Даже если он настанет прямо сейчас.

— В таком случае, предлагаю рокировку, — я озвучил идею едва ли не быстрее, чем она окончательно сформировалась в моей голове. Если все действительно так, как говорит киборг, то на него можно положиться. В определенных пределах. А проверить высказанное легко, займусь этим, как только покину столовую. — Кто бы из нас ни был главным, второй автоматически становится его помощником. Обещаю, что спихивать тебя с поста руководителя я не буду и, если хочешь, можем оформить такую сделку юридически. Даже память свою раскрыть, если будет нужда, не постесняюсь, при условии, что мозголомы глубже, чем на момент поступления в 'Звездный камень', копать не будут.

'А еще, когда и если выбьюсь в начальство, можно будет спихнуть на киборга всю рутину, а самому держаться поближе к шефу, на его хорошо вооруженном и достаточно комфортном флагмане. По крайней мере, до окончания боевых действий.'

— Лестное предложение, — склонил голову азиат, — и я польщен, что получил его. Но нет. Командование в любом случае не для меня. Предпочту остаться на должности заместителя начальника охраны, а лучше вообще командира небольшой части бойцов так долго, как только смогу. И намерен оставить занимаемый сейчас пост как можно скорее.

Так, а вот это нехорошо. Для каждого поступка, нелогичного на первый взгляд, есть свое рациональное объяснение. А какое оно может быть у нежелания получить повышение и даже более того — скатиться вниз по социальной лестнице? Точно не знаю, но почему-то возможные неприятности буквально предчувствую. Перебор разнообразных вариантов замаскировал длительным вдумчивым жеванием очередной ложки пищи, но ничего путного на ум так и не пришло.

— Почему? — спросил я, мысленно признав фиаско в решении этого вопроса.

— Предпочел бы не отвечать на этот вопрос, — отрицательно качнул головой азиат.

— Я настаиваю, — глупо угрожать железной горе, способной расплющить меня в тонкий блин хлопком ладони, но приходится. — Такой ответ непонятен, все непонятное априори опасно, а я с недавнего времени отвечаю за безопасность станции. Пусть и как твой заместитель. Нет, не хочешь, не говори, но тогда готовься к тому, что начну копать сам. И, возможно, то, что удастся отрыть, не понравится ни мне, ни Олегу.

— Ладно. — С лица Ли сползла привычная усмешка, сменившись хмурой гримасой. — Скажу. Не такая уж это и тайна. Ты, видишь, что я измененный. Как путем добавления разнообразных имплантатов, так и генетически. Родился уже таким, покинув искусственную утробу большим, сильным, быстрым, приспособленным ко встроенным в тело механизмам.

— Сложно не заметить твоей принадлежности к искусственно улучшенным людям. — Я окинул фигуру гиганта взглядом, и это потребовало некоторого времени. — На Земле подобное запрещено для всех, кроме потомственных телохранителей особ с высоким статусом. И разумеется, самих этих особ, буде им стукнется подобная блажь в голову. Ты с колоний? Или коренной житель постоянно сдвигающегося фронтира?

— Второе, — уточнил азиат. — Моя родина — это клан Синдзу, один из домов измененных, что кочуют на самой границе занятых людьми территорий. Еще дальше, в буферную зону с рептилоидами. Та система, где мы находимся сейчас, оттуда выглядит едва ли не метрополией. Такие общины, состоящие в разной степени родства друг с другом и весьма серьезно напоминающие вашу русскую мафию, если бы та вдруг перебралась в космос, не слишком многочисленны. Каждая включает несколько сотен человек и живет сама по себе, но подобных поселений много. Почти во всех ведут свои собственные эксперименты в области киберпротезирования и изготовления роботов, оснащенных искусственным интеллектом. Наши наемники по причине превосходной экипировки и генетически привитой верности своим командирам считаются профессионалами высшей пробы и пользуются спросом даже у представителей иных рас. Самурайский дух, после того, как к нему приложили специально под него спроектированное тело, вознесся на недосягаемую высоту и кодекс бусидо вновь ведет детей восходящего солнца... хм, кажется, излишне увлекся воспоминаниями, извини.

— Ну почему же, очень познавательно. Знаешь ли, японцы еще до Войны славились как лучшие производители электроники, — проронил я. — Хотя воинские традиции этого некогда маленького островного народа, на мой взгляд, отличались излишним фатализмом. Но должен признать, обычай харакири, при всей его неприглядности, имеет под собой рациональное зерно. Многовековая отбраковка неудачников волей-неволей выводит наверх тех, кто не допускает ошибок в связи с исчезновением профанов из генофонда. Да и вообще культура Древней Японии была приспособлена под крайнюю скудность, и условия жизни в космосе ей во многом соответствуют. Неудивительно, что последние столетия ваш народ снова набирает вес. Тем более, он хорошо запомнил, что с катаной против ружья не повоюешь, и стремится обеспечить себе максимально возможное технологическое превосходство.

— Ты знаешь, о чем говоришь, — констатировал с удивлением Ли. — Откуда?

— Только в самых общих чертах, — пожал я плечами, не желая раскрывать тайну своего происхождения. — Древняя история — это мое хобби. Весьма полезное, к слову, позволяет избежать многих ошибок.

Вернее, для ныне живущих она древняя. А я в школе проходил некоторую ее часть как новейшее время.

— Возможно, я зря пренебрегал в своем коротком детстве уроками, — пожал плечами Ли, впрочем, без особого раскаяния в голосе. — Но тогда ты, наверное, лучше поймешь, о чем буду говорить. Почти во всех кланах измененных верность дайме, или как там называют их главу, сейчас закрепляют еще у новорожденных теми или иными высокотехнологичными методами. Распространенная практика. И кое-кто вбивает намертво в своих людей не только ее. Мои родители были из ронинов, тех, кто потерял своего господина, но остались воинами на службе клана. Их сыну вместе с имплантатами, расширяющими возможности спроектированного до последней клетки тела, установили еще кое-что. Я не могу командовать большим количеством людей, во всяком случае, долго. Физически не могу. Это программа, записанная в процессоры неизвлекаемых компьютеров моего организма и даже саму кровь. Коды ее отмены были только у дайме. Увы, мой родной дом несколько лет назад оказался уничтожен в междоусобной войне с нашими дальними родственниками из рода Токирава. Но запреты, наложенные умельцами клана, остались. Стереть их, не исковеркав большую часть нервной системы, нельзя. А восстановление нормального функционирования организма будет стоить даже больше, чем полный комплекс омолаживающих процедур.

Иными словами, куда больше, чем есть у Ли. Если Олег продаст всю компанию 'Звездный камень' целиком, то лишь тогда он наберет требуемую социками за возможность начать жизнь заново сумму. Ну, может быть, ее хватит не на одну персону, а на две или три. Не больше.

— Прости, что заставил тебя освежить эти неприятные воспоминания, — извинился я.

— Да ничего, — махнул рукой киборг, и его лицо опять исказилось в привычной усмешке. Хм, а раз он изменен генетически и в прямом смысле вышел из пробирки, причем уже с имплантатами, оно может быть и настоящим. — Такие вещи не забываешь. Во всяком случае, пока не напьешься. Например, русской водкой.

— Намек понял, — улыбнулся в ответ я. — Тем более, до того как все капитаны кораблей уладят свои дела, пара-тройка суток у нас точно есть.

Несколько позже мною было принято судьбоносное решение. По гениальности оно могло, пожалуй, соперничать с изобретением колеса или первым в истории актом дистилляции.

— Надо завести ежедневник, — решил я, когда в затуманенном спиртом мозгу забрезжил просвет. — И на его обложке обязательно должна быть сделана надпись: 'Никогда не пробуйте состязаться с киборгами в устойчивости к алкоголю. Никогда! У них же почки и печень в прямом смысле слова — железные!'

Через трое суток штаб-квартира и одновременно основное средство производства компании 'Звездный камень', буксируемое кораблями, медленно двигалась к станции Т-перехода. Не целиком, понятное дело, а разобранная на несколько частей. В моей голове, вместе с остальным организмом находящейся на мостике одного из обретших относительную независимость модулей, наблюдалось легкое кружение серого вещества вокруг белого. А вот физиономия Ли, на которую я успел мельком полюбоваться перед началом великого переселения нашей фирмы, как всегда, кривилась в усмешке, и никаких следов обильных возлияний на ней видно не было. А ведь пили действительно много. Все. Ибо начинали-то мы вдвоем, а заканчивали... В общем, большую часть охраны теперь узнаю в лицо, по звуку похмельного голоса, запаху изо рта и по отпечатку, оставленному их кулаком на моей физиономии. По старой мужской традиции мы же еще и дрались. Меня, правда, щадили. В смысле, били на одной десятой мощности и делали вид, что получают дискомфорт от ударов, не усиленных механическими мускулами. А может, они и в самом деле их отключали. Ли вроде говорил, что подобная функция киборгам ставится в обязательном порядке, чтобы они случайно не раздробили позвоночник тому, кого захотят обнять, и не крошили в пальцах еще не осушенные стаканы с водкой. Если я правильно помню. Хотя данное утверждение определенно может быть поставлено под сомнение. На момент выслушивания импровизированной лекции о физиологии измененных организмов мой собственный организм ходить и пить мог, а вот думать вряд ли.

— Ой! — тихий и чисто женский возглас удивления привлек внимание страдающего от похмелья мужчины, надеющегося увидеть слетевший бюстгальтер или какое-нибудь другое, столь же интересное зрелище. Тем более что издала его очень даже симпатичная мулатка по имени Джина, не забывающая регулярно заниматься зарядкой и пользоваться косметикой. Но в следующий миг рядом с нею оказался представитель командного состава, хоть и почти умирающий, но готовый исполнять свои рабочие обязанности. Исключительно, чтобы так и остаться почти, а не сдохнуть целиком и полностью. Ведь если оператор радарного комплекса пугается того, что видит, значит, пора делать ноги. — Это же...

— Всем! — Как я успел за секунду разобраться в пиктограммах на дисплее и включить командный канал связи, решительно не понимаю. — В системе цедашу! Корабли рептилоидов выходят из стелс режима прямо по курсу!

Возле громадного портала, предназначенного для проплывания сквозь него космических кораблей, сейчас разворачивались первые такты самого настоящего сражения. В отличие от пиратов расы хомо сапиенс, разумеется, имеющих на пролет сквозь транспортную сеть человечества полное право, при уплате таможенных сборов и соблюдении моратория на разбой в зоне действий Социальной Службы, вторгшихся в наше пространство с недобрыми целями инопланетян космофлот Земли попытался остановить. Вояки с ходу применили оружие с запрещенными для обывателей ядерными боеголовками. Но их шансы любой здравомыслящий человек оценивал сейчас как очень маленькие. Во-первых, корабли людей уступали судам более развитых рас. Во-вторых, на аванпост, если с ним инопланетяне решили связаться, редко нападали силами, не позволявшими гарантированно уничтожить его защитников, которые, вероятно, уже и сами не рады, что сразу не сдались. Ну и в-третьих, когда штурмуют вражеский портал, то должна быть уверенность в отсутствии подкреплений, способных посредством мгновенного переноса прийти на выручку. Получается, наша система изолирована от общей сети. Вероятно, на считаные часы или дни, ну, в крайнем случае, месяц. Дольше продержать помехи в том подпространстве, через которое перемещаются звездолеты, очень сложно. Даже инопланетянам, изрядно обгоняющим нашу расу в развитии. Но корабли корпорации 'Звездный камень', почти достигшие станции, слинять никуда уже не смогут.

Хорошо хоть ломать сам портал налетчики не будут. Подобное действие, по всем межзвездным законам, приравнивается даже не к объявлению войны, а к вероломному нападению, нарушающему подписанные договоры о сотрудничестве со всеми вытекающими. А значит, нечего бояться возможности оказаться изолированным в системе. Да и ракет с антивеществом или там вульгарной ядерной боеголовкой у вражин быть не должно. Их применение разрешено лишь официальным вооруженным силам все теми же межрасовыми соглашениями. Правда, вот как раз за данным их пунктом следят сквозь пальцы, большую часть нарушений не замечая, а все-таки выплывшие на поверхность факты превращая в ничего не значащие дипломатические ноты, котирующиеся по ценам туалетной бумаги. Однако разграбить попавшуюся на пути добычу в виде кораблей компании 'Звездный камень' и разобранной станции рептилоиды в любом случае успеют. А также и основательно почистить всю систему от людей и их материальных ценностей. Всех, конечно, не осилят. Каперы все же не полноценный флот и уничтожить отчаянно огрызающихся и прячущихся по щелям шахтеров полностью банально не сумеют. Побоятся промедлить и поменяться ролями с людьми, если те сумеют взять обратно под контроль системы Т-перехода.

— Фиксирую семнадцать крупных кораблей, — констатировала темнокожая специалистка по радарам, понятное дело, превосходящим установленные на звездолетах игрушки хотя бы за счет практически ничем не ограниченного для них места. Мулатка спешно щелкала клавишами на пульте, стремясь получить как можно больше данных, но, видимо, не имея пока внятного результата, стоящего того, чтобы его озвучить. Если не ошибаюсь, девушка, по слухам, пару раз замеченная ночью на входе в каюту Олега, пользовалась еще и мысленным соединением с машиной. Во всяком случае, знакомые серебристые нашлепки нейроконтактов на воротничке одежды присутствовали. — И пять просто громадных транспортников, размером превышающих любую баржу минимум впятеро. Нет, всемеро! Очень крупные посудины. И, кажется, авианесущие, во всяком случае, разной мошкары там сейчас, как грязи, вертится.

Ну, понятно, истребители нужны, чтобы ловить шахтеров, которые сейчас наверняка по всей системе быстро пакуют манатки и готовятся разлетаться в разные стороны, словно косяк рыб от заплывшей в их воды стаи акул. Крупные хищники за пусть старыми, но многочисленными и улепетывающими кто куда лоханками не угонятся, вот и взяли с собой загонную свору мелких и уязвимых, но шустрых корабликов.

— Разворачиваемся! — прозвучал голос Олега из динамиков. — Все разворачиваемся! Готовить модули к эвакуации! Выносить все, что поместится в корабли! Скорее, шевелитесь! Вояки не смогут удерживать ящеров долго!

— Упрут же, — тихонько вздохнул кто-то за спиной. — За собой же утащат, гады! Спрячут при помощи собственного Т-перехода в какую-нибудь отдаленную систему, где никого не бывает, а потом потихоньку перегонят к себе!

Ну, примерно так пираты из инопланетян в большинстве своем и действовали, если уж решались на крупные акции. Обычно, правда, они малыми порталами накапливали силы в неосвоенных системах, создавая альтернативные транспортные ветки, доступ к которым имели лишь сами пришельцы. А потом переходили оттуда к тщательно замаскированной базе в том месте, где и предполагали работать, после чего под маскировкой своим ходом удалялись от Т-перехода и начинали грабить. После взятия добычи вновь переходили в стелс-режим и скрывались туда, откуда пришли. Звездные системы большие, спрятать объект, скажем, метров сто в диаметре тут можно без проблем. Обнаружить их окольные тропочки удавалось лишь чудом. Но иногда случались налеты, сравнимые с грабежом и захватом городов во времена джентльменов удачи, бороздящих земные моря на парусниках. Под контроль искателей чужих сокровищ попадали тем или иным образом грузовые врата перехода, и тогда в них запихивались не только угнанные корабли и лишившиеся владельцев грузы, но и вообще все способное туда пролезть. В том числе разобранные на куски станции.

— Если не поторопимся, они нас тоже упрут вместе со станцией! — прикрикнула, не оборачиваясь к источнику звука, специалистка по радарам, колдующая над своими приборами. А еще она, видимо, для облегчения работы и большей вентиляции начала расстегивать верх своей одежды. Несмотря на несколько не располагающую к тому ситуацию, в открывшийся вырез немедленно захотелось заглянуть, а на периферии сознания даже мелькнула мыслишка распустить руки. — Они и так догнать нас могут, а каждая минута промедления все больше увеличивает их шансы. А мне как-то неохота в рабство к ксеносам, хотя, говорят, оно и получше будет, чем обладать соответствующим статусом у нас, людей.

Я осторожно прикинул, что из вещей мне надо взять с собой в первую очередь, и внезапно осознал свою полную готовность к паническому бегству. Скафандр на мне, как положено при таких потенциально опасных работах. Арсенал частично тоже, а остальное, включая личные вещи, упаковано в хороший, удобный для транспортировки кейс, за которым можно послать кого-нибудь и не бегать самому. Жаль только, в более комфортные апартаменты так переселиться и не успел. Теперь неизвестно, сколько времени придется довольствоваться закутком на одном из кораблей. Если компания вообще не развалится после таких потерь, уже практически неизбежных.

— Как дела у защитников Т-перехода? — уточнил я у специалистки по радарам, по-прежнему пытающейся чего-то добиться от своего хозяйства. — Они смогут хотя бы чуть задержать рептилоидов?

— Маловероятно, — оператор прекратила свои метания и с недовольным видом принялась рассматривать изображение на дисплее, одновременно накручивая курчавую прядь длинных черных волос на изящный пальчик, украшенный алым маникюром. — Пять ракетных крейсеров, составляющих основной рубеж обороны, уже теряют детали и кислород, практически перестав огрызаться. Теперь их просто добивают, стараясь не попасть под последние залпы. В то же время следы серьезных повреждений есть лишь на трех из семнадцати кораблей рептилоидов. Но их транспортник вояки все же умудрились взорвать, зря ящеры его в одной волне с боевыми судами пустили. Потери мелких кораблей не учитываю, ибо значительной роли они не играют. Сама станция еще держит силовой щит. Полагаю, заодно еще и палит изо всех орудий, но, судя по обилию абордажных ботов, ее заткнут с минуты на минуту. В общем, пора нам подаваться в партизаны.

— Ох, и почему же мы еще вчера из этой проклятой системы не ушли? — В голосе Олега, видимо, тоже слушавшего обзор боестолкновения людей и чужих, слышалась настоящая и ничем не прикрытая боль человека, на глазах теряющего заработанное за всю жизнь состояние. — Ли! Игорь! Все, кто меня слышит! Минируйте! Минируйте все! Минируйте так, чтобы эти гекконы-переростки боялись даже тронуть нашу станцию! Каково расчетное время, за которое эти чешуйчатые уроды до нас доберутся?

— Мелкие корабли полтора часа, крупные три с половиной, — немедленно выдала ответ оператор радара. — Но это не расчетное время, а время, за которое они гарантируют себе возможность догнать наши модули, если мы их не бросим. Полагаю, у противника нет сверхсовременных истребителей последнего поколения, и прогноз более-менее точен, с некоторым преимуществом противника. Сами понимаете, шансов, что их задержит у станции перехода некая непредвиденная случайность, меньше, чем на критическое промедление основных массивов компании 'Звездный камень'.

— Не каркай, — я со вздохом отошел от дисплея и принялся усиленно думать, где бы раздобыть достаточно взрывчатки. Отбить аппетит у ящеров к модулям станции и обеспечить невозможность их транспортировки будет сложно. Впрочем, если дать им время, они любые сюрпризы обезвредят, причем без потерь со своей стороны. Все же их раса, несмотря на привитую опаску по отношению к самостоятельным роботам, против дистанционно управляемых машин-манипуляторов ничего не имеет. А упереть получится и буквально напичканные минами модули, если они целые, так отчего же нет... Целые...

— Есть вариант, — вклинился в командный канал я. — Мы сами сломаем свою станцию, чтобы она выглядела, да и была, по сути, всего лишь непригодным для эксплуатации и потому никому не нужным куском мусора. Тогда ее не тронут. Но надо рассчитать повреждения так, чтоб нам все же удалось ее отремонтировать. Пусть с трудом, а также большими материальными и временными затратами. Все равно получится дешевле, чем строить новую. Том! Том, где ты там?! Можно провернуть подобный фокус?

— За два часа-то? — Судя по звуку, техник в годах сейчас нещадно драл собственную бороду, вероятно, надеясь заменить количество волосков качеством и совершить чудо, достойное старика Хоттабыча. Впрочем, вряд ли он о таком персонаже фольклора вообще подозревает. — Вряд ли. Тут самим бы успеть уйти. Хотя... час на эвакуацию и сбор из отсеков всего, без чего мы обойтись не сможем. А потом направим модули друг другу навстречу. Главное, правильно рассчитать ускорение, при котором корпуса серьезно поколются, но не развалятся, если их дуром не тянуть из получившейся кучи. Дыры потом можно будет залатать герметиком, аккуратно рассоединив свалку металлолома за пару месяцев.

— Вы вообще соображаете, что говорите?! — взъярился Олег, и я порадовался, что нахожусь далеко от его боевой баржи. Были бы мы рядом, и он, боюсь, меня бы просто голыми руками задушил. Или пристрелил на месте. — Хоть какая-то одна из ваших куцых извилин представляет сумму убытков от подобного плана?

— Ловушки можно поставить, коли будет такой приказ, — как-то странно, нараспев, произнес голос Ли. Я даже заподозрил, что он пытается на ходу сочинять хокку, самурай футуристический. — Но дом и честь нам не спасут штук пять иль пятьдесят чужих голов в его альковах. Станцию не удержать. И не спрятать, даже в разобранном виде, поскольку они нас уже видели и теперь с экранов не потеряют.

— Дерьмо! — не сдержался Олег и, судя по звуку, ударил кулаком по чему-то твердому. Или по кому-то, если прислушаться к испуганному взвизгу на заднем плане. — Ладно, Том, рассчитывай столкновение и молись, чтобы план Игоря сработал. А ты, мерзавец мафиозный, за технический гений нашего седобородого старика готовься свечку ставить. Если это не сработает, и мы просто потеряем станцию, всех вас навечно в уборщики разжалую!

Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. А у шефа, похоже, прорезались замашки исконно русской аристократии, относящейся к простым людям, как к существам второго сорта, от рождения им обязанным. И вообще, если я и мерзавец, в чем как-то сомневаюсь, то уж ни в коем случае не мафиозный. Но теперь, после такого заявления, наверняка слышимого кучей народа... В общем от слухов о том, что являюсь боевиком Семьи или, более того, ее неофициальным представителем, не отвертеться. Хорошо хоть само организованное преступное сообщество на основе землячества относится к подобным казусам наплевательски. Во всяком случае, до тех пор, пока самозваные члены не лезут в уже налаженный бизнес.

— Да, центральный модуль станции сохраните по максимуму, — вдруг снова прорезался в динамике голос Олега. — Его мы уж как-нибудь попробуем эвакуировать. Сосредоточенные там приборы, в частности, радар, госпиталь, главный реактор и наилучшая из имеющихся в нашем распоряжении система жизнеобеспечения, делают данный отсек критически важным.

— Сделаем, — кивнул я по привычке, хотя собеседник и не включал видеосвязь, после чего стал слушать, как спокойно и неторопливо Ли с Томом обсуждают, чего же, собственно, нам требуется спасать и куда все это добро впихнуть, изредка советуясь с капитанами кораблей и радуя их тем или иным решением. Тем более, как раз внутри этого модуля мне и повезло находиться, а значит, сейчас суетиться нет резона.

— Ой, — тихий возглас бесконечного женского удивления вызвал марш по загривку волны мурашек сначала туда, а потом обратно. А взгляд, брошенный на дисплей, заставил длинно и грязно выругаться с использованием археологических фразеологизмов, вряд ли понятных на этой станции кому-то еще, поскольку не имелось тут специалистов по непечатному русскому мату двадцатого — двадцать первого века. — Еще цедашу. Один крупный корабль и полтора десятка истребителей следуют встречным курсом.

Ну да, если радар не глючит, на что надежды мало, все так и есть. Видимо, неведомое начальство рептилоидов решило, что если главные ворота в систему надо брать штурмом, то провести в обход небольшую ударную группу тоже не помешает. Наверно, эти звездолеты должны были ударить в тыл защитникам или подстеречь их в случае попытки отступления от станции перехода. А может, данные инопланетяне просто опоздали к основному действу, отбившись от своих из-за поломки или неверно проложенного курса. Или заметили нашу станцию и целенаправленно выслеживали именно ее? Впрочем, не важно. Какая бы причина ни привела их в данные конкретные координаты, не упустить жирную добычу, попавшуюся им на пути, они тоже более чем способны. Мда. Вот так вот рушатся все планы. Карьера. А возможно, и жизнь.

— Их слишком много! — вдруг раздался в динамике чей-то вопль. — Я сматываюсь!

— Курт! Курт! Вернись, гаденыш! — заорал по сети Олег. — Я же тебя найду, предатель! Эй, кто там у него на борту, ваш капитан отстранен от занимаемой им должности. Исполнять приказ! Корабль, между прочим, находится в моей собственности и всего лишь сдан ему в аренду. Или вы хотите получить статус пиратов и потом отстегивать каждому встречному социку, чтобы он вас не замечал?

— Ты сначала выживи! — донесся в ответ издевательский голос. А на экране радара одна из наших зеленых иконок вдруг сменила цвет на желтый. — А это ржавое корыто, за которое кредит уже на три четверти выплачен, не боись, верну. Если, конечно, найду кому, после того, как цедашу познакомят вас с вакуумом!

В эфире поднялась целая буря. Одни выкрикивали угрозы капитану корабля, решившему бросить буксируемый им фрагмент станции и кинувшемуся спасать свою шкуру. Другие советовали не пороть горячку. Третьи призывали последовать его примеру и исполнить известный с древних пор маневр 'Спасайся, кто может'...

— Ли! — Холодный голос Олега заставил почему-то нервно поежиться. — Код красный четыре бета! Действуй!

— Исполняю. — Тон киборга-азиата, как всегда, казалось, излучал тщательно сдерживаемую, но все-таки прорывающуюся насмешку.

— Что ты сделал с моим кораблем, урод?! — вопль капитана-дезертира заставил досадливо поморщиться и залезть в настройки громкости динамиков, чтобы убавить звук.

— С моим кораблем, Курт, с моим. — Судя по голосу, Олег сейчас улыбался так, как мог бы это делать крокодил пришедшей на водопой зебре. Кажется, он сейчас успешно подтвердил зловещую репутацию нашей нации. — Всего лишь активировал условным сигналом небольшую минную закладку, расположенную в недрах двигателя. И напрочь выводящую из строя ходовую часть судна. По крайней мере, до визита в ближайший ремонтный док, куда волочь судно придется на буксире. Небольшая страховка против угонщиков, кем бы они там ни были, ничего личного. Счастливо тебе удрать от ящерок своим ходом, предатель. Надеюсь, ты умеешь достаточно шустро перебирать ногами, чтобы двигаться с нужной скоростью. Всем! Эвакуировать потерявшее ход судно запрещаю, как и подбирать с него спасательные капсулы, если они начнут их отстреливать, — тоже! Отсоединяем модули и выстраиваемся в боевой порядок, будем прорываться через идущий нам навстречу отряд. Сегменты станции, летящие по инерции, потом подберем. Если будет, кому. Игорь, ты тут?

— Конечно, — отозвался я, чувствуя, как в горле образуется предательская сухость. — Куда ж я денусь с герметичной палубы?

— Обеспечь порядок в центральном модуле, — коротко распорядился фактический глава нашей мини-корпорации. — Чтобы никакой паники, попыток сбежать, сдаться врагу и аварийного демонтажа ценных приборов кувалдами от избытка чувств. И пусть наши атаки координируются при помощи ваших радаров. Они самые мощные и способны воссоздать на близком расстоянии проекции корабли рептилоидов со всеми повреждениями. Знание, куда надо бить, чтобы как можно скорее вывести проклятых ящеров из игры, даст нам дополнительные шансы.

— Сделаю, — снова абсолютно бессмысленно для находящегося на своем флагмане шефа кивнул я, оглядев рубку и заметив, что тут пока никто сходить с ума не собирается. Конечно, многие нервничали, и весьма заметно, но все мы живые люди. — Удачи вам.

Мне уже не ответили. Олег сосредоточился на подготовке кораблей к грядущему столкновению и все посторонние факторы, вроде рапортов оставшихся не втянутыми в боевые действия подчиненных, игнорировал то ли усилием воли, то ли включением специальных фильтров. Отойдя в сторону, чтобы не мешать оператору радара разбираться со свалившейся на нее работой, я принялся осматривать внутренности модуля при помощи наблюдательных камер. Они выводили изображение на расположенные тут же экраны и сами подсчитывали имеющиеся в распоряжении силы, на случай возможного абордажа и беспорядков. Персонала двадцать семь единиц. Еще тринадцать человек до сих пор отдыхают в лазарете после налета конкурентов. Сейчас трое врачей всем, находящимся в зоне их досягаемости, не исключая и себя, срочно вкатывают дополнительную дозу успокоительного. Можно не сомневаться, контроль за положением они удержат, слава химии будущего, способной впавшего в бешенство слона настроить на философский лад и заставить обсуждать древнекитайские трактаты об искусстве с фиолетовыми гусеницами, курящими кальян. Четверка инженеров в реакторном отсеке тоже буйствовать вряд ли будет, не самоубийцы они ведь, в конце концов. Да и защита у этого места лучшая на всем модуле и имеет шансы уцелеть, даже если нас будут расстреливать прицельно. А вот парочка их коллег, занимающихся системами климат-контроля и жизнеобеспечения, судя по передаваемой камерой картинке, пытается сбить стресс извлеченным из тайника алкоголем. Пошлю-ка им, пожалуй, в компанию еще одного или двух представителей службы безопасности, без дела слоняющихся по практически опустевшему арсеналу. Все равно ручные стволы владельцы уже расхватали перед началом разборки станции, а значит, ценность оставшихся там боеприпасов или тяжелых корабельных лазеров невелика. Ну а остальной народ находится либо на мостике, либо в гордом одиночестве, и натворить особых проблем вроде бы не может.

— Эфир забивают помехами, — выдал специалист по связи. В общем-то, ожидаемое известие, глушить технически отсталым людишкам связь и даже системы наведения для рептилоидов давно уже стало практически обязательным делом в любом мало-мальски крупном сражении. — Источником является крупный корабль цедашу. Хорошо еще, если у каперов не найдется подходящей аппаратуры, чтобы выдавать нам ложные приказы. По приказу командующего осуществлен переход на семафорную азбуку сообщений. Будем надеяться, с ходу код расшифровать им не удастся.

На экране между тем начинались первые такты танца смерти кораблей и лазерных лучей, посреди межзвездной пустоты. Баржи, имеющие преимущество размеров и, как следствие, большей прочности и энерговооруженности, чем истребители, расходились полукругом. Поймай они в фокус своего слитного залпа вражеский корабль, и тот мгновенно перестанет существовать, никакое преимущество в технологиях не спасает от концентрированного света в таких количествах. Любая защита, и все, скрывающееся под ней, просто испарится. Наши перехватчики, а одна-две сугубо боевые машины имелись в недрах каждого судна, пока своих пристанищ не покидали. Олег опасался за судьбу легких корабликов при встрече с более дальнобойным вооружением противника и берег их для схватки на коротких дистанциях. Истребители цедашу, напротив, кучковались вокруг единственного крупного корабля. Вероятно, их авианесущая матка способна прикрыть щитами прижавшийся к бортам собственный выводок. Судя по всему, они намеревались осуществить прорыв, чтобы потом окружить потерявших строй противников. Ну а затем непрестанно кружить вокруг них и жалить, максимально реализуя свое преимущество в оружейных системах. Плюс рептилоидам даже не нужно было уничтожать наши корабли, достаточно всего лишь задержать до подхода основных сил, против которых шансов в принципе нет.

Первые залпы, обрушенные с предельной дистанции, служили скорее доказательством серьезности намерений. Пущенная в дело мощь никому не повредила, потоки концентрированного излучения частично прошли мимо благодаря работающим в рваном ритме двигателям, сбивающим прицел, частично рассеялись силовыми щитами. Поступивший вызов, в котором содержалось записанное с шипящим акцентом предложение сдаться, даже не снабженное картинкой, решили проигнорировать. Если пираты из людей достаточно легко могли соотечественников куда-нибудь продать в качестве рабов, обойдясь во фронтире совсем без документов, а в колониях липовой справкой, выставляющей разумное имущество, скажем, отбывающими пожизненное наказание преступниками, то каперы рептилоидов испытывали со сбытом пленников чужой расы на порядок больше сложностей. И возиться с капризным товаром бы не стали. Особенно тогда, когда у них есть целая система на разграбление. А значит, всех поднявших лапки кверху ожидал в лучшем случае расстрел.

— Ой, от вражеского корабля ракеты пошли, — кажется, звук женского удивления после этого дня будет вызывать у меня приступы зубной боли. А еще нам надо будет подумать о том, чтобы найти нового оператора для радаров, поскольку работать с этой представительницей прекрасного пола нервов хватит лишь Ли. Потому что киборг вместо перегоревших просто новые вставит. — Двадцать шесть единиц, предположительно тип 'Коготь'.

В голове тотчас закружились сведения о подобной разновидности снарядов, применяемых основными противниками человеческой расы против не очень опасных целей. Их характеристики были выученны еще до поступления в институт, когда имелось время на самообразование. Химическая взрывчатка высокой мощности, возможность проигнорировать силовые щиты цели за счет собственных, каким-то непонятным людям образом просто раздвигающих нематериальную броню цели, сумасшедшая прочность. Маломощные зенитные или шахтерские лазеры с одного попадания такой объект не возьмут.

— Ответный залп! — Не понял, откуда у наших барж ракеты. Атомные боеприпасы социки простым людям запрещают, а ради обычных занимать полезное место малоценным и громоздким вооружением просто нерентабельно. Ну, с точки зрения торговцев, наемники себе еще и не такое в трюмы запихнут. — Четырнадцать. Тип 'Гром'. Противник бросается врассыпную.

Еще бы. Термоядерные гостинцы с разделяющимися боеголовками, если уж свою цель находят, то от их прямого попадания не спасет никакая защита. Да и побочные действия, в виде радиации или светового импульса, даже в атмосфере оставляющего от человека лишь тень на обожженном камне, тоже далеко не подарок. Они напрочь выбьют не прикрытые броней датчики, а это и связь, и системы наведения, и контролирующие состояние силового поля приборы. Даже рядом с уничтожаемым подобной ракетой кораблем находиться опасно, пусть и внутри бронированного боевого звездолета обживающей космос не первое столетие расы.

— Накрытие вражеским залпом, — относительно бесстрастно констатировала оператор радарного комплекса, которой стали передавать сведения связисты. — 'Рулетка' уничтожена. 'Кровавая Мэри' имеет две пробоины и многочисленные потери экипажа, им накрыло рубку, но двигатели и часть вооружения исправны. 'Скобе' заклинило ангар для истребителей, но в целом она отделалась незначительными повреждениями. — Накрытие вражеских кораблей. Эффекта нет, кроме морального, строй они уже давно поломали. Нет, все-таки не зря мы закупили у военных эти имитаторы.

Имитаторы? То есть мы запулили в них просто болванками? Проклятье! Впрочем, с другой стороны, не знающие о их природе рептилоиды сейчас наверно отложили в штаны отнюдь не яйца. Вражеские порядки смешались, и брызнувшие в стороны истребители стали отличной целью для наших барж с их крупными лазерами. Уже треть иконок у рептилоидов мерцает, показывая как минимум однократное по ним попадание. Увы, пока из строя не вышел ни один вражеский корабль. Прочные, заразы!

— Крупный корабль цедашу опознан. — Я напрягся, ожидая новой порции неприятных известий. — Дальний авианесущий крейсер разведки, тип 'Свиноматка'.

Фу ты, блин! Ну, хоть тут повезло. Против нас, по сути, вылетела такая же бронированная боевая баржа, в недрах которой имеются лишь ангары для мелких кораблей да ракетная установка. Никаких орудий, способных одним выстрелом пробить человеческий линкор насквозь. Ближний бой ей тоже противопоказан, из-за относительно слабой, по меркам остальных звездолетов цедашу, брони и щитов. Тем не менее, они вполне сравнимы с человеческими аналогами, устанавливаемыми на дредноуты. Оптимальная тактика применения — знаменитый прием всех партизан и диверсантов под названием 'ударил-убежал'. Преимущества в виде очень-очень хорошей системы маскировки и такого же качества радаров сейчас роли не играют. Это уже потом, когда люди будут искать убежища по всей системе. Хотя от подобной гончей ищейки черта с два спрячешься.

Арр! Нет ничего хуже, чем просто ждать и ничего не делать. Так, почему на меня, а в особенности на висящую за плечами штурмовую винтовку, все косятся? Я что, вслух рычал?

Один из значков, отображающих вражеские истребители, наконец потух. Первая маленькая победа, пусть и полученная дорогой ценой. Следом маневр лишь через пару секунд повторила вторая пиктограмма. Расстреливаемые, как в тире, враги не могли конкурировать в столкновении лоб в лоб с более крупнотоннажным противником. Несмотря на то, что почти наверняка рептилоиды сейчас крутили свои машины, как бешеные, выдавая фигуры высшего пилотажа и паля в ответ, сейчас они откровенно играли со смертью. И рано или поздно нарывались на лазерный луч, вспарывающий их кабину.

Осознавшие примерно то же самое, а может, просто выполняющие приказ начальства, пилоты инопланетян рванули вперед на сближение с неповоротливыми баржами, начавшими выпускать наши собственные малые корабли. Вот только гаснуть появлявшиеся на экране метки начали едва ли не быстрее, чем появляться. А вместе с ними, мигнув, погас и символ одного из крупных кораблей.

— 'Хомяка' разорвало в клочья! — испуганно вскрикнула оператор, и я едва удержался от нервного смешка и упоминания капли никотина, способной убить лошадь.

— Управляемая ракета ближнего боя попала в открытый после запуска имитатора люк и по нему углубилась почти до реактора, — секунд через пять добавил связист, умудрявшийся неведомым образом следить за нашими переговорами. Жаль, не может он подслушать вражеские. — Бывает. Зато эти чешуйчатые уроды лишились уже семи истребителей. Упс, Шершня подбили, теперь он только и может сигналы бедствия посылать. Восемь мерзавцев мы уже сделали. Проклятье! Новый ракетный залп, а у наших сейчас все зенитные лазеры и вычислительные ресурсы на ближний бой брошены. Плюс щиты у многих уже рассеялись.

На несколько секунд все, находящиеся в рубке, замерли, рассматривая быстро перемещающиеся по мониторам, куда вывели картинку с радаров, пиктограммы. В результативности нового залпа инопланетян не сомневался уже почти никто. Чуда не случилось, мы не победили. И даже кораблям, пошедшим на прорыв, после того как их связали боем, не удастся свалить куда подальше. Двигатели чужих просто лучше, чем наши. Не на много, процентов на пятнадцать-двадцать, но лучше.

— Накрытие, — громким шепотом произнесла оператор и осеклась. Лишь закрывала и открывала рот с прелестными пухлыми губками, не в силах озвучить происходящее. Впрочем, я и сам все прекрасно видел. Половина еще остававшихся к настоящему моменту барж приказали долго жить или перешли из зеленого состояния в желтое, показывая, что держаться еще могут, а вот сражаться и двигаться почти нет.

— Флагман потерян! — Связист оказался несколько более хладнокровным человеком и не побоялся озвучить наш разгром, вколотив последний гвоздь в крышку гроба. — А остальные ударились в панику и разлетаются, преследуемые пятью оставшимися малыми кораблями противника!

Истребитель за баржу — вот итог столкновения людей и инопланетян. Неравный обмен, совсем не равный. Но мы ведь, по сути, не военное подразделение, хоть и имеем оружие, а простые торговцы, пытавшиеся защитить себя. Недостаточно хорошо пытавшиеся.

— Дураки, — подал голос оператор силовых щитов. — Не уйдут поодиночке. Скоординированной атакой они еще бы имели шанс отогнать преследователей, но вот так... Нет, не уйдут.

— Угу, — кивнул ему связист и посмотрел на меня. — Мне продолжать вызывать их на связь, или будут другие распоряжения?

— Эх, — я вздохнул, потирая вспотевшую шею, и обвел глазами присутствующих, понимая, что, вполне вероятно, остался главным представителем компании 'Звездный камень'. Во всяком случае, в космосе. Не помню, на каком корабле летел Ли, но просто закон больших чисел говорит о его гибели. — Нет смысла. Спасательные капсулы расстреливают?

— Нет, — последовал ответ. Панике никто не спешил поддаваться, во всяком случае, пока. — Возможно, займутся этим позднее.

— Значит, подождем. — Быстрый анализ мониторов, куда выводилось изображение с камер наблюдения, показал, что никаких лишних метаний экипаж себе не позволяет. Разве что уложившие всех пациентов спать врачи достали бутыль с медицинским спиртом. У техников и охранника в реакторной обнаружилась ее родная сестра, а стражи арсенала, нервно хихикая, по очереди затягивались косяком. Хотел было прикрикнуть на последних, но потом передумал. Во-первых, у нас нет пороха, способного воспламениться от искры, современная взрывчатка в этом отношении весьма надежна. Ну, а во-вторых, зачем ругаться, если через несколько минут все мы, возможно, уже покинем этот мир? Готовить героическую оборону модуля станции и умирать за интересы компании в бою с абордажниками цедашу никто не собирался. Не могу за это винить ребят, равно как за желание немного расслабиться напоследок. Сам не являюсь самоубийцей. Все равно сделать сейчас мы ничего не можем.

— Как дела у наших улепетывающих коллег? Может быть, они согласятся подобрать нас, если рептилоиды не заинтересуются модулями?

— Их осталось всего лишь двое, — ответил связист, вставая со своего места и разминая затекшую шею. — И один далеко не уйдет гарантированно. У него движки давно требуют ремонта и в режиме форсажа могут полететь в любую секунду. Второй же имеет собственный корабль и, если ходящие по станции слухи не врали, не горит особым желанием подчиняться приказам Олега. Или того, кто теперь пришел ему на смену. Он не вернется. Никогда.

— А как же закладки в двигателе? — вскинулась Джина, изящно заламывая тонкие ручки и просительно глядя на меня. — Если поставить перед ним выбор между тем, чтобы снять нас, и тем, чтобы потерять ход, результат будет очевиден.

— Мне их не доверили, — сказал чистую правду я. — Может, тебе Олег называл кодовые сигналы? Нет? Почему-то именно так и предполагал.

— Эй! — Связист замер в странной позе и скосил глаза на пульт управления радаром. А потом и вовсе одним рывком выдернул отвлекшуюся от исполнения рабочих обязанностей мулатку с ее места. — Цедашу пустили новый ракетный залп и, похоже, целью его являются модули!

— Надо эвакуироваться! — Глаза девушки лихорадочно забегали, а сама она, будто олимпийская чемпионка по бегу на короткие дистанции, буквально телепортивалась к выходу из рубки. — Быстрее! К спаскапсулам!

— Спокойно! — рявкнул я ей вслед. — Наши щиты выдержат атаку! Первую во всяком случае. Вернись, дура, думаешь, цедашу откажут себе в удовольствии пострелять по эвакуирующимся людям, если они решили разнести нашу станцию на куски?

— Тридцать секунд до подлета. — Связист, как многие в космосе, оказывается, мог без труда подменить специалиста близкого к нему профиля. — Рекомендую выставить силовые щиты на максимум.

— Так уже, — откликнулись из-за моей спины, где сидел специалист, ведающий пассивной обороной главного модуля. — Благодаря тому, что они теперь не защищают отстыкованные модули и вся энергия может быть потрачена исключительно на нас, удалось даже поднять их параметры на сорок процентов. Думаю, залпа четыре мы выдержим, если рептилоидам раньше не надоест тратить боеприпас.

— Хм, но потом нас все равно разнесут вдребезги. — Ситуация хорошей не могла показаться даже самому неисправимому оптимисту. — Слушай, а ты можешь провернуть тот же фокус, что задумали мы с Томом, только при использовании вражеских ракет? Поддаться так, чтобы залп цедашу нас подбил и вызвал фатальные на вид повреждения, но на самом деле не уничтожил?

— Ммм, это сложно, — донеслось в ответ, и тут же освещение мигнуло, а холодный компьютерный голос известил о том, что щиты просели на двадцать девять процентов.

— Накрытие, — спокойным голосом оповестил связист, высыпая на ладонь не меньше полудесятка подозрительного вида капсул из коробочки, неизвестно как оказавшейся в его пальцах. — Хорошие новости, теперь цедашу понадобится время на перезарядку. Плохие новости, их истребители начали уничтожать спаскапсулы с барж. И даже сняли помехи с эфира. Боже, я не могу это слушать, отсоединяюсь!

— Не вздумай выводить это на наши динамики! — прикрикнул на него я, втайне досадуя, что сам не запасся каким-нибудь сильнодействующим успокоительным. Попросить, что ли, его таблеточек? А, нет, поздно, наслушавшийся криков погибающих людей парень уже выглотал их все разом. Передозировки бы не случилось, думаю, скоро наш госпиталь не сможет принимать тяжелых больных, если вообще уцелеет. — Так что там с щитами? Мы можем подставиться и пропустить удар? Только, знаешь, такой, чтобы во все стороны стружка полетела, но до нас не дошло?

— Однозначно да. — Ответ меня обнадежил. Примерно, как обнадеживает утопающего брошенная ему соломинка. — Но, если я ослаблю силовое поле, то жилые модули и арсенал будут выведены из строя со всеми, кто там находится. Кухня тоже пострадает. Рекреационная зона накроется. Они все просто крайние с той стороны, откуда в нас палят. Вряд ли в этих отсеках хотя что-то уцелеет.

— Сейчас уберу оттуда людей. — Я лихорадочно листал картинки с видеокамер, проверяя, нет ли кого в опасных участках и все ли готовы к скорой встрече с вражескими ракетами. — Джина! Какого черта ты свои побрякушки в баулы пакуешь? Или даже не свои? Беги оттуда, дура!

— Реакторный отсек, реакторный отсек, — пришел мне на помощь связист. — Вы чего там, совсем уже упились на радостях? А, вы с горя, ну, тогда другое дело. Так вот глушите, все глушите, чтобы во время взрывов как можно меньше поломалось. И никаких еще по стаканчику 'за упокой души'! У нас на борту пока никто не помер, и, если повезет, так будет и дальше.

— В течение нескольких минут станция будет накрыта ракетным обстрелом, — я вызвал медиков. — Имеет смысл перетащить раненых в более защищенное помещение?

— Не слишком, — ответил мне худой мужик с красным крестом на пузе скафандра, придающим ему вид средневекового крестоносца в латах. При этом глаза эскулапа опасливо косили куда-то влево. А вот моей знакомой почему-то видно не было. Так же, как еще одного доктора. И в том направлении, куда очень упорно старается не смотреть врач, в том отсеке, если не ошибаюсь, как раз ее личные владения с мягкой кушеткой и прочным столом. Хм, кажется, я догадываюсь, чем они сейчас могут заниматься вдвоем, излюбленный способ снятия стресса у данной особы всего один. Возможно, других, кроме секса, она просто не знает, с образованием в наше время ситуация обстоит более чем плачевно. Ну, надеюсь, их там не сильно обломает в тот момент, когда нас начнут обстреливать. Хотя следовало бы влепить парочке строгий выговор с занесением. Не за разврат или измену, боже упаси. За то, что в боевой обстановке скафандры сняли и тем подвергли свою жизнь и жизнь потенциальных пациентов, рискующих не дождаться помощи от задохнувшихся при разгерметизации любовников, страшной опасности. — Во-первых, все, кого мы еще не поставили в строй, подключены к аппаратуре жизнеобеспечения, — продолжал 'крестоносец'. — Ее за несколько минут просто не демонтировать. Во-вторых, по степени защищенности медблок уступает лишь реакторной и рубке. У нас даже автономный генератор силового щита есть, снятый с тяжелого боевого флаера лет пять назад. Вот в этой самой палате стоит.

— Когда начнется, не забудьте его выключить, — посоветовал ему я, не делая конкретных указаний насчет остальных двух врачей. Сам догадается их друг от друга оторвать, как только закончит говорить со мной. Все же не дурак, раз медиком стать умудрился, а не просто чернорабочим или громилой-боевиком. — Будем изображать из себя стопроцентный труп и не демонстрировать подозрительную активность до тех пор, пока цедашу не улетят. Мало ли, вдруг им позарез надо свои ракетные погреба освободить, чтобы туда сложить добычу. А тут мы все из себя такие замечательные, выступаем в роли никак не желающей окончательно подохнуть мишени.

Охранники из арсенала уже убрались. Джина с упорством хомяка тащила из жилых модулей, рискующих первыми попасть под удар, баул впечатляющих размеров. Причем к коридору, где располагался проход к спасательным капсулам.

— Не надо, — вдруг остановил меня связист, когда я попробовал все-таки воззвать к голосу разума мулатки. — Я сейчас лучше сделаю. Половину капсул сам запущу, половину напрочь заблокирую. Эта кукла пусть хоть из кожи вылезет, но их не откроет. И рептилоиды подумают, что мы сбежали, расстреляв идущие на автомате скорлупки, и она шею себе в одной из них не свернет. А если уже не успеет добраться до безопасного места раньше, чем нас накроет, то мы и не виноваты.

— Давай, — подумав, решил я. — А разве соответствующие коды доступа к столь важному оборудованию имел кто-то кроме Олега и Ли? У меня их, например, нет и не было.

— Информация не сильно секретная, так как спасательная капсула все же не корабль и, разлетись они в стороны хоть все до одной, догнать их и вернуть проблемой не станет, — пожал плечами опытный житель космоса. — Но в любом случае ему не следовало оставлять свой наручный компьютер в зоне досягаемости того, кто оказался вынужден бежать аж на фронтир из-за секретных файлов, скачанных с баз данных не самых мелких корпораций. Эх, не следовало мне тогда браться за одно мутное дело, но больно уж платили хорошо! Ракеты!

Не сразу мне удалось сообразить, что последнее уже относится к снова выстрелившим по нам цедашу.

— Спокойно, этот залп мы выдержим, если они туда термоядерных боеголовок не натолкали, — задумчиво пробормотали из-за спины. — А вот на следующем внешние отсеки ждет большая встряска, да и внутренним перепадет.

— Знаешь, рисковать не стоит. — Я на мониторе увидел, как Джина все-таки забирается в одну из спасательных капсул. То ли заблокировать их так и не успели, то ли коды доступа Олега были не у одного только хакера-любителя, находящегося со мной в одном помещении. — Давай сейчас. А то я к тому моменту, когда они по нам выдадут еще одну ракетную атаку, поседею. Да и истребители возвращаться начали, вдруг пожелают проконтролировать степень нашей разбитости, если им раньше начальство не прикажет изменить курс, в связи с уничтожением цели?

— Ну, тогда держитесь и молитесь. Сейчас тряхнет!

Первая серия взрывов, остановленных нашими щитами на семьдесят с хвостиком процентов и растративших остальную энергию на уничтожение попавших под удар отсеков, почувствовалась лишь, как очень сильный толчок. На ногах удержаться бы не удалось, но мы же сидели в оснащенных ремнями безопасности креслах. Некоторые приборы заискрили, из внезапно открывшейся в стене ниши вылетела кофемашина и, пачкая все вокруг себя потеками черной жидкости, прокатилась по вдруг ставшему наклонным полу, едва не отдавив мне пальцы. Однако пугать подобным после застолья с боевыми киборгами... Пфе! Пить с ними, это даже не идти на танк с гранатой, это идти в лобовую атаку на целую колонну бронетехники, будучи вооруженным лишь тупым топором и застарелым перегаром! Но проклятые рептилоиды повреждением внешнего слоя нашего модуля не ограничились и всадили в свою неспособную огрызнуться ответным огнем цель еще целых три залпа. Не знаю уж, с чего они пошли на такую расточительную акцию, то ли в целях устрашения остальных людей в системе, то ли убили наши кого-нибудь ценного для вражеского командования, то ли и правда место от лишних боеприпасов освобождали, но результат получился страшный.

Второй ракетный залп передвинул наш модуль в пространстве на несколько сотен метров и окончательно доломал и так-то основательно раскуроченные жилые модули. Пол больно ударил в щеку, а в глазах потемнело, вернее, их как будто обожгло ослепительно яркой вспышкой. Но это шалила не гравитация, а внезапно оторвавшаяся ножка кресла, с размаху завалившегося набок и заставившего приложиться головой, пусть даже в шлеме, об твердое покрытие из практически вечных сплавов. Зубы больно клацнули друг об друга.

— Халявщики командный пост делали, не могли нормально гайки в таком ответственном месте закрутить, гастарбайтеры криворукие! — ругался я, воюя со страховочными ремнями и пытаясь выбраться из объятий не такой уж и прочной мебели. Кстати, оставшиеся на своих местах связист и специалист по щитам почему-то промолчали. Только выпускали алые пузырьки из своих фигур, быстро уносимые ветром в пролом, за которым мерцали звезды. Разгерметизация! Отсутствие гравитации! Прямое попадание! Эти гадские рептилоиды махом сточили половину модуля, если взрыв достал до рубки! Но почему тогда я не только жив, но даже цел? Или кресло упало со своего места неспроста?

Быстрый взгляд на основание рабочего места, где в обычное время должен был находиться Олег, разъяснил ситуацию. В открывшейся полости чадил и плевался искрами некий расплывающийся в лужу металла и пластика прибор, вероятно, являвшийся генератором силового поля. Он обеспечивал защиту даже не всей рубке, а одному-единственному предмету мебели и тому, кто в нем сидит. В момент, когда мне угрожала угроза, механизм включился и, вызвав ту самую ослепительную вспышку, которую даже и увидеть толком не получилось, напрочь перегорел, заодно расплавив некоторое количество материала, из коего делали полы. Судя по маркировке на одной из особо тугоплавких деталей, сделанной неизвестными символами, напоминающими птичьи следы, устройство произвели инопланетяне. Даже больше того — родственники тех, кто и запулил по модулю космической станции ракетами, а именно рептилоиды цедашу. Их письменность как-то так и выглядела.

— Мда, не повезло парням. — Я попытался приблизиться к раненым, выхватывая из специальной аптечки для работ в космосе, расположенной на бедре скафандра, герметизирующий пластырь. Но практически сразу же стал запихивать его обратно. — Изрешетило, как будто из пулемета. Столько сквозных дыр в груди, конечностях, головах... У чешуйчатых гадов явно есть шрапнель, пробивающая навылет переборки, и они не стесняются запихивать ее в ракеты. Интересно, как получилось добиться такого эффекта?

Новый толчок, выбросивший меня через пролом прямо в открытый космос, случился, как это и бывает со всеми взрывами, абсолютно неожиданно для тех, кто под него угодил. Пальцы, пытаясь схватиться за отсутствующий в помещении воздух, выпустили аптечку, и она, беспорядочно вращаясь, как впрочем, и сам я, улетела в неизведанные дали.

Руки целы, ноги целы, голова на месте. Фух, кажется, сохранив все свое главное богатство, еще и живым остался! Остановиться удалось далеко не сразу, в глазах, и после предыдущей встряски еще окончательно в норму не пришедших, все дрожало, а желудок опасно близко подскочил к горлу. Не хотелось бы забрызгать свой герметичный костюмчик рвотой изнутри, не ототрусь ведь раньше, чем попаду в помещение с нормальной атмосферой. То есть, возможно, уже никогда.

Модуль станции со стороны выглядел не просто слегка разрушенным, его в прямом смысле слова разорвало на отдельные куски. К тому же, в арсенале, имеющем собственный небольшой причальный док для погрузки-выгрузки оружия и потому легко узнаваемом, периодически чего-то взрывалось, с интервалом примерно в тридцать секунд. Видимо, несмотря на все меры предосторожности, там начался пожар, и теперь детонировали оставшиеся боеприпасы. Хорошо, что меня уже унесло от опасной конструкции подальше. Плохо, что расстояние между нами все еще продолжает увеличиваться. Крутящий момент за счет движений руками я убрал, но, чтобы погасить инерцию, надо было включить встроенные маневренные двигатели. И тем самым засветиться на радаре, который сейчас должен воспринимать меня не как живой объект, а как, скажем, кусок обшивки. Значит, с активными действиями придется обождать.

— Интересно, а еще один залп будет? — задал я вопрос сам себе минуты через три, продолжая дрейфовать в космосе по направлению от наполовину уничтоженного модуля. Беспокоиться о том, что улечу слишком далеко и не смогу вернуться, не приходилось. Скафандр весьма сильно отличался от того, что под этим словом понимали в двадцатом и двадцать первом веках, а потому был снабжен пусть крайне маломощными, но рассчитанными на продолжительную работу двигателями. А запас автономности подобного костюма позволял прожить в нем не меньше суток. Правда, жестко экономя воду и впроголодь. Но, чтобы переждать атаку в относительно безопасном месте, хватит. Вряд ли ракеты воспримут одинокую человеческую фигурку как достойную цель. А истребители с их пилотами, отдающими предпочтение живым мишеням перед большими искусственными сооружениями и способными меня разглядеть в неопознанном летающем объекте, далеко. А потом уж посмотрим, стоит ли возвращаться на обломки центрального модуля или лететь к другим частям станции. Радара при себе, увы, нет, но оптика с системой наведения прекрасно его заменит. Главное, чтобы остатки нашего жилого дома посреди бескрайней пустоты не разбомбили.

Мелькнувшие мимо меня яркие черточки, приятно разбавлявшие темноту космоса свежими красками, разделились на два потока. Один устремился к остаткам покинутого мной искусственного объекта и, если не ошибаюсь, прервал мучения всех находящихся в госпитале тяжелобольных и опекающих их эскулапов. Второй, заложив крутой вираж, обогнул рассыпавшийся на отдельные куски модуль и пошел к следующему. Кажется, внутри у того куска станции, который подвергся следующему нападению, находился рудообогатительный комплекс. Лишенная силовых щитов и даже минимальной брони переносная фабрика по производству слитков металла была продырявлена насквозь с первого же попадания. Не рассчитывали создатели, что приносящий пользу и стоящий много денег объект будет столь варварски атаковаться агрессором. Ну и ладно, его, в общем-то, не жалко. Да и людей там почти не имелось, наверное. Главное теперь, чтобы оранжерею, в которую вложено столько труда и ресурсов, не угробили. В ней ведь можно создать замкнутую экосистему и робинзонить годами... Проклятье!

Легко узнаваемая бывшая верхушка станции разлетелась клочьями, вместе с культурными растениями и некультурными, регулярно уничтожаемыми, но все равно лезущими не пойми откуда сорняками. А также водой. Впрочем, последнюю еще удастся собрать, если в стороны не разлетится, словив такой начальный импульс после детонации ракетных боеголовок. Хотя, боюсь, это уже не имеет решающего значения.

Корабль цедашу, потерявший две трети своей малой авиации, сосредоточенно, залп за залпом, разносил собственность компании 'Звездный камень' на мелкие кусочки и явно не собирался экономить боеприпасы. А это значит, что я остался посреди космоса без еды, с минимумом воды, воздухом на двадцать четыре часа, впрочем, уже частично израсходованным, ведь скафандр герметизировался сразу после боевой тревоги, и совсем-совсем один...

Глава 7

Ровно пять часов, тридцать четыре минуты и семнадцать секунд я парил в космосе, как гордая птица в небе. Или, скорее, дрейфовал, словно кусок чего-то куда менее интересного по волнам. Ну а как иначе маскироваться под обломок станции или еще какой технический мусор, неизменно появляющийся в обжитых системах просто в умопомрачительных количествах? Была бы у нас еще планета какая поблизости, так хоть в ее атмосфере всякая дрянь бы сгорала. Но, к огорчению экологов, естественный утилизатор отсутствовал, а потому окружающее пространство с некоторой натяжкой могло быть приравнено к неимоверно гигантской помойке, пусть даже между отдельными очагами загрязнений лежали тысячи километров. И в том было спасение всяких разных личностей, которых недруги могли бы попробовать искать здесь с помощью радара.

Современные приборы, как человеческие, так вроде бы и нет, отслеживали свои цели в первую очередь по уровню энергии, которую использовали разнообразные объекты искусственного происхождения для своей работы. На каких именно принципах подобные датчики действуют, понять крайне тяжело и без профессиональной подготовки практически невозможно, а потому лучше это свойство техники принимать как данность и уметь им пользоваться. Аппаратура поиска, она штука тонкая. Если настроить ее неправильно, выдаст оператору умопомрачительную кучу ложных целей. Обычный же режим работы подобных устройств предусматривает поиск кораблей, ну максимум ракет. В общем, довольно крупных штуковин, потребляющих и соответственно излучающих весьма солидное количество энергии. Все остальное уже более-менее безопасно и, следовательно, вторично. А потому скафандр, если не пользоваться его реактором для запуска встроенных двигателей, установить работу климат-контроля на минимально допустимом уровне и сохранять молчание в эфире, с весьма высокой степенью вероятности, окажется проигнорирован как предмет неинтересный. А уж ракетный обстрел, после которого в стороны от цели разлетается настоящий дождь из разного хлама, так и вовсе делает шансы обнаружения и последующего уничтожения весьма маленькими. Ну где-то так в районе процентов двадцати. Конечно, в обычной ситуации такой риск, примерно равный вероятности после одного раунда игры в русскую рулетку оказаться с простреленным навылет черепом, считался бы совершенно неприемлемым. Увы, выбирать не приходится и остается лишь приспосабливаться к тому, что имеем.

Чтобы уменьшить свои шансы засветиться перед цедашу, я свернулся в позе эмбриона, как наиболее удобной и вместе с тем далекой от характерного силуэта человека в скафандре, а то мало ли, какие там на радарах программы распознавания стоят. Следом немного пошаманив с настройками своей герметичной скорлупы, зафиксировал целеуказателем принудительно покинутый модуль, чтобы не потеряться. Ну а потом заставил встроенную аптечку вкатить небольшую порцию снотворного прямо в кровь. Совсем не дергаться не смогу, все же я живой человек, а не киборг, у которого вместо нервов стальные канаты. Да и в случае чего умирать, будучи глубоко в отключке, не так страшно.

Примерно через пять с половиной часов я все же проснулся живым, свободным, изрядно закоченевшим и очень недовольным последним обстоятельством. Еще больше повысил градус напряженности тот факт, что привычные санузлы остались очень далеко и вообще после такого катаклизма вряд ли работают. А вот излишки жидкостей в организме скопились и, хотя скафандр был оборудован системой, необходимой для их поглощения и удаления, особого удовольствия ее использование нормальному человеку не добавит. Кажется, идеи ксенофобов после встречи с такими носителями разума с других планет начинают потихоньку находить отклик в моей душе. Все еще опасаясь выдать себя, я рискнул на несколько мгновений активировать встроенный двигатель. Как только вектор движения сменился на противоположный, отправляя меня обратно к станции, тут же снова заглушил его. Если рептилоиды все еще рядом, они могут проверить подозрительную активность, а могут и списать ее на обычные помехи, неизбежные в работе любой сложной техники. Вероятность обнаружения прямо пропорциональна разделяющему нас расстоянию, помноженному на интенсивность работы скафандра. Увы, снова засыпать на обратном пути было нельзя. Системы далеко не лучшей модели скафандра не смогли бы достаточно точно определить время полета, а размазаться о собственную станцию после всего пережитого стало бы на редкость глупым финалом.

Время шло, и, волнуясь о своем положении и одновременно сходя с ума от скуки, я через восемь часов вернулся практически туда же, откуда начал свой полет. Только уже изрядно мучимым жаждой, голодом и слегка озверевшим. Новый скафандр, полученный вместе с новой должностью, взамен старого, павшего в неравной битве с вражеским оружием и врачами, стремящимися поскорее добраться до тела пациента, оказался не заправлен емкостями с водой и пищей. А базы памяти его не имели даже какой-нибудь жалкой музыки, способной отвлечь от мук испытывающего серьезный дискомфорт тела. Только рабочие программы, полезные, нужные, незаменимые, но очень-очень простые и скучные. К моменту, когда магнитные башмаки скафандра зацепились за твердую поверхность станции, вернее, ее обломков, эти программы были изучены до последнего байта и отпечатались в памяти на всю жизнь.

Основательно тут все покурочили, похоже, компанию 'Звездный камень' пора списывать в связи с полным исчезновением всех основных фондов. Чтобы прийти к такому выводу, глубокие знания экономики не требовались совершенно. Модули разобранной станции, подвергшись ракетному обстрелу, в прямом смысле слова рассыпались на кусочки. Не все. Но центральный, куда и привела меня обратная дорога, точно. Потерявшие герметичность отсеки, напоминающие сейчас своей формой причудливо выгнутые микросхемы, близко познакомившиеся с молотком, медленно удалялись друг от друга. С каждым часом расстояние между ними увеличивалось. Сейчас я стоял рядом с громадной дырой в герметичной обшивке и судорожно пытался понять, где же тут теперь арсенал, склад или палуба эвакуационных капсул вместе с находящимися там спасательными средствами. Вообще-то оные в количестве пары штук имелись практически во всех помещениях, предназначенных для постоянного нахождения там людей. Но в местах, где располагались их основные запасы, после подобной катастрофы отыскать полностью исправные вещи весьма сомнительно. Плюс выжившие, если мне не одному так повезло, с высокой степенью вероятности, кучкуются там же. Не забыть бы пистолет снять с предохранителя, а то мало ли, как там они настроены по отношению к конкурентам в борьбе за драгоценный воздух?

— Кто это там по обшивке шарится, а? — По идее, ближняя связь потому и называется ближней, что уже на расстоянии в несколько километров не создает вероятности ее перехватить или даже обнаружить. Но все равно раздавшийся в динамике голос заставил меня нервно закрутить головой во все стороны, выискивая взглядом корабли цедашу. — Идентификационный код, живо! У вас десять секунд, потом открываю огонь!

— Да сейчас, сейчас. — Сразу стрелять не стали, а дали время, чтобы вспомнить сложную комбинацию букв и цифр, разученную буквально накануне. Уже хорошо. — Ловите код.

— Простите, шеф, не признал, — с некоторым облегчением послышался из динамика ответ. — Боялся, мародеры прилетели. Сами ведь знаете, стервятники иногда и прямо на поле чужого боя свой кусок урвать ухитряются. Сенсоры у нас тут ни к черту, ну или просто мы с ними управляться не умеем. Может, посмотрите их, а? А то инженеры есть, а на ногах никто из них не стоит. И из вентиляции последние полтора часа горелым пластиком тянет, но никто туда лезть не хочет, боясь сделать хуже.

— Прибуду, разберусь, — начальственно пообещал я, не желая заранее подрывать веру в свои силы напоминанием о несколько ином профиле основной специальности. И заодно радуясь, что на обломках станции вообще хоть какие-то системы работают, и в них теплится жизнь. И, поскольку рептилоиды ее до сих пор не уничтожили, делает это достаточно скромно, тихо и незаметно. — Где вы? В этом хаосе сам черт ногу сломит!

— Давайте к арсеналу, а там сразу поймете, зажигать какие-нибудь внешние маячки мы не можем, сами понимаете, если их засекут, плохо всем будет. — Подобное объяснение, увы, не особо помогло установить нужный маршрут. Как именно выглядит станция со стороны, я себе представлял. Однако не очень хорошо, поскольку практически не выбирался из ее уютного чрева. Да и вообще иллюминаторы особой популярностью на современных космических судах не пользуются. Впрочем, помнится, там должен был располагаться свой мини-причал для погрузки-выгрузки тяжелого корабельного вооружения, а это весьма выступающая штука. Гм. Если ее взрывами ракет не оторвало.

При помощи подсказок найти искомое место все-таки удалось, пусть даже не с первой попытки. Ну, не вязалась у меня как-то с ним глубокая дыра, окруженная лохмотьями из стали и пластика. Внутри подобного образования, по моему скромному мнению, уцелеть не могло решительно ничего, и, следовательно, выжившим не было смысла оставаться на абсолютно не приспособленном для их пребывания огрызке искалеченной станции.

— Здесь? — В душе благим матом орала паранойя. Чувство самосохранения настоятельно не рекомендовало соваться в настолько подозрительное место. А лазерный пистолет в руке оказался сам собой настроен на максимальную мощность выстрела. — Да тут же просто пепелище какое-то, вон, вижу стены из бронеплит сложены, так и они кое-где насквозь прожжены.

— Угу, — печально подтвердили мне по связи. — Тут такое пламя бушевало, думал, изжарюсь сразу. Но ничего, уберегла малышка, только ход потеряла, да внешне закоптилась изрядно. Подлетайте к левой руке, там у нас сейчас шлюз, его уже открывают.

Нечто шевельнулось во мраке покалеченных внутренностей станции, лишенных даже малейшего проблеска света. И оно было крупным, очень крупным. Если глаза вместе с устройством ночного зрения, изо всех сил пытающемся распознать воспринимаемую его датчиками картинку и вывести ее на монитор, меня не обманывают, к тому же еще и человекоподобным.

— Сон разума рождает чудовищ, — нервно хихикнул я, проверяя запасы кислорода в скафандре и проводя по давно пересохшему горлу шершавым, как наждак, языком. Еще некоторое время, конечно, можно продержаться и даже найти за оставшиеся часы источник воды, пищи и сменные картриджи для скафандра. Но бояться каких-то неведомых космических гигантов и потому не идти к людям, ну или хотя бы выдающим себя за них существам, просто глупо. Ведь в конце-то концов не может жить в межзвездной пустоте раса великанов. Да и на станции их у нас не водилось, ну, может, кроме Ли и еще пары-тройки измененных, отличавшихся подобными габаритами... — Ого! Вот блин! Это еще что за фигня такая?! Откуда здесь взялся ОБЧР?

— Планетарный робот прорыва 'Центурион', — с готовностью поведал мне голос из динамика. — Единственное место на всем этом проклятом куске мусора, где сохранились сразу атмосфера и электричество. Взрывы, конечно, смогли повредить его механизмы, но, к счастью, недостаточно сильно. Оказалось, что если заделать пробоины и включить резервную систему питания, то внутри командной рубки вполне можно жить.

Обычный боевой человекоподобный робот замер, привалившись титаническим плечом, покрытым оспинами побывавшей словно внутри короны солнца брони, к оплавленной переборке отсека. Первое впечатление оказалось ошибочным, и полностью антропоморфной его фигура все же не была. Вместо ног у нее имелась лишь громадная тумба, вероятно, являющаяся антигравом. Да и взамен круглой головы торчал лишь некий непонятный выступ прямоугольной формы, предположительно, тяжелое орудие. А вот руки удались — и помимо встроенного вооружения оборудовались и пятипалыми манипуляторами, явно специально сделанными на манер человеческих пальцев, чтобы облегчить пилоту управление. Размеры машины на глаз определить было затруднительно, но составляли они не меньше десяти метров в вышину и трех-четырех в ширину и толщину. Внутри же отсека все оказалось вовсе не так страшно, как выглядело снаружи. Здесь явно побушевало пламя, но особых успехов оно не достигло. Множество контейнеров всех размеров и форм, плавающих в вакууме, сохранили свои очертания. А может быть, даже и содержимое. Источником мусора и копоти, очевидно, являлись их стеллажи и те из прочных коробок, которые на момент катастрофы были открытыми. Мда уж, как я мог забыть, что современные взрывчатые вещества для своего срабатывания нуждаются в детонаторах и без них просто горят. Ну или бабахают раз в десять слабее, чем должны. Атл-батареи, самый распространенный тип боеприпасов, переводящий заключенную энергию в излучение, посредством сложной техники, и вовсе в плане детонации не многим опаснее банальной банки с бензином.

— Откуда у нас эта махина? — Понятно, почему люди предпочли устроиться именно внутри дальнего родственника танков, занявшего на полях сражений их экологическую нишу. Очень толстая броня, хороший внешний, а возможно, и внутренний силовой щит. В общем, все необходимое для того, чтобы пережить обстрел тяжелого орудия и поддаться лишь прямому попаданию. При удаче, даже не первому. Если бы не низкая, по меркам космических кораблей, маневренность и скорость, данный исполин неплохо бы и сам сошел за средних размеров эсминец. А главное для всех, кому посчастливилось уцелеть, внутри него есть кабина для экипажа. И, если потесниться, там поместится изрядно народу, способного снять скафандры внутри герметичной скорлупы. Условия будут, правда, хуже, чем на подводной лодке, но тут уж выбирать особо не приходится. — В системе даже планет, подходящих для обкатывания подобных игрушек, уже несколько тысяч лет как не наблюдается.

— Понятия не имею, откуда взялась эта махина, — отозвался в динамиках голос, в то время как в левой руке робота действительно открылся люк. Сразу за ним тонкая пленка поля удерживала драгоценный воздух. — Всегда собой треть арсенала занимала. То ли по случаю досталась, то ли в счет уплаты долга у кого забрали и потом никак не могли за нормальную цену перепродать, кто теперь скажет? Завскладом... того, помер и даже записей никаких после себя не оставил.

— Сила тяжести внутри есть? — уточнил я, при помощи едва заметных импульсов двигателя маневрируя так, чтобы подобраться как можно ближе к гостеприимно распахнутому отверстию. Интересно, кстати, как в него при действии на планетах предполагалось попадать? Здесь же ни одной лестницы не видно. Или предполагается, что у того, кто купил себе гигантского боевого робота, денег на снабжение его экипажа устройствами антигравитации точно хватит?

— Нету, — тяжкий вздох, в принципе, и без слов мог послужить вполне достаточным ответом. — Бултыхаемся тут, как... Эй вы, инвалиды, кто из относительно здоровых ближе к выходу? Идите почетный караул высокому начальству организовывать!

Сразу за шлюзом меня встречала одноглазая мумия с сервоприводами. Во всяком случае, именно так выглядело жуткое нагромождение из фиксирующих повязок, скрывающих девяносто процентов тела, даже в условиях невесомости шевелящегося исключительно при помощи внешних устройств. Подобные штуки надеваются поверх одежды этаким медицинским экзоскелетом и вместе с большим количеством обезболивающего дают раненым возможность действовать. Даже в том случае, если движение идет во вред держащемуся из последних сил организму. Негуманно, особенно, если сам больной не хочет жертвовать своим здоровьем, восстанавливать которое потом придется долго и за большую плату. Однако достаточно эффективно в чрезвычайных ситуациях, а потому применяется чаще, чем хотелось бы.

— Эээ...Френк? — с трудом опознал я в мумии одного из старших техников станции по характерной примете — отсутствию зрачков. Вернее, они, конечно, были, но не сильно отличались цветом от белков измененного, позволяя ему видеть в большем диапазоне, чем нормальным людям. Данную мутацию он приобрел, чтобы отыскивать поломки по малейшим следам тепла или электрических замыканий. Интересно, второй глаз у него уцелел или нет? И, если он окривел, то смогут ли обычные врачи вырастить новый такой же, или ему придется в специализированную клинику обращаться. — Ты?

— Игорь, — чуть-чуть обозначил движение шеей мутант. Впрочем, мог и вовсе от знаков внимания воздержаться, притом не только из-за ранения. Будучи одним из заместителей Тома, исполняющего обязанности главного безопасника, он в статусе уступал не сильно. — Рад, что ты тоже уцелел, думал, просто тело с мостика в дыру вынесло. Где тебя носило?

— В космосе, где ж еще, — пожал плечами я, осторожно начиная разгерметизацию скафандра. — После принудительного катапультирования близким взрывом куда еще можно было со станции деться? Боялся включить двигатель, опасаясь привлечь внимание цедашу. Кстати, у тебя тут воды нету? Пить хочу жутко, запас продуктов в этой скорлупе, оказывается, никто на место поставить и не подумал. С самим-то чего стряслось?

— Сначала нашу бронекапсулу, ну, которая в реакторе, почти расплющило, — ответил, передавая мне небольшую бутылочку, лишенную каких бы то ни было этикеток, техник. Внутри, правда, оказалась не вода, а пиво, но возмущаться по этому поводу никакого желания не имелось. При такой жажде мне и содержимое уличной лужи райской амброзией показаться могло. — Стенками вот и подавило, чуть не насмерть. Да потом еще, пока Лейч не вытащил, радиации успели нахвататься по самые уши.

Применительно к потомкам переживших мировую атомную войну людей данный эпитет означал повреждения, в двадцатом веке априори несовместимые с жизнью и заставляющие даже хоронить в закрытом свинцовом гробу. Просто, чтобы у тех, кто будет стоять рядом с могилой, кожа и мясо с костей не слезли. Впрочем, нет худа без добра, сейчас лучевую болезнь лечить не сложнее, чем банальное воспаление легких. Научились вынужденно.

— Сам-то еще держусь кое-как, а напарники вообще пластом слегли, — махнул рукой техник, с едва слышным скрипом сервоприводов.

— Чистые, чего с них взять? Ох, набрал же Олег команду... Впрочем, что я на шефа наговариваю. Если бы Лейч нас из завалов не вытащил, все бы мы там рядышком лежали и к этому моменту уже бы не дергались, — вступил в разговор еще один из уцелевших.

— А сам он где? — Критику в адрес начальства, отличавшегося умеренно расистскими взглядами в отношении измененных, я просто пропустил мимо ушей. Это был охранник арсенала, тяжелый киборг, забывший представиться, видимо, от избытка чувств и не получивший требования сделать этого по той же причине. В отличие от Ли не элитный, а практически кустарный. В которого хирурги напихали самых дешевых имплантатов, которые только смогли найти. Бронеплита на животе, бронеплита на спине, на голове бронекастрюля с дырочками, являющаяся помесью шлема от скафандра и родной головы. Ноги-руки родные, тоненькие и к такой туше очень мало подходящие. Регулярно вынужден принимать таблетки, нормализующие его иммунную систему, пошедшую вразнос после обзаведения искусственными органами, да чистить разлагающуюся от приема лекарств печень. Если парень не сможет находить деньги на то, чтобы поддерживать себя в тонусе, то банально сдохнет от интоксикации. Не сразу, разумеется, за полгода или около того.

— Да тут я, — донеслось из-за близкого поворота коридора. — В кабине, в ложементе отдыхаю, а то ноги гудят. Стоны боли женские слушаю. Ни черта, кстати, не эротично, не понимаю, чего обладатели высоких статусов в них находят?

— Джина не умолкает, — пояснил мне Френк, наблюдая, как я поперхнулся снова поднесенным ко рту пивом. — Отсек со спасательными ячейками раскурочило едва ли не сильнее, чем мостик, а ее там внутри заперло и чем-то покалечило. Вот и хнычет. А подойти к ней никак, болванки интендантовские отстреливаются, гады.

— Чего-чего? — Емкость со слабоалкогольным содержимым опустела, и живот сразу же заурчал, намекая, что не отказался бы от более плотного содержимого. Например, вкусного сочного мяса. Или хотя бы жесткого и отвратительного, но питательного сухпайка. В поисках пищи сделал пару шагов вперед и остановился, поскольку двигаться оказалось больше некуда. Узкая кабина, где все стены занимали разнообразные мониторы и пульты управления, видимо, являвшиеся резервными и предназначенными для использования, в случае отказа нейроконтактов пилота, была забита под завязку. Правда, было в ней лишь трое людей, и двое из них лежали на полу, довольствуясь невесть откуда притащенными лежаками. Однако свободного места все равно оставалось категорически мало. Ну, не десантный это бот, а машина, рассчитанная на одного человека, чего уж тут поделать? — Всем привет, кого еще не видел. Ну-ка, давайте по порядку, какие у нас есть проблемы и чего нужно сделать для их решения?

Станцию разнесло на куски так основательно, что тут явно прослеживались личные мотивы. То ли капитан корабля цедашу, при виде имитаторов ядерных ракет, обгадился перед подчиненными, а потом решил отыграться на людях, то ли на одном из сбитых истребителей летал его единственный сын, а может, любимая женщина... Не знаю и вряд ли узнаю, но ярость свою он выместил на враге с пылом, который у холоднокровного по природе своей существа обнаружить никак не ожидалось. Целых модулей не осталось. Вообще. Все отдельные части станции имели значительные повреждения, и градация их начиналась от 'легче переплавить, чем починить' и заканчивалась на 'собрать осколки веником'. Ну, если верить показаниям радара боевого робота, предназначенного для работы на поверхности планет, а не в открытом космосе. Впрочем, правильность работы его датчиков подкреплялась собственными глазомерными наблюдениями.

Больше всего досталось центральному модулю, который выделил себя мощнейшим силовым щитом. Его расстреливали до тех пор, пока он не развалился на шесть кусков. Мне очень повезло вовремя из него выпасть. Однако живых, как это ни странно, там хватало. Госпиталь, по всем законам физики и математической вероятности, должен был погибнуть целиком вместе со спокойно спящими пациентами и их бурно встречавшими проблемы алкогольным угаром врачами. Но, как оказалось, медицинские саркофаги для заморозки тяжелых больных, нуждающихся во временном прекращении жизнедеятельности, неплохо заменяют собой индивидуальные спасательные шлюпки. И эскулапы об этом их свойстве хорошо проинформированы. Итого — медицинские силы корпорации 'Звездный камень' не только не понесли непоправимого урона, но и умудрились спасти многострадальную Ингрид вместе с еще несколькими тяжелоранеными, засунутыми внутрь комплексов интенсивной терапии. По своему опыту могу сказать, анабиоз и смерть — совсем разные понятия в случае, если кто-нибудь их все-таки разморозит. Конечно, потери среди них имелись, причем весьма значительные. Однако, когда спасательная партия в лице Френка добралась до госпиталя, то обнаружила, что больше половины оборудования пусть и сигнализирует о кое-каких неполадках, но все еще работает. Остается лишь надеяться, что практически прекратившим жизнедеятельность людям удастся продержаться в своих высокотехнологичных гробницах достаточно долго, чтобы дождаться помощи. Ну, по крайней мере, воду, еду и кислород из очень ограниченного запаса они не потребляют. Уже неплохо. Складировать их в более-менее подходящем месте при отсутствии силы тяжести, вообще, раз плюнуть.

Уцелели присутствующие здесь специалисты по реакторам, пытавшиеся отсидеться в специальной спасательной камере на случай аварий. Их там, правда, изрядно помотало, поломав ноги, руки, ребра и вообще чуть ли не все кости организма. Однако аптечки с чудо-лекарствами и помощь со стороны позволили ребятам не только не загнуться на месте, но и кое-как передвигаться по герметизированному помещению без помощи сервомускулов скафандров. В относительно комфортные условия кабины их всех перетащил чудом выживший охранник. Он, уже после того, как я выпал из рубки, во время расползания модуля на куски сообразил спрятаться в тяжелого боевого планетарного робота, чья броня не сильно уступала корабельной. Откуда там, кстати, взялась эта махина, никто так толком ответить и не смог, видимо, Олег спер у кого-то или готовил задел на будущее, где предполагалось действовать в иных системах. Именно Лейч, самовольно назначивший себя на роль спасателя и с блеском ее исполнивший, оказался ответственен за то, что внутри разбитого модуля еще теплилась жизнь. Ведь раненых приходилось лечить. Да и лежащим в крисоне людям он, как мог, оказал помощь, хотя бы заменив пробитые картриджи с питательными веществами и батареи на точно такие же, только целые.

А еще относительно сносно чувствовала себя действующая всем вышеперечисленным на нервы посредством ближней связи Джина, запершаяся в личной спасательной капсуле нашего интенданта. Вопреки всем нормам эта капсула в отличие от тысяч своих товарок оказалась не гибридом гроба со скафандром, а изделием класса люкс. С собственными силовыми щитами, покрытием из инопланетных сплавов, большим запасом еды, воды и просто неприличным количеством картриджей для системы жизнеобеспечения. Ну, пусть космос покойному ворюге будет пухом, его внутренний хомяк помог спастись хоть кому-то. Хотя на саму девушку я весьма серьезно обижен. Она ювелирно просчитала вероятность уцелеть на миниатюрном кораблике, если тот никуда не стартует, а останется в своем ложе, с загашенными системами, но поделиться ценной информацией с товарищами не захотела. Некоторым утешением может служить тот факт, что ее убежище в ходе ракетного обстрела почти уничтожило. Шрапнелью цедашу, пробившейся через все преграды, мулатке оторвало правую ногу чуть ниже колена. И в качестве прощального презента обстрел собственности главного торговца всея станции, отчитывающегося о доходах и расходах лишь перед Олегом, включил встроенную туда систему безопасности. Два боевых дроида вылезли из скрытых ниш и заняли глухую оборону на разрушенной палубе. Могу лишь догадываться, какими путями девушка добыла коды доступа для проникновения внутрь капсулы и запуска ее приборов, но, как выяснилось, собрала она далеко не полный их комплект. Тупые, как пробки, жестянки не согласились ни выпустить ее из охраняемого периметра, талдыча забитый в них десяток фраз и делая предупредительные выстрелы в опасной близости от тела, ни допустить к ней кого-либо постороннего. В результате Джина оказалась заперта внутри импровизированной клетки и провела уже больше половины суток в одиночном заточении, мучаясь от жуткой боли и останавливая кровь всеми возможными подручными средствами, поскольку аптечку эвакуационной скорлупки уничтожило катаклизмом.

— Ее голос постепенно слабеет, — поведал всем присутствующим Лейч, чтобы не тревожить раненых, переведший связь на свои внутренние каналы и теперь единственный в кабине слушающий голос девушки. Кстати, горячей изоляцией здесь действительно воняло нещадно. — Она говорила, что прижгла культю лазером, но кровь все равно время от времени начинает сочиться. И как взять с наскоку тех двух железных крабов, ума не приложу. Пробовал к ним уже дуром сунуться с тяжелой плазменной винтовкой наперевес и силовым щитом, так они его с двух попаданий перегрузили, еле успел уйти. Я потом долго думал и наконец вспомнил, где таких видел. У корсара, который трофейную технику ролс распродавал.

— Вот же счастье привалило, — тяжело вздохнул я, наблюдая, как киборг проводит пальцами поперек глубоких свежих борозд, появившихся на его шлеме лишь несколько часов назад. Оставлять Джину медленно погибать в ловушке, куда та с дуру потащила свою очаровательную попку, не хотелось. Все-таки женщина. Единственная в радиусе черт знает скольких километров. А в исторических материалах встречались сведения о блокаде систем, длящейся годами. Правда, там партизан отлавливали, да и оборону от врага крепили, надеясь удержать завоеванное, да и вообще столько на остатках своих припасов не протянем, но мало ли... — А как ведут себя эти инопланетные роботы? Сразу стреляют или сначала пароль спрашивают?

— Теперь уже без разговоров палят, — печально поведал мне Френк, видимо бывший в курсе развития взаимоотношений киборга и железяк. — А жаль. Не то бы я им мину с антивеществом к корпусу прицепил и адью, ее взрыв они бы точно не выдержали. Тут, в недрах робота, есть небольшой запас обычного вооружения, видимо, для пилотов.

А все-таки не зря Олег презрительно отзывался об умственных способностях своих бойцов. Как, интересно, Френк планировал после взрыва подобной игрушки, если бы нес ее в руках и прицепил к противнику, уцелеть? Да там ведь и Джина, сидящая сейчас в недрах эксклюзивной капсулы, как собака в будке, за пару секунд прожарится до хрустящей корочки вместе со своей кровоточащей ногой. Хотя... Крутится в голове мысль какая-то о тяжелом вооружении, а поймать никак не могу. Мины, мины, нет, не то. Боевой робот, да, точно, боевой робот и запас оружия для экипажа в его железном чреве. Для экипажа. Эврика! Помнится мне, излучатели на всей крупной технике относительно легко снимаются их пилотами, чтобы иметь возможность переставлять их с машины на машину. И даже в отсутствие подключения к реактору они хранят в себе достаточно энергии, чтобы сделать ровно один выстрел. Конечно, для борьбы с космическим кораблем или иным каким танком его банально не хватит. Но уместившиеся в спасательной шлюпке, со строго ограниченным тоннажем, механизмы подобного гостинца не переживут. Если в них попасть. Хм, а чему равен охраняемый искусственными интеллектами периметр и толстые ли стенки в тех отсеках?

— Есть идея, — решил я. — Но требуется очень много возни и есть риск, что нашу активность засекут цедашу.

— Им не до нас, — помотал головой Френк. — Систему грабят. Тут в роботе есть устройство связи, принимающее сигналы на общей частоте. Оно не сильно уступает тем, которые ставят на звездолеты, видимо, для координации действий с орбиты, его в кабину запихнули. Так вот там столько сигналов с просьбами о помощи и о результатах боестолкновений идет, слушать об их успехах тяжело. Правда, вот запах этот...

— Да, если здесь климат-контроль окончательно накроется, будет печально, — задумчиво покивал я, думая о том, есть ли в кабине где-нибудь нормальный туалет, и уставился на измененного. — А разве ты не можешь сам обнаружить неполадку и объяснить Лейчу, как ее чинить?

— Она далеко и глубоко, — поморщился практически видящий технику насквозь мутант. — Долго до нее дорываться, а даже если и докопаемся, не факт, что сможем починить. Армейские блоки систем часто не взаимозаменимы с гражданскими. А робот именно вооруженным силам Земли когда-то принадлежал. Плюс, он не новый, едва ли не времен войны с цедашу, сейчас уже и стандарты смениться могли. Переходников же без мастерской не наделать.

— Зато мы смогли найти много картриджей для скафандров, — попытался обрадовать меня киборг. — Целых сорок семь штук кислородных и почти четыре десятка пищевых. Эээ... водных, правда, всего четыре. Но Джина говорит, что припасов у нее много, хватит на всех, надо только ее освободить.

— Шесть человек протянут на них максимум дней пять, а потом умрут от жажды, — новость меня неприятно удивила, ведь одна стандартная кассета рассчитана на нужды человека в течение суток. Конечно, можно ужать потребление, причем сильно, однако подобный ход лишь поможет выиграть немного времени. — Ну, это если мы мулатку все-таки выцарапаем у ее сторожей и больше никого не обнаружим.

— Меньше, — смущенно заметил киборг. — Раненым надо много пить. Хотя да, если людей еще прибавится, может плохо получиться. С ними. Или с нами.

— Живые бы уже дали о себе знать, — покачал головой мутант. — У нас еще есть штук двадцать бутылок с алкоголем. А может, и больше, каюты командного звена Лейч вскрывать побоялся, мало ли, вдруг кто-то вернется. А там наверняка есть бары. И кроме выпивки в холодильнике наверняка лежит и минералка на утро.

— Вот только все дорогие бутылки во время обстрела разбились, — мрачно заметил я. — Впрочем, отделить воду от стекла, да и от спирта, если уж на то пошло, задача решаемая. Его можно просто сжечь и тогда образуется углекислый газ и пары воды.

Один из лежащих на полу с переломом и острой лучевой болезнью техников очнулся от вызванного утомлением и лекарствами забытья, обозвал меня варваром и снова отрубился. Или талантливо сделал вид, что лишился сознания, не желая в таком состоянии еще и работать.

— Ладно, будем надеяться, система жизнеобеспечения выдержит, — вздохнул я. — А нет, придется привыкать к жизни в скафандрах и учиться чесаться прямо сквозь герметичную одежду. Ладно, народ, пошли освобождать девицу, томимую в плену двумя злобными дроидами. Поможете мне снять один из излучателей с робота. Силы тяжести нет, а потому до места допрем его свободно, главное, чтобы в дверях нигде не застрял. Только пожевать сейчас чего-нибудь возьму...

Спустя какой-то час о проглоченном второпях сухом пайке очень жалелось. А простреленный инопланетным излучателем живот, откуда вывалилась полупереваренная пища, безумно пекло, несмотря на все попытки встроенной в залатанный герметизирующей пеной скафандр аптечки отключить болевые ощущения. Дроиды оказались вовсе не так просты, как нам казалось.

Первого мы вынесли быстро и четко, прямо через тонкую переборку, ведущую к палубе со спасательными капсулами. Толстый, в руку толщиной, луч, соединивший на мгновение приземистое тело, похожее на механического краба без клешней или просто на суповую миску, обзаведшуюся ножками, буквально испарил изделие старых союзников человеческой расы. Но вот второй механизм, лишившись напарника, немедленно пошел в атаку. Встроенный антиграв, наличие которого в столь малом объекте никто даже не заподозрил, позволил роботу воспарить и на умопомрачительной скорости метнуться в новообразовавшуюся после выстрела дырку. Не обращая внимания на прикосновение оплавившихся и до сих пор горячих краев, железный убийца протиснулся внутрь. И застал нас с киборгом, настраивающих второй и последний из принесенных нами тяжелых лазеров, врасплох.

Первый выстрел достался именно Лейчу, вероятно, сочтенному более опасным. Импульс энергии врезался ему в то же место, что и немного раньше, еще больше повредив броню на голове, фактически заменяющую череп. Киборг, повинуясь не истребленным в нем человеческим рефлексам, вскинул руки, пытаясь спасти свою самую важную часть тела, ту, где располагается мозг. Второй и третий импульсы ударили его по конечностям, тоже бронированным, разумеется, но уже не так хорошо. Прикрывающий левую руку скафандр не выдержал, и из проплавившейся в нем щели вырвался густой фонтан перегретого пара, бывшего лишь несколько секунд назад плотью измененного.

Мне повезло в том, что руки случайно оказались примерно на уровне пояса. А еще в том, что приемный родитель научил весьма ловко палить из лазерных пистолетов от бедра. И мощность импульса до сих пор оставалась выставленной на максимум. Соревноваться в скорости с таким боевым роботом было почти невозможно, ну а в меткости он априори несовершенные организмы людей превосходил. Однако неуязвимых, как известно, не бывает. Первая серия коротких импульсов всесжигающего света, отправившаяся в свою цель, эту глубокую философскую мысль подтвердила. Возникший вокруг дроида силовой щит поглотил ее, но отнюдь не полностью. Часть следующих один за другим с неразличимой глазу скоростью лучей врезалась в броню маленького агрессора и оставила на ней весьма заветные выбоины. Увы, развернуться ко второму противнику и выстрелить данный факт дроиду нисколько не помешал. Импульс пробил качественный и дорогой скафандр, словно какую-то тряпочку, и, судя по ощущениям, зажарил меня заживо. То, как опомнившийся Лейч уцелевшей рукой всадил прямо в мелкого искусственного гаденыша заряд из своей винтовки, пробившей того насквозь, увидеть уже не удалось. Позднее мы решили, что у робота банально закончилась энергия, щедро расходуемая на защиту и нападение. Удивительно, что ее вообще хватило в столь маленьком тельце на столь бурную деятельность. Но внятно мыслить я смог лишь парой часов позже, когда отошел от жуткого болевого шока и ударной дозы впрыснутых препаратов, не давших загнуться от боли, истечь кровью или получить заражение оной обугленными частицами плоти и полупереваренной едой.

— Жить будет и даже чистым останется, — решил получасом позже Френк, назначенный на роль доктора и сейчас занимающийся моими ранами и культей Джины. — Пару дней, правда, желудок поболит, пока живые клетки будут нарастать вместо тканезаменителя. И длина кишок несколько уменьшилась, а значит, проблемы с пищеварением до сеанса лечения в клинике обеспечены. Но зато уже завтра можно будет вставать на ноги. Мне же с ребрами в легких бегать приходится? Приходится. Ну, вот и ты не развалишься.

— Пить, — прохрипел я, мечтая оказаться сейчас где-нибудь внутри гигантского холодильника или натолкать в свое зашитое на скорую руку брюхо обжигающе холодного льда. Внутри словно горел пожар, способный согреть всю космическую бездну разом. — Воды!

— Да, кстати, почему вы воды не принесли? — поинтересовался замотанный в бинты техник у киборга, ища, куда поставили столь желанную в данный момент влагу и не находя ее. — Захватили бы хоть пару картриджей, мало ли что. Вдруг какая из спаскапсул возьмет и взорвется. А мы тут запасы на радостях от того, что до захоронки интенданта добрались, чуть не на треть ополовинили. Пить-то всем хочется, причем уже давно.

— У меня не было воды, кроме той, которая в скафандре, — пискнула не видимая мне Джина, получившая наконец так нужные ей таблетки и потому прекратившая изображать из себя привидение и горестно стенать на весь эфир. — И пайков тоже не было. Их туда никто и не клал. Зачем, если есть хорошие двигатели и можно в короткое время добраться до обитаемых мест из любого конца системы? Только кредитки на предъявителя, а кому они нужны сейчас? Я вас обманула, простииитеее...

Следующие двое суток слились в непрекращающуюся чехарду из ругани в ушах, сухости во рту, удачных находок среди руин и печальных доказательств того, что после катастроф не живут, а выживают как могут и если могут. Мы по мере сил искали среди руин станции полезное и подготавливали трупы к захоронению, разумеется, предварительно лишив их самой ценной в наших условиях вещи. Картриджей с питьевой водой. Воздуха у нас было много, система жизнеобеспечения гигантского боевого робота воняла, но работала. Еды тоже могло хватить на многие месяцы. Но вот того химического соединения, из которого на восемьдесят с чем-то там процентов состоят люди, попадалось прискорбно мало.

— Основные хранилища были при оранжерее, — вздыхал я, с ужасной тоской вспоминая покинутое изобилие пригодной для внутреннего употребления жидкости. — Оттуда запасы доставлялись на кухню или в общий водопровод... И почему никто не озаботился созданием запасных резервуаров?

— Они есть, но не у нас, — поведала девушка, приловчившаяся бойко ковылять на протезе, изготовленном ей из простого обрезка трубы и небольшого куска пластика. — В центральном модуле пространство считалось слишком ценным, чтобы забивать его подобным хламом. Кстати, Игорь, как ты себя чувствуешь?

Мулатка громко каялась в том, что обманула нас сообщениями о несметных запасах личной интендантской шлюпки. И, преданно заглядывая всем в глаза, старалась быть максимально полезной. Но именно она вызывала у меня больше всего опасений. Уцелевший охранник производил впечатление человека, вменяемого и прекрасно осознающего свои перспективы выжить на руинах станции в одиночку. Даже лучшее оружие и непревзойденное боевое мастерство в такой ситуации вещь бесполезная. Пострадавшие инженеры, в принципе, самые ценные сейчас кадры, пока лежали пластом и лишь вяло шевелились, когда хотели есть, пить или в туалет. Френк, первые сутки еще бодрившийся в результате ударных доз химии и общей крепости организма, на вторые свалился пластом. Теперь он мог лишь просить не слишком сильно мучить его изнуряемый лучевой болезнью организм. Ближайшую неделю или даже больше на ноги без помощи врачей ребята не встанут. В мои времена с таким букетом люди вообще имели все шансы отдохнуть на постельном режиме вплоть до похорон. А если без поражения радиацией, с одними переломами, месяцев эдак шесть-семь. Но вот склонная к излишней самостоятельности молодая хищница, судя по косвенным обмолвкам, всплывшая в космос прямо из городских трущоб, благодаря умению прогрызать себе дорогу и вовремя падать на спину, вызывала некое смутное беспокойство. Она была не только красива и эгоистична, но и умна, хотя тщательно последний факт скрывала. Да вот только на мой искушенный взгляд, закалившийся на массмедиа двадцатого — двадцать первого веков и демонстрировавшихся там интригах, переигрывала. Настоящее дитя своей эпохи. Если у нее появится шанс избавиться от всех остальных обитателей станции и получить сохранившиеся здесь ценности в свое единоличное владение, она им без колебаний воспользуется. А все помехи со своего пути, в том числе и живые, безжалостно уберет. Во всяком случае, она, несмотря на ранение ноги, скученность, превышающую любую коммуналку, и тотальный недостаток свободного времени, глазки уже строила. И даже более того, делала вполне однозначные намеки.

После небольшой дружеской беседы, происходившей без посторонних лиц на приватном канале, чувство паранойи заорало благим матом. Мне множеством как бы шуток и полунамеков предложили способы кинуть всех и смыться с деньгами покойного интенданта, вдобавок заполучив одно роскошное тело в свое полное распоряжение. Любовница Олега — это вам не простая и дешевая девочка по вызову. Высокое начальство, чей труп, наверное, ныне дрейфует где-то неподалеку в мертвом остове собственного флагмана, хотело от жизни все, причем исключительно самое лучшее. Выбранная им не только за красивые глаза особа своей цели обязательно добьется. Ну, или сгинет в процессе. И пристрелить ее нельзя, причем не только по морально-этическим соображениям. Вдруг шеф все-таки выжил и когда-нибудь вернется прямо к убийце своей девушки. Чем черт не шутит, вдруг у них настоящая любовь, по крайней мере с одной стороны. А может быть, Джина окажется каким-нибудь тайным эмиссаром, приближенным в первую очередь по причине полезности и исполнительности, а сейчас просто проверяет шагнувшего из грязи в князи выскочку, то бишь меня. Но и пускать ситуацию на самотек решительным отказом и полным игнорированием таких наглых поползновений не стоит. А то есть вероятность почувствовать себя капитаном старого парусного корабля века так восемнадцатого, чья команда как-то неожиданно для офицеров решила повесить черный флаг и чуть пониже их самих.

Улучив свободные полчаса, я скрутил парочку известных мне камер скрытого наблюдения и переставил их в кабину боевого робота, единственное герметичное место в руинах нашего модуля. И в течение каких-то шести часов убедился, что улыбки, полунамеки и как бы невзначай продемонстрированные части роскошного тела адресуются не только мне, но и уцелевшему представителю сил безопасности. А также главному из работников реактора, несмотря на полученные травмы имеющего немалое влияние на своих побитых подчиненных. Не одновременно, понятное дело, по очереди. Когда двух других потенциальных ухажеров рядом не имеется. Все же эта красотка никакой не суперагент, а обычная провинциальная беспринципная хищница, с морально-этическим кодексом портовой шлюхи. Ох, боюсь, придется прибегать к радикальным методам решения проблем вроде несчастного случая на разборе завалов, хотя и очень не хотелось бы. Впрочем, время пока есть. До тех пор, пока на камерах не появятся однозначные сцены, на которых мулатка ведет противоправную деятельность, ее жизни ничего угрожать не будет. А с пистолетом я и так не расстаюсь.

К утру четвертого дня после начала вторжения в систему между начальником инженеров из реакторного, благодаря своей природе снова вставшим на ноги, и последним солдатом станции разгорелась драка. Поводом для нее послужил особо хороший скафандр длительного ношения, найденный в одной из кают персонала высшего звена. Крайне ценный, поскольку он мог, пусть и ограниченно, очищать выступившие из тела жидкости и превращать их обратно в воду. Причиной же, более, чем уверен, стали тонкие манипуляции Джины. Она наблюдала за разгорающимся конфликтом с болезненным любопытством, притворно-испуганным визгом, а также мощным станером под мышкой и упрятанным под лежаком комплектом рабских ошейников, способных достаточно надежно контролировать своих носителей. Их мулатка тайком притащила откуда-то накануне и, можно не сомневаться, намеревалась пустить в ход. Да, правильно я озаботился видеонаблюдением. Если бы не оно, эта подлая тварь имела все шансы заполучить себе четырех рабов, вынужденных исполнять ее приказы и не рискующих перечить хозяйке. А иначе — крайне болезненные удары током, медленное поджаривание мозга или, в случае ее внезапной смерти, травматическая ампутация головы микровзрывом. Дождаться накала страстей, всех оглушить и захлопнуть ошейники на шеях не способных сопротивляться людей — дело пяти секунд. Пульт управления данной гадостью наверняка вмонтирован в одну из безделушек, во множестве таскаемых красоткой на своем теле.

Лейч и Френк, ранее вполне нормально общавшиеся и, судя по косвенным данным, знакомые уже не первый год, орали друг на друга, как два мартовских кота, вместо хвостов поводя из стороны в сторону стволами винтовок. Между прочим, товарку своего оружия лишь несколькими сутками ранее охранник самолично выдал инженеру. Проверять, дойдет ли накал страстей до той степени, когда все внимание сосредотачивается лишь на противнике и становится уже решительно все равно, что там происходит в окружающем мире, я не стал. И устранил его причину, то есть громко пищащую 'группу поддержки' этих забияк, в лучших традициях каких-нибудь портовых драк. Броском тяжеленной бутылки с выпивкой в голову. Ну, не было у меня оглушающего оружия, и найти его вовремя не получилось. Пришлось импровизировать, благо в литровой емкости алкоголя, как бы случайно попавшейся под руку и отличавшейся от остальных подобных трофеев лишь наибольшей толщиной и весом прозрачного пластика, имитирующего стекло, никто не заметил ничего подозрительного.

Тяжелый снаряд, которым на расстоянии лишь пары метров сумел бы промахнуться лишь владелец на редкость кривых рук, впечатался в волосы девушки. Переданный посредством бутылки импульс ввел мулатку в состояние нокдауна и заставил схватиться одной рукой за пострадавшую часть тела, а второй за стену, чтобы не упасть. А мне больше и не требовалось. Преодолев за одно мгновение разделяющую нас дистанцию, я классическим апперкотом отправил Джину в долгий и глубокий нокаут, после которого у нее однозначно будет раскалываться голова. С незнакомой девушкой такой фокус, как старомодный мордобой, проворачивать было рискованно из-за шанса нарваться на измененную вроде Ингрид, но любовница Олега, с его приверженностью идеалам церкви истинников, абсолютно точно не могла нести в себе никаких боевых имплантатов.

— Ты чего творишь? — От изумления Френк даже выпустил воротник одежды киборга, невесть зачем схваченный им в перебинтованную ладонь. Задушить своего противника он все равно бы не сумел, так как шея Лейча надежно скрывалась под опускающимся прямо на плечи шлемом.

— Да так, разных идиотов спасаю. — Я стащил тело девушки с лежака, не очень заботясь о комфорте временно отключившейся прекрасной дамы, и извлек под взгляды ошалелых зрителей легко узнаваемые рабские ошейники. — Вам эти штучки ничего не напоминают? А на мысли определенного толка не наводят? Особенно в комплекте с вот таким станером, что по-прежнему торчит за поясом у нашей спящей красавицы и все еще хранит тепло ее изящных рук?

— Вот сучка! — Ахнул техник, мгновенно сложивший все части головоломки и пришедший к правильным выводам. — Лейч, а ведь это... мы того... А куда ты ее?

— В шлюз, — возможно, солдат корпорации 'Звездный камень' и не мог похвастаться величиной своего интеллекта. Но время, в которое мы живем, заставляло людей иметь богатый жизненный опыт по части возможных подлянок, а потому киборг неверной интерпретацией событий определенно не страдал. И надевать на свою жертву скафандр, перед тем как выпихнуть ее в вакуум, похоже, не собирался.

— Эй, не надо пороть горячку с самосудом! — всколыхнулись во мне остатки полученного в детстве воспитания. Впрочем, голос совести был не настолько силен, чтобы связываться из-за него с воспылавшим жаждой возмездия за еще не причиненное зло киборгом. Оставалось лишь идти за ним следом и словесно увещевать: — Успокойся, парень, успокойся, ну ты только посмотри на нее, какая же она красивая. Сам подумай, разве можно ее вот так вот сразу в шлюз?

— Хорошо, — остановился Лейч, уже практически достигший тонкой пленки силового поля, и принялся раздевать Джину. — Признаю. Ты прав. Но потом все равно в шлюз!

Убедить его, что я совсем не то имел в виду, не удалось. Тем более что на сторону недавнего противника встал и неожиданно начавший проявлять немалую активность техник, масляно сверкающий из-под бинтов единственным здоровым глазом. Не желая эскалации конфликта или созерцания дальнейшего действа, не говоря уж об участии в нем, я бросил им фразу 'разбирайтесь сами' и предпринял часовую прогулку по развалинам модуля для успокоения нервов. Без толку потратил ресурсы скафандра и не нашел ничего такого, что могло бы пригодиться в отсутствии ломбарда, куда можно нести на продажу всякое барахло. Но когда я вернулся, то против ожиданий не обнаружил рядом со входом в боевого робота истерзанного женского трупа. К счастью, и зашевелившиеся в тот момент худшие предположения также не оправдались. Джина, вполне живая, пусть связанная и накачанная снотворным, обнаружилась внутри кабины вместе со слегка уставшими, но в общем и целом довольными членами экипажа.

— Ребята возражали против ее устранения, — кивнул в сторону лежащих пластом товарищей, сейчас чего-то обсуждающих тихим шепотом, Френк в ответ на мои вопросы. — Им тоже хотелось повеселиться, но здоровье пока не позволяет. А ошейник решили не использовать. Ну, у нее наверняка есть способ его снять даже без ключа. Прием среди работорговцев известный. Как думаешь, Игорь, а если ее вообще не поить, она до их выздоровления дотянет?

— Вряд ли. Но нам в любом случае нужна дополнительная вода, — заметил я, кивая на оставшиеся емкости, в которых в сжатом виде плескалась незамутненная посторонними добавками жидкость. — Да, мы можем растянуть запас еще дня на два, но что потом?

— В центральном модуле мы обшарили уже все, что можно, — вздохнул Лейч, нервно барабаня пальцами по собственной бронированной груди. — Надо на другие части станции перебираться. Только как? Цедашу еще никуда не ушли, я слушал эфир. Они, похоже, тут всерьез и надолго. Здесь работу наших систем корпус станции экранирует. Если не запускать большие реакторы, а шальная тропинка не пронесет корабль рептилоидов поблизости от нас, можно возиться вполне спокойно. Но в открытом космосе их радары засекут любую подозрительную деятельность в момент.

— Запустить на несколько секунд скафандр, как я делал, а потом двигаться по инерции, — ничего лучшего в голову не шло. К тому же сильно отвлекала находящая в художественном беспорядке одежда Джины и то, что ранее скрывалось под ней, а теперь виднелось в образовавшихся прорехах.

— Одну мелькнувшую засечку на радаре причислят к помехам, две, возможно, сочтут совпадением, а вот три обязательно дадут достаточно данных для составления закономерности, — разбил идею в пух и прах техник. — Я примерно представляю, как там у них все работает, и общий принцип деятельности систем именно таков. Если мы будем часто мотаться туда-сюда, то нас обязательно вычислят, обнаружат и уничтожат. Нет, чтобы остаться незамеченными, нам надо попасть к другому модулю практически без использования энергии. Увы, перемещаться в космосе, не используя реакторы или на крайний случай атл-батареи, невозможно. А значит, надо как можно дольше растягивать собственные запасы и искать воду. В каютах офицеров есть душевые кабины, как думаете, если вскрыть тамошний водопровод, мы сумеем чего-нибудь обнаружить?

При этих словах в голове у меня будто вспыхнула лампочка. Заря освоения человечеством межпланетных перелетов, наступившая еще до моего рождения. Старые добрые ракеты на химической тяге, чьими дальними родственниками ныне являются использующиеся в оружейном деле реактивные снаряды. Между прочим, сохранившие тот же принцип перемещения в пространстве, дабы давать как можно меньшую засветку на радарах и тем самым избегать встречи с зенитными системами.

— Да ну? — хмыкнул я, мысленно вспоминая, есть ли у робота, в чреве которого мы сейчас находимся, какие-нибудь системы вооружения, кроме энергетических. — Знаешь, а вот здесь мне, похоже, придется тебя изрядно удивить!

Скажи мне кто раньше, что можно за какие-то сутки собрать из разного хлама космический корабль, игнорируемый системами обнаружения развитых инопланетных рас, будто передовое детище стелс-технологий, и я бы долго ржал. А если бы то, что у нас получилось в итоге, показали космонавтам моего времени, они бы горячо одобрили этот шедевр и поинтересовались, с какой детской площадки его увезли и вообще, зачем оставили малышню без их любимого звездолета, стоявшего аккурат между песочницей и каруселью. Из труб и балок сварили каркас конструкции, больше всего напоминающей мальчишеский плот с домиком на нем. Потом щели закрыли листами стали или пластика, ну что под руку первым подвернулось. В импровизированной кабине разместили пульт управления прицепленными под днище ракетными ускорителями, отделенными от боевых частей. С последними, прямо скажем, повезло. Среди уцелевшего добра арсенала нашелся массивный контейнер с противоракетами, являвшимися частью активной обороны истребителей. Небольшие стержни, напоминавшие детали обычных фейерверков, прекрасно предназначенные для работы в межзвездной пустоте, давали столь небольшой факел бесцветного пламени, что засечь его наблюдателям удалось бы лишь вблизи. И чтобы придать в условиях невесомости начальный импульс движения той груде металлолома, которую мы гордо окрестили космическим плотиком, их вполне хватало. Система навигации, не имеющая в своем составе ничего, кроме глаз пилота и видеодатчиков его скафандра, играющих роль телескопа с многократным увеличением и автоматическим распознаванием цели, заслуживала отдельного слова. После ее утверждения Френк ржал так, что ему стало плохо, и недолечившийся техник слег к своим страдающим от лучевой болезни коллегам. А мы с Лейчем отправились к ближайшим модулям, бывшим от нас не на расстоянии вытянутой руки, но достаточно близко, чтобы шансы привлечь внимание цедашу оказались сочтены меньшим злом по сравнению с медленно подкрадывающейся жаждой.

Рудообогатительный завод, проверенный первым, на фоне главного модуля выглядел почти целым. Подумаешь, три дыры в обшивке, мелочи какие. Но вот там живых людей не обнаружилось вообще. Вся смена инженеров сложной машинерии, находившаяся во время неудавшегося переселения в другую звездную систему на своем рабочем месте, погибла. Причиной послужили системы пожаротушения, кем-то из них включенные на полную мощность перед началом ракетного обстрела. Моментально откачавшие кислород аппараты ни в коей мере не волновало, что по данному объекту еще не стреляли, и потому люди не герметизировали свои скафандры. Взрывная декомпрессия встретила их с открытыми забралами шлемов. Надеюсь, они ничего не успели почувствовать. Что ж, по крайней мере, забрать излишки уже не нужных им ресурсов в виде воздуха, воды и сухого пайка оказалось легко, пусть и немного грязновато.

Оранжерея, хоть и объемная, но полая и почти пустая, отличалась особой хрупкостью. От одного попадания ее купол, составляющий треть модуля, рассыпался на мелкие части, собрать которые воедино без божественного вмешательства не представлялось возможным. Ну а твердые и более-менее стабильные остатки вместе с парочкой человек, находившихся внутри и обеспечивающих отсутствие проблем во время транспортировки, основательно изрешетило шрапнелью рептилоидов. Хотя один из них вроде еще был жив довольно длительное время после катастрофы, судя по сжатому в его руке пистолету и разнесенному вдребезги шлему скафандра. Странно, вода у него была в громадных количествах, воздушные картриджи и запас продуктов тоже еще не подошли к концу, так почему же он решился на самоубийство? Спятил в одиночестве? Не знаю и уже никогда не узнаю. Впрочем, в любом случае, мое бывшее место работы таило в себе впечатляющие по меркам горстки выживших запасы пригодной для питья жидкости. Резервуары, конечно, опустели, но часть резервных емкостей, представляющих из себя баллоны, закачанные под большим давлением, остались не повреждены. Они хранили в себе многие тысячи литров, коих нам хватит надолго. В крайнем случае, если кончится запас системы жизнеобеспечения в кабине боевого робота, воду можно будет разлагать на водород и кислород, уж на это моих знаний химии хватит.

До других модулей, находящихся намного дальше, мы добраться путем простейших перемещений в пространстве сначала не решались. Но потом один из поправляющихся техников, вышедший на прогулку по внешней обшивке раскуроченного модуля, чтобы хоть немного побыть в одиночестве, глазея на звезды, заметил странные ритмичные вспышки явно искусственного происхождения. Где-то рядом имелись еще выжившие люди из нашей команды. Поскольку проблема дефицита ресурсов была решена, я собрался разведать, что там и как. Одновременно желая первым добираться до мест, где могли уцелеть полезные и способные быть использованными в личных целях вещи. Кстати, вся добыча Джины, собравшей ценностей не меньше, чем на шесть-семь тысяч кредитов, уже была надежно экспроприирована.

Поскольку цедашу из системы убираться пока не спешили, в целях маскировки двигаться пришлось без применения высокотехнологичного оборудования. На все том же космическом плотике. Правда, из-за несовершенства системы навигации и плохо дозируемой работы ракетных ускорителей, существовала опасность серьезно промахнуться мимо намеченной цели. А чем больше будет маневрирования, тем выше шанс попасться на глаза врагам. Но как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

'Дурацкий был план выбраться в космос', — мысленно вздохнул я, когда импровизированное судно, настоящими космонавтами вряд ли бы сочтенное годным даже для транспортировки отслуживших свое анализов, начало приближаться к нужному нам району. Именно тут корабли сбросили большую часть буксируемых ими модулей. Да, впрочем, и сами они отсюда не очень удалились. Теперь их выпотрошенные остовы удавалось различить с минимальной подсветкой изображения на забрале гермошлема. Странно, почему цедашу никак не хотят убираться обратно домой? Они упорно продолжают отлавливать попрятавшихся по астероидам шахтеров и таскаться туда-сюда вместе с добычей и целыми флотилиями трофейных кораблей. Стервятники, блин! Не успокоятся, пока не выскребут со своей добычи все полезное и легкоусвояемое мясцо в виде горнопроходческого оборудования и, возможно, его владельцев, оставив лишь кости разрабатываемых месторождений. В принципе, тоже не очень плохо. Если я добуду хотя бы минимально работающий корабль, то смогу на будущее застолбить за собой лучшее из имеющихся в настоящий момент разведанных месторождений, когда в систему вернутся люди. Вот только смущает маленькая проблемка — звездолета у меня нет и не предвидится. — Нужно было на Земле оставаться и идти в мафию. Или, как Петр, в наемники. Может, на высокий карьерный и финансовый рост надеяться там и не стоит, зато имеется некоторая стабильность. Если не убьют, то все будет в шоколаде, даже тяжелораненых принято лечить за счет нанимателя. Приемный папочка тому полумеханическое доказательство. А сейчас вокруг тоже нечто коричневое, но отнюдь не того вкуса, да к тому же весьма дурно пахнущее.

Время шло, в голове метались абсолютно посторонние мысли, посвященные чему угодно, но редко носящие положительную окраску. Расстояние между мной и моей целью сокращалось, пусть медленно, но верно. Лейч, второй и последний член команды самодельного транспортного средства, для которого даже 'Ржавый пепелац' станет слишком гордым названием, воспользовавшись редкими в последнее время минутами относительного отдыха, нагло дрых. Зажегшаяся на внутреннем стекле шлема желтая предупредительная надпись, свидетельствующая об отклонении с выбранного курса, заставила мысленно выругаться и откорректировать траекторию полета, активируя новый ракетный ускоритель. И ведь это уже не в первый раз. А лететь к своей цели нам еще долго, слишком уж далеко нас разнесла разница в скорости кораблей-буксиров. Очевидно, прокладывать курс космических объектов на глаз — не мой конек, тут большой талант нужен. Или специальные программы для синтетических мускулов, связанные с оптическими сенсорами и хорошим математическим анализатором. Увы, ничем из вышеперечисленного никто из выживших не обладал. Внезапно область экрана напротив левой половины лица затемнилась. Осветилась. Снова затемнилась. Похоже, на шлем скафандра обрушился мощный поток фотонов, и чуткая электроника пыталась автоматически приспособиться под изменившиеся условия внешней среды, чтобы не доставлять дискомфорт своему носителю. Три длинных, три коротких. Да это же сигнал SOS азбуки Морзе, получившей всемирное распространение задолго до моего рождения и пережившей даже Третью мировую из-за ценности в некоторых экстремальных ситуациях! Мне прямо в лицо бил прожектор, которым кто-то подавал сигналы, заметные в оптическом диапазоне, и нигде больше! Луч был слишком слабым, чтобы его засекли господствующие в системе цедашу. Значит, это практически наверняка другие выжившие представители нашей корпорации!

Следующие минуты полторы ушли на то, чтобы растолкать уснувшего киборга и определить, а откуда собственно исходит призыв о помощи. Модуль, выбранный целью полета, находился слишком далеко. Да и, судя по тому, как затемнялось забрало, свет падал откуда-то сбоку. Но там, если верить составленной при помощи остальных космонавтов карте обломков, нет ни одного более-менее крупного искусственного образования. Или...корабля?!

Предположение подтвердилось. Луч света исходил из узнаваемой с трудом туши покалеченной баржи, напоминавшей сейчас банку из-под шпрот, после того как ее пытались открыть молотком туристы, забывшие консервный нож дома.

— Как думаешь, что это за корабль? — Лейч нервничал и на всякий случай тискал в руках плазменную винтовку.

— А я знаю? На нем не написано. И я не техник, чтобы опознавать созданные по одному и тому же шаблону бандуры по незначительным различиям, приобретенным в ходе эксплуатации. — От традиции размещать название на видном месте в эру использования межпланетной связи и полного отсутствия иллюминаторов отказались за ненадобностью. Да и позывные, в случае чего, менять легче, а в наше время это существенный плюс. — Хотя... Слушай, а перед нами часом не флагман?

— С чего ты взял? — заинтересовался киборг.

— Ну, просто если кто и мог выжить в такой заварухе, так только Олег, — поведал ему я, вспомнив об индивидуальном защитном щите, спасающем сидящего в кресле главного человека станции. — Сам знаешь, в космосе начальником за одни только красивые глаза и связи не становятся. Тут нужна хватка, удачливость и умение выкрутиться из любой ситуации.

— А, ну да, шеф у нас во многих переделках побывал, — кивнул Лейч. — А долго нам еще лететь?

— Не очень, — сверился с показаниями целеуказателя я. — И потому не расслабляйся. Помнишь того спятившего, который застрелился от страха и одиночества? А здесь, вполне возможно, себя прекрасно чувствует его куда более терпеливый и агрессивный вариант.

Однако, по мере приближения к почти уничтоженному остову судна, чувство тревоги начало ослабевать. Шесть фигур в скафандрах хранили полное молчание в эфире, видимо, не зная, что ближнюю связь уже с расстояния в десяток километров не засечь. Но зато они радостно махали руками, бегали с места на место и даже обнимались друг с другом. И в их принадлежности именно компании 'Звездный камень' тоже сомневаться не приходилось. Теперь, с близкого расстояния, я при помощи увеличения изображения на забрале скафандра уверенно опознавал личный транспорт Олега. Он отличался от остальных своих собратьев, бывших в первую очередь торговыми посудинами, а не боевыми звездолетами, наибольшей бронированностью и вооруженностью.

Полностью погасить скорость космического плота не удалось. Все-таки использовать направленный в обратную сторону ракетный ускоритель в качестве тормоза — идея далеко не лучшая с любой точки зрения. Но как оказалось, спасаемые с необитаемого острова, пардон, с разбитого остова, жертвы кораблекрушения настолько жаждут убраться из места их заточения, что готовы в прямом смысле слова лететь навстречу неожиданным гостям. Массивная туша, больше всего напоминающая танк, сначала расплавленный, а потом залитый в гуманоидоподобную форму, причем без малейшей утраты боеспособности, за секунду преодолела все еще разделяющее нас расстояние. Одним слитным движением она нанесла Лейчу тяжелую черепномозговую травму, взмахнув дулом своего оружия, как дубиной, и тем заставив тяжелого киборга безвольно рухнуть вниз грудой запчастей. А в следующий миг поймала меня в захват неимоверно сильной руки и, словно какую-то пойманную энотологом-любителем букашку, подтащило к своим глазам.

— Кто послал? Пункт приписки? К какому дому принадлежишь, голоногий?! — Пытать человека, не вынимая его из скафандра, трудно. Но агрессор справлялся с этим непростым делом воистину блестяще. Сочетание из нещадной тряски, дарящей ощущения, мало отличающиеся от тех, которые может дарить центрифуга, дикого рева из динамиков и яркого луча прожектора, бьющего прямо в лицо и неведомым образом минующего все светофильтры, не оставляло даже и мгновения, чтобы подумать о сопротивлении. Впрочем, чтобы дотянуться до лазерного пистолета или винтовки все равно требовалось для начала разжать чудовищные пальцы. А без лома заниматься столь безнадежной затеей нечего было и пытаться. — Молчишь, предатель? Ничего, сейчас заговоришь. Сейчас, сейчас... когда контроль над системами скафандра перехвачен и не такие шиноби ломались! Способ старый, проверенный, им во славу дайме любого петь, как соловей, заставить можно. Говори, ну, гайдзин!

— Л-л-л-и, — п-п-придурок б-больной! — Сочетание неимоверных размеров и проскальзывающих терминов из японской культуры, вряд ли кому вообще известной, кроме нас двоих на станции, позволило с достаточно большой вероятностью определить неожиданного агрессора. А вылезшее на экран щлема предупреждение о том, что на интеллектуальные системы гермитичной одежды идет вирусная атака, заставила действовать быстро, не дожидаясь, пока в ней накроется какая-нибудь важная микросхемка, тем оборвав мой жизненный путь. — Хватит! Прекрати! Это же я, Игорь! Твой зам! Зам, с которым ты скоро должен был поменяться местами!

Ой, зря я это сказал. Сейчас гигант, судя по всему, облаченный в боевой скафандр, увеличивающий его способности и габариты еще на порядок, просто сожмет посильнее пальцы. И неудачливый карьерист окажется раздавленным, как спелая ягода винограда, брызнувшая своим соком во все стороы. Что это? Меня больше не трясут? И ставят обратно на ноги?

— Генерал Игорь? — Теперь я знаю, как чувствует себя кролик перед удавом. Благо соотношение пропорций у нас с измененным примерно такое же. Нависший надо мной посланцем неумолимого рока киборг выглядел страшно. Дело было даже не в его размерах и громадной пушке, калибром явно превышающей устанавливаемые на истребитель орудия, вовсе нет. Лицо измененного, видимое сквозь забрало шлема, оказалось покрыто устрашающего вида гнойниками и мерзко пульсировало под действием множественного нервного тика. Да и цвет кожи мутант имел бледно-зеленый, словно у лежалого покойника. Если взять штук шесть-семь обычных людей, у которых непроизвольно сокращаются абсолютно разные мышцы, заразить их проказой, напугать, а потом все эти уродства объединить воедино, только тогда получившийся кошмар приблизится к внешности изрядно потрепанного жизнью азиата. — Это вы?

Получив в ответ идентификационный код, единственное, что можно было предъявить в подобной ситуации, гигант зашатался и рухнул. К счастью, не лицом вниз, а то раздавил бы невзирая на отсутствие силы тяжести, а всего лишь на одно колено.

— По праву верного вассала вручаю вам власть над войсками, кои подчинены мне, и над телом князя нашего хладным. — У измененного абсолютно точно шарики заехали за ролики, а сверху их придавило гидравлическим прессом. — Спасены с кораблей два десятка людей, сейчас, подобно своему предводителю, в холодном сне отдыхающих. Лишь я и техник старший Том да роботы его, человекоподобные, в сознании ныне и могут выполнить приказы ваши. Сие свидетельство лишь моей лености да ограниченности жизнеобеспечения систем. Коли с обязанностями своими справлялись бы мы лучше, так мощь и силу дом наш в таких количествах не потерял.

— Эээ...Доклад принял. Все принял, короче. — До сегодняшнего дня с настолько явными безумцами дело мне иметь не приходилось. — Ли, а что с тобой? С лицом! С лицом имею в виду!

— Приказ отдал Олег, чтоб я спасал кого лишь можно и подле был него. — Если не ошибаюсь, азиат сейчас говорит белым стихом, то бишь его национальной поэзией хокку. Мда, реально крышу снесло у парня. И как такого прикажете лечить? На него смирительной рубашки у нас точно не найдется. Может, смирительные цепи поискать? — Но ранен оказался дайме сильно и уснул холодным сном. В противоречия вступили установки, что в теле ронина, стоящего перед тобой, между собой и здравым смыслом. Командование вынужден был принять и главным стать, хоть права не имел. Но старый Том, во время битвы жену и дочерей своих спасая, нарушил интересы фирмы и потерял доверие и честь. И, мучаясь от небрежения долгом, физически вдобавок мучаюсь, ведь я, пост занимая тот, что не по праву, сгниваю. Распадаются на звенья неважные цепочки ДНК.

— Стоп, ты же говорил, что он вместе с тобой! — окончательно запутался я, склоняясь над Лейчем и проверяя показания его скафандра. Вроде жив, но без сознания. Хм, интересно, а с какой силой надо бить, чтобы выдерживающего выстрел в бронированную черепную коробку киборга отключило, но не прикончило? И еще более интересно, неужели сказанная измененным фраза насчет происходящих в его теле процессов действительно правдива? Ввести в человеческий организм такие тонкие изменения на таком глубоком уровне, как главное хранилище наследственной информации... О! Это воистину тонкая работа! И тот, кто на нее способен, может заодно омолодить человека не хуже, чем главные медицинские корпорации Земли. А то и вовсе приспособить его к жизни на таких планетах, куда более-менее нормальные люди вовек не сунутся. Неужели разрушенный клан стоящего передо мной измененного действительно овладел подобными технологиями? Но как, в таком случае, он сам уцелел? Социки, если прознают о подобной угрозе своей монополии, гонялись бы не только за отдельными бойцами, но и за всеми, кому те умельцы случайно могли пожать руку или плюнуть в лицо лет пятьдесят назад.

— Увы, предателю нет здесь альтернативы, — не изменяя своей странной позы и стиля речи, произнес Ли. — Да и не так уж сильно он и виноват, чтоб убивать его без повеленья дайме. А потому к работам он насильно принужден, на коих меня роботом мясным лишь обзывает и прочей бранью, ведомой ему. Но все же, справляясь с ордой дроидов, он многое успел уж починить. Увы же, не дает нам улететь приказ Олега, который я не в силах отменить. Но в силах ты.

— Ух, е-мое, — голова от такого объема информации, да еще поданного подобным способом, самым натуральным образом пухла. Или где-то скафандр прохудился, и ее декомпрессией распирает? Да нет, вроде все в норме. — Ладно, помоги привести Лейча в чувство, и будем разбираться, что тут у вас и как.

Глава 8

— Дано: куча технического мусора посреди космоса. Два десятка выживших, находящихся в разной степени пришибленности. Полтора десятка кораблей цедашу, при равном тоннаже соотносящиеся с человеческими по огневой мощи в пропорции где-то пять к одному. — Я внимательно осмотрел аудиторию, состоящую из Ли и Тома, после чего продолжил импровизированный брифинг: — Задача минимум — выжить. Максимум — подгрести под себя всю систему. Учитывая, что пираты рептилоидов сейчас собирают в свои трюмы все ее богатства, их экспроприация может здорово поднять наш статус.

— Неосуществимо. — Передав бразды правления и полуживого Олега в руки того, на кого генетически и механически неспособный к руководству азиат мог хоть как-то положиться, киборг стал выглядеть куда лучше. Исчез нервный тик и тремор рук. Пропали ужасные чирьи на морде, наводящие на мысли о применении биологического оружия или химической аварии. Из голоса выветрилась размеренность белого стиха и не совсем свойственные современному языку обороты. — Легче выиграть в русскую рулетку, играя не старомодным револьвером, а современным бластером. Трехствольным, с независимо работающими друг от друга излучателями, настроенными на залповую стрельбу.

— С одной стороны, приходится согласиться, — задумчиво протянул белобородый и чернокожий техник, расчесывая пальцами свою богатую лицевую растительность, благополучно пережившую все неурядицы минувших дней. На Ли, вынужденного подчиняться неадекватному приказу и держащего Тома, а также некоторое количество погруженных в криосон людей фактически в заложниках, он особо не обижался. Азиат уже не впервые вел себя так... нелогично. Просто в этот раз ситуация оказалась несколько хуже, чем обычно. Имея жену и дочерей из измененных, старик прекрасно разбирался во всех возможных и невозможных для них проблемах. И потом, страдающий от нарушения вложенных в него программ, киборг остался достаточно адекватен. Пользуясь особым скафандром, переделанным под его габариты из боевой брони элитного диверсанта гуманоидов ролс, не одну собаку съевших на умении обманывать сканеры своих врагов, он собрал все оставшиеся более-менее пригодными к использованию ресурсы корпорации 'Звездный камень'. Разбитые корабли и сегменты станции выпотрошил. Выживших, к кому успел вовремя, подвергнул той же процедуре, что и Олега, то бишь криозаморозке. А в центральный модуль и два других расположенных рядом с ним просто не успел заглянуть. Они были от флагмана дальше всего остального да к тому же сильно пострадали и потому представляли из себя малоинтересные цели. Ну а там мы и сами в гости заявились.

— С другой стороны, куш нам, теоретически, в случае гипотетического успеха, может перепасть более, чем весомый. Вы не находите, что введенные рептилоидами в систему силы смотрелись несколько излишними? Такая эскадра могла бы успешно взять штурмом какую-нибудь не совсем уж заштатную колонию, ставшую бы куда более прибыльной просто за счет выкупа от ее губернатора, не желающего получить обстрел своего дворца с орбиты. А цедашу можно считать какими угодно, но только не глупыми. Они что-то ищут, на шахтеров обращая внимание лишь постольку-поскольку. И эта вещь достаточно нужная им, чтобы ящеры взрывали комплексы по добыче и обогащению руды. Хотя обычно скрупулезно выковыривают их, увозят домой и продают. А они сначала разнесли нас по винтику. Потом начали геноцидить других, временами высаживая из своих крупных транспортников карманную армию десанта на чем-то приглянувшиеся им искусственные объекты... Не знаю, чего им нужно, но нам оно тоже пригодится, особенно с учетом расходов, требующихся на приведение дел корпорации в порядок.

— В точку! — заметил я, уважительно взирая на битого жизнью космического волка, вопреки приказу Олега удержавшего истребители в момент атаки на цедашу. И тем самым спасшего половину машин и всех пилотов, то есть свою семью. Опыт! Правда, из-за таких радикальных нарушений буквы и духа отданного свыше распоряжения Ли пришлось временно зачислить главного техника в неблагонадежные элементы и обращаться с ним соответственно. Хорошо, хоть моих полномочий как принявшего командование хватило восстановить его статус-кво. — Тем более, с выполнением задачи минимум проблем ведь не будет, верно?

— Моя супруга уже почти закончила монтаж стабильной системы жизнеобеспечения, собранной из уцелевших деталей. Она способна обеспечить нашей группе автономное существование на протяжении пары месяцев внутри инженерного модуля, признанного наименее пострадавшим, — заверил техник, лучше всех разбирающийся в проблеме. — Хорошо, что остовы кораблей оказались не слишком далеко, чтобы таскать из них нужные детали посредством стелс-скафандра Ли. Ну и примитивного способа перемещения на самопальном реактивном двигателе, не дающем засветок на радарах. Мда... не понимаю, почему у нас нет подобных двигателей? Вместо того, чтобы свое производство развивать, у ролс маскировочные системы выкупаем.

— После Великой Войны ракетостроение и вообще космос, куда люди добирались именно таким способом, оказались надолго заброшены, — пояснил ему я. — А потом нашли технологии чужих, включая антигравитацию и устаревшие технологии, в десятки, если не сотни, раз менее эффективные, оказалось попросту незачем реанимировать. Разве только в оружии их до сих пор применяют, но это все-таки не совсем то. Думаете, нам удастся получить преимущество, если оснастить какой-нибудь корабль подобным устройством?

— На ближней дистанции судно все равно засекут, — с некоторым вздохом покачал головой старый космонавт. — Тут система активной маскировки нужна, а достаточно эффективных ее аналогов, чтобы обманывать цедашу, даже у военных нет. Ну, если только от ролс по обмену полученные. Хотя идею перевозить контрабанду при помощи древней техники стоит рассмотреть поподробнее. Нет, если ставить перед собой реальные цели, мы должны по-прежнему изображать из себя труп, ожидая, пока рептилоиды слиняют куда подальше. Но... мы можем разграбить остатки аванпоста. Про систему обороны можете даже не думать, ее угробили цедашу, а свою не поставили. Им просто незачем. Да и радары мои там никакой активности не засекают. А с такого смешного расстояния, что нас разделяет, они там даже построенный по человеческим технологиям корабль-невидимку засекут! Только представьте, какие ценности можно будет там найти! Предметы роскоши и высоких технологий, принадлежащие обладателям высоких статусов, оружие и приборы, не попадающие в открытую продажу...

— Награда за голову, которую получат вольные стрелки социков, пристрелив нахалов, осмелившихся разинуть рот на трупы представителей государственных корпораций, — продолжил Ли, ехидно скалясь. — А ее назначат обязательно.

— Увы, но это так, — пришлось согласиться технику. — Но если на аванпосту не будет активных контуров обороны, как там узнают, кто именно из обитателей системы наведался в гости на юридическую территорию метрополии? Под цедашу нам не замаскироваться, но шахтеров здесь хватает. Так же, как пиратов, которые, уверен, уже подтягиваются в систему по своим нелегальным каналам, чтобы пограбить уцелевших после налета рептилий. А если чей-нибудь достаточно массивный Т-портал окажется далеко от системы, ну, чтобы случайно не нашли, то они и самих ящеров могут прижать. За их корабли на внутреннем рынке нашей расы платят едва ли не кредитами по весу.

— Вариант, — оставаться в космосе с кучей технического мусора вместо надежной станции мне решительно не хотелось. Тем более, даже над имеющимися развалюхами перехватит контроль Олег, как только его разморозят. А это скоро, может быть, завтра-послезавтра. Выживших врачей вытащат из их саркофагов уже сегодня, и, как только они оклемаются, то профессионально вернут всех остальных нужных людей в строй. И удержать власть в своих руках не получится даже теоретически. Нет ни ресурсов, ни связей, ни опыта. Но вот универсальный ключ ко всем замкам — деньги стали бы не лишними. Хоть долг Петру выплачу и, может быть, собственный корабль приобрету. Если очень-очень сильно повезет. — Конкретные предложения есть?

— Шесть разнокалиберных трофейных скафандров сорокалетней давности, доставшихся по случаю и не могущих быть связанными с нашей фирмой. — Тотчас начал излагать детали плана, видимо, давно вертящегося в его седой голове, техник. — Если их не снимать и не называть в переговорах по ближней связи конкретных имен и мест, то ни одна система безопасности одетых в них людей не опознает. В качестве транспортного средства используем космический плот с реактивным двигателем, чью работу современные сканеры не засекают. Потом, правда, все инструменты придется уничтожить, для надежности. Пользоваться ими во второй раз будет слишком опасно. Добытое же спрячем в полом астероиде, есть у нас несколько подобных на примете. Ну а потом запустим каменюку куда подальше по вроде бы случайной траектории, алгоритм расчета которой будет известен только нам. Когда шумиха уляжется, реализовать награбленное будет хоть и нелегко, но вполне возможно. Да, риск все равно остается, но получить мы сможем действительно много.

— Одни лишь ядерные заряды, а аванпост, абсолютно точно их в своих закромах имеет, в случае выброса на черный рынок вызовут настоящий ажиотаж. Они будут уходить по одному как особо эксклюзивные лоты на крайне денежных аукционах, — задумчиво пробормотал Ли, на которого аргументы Тома, по всей видимости, все же произвели впечатление. — Последний раз, когда наш кладовщик, мир его праху, наводил информацию о подобном вооружении, одна ракета с такой боеголовкой оценивалась в половину миллиона. Система защиты на них, правда, должна стоять высококлассная, но ничего, сломаем. Было бы время. И не сперли бы их цедашу, прекрасно умеющие считать и знающие ценность подобных вещей. Но не падет ли на 'Звездный камень', чья станция в разобранном и разрушенном виде окажется ближе всего к месту происшествия, основное подозрение?

— Полагаю, следователи все же отдадут предпочтение рептилоидам, — заметил я, потирая вспотевшие ладони. Ну, вот и наступило время, когда в случае успеха можно будет держать в подвале пару-тройку собственных атомных бомб. И при желании чего-нибудь ими взорвать. Записаться, что ли, в высшую лигу террористов человечества, накрыв резиденции глав особо людоедских корпораций? Нет, боюсь, не поможет, их щиты, купленные у пришельцев и потому превосходящие людское оружие на голову, отдельными боеголовками не продавить. Тут по нескольку залпов целой флотилии, как минимум, потребуется. — Но и нас вниманием не обойдут. А поэтому к делу лучше всего привлекать как можно меньше народу. В идеале ограничить круг посвященных в него нами тремя, несмотря на связанные с этим трудности. Даже Олега известить о произошедшем постфактум, после того, как шумиха уляжется. Он, поскольку принадлежит к чистым, не сможет утаить правду после того, как подвергнется воздействию элементарной сыворотки правды. Ли разговорить будет не так то просто, биохимию такого измененного с наскока не взять. Если только следователи не поймают его на логических противоречиях, им придется ограничиться одними лишь вопросами. А запугать же потомка самураев, подвергшегося столь тотальной коррекции организма, в принципе, невозможно.

— Чувство страха у меня есть, — качнул массивной головой азиат. — Но да, оно не слишком сильное и на рассудок влияет лишь во вторую очередь. А как же вы?

— А с нами произойдет трагический несчастный случай, — шаблоны действий в подобных ситуациях я разрабатывал еще вместе с Петром. И далеко не все из них предполагали честные отношения с подельниками, равно как возможность оставить их в живых. Но одному результаты подобного мародерства реализовать не удастся. Риск же, что избавятся как раз от меня, чтобы не оставлять лишних ниточек к преступлению и не делиться прибылью, в данной ситуации придется считать неизбежным. — Полезем реанимировать реактор какого-нибудь пострадавшего судна и подорвемся. Учти, Ли, я рассчитываю на пышные официальные похороны. Их запись будет согревать мне душу под новым именем. У нас же, учитывая всю специфичность работы во фронтире, не может не быть нужных документов, верно? Где они лежат, увы, не знаю, слишком уж мало времени провел на своей должности. Да еще с таким большим форс-мажором.

— Найдем, — кивнул киборг с невозмутимостью статуи. — С гражданством метрополии, правда, придется попрощаться. Но тому, у кого нет капиталов, измеряющихся десятками миллионов кредитов, от него вообще-то пользы особой и нет. Вот только смерть в результате несчастного случая будет смотреться излишне подозрительно. Давай, ты затеешь мятеж, а я тебя пристрелю из личного плазмомета, попутно зацепив и не успевшего вовремя отойти в сторонку Тома?

— Тела все равно останутся, — заметил ему седобородый негр. — И простейшая генетическая экспертиза подтвердит, что это не мы. Плюс в таком случае придется как-то разбираться с семейством Игоря, оставшимся на Земле. Иначе социки могут заподозрить подвох.

— Ты недооцениваешь мощность моего боевого оружия, — хмыкнул азиат. — Поверь, после него опознавать будет нечего, а вот цены на ремонт модуля значительно увеличатся. Ну, а посылать к соотечественнику охотников за головами у русских не принято. Все подобные конфликты считаются у них внутрисемейными и решаются по-тихому, без привлечения наемников со стороны и выноса казней на всеобщее обозрение. Вопрос, что легче, залегендировать им крупные денежные переводы потом или же провернуть внезапное исчезновение всей семьи, выдав его за отложенную месть нашего босса, будем решать позднее.

— Возможно, на такие крайности идти и не придется, — согласился с ним я. — Зависит от того, чего и сколько мы найдем. Грошовую добычу будет легче оставить там, где она лежала, или утилизировать на месте.

— А если будут выжившие? — осторожно заметил техник. — Даже на нашей станции, пусть она и обладает повышенными, по сравнению с обычными ее товарками, характеристиками, сколько народу уцелело. А там военный объект, спроектированный не под коммерческую выгодность, а именно под агрессивное противостояние внешней угрозе и получение больших повреждений. Конечно, по нему прошелся десант рептилоидов, но шансы наткнуться на отсидевшихся в бункерах людей все же отличные от нулевых.

— Поступим, как с дешевыми трофеями, — кровожадно ухмыльнулся Ли, и я, если честно, не захотел проявлять гуманизм и спорить с ним. Причем вовсе не по причине устрашающих размеров и превосходящей боевой мощи оппонента. — К обладателям высоких статусов, а иных в космофлот не берут, поскольку вся черновая работа исполняется роботами или рабами, у меня накопилось множество претензий. Хотелось бы отдать частичку долгов.

Подготовка к наглому мародерству в особо крупных и порицаемых законом размерах заняла двое суток. После их завершения на космический плот погрузился отряд из меня, Ли, Тома и полутора десятков его андроидов, совсем недавно исполнявших роль массовки на флагмане. На самом-то деле из находящихся там людей в сознании оставался лишь он да киборг. Но про роботов никто из посторонних даже не догадывался. Человекоподобные роботы отправились с нами, будучи упакованными в стандартные контейнеры. Обряжать управляемых марионеток в старые-престарые скафандры пришлось уже на переоборудованном транспорте. Мою самоделку снабдили более совершенным, ну, во всяком случае, по части управления, реактивным двигателем. В несколько раз увеличили количество мест для грузов. Улучшили системы поддержания жизнеобеспечения, дав им запас не меньше чем на полмесяца пути. Шансы, что изобретение выходца из прошлого, в процессе эксплуатации, вдруг возьмет и выйдет из строя, оставались все еще очень велики. Обитатели станции остались в полной уверенности, что мы отправились грабить один из находящихся на отдалении разбитых кораблей, по-моему, 'Хомяка', куда его хозяин, не доверяющий банковским системам, якобы стаскивал материальные ценности.

Обратно я и старый техник вернуться уже не намеревались, во всяком случае, в ближайшем будущем. Сыграть наши роли в маленьком представлении для публики практически добровольно должны были все те же роботы, только обряженные в стандартную одежду космонавтов с затененными забралами скафандров. Ну, еще их снабдят записью диалога, в котором мне отводилась роль едва ли не опереточного злодея. Надеюсь, с пафосом не переборщили. Впрочем, публика в этом времени не особо искушенная по части эстрадных драм, комедий и трагедий, а наиболее популярной формой культурного досуга являются гладиаторские бои. Про полет, в принципе, тоже рассказывать особо нечего. Сидели в единственной каюте кое-как сваренной из металлолома штуковины, больше всего похожей на труд страдающего алкогольными галлюцинациями сварщика-абстракциониста. Молились, чтобы цедашу нас не заметили, случайно переключив радары на какой-нибудь новый режим работы. Развлекались байками, чтением книг, игрой во всевозможные виды карт, шашек, шахмат или компьютерных стратегий, а также заранее обреченными на неудачу попытками соорудить из пищевых концентратов еду, не вызывающую глубокого отвращения. К счастью, все, что имеет начало, имеет и конец. Наша самоделка почти через двое суток достигла цели, к которой нормальный космический корабль летел бы максимум минут двадцать, да и то половину времени тратил бы на разгон и торможение.

Высадка из нашего космического плотика производилась прямиком на так называемую 'Зеленую зону'. Часть станции, где воссоздавались условия, наиболее близкие к земным. Там, под светом ламп, росли трава и деревья, а черноту космоса прятало голографическое небо. Сейчас, правда, обстрел и вакуум надежно уничтожили и то, и другое. Место обитания верхушки официальных представителей метрополии в этой системе мало отличалось от любых других руин, оставшихся от высокотехнологичных построек космоса.

— Активная оборона отсутствует, — констатировал Том, когда подошвы его ботинок коснулись металла одного из доков станции Т-портала. Выглядела станция внешне практически целой. Оплавленные дыры в местах, где располагались турели, ну или куда просто попали выстрелы цедашу, не в счет. Наверное, раньше здесь парковалась роскошная яхта, по вооружению способная поспорить с иным крейсером. Жаль, что цедашу ее сперли и, возможно, уже перегнали в свои системы. — Не соврали мои радары.

— В случае, если бы они ошиблись, мы бы узнать об этом, скорее всего, не успели, — заметил я, нервно оглядывая представшую перед моими глазами конструкцию, размерами и формой больше всего напоминающую висящий в космосе гигантский стадион. Ну, или поставленную на ребро монету с дыркой. Диаметр врат для мгновенного перемещения через десять в какой-то там степени километров составлял около ста метров. Занятые механизмами обеспечения телепортации помещения превышали оставленное в их центре свободное пространство раз в двадцать. Громадная территория, пусть даже придется ее обыскать далеко не всю. Изрядная часть площади занята техническими модулями, вроде громадного реактора или хранилища для антиматерии. Трогать их себе дороже. Не зная правил безопасности можно устроить рукотворный катаклизм, разрушения от которого будут несопоставимы с результатами обстрела цедашу, вынужденных придерживаться общегалактических правил приличия. — Разлетелись бы в пыль от первого же залпа, поскольку у нас нет ни щитов, ни брони, ни даже более или менее профессиональной сварки деталей корпуса, держащихся лишь на честном слове и молекулярном клее.

— Тоже верно, — кивнул техник, делая рукой странный жест. Повинуясь ему, четверо андроидов выстроились стеночкой и, сохраняя этот строй, но маршируя не в ногу, начали движение. — Так, вперед отмычек не соваться, мы их для того и взяли, чтобы самим не рисковать. Кстати, а куда идем сначала?

Шквал лазерных импульсов, накрывший бодро вышагивающих андроидов, послужил альтернативным ответом на этот, без сомнения, важный вопрос. Нас встречали, причем отнюдь не цветами! Я, повинуясь приобретенным на многочисленных тренировках рефлексам, проворно упал и перекатился в сторону. Одновременно отчаянно костеря себя за беспечность и жалея об отсутствии поблизости подходящего укрытия. А еще с тоской вспоминая оставшийся на разгромленной станции гранатомет со встроенным щитом. Как ни странно, меня не подвергли полному или частичному испарению. И Тома. Даже андроиды передового дозора, нарвавшиеся на залп, были выбиты не подчистую. Сейчас их уцелевший представитель поднимал свою винтовку, выискивая противника, как и остальные механические болванчики, спешно десантирующиеся с эрзац-корабля. А вот Ли на месте не было, ни живого, ни мертвого. Лишь в стене ближайшей постройки, находящейся от нас метрах в двадцати, алело оплавленными краями свежее отверстие, практически полностью совпадающее с его габаритами.

— Что за болваны по нам стреляют? — В голосе старого космонавта, упавшего на одно колено и теперь наводящего на сооружение, откуда велся вражеский огонь, плазменный излучатель, облегчение смешивалось с изумлением. Импульсы концентрированного света били и били в нас, как ненормальные. Вот только кипятили они по большей части покрытие станции. Причем с весьма солидным разбросом, словно палили в них из какого-нибудь дробовика, предназначенного для боя на расстоянии пять-шесть, ну, максимум, десять метров. Хотя, возможно, просто имела место критическая неполадка прицельных механизмов. Огонь изрыгало несколько излучателей, расположенных на разных уровнях импровизированного бункера. Или, если стрельба велась живыми существами, можно предположить, что у них серьезные проблемы со зрением. Возможно, вследствие отравления или пристального любования на близкий ядерный взрыв? — И из чего палят?! У них же меткость хуже, чем у наркоманов под кайфом! Неужели какие-нибудь золотые мальчики за табельные пистолеты взялись?

— Однако силовой щит в их укреплении имеется, — заметил я, поспешно отползая в сторону той самой дырки, в недрах которой предположительно исчез Ли. А заодно не переставая посылать в сторону неприятеля импульс за импульсом, даже не особо целясь. Все равно они вязли в едва заметно мерцающей пленке поля, окутывавшего нечто вроде отдельно стоящего трехэтажного особнячка зеленого цвета. Строение, кстати, было обнесено декоративной решеткой в виде переплетающихся лиан с вкраплениями подсвеченных изнутри кристаллов, пошедших на цветки. Здание внешним видом решительно отличалось от большинства сугубо утилитарных сооружений космоса, значит, построено оно для каких-то шишек и является очень перспективной целью в плане грабежа.

Роботы, изображающие из себя людей, вследствие попыток совершать маневры уклонения, по уровню меткости не сильно обгоняли наших противников. Их залпы вырывали из кованой ограды внушительные куски, крошили изящные украшения особнячка, портили садовые скульптуры в его саду и проплавляли дырки в шикарных витражах строения. Один из дроидов даже кинул туда гранату, и она, отскочив от преграды, отлетела практически нам под ноги, вспыхнув облаком плазмы в считаных метрах от горе-гренадера. Была бы в вакууме ударная волна, и механический боец вышел бы из строя, а так отделался почти полной потерей сенсоров. Том, судя по доносящемуся из динамиков мату, на ходу пытался проконтролировать шаблоны действий своих боевых игрушек. Но в противостоянии искусственно созданного и затупленного до безобразия разума и технического гения седого негра выигрывал пока первый.

Внутри защищенного периметром силового поля территории вспучилось покрытие пола. В стену особняка впился громадный поток плазмы, начавший стремительно перескакивать с места на место. Судя по всему, киборг, наконец, проник куда хотел и теперь просто заваривал бойницы из своей жуткой пушки, вплавляя нерасторопных обороняющихся во все прилегающие к ним поверхности. Однако внезапно обстрел стих. Сразу. Резко. Мне не хотелось думать о том, что это может означать. Потерять нашу основную ударную силу в первые две минуты разведки станции и проиграть, это почти слова синонимы.

— Надо передислоцироваться туда, где стены здания будут мешать развертыванию поля и удастся сойтись на дистанцию рукопашной! — решил идти на выручку азиату Том, посылая в цель один за другим четыре импульса плазмы. Бесславно рассеявшихся. Качество щита заслуживало уважения, а его стоимость на рынке наверняка измерялась не менее, чем шестизначной суммой. — Ковырять эту преграду мы можем и до завтра, а вот они рано или поздно пристреляются. Плюс меня волнует подозрительное молчание нашего большого друга.

— Слишком уж напрашивающаяся идея, — возразил ему я, инстинктивно пригибая голову. Вражеский луч ударил о шлем моего скафандра. Броня выдержала, а если бы не выдержала, осознать сей факт стало бы уже некому. Однако врожденные рефлексы брали свое. — Не ловушка ли?

Вспышка света. Вылетевший в облаке пламени из-под земли, вернее, из каких-то скрытых коммуникаций массивный объект, при ближайшем рассмотрении оказавшийся не кем иным, как заочно уже похороненным азиатом, дал ответ на этот вопрос. Выглядел потомок обитателей Японских островов неважно. Монструозный скафандр был весь перепачкан какой-то дрянью, орудие главного калибра, высовывающееся из-за плеча, потеряло половину своего ствола, словно чем-то обрезанного. Одна нога моего то ли начальника, то ли заместителя теперь смотрелась ощутимо короче другой и заканчивалась лохмотьями из пластика и проводов. Но все это не помешало вышедшему из рукотворной преисподней измененному пробить собой ближайшую стенку и снова скрыться с глаз. Вовремя, на то место, где он находился секундой ранее, пришелся целый шквал лазерного огня.

— Хорошие мины тут стоят, качественные, — прозвучал в динамике слегка недовольный голос киборга, до этого хранившего радиомолчание. — Ступню мне оторвали, несмотря на то, что вроде бы осколочные. А ведь по идее противопехотный боеприпас должен был ее максимум поцарапать! По верхним этажам этого борделя пока не стрелять, я уже внутри и сейчас девчонок всех до единой поскручиваю!

— Кого-кого? — Мне отчаянно захотелось постучать по решетке динамика, чтобы устранить помехи связи, но пальцы лишь скрипнули по шлему скафандра. Судя по нечленораздельному удивленному хмыку от Тома, наш главный техник также заподозрил у себя технические неполадки или слуховые галлюцинации. Как еще андроиды промолчали после такого объявления?

— Бабы тут, говорю, клонированные. — В тон уверенного в себе, словно танк, азиата, обладающего примерно такими же габаритами, мало-помалу возвращалась его обычная насмешка над всем окружающим. — Симпатичные, выглядят молодо, под скафандрами одеты скудно, мне нравится, одним словом. Только вот психованные они какие-то. По нам стреляют, все проходы минами перегородили, одна, когда ее обезоружить пытался, сама себя подорвать решила. Ни секунды не сомневалась, словно не девочка для услуг, а тренированный с детства наемник, покои главы корпорации от убийц защищающий. Если бы она гранату еще и активировала, а не просто швырнула, словно камень, думаю, нам обоим стало бы кисло. Кстати, мне не помешала бы помощь. Девочки, хоть оружием пользоваться толком и не умеют, но они прикрепили стволы к роботам-уборщикам с перепрошитой программой. Теперь каждая жестянка в этой дыре сама себе артиллерийский батальон, под обстрелом которого даже мне ходить трудно.

— Идем на штурм? — осторожно уточнил Том, по-прежнему не рискуя встать на ноги.

— Вперед! — патетически провозгласил я, отчаянно жалея об отсутствии коня, шашки и репортера-документалиста. Такой момент обязательно требовалось увековечить и поместить во все книги типа 'Тысяча самых курьезных ситуаций в истории'. — На бордель!

— Вы только понежнее тут с ними, — вдруг прорезался в сети голос Ли. — Постарайтесь девочек брать живыми, хоть они и сопротивляются. Эшхшхшш!

Стон боли, который издал внезапно заболевший человеколюбием киборг, добавил мне желания как можно скорее попасть в необычное сооружение и разобраться, а какого черта, собственно, там происходит. Может, ему к горлу пистолет приставили и теперь заставляют так говорить? Хотя персону, способную взять в заложники эту гору стали и генномодифицированной плоти, лично я представляю с трудом. А как быть при встрече с таким противником просто ума не приложу.

Стремительный марш-бросок к, скажем так, культурному сооружению, удался практически без потерь. Подорвавшийся на мине дроид не в счет. Тактика огненной дорожки, то есть, попросту говоря, расстрел участка, на который собираешься наступить, особых сбоев не давала. Да и с боеприпасами проблем пока не наблюдалось. Проникнуть же в двери борделя и вовсе оказалось пустяковым делом. Их уже вынесли задолго до нас, вероятно, цедашу, не пропустившие мимо самый лакомый кусочек добычи в виде административно-командного сектора станции. Первый этаж оказался практически пуст. Обломки какой-то мебели и стен, равно как плавающий под потолком мусор, включающий в себя, если не ошибаюсь, фрагменты чьих-то тел, ничего важного не несли. Выбирать ценности из этой мешанины, например, дорогие украшения, чьи-нибудь имплантаты или детали электроники — слишком долго для нашего мародерского рейда. Отдельного взгляда удостоились лишь выныривающие из скрытых ниш турели в количестве трех экземпляров. Они явно перенесли близкое знакомство с десантом рептилоидов, так как выглядели скорее оплавленными, чем взорвавшимися. Если бы по ним палили люди, было бы наоборот.

— Сдохните! Сдохните! Сдохните! — Пока я увлекся рассматриванием местных красот, более опытный да вдобавок еще снабженный лучшими детекторами техник скоординировал своих железных дуболомов. Их дружный залп обрушился на, казалось бы, абсолютно безопасные остатки большого вытянутого овального стола, превращая красное дерево в черные обугленные щепки. И оттуда ему ответили парой залпов, пришедшихся на предусмотрительно развернутый механическими помощниками мобильный силовой щит, чей генератор пер на спине один из дроидов. О, а я и не знал, что он взял с собой эту полезную штуковину, не иначе как скрученную с разбитого истребителя. Увы, но противник тоже озаботился чем-то подобным для прикрытия себя от возможных неурядиц. Теперь угрозы и выстрелы со стороны седобородого негра разбиваются о защитное поле. Впрочем, учитывая состав тех, кто пытался организовать на нас неудавшуюся засаду, более уместными здесь и сейчас стали бы призывы к насильственному демонтажу.

Мысли не мешали мне вести позиционную войну, всаживая заряды из винтовки в подозрительное шевеление под обломками мебели. У кого выйдет из строя генератор щита, тот скорее всего тут и останется, раз блицкрига ни у одной из сторон не получилось. Стреляя в ответ и разваливая немало пережившие на своем веку досочки на куски, вставали на ноги и наводили на нас оружие жуткие в своей нефункциональности гибриды бытовой техники и оставшегося бесхозным оружия. Четыре простых мойщика-уборщика, похожих на маленькую бочку, снабженную колесами и несколькими механическими щупальцами. Сейчас их гибкие конечности оканчивались не щетками, а грубо приделанными разнокалиберными лазерными пистолетами. Опасность минимальная, никакими ухищрениями их хрупкие корпуса и куцые мозги не сделать по-настоящему годными для боя и принятия сложных тактических решений. Также среди них имелся один элитный андроид, почти полностью повторяющий своим обликом девушку лет двадцати, одетую в чисто декоративную сбрую стиля садо-мазо. Черные кожаные ленты скрывали процентов эдак десять роскошного тела, причем отнюдь не те, что в мои времена прятали под купальниками дамы. Выдавало искусственное происхождение высокотехнологичной секс-куклы, сжимающей тонкими пальчиками непонятную тяжеленную штуковину, лишь немногими габаритами уступающую жуткой гаубице Ли, прекрасное самочувствие при полном отсутствии воздуха вокруг. Вероятно, она командир и мозг данного отряда, а также наиболее опасна, в силу наличия у нее достаточного интеллекта, чтобы эффективно действовать, не вызывая нареканий на тупость со стороны обладателей высоких статусов. А ублажает ли она извращенцев, прислуживает ли им или же убивает их, зависит уже только от управляющей программы. И мало шансов, что тот, кто их настраивал, создал ее криво и косо в условиях ограниченного времени, а не воспользовался заранее написанным, а также проверенным и перепроверенным шаблоном.

Луч концентрированного света из ее бандуры, оказавшейся крупнокалиберным лазером, уперся в нашу защиту. И я очень благодарен вакууму за невозможность распространения в нем звуков. Если бы такая иллюминация сопровождалась дополнительными спецэффектами, точно бы сдох от ужаса. Впрочем, и так перепугался весьма серьезно, понимая, что переносимый дроидом генератор защиты долго сопротивляться такому напору не сможет. Но, к счастью, у сражающихся на нашей стороне роботов сработал какой-то из заложенных заранее поведенческих шаблонов. Они, дружно присев на одно колено, катнули по полу в сторону неприятеля по гранате. И их компьютеры в данной ситуации сработали просто идеально, рассчитав нужное время замедления, чтобы 'гостинцы' успели добраться до цели. Плазменное облако, мгновенно возникшее на месте их детонации, поглотило щит противника и даже накрыло сунувшуюся вперед искусственную девушку. Оплавившаяся фигурка, потерявшая всю свою привлекательность, неловко закружилась в вакууме, лишившись большей части синтетической плоти. Окончательно ее уничтожила моя очередь, распилив торс андроида по диагонали. Ну а расправиться с переделанными уборщиками удалось за считаные секунды, несмотря на шквал импульсов, обрушенных ими на нас.

— Все? — уточнил зачем-то я секунд через десять после того, как последний механический спрут разлетелся на детали. В качестве ответа дроид со щитом свернул мобильную преграду. — Кстати, а почему поле убрали? Заряд экономим?

— Угу, — откликнулся техник. — У меня, знаешь ли, нет уверенности в том, что мы найдем здесь работающую зарядную станцию для крупногабаритных атл-батарей. Плюс, чем меньше работает подобная техника, тем сложнее цедашу будет уловить активность на станции.

— Простите, что отвлекаю, но дело серьезное, — разнесся в динамиках голос Ли. — Меня тут упорно зажимают в угол. И, как на грех, стенка попалась капитальная.

— Идем по шахте! — С отключением гравитации каким именно способом подниматься вверх стало уже не принципиально. Отдавший приказ своим дроидам Том понадеялся, что инерция мышления заставит обороняющихся минировать только лестницы. Зря. Предостерегающий окрик Ли и дождь из разорванных взрывом деталей разделялись лишь парой секунд.

— Стреляют девочки плохо, но вот головы у них работают хорошо. — Встроенное в скафандр оборудование определило местонахождение азиата как точку, находящуюся десятью метрами левее и шестью выше, чем мы. — Кстати, ваши перемещения они явно видят, у них где-то здесь скрытые камеры расставлены, действуйте осторожно. Ой! Черт! Пшла! Я тя! Фух, неужели вырвался? Даже самому не верится. Знаете, ребята, не суйтесь-ка вы лучше сюда. Одна из этих девиц никакая не гейша, а похоже ассассин с яркой привлекательной упаковкой. Она вас порвет и не заметит, она меня уже почти... Ааааа!

Вместе с ревом киборга из динамиков здание содрогнулось от нового взрыва, весьма и весьма мощного. А потом чуть в стороне от нас потолок стал резко деформироваться, будто в него бил ветер, заставляющий практически вечные материалы прогибаться внутрь. Явно работа крупнокалиберного лазера, разряжающегося по цели, словно пулемет. Ли? У него вроде бы имелась какая-то запасная бандура, не сильно уступающая в мощи основной, уже поломанной, но короткоствольная. И, если он пустил ее в ход, то почему еще не уничтожил весь противостоящий ему контингент, созданный, по сути, из нонкомбатантов? Продолжает пытаться взять их в плен? Но это же глупо и нелогично! На идиота измененный не похож, даже когда срабатывают вшитые в него ограничивающие программы, а, значит, такому поведению имеется рациональное объяснение. Интересно, какое?

Том переключил плазмомет на режим стрельбы очередями и теперь старательно расстреливал участок потолка. Видимо, хотел создать себе незапланированный строителями проход на следующий этаж. Нет, в принципе, все бы у него получилось со временем. Но вряд ли сражающиеся там дамочки, несмотря на всю легкость своего поведения, просто обязанную являться характерной чертой обитательниц данного места, смогли бы не заметить такую дыру. К счастью, возможность достать их, причем даже и не насмерть, как впрочем и хотел Ли, у нас имелась. Заключалась она в висящей на поясах электромагнитной гранате, эффективно выводящей из строя не слишком качественную технику. Нет, настоящего боевого робота она, понятное дело, не уничтожит своим импульсом, а только ослепит и оглушит. Но гражданским самоделкам с прикрученными к манипуляторам орудиями ее хватит вполне.

— Нельзя по-хорошему, будем как обычно! — Я поставил свою штурмовую винтовку на режим одиночного, но максимально сильного выстрела, применяемого для борьбы с бронетехникой. Ну а потом, осторожно заглянув в шахту лифта, прострелил двери, ведущие на следующий этаж. Мины на такую деятельность ожидаемо не сработали, ведь не подающий сигнала 'свой' чужак не попадал в зону их поражения. А вот после долбанувшегося об стенку рядом со своей целью кругляша, взорвавшегося целой россыпью электростатических разрядов и прочих вредных умным механизмам излучений, пришлось шустро отпрыгивать в сторону. Детонировавшие сюрпризы для незваных гостей вызвали полное обрушение ведущего наверх прохода. Хорошо, отскочить вовремя успел, ни плазмой, ни осколками не задело. Вернее, скафандр не пробило, судя по саданувшему в плечо куску непонятно чего, наверняка оставившему после себя здоровенный синяк. Мда, мне определенно надо больше тренироваться лишь из-за того, что руки и глазомер подвели, такой красивый план коту под хвост пустил! Впрочем, может быть, защитниц дома радости все же задело хоть краешком? — Проклятье! Шахту завалило!

— Спо-кой-но, — голос Ли, льющийся из динамиков, был очень напряженным, будто он прямо сейчас меряется силой с пытающимся раздавить его гидравлическим прессом. Впрочем, нет, большинство промышленных аппаратов для сплющивания киборг поборол бы одной левой, куда у него встроен плазменный резак. — Сейчас еще немного, и можете спокойно разминировать лестницу или искать другой проход. Тут всего одна девчонка осталась, пусть на диво шустрая и экипированная в скафандр, явно сделанный по спецзаказу. Представляете, она смогла ударом руки пустить мне кровь, пробив сочленение брони в локтевом суставе.

— Отлично, — улыбнулся я экрану шлема. Кажется, мы победили. Во всяком случае, если за время сражения нам никто не ударил в спину, то здесь, скорее всего, больше никого нет. Или их мало, и они прячутся. — Покажешь нам сверху оптимальную дорогу?

— Не могу, — последовал лаконичный ответ. — Она меня не пускает. Так что идите и спасайте меня от рук прекрасной дамы! Лучше всего воспользуйтесь тем вентиляционным ходом, через который я сюда с улицы протиснулся. Там нет мин, уже нет.

— А сильно-то дама прекрасная? — уточнил я, рассеянно пытаясь почесать затылок прямо сквозь шлем. — И, кстати, спроси у нее, может, она еще и умная, а потому даст нам спокойно подняться и немного поговорить?

— Можно, — ответил азиат спустя минуту переговоров при помощи внешних динамиков с невидимой отсюда собеседницей. — Только давайте-ка сюда лучше под щитом шагайте, наплевав на расход энергии, не доверяю я ей.

Подъем по лестнице с соблюдением всех мер предосторожности занял у нас не меньше двух минут. А когда мы наконец попали на нужный этаж, то были поставлены в крайне неловкое положение. Ли и последняя из защитниц оказались от нас совсем рядом. Но через капитальную стенку. Дырявить которую было долго, сложно и чревато проблемами с минами, которыми местные жительницы просто нашпиговали свое обиталище. Я и седобородый техник вынужденно пошли в обход. И остановились напротив первой же комнаты.

— Скелеты? — Я растерянно переводил взгляд с одного костяка, висящего на стене, на другой. Лишенные плоти тела устилали все стены, свешивались на каких-то тросах с потолка. Это не могли быть трупы обитателей станции. Прошло слишком мало времени, чтобы они успели разложиться, тем более, находясь в практически абсолютном консерваторе — вакууме. — Но зачем цедашу делать такую икебану из своих врагов? Я ничего не читал о подобных обычаях рептилоидов.

— Это не они. — Том шагнул внутрь зловещего помещения и показал мне то, что сначала я и не заметил. У каждого из скелетов на правой руке имелся браслет, где виднелись какие-то мелкие надписи. — Перед тобою галерея славы данного заведения. Тут представлены его наиболее отличившиеся сотрудницы, заслужившие собственные имена и не просто утилизацию останков, а их помещение в подобное хранилище. Вот, например, скромняшка Анна, мать семерых детей, проданных за сто тысяч кредитов каждый. Принесла своему хозяину три с половиной миллиона чистой прибыли, получила последнее удовольствие во время визита инспектора компании 'Сладкий грех'. Архивные записи с ее участием от номера шесть тысяч двести третьего, до шесть тысяч семьсот девятого. Все, больше ничего нет, тот, кто разместил здесь ее скелет, решил, что данной информации хватит для эпитафии и отбора проб генетического материала из костей. Ну, если вдруг клонировать кого-то решится. Мда, а мои дуры еще качать права пытались, что я их в цивилизацию не пускаю. Вот она, цивилизация, сюда их сводить надо, чтобы посмотрели и оценили всю ценность своей жизни, если окажутся на глазах у какого-нибудь рабовладельца и без пистолета под рукой!

— Будто сильно им поможет оружие. — Я ощутил легкую дурноту и поспешил отойти подальше от своеобразного кладбища. И как назло на глаза попалась открытая дверь одной из комнат. За ней плавал женский труп с искаженным гримасой ужаса лицом и скрючившимися пальцами рук, до последнего пытавшихся скрести прочное стекло. В воде плавал. В оставшемся герметичным аквариуме, счастливо перенесшем атаку инопланетян. Видимо, про нее в наступившем переполохе все забыли, оставив захлебываться в медленно наполняющейся емкости. А может, она утонула еще до налета цедашу, а ящеры лишь помешали уборщикам забрать тело из номера. Ненавижу корпорации и тех, кто их возглавляет, позволяя существовать подобной мерзости и даже поощряя ее!

— Если не будут медлить, застрелиться успеют. — Том, шедший за мной, тоже увидел утопленницу. — Давай быстрее, я не знаю, как местные обитательницы смогли выжить. Но если у них слетели запреты на непричинение вреда свободным, то Ли могут растерзать лишь за то, что он не носит ошейника.

К счастью, остальные комнаты были закрыты. Впрочем, вряд ли в каждой из них имелось столь же ужасающее содержимое, иначе текучесть кадров в данном заведении заставила бы ежедневно перегонять через Т-порталы целые караваны невольниц. Пройдя два поворота и описав едва ли не правильной формы круг, мы, наконец-то, вернулись почти туда, откуда пришли. И смогли увидеть Ли и ту таинственную даму, что умудрилась его схватить. Ну, вернее, взять на прицел, самой попавшись в его цепкие и очень сильные руки.

Окна, выходящие как раз туда, где у борделя располагался вход и где мы попали под обстрел, оказались грубо заварены броневыми листами, имеющими лишь небольшие щели-бойницы. Пол устилало множество роботов, переделанных из бытовых в условно боевые, штук десять приятных глазу секс-андроидов и трое, вероятнее всего, живых представительниц прекрасного пола. Ну, во всяком случае, модель скафандра имела характерные выпуклости спереди. А напяливать на робота герметичный костюм стали бы лишь в целях маскировки и, возможно, увеличения бронирования. Механические бойцы выглядели изрядно оплавленными и щеголяли многочисленными сквозными отверстиями. Девушки, кроме одной, чей костюм густо заляпали герметичной пеной, видимых повреждений на своих тушках не имели. Или азиат помимо смертоубийственного арсенала таскает с собой и мощный станнер или просто и без затей вырубал своих противниц ударами тяжелых кулаков. Как часто шутили представители ролевого движения моей молодости, удар дубиной по черепу снимает все хиты, кроме игровых. Громадная дыра в потолке, примерно совпадающая с габаритами измененного, явственно намекала, каким именно образом Ли сюда попал, миновав ловушки на первом этаже. Впрочем, в стенах здесь хватало и иных отверстий, открывающих вид на комнаты борделя, удивительно мирно выглядящие. По-моему, за одной из здешних дверей даже таилась библиотека с архаичными бумажными книгами, ныне проходящими по разделу редких диковин.

Сотворивший большую часть здешних разрушений субъект замер по центру рукотворной художественной композиции, упав на одно колено. Видимо, по причине невозможности сохранять равновесие в более привычной позе после потери ступни. Руки гиганта обманчиво мягко обнимали хрупкую на его фоне фигурку, чью женственность не могли скрыть даже герметичные покровы скафандра. Одна ладонь киборга с трудом пыталась уместиться на тонкой шейке, да и то безымянный палец вместе с мизинцем сползали уже скорее на грудь. Вторая, со встроенным резаком, обвилась хищной змеей вокруг тонкой талии. Небольшой пистолет, приставленный незнакомкой прямо к забралу шлема нашей главной ударной силы, различить удалось не сразу. У противников сложилась патовая ситуация. Местная обитательница гарантированно успеет выстрелить, однако, даже умирая от испарения большей части головы, усовершенствованный генетически и технически потомок японцев с одинаковой легкостью может свернуть своей противнице шею, переломать все кости, выдавить желудок через горло или сделать все это одновременно.

— Добрый день, — культурно поздоровался я, настроив передатчик своего скафандра в стандартный режим, применяющийся для переговоров с неизвестными личностями. И тут же словил на себе взгляды всех остальных присутствующих, где просто большими буквами читалось, что данная фраза здесь не слишком уместна, и вообще, по мнению большинства, на дворе скорее злая полночь плохого месяца в невезучем году. — Девушка, может, познакомимся? И отказываться сразу не рекомендую, нас все равно больше. А вот вы среди своих уже последняя. Обещаю быть очень-очень тактичным и куртуазным.

— Засунь... — Дальше прекрасное создание, чьи черты лица даже сквозь щиток шлема смотрелись весьма привлекательно, очень некультурно посоветовала сменить мне фокус сексуальных домоганий с посторонних личностей исключительно на себя же самого. — Ты думаешь, я такая дура, что вам вот так вот сдамся? Может, мне еще тут какую-нибудь уцелевшую кровать застелить и сразу раздвинуть ноги?

Том, в диспуте, похоже, участвовать не собирающийся, вместо пустого сотрясения эфира занялся куда более полезным делом. Заставил дроидов разоружать и вязать пленниц извлеченным не пойми откуда тросом. Впрочем, металлическая веревка — штука достаточно универсальная и наверняка у техника всегда с собой. Или скорее валяется в рюкзаке одного из его ручных андроидов.

— На ваше внимание мы абсолютно не претендуем, — заверил я девушку, громко заскрипевшую зубами прямо в динамик при виде того, как ее соратниц обезвреживают. — И вообще настаиваем на сотрудничестве. Тем более, его гарант в виде заложника у вас как раз под рукой. Хм, ну или вы у него под руками, как посмотреть. Кстати, как там себя чувствуют эти леди? Все живы?

— Одна в среднетяжелом состоянии, полученном после знакомства ее скафандра с плазмой и последующей кратковременной декомпрессии. Остальные отделались сотрясением и поправятся сами по себе, — буркнул седобородый негр, дирижирующий оставшимися у нас механическими помощниками так искусно, что те напоминали живых, пусть и чуточку молчаливых, людей. Хотя, думаю, на каком-нибудь отдельном канале они обмениваются между собой записанными заранее сообщениями. Просто, чтобы больше соответствовать образу и иметь меньше шансов раскрыть свою истинную природу перед наблюдательными датчиками. Тем, кто будет смотреть снятые с них показания, толпа немых людей может показаться подозрительной.

— Вот видишь, крошка, все твои сестры живы, — хмыкнул Ли, к которому, судя по всему, начало возвращаться его обычное состояние иронизирования над всем окружающим миром. — И если ты случайно не нажмешь на курок своей гравипушечки, тогда таковыми они и останутся.

Оу! Похоже, мы недооценили опасность, в которой находится азиат. Оружие, создающее локальные возмущения силы притяжения, разрывающее цель в мелкие клочья или вообще распыляющее на атомы, крайне ценно и опасно. Его воздействие чихать хотело на силовые щиты и броню. А еще оно не производится людьми. Нет у нашей расы необходимого уровня развития для производства подобных штуковин. Как, впрочем, и у большинства инопланетян. За исключением то ли двух, то ли трех государств, расположенных от ареала расселения человечества очень и очень далеко. И значит, ценится сжимаемая в тонких пальчиках игрушка куда больше, чем все здесь присутствующие люди вместе взятые на рабском рынке, а Ли, имеющий неплохие шансы принять лбом очередь из обычного лазера и благополучно ее пережить, выстрела не перенесет однозначно.

— Оружие не опущу, пока вы не доставите нас на свой звездолет и не дадите нам спокойно улететь, — отчеканила девушка и как-то странно задергала второй рукой, свободной от ствола. Неполадки экзоскелета? Да нет, вряд ли, уж их-то я насмотрелся достаточно. Даже лично воевал с глупым скафандром поначалу, пока не сменил его на лучшую модель. Скорее, во время недавнего боя пострадала сама конечность девушки, и теперь она не может ею двигать как надо.

— Будь реалисткой, милочка, — хмыкнул Том. — Свою посудину вам не отдадим никогда. Так как, если бы здесь имелось хоть одно исправное корыто, то здесь бы уже никого не было. Но, если вы будете хорошо себя вести и отдадите часть того, что уже награбили после того как потеряли хозяев, то мы никого не тронем. Просто исчезнем, вернувшись туда, откуда пришли.

— Ладно, — неожиданно легко согласилась незнакомка. — Но вы возьмете нас с собой. Уж поверь, мы набрали достаточно добра, чтобы оплатить билет первого класса хоть на другой конец Галактики. И этого бугая я от себя не отпущу. Буду держать на прицеле до тех пор, пока мы не окажемся на какой-нибудь из шести нейтральных станций этой системы.

— Не хочу тебя огорчать, крошка, — вздохнул Ли, неловко переступая с ноги на культяпку. — Но их больше нет. Цедашу разнесли каждый крупный искусственный объект, который нашли, по камешкам. И до сих пор не соизволили убраться из системы.

— Тогда откуда здесь взялись вы? — не поверила нам собеседница. — Ящеры принципиально не вербуют себе холуев из нашей расы.

— Секрет фирмы, который не может быть раскрыт ни при каких условиях, — покачал головой я, давая понять, что дальнейшая дискуссия на эту тему беспочвенна. — Ладно, хватит болтовни, чем быстрее мы соберем добычу, тем быстрее вы, милые леди, избавитесь от нашего общества. Куда идти, чтобы попасть на ваш склад?

— Не торопись, — вдруг подал голос азиат. — Думаю, мы можем взять всех этих девочек с собой. Места они, действительно, много не займут. И будут полезны, очень полезны. Когда цедашу уйдут, а работа Т-портала восстановится, их всех ждет смерть. Беглым рабам, вне зависимости от обстоятельств, при которых они обрели свободу, присваивается статус Y, не имеющий двоякого толкования. Нападение рептилоидов спишет все. Но если потом к социкам просочатся сведения, что девушки живы и не спешат сдаться представителям властей, чтобы вместе с остальным наследством их передали родственникам усопших владельцев, то эти прелестные головки автоматически будут оценены в кругленькую сумму.

— Из них девочки для удовольствий, как из меня танцовщица стриптиза! — фыркнул седой негр, вряд ли обладающий эстетической привлекательностью в глазах даже самой извращенной субкультуры, по причине большого возраста своего дряхлого тела. — Это явно телохранительницы какой-то шишки, пусть и исполняющие, судя по отличным задницам, заодно функции наложниц!

— Та, которую я чуть не поджарил, толстушка Син, — спокойно возразил азиат. — Правда, почему ее так прозвали, даже представить не могу, фигура-то отличная. Сейчас твои ребята вяжут друг к другу близнецов — Цон и Лан. В отличие от тебя, старый пень, мне случалось бывать в этом борделе и хорошо запомнить его обитательниц. Вплоть до микрошрамов лица, обычными людьми неразличимых без специальных увеличительных приборов. Эти трое — рабыни, причем здесь они работали уже не меньше четырех лет. Четвертая же, которая сейчас сидит на мне, принадлежит к той же генетической линии. Вот только, похоже, действительно, обладает изрядно расширенными функциями по сравнению со своими сестрами.

'Он так заботится о них, словно это его родные дети, — промелькнула в голове мысль. — Или... Да нет, быть не может! Генетически усовершенствованные рабыни и спроектированный до последней молекулы ДНК киборг, вполне тянущий на гордое звание суперсолдата, ничего общего между собой не имеют! Ну, кроме того факта, что их всех изменили еще до рождения. Понятное дело, не особо заботясь о том, как будут жить выросшие почти человеческие организмы и что при этом чувствовать. Или вот он ответ на эту загадку?'

— Ты предлагаешь взять их с собой? — Похоже, Том никак не мог поверить в столь нелогичное поведение азиата, всегда выглядевшего прямо-таки образцом хладнокровия. Его как будто подменили! Или... Да нет, бред. С такими возможностями девушки бы уже запихивали в наш космический плотик свои манатки. Оставив тела прежних владельцев своеобразного транспортного средства болтаться посреди вакуума со сквозными дырами в скафандрах и тушках.

— Придется держать их под прицелом до тех пор, пока мы не обеспечим себя надежно упрятанным в электронных сетях компроматом на них. Поверь, данный поступок вполне оправдан. — Если бы его руки не сжимали девушку в смертельных объятиях, то Ли наверняка развел бы их далеко в стороны. — Закабалять же тут никто никого не собирается. В ответ на чрезмерное давление с нашей стороны, они банально откроют огонь. А мы не будем бояться удара в спину до тех пор, пока можем предать огласке столь интересные сведения, делающие их желанной добычей всех социков и охотников за головами. Взаимовыгодное сотрудничество прекрасно устроит обе стороны. И они согласятся на него прямо сейчас, так как более привлекательные варианты развития событий есть у нас, но не у них.

— Ты от меня не отделаешься до тех пор, пока все мои сестры не придут в себя и не получат оружия, — практически моментально выпалила девушка. — Пусть даже на это потребуется неделя, но я от тебя не отцеплюсь и ствол не уберу.

— Согласен, — не стал возражать киборг и снял свои лапищи с шеи и талии хрупкой фигурки. — Но тогда советую перебраться мне на плечи. Лицевая или затылочная броня, гравипушке без разницы. А вот руки пускай и готовы таскать столь прелестный груз хоть круглые сутки, но скоро мне весьма понадобятся.

— Боже, это какая-то галлюцинация. — Том поднял руку к голове, чтобы потереть лицо, и наткнулся перчаткой скафандра на шлем. — Абсурд!

— Увы, объективная реальность. — Происходящее упорно мне не нравилось, а чувство тревоги буквально зашкаливало, но... Что тут можно сделать? Потерять и азиата, вся вина которого заключается на текущий момент в подозрительном поведении, и девицу, похоже, уже не одни сутки обживающуюся на станции Т-портала, если попробовать открыть огонь? Впрочем, не выходцу из прошлого говорить о случайных стечениях обстоятельств и маловероятных событиях, вследствие этого наступивших. — Ладно, выкладывайте, что у вас тут где, грабить будем. Ну и заодно расскажите, как сумели преодолеть поставленные на вас ограничители? Да и просто остаться в живых после того, как цедашу высадили десант.

— Расскажу, куда ж я денусь, — недовольно пробурчала девушка, дав нам возможность облегченно выдохнуть. Раз мы уже разговариваем, значит, есть контакт. А что оружие друг на друга нацелено, это уже специфика, применительно к данной ситуации и общему образу жизни в этом паршивом времени. — Тем более, склад мы сделали рядом. Эй ты, громила, иди вон в ту дверь. Да, да, в ту, на которой табличка с двумя скрещенными масками. И возьмите сестер! Ну, хотя бы Син, ей надо как можно скорее оказать помощь. Медицинская аппаратура тоже там.

Внутри помещения, куда привела нас местная обитательница, оказалась настоящая сокровищница Али-Бабы, дожившего до наших дней. В смысле, на полу были грудой свалены весьма интересные вещи. Оружие, детали неведомой техники, полуразобранные роботы, консервы, скафандры, кредитные карты на предъявителя, персональные компьютеры всех размеров и форм, украшения и даже одежда, судя по характерным повреждениям, явно снятая с трупов. В высоких шкафах без дверок расположился целый арсенал ценностей несколько другого рода, вероятно, полезный для калек вроде Петра, которым всю нижнюю часть туловища удалили, а удивить женщину хоть чем-нибудь хочется. Дальняя стена стеклянная, и за ней расположено нечто вроде концертного зала мест эдак на тридцать. Отдельно выделялась огромная кровать-аэродром со смятыми одеялами, хаосом разноцветных подушек и обычным подносом, где стояли какие-то тарелки со следами пищи... Стоп, тут есть гравитация и атмосфера?!

— Небольшая отдельная система климат-контроля, — пояснила высказанный вслух вопрос местная обитательница. — Она использовалась в представлениях.

— Это в каких? — не понял я и сразу же пожалел о своей болтливости, как только услышал холодный, усталый и какой-то равнодушный ответ.

— В тех, где результативность действий актеров оценивается зрительским голосованием. А пульты в руках публики могут подстегнуть тех, кто внутри, заставив их почувствовать на себе выдавливающую воду из тела жару, вымораживающий кровь холод или девятикратную силу тяжести.

— Это объясняет столь странный выбор места для базы. — Том покрутился на одном месте, словно волчок, а потом хлопнул себя по лбу. — Ну да, конечно же! Все механизмы должны быть с той стороны, чтобы находящиеся внутри не могли их повредить. Пойду гляну, можно ли их снять. Нам подобная штука, обеспечивающая атмосферу и гарантированно не собирающая на себя цедашу со всей системы, может очень даже пригодиться.

— Так как же вы уцелели? — поспешил я перевести разговор на тему, не заставляющую скрежетать зубами от бешенства того, кто вырос в эпоху гуманистических ценностей.

— Меня зовут Сакура, статус Т. — Незнакомка наконец-то перестала быть таковой, представившись и заодно сняв шлем своего скафандра. Неплохая куколка с иссиня-черными глазами и волосами. Черты лица восточные, но не угловатые, как это частенько бывает, а приятно округлые. Прическа, правда, подкачала и являет сейчас собой настоящее воронье гнездо, но данный недостаток легко устраним банальной расческой. — Я измененная, выращенная на основе лучшей линии пораженных в правах пожизненных сотрудниц корпорации 'Сладкий грех' в качестве универсального помощника и секретаря. Увы, тренировки после процедуры коррекции организма показали недостаточную успеваемость по ряду дисциплин. Вместо теплого местечка секретарши кого-то из верхушки общества меня отправили сюда на должность штатного медика.

Ну, понятно, надо же было рабовладельцам пристроить товар, не подходящий под категорию элитного. Ставить такую в стойло как рядовую девочку для удовольствий, значит не использовать большую часть ее потенциала и упустить прибыль. Все равно периодически придется лечить пострадавших от рук, да и не только рук, клиентов. И самих отдыхающих, при необходимости, ласково встретить надо и перевязать им случайно полученную царапину. А свободным пришлось бы платить в отличие от собственности корпорации, видимо имевшей действительно разностороннее образование. Интересно, сколько же ее учили, если в заложенную программу входит и боевая подготовка, и навыки врача, и, само собой, умение справляться с основными обязанностями качественной секретарши большого начальника.

— Хотите сказать, что вас не тронули лишь из-за статуса медика? — недоверчиво уточнил Том, также снявший шлем и теперь косивший одним глазом на какую-то вещь из сваленных на полу сокровищ. Видимо, действительно, полезный и, главное, отсутствующий в свободной продаже предмет. — Придумай сказочку получше, цедашу не соблюдают правил, призывающих не трогать вспомогательный персонал. Хм. Да их, собственно, вообще никто и никогда не соблюдает.

— Нет, все происходило немного не так. — Девушка, как заправская наездница, управляющая своим разумным скакуном, легкими ударами пяток, подогнала азиата к стене и щелкнула незаметным на первый взгляд тумблером. Тотчас же часть потолка опустилась вниз и оказалась самым настоящим операционным столом. Да еще с встроенным дроидом-хирургом, напоминающим железного паука, ощетинившегося кучей манипуляторов во все стороны. У нас в лазарете точно такие же стоят, только без встроенных кандалов для рук и ног. — За несколько часов до нападения цедашу меня и пятерых других служащих с пожизненным поражением в правах, по сути, моих младших сестер, изволил наказать господин управляющий. Он оставил нас на внешней обшивке станции в зажатых магнитными захватами скафандрах.

— А где еще одна? — мгновенно зацепился я за несоответствие численности пленных и названное их количество.

— Слишком глубоко дышала и не смогла продержаться до момента, когда отключился таймер, удерживающий нас на одном месте без возможности пошевелиться, — словно о чем-то абсолютно несущественном ответила Сакура, освобождая одной рукой свою товарку и родственницу от оплавленной герметичной скорлупы. В одиночку она возилась бы долго, но пришедший ей на помощь Ли справился с делом в две секунды. После чего они на пару уложили изрядно обожженное тело под начавшего проявлять признаки активности медицинского дроида. — Поскольку рядом с нами находилось еще шестьдесят одно тело наказанных ранее сотрудниц и около десятка преступников, казненных тем же образом, цедашу, проверив несколько не подающих признаков активности скафандров, сочли, что живых на этом демонстрационном стенде нет. Вероятно, списали сие явление на странные культурные обычаи чуждой им расы. А когда мы получили возможность действовать, их тут уже не было.

— Сколько же вы там провисели? — спросил Ли, и я краем глаза увидел, как его руки сжимаются в кулаки. Хм, а про такой способ пытки, очень даже часто являющийся дьявольски медленным убийством, я слышал. Вернее, читал, только всегда думал, будто после ее завершения, не важно, помилованием или гибелью, скафандры забирают. Они ведь немало стоят. Хотя это же обладатели высоких статусов делали, им ширпотреба, пошедшего на подтверждение их собственного могущества, не жалко. В отличие от нас, простых смертных, считающих каждый кредит. — Стандартный срок?

— Двадцать четыре часа. — Сакура уже склонилась над голографическими дисплеями. — Должна сказать, подобное наказание очень неприятно. Особенно потому, что система утилизации отходов выключается вместе с прочей электроникой. И регенерирующий кислород модуль против плохих запахов абсолютно не помогает. В протоколах поведения универсального помощника, заложенных в меня при процедуре коррекции организма для полного соответствия служебным обязанностям, прописана обязательная месть, тем, кто уничтожит хозяина. Одновременно снимается большая часть запретов. Это позволило взять контроль над сестрами, стоящими в служебной иерархии значительно ниже, начать готовиться к нашему общему выживанию и грядущему возмездию рептилоидам. Поскольку точных данных о их личностях нет, под категорию врагов попадает вся раса. Противостояние с ней должно, по идее, занять весь остаток жизни, из-за несоответствия возможностей противоборствующих сторон.

— А как же твоя родная корпорация? — не верил я этой универсальной красотке, с одинаковым успехом умеющей соблазнять людей, минировать здания и выживать при налете агрессивных инопланетян. — Какие есть гарантии, что ты не начнешь посылать туда послания, свидетельствующие о нашем местонахождении сразу же, как только восстановится связь? Неохота, знаешь ли, получить известность как заурядный ворюга.

— Соблюдение интересов корпорации имеет второй порядок приоритетности по отношению к мести. Следовать ее правилам станет нужно лишь после расправы с обидчиками, для которой требуется личная свобода, — пожала плечами девушка, умудряющаяся одновременно тыкать в затылок Ли гравипистолетом и управляться с роботизированным хирургом. — Если придется оставаться пораженной в правах, а так случится при раскрытии моего положения, поскольку вряд ли наследники хозяина проявят понимание данной ситуации, то императив первой категории будет не выполнен. Что является совершенно неприемлемым. Даже мысль о таком развитии событий не только морально неприятна, но и чисто физически болезненна. Потому, как правильно заметил громила, на шее которого я сейчас сижу, наш союз будет абсолютно оправданным, взаимовыгодным и очень прочным. Когда прошитые в организме команды и личная мотивация совпадают, поверьте, это означает весьма многое. Если выберемся в более цивилизованные места, можете даже проверить мою голову на предмет заложенных в нее команд и приказов. Аппаратура, позволяющая снять с имплантатов нужные показания, имеется в большинстве крупных клиник. А сейчас прошу меня не отвлекать некоторое время, можете вместо этого заняться тем, что нам с сестрами удалось спасти из руин станции.

— Как думаете, она говорит правду? — уточнил у меня по внутренней связи Том, вновь напяливший шлем скафандра. Он все-таки сумел пересилить себя и не зарыться с головой в груду трофеев, сейчас аккуратно запихиваемую андроидами в отыскавшиеся у них прочные пластиковые пакеты.

— Скорее всего, — ответил ему Ли, передавая свои мысли прямо в эфир, без посредничества звуков. Нейроконтакты у киборга, разумеется, присутствовали. — Во всяком случае, высказанная ею версия отличается достаточной правдоподобностью. Программы поведения подобных помощников и элитных измененных бойцов вроде меня во многом совпадают. Она была верна хозяину и теперь должна выжить, чтобы отомстить его убийцам. Я был предан клану и дайме, а теперь, после их гибели, коплю средства на попытку восстановления нашего дома. Средства для поставленных целей и методы их достижения мы выбираем сами, тут заложенные шаблоны отличаются изрядной гибкостью. Иначе нам бы пришлось ставить слишком масштабные ограничения, резко понижающие эффективность. Мы... мы во многом похожи, как лазерный пистолет и плазменная винтовка, пусть выпущенные разными производителями, но спроектированные для практически идентичных целей. Такие, как Сакура, призваны в первую очередь обслуживать других, не важно, насколько мерзких и отвратительных людей, а потом уже все остальное. Такие, как я, призваны убивать по чужому приказу, а потом уже все остальное. А могло быть и наоборот, если бы те, кто производил изменение наших организмов, взяли из своих банков данных другой шаблон работ. Кому из нас приходится хуже, вопрос спорный. Да и хуже ли, ведь ущербность своей природы мы частенько просто не можем осознать, поскольку об этом позаботились знающие свое дело доктора, и лишь в других подобных себе можем видеть кривое отражение собственной природы. В общем, так, девочек берем с собой и ведем с ними дела честно. Они будут полезны, вся ответственность на мне, с Олегом тоже сам поговорю. И пусть они займут хоть весь трюм! Сейчас я могу так сделать, и я так сделаю.

Моя подозрительность по отношению к найденным девушкам никуда не исчезла. Но еще к ней сейчас, после выслушивания этой горькой исповеди могучего гиганта, примешивалось чувство мучительного стыда за себя, обычного человека, одного из многих миллиардов простых людей. И за всю нашу расу, расу хомо сапиенсов, чьи представители ведут себя, как самые обычные монстры.

Глава 9

Десантный корабль цедашу разваливался на куски, вышвыривая во все стороны спасательные капсулы и окружая себя отчетливо видными на экране радара облаками кислорода. Джина, работающая уже не только за совесть, но и за страх весьма серьезного наказания, буквально превзошла себя и смогла дать нам невероятно подробную картину происходящего чуть ли не на другом конце системы. Казалось, еще чуть-чуть, и мы сможем различить отдельных рептилоидов, вываливающихся в вакуум. Ну и комплект аппаратуры, свинченный бывшими рабынями с чудом уцелевшего резервного поста наблюдения на станции Т-портала, помог, конечно. Как поведал Том, пробив данную модель по каталогам, владеть столь совершенным устройством разрешалось лишь со статуса F. Скорее всего, установили ее туда по приказу одного из глав корпорации, владеющей данной транспортной веткой.

— Три крейсера цедашу пытаются заслонить собой подбитый корабль, чтобы дать десанту время на эвакуацию. — В голосе девушки, несмотря на обстоятельства ее работы, ясно слышался азарт. Впрочем, в данной ситуации практически любой позволил бы себе эмоции. Все-таки столкновение представителей людской расы и агрессивных инопланетян по умолчанию заставляет любого, даже самого индифферентного к окружающему миру человека болеть за первых. — Расчетное время... Собственно, они и так в зоне поражения друг друга. Идет интенсивный взаимный обстрел. Защитные поля пока держатся... — Накаркала, шахтерская баржа, вернее, судно, ею прикидывающееся, но имеющее все характеристики линкора, уничтожена. Похоже, тамошние техники перегрузили собственный реактор, стремясь выдать максимальную мощность для своих систем, и он взорвался.

У наших преимущество неожиданности и некоторый временный перевес в орудиях. Примитивные, но большие, а потому мощные лазеры, имеющие боеприпас максимум на три — пять выстрелов. Дольше стационарным турелям, расположенным в недрах крупного астероида, не прожить. Однако достойно погибнуть то ли контрабандистская, то ли пиратская база, найденная агрессивными рептилиями на свою голову, сумеет. И как мы про нее раньше ничего не знали? Наверное, эти ребята имели в голове мозги и не пакостили там, где живут. Расслабившиеся и слишком близко подлетевшие к цели цедашу попали под перекрестный обстрел грамотно спланированной обороны. Они уже заплатили за свою беспечность минимум одним кораблем, разрезанным на куски многочисленными и практически одновременными попаданиями. Когда несколько орудий бьют в упор и по одной точке, никакое технологическое преимущество не поможет. Интересно, а если бы в танк времен Второй мировой пушка эпохи Наполеона засандалила ядром с расстояния метров в двадцать, ему бы сильно досталось? Впрочем, те, с кем довелось сейчас обменяться любезностями инопланетянам, мудро выбрали в качестве цели не бронированный корабль. Их мишенью стал относительно беззащитный, по сравнению с космическими бойцами, транспортник.

— Крейсеры отходят, не выдержав обстрела, — доложила Джина, внимательно следящая за отметками на радаре, обладающими рядом понятных только ей одной характеристик. По ним грамотный оператор мог достаточно достоверно оценить состояние интересующего его объекта. — У одного незначительные пробоины второстепенных отсеков. Второй потерял семьдесят процентов мощности двигателя, скорее всего, не уйдет. Третий видимых повреждений не имеет. С поверхности неизвестной базы производится запуск истребителей, модели разные. Пять. Семь. Шесть. Зенитный огонь цедашу крайне эффективен. Дес... девять. Шестнадцать. Все, кажется, у них больше нет машин.

— Завалят еще хоть одного? — поинтересовался я у Ли, более опытного человека во всем, связанном с войной и космосом.

— Как повезет, — глубокомысленно заметил киборг, недобро ухмыляясь. Наверняка он сейчас во всех деталях представляет себе картину происходящего, не так уж и далеко, по космическим меркам, побоища. — Истребитель истребителю рознь. Да и с компоновкой их некоторые так играются, что машины вроде бы одного класса различаются по своим характеристикам процентов на шестьдесят. Плюс мастерство пилотов — вещь сугубо индивидуальная. Там живые еще остались?

— Пятеро, — пришел ответ от Джины. — Активно маневрируют, стараются выйти из зоны поражения крейсеров. А те сейчас разрываются между ними и базой, сосредоточившей свой огонь на подранке с неисправным двигателем. Его защитные системы уже перегружены и силовой щит отключился, но броня пока держится.

— Прекрасные пилоты, — решил азиат. — И почти наверняка пираты. Лучше них с малыми машинами никто работать не умеет. Да и пытаться удрать на кораблях, где большой запас кислорода разместить просто не получится, не стал бы. Джентльмены удачи могут пропить и прогулять даже двигатель, но оружие и системы жизнеобеспечения у них всегда отличные и самые современные. Те, кто за ними не следит вернее, чем за собственным глазом, на такой работе долго не живут.

— База подавлена. — Нельзя сказать, чтобы Джина обрадовала нас этим известием, но оно было ожидаемым. Даже несмотря на то, что цедашу распылили свои силы и сейчас одновременно потрошили сразу несколько объектов. Их превосходство над людьми заставляло лишь бессильно скрежетать зубами и надеяться, что блокировка Т-портала вдруг спадет и позволит заявиться сюда космофлоту, способному приготовить из рептилоидов рагу и в их же собственном соку.

— А корабль с почти накрывшимся двигателем? — уточнил я, сам уже зная ответ. Желтая метка на радаре, обозначающая подранка, не почернела так, как сделал это лишь буквально только что неудачливый транспортник.

— Серьезно покалечен, но сохранил ход и боеспособность, — поведала Джина и нервно потерла рабский ошейник на своей тонкой шее. Наше возвращение со станции Т-портала совпало с реанимацией Олега. Шеф, видимо, будучи спросонья не в лучшем настроении, отправил всех скопом, вместе с захваченными девицами и добавленной в нагрузку Джиной, в изгнание, замаскированное по первоначальному плану под попытку бунта. Правда, трофеи, в том числе полтора десятка ракет с ядерными боеголовками, снятые с остова разбитого крейсера охраны портала, остались тоже у нас. На станции их неминуемо бы нашли. Пришлось перебираться на остов одного из кораблей, сейчас спешно всеми силами восстанавливаемого при соблюдении необходимых мер предосторожности. Как только рептилоиды покинут систему, мы направимся к одной очень-очень далеко спрятанной в космосе станции. Там имеется нелегальный Т-портал, готовый принять особых клиентов за щедрую плату. Воспользовавшись услугами контрабандистов, принадлежащих, между прочим, к моим соотечественникам, нам придется затеряться во фронтире. А там уж и поделим все по справедливости, если не вмешается его величество случай. Ну а затем, уж под новыми именами и с новой внешностью, вернемся обратно в 'Звездный камень', оставив бывших рабынь на какой-нибудь крупной колонии. Девочки, кстати, вели себя на редкость разумно. Ради общего блага и собственного спокойствия они сохранили для личных надобностей один атомный заряд, коды управления к которым имелись у Сакуры. Попытаться их обмануть при таких гарантиях взаимного уничтожения, в случае конфликта, не стал бы и самый последний мерзавец. Если, конечно, он вдобавок не является еще и полным идиотом.

— Кое-чего начинает проясняться, — как бы в никуда произнес Том, заставляя голопроектор рубки создать на видном месте таблицу со сводками сообщений, выловленных из эфира. — Цедашу не просто что-то ищут. Они ищут что-то конкретное, весьма крупное и до зарезу им нужное. Других причин расстреливать относительно мелкие объекты вроде кораблей и отдельных модулей, игнорируя находящуюся внутри добычу, но в то же время обшаривать все когда-либо разрабатываемые шахтерами астероиды, просто не вижу.

— Что им могло у нас понадобиться? — вздохнул я, потирая гудящие плечи и отвлекаясь от мыслей о Сакуре. Весь прошлый день пришлось работать почти по основной специальности, ползая в герметичном скафандре по трубам, заполненным жидкостью и удобрениями. К сожалению, не минеральными, а органическими. Давно покойная команда корабля умудрилась основательно нагадить еще при жизни. И наплевательски относилась к своей канализационной системе, вместе со всем звездолетом расшатанной попавшими в него ракетами рептилоидов. Пришлось чинить, чтобы не воняло. — Если бы в этой системе имелись какие-то особо ценные достопримечательности, достойные того, чтобы за ними гонять далеко не самую слабую эскадру, черта бы лысого ящеры оставили свое добро здесь валяться.

— Потерянные прототипы уникальных технологий? Артефакты древних рас? Свое культурно-историческое наследие в виде ночного горшка любимого дедушки их нынешнего вождя, потерянного во время войны? — Ли последнее время ведет себя странно. Хотя мы и недостаточно хорошо знакомы с этим измененным, но раньше мне как-то даже и в голову не могло прийти, что боевые киборги могут быть подвержены внезапным приступам человеколюбия, романтизма и, проклятье, ошеломительного успеха у женщин! Нет, конечно, еще мудрые предки отмечали, что оказаться с пятью скучающими девушками наедине в замкнутом пространстве — хорошая примета. Иначе ни черта они не мудрые. Но всему должен быть предел! Принявший на себя ответственность за бывших рабынь азиат ради неусыпного за ними наблюдения поселился с девушками в одной комнате. Да и незадачливую преступницу разместил у себя под боком. От звуков многократного выражения благодарности гиганту за его джентльменское поведение не спасала ни стенка, разделяющая наши отсеки, ни даже самодельные беруши. Оставалось лишь утешать себя мыслью о том, что для искусственно улучшенных представительниц прекрасного пола регулярная личная жизнь являлась скорее физиологической надобностью. Вещью, насквозь обычной, опостылевшей и повседневной, а не действительным выражением царящих в их сердцах чувств.

— Скорее уж кого-нибудь из собственных ренегатов, решивших спрятаться у людей, — отмел бредовые предположения абсолютно морально и физически удовлетворенного киборга Том. Старик относился к сложившейся несправедливой жизненной ситуации с почти полным равнодушием. Возраст, что уж тут поделать. Клонированные девушки для удовольствий, ведущие себя так, как их научили в борделе, то есть, старающиеся казаться как можно более соблазнительными для всех и каждого, вызывали у старика скорее приступы родительского инстинкта, чем плотского желания. Да и к Джине, выпихнутой с развалин нашей станции для того, чтобы Олегу не пришлось руководить казнью собственной любовницы, он испытывал долю сочувствия. Видимо, мулатка вызывала у него ассоциации с оставленными без присмотра дочерьми, отличавшимися схожим цветом кожи. — А у тебя есть на этот счет какие-нибудь мысли, Сакура?

— Двигатели чинить надо, а потом сматываться за границы системы. — Универсальная помощница оказалась весьма трезвомыслящей личностью. Не рвалась ради мести взять какой-нибудь уцелевший истребитель, нагрузить его взрывчаткой и мчаться на таран рептилоидов. — Сейчас корабли цедашу далеко, и, думаю, в погоню за нами они не кинутся. Звездолеты, пусть даже крупные, как выяснилось, их интересуют не сильно, несмотря на свою стоимость. Получается, сейчас есть неплохие шансы уйти. А если они не найдут желаемого и примутся перетряхивать систему по новой, то нас наверняка обнаружат. Вот только столь отличной форы уже не дадут. Да и в любом случае двигатели чинить надо! А то чувствую себя так, словно снова играю в охоту и исполняю роль дичи, причем со связанными короткой цепью ногами и большой мишенью на заднице!

— Там уже практически все готово! — поспешил заверить седобородый техник, на котором как-то сами собой скрестились взгляды всех присутствующих. — Осталась лишь калибровка ловушки антиматерии. Без нее мы, тронувшись, рискуем подорваться на месте с вероятностью процентов в сорок — сорок пять. А если ее провести, то нас засекут не только цедашу, но и самый последний шахтер, не успевший вовремя отсюда смыться!

— Удачно мы все здесь собрались, — заметила мстительница, во исполнение своего долга перед хозяевами получившая свободу или, по крайней мере, весьма убедительное ее подобие, окидывая взглядом восстановленную буквально из руин рубку корабля. Заплатки на месте пробоин несколько дисгармонировали по цвету с остальными стенами, но кислород держали и позволяли нам находиться внутри без скафандров. Кстати, должен признать, бывшая рабыня совершенно очаровательная личность. Складывается впечатление, будто данная особа может вызвать у собеседника любое нужное ей чувство. Ли в нее влюблен с первого взгляда. Том балует, как любимую внучку. Девушки-рабыни и даже хладнокровная стерва Джина без разговоров признают ее старшинство. Хотя, как известно, любое женское общество является тем еще серпентарием. Но как такое возможно?! Экстрасенсорных способностей у людей, да и у всех прочих рас, к слову, так и не обнаружено. Остаются, конечно, феромоны, но в таком случае ей придется синтезировать несколько видов разных химических соединений одновременно. А человек, пусть даже измененный, это вам не лаборатория на ножках.

— То, что мы собрались именно здесь — простая закономерность, — улыбаясь так, что видны оказались даже зубы мудрости, возразил красавице Ли. — Если у нас лишь четыре отсека, заполненных воздухом, то в самом крупном из них волей-неволей окажется сосредоточена большая часть экипажа. Но у кого еще будут идеи, что нам делать дальше?

— На реактивной тяге уйти проверенным способом? — предложил я. — Только вот если местоположение разбитых кораблей рептилоиды отслеживают, чтобы потом их вывести с собой, то нам придется солоно.

— Да и лететь достаточно далеко от системы, чтобы с ходу не обнаружили, наверное, месяца два, ведь так? — полуутвердительно спросила Сакура, мило мне улыбнувшись. В душе всколыхнулось желание сделать то, чего с девушками давно уже не делал. Подарить ей цветы. Чертовка крутит нами, как хочет, теперь мне это отчетливо стало ясно. Но обижаться на столь прелестное создание просто не получалось. Интересно, а получится ли навести на нее пистолет и нажать на курок в случае чего?

— Д-д-да, — пробормотал я, заикаясь, неуверенно отвечая сразу на оба вопроса. Тот, который задали, и тот, который возник в голове. Но, если буду вынужден прикончить бывшую рабыню, то определенно сначала придется долго колебаться, не желая совершать подобный поступок. А потом испытывать просто невероятные муки совести. Словно передо мной Оля, уже лет четыреста назад перешедшая в царство мертвых. Проклятье, кажется, нужно найти антидот от ее чар, пока не стало слишком поздно! Но медиком у нас на корабле только эта хитрая и красивая умница... — Где-то так. Вроде бы. Ох. Чего-то мне нехорошо. Может, простыл?

— Где ты на гермитичном корабле сквозняк найти умудрился? — скептически хмыкнул Ли, ясное дело, обычным насморком принципиально не страдающий. Впрочем, такого измененного и не каждый боевой вирус возьмет.

— Сухпайком траванулся, — уверенно поставил диагноз Том. — Самое частое на кораблях заболевание после ножевых, переломов и прочих ран разной степени тяжести. Они у нас на два месяца просроченные, но вроде бы пока еще ничего, во всяком случае, в основной массе. Сакура, девочка, посмотри среди своих препаратов какой-нибудь слабый адсорбент, чтобы собрал из желудка всю дрянь, которая туда попала.

— Ну их, эти таблетки, — отказался я от мгновенно сунутого под нос пластика с запаянными внутри некрупными белыми драже. Упаковка вещества выглядела совершенно новой, принадлежала достаточно известной марке, употребляемой чуть ли не половиной человечества, и ее очень сильно хотелось взять. Рука даже сама машинально цапнула предлагаемое лекарство, тело действовало практически без участия мозга. Однако, к счастью, силы воли мне все-таки хватило, чтобы немного покапризничать и, покрутив предложенный препарат в пальцах, небрежно швырнуть его на ближайший столик, взяв вместо него шлем от собственного скафандра, лежащий там же. — Пойду-ка лучше отлежусь немного, последние дни выдались на редкость утомительными, а значит, надо пользоваться свободным временем, пока оно еще есть.

— Правильное решение, — донесся мне в спину голос Тома, видимо, тоже из-за возраста плохо переносящего экстремальные условия жизни. — Может, тоже отправиться немного подремать?

Каждый шаг приближал меня к помещению, назначенному на роль мужской спальни. В голове роились не самые приятные мысли. Итак, мы имеем на борту некую подозрительную личность, которая, мягко выражаясь, имеет наши мозги. Факт или разыгравшаяся паранойя? Не знаю, но по умолчанию будем предполагать худшее. Если ошибусь, то когда положение в системе наладится, придется пропить курс успокаивающих препаратов и, может быть, даже оплатить несколько консультаций у хорошего психиатра. Или психолога? Все время забываю, чем они различаются. Сакура каким-то странным образом воздействует на людей и заставляет их поступать так, как ей надо. Очевидно, ее возможности недостаточны, чтобы превратить нас в безвольных марионеток. По крайней мере, быстро. Иначе даже думать о подобном бы не получилось, да и вообще мы бы все уже радостно выполняли приказы своей госпожи. Поскольку разных эмпатий, телепатий и заговоров на доверие наукой не обнаружено, а вот зелье дружбы вам синтезируют в любой нормальной лаборатории, то делает она это, очевидно, с помощью химии. Распрыскивает из встроенного в организм баллончика хитрый набор гормонов, например. Стоп! Первый случай неадекватного поведения у Ли был отмечен практически сразу же после того, как мы повстречались и с ходу вступили друг с другом в бой. Но никакие ферромоны и прочая подобная дрянь не способны подействовать на человека, если он в герметичном скафандре и посреди вакуума! Чтобы одурманить киборга, его бы пришлось выцарапать для начала из брони. Чего проделать на станции Т-портала не получилось бы и у лучшего фокусника. Неужели...Неужели я все-таки спятил?

Не чувствуя под собой ног, на чистом автомате, все-таки дошагал до спальни и, не снимая скафандр, бревном повалился на жалобно скрипнувшую кровать. Том, похоже, все же решил остаться в рубке, и потому предаваться мыслям о своей печальной судьбе никто не мешал. Ненормальный. Я ненормальный! Подозреваю черт знает в чем такую славную девушку, которой ужасно не повезло в жизни. Даже сейчас, когда нашел доказательство ее полной непричастности к изменениям в поведении Ли, не могу отбросить в сторону глупые мысли о подозрительности таких перемен. Ой, как плохо-то! Главное — вести себя спокойно и адекватно, чтобы окружающие ничего не заподозрили. Надеюсь, удастся продержать себя в руках достаточно долго для того, чтобы не начать бросаться на людей с топором или, и того хуже, бластером. А может, на нас всех все-таки воздействуют? В какой момент Том стал относиться к Сакуре с таким доверием? Когда мы на космическом плоту летели к нашей станции, он еще старался держать бывших рабынь на прицеле своих дроидов, так? Так. Если память пока не подводит. Потом, когда оказались в нормальных помещениях с атмосферой, ворчать старик на девушек перестал и начал им улыбаться. Вдохнул влияющих на сознание химикатов? Или просто расслабился? Черт! Нет, точно, надо к психологу и психиатру, к обоим сразу, чтобы уж точно в норму привели! Ли! Ли, измененного с нестандартной биохимией, нельзя было так просто заставить верить себе при помощи гормонов или другой подобной лабуды. Он ходил в скафандре. В герметичной скорлупе. Даже если бы на него побежали со шприцем наперевес, наполненным самой действенной из возможных сывороток доверия, как бы ее сумели ввести сквозь броню? Не в рукопашной же ее проткнули, право слово. В рукопашной... проткнули...

'Он ведь жаловался на рану, нанесенную ему рукой Сакуры!' — Не в силах сдержаться, я вскочил на ноги и заметался из стороны в сторону по тесному отсеку, словно лев в клетке. — Рукой, в которой очень даже может быть вмонтирован впрыскиватель нужных гормонов! Ну или чем она там мозги туманит! А скафандр ее сделан по спецзаказу, под конкретную особь человеческого рода-племени. Раз его делали для заранее определенного универсального помощника, то почему бы и не предусмотреть в нем возможности работы столь интересного механизма!? Который так сильно помогает в налаживании контактов!

Наконец, немного успокоившись, я уселся обратно на постель и стал напряженно думать. Так, почему на меня эта химия подействовала не столь сильно, как на остальных? Ах да, слишком редко снимал скафандр в ее присутствии. Не специально, просто как-то так сложилось. То к Олегу на доклад и некогда переодеться, то ядерные боеприпасы с космического плотика в недра модуля в обстановке полной секретности перетаскивать, то канализацию чинить... В общем, повезло. Но что делать теперь с остальными? Бывших рабынь откидываем сразу. Если у Сакуры есть коды доступа к их системам верности хозяину, то они последуют за своей госпожой, даже если та окажется воплощением земного зла. Хотя нет, данное место уже плотно занято главами корпораций со статусом A, и конкурентов они не потерпят. Ладно, отставить шуточки! Как привести в норму Ли и Тома? Антидот мне не сварить, нет ни оборудования, ни умения на нем работать. Переливание крови? Грубо, но может подействовать, если получится чисто физически удалить из организмов моих соратников все попавшие туда тем или иным способом посторонние примеси. Медицинская аппаратура рассчитана на слегка грамотных идиотов, то бишь средний уровень современного человека, умеющего лишь на кнопки нажимать. Принимать пациентов, потерявших много алой жидкости и нуждающихся в ее замене, ей не впервой. А вот это вариант...

Негромкое гудение силового щита, удерживающего внутри помещения воздух, заметно усилилось. Кто-то снаружи намеревался открыть дверь, и аппаратура старалась минимизировать возможные потери кислорода. За то время, которое требовалось механизмам на штатное срабатывание, то есть где-то секунды три, пальцы сами собой переместились на рукоятку пистолета. Просто так, чисто машинально. И, как оказалось, делали они это совсем не зря.

Метнувшаяся на едва различимой глазу скорости в дверной проем тень при ближайшем рассмотрении оказалась не кем иным, как Сакурой. Девушка сквозь свой гермошлем выплюнула мне прямо в лицо фонтанчик какой-то дряни, осевшей на забрале. А если бы я снял свою герметичную одежду, ну хотя бы шлем, получил бы данное вещество прямиком на нежную кожу и глаза. Одновременно она попыталась заблокировать мои руки, вырывая из них оружие. Стальные тиски обманчиво хрупких девичьих пальцев мало-помалу пересиливали мощь искусственных мускулов экзоскелета. Но за те мгновения, которые потребовались, чтобы я лишился последнего средства самообороны, ствол все-таки успел произвести один выстрел. Серия лазерных импульсов ударила куда-то в живот пригретой нами на груди змее. Однако потоки всесжигающего света просто растворились в броне ее костюма, словно упавшие на сухую губку капли. Расплата последовала незамедлительно. Странно изогнув шею, кажется, удлинившуюся раза в два, Сакура ударила своей головой, будто молотом. Боль пронзила правую щеку. Оказалось, что в шлеме девушки пряталось нечто вроде стилета, пронзившего мой шлем с необычайной легкостью и пропоровшего кожу. Хорошо, что мы не в вакууме, а то бы мог просто задохнуться из-за пробоины. Еще поборемся! Ой, а почему так хочется спааать?

— Вставай, вставай, да просыпайся ты, засранец! — Меня хлестали чем-то теплым и приятно пахнущим лавандой по щекам. Но налитые свинцом веки все равно отказывались подниматься. — Слышишь, скотина ленивая? Немедленно очнись!

— С-с-сакура? — только и смог произнести в ответ я, наконец разлепив глаза и встретившись взглядом с девушкой, выглядящей сейчас на редкость недовольной. И оттого еще более соблазнительной. Скафандра на ней не имелось, а платье элитной пожизненной сотрудницы корпорации 'Сладкий грех' лишь дразнило воображение, а не скрывало прекрасное тело. — Что слуащи....слущи...случилось? Почему ты меня лупишь? Стоп! Я вспомнил, как ты на меня напала, вопрос снимается. Где это мы? И почему все такое розовое?

Вокруг был уже не тесный отсек корабля, вовсе нет. Больше всего это помещение походило на... пещеру? Высокий потолок, до которого было метров двести, прекрасно виднелся в свете, исходящем из обычных осветительных панелей, налепленных тут и там. Вот только колер у него был немного странный. И стены, чтобы добежать до которых пришлось бы делать небольшую передышку, оказались в той же цветовой гамме. На расстоянии едва ли не в полкилометра от нас находится громадное нечто, формой и цветом напоминающее гигантский рогалик, имеющий на концах дыры то ли неведомых излучателей, то ли двигателей. Космический корабль? Не знаю таких, абсолютно незнакомая модель. А по размерам он превосходит даже самые тяжелые из транспортников минимум раз в двадцать. Вокруг какие-то дырчатые конструкции, торчат из пола, стен и потолка. Рядом сидят, привалившись друг к другу, Ли и Том. Вернее, киборг сидит относительно ровно, как скала, а седобородый техник теряется где-то у него под мышкой. Глаза у обоих открыты, но в них нет ни проблеска интеллекта. Обоих явно накачали какими-то подавляющими волю препаратами.

— Да уж, ты не в своем убогом ржавом корыте, — в голосе девушки слышались какие-то странные интонации. Таааак! А куда подевался тесный отсек корабля, способного целиком поместиться в этом громадном помещении? И почему не двигаются руки?!

Наручники — два браслета, жестко соединивших мои кисти, удалось опознать с первого взгляда. И сразу же стало понятно, почему Сакура так быстро отреагировала на мое внезапное озарение. — Черт, в каюте были жучки!

— Именно, — подтвердила предательница, которую стоило пристрелить прямо там же, где мы ее обнаружили. — Правда, можешь утешиться тем, что как только я тебя вырубила, так сразу же получила в голову выстрел от Тома. Старый мерзавец тоже, несмотря на ласковые улыбки и распыленный в воздухе гормональный коктейль, продолжал относиться ко мне с подозрительностью. Ты даже не представляешь, как больно было ее регенерировать! А если бы он целил в спину и попал в мозг? Я, знаешь ли, слишком молода, чтобы умирать!

— Ты не человек, — со щелчком встали на место детали пазла, до того никак не дающие полной картины. Тот дополнительный вопрос на экзамене! Она же подозрительно подходит под все признаки самых идеальных шпионов Галактики! — Ты псевдометаморф! Как же я раньше не догадался! Умение воздействовать на чувства окружающих при помощи синтеза нужной химии прямо в теле! Возможность почти на равных сражаться с измененным, вроде Ли, несмотря на разницу в габаритах! По отдельности представители нашей расы благодаря имплантатам еще могут обладать похожими данными, но не вместе! Это было бы слишком сложно для нынешнего уровня развития науки и техники!

— Верно, выходец из прошлого, — кивнула... кивнуло мне насекомое, лишь выглядящее, как прелестная человеческая самка. И отличимое от нее лишь посредством клеточного анализа. Даже рентген или взятие проб крови не всегда поможет распознать представителя полубиологической цивилизации, чьи сородичи успешно создавали даже живые космические корабли. Пусть и в единичных экземплярах, ибо превращать своих собратьев в транспортное средство их морали и этике банально претит. Слишком уж хорош их механизм копирования, выработавшийся в жестком и даже жестоком животном мире родной планеты. — И не делай такие глаза, заставить отвечать на мои вопросы находящегося без сознания человека для меня проще, чем тебе почесать спину. Кстати, можешь по-прежнему называть меня Сакурой. Раз уж мать избрала для меня роль человеческой женщины, то я полностью ей соответствую. Вплоть до мельчайших деталей вроде любви к модным тряпкам или породистым мужчинам.

— Вот чего ищут цедашу, — внезапно мелькнуло в голове озарение и само прыгнуло на язык. — Громадную тяжелую и неповоротливую матку размером больше баржи вместе с роем слуг, без которых она не проживет и дня. Нелегальная торговля технологиями? Ради чего иного представители территориально не соприкасающихся с людьми рас Галактики вряд ли сунутся в такое место, как фронтир.

— Почти. Археологическая экспедиция, впрочем, провальная. Остов корабля былых хозяев Галактики, якобы имеющийся у одного из местных обитателей, оказался искусной подделкой, созданной умелым авантюристом, — кивнула Сакура и, шагнув в сторону, нежно обняла сидящего рядом Ли за шею, приникнув губами к его уху. Правда, для того, чтобы дотянуться туда, ей пришлось привстать на цыпочки. Провокационное платье работницы борделя открыло при этом такой вид, что оторвать глаза удалось не с первой попытки. — Да, милый, да. Твоя любовь на самом деле мерзкая ксенотварь из глубин космоса. Но ты не бойся, семейный союз мы все равно создадим, сейчас я отложу в тебя личинку и...

Азиат, как выяснилось, бывший в сознании и лишь притворявшийся бесчувственным бревном, тихонько хрипнул и упал на спину. Против ожиданий без железного грохота, а с одним лишь мягким чмоканьем. Я понял, почему тут все розовое. Это не смелый дизайнерский ход, вовсе нет. Просто псевдометаморфы для собственного комфорта предпочитают внутри своих построек покрывать мертвые материалы типа стали, пластика или стекла живой тканью.

— Эх, — вздохнула Сакура, с тоской глядя на своего незадачливого кавалера. — В обморок упал. Ну почему все хорошие самцы во Вселенной так боятся семейных отношений, а?

— Про личинку это была шутка? — нервно уточнил я. — Вы же не так размножаетесь, верно? Вы поглощаете плоть добычи, храня в специальных железах ее ДНК. Потом королева поедает своих слуг и таким образом усваивает его, чтобы передать следующим поколениям те черты, которые понадобятся для блага роя.

— Давно уже нет, — хмыкнуло существо, выглядящее, как очень соблазнительная девушка. — Способ отдавать матерям знания о новых формах без того, чтобы жертвовать жизнью, много поколений являлся для нашего народа самым желанным из научных открытий. Когда мы наконец избавились от ограничивающих научно-технический прогресс поработителей, его нашли в течение жалкой сотни лет. Да и межрасовые пары мы, единственные из всех известных рас Галактики, вполне можем образовывать. И даже делаем это, пусть и очень редко. Ведь для наполнения нужными ДНК необязательно поглощать объект своего интереса целиком. Достаточно и маленьких легко восстанавливаемых кусочков, которые родительница потом вложит в нашего общего ребенка. Не бойся, Игорь, никто не будет делать тебе или твоим спутникам ничего плохого. Согласись, для этого будить вас вовсе не обязательно. Просто я хотела попрощаться. И извиниться.

— Да неужели? — Верить ей хотелось, но как-то не очень получалось, и оттого сарказма в моем тоне хватало с избытком.

— Представь себе, — кивнула Сакура и, присев, начала хлопать по щекам азиата. Однако тот в сознание упорно не приходил. — Черт, кажется, не надо было с еще не отошедшим от моих гормональных коктейлей человеком, да еще обладающим нестандартной биохимией, так шутить. Знаешь, Игорь, на свете не так уж и много добрых существ. Ты думаешь, что ваши правители — зло. Но на самом деле они такие же, как породивший их народ, являющийся для остальных рас Галактики братом. Пусть не по крови, но по духу. Исключений мало, но, к счастью, они все же есть. Ты подозревал меня и остальных девушек в том, что мы совсем не те, кем кажемся. Но не стал бы первым пытаться напасть на нас, чтобы отнять собранные ценности, изнасиловать или продать в рабство, даже при условии абсолютной безнаказанности. Напротив, помог бы в меру сил попавшим в трудное положение личностям, если бы хоть чуть-чуть узнал их поближе и понял, что перед ним никакие не наглые вымогатели. С Ли аналогично. В бою он свиреп и грозен, но в мирное время ему хочется хранить покой и безопасность своих близких, а не грабить чуждое добро и развлекаться, сея смерть и разрушение. Сие, правда, не менее, чем на половину, заслуга ученых его рода, прописавших именно такой тип поведения в ДНК, но в данной ситуации желание видеть в своем сородиче лишь самое лучшее заслуживает одобрения. Да и потом, оставшаяся часть характера является сугубо личной заслугой. Том... А вот его я, повстречайся мы лет тридцать назад, растерзала бы на месте. Возможно, даже приведя предварительно в сознание. Но сейчас семья сильно изменила старого пирата. И все равно старайся не искушать его слишком богатой добычей, а то может и вспомнить прошлое, выстрелив в затылок очередного компаньона.

— Сейчас расплачусь от умиления, вызванного твоими моральными идеалами, и от гордости за себя, так хорошо им соответствующего. — Я понял, что надо мной тонко издеваются, и очень хотел высказать этой... этому... существу все, что думаю. Останавливало лишь нежелание умереть слишком болезненно и невозможность дотянуться до горла твари. Вернее, попытаться бы можно, но смысла нет. Псевдометоморфа человеку при всем желании не загрызть. — А остальные девушки тоже, как ты? Получается, вы тут не первый год работали?

— Да нет, они вашей расы, — вздохнула Сакура. — Я их спасла, потому что мне стало жалко несчастных, обладающих разумом, но приравненных к скоту. Не веришь? Ну, твое право. Ладно, передай этому неуклюжему увальню, когда он все-таки очнется, мои слова и просьбу позаботиться о них. Рабские системы покорности им вычистили. Уж для нас ваши примитивные технологии преодолеть не проблема. Теперь они нормальные и абсолютно здоровые женщины, испытывающие к нему чувство благодарности. Кстати, чтоб ты не удивлялся, с момента того инцидента, когда мне пришлось раскрыть себя, прошло уже три месяца. Систему рептилоиды несколько дней назад покинули, отчаявшись нас отыскать. Ваши товарищи из корпорации 'Звездный камень' вроде бы целы и до сих пор сидят в развалинах станции тихо-тихо. Корабль мы отремонтировали и даже снесли на его борт разное ценное человеческое барахло. Его в наших родных территориях все равно даже последний старьевщик не купит. Он стоит за нашим судном, увидишь, когда стартуем. Браслеты спадут часа через два. Ну, прощайте, ребята, а то я уже опаздываю. Мать хочет как можно скорее убраться из этой системы, да и вообще из зоны обитания человечества.

Наклонившись к Ли и поцеловав его в губы, Сакура выпрямилась, развернулась и проворным шагом зашагала к поджидающему ее кораблю, напоминающему формой гигантский рогалик. Судно вдруг начало странно мерцать. Секунда — и на его месте уже находится в несколько раз меньший по размерам звездолет, за которым виднеется побитый жизнью и врагами корпус баржи, весь покрытый свежими заплатками. Да уж, их голографическая маскировка выше всяких похвал. Уверен, другие системы не хуже, раз псевдометаморфы надеются пройти через станцию Т-портала неузнанными.

Эпилог

— За розовым морем, на синем побережье, в горах притаился зеленый городок, — мурлыкал я себе под нос, задрав голову кверху. Глаза внимательно рассматривали черноту космоса, в котором редкими-редкими точечками света мелькали звезды или находящиеся на орбите корабли. Казалось, их не так уж и много, десятки, максимум сотни. Но если раздобыть хотя бы самый простейший телескоп, то количество небесных объектов начнет увеличиваться пропорционально мощности прибора. Ночная прохлада остужала разгоряченное тело и, казалось, даже мятущуюся в сомнениях душу. Бокал же с великолепным коньяком, зажатый в руке, позволял не замерзнуть.

Впервые за очень-очень долгое время я мог позволить себе полностью расслабиться и ни о чем особо не думать. Второразрядная колония, куда мы спрятались сразу же, как только смогли, была местом тихим, мирным и безопасным. Во всяком случае, если жить лишь в сорока километрах от дворца местного планетарного губернатора и под боком у здешнего отделения социков. Не слишком приятная компания. Но зато никто не будет вламываться в снятое на пару лет поместье, опасаясь быть расстрелянными принявшими угрозу на свой счет стражами порядка, закона и существующего строя. Да, обходилось такое место недешево, но улетающие домой псевдометаморфы бросили в обжитом им астероиде, как оказалось, не только наш корабль. Еще восемь некрупных судов нашлись сразу за ним. Принадлежали они предположительно пиратам, в не добрый для себя час попытавшимся ограбить звездолет инопланетян. Их слегка побитые посудины обогатили нас достаточно, чтобы забыть о большей части имеющихся проблем. Олег не объявлял о банкротстве взлелеянной им корпорации 'Звездный камень', и теперь она возрождалась, словно птица Феникс из пепла. А я не только вернул все долги приемным родителям, но и оплатил своей как бы сестре учебу в дорогом частном колледже. А ведь оставалась еще до сих пор не проданная добыча со станции Т-портала, ждущая своего часа в подземном хранилище под домом.

— За розовым морем, на синем побережье, — задумчиво пропел я строчки из песенки многовековой давности, до сих пор удивляясь тому, что жив и даже наконец-то могу с некоторой уверенностью смотреть в будущее. От инопланетянки, замаскировавшейся под человека и пытавшейся манипулировать людьми при помощи своих способностей, я ждал чего угодно, только не премии за, скажем так, моральный облик. Хотя, может, ее выдали не мне, а Ли, сумевшему покорить сердце псевдометаморфа? Нет, пожалуй, каким бы рыцарем в сверкающей броне ни показал себя киборг, но, если вместо устранения ненужных свидетелей данное существо выплатило компенсацию тем, кого использовало в своих целях, то его, пожалуй, следует признать... добрым? Хорошим? Таким же, как и находящегося в нескольких метрах от меня азиата. Какое-то детское определение. Однако от него становится тепло на душе. В эту эпоху, когда зло, жестокая целесообразность и личная выгода, взявшись за руки, водят хоровод вокруг умов и чувств людей, знание того, что в бескрайнем космосе все не так плохо, как могло бы показаться, позволяет вздохнуть с облегчением.

— Ты уже достал меня этой своей песней! — в голосе Ли, несмотря на его постоянную привычку улыбаться, чувствовалась угроза. Сейчас киборг, замерший в созданном специально под его габариты кресле и держащий в руке настоящую гаванскую сигару, родом с самой Земли, подвергался операции, находящейся где-то посередине между стриптизом и демонтажом. Проще говоря, девушки, на которых он женился полторы недели назад скопом, снимали с него лишнюю броню, стремясь на ночь глядя выколупать собственного мужа из его высокотехнологичных доспехов. Работа им предстояла нешуточная. Со множеством неожиданных препятствий и преград на пути к главной цели. — И потом, здесь море не розовое, а красное! И побережье не синее, — пробурчал киборг.

— Зато город зеленый, весь в местных хвощах утопает, — хмыкнул я и снова перевел взгляд на небо. Космос. Черный, пустой, холодный, равнодушный. Он здорово похож на нашу жизнь. В том числе и тем, что в нем есть маленькие яркие звезды, которых куда больше, чем кажется на первый взгляд, и которые так греют сердце.

 
↓ Содержание ↓
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх