Комэск-13

Подполковник иронично ухмыльнулась. Её забавляла агрессия хомячков. Личное нежелание грызунов быть обтисканными — заботило её меньше всего.

Подойдя ко мне поближе, она шепнула на пол ангара:

— Счастливчик. Не думай, что отлежавшись в регкапсуле ты срулил на форсаже от ласковой тетушки Корнелии. Чтоб каждую увольнительную был у меня — четко, как антенна дальней связи! Ну а я подкреплю это дело приказом по инстанции, ха-ха!

Заржав, она махнула в сторону пузатого транспорта с мощными атмосферными дюзами и рудиментарными крылышками.

— На посадку, члены ходячие! "Колизеум", конечно, не самая престижная учебка ВКС, ну да и вы не аристо в третьем поколении. Учитесь как должно флотскому составу, и будьте так любезны — героически сдохните в первом же бою! Быть может тогда всю эту гребанную лавочку прикроют, а меня отправят в регуляры... Чао, деревянные!

Глава 4.

Внутри трюма мы оказались предоставлены сами себе. Лишь на секунду к нам заглянула разбитная деваха в лёгком комбезе летного состава и с выбритыми полосками на голове, сверкающими золотыми шунтами нейроимплантов.

Пугая хищной улыбкой она продемонстрировала нам принцип работы ремней безопасности, на широких и жестких откидных креслах, рассчитанных на бойца в тяжелом ББС. Ее руки мелькали неуловимо быстро и словно жили своей жизнью, успевая ловко щелкать застежками и скользить горячими ладошками по нашим телам.

Казалось бы — всего две минуты ароматного урагана, а облапанной оказалась добрая половина мужского состава "чертовой дюжины". Парни лишь ошеломленно переглядывались, смущенно пряча друг от друга глаза. Наблюдающие со стороны девчата группы, едва сдерживали истерическое хихиканье и украдкой вытирали слезы.

Напоследок предупредив что "полет будет жестким", пилотесса порекомендовала нам "не шалить" и многозначительно ткнула пальцем в настороженную спарку противоабордажной турели под потолком.

Вообще, заемная ассоциативная память постепенно размораживала нейронные связи и все щедрее снабжала информацией. К примеру — контур шатла я довольно уверенно опознал как "многоцелевой десантный бот, класса "Хомяк"". Многочисленные слоты на броне и короткие рудиментарные крылья, или на летном жаргоне — "щёки", предназначенные не для атмосферных полетов, а для навешивания стандартных оружейных модулей, меняющих конфигурацию кораблика от "тяжелого штурмовика" до неподвижной башни "стационарного узла обороны".

Набирая мощь, сдержанно заревели маневровые движки. Дрожь вибрации передалась с внешнего прочного корпуса на армированную скорлупу пассажирской капсулы. Народ засуетился, спешно занимая места вдоль стен и клацая замками ремней. Бот приподнялся на силовых захватах ангара и едва заметно качнулся, выводимый в проем ворот невидимыми жгутами магнитных полей. Тревожно рявкнула сирена, предупреждая о чем-то стрёмном и прощаясь с лузерами не успевшими пристегнуться, а затем шатл резко рванулся в небо!

Семь десятков глоток хекнуло в унисон — ускорение в невесть сколько "же" словно ударом тяжелого копыта вышибло из легких воздух. Повторно вздохнуть не удавалось — все тот же конь-тяжеловоз мурчащим котенком устроился на груди, выдавливая из глаза орбит и проверяя прочность нашего реберного каркаса.

Дружно запищали браслеты на руках хроно-попаданцев, в запястье кольнула крохотная иголка персонального инъектора. На фоне закритичных перегрузок, в аварийном режиме активировался спящий имплант. На периферии зрения замигали контрольные таблицы и длинные столбики прогоночных тестов. Умное устройство определило степень и источник угрозы и разродилось сложным визуальным алгоритмом объемной связки: "предсказание события — рекомендуемые варианты действия — вероятный вектор исхода".

Пилотам повезло. То ли закончилась фаза набора высоты, то ли одернула служба полетного контроля, однако перегрузка резко спала, и шатл плавно заскользил по маршруту, больше не пытаясь поразить нас фигурами высшего пилотажа. Повезло же девчатам в том смысле, что суть выдаваемых имплантом решений по нейтрализации угрозы своему носителю — была далека от гуманных.

Относительно безобидные варианты: "генерация и отправка рапорта о нарушении полетного режима при транспортировке незащищенных нон-комбатантов" или "наложение (устного/письменного/с занесением в учётку) (взыскания/наказания) в рамках вилки разницы званий" перемежались более агрессивными: "вскрыть переборку в помеченном маркером месте и разъединить оптоволоконную гребенку энергоконтроллера". Либо: "лишить сознания соседа слева и прикрывшись его телом от огня ИМП-К-1х2 вскрыть шлюз доступа в пилотский отсек. Скрипт перебора кодов прилагается. Несущая частота опознавания — обнаружена"...

После исчезновения угрозы имплант еще несколько секунд мониторил окружающую обстановку, затем раздраженно мигнул текущими статусами модулей и отключился. Я едва успел ухватить краем сознания кусок системного лога:

... Фильтры крови. Статус: ОК. Ресурс: 99%. Нагрузка: 27%.

... Нанофабрика. Статус: ОК. Ресурс: 96%. Нагрузка: 99%. Запасы рабочего тела: 62%.

... Нейросеть. Статус: Приживание завершено на 14%. Ресурс: 100%. Нагрузка: 0%.

... Дубль нервной системы. Статус: Проращивание завершено на 9%. Ресурс: 100%. Нагрузка: 0%.

... Блок ПЗУ. Статус: ступенчатая разархивация данных. Ресурс: 99%. Нагрузка: 46%.

... Блок ОЗУ. Статус: Желтый. Не проходит селф-тест ЕК81XX3, требуется вмешательство техника. Ресурс: 99%. Нагрузка: 3%...

Пока я переваривал увиденное и осознавал степень киборгизации собственного организма, народ вокруг потихоньку приходил в себя. Послышался сдавленный мат и крепкие мужские проклятья в адрес летунов. Немногочисленные девушки-попаданки — а набралось их едва ли с десяток, старавшийся держаться вместе, в выражениях так же не стеснялись.

— Руки бы наманикюренные этим сукам поотрывать... — прошептала сидящая справа Лера.

Мешковатый комбинезон удачно маскировал изгибы спортивного тела, и лишний раз спасал нас от яростных вспышек женской агрессии. Стоило лишь девушке засечь оценивающий взгляд, как её голубые глаза переполнялись холодной плазмой и желанием испепелить похотливого мужлана.

Меня поневоле накрывало отдачей и я уже откровенно подзадолбался испытывать на себе нелогичный бабский гормональный шторм. Руки начинали подрагивать, а разум подзуживал влепить хук с левой, дабы погасить этот фонтан. Теперь уже Лера ловила мои эмоции, и в зависимости от положения Сириуса в созвездии Девы могла возмущенно раздуть ноздри либо виновато потупиться и захлопать ресницами подозрительно заблестевших глазок.

Вот такой вот чувственный пинг-понг. Прав был Док — жить нам предстоит весело...

На посадку заходили резко, но отнюдь не противозенитным маневром. Желудок взбрыкнул, рот наполнился кислой желчью. Пищевод был стерилен — всю неделю мы питались исключительно внутривенно.

Касание опор о поверхность практически не ощутимо. Кресла десанта крепятся к внутреннему бронированному кокону, дабы сберечь нежный груз в случае близких подрывов и аварийных посадок. Девчата нас явно пожалели. В режиме десантирования шатл падает с ускорением свободного падения, а то и вовсе — вколачивая себя в атмосферу маршевыми движками, и тормозит лишь на последних сотнях метрах крутой траектории.

Пандус распахнулся стремительно, сирена зло рявкнула, мигнула красным маячком и подстегнула нас инфразвуковым всплеском. На выгрузку, мясо!

"Тринадцатая" ломанулась наружу. Мне пришлось укрыть спиной Леру, дабы особо нервные товарищи не затоптали ненароком моего мастер-оружейника. Торопыги разлетались как кегли. Я и раньше был парнем не мелким, а сейчас и вовсе тянул далеко за сотню кило. Армированные кости, искусственные суставы, многочисленные модули и ведро сверхтяжелых наноботов — все это дело добавило организму пару пудов высокотехнологичных сплавов.

С болезненным "ой, мама!", от меня отрикошетил очередной слепец — тот самый невысокий паренек, что вышагивал передо мной в строю и чуть было не свернул себе шею рассматривая технические диковинки. С трудом удержавшись от желания дать пинка под пухлый зад, я ухватил упитанного пацана за шкирку и хорошенько встряхнул его в воздухе.

— Глаза разуй! Куда ломишься?!

Парень нервно оглянулся на полосующий толпу звуковой излучатель.

— Так страшно же... Как дало в голову — забыл как маму звать...

Я указал подбородком на затор у шлюза. Снаружи доносился довольный женский смех — очередной бабский батальон скрашивал серые служебные будни плоскими шутками над новичками.

— Не лезь, затопчут. Да и гордость имей. Становись впереди, по мне эта хрень что-то стесняется лупить. Как самого-то зовут — не забыл?

Пацан наморщил конопатый нос.

— Не! Макар я! В технари записали... Сказали покрутить истребителям хвосты пару лет, пройти курс персональной гормонотерапии, затем год "дойки", а потом, может, и самому летать разрешат! А "дойка", это что? У меня в голове каша какая-то... Четко знаю, что на жаргоне летной палубы так называют принудительный слив остатков БК и отходов реактора из накопителей. Однако чую какой-то подвох... Мне что, год в "горячей" зоне сидеть? За что?!

Я переглянулся с Лерой и качнул головой:

— Вряд ли Макарка, вряд ли... Ну поглядим еще, может и не попадешь ты на свою ферму... А иди-ка к нам техником? На тяжелый истребитель полагается персональный технарь. Это на "ястребки" идет один "крутильщик гаек" на звено, а за офицерским экипажем закрепляется своя нянька.

Паренек — а ему вряд ли можно было дать больше шестнадцати, возмущенно вскинулся:

— Какие гайки?! Этим сервоботы занимаются, причем я одновременно могу "рулить" сразу тремя! Ну... если они, конечно, однотипные...

Тут он осекся на полуслове, когда сквозь завесу профессиональной деформации до него дошел смысл сделанного предложения. Глаза Макара загорелись надеждой:

— На "тяж"?! Конечно хочу! А какой у вас?! "Оса"? А может "Шмель"? Лучше бы "Шмель", там помимо пассивных полей есть еще и активные щиты! Вектор силы у них правда маловат, и энергии жрут — мама не горюй, но ведь вещь!

Я вновь покосился на Леру. Девушка улыбнулась и удовлетворенно кивнула. Во-первых — парень не косился на нее сальными глазами. А во-вторых — похоже, что процесс разархивации данных из ПЗУ лег на благодатную почву — техником он станет отличным! Я вот из его торопливой речи мало что понял...

В очистившемся проеме грузового люка появилась грозная фигура в легкой полевой броне и глухом тактическом шлеме. Усиленный динамиками голос рявкнул:

— Вам что, личное приглашение от Диктатора надо?! Движки на форсаж, построение через семь секунд, время пошло!

В качестве аргумента в руках девушки затрещал искрами жезл шокового разрядника.

Не сговариваясь, мы рванулись на выход. Судя по смачному шлепку и очередному: "ой, мама!" — Макарке вновь прилетело по мягкому месту.

Толпа щурящихся на ярком солнце попаданцев перетаптывалась на огромной равнине взлетного поля. Камуфлированная бетонная нашлепка радиусом в пару километров темнела стеклянными подпалинами плазменных выхлопов.

Вокруг "тринадцатой" словно пастушьи овчарки крутился десяток девушек-сержантов. Формируя из толпы строй, воительницы не скупились на пинки и не экономили заряды шокеров. Линия постепенно выравнивалась, мазохистов и особо тупых, в нашей группе не наблюдалось.

Мы юркнули в хвост колонны, за что удосужились недовольного взгляда от стоящего в стороне... хм... Терминатора? Старший офицер этого балагана когда-то был мужчиной. Сейчас от него остались лишь голова и огрызок позвоночного столба. Все остальное ему заменяли сталь и высокопрочные композиты, демонстративно выставленные напоказ. Оружейная сбруя одеждой не являлась, и солнце вовсю резвилось на блестящих поверхностях искусственного тела.

Киборг явно считал наши с Лерой данные и повелительно махнул в сторону правого фланга построения:

— Вы, двое! В голову колонны, марш!

Пришлось занять указанное место, причем я вновь уловил чей-то обозленный взгляд. На этот раз от бывшего правофлангового — здоровенного и угрюмого мужика. Хм, кто-то уже спешит сделать карьеру?

Набычившись, не менее зло зыркнул в ответ. Не хрен мне тут спину сверлить, недовольство свое показывать!

— "Тринадцатая", смирно! — рявкнула стоящая в стороне девушка, украшенная снующими по телу татуировками.

Ментальный посыл команды был столь силен, что строй моментально вытянулся в струнку! До хруста позвонков, до лезущих, от усердия, глаз из орбит!

— Пси-мод... — прохрипел кто-то из бойцов второго ряда.

Там стоял наш "шлак" и "довесок", как ехидно выразилась Корнелия Прайм.

Медики и супер-карго, погонщики ботов поддержки и операторы тяжелого вооружения, технари всех сортов и бог весть кто еще, сохранившие репродуктивные функции и избежавшие попадания в отбраковку. Как с грустью выразился один из собратьев по несчастью — бывший программист, а ныне ки-мод, рядовой тяжелой пехоты: "условно годен для разбавки генома". Ему дали год отсрочки для пополнения спермобанка Пятого Рима, а затем ИИ взвесит сумму баллов на учетной карте и решит, а нужен ли такой балласт армии?

— Вольно! — негромко отмахнулся от нас киборг.

Стальные руки чужой воли мгновенно ослабили хватку. Строй мелко задрожал и захрипел на разные голоса. Терминатор презрительно улыбнулся одной половинкой рта и вновь заговорил:

— Приветствую вас в "Колизее" — виртучилище ВКС! Я, капитан Луций Романофф, являюсь куратором эксперимента "Хронос" в стенах данного учебного заведения. Следующие пятнадцать лет вы проведете именно здесь! Без десяти тысяч часов налета и серебряной звездочки вирт-аса — вы отсюда не выйдете!.. Разве что — в виде топливного брикета...

Народ ошеломленно загомонил, переглядываясь и ища поддержки у соседей. Пятнадцать лет учебы?! Да кое-кого из присутствующих к тому времени уже спишут на пенсию или действительно — скормят биореактору!

Луций вновь криво усмехнулся:

— Расслабьте ягодицы, теплокровные! В реале пройдет меньше года — время в вирте разогнано в шестнадцать раз! Точнее — в шестнадцать целых и три в периоде. И не спрашивайте, почему коэффициент именно такой — в нашем секторе пространства теорию временных струн понимает лишь десяток ИскИнов, да пара-тройка старцев от науки.

Народ облегченно выдохнул и вновь уставился на киборга. Мы и сами теперь не совсем люди — железа в наших телах ощутимая доля. Однако между ки-модом и полноценным киборгом — пропасть. Причем гораздо большая, чем между бананом и человеком — у тех хоть ДНК совпадает на пятьдесят процентов...

Я с удивлением прислушался к себе. Оказывается, вместе с абстрактными понятиями языка, мне передались и эмоциональные окрасы образов. Не знаю, чьи знания заложили в мою голову, однако их первоначальный носитель откровенно недолюбливал терминаторов, опасался женщин в броне, и истово боготворил истребители.

Капитан продолжал вещать. Легких у него явно не сохранилось, как и потребность открывать рот для извлечения звуков. Так что сейчас над космодромом лязгала сталью резкая речь из внешних динамиков.