Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Многоцветная магия. Часть 1. Катастрофа, которой не будет


Опубликован:
30.05.2007 — 17.06.2012
 
↓ Содержание ↓
 
 
 

Многоцветная магия. Часть 1. Катастрофа, которой не будет



Татьяна Минасян



Часть I. Катастрофа, которой не будет


Пролог

Май, 1453 г.

Длинный и узкий язык пламени, прицельно брошенный Адрианом в Купаву, едва не достиг своей цели. Вернее, он бы непременно в нее попал, будь Купава чуть менее ловкой и опытной в магический схватках. А так она успела в последний момент увернуться от летящего на нее огня и запустить в Адриана целой горстью каких-то крошек, которые на лету превратились в маленькие, как иголки, и такие же острые стрелы. Адриан взвизгнул от неожиданности и снова пульнул в обидчицу огнем, но теперь боль от десятков вонзившихся в него игл помешала ему как следует прицелиться, и от его пламени загорелся деревянный стол, возле которого Купава в тот момент находилась. К счастью, охвативший столешницу огонь тут же был погашен выплеснувшимся на него прямо из воздуха маленьким водопадом: невозмутимая Чернава не только предотвратила пожар, но заодно и окатила холодной водой обоих драчунов. Адриан взвыл еще громче, с легкостью подхватил оказавшуюся у него на пути небольшую лавку и бросился на Чернаву с явным намерением отомстить ей за это "купание". Вот только деревянная лавочка внезапно стала неимоверно тяжелой, и Адриан, не успевший или не захотевший выпустить ее из рук, рухнул вместе с ней на пол. Из самого дальнего угла комнаты раздался довольный смех: спрятавшийся там в самом начале драки Иоанн вовремя сообразил, что вся мебель в доме была деревянной, и тоже смог поучаствовать в битве волшебников. Адриан и Купава тут же повернулись к нему, вспомнив, что из-за него, собственно, и началась вся эта потасовка.

— Никогда никто из нас не уйдет с этой земли! — яростно закричал на него Адриан, вскакивая на ноги.

— И никого чужого мы сюда тоже не пустим! — еще громче заголосила Купава.

— Так ведь я разве... Я же не... — Иоанн выставил вперед руки, подняв ладони вертикально вверх — выставил магический щит. Однако то ли ему не хватило сил, то ли он, напуганный своими разъяренными коллегами, не сумел как следует сосредоточиться, но щит этот получился недостаточно прочным: брошенные в него огненные шары и стрелы-иголки лишь немного замедлили свой полет, после чего, пробив защиту Иоанна, полетели к нему еще стремительнее. Видя, что ему не удалось их остановить, он поспешно пригнулся, и магические заряды его противников ударили в стену над его головой.

— Не трожьте его! — не вставая с места, Чернава снова окатила разошедшихся волшебников водой. Воздух в комнате стал сухим и тяжелым, как бывает в жаркий день перед грозой. Адриан и Купава, окончательно забыв, что они только что ссорились друг с другом, разом повернулись к Чернаве, и горящие шары со стрелами полетели в ее сторону. Однако этой волшебнице, в отличие от Иоанна, удалось создать более плотный щит, и все стрелки Купавы со звоном посыпались на пол, а огненные заряды Адриана Чернава без особого труда загасила несколькими каплями воды.

Схватка четверых сильных и опытных волшебников могла затянуться надолго и если не полностью развалить дом, в котором они находились, то, по крайней мере, окончательно разгромить все внутри его комнат. А потому наблюдавший за происходящим из другого угла Ярополк решил, что с этим безобразием пора заканчивать.

С улицы это выглядело очень необычно: небольшая, но уютная избушка, построенная рядом с входом в глубокую подземную пещеру, в буквальном смысле слова ходила ходуном, а ее окна то и дело озарялись изнутри то ярко-красным, то изумрудно-зеленым, то ослепительно-белым цветом. А иногда окна становились непроницаемо-черными, словно там, в отдельно взятом доме наступала ночь, хотя в небе над избушкой пока еще вовсю светило солнце. Правда, увидеть всю эту игру света мог далеко не всякий человек, но у тех, кто собрался вокруг избушки, с магическим зрением никаких проблем не было. Те из них, кто был помоложе, с восторгом комментировали творящиеся в доме беспорядки:

— Опять Адриан колдует... А Купава ему отвечает... А теперь Чернава за дело взялась... Ну, сейчас она им покажет! О, и Иоанн тоже что-то наколдовал!

— А где же Ярополк, что же он-то ничего не делает?! — причитали старшие зрители, большинство из которых были одеты в платья и кафтаны всех оттенков желтого цвета. Несколько человек в черных, красных, зеленых и белых одеяниях посматривали на них с явным превосходством. Но длилось это недолго — неожиданно в окнах многострадальной избушки вспыхнул ярко-желтый свет, и она сразу же перестала трястись. И вообще, внутри дома вдруг стало как-то подозрительно тихо.

Собравшиеся у избушки волшебники беспокойно зашевелились. Некоторые из тех, кто был одет в желтое, на всякий случай скрылись в пещере. Остальные осторожно приблизились к дому, неуверенные в том, что им теперь следует сделать — заглянуть внутрь и узнать, что там случилось, или пока подождать и не отвлекать главных магов, все-таки, в жилище Ярополка они собрались, чтобы обсудить какое-то крайне важное дело...

...А Ярополк устало опустил руки, вышел на середину комнаты и, поставив на место брошенную Адрианом лавку, уселся на нее с видом победителя. Он недавно изобрел этот сложный, но зато очень действенный магический жест — тот, на кого он был направлен, полностью лишался возможности двигаться, а заодно еще и говорить. На волшебниках своей общины Ярополк это колдовство уже опробовал и теперь был очень рад возможности применить его к магам других стихий и убедиться, что на них оно действует точно так же.

Он с тоской оглядел "поле боя". Дымящиеся занавески, лужицы воды на полу, перевернутые лавки... Называется, встретились пять взрослых, а по меркам обычных людей, так даже очень старых волшебников, чтобы поговорить о своем собственном будущем! И ведь даже стыдить их бесполезно — все равно в следующий раз будут вести себя так же, как сегодня и как во время всех прошлых советов, где они собирались полным составом. А как мирно сегодня утром все начиналось! Если что и беспокоило Ярополка, пока он дожидался приезда остальных главных магов, так это необходимость сообщить им неприятную новость, из-за которой он, собственно, и решился устроить это общее собрание. Потом, за час до назначенного времени, к пещере прискакал Адриан с двумя учениками-подростками, которых, по его словам, не с кем было оставить дома. Прискакал и, не успев даже спрыгнуть с лошади, сразу набросился на Ярополка с расспросами, требуя поскорее рассказать ему, в чем дело, потому что надолго оставлять огненную общину без присмотра — это верх легкомыслия. Ярополк, однако, был неумолим и заявил, что повторять одно и то же четыре раза он не намерен и рассказывать будет только когда все пять главных волшебников соберутся вместе. Через час, точно в срок к пещере прибыло еще несколько всадниц, оказавшихся главой металлической общины Купавой и ее ученицами, и Ярополку пришлось выдержать еще один, не менее требовательный, чем у Адриана, допрос. Ему повезло, что вскоре после Купавы в избушку постучался Иоанн, и двое самых нетерпеливых волшебников, каким-то образом пронюхавших, что домой к Ярополку их пригласили из-за него, тут же переключили свое внимание на лесного мага. И хотя Иоанн, по распоряжению Ярополка, тоже отказался что-либо говорить раньше времени, ожидание последней гостьи, вечно опаздывающей водной волшебницы Чернавы, прошло в крайне напряженной обстановке — старший из магов уже начал всерьез подумывать о том, что волшебникам необходимо изобрести какой-нибудь способ быстро перемещаться на большие расстояния. А когда Чернава, восседающая на еле ползущей по бугорчатой дороге расписной телеге в сопровождении целой "свиты" из водных волшебников, наконец, въехала на поляну перед пещерой и величественно прошествовала в дом, все стало еще хуже. Иоанн кратко рассказал, в чем дело, но ни Адриан, ни обе женщины сначала ему не поверили, а потом, когда поняли, что он говорит правду, окончательно разозлились и, судя по всему, решили в лучших традициях волшебников древности расправиться с тем, кто принес им эту дурную весть. И возможно, Ярополк и не сумел бы защитить от них не слишком воинственного Иоанна, если бы в процессе расправы все трое по привычке не перессорились еще и между собой, вынудив главу их "пятерки" применить ко всей их компании свое новое изобретение.

И вот лежит теперь рядом с лавкой Адриан, сильный маг, чьей стихией является огонь, и так и сверкает глазами, готовый, как только Ярополк вернет ему возможность шевелиться, снова броситься на всех, кто имел несчастье не согласиться с его словами. А если посмотреть на него "третьим глазом", то есть при помощи магического зрения, можно увидеть, как ярко светится вокруг него алый ореол — светится и пульсирует, как самый настоящий костер. Говорят, что женщины в огненной общине слишком вспыльчивые и горячие, и именно поэтому их там не подпускают ни к каким серьезным делам! Возможно, это действительно было так, но лично Ярополку было очень трудно представить себе кого-то, еще более скорого на расправу, чем Адриан.

У порога так же неподвижно застыла Купава, глава металлической общины волшебников. Она так и сверлит Ярополка возмущенным взглядом, но окружающий ее ореол чисто-белого цвета выглядит спокойным и только чуть-чуть колышется. Если Адриан сейчас мысленно поливает Ярополка всеми известными ему ругательствами, то Купава просто терпеливо ждет, когда он отменит свое волшебство и она сможет продолжить выяснять отношения с остальными главными магами. Пальцы ее правой руки сжимают прикрепленную к поясу железную цепочку — одно из преимуществ металлических волшебников, имеющих возможность всегда носить с собой то, что дает им силу.

Ярополк невольно залюбовался Купавой. Разумеется, он всегда считал, что женщина в мужском платье и с короткими волосами — это ужасное кощунство. Но с другой стороны, до чего же главной металлической волшебнице идет этот наряд! И, пожалуй, в чем-то металлические и огненные маги неуловимо похожи, хоть и считается, что их общины ведут прямо противоположный образ жизни: если у огненных всем заправляют мужчины, то у металлических, наоборот, дамы. Зато и тем, и другим наплевать на традиции и на уважение к старшим — и в драку лезут при каждом удобном случае, и главными магами у них становится вот такая вот горячая, не достигшая даже ста лет молодежь!

Так, кажется, он уже сердиться на них начинает, а этого допускать нельзя. Надо брать пример с более спокойных и уравновешенных верховных волшебников, таких как, например, Чернава. Заклинание Ярополка настигло ее в тот момент, когда она находилась возле ею же потушенного стола, и теперь главная водная чародейка сидела за этим самым столом, уронив голову на руки. Наверняка она сейчас думает о том, что это за новый магический прием применил к ней Ярополк и как бы выманить у него секрет такого колдовства. Во всяком случае, густая черная дымка вокруг нее напряженно подрагивает, выдавая серьезную работу мысли. И ведь действительно выманит: маги водной общины еще не на такое способны, в этом Ярополк уже не раз имел случай убедиться. Выманит не силой, как, возможно, попытаются сделать Купава и Адриан, а хитростью, как и полагается женщинам, которые, кстати, в водной общине тоже находятся у власти и при этом, в отличие от металлических волшебниц, не становятся похожими на мужчин и сохраняют всю свою женскую привлекательность.

Наконец, Ярополк перевел взгляд на свалившегося в углу Иоанна — предводителя тихой и мирной лесной общины. Ему и его подопечным силу для магии давали деревья, и ореолы у них были спокойного изумрудно-зеленого цвета. Кроме того, у магов лесной общины чаще всего обнаруживался талант к предсказательству, а потому они, как правило, умели просчитывать последствия собственных поступков, и у других никогда не возникало с ними особых проблем. То есть, так было до сегодняшнего дня. Зато теперь Иоанн и его подопечные задали всем волшебникам такую задачку, что даже Ярополк, предводитель самой главной из магических общин — подземной, привыкший находить выход из самых неожиданных ситуаций, не мог решить, что ему делать. Уж лучше бы лесовики власть захватить попытались или надумали враждовать с какой-нибудь другой общиной: с этим бы Ярополк как-нибудь справился, дело привычное!

Он придвинулся поближе к обуглившемуся по краям пятиугольному столу, специально предназначенному для встречи всех главных магов. На крышке этого столика были нарисованы символы стихий, от которых каждый из них получал свою магическую силу. В центре столешницы, окруженная алым фениксом, белым тигром, черной черепахой и зеленым драконом, красовалась желтая змея, обозначающая стихию земли — родную стихию Ярополка. А кроме этого символизирующая мудрость, которая была так нужна ему сегодня, когда совет с представителями остальных стихий опять превратился в банальнейшую драку.

Принимать решение нужно было сейчас, немедленно. Потому что если Ярополк и четверо обездвиженных им верховных магов не договорятся сегодня о том, как им действовать дальше, через два с половиной века их спокойной жизни на заболоченном побережье холодного залива придет конец. Сюда явятся обыкновенные люди, не имеющие никакого представления о магии, но горящие желанием поселиться на этом месте и построить здесь свой собственный город. Город, у которого, если верить предсказателям лесной общины, впереди страшно интересное и богатое событиями будущее. И строительству которого они, волшебники, при всем желании никак не смогут помешать. Обычные люди, пришедшие сюда под руководством своего молодого и энергичного правителя, выгонят волшебников с берега и с торчащих из залива каменистых островов, и поселятся на них сами. Так, во всяком случае, считали способные к предсказаниям подчиненные Иоанна, и Ярополк им верил — за последние два века они ни разу не сделали ни одной ошибки.

Ничего удивительного, что когда остальные главные маги узнали эту новость, они сцепились друг с другом! Никому неприятно признавать собственное бессилие. А уж узнать, что на твоей родной земле поселятся чужие и что ты ничего не сможешь с этим поделать... Особенно, если вспомнить, чем им пришлось пожертвовать ради этой земли и как долго они в свое время ее искали.

Правда, этого-то как раз гости Ярополка помнить не могли. Купавы и Адриана еще не было на свете, когда сам он, в те времена совсем молодой подземный маг, собрал вокруг себя группу таких же юных волшебников из всех пяти общин и произнес перед ними первую в своей жизни речь. Речь эта была длинной и прочувствованной, хотя смысл ее был довольно прост: молодым волшебникам надоело подчиняться старшим, им стало скучно в давно исследованных вдоль и поперек Каменных горах и рядом с ними, и они уже давно хотели жить самостоятельно, следуя своим собственным правилам и законам, а не тем, что навязывали им старые магические традиции. А для этого, призывал их Ярополк, им нужно уйти из Каменных гор и попытаться найти другое пригодное для колдовства место, где они и создадут свои собственные магические общины.

Многие из его слушателей тогда не поверили, что где-то существует еще одно волшебное место. Слишком уж все привыкли к тому, что стоит волшебнику совсем немного отъехать от родных гор, и колдовать ему сразу же становится гораздо труднее. А если уйти от них на расстояние одного дня пути, то магические способности и вовсе пропадут, словно их никогда и не было. Иногда волшебники отлучались от гор на несколько дней и даже недель, бродили по бескрайним лесам и заглядывали в поселения обычных людей и, возвращаясь в свои общины, рассказывали, что за время их путешествия им нигде не удавалось почувствовать даже самую слабую магию.

Ярополк же предлагал молодым волшебникам покинуть Каменные горы навсегда и идти вперед до тех пор, пока им не встретится новое магическое место. Причем в том, что, в конце концов, они его найдут, он ни минуты не сомневался. Самым недоверчивым он напомнил легенду о Поднебесных горах, находящихся где-то далеко-далеко на юго-востоке и населенных непохожими на них магами с узкими черными глазами. Раз на свете есть два волшебных места, значит, их может быть гораздо больше — такова была его логика, и кончилось все тем, что почти все, кто услышал его речь, согласились отправиться вслед за ним на поиски этой неведомой волшебной земли, чтобы стать ее хозяевами.

Ярополк еще раз оглядел своих обездвиженных коллег и с усилием поднялся на ноги. Он уже слишком стар, и во второй раз точно не сможет проделать тот путь, который они тогда прошли. Несколько лет скитаний по лесам, ночевки в наскоро построенных шалашах, охота на лесную дичь, разжигание костров — все это им теперь приходилось делать без капли магии. Редкие встречи с обычными людьми, принимавшими их за разбойников — с ними нужно было драться при помощи обыкновенного оружия. Дожди, грозы и зимняя стужа, от которых нельзя было защититься, болезни, которые маги-целители теперь не могли лечить. И возрастающее с каждым днем недоверие к Ярополку, и все более настойчивые просьбы и даже требования повернуть назад и вернуться в Каменные горы в надежде, что волшебники, от которых они со скандалом ушли, согласятся простить их и принять обратно в свои общины. И снова Ярополку пришлось забираться на высокий трухлявый пень и призывать своих спутников продержаться еще немного, уверяя их, что насыщенная магией земля уже совсем близко и что если они не найдут ее в ближайшие пару месяцев, он без единого возражения повернет назад.

И вновь ему поверили. А через месяц самые чувствительные из волшебников неуверенно, боясь ошибиться, сообщили Ярополку, что они "кажется, что-то чуют". А спустя еще два дня они вышли из леса на туманный и болотистый берег залива и поняли: их предводитель был прав. Они нашли то, что искали, и могут здесь поселиться.

Чернаве во время ухода из Каменных гор было пять или шесть лет, и путешествие она помнила плохо. Иоанн родился в пути, а Купава с Адрианом появились на свет уже здесь, на побережье. Они не знают, насколько тяжело провести несколько лет в пути, не владея магией, и вполне могут захотеть вернуться туда, откуда их родители в свое время сбежали. А этого Ярополк допустить никак не мог: сам-то он прекрасно знал, что им всем в этом случае предстоит и какие потери они наверняка понесут во время обратного путешествия. Но дело было не только в этом — он не хотел покидать побережье, возле которого жил последние двести лет. Это место стало его родным домом, в нем жили его дети, внуки и правнуки, и самой главной его мечтой было, чтобы все это продолжалось и дальше. А особенно сильно ему захотелось этого сейчас, когда он во всех подробностях вспомнил, как они нашли этот берег и как радовались все его спутники началу новой жизни, в которой не надо было бродить по лесам и можно было сколько угодно колдовать. И как на радостях все волшебники, почти не споря, признали верховную власть Ярополка и всей его общины, которая пользовалась для колдовства силой земли и для которой неподалеку от берега залива нашлись словно бы специально для нее созданные подземные пещеры. Ярополк считал это справедливым: именно подземной общине, всегда старающейся избегать любых крайностей, удавалось найти общий язык с магами всех остальных стихий и примирить их между собой. А теперь эта власть его общины над остальными тоже оказалась под угрозой.

Подземный волшебник, наконец, заставил себя встать, наклониться над обгоревшим расписным столиком и двумя плавными взмахами рук вернуть ему прежний, неповрежденный вид. Затем он встал, подошел к сидящей за столом Чернаве и прищелкнул пальцами в точности над ее макушкой. Волшебница вздрогнула и зябко поежилась — возвращение способности двигаться обычно сопровождалось не очень приятными ощущениями. Пока она приходила в себя, Ярополк проделал ту же "процедуру" с тремя остальными жертвами собственной магии. Адриан тут же вскочил и разразился бранью, Купава последовала его примеру, а Иоанн молча бросил на главного мага укоризненный взгляд.

— Теперь мы поговорим тихо и спокойно, — объявил Ярополк, обращаясь сразу ко всем четверым гостям, когда Купава и Адриан исчерпали свой словарный запас. — И я очень прошу вас послушать меня и не лезть больше в драку. Пожалуйста.

И они его выслушали. Так же, как когда-то их родители и другие маги-путешественники, эти четверо главных волшебников молча прослушали очередную и теперь уже, скорее всего, последнюю большую речь Ярополка. А он говорил все более громко и убедительно, сам удивляясь собственному красноречию. Говорил о том, что бросить все и уйти — это значит сдаться и сделать напрасным то давнее путешествие с востока. Что вернуться в Каменные горы — значит, признать свое поражение перед живущими там волшебниками, которые, кстати сказать, если и разрешат им поселиться в своих общинах, то все равно ни за что не допустят никого из "блудных" магов до серьезных и высоких должностей. И что начинать борьбу с обычными людьми, которым приглянется это место, тоже ни в коем случае нельзя — вон, на западе волшебники попытались дать им отпор, и скоро их там всех или на кострах посжигают, или утопят, или еще как-нибудь замучают, сами знаете, какие ужасы рассказывают беглецы из европейских стран. А значит, надо принять, как должное, что обычные люди сюда придут и свой город здесь все-таки построят, и попробовать сделать так, чтобы волшебники, которые будут здесь жить два с половиной века спустя, смогли и дальше тут оставаться, причем так, чтобы простые люди ничего не узнали об их существовании.

В этом месте на лицах главных волшебников отразилось непонимание, но Ярополк жестом не позволил им себя перебивать и продолжил излагать свой план. А заключался этот план в том, чтобы никуда не убегать и ни с кем не затевать войну, а наоборот, помочь обычным людям построить свой город как можно быстрее, применив незаметно для них свои магические знания. И после этого поселиться в городе вместе с ними, продолжая, если понадобиться, оказывать им разного рода поддержку. Да, согласился он с недовольным возражением Адриана, в каком-то смысле магам придется прятаться от людей, скрывая от них свои способности. Но разве не прячутся они от них сейчас на островах, в дремучем лесу или, как подземная община, в пещерах? А в городе от людей и скрываться будет проще, и жизнь у волшебников станет куда более приятной и удобной — к их услугам будут и каменные дома, и быстрые кареты и что там еще эти обычные люди напридумывали?..

— Согласны ли вы со мной? — спросил Ярополк под конец своей речи, и четыре волшебника ответили ему восхищенными взглядами.

— Неужели так все и будет? — чуть недоверчиво произнесла Чернава.

— Только так, — заверил ее Иоанн. — Я ведь не успел сказать — про этот город все будут говорить, что он создан очень быстро, будто бы по волшебству. Некоторые люди даже будут его бояться и ненавидеть.

— Ну уж с этим-то мы как-нибудь справимся! — одновременно воскликнули Купава и Адриан.

— Не мы, а наши дети, — слегка охладила их пыл Чернава.

Ярополк уселся на лавку и устало вздохнул. Да, именно так все и будет. На этой болотистой земле, на этих каменных островах, на берегу этой небольшой, но каждую осень разливающейся и затапливающей все вокруг речки будет заложен город. Первый и, похоже, единственный город, созданный обыкновенными людьми совместно с волшебниками. Жаль, сам он до этого времени не доживет. Зато его маленькие правнуки, играющие сейчас возле входа в пещеру — доживут наверняка. И кто-нибудь из них, возможно, даже станет главой подземной общины, а значит, и вообще самым главным волшебником в городе. Потому что верховную власть его общины теперь еще долго никто не будет оспаривать — ведь именно он, подземный маг, предложил всем остальным такой замечательный выход. Так что ему, Ярополку, и его потомкам о том, чтобы удержать в руках власть, можно было больше не беспокоиться. По крайней мере, в ближайшие два с половиной века.

Глава I

Май, 2003 г.

Приемная главы водной общины, как и следовало ожидать, оказалась полностью заставленной всевозможными аквариумами. Огромные, высотой в полстены, маленькие шарообразные, узкие цилиндрические, сделанные из голубого, зеленоватого или дымчатого стекла, подсвеченные неровно мерцающими волшебными "вспышками" и обыкновенными лампами дневного света, они буквально завораживали посетителей, заставляя их на время забыть о цели своего визита. А разглядывать тех, кто плавал в этих аквариумах, можно было и вовсе часами! Радужные коралловые рыбы, крылатые скаты, упитанные морские звезды, верткие креветки, настороженно шевелящий усами лобстер... И, конечно же, символы водной стихии — морские черепахи самых разных размеров и расцветок.

А за окном приемной открывался потрясающий вид на Финский залив, который отсюда, с верхнего этажа возвышающейся на его берегу гостиницы, казался бескрайным спокойным морем. Был бы сегодняшний день более ясным, на горизонте можно было бы увидеть темную полоску острова Котлин, но сейчас, как это чаще всего бывает, над заливом висела густая туманная дымка, не дававшая толком разглядеть, где кончается вода и начинается небо...

— Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Юрий Златов оторвался от созерцания залива и аквариумов с морской фауной и прошел в кабинет почтенной Фаины. В нем тоже стояло несколько аквариумов, не настолько больших и ярких, как в приемной, зато с такими странными обитателями внутри, что и не поймешь, кто это — медузы, глубоководные рыбы или вообще какая-нибудь пока еще неизвестная науке живность. Уставившись на одно особенно необычное на вид морское животное, молодой человек не сразу заметил хозяйку кабинета — располневшую, но, несмотря на возраст, все еще красивую женщину, одетую в длинное платье цвета морской волны и бархатную черную шаль.

— Присаживайся, — холодно отозвалась Фаина на его приветствие. — Должна тебя огорчить. Я лично проверила твою ауру по всем параметрам и могу сказать совершенно точно — волшебником ты стать не сможешь. Никогда.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Стоило все это время добиваться проверки у сильнейшей водной волшебницы, чтобы теперь лишиться последней надежды! Впрочем, он ведь уже давно это знал. С тех пор, как все его сверстники, вместе с которыми он учился в школе, начали один за другим записываться на курсы практической магии и хвастаться друг перед другом своими первыми колдовскими опытами, с тех пор, как специалисты по волшебным способностям в один голос заявляли, что ничем не могут ему помочь, Юрий начал мысленно готовиться к худшему. Фаина лишь подтвердила то, в чем он уже и так практически не сомневался.

— Ну, я надеюсь, что сын моих самых заслуженных советников сможет это пережить, не напиваясь и не выпрыгивая из окошка, — голос пожилой волшебницы звучал все так же ровно и холодно. — В этом городе живет почти пять миллионов человек, и большинство из них прекрасно обходятся без магии. И живут при этом вполне счастливо.

Еще бы! Они-то о магии никогда не слышали! Почему бы им не быть счастливыми, если они даже не подозревают, чего лишены? Посмотрел бы Юрий, как бы они запели, если бы происходили из известной семьи волшебников и их родители занимали не самые последние должности в одной из магических общин! Тут он вспомнил, что если бы не высокое положение его родителей, он, скорее всего, вообще никогда бы не оказался в этом кабинете, и затосковал еще сильнее.

— Я не буду напиваться, — произнес он деревянным голосом. — И выбрасываться из окна тоже не буду.

— Уже хорошо, — согласилась с ним почтенная Фаина. — Думаю, ты и правда сможешь без всего этого обойтись.

Златов молча кивнул. Выбрасываться из окна он, пожалуй, действительно не стал бы, а вот напиться сейчас было бы очень даже неплохо.

— Только не в моем кабинете, — читать мысли Фаина, может быть, и не умела, но желания своих подчиненных всегда угадывала с неизменной точностью. — А лучше будет, если ты не напиваться сегодня побежишь, а подумаешь, где теперь будешь работать. Насколько мне известно, ты прекрасно ориентируешься в обществе обычных людей. Ты отслужил в их армии и окончил их институт. Твои родители смогут без труда устроить тебя на работу каким-нибудь менеджером. Ты об этом думал?

— Да, конечно, но...

— Но как-то не хочется? — понимающе прищурилась волшебница.

— Если нет других вариантов, я согласен.

— А если другой вариант есть?

Юрий заерзал на стуле. Что, приговор откладывается? Или смягчается? Но что эта стерва... то есть, эта почтенная волшебница может ему предложить? Работать в ее приемной охранником или смотрителем аквариумов?

— Твоя мать говорила, что ты способен видеть чужое волшебство, — продолжала, тем временем, Фаина. — Расскажи об этом подробнее.

— Ну... — Юрий разочарованно вздохнул. — Я вижу вспышки магической энергии, когда кто-нибудь колдует. Вижу ауры людей и волшебных предметов. Не лучше и не хуже, чем другие... Чем настоящие маги.

— Сможешь ты отличить потенциального волшебника от обычного человека?

— Да.

— А определить, к какой стихии он принадлежит?

— Скорее всего.

— А можешь обнаружить среди обычных предметов заколдованный?

Златов чуть улыбнулся и вновь оглядел кабинет Фаины, подключив к этому свое магическое зрение — "третий глаз", как его обычно называли старые чародеи. Помещение преобразилось: тут и там вспыхнули бледные радужные ореолы — ауры рыб и прочих обитателей аквариумов, а вокруг некоторых вещей возникла черная дымка, означающая, что над ними было произведено какое-то колдовство, совершенное водным волшебником. Точно такой же дымкой окуталась и сама хозяйка кабинета. Юрий кивнул на ее стол, в беспорядке заваленный бумагами, из-под которых выглядывали ручки, карандаши, ножницы и миниатюрная фарфоровая чашечка с остатками кофе:

— Вон та серебряная ложка. На самом деле это карандаш. Вам, наверное, нечем было размешать сахар, и вы превратили в ложку первую попавшуюся под руку вещь. Только скоро она обратно в карандаш превратится — вы потратили на нее совсем мало энергии.

Почтенная Фаина с удивлением вскинула брови, быстро взглянула на миниатюрную серебряную ложечку и медленно провела над ней рукой, подкрепляя свое собственное волшебство. Совсем простой трюк — если, конечно, обладаешь соответствующим даром. И проделанный очень вовремя: еще немного, и сделанная из карандаша ложка и правда вернула бы себе свой настоящий облик, а вслед за ней начали бы расколдовываться и другие превращенные во что-нибудь предметы, которых в кабинете Фаины было более, чем достаточно. Убираться после этого в комнате пришлось бы долго.

Предотвратив едва не случившуюся мини-катастрофу, глава водных магов облегченно вздохнула и теперь уже с интересом посмотрела на своего молодого гостя.

— Получается, ты не просто видишь, что вещь заколдована, а можешь определить, чем она была до превращения? — спросила она. — Никогда о таком не слышала! Почему ты раньше об этом молчал?

— А разве другие этого не видят? — в свою очередь удивился Юрий.

— В том-то все и дело, что обычно нет. Можешь описать, как именно ты это делаешь?

— Это очень просто. У заколдованных предметов тоже есть ауры. И по форме они повторяют то, чем этот предмет был раньше. Ваша ложка имеет черную ауру в форме карандаша.

Глава водных магов спохватилась и перестала изумленно хлопать глазами, но в ее голосе по-прежнему звучала крайняя заинтересованность:

— Мило. А ведь настоящие маги, и я в том числе, увидели бы просто черный ореол, без четкой формы. Что ж, я думаю, эту твою способность тоже можно будет как-то использовать, хотя пока я еще не очень представляю себе, для чего именно.

— Тоже? — снова встрепенулся Юрий. — Значит, вы еще что-то хотели мне предложить?..

— Да, — строгим голосом ответила его собеседница. — Только сначала я хочу еще раз обратить твое внимание на одну вещь. Тебе действительно очень не повезло. Огненные колдуны такого человека, как ты, выпроводили бы из общины без всякого сожаления, как ненужный балласт. Металлические ведьмы выгнали бы тебя еще быстрее, на том основании, что ты не только не способен колдовать, но еще и являешься "грубым бездушным мужланом". Подземные и лесные маги, скорее всего, оставили бы тебя в своих общинах из жалости, и ты бы до конца жизни поливал их цветочки или вытирал пыль в какой-нибудь пещере. Мы же не сделаем ни того, ни другого. Жалеть тебя здесь никто не собирается. И унижать какой-нибудь мелкой должностью, не требующей магии — тоже. Но и разбрасываться своими людьми, даже если они не в состоянии чему-то научиться, мы не привыкли. Ты можешь пригодиться нам для выполнения некоторых важных заданий. Если ты с ними не справишься, тебя ждет работа в какой-нибудь фирме у обыкновенных людей. Если же у тебя будет получаться — обеспеченная жизнь в нашей общине, хотя официально ты никаких высоких должностей не займешь. Подумай сейчас как следует, может быть, карьера менеджера все-таки лучше?

Юрий почувствовал, что еще немного, и слова "карьера менеджера" навсегда сделаются для него ругательными.

— Могу я сперва узнать, какую работу вы мне предлагаете? — поинтересовался он как можно более равнодушным голосом. Фаина царственно кивнула и принялась объяснять ему свой замысел. Юрий не сразу понял, куда она клонит — начала водная волшебница издалека, напомнив ему об элементарных, как ему казалось, вещах. В частности, об уже давно существующей между всеми пятью магическими общинами договоренности, по которой волшебники разных стихий обязаны были помогать друг другу в поиске новичков — потенциальных магов, выросших среди обыкновенных людей и еще не осознавших свои необычные способности. Любой волшебник, встретив такого новичка, должен был определить, к какой стихии относится его магическая сила и сразу же сообщить об этом в соответствующую общину. Знакомиться с будущим волшебником и рассказывать ему о существовании магии разрешалось лишь в том случае, если новичок принадлежал к той же стихии, что и обнаруживший его маг. Это правило было введено после основания Санкт-Петербурга, когда маги всех пяти стихий стали слишком тесно общаться друг с другом и, случалось, настраивать новичков из конкурирующих общин против их наставников и старших товарищей. Однако, подчеркнула Фаина, распространялась эта договоренность только на полноценных волшебников, а о тех, кто, как Златов, способностями к волшебству не обладал, жившие триста лет назад руководители общин не подумали. А потому он может с полным правом знакомиться с будущими магами других стихий, входить к ним в доверие и становиться их другом, попутно рассказывая новичкам об истории магического мира с точки зрения его родной водной общины. И никто не помешает ему продолжить эту "дружбу" после того, как выявленный им колдун пойдет учиться в свою общину, освоит все магические навыки и займет там какую-нибудь должность — возможно, даже весьма высокую.

Тут до Юрия, наконец, дошло:

— Вы хотите, чтобы я готовил для вас шпионов в других общинах? Но вы не стали бы открывать мне такой секрет, если бы не знали заранее, что я соглашусь!..

— А разве ты не согласен?

Да, не зря все-таки водные волшебники считаются самыми лучшими интриганами в магическом мире. Хорошенький выбор: с одной стороны — "третья древнейшая" профессия, с другой — "карьера менеджера", черт бы ее побрал! И ведь действительно старая ведьма заранее просчитала, что именно он предпочтет!

— Я согласен, — ответил молодой человек, глядя в темное стекло аквариума, за которым копошилось что-то бесформенное и слабо фосфоресцирующее. — Когда можно приступать?

"Все-таки я сегодня напьюсь!" — пообещал он себе через несколько минут, выходя из кабинета Фаины в приемную.

Глава II

В детстве Альбина Шорохова думала, что самое трудное — это заговорить на улице с незнакомым человеком. Потом — что труднее всего ей будет прыгнуть с вышки в бассейн. Потом — что самым сложным делом окажется поступление без блата в университет. Теперь она знала точно: самое трудная вещь, какая только может понадобиться человеку в жизни — это кого-нибудь о чем-нибудь попросить.

— Лина, ты же прекрасно знаешь, что я все тебе верну, — медленно произнесла она, стоя перед одной из своих ближайших подруг посреди ее тщательно убранной комнаты. — Я могу дать тебе расписку, могу оставить что-нибудь в залог — как ты скажешь.

— Аля, я в этом нисколько не сомневаюсь, — отвечала Лина ровным спокойным голосом. — Но дать денег на то, о чем ты просишь, я не могу. У меня, в конце концов, тоже есть моральные принципы.

— Лина, какие, к дьяволу, моральные принципы?! Я прошу деньги на сердечный препарат, для своего отца!

— Ты просишь деньги на очень редкое и дорогое лекарство для человека, который все равно скоро умрет. Я считаю, что ты не должна так поступать. Купить лекарство для него — значит, отобрать его у кого-то другого. Возможно, у более молодого человека, у которого еще вся жизнь впереди.

— Лина, я...

— Подожди, дай мне закончить. Я тебя понимаю, и я тебя ни в чем не виню. Я не стала тебя осуждать, когда ты положила своего отца в больницу, хотя там он тоже занимает чужое место. Ты ведь, когда скорую ему вызывала, сказала, наверное, что ему лет тридцать, так?

— Разумеется. Иначе они бы вообще могли не приехать.

— А сколько ему на самом деле?

— Пятьдесят девять.

— Вот видишь. Ты ведь не думала, что пока они занимаются твоим отцом, где-то, может быть, умирает молодой человек или даже ребенок, к которому скорая доехать уже не успеет. Хотя чисто по-человечески я тебя понимаю. Но дать денег, извини, не могу — всему, знаешь ли, есть предел.

Две пары глаз на мгновение встретились. В серых, слегка подкрашенных коричневыми тенями, читалась спокойная уверенность в своей правоте. В красных, обрамленных густыми белыми ресницами — отчаяние.

— Тебе пора, — произнесла, наконец, Лина. — Мне завтра рано на работу.

— Лина, я очень тебя прошу, дай денег, — без всякого выражения, как автомат, произнесла Альбина.

— Мне казалось, что ты меня поняла, — пожала плечами Лина и сделала шаг по направлению к прихожей. — Тебе действительно пора.

Альбина молча подошла к входной двери, взялась за холодную металлическую дверную ручку и уже хотела выйти, но в последний момент все-таки обернулась:

— А если бы это был твой близкий человек? Ты бы тоже думала о том, что он занимает чужое место?

— А вот задавать друзьям такие вопросы, извини, просто неэтично, — холодно отозвалась Лина. — Только учитывая твое состояние...

Что бывшая подруга думает про ее состояние, Альбина не услышала — все звуки вдруг словно куда-то ушли, стали едва различимыми, как работающий за стеной телевизор, и даже свет на мгновение стал не таким ярким, как будто бы прихожая заполнилась легким белым туманом. Альбина открыла дверь и, не оглядываясь, побежала вниз по лестнице, понимая, что еще немного — и она не удержится и в лучшем случае изобьет бывшую подругу до полусмерти. Лина, пожав плечами, защелкнула замок и вернулась в свою комнату.

Автобус медленно полз из района новостроек в центр Санкт-Петербурга. Вместо одинаковых бледно-розовых столбов-высоток за окном теперь тянулись длинные двуцветные дома-"корабли", тоже очень похожие друг на друга. А потом на смену им пришли цепочки старинных домов — прижимающихся вплотную друг к другу особняков девятнадцатого века, разных по цвету и по многочисленным лепным украшениям вокруг окон, дверей и балконов. Альбина смотрела на них невидящим взглядом: ей опять стало нехорошо, но теперь вместо тумана перед глазами, как и положено, мелькали черные точки. Девушка обеими руками схватилась за вертикальный поручень и прижалась к нему щекой. Почему-то прикосновение к холодному металлу всегда помогало ей прийти в норму: бодрило, когда она уставала и хотела спать, успокаивало, если ей становилось страшно. Помогло и сейчас — падать в обморок ее организм "передумал", хотя совсем избавиться от слабости ей не удалось.

"Надо все-таки отдохнуть, выспаться, — уже в который раз велела себе Аля. — А то уже папины врачи говорят, что я бледная — это про меня-то, про альбиноску! Вот сейчас доберусь до редакции, возьму работу и поеду домой посплю. Хотя бы пару часов, перед тем, как в больницу ехать..."

Аура стоящей у двери молодой женщины с длинными белыми волосами показалась Юрию подозрительной, но рассмотреть ее как следует он не успел, так как внезапно почувствовал какой-то дискомфорт с другой стороны. Что-то неприятно пощипывало его за левую руку и за бок и словно бы тянуло на себя тепло его тела...

Молодой человек осторожно скосил глаза в сторону. Так и есть. Слева к нему прислонилась разодетая по последней моде девица с взлохмаченными рыжими волосами. Причем прижималась она к Юрию довольно сильно, хотя особой давки в автобусе не было. Если в первый момент у Златова и были сомнения, то теперь они исчезли: девица самым наглым образом высасывала из него жизненную энергию! В принципе, ничего удивительного в этом не было — в городе, насыщенном магией, этим время от времени баловались почти все жители, причем чаще всего делали они это совершенно неосознанно. Однако рыжая красотка, во-первых, "присосалась" к Юрию гораздо сильнее, чем это мог бы сделать обычный человек, а во-вторых, судя по тому, как ровно его сила переходила к ней, занималась она этим вполне сознательно и даже с удовольствием. Не был бы Златов способен это почувствовать — из автобуса вышел бы выжатым, как лимон, и потом несколько дней не мог бы понять, почему чувствует себя таким больным и слабым.

Но на этот раз энергетической вампирше не повезло: напоролась, по неопытности, пусть и не на полноценного мага, но все-таки на человека, умеющего за себя постоять. Златов напрягся, вспоминая все свои самые давние, еще детские обиды, потом сессии в институте, потом армию, потом все несбывшиеся надежды стать волшебником и, напоследок, позавчерашнюю пьянку и последовавшее за ней похмелье и что было силы швырнул этот клубок злобы, страха и отчаяния в тот поток энергии, который пассажирка так старательно в себя перекачивала.

Энергетический удар действует не на нервные окончания, а на более тонкую материю — ауру, так что боли от него человек, в принципе, чувствовать не должен. Но ощущение это настолько неприятное, что многие потом описывают его именно как боль. Юрий вспомнил об этом, уже после того, как стоящую рядом с ним девушку буквально скрутило, и она, согнувшись чуть ли не пополам, отпрянула от него в сторону, схватилась за поручень и почти повисла на нем, чтобы не упасть. Златов опять разозлился, теперь уже на себя: мог бы бить не так сильно, все-таки он и рыжая девица находились в разных "весовых категориях"!

Девушка, с трудом переводя дыхание, попыталась было пробраться к выходу, но до остановки было еще далеко, и она, не выдержав, плюхнулась на одно из освободившихся рядом с ней мест. Плечи у нее дрожали. Юрий продвинулся вслед за ней и нагнулся к яркой копне спутанных рыжих волос:

— Извини, — сказал он тихо, — я немного перестарался. Но ты сама виновата.

Девушка испуганно подняла голову:

— Ты кто такой? Что тебе надо?

— Мне — ничего, это тебе от меня было нужно слишком много. Посиди спокойно, сейчас все пройдет.

Она и правда дрожала все меньше, и перепуганное выражение на ее лице постепенно сменялось нахальным:

— Я в транспорте не знакомлюсь, и мне сейчас выходить! — громко сказала она и, не без усилия поднявшись с сиденья, поспешила к выходу. Юрий рванулся за ней, расталкивая входящих в автобус пассажиров.

— Подожди! — окликнул он девицу, когда они оба оказались на улице. — Тебе действительно надо немного посидеть. Иди вот сюда!

Он почти силой усадил ее на скамейку возле автобусной остановки и сел рядом.

— Будешь приставать — я так заору, что сюда полгорода сбежится! — предупредила его девушка. — У меня тут все менты знакомые.

— Обойдемся без ментов, — заверил ее Юрий, внимательно изучая ауру своей "жертвы".

Результат оказался не то, чтобы замечательным, но в целом более-менее приличным. Девчонка не была волшебницей в полном смысле этого слова, но у нее, несомненно, была отличная способность обращаться с энергетическими потоками. Розовый цвет ауры указывал, что ее стихия — огонь, но брать энергию от него она пока еще не умеет. Но если ее этому научить, девушка, скорее всего, сможет очень многое. Например, согреть холодной зимой нетопленную комнату. Или же устроить в этой комнате пожар...

Сердце у Златова забилось еще сильнее, чем когда он перебирал в памяти все свои невзгоды. Перед ним была волшебница, еще не научившаяся пользоваться своей магической силой, а значит, выросшая в семье обыкновенных людей — была бы она родом из огненной общины, ее бы уже обучили заряжаться энергией не от человека, а от своей стихии. И если она все-таки попадет к огненным магам на обучение, в их общине, где женщины не имеют ни права голоса, ни возможности распоряжаться своей личной жизнью, ей будет ой как тяжело! Так что она не упустит возможности поделится своими проблемами с человеком из другой общины, особенно с тем, кто первым ввел ее в магический мир. Короче, перед Юрием был именно тот случай, о котором говорила почтенная Фаина — молодой неопытный маг, которого можно сделать своим источником информации. Вот только первое впечатление о себе Златов, к сожалению, испортил, но ничего, сейчас он попытается это исправить.

— Давно ты этим занимаешься? — спросил он у девушки как можно более небрежным тоном.

Будущая огненная волшебница, похоже, уже чувствовала себя лучше, но, к счастью, уходить от него не спешила: любопытство, как это часто бывает у магов ее стихии, брало верх над осторожностью.

— Ты знаешь, что можешь подзарядиться гораздо лучше, если просто полчасика поглядишь на огонь? — продолжил Юрий свои расспросы. Девушка посмотрела на него с удивлением:

— Я люблю смотреть в огонь. Но какое отношение...

— Самое прямое. Ты подпитывалась энергией у людей. А это, если даже отбросить в сторону мораль, не очень приятно. Ну сама подумай, какая энергия может быть у злых уставших людей, толкающихся в душном вагоне? Сил она тебе, конечно, прибавит, зато настроение будет испорчено. Было такое?

— Да, бывало! Но я думала...

— А еще ты можешь встретиться с теми, кто почувствует, что ты вампиришь, и ударит так же, как я сегодня, может, даже еще сильнее.

Рыжая девица передернулась.

— Мне жаль, что так вышло, — мягко, но без особой вины в голосе произнес Юрий. — Я подумал, что ты опытная волшебница, которая просто хулиганит, и решил тебя проучить. Ты теперь нормально себя чувствуешь?

— Да, уже ничего, — улыбнулась его новая знакомая. — А что, есть еще такие, как ты?

— Такие, как мы, — поправил ее Златов и, убедившись, что его собеседница не спускает с него крайне заинтересованного взгляда, решил дать ей хотя бы самую общую информацию о магических областях и проживающих на них волшебниках. Не вдаваясь с особые подробности, он рассказал ей, что Петербург находится в одном из немногих мест, где волшебники могут колдовать, но что уже в пригородах Питера их сила заметно уменьшается, а уехав еще дальше от города, они и вовсе превращаются в почти обычных людей. Правда, добавил Юрий, есть еще довольно большая магическая область в Уральских горах и именно оттуда родом большинство питерских волшебников. И еще одно такое место есть во Франции, хотя в целом волшебство там не такое сильное, как в Петербурге. А кое-кто из магов-затворников, по слухам, проживает на Тибете, но с другими волшебниками они почти не общаются.

Девушка слушала его с широко распахнутыми черными глазами, как маленький ребенок слушает страшно интересную сказку. И не подумаешь, что обладательница такого открытого и любопытного взгляда только что чуть не лишила сил крепкого взрослого мужчину! Теперь Златов смог разглядеть ее лицо. Его резкие восточные черты говорили о том, что родом она была, скорее всего, из какой-нибудь бывшей республики. И волосы у нее на самом деле должны были быть черными, такими же, как и смоляные брови с ресницами, не нуждающиеся в краске.

— Кстати, а как тебя зовут? — спросил он, закончив свою краткую "лекцию". — Я — Юрий.

— А я Лилит, — девушка протянула ему руку.

Подходящее имя для огненной чародейки, пусть даже и не самой сильной! Златов вскочил со скамейки и жестом поманил ее за собой.

— Ну что ж, Лилит, — сказал он. — Про волшебников я тебе рассказал, воспитательную беседу тоже с тобой провел и повторять ее не буду. Хочешь узнать о магии еще больше?

— Конечно, хочу! — встрепенулась девушка. — А когда?

— Да хоть прямо сейчас.

— Ой, а можно?!

Вместо ответа Юрий подошел к краю тротуара и начал высматривать автобус или маршрутку. Лилит подскочила к нему:

— Мы куда-то поедем?

— Да. В центр, на Марсово поле.

— А почему именно на Марсово?

— Можно еще поехать на Пискаревское кладбище, но туда долго добираться, а Марсово отсюда совсем не далеко. А других мест, где находится открытый огонь, я тебе предложить не могу.

— Так ты мне покажешь, как брать у огня силу?

— Покажу. Только это сложнее, чем вампирить от людей.

— Едем! — Лилит соскочила с тротуара и замахала рукой, останавливая несущееся мимо них маршрутное такси. — Едем, я хочу попробовать!

Марсово поле с его знаменитым Вечным Огнем было одним из любимых мест прогулок огненных волшебников, приходивших туда, чтобы подзарядиться силой от своей стихии. Многие из них считали, что обычные костры и камины дают им меньше энергии, чем эти символы высшего человеческого героизма — никогда не потухающий источник пламени на Марсовом и другой, такой же, на Пискаревском кладбище. А поскольку между собой магические общины никогда особо не ладили, чародеи, принадлежавшие к другим стихиям, на Марсово поле заходили редко. Юрий Златов уже и забыл, когда был здесь в последний раз, и теперь словно в первый раз разглядывал широкие аллеи и растущие вокруг невысокие кусты, машинально отмечая про себя, что название этого места уже давно себя не оправдывает. Это было не "поле", это был самый настоящий парк, пусть не очень большой, но зато "свободный", раскинувшийся во все стороны без какой-либо ограды, даже чисто символической.

К месту в центре Марсова поля, где пылал Вечный Огонь, Златов подходил осторожно, издалека просканировав ауры стоявших возле него людей: среди них вполне могли оказаться специально приехавшие туда огненные волшебники. Но на этот раз ни одного мага поблизости не было. Лишь несколько обычных людей стояли у Огня на выложенной каменными плитами площадке, задумчиво глядя на пляшущие оранжевые языки пламени. Юрий остановился чуть в стороне и тихо заговорил почти в самое ухо своей юной спутницы:

— Ты должна подойти к Огню так близко, как только сможешь. Представь себе, что это живое существо, хищник — опасный и своенравный, но при этом ласковый к тем, кто его любит. Полюби его, зауважай. Прочувствуй как следует, какое замечательное от него идет тепло. А потом делай так же, как с пассажирами в автобусе: потяни это тепло на себя. Не страшно, если с первого раза не получится — ты передохнешь и попробуешь опять. Ну, готова?

Девушка быстро кивнула и пошла к Вечному Огню. Юрий видел, как ее слабенькая розовая аура потянулась к этому сильнейшему источнику магии и как откликнулась на это движение ослепительно алая аура самого пламени. Яркое свечение, заполнившее собой всю площадку, на которой горел Вечный Огонь, хотя и видимое только магическим зрением, заколыхалось и стало сгущаться вокруг высокой фигуры Лилит. И ее собственная аура начала наливаться этим ярко-красным светом, жадно впитывая его в себя, как горячий песок впитывает выплеснутую в него воду.

Уже через минуту Лилит тихо вскрикнула и бросилась обратно к своему "учителю", за пределы выложенной каменными плитами площадки.

— Что, обожглась? — удивился тот.

— Нет, — помотала головой девушка. — Но я... Никогда ничего подобного не чувствовала. Я никогда не была такой сильной...

Она могла бы впитать гораздо больше энергии, но Юрий решил, что для первого урока ей хватит и этого. Слишком много силы начинающей огненной волшебнице ни к чему, а то еще подожжет что-нибудь от избытка эмоций.

— Что, приятнее, чем быть пиявкой в транспорте? — усмехнулся молодой человек. Черные глаза Лилит сияли от восторга.

— А ты почему не заряжаешься? — спросила она у Златова.

— Потому что мне огненная энергия не подходит, — объяснил тот. — Я, в некотором смысле, твоя полная противоположность — водный маг. Мы берем силу у воды, когда в нее окунаемся. Ну, или когда, например, под душ залезаем.

— Понятно, — протянула Лилит. — Выходит, таким, как я, заряжаться проще — надо только подойти к огню. А вам, значит, раздеваться нужно и в воду нырять...

— У вас есть и свои минусы. Воду можно найти практически везде, а уж в нашем городе ее вообще очень много. А вот огня под рукой может и не оказаться. Зато заряжаться от него действительно проще и быстрее. Да и силы он дает больше, чем все остальные стихии.

— Значит, есть огненные и водные маги. А еще какие-нибудь..? — Лилит на удивление быстро входила в курс дела и без труда верила в то, что Юрий ей говорил. "Впрочем, стоит ли этому удивляться? — подумал он про себя. — Кругом столько книг про всяких эльфов, вампиров, оборотней и, конечно же, магов, столько статей про летающие тарелки и колдунов-экстрасенсов, словно человека специально стараются подготовить к встрече с чем-то сверхъестественным! Вот только на самом деле встречаются с ним очень не многие — только те, кто сам может стать волшебником..." И он снова пустился в объяснение, рассказав Лилит о подземных магах, заряжающихся энергией от земли и лучше всего колдующих в метро или в пещерах, о лесных чародеях, для которых источниками силы служили деревья, и о металлических волшебниках, не боящихся электрического тока и всегда носящих на одежде железные заклепки или цепочки, чтобы, если понадобится, подзарядиться от этих "украшений".

— Юра, скажи... — неуверенно спросила Лилит, когда он закончил. — А те маги, которые огненные, я могу как-то с ними познакомиться?

— Ты даже должна будешь это сделать, если захочешь научиться всей огненной магии, — не скрывая своей радости, ответил Златов. — Но, наверное, будет лучше, если я сначала кое-что тебе про них расскажу?

— Обязательно расскажи! Я не хочу с ними встречаться, ничего о них не зная!

"Так ведь я, собственно, именно этого и добиваюсь", — улыбнулся тот про себя. Поручение, данное ему Фаиной, выполнялось фактически само собой. Он почти не прикладывал усилий, для того, чтобы заинтересовать эту девочку магией и стать для нее главным авторитетом в этой области. "Если так пойдет и дальше, то карьера менеджера мне точно не светит!" — удовлетворенно решил молодой человек.

Глава III

Альбина стояла перед высоким старинным трельяжем и медленно расчесывала свои роскошные белые волосы, легкими волнами спускающиеся чуть ниже талии. Волосам было ровно двадцать лет: в последний раз маленькую Алю подстригли перед тем, как она пошла в первый класс. С тех пор, по настоянию отца, она отращивала свою белоснежную гриву, изредка подравнивая кончики волос и регулярно жалуясь, как ей осточертело тратить время и силы на расчесывание и мытье этого "семейного достояния".

И лишь недавно Альбина сообразила, что носит на своей голове не только объект жгучей зависти большинства знакомых ей женщин, но еще и весьма крупную сумму денег. Теперь пришло время порадоваться, что свои угрозы "отрезать эту гриву к чертовой матери" она так и не выполнила. И жалеть, что не отрастила эту самую гриву еще длиннее. Ей надо было спешить, но она все же позволила себе постоять перед зеркалом пару лишних минут, проводя по волосам расческой с изогнутыми двойными зубьями и в последний раз поглаживая их ладонями.

Хозяин маленькой частной парикмахерской, бывший, по совместительству, ее главным и, похоже, единственным мастером, привычно вытаращился на ярко-красные глаза ранней посетительницы, но затем быстро переключился на ее волосы — они явно интересовали его гораздо больше.

— Сорок семь сантиметров, — объявил он Альбине. — Вы их когда-нибудь завивали или окрашивали? Нет? Тогда — пять тысяч.

Шорохова вспыхнула — как она и предполагала, он назвал минимальную цену.

— Восемь с половиной, — произнесла она твердым голосом. — Или я иду в другую парикмахерскую.

— Какие восемь с половиной? Мы платим от пяти до семи тысяч, читайте ценники!

— Так ведь у меня редкий цвет! Кто вам еще такой предложит?

— Вот именно, цвет нестандартный, я вообще мог бы меньше заплатить.

— Ладно, пусть будет восемь тысяч — это минимум.

— Пожалуй, я дам вам шесть.

Альбина сделала вид, что собирается уходить.

— Шесть с половиной! — парикмахер преградил ей дорогу. — Больше вам действительно никто не даст. У вас прекрасные волосы, но белый парик — экзотика, он слишком похож на седой, его трудно будет продать.

Шорохова поняла, что он говорит правду. Можно, конечно, побегать по другим парикмахерским, но она потеряет время и, возможно, выручит меньшую сумму, чем ту, что ей предлагают здесь.

— Шесть с половиной, — согласилась она и вернулась к ближайшему креслу.

Парикмахер долго примеривался, прежде, чем перерезать собранную в хвост Алину шевелюру.

— Не жалко? — не удержался он от вопроса.

— Деньги нужны, — коротко ответила девушка.

— На новую шляпку не хватает? — покупка таких хороших волос, пусть даже и "нестандартных", привела парикмахера в веселое настроение, и ему захотелось разговорить красноглазую клиентку.

— Я не для себя, — еще более лаконично отозвалась Альбина.

— Неужели на лекарства для любимой бабушки?

— Почти.

Парикмахер замолчал — видимо, отраженное в зеркале выражение лица Альбины подсказало ему, что она говорит серьезно. Заканчивал стрижку он в полной тишине: Шорохова молчала, а других клиентов в парикмахерской не было.

— Послушайте, — нерешительно заговорил он, когда Альбина поднялась с кресла, — я мог бы дать вам восемь с половиной тысяч. Если вы... Пройдете со мной вон в тот кабинет.

— Хорошо, — в ее голосе по-прежнему не было никаких эмоций. — Но только прямо сейчас и деньги вперед.

Парикмахер, не ожидавший, что клиентка так легко согласится, распахнул перед нею дверь.

— Вы не беспокойтесь, все совершенно безопасно, — забормотал он, вывешивая на входную дверь табличку "Закрыто" и вытаскивая из кармана кошелек.

— Мне казалось, это стоит дешевле, чем две тысячи, — произнесла Шорохова через полчаса, поднимаясь с жесткого топчана.

— Видишь ли, — замялся парикмахер, застегивая брюки, — я никогда раньше не делал этого с альбиноской...

В кабинет главного врача Шорохова влетела за три минуты до окончания приемных часов и, не говоря ни слова, выложила перед ним коробку с наполненными алой жидкостью ампулами. Тот, взглянув в нее, также молча кивнул головой: двадцать ампул означали сорок дней жизни этого старого, всем надоевшего пациента, у которого, непонятно каким образом, выросла так сильно любящая его дочь.

— Что-нибудь еще нужно? — спросила девушка, с ужасом думая, что теперь ей придется продавать квартиру или начинать грабить соседей.

— Аля, — врач встал из-за стола и протянул руку, словно собираясь положить ее девушке на плечо, но она плавно отстранилась. — Аля, я не хочу вас обманывать. Эти уколы, — он кивнул на купленный ею препарат, — помогут на некоторое время, но потом ему все равно станет хуже.

— У меня есть еще деньги. Я куплю все, что вы скажете. И вы тоже без благодарности не останетесь. Скажите, сколько..?

— Я знаю, что вы все купите, поэтому и предупреждаю, что больше ему ничего не нужно. Ему осталось два-три месяца, максимум — полгода. Он уже старый человек.

— Он не старый! Люди доживают до девяноста лет! — Альбину, наконец, прорвало, и она, уже не сдерживалась, перешла на крик. — Вы тоже считаете, что он занимает чужое место, да?! Вы тоже хотите поскорее от него избавиться?!

— Тихо, тихо, — к истерикам родственников больных главврачу было не привыкать. — Идите, успокойтесь. И зайдите к нему, он с утра про вас спрашивал. А потом можете вернуться сюда, и мы с вами спокойно обо всем поговорим, — он аккуратно развернул рыдающую Альбину к двери и выставил ее в больничный коридор.

В палату отца девушка вошла с приветливой улыбкой — как бы хорошо он ни знал свою дочь, догадаться, что она только что плакала, ему было не под силу. Возможно, потому, что она сама уже не помнила ни о сцене в кабинете врача, ни о том, что было в парикмахерской: сейчас главной проблемой для нее была реакция отца на ее короткую стрижку — она должна была сделать так, чтобы он из-за этого не расстроился, и в то же время прекрасно понимала, что этого не избежать. И Григорий Шорохов не замедлил подтвердить ее опасения.

— Обрезала-таки! — заворчал он, как только дочь подошла поближе к его кровати. — Не могла дождаться, пока я на тот свет отправлюсь. Специально решила меня огорчить?

— Ой, пап, не говори глупости, — с самым легкомысленным видом рассмеялась Альбина. — Ты же знаешь, мне давно надоело с ними возиться. Лучше скажи, идет мне это каре?

— Могло быть и хуже, — неохотно признал старик.

— Спасибо за комплимент, — Альбина кокетливо улыбнулась. — Ну правда, пап, не сердись на меня. Они же отрастут, в конце концов!

— Отрастут, а ты их опять обрежешь, — пробурчал больной уже не таким недовольным голосом. Дочь вздохнула с облегчением — кажется, тема короткой стрижки была исчерпана.

— Рассказать тебе, что в мире делается? — предложила она.

— Не стоит, — поморщился отец. — Какое мне до этого дело!

— Не скажи! Вот депутаты в Госдуме вчера опять подрались...

— Алька, я же сказал, хватит, не нужны мне депутаты. Я тебе вот что хочу сказать — если в первое время тебе одной будет трудно, продай мамино ожерелье с серьгами. И мое обручальное кольцо.

— Пап, мы же вроде договорились, и ты мне обещал не говорить глупостей. Вот когда тебя выпишут, тогда и решим, надо что-то продавать или нет! Так я дорасскажу про депутатов?

"Знал бы ты, что все ваши кольца и ожерелья уже давно проданы — наверное, выполнил бы свою давнюю угрозу меня выпороть!" — Альбина давно привыкла мысленно говорить отцу то, чего в действительности ему знать не полагалось. Это как бы уменьшало степень вранья: вроде бы и она сказала правду, и отец при этом ничего не узнал.

Дверь в палату распахнулась, и из коридора показался маленький столик на колесах, который толкала перед собой незнакомая Альбине медсестра. На столике, среди игл и шприцов, мерцали кровавым светом только что привезенные Шороховой ампулы.

— Что-то новое, — Григорий бросил на столик недоверчивый взгляд.

— Это будет курс уколов, — объяснила ему медсестра. — Сейчас сделаем первый.

— Выйди! — велел больной дочери.

— Я отвернусь, — решила Альбина и отошла к окну.

Подойдя вплотную к подоконнику, она оперлась руками на холодную батарею и стала смотреть на залитый солнцем больничный двор, по которому, в сопровождении родственников, гуляли несколько пациентов. Окно слишком высоко, отсюда не разглядишь их лица, но Шорохова чувствовала — среди них наверняка есть кто-то безнадежный, кто, возможно, гуляет сейчас в последний раз, стремясь по максимуму насладиться теплым днем и таким редким для Петербурга солнцем. Жаль, что отца лишили даже этой радости. Может, следует поговорить с врачом, чтобы ему все-таки позволили выходить: раз надежды все равно нет, пусть он проживет меньше, но при этом больше порадуется?

"Я не буду об этом думать. Я буду думать о том, что он обязательно выздоровеет. Я буду искать других врачей, потому что не хочу, чтобы он умирал", — Альбина перевела взгляд на окружавшие больницу деревья и на дорогу, начинающуюся за ними и теряющуюся среди розоватых многоэтажек. По ее лицу медленно ползли слезы, которых она не замечала.

"Я хочу, чтобы он жил, я готова сделать для этого все, я бы согласилась умереть сама, если бы это могло ему помочь, — твердила она про себя, как уже много раз до этого. — Да, он бы сказал, что я дура, потому что он тоже не сможет жить без меня, как я не могу без него. Но честное слово, сейчас мне на это плевать, я просто хочу, чтобы он жил, чтобы лучше все это было со мной, а не с ним, и наплевать, что это глупо и нелогично! Да, именно этого я хочу, и мне все равно, что будет со мной, лишь бы он когда-нибудь вышел из этой больницы!"

Окружающий мир исчез. Больничная палата, окно, двор, засаженный деревьями, голоса медсестры и ее пациента за спиной — все пропало, словно растворившись в слабо светящемся белом тумане. Вокруг был только этот туман, и лишь холодный металл батареи, в которую Альбина машинально вцепилась обеими руками, оставался единственным мостиком в реальность.

— Все, можете оборачиваться! — громкий голос медсестры вырвал Шорохову из этой странной задумчивости. Она несколько раз моргнула, и туман перед глазами начал рассеиваться. Во дворе все так же гуляли люди, по дороге вдалеке ползли крошечные автомобили. Альбина вернулась к кровати:

— Так значит, вице-спикер отключил им обоим микрофоны, а они вскочили и как схватят друг друга за галстуки! — продолжила она свой отчет о думском заседании. Григорий слушал молча, не сводя с дочери напряженного взгляда.

Услышав от почтенной Фаины похвалу и пожелание "продолжать работу в том же направлении", а затем договорившись встретиться с Лилит вечером, Юрий Златов отправился домой, поглядывая по дороге на ауры встречных прохожих. Конечно, вероятность того, что ему два дня подряд будут попадаться нераскрытые волшебники, была ничтожной, но, во-первых, она все-таки существовала, а во-вторых, лишняя тренировка в любом случае была ему полезна. Недостатка в объектах для практики у Юрия не было: ауры идущих ему навстречу горожан светились со всех сторон, только успевай рассматривать. Этот мужчина влюблен и только что получил надежду на взаимность, а потому в буквальном смысле сияет от счастья, вон та дама тяжело больна, хотя, кажется, еще не знает об этом, а это, часом, не волшебник идет? Нет, показалось, просто творческий человек, должно быть, пытающийся в этот момент зарифмовать несколько строчек.

То, что справа от него находилась больница, Юрий тоже почувствовал без труда: оттуда так и тянуло мрачностью отчаяния, в которую, впрочем, вплетались отдельные ниточки надежды, а также радости тех, кто выздоравливал и готовился уехать домой. Молодой человек повернул голову в ту сторону. Так и есть, Институт скорой помощи.

Юрий уже хотел идти дальше, как вдруг заметил белое сияние, разливающееся из окна на одном из верхних этажей больницы. Означать оно могло только одно: какой-то сильный, хотя и не слишком опытный колдун из металлической общины только что занимался там очень трудным и требующим больших энергетических затрат волшебством. Это было уже любопытно: если он кого-то лечил — а такой выброс энергии запросто мог произойти при целительстве — то почему в обычной человеческой больнице? И, если уж металлическим колдунам по каким-либо причинам понадобилось помочь кому-то из здешних пациентов, почему они не отправили на это дело волшебника с опытом — а то ведь у того, кто здесь только что промышлял, куча энергии пропала впустую! А может, теория вероятности дала сбой, и в больнице сейчас колдовал вовсе не целитель, а просто какой-нибудь необученный новичок?

Боясь поверить в такую удачу, Златов свернул к центральному входу в институт и уселся на одну из скамеек. Но долго сидеть ему не пришлось: минут через двадцать из больницы вышла девушка с короткими белыми волосами, которая медленно, будто ничего не видя перед собой, пошла прямо к скамейке, где он расположился.

Не дойдя до скамьи несколько шагов, она вдруг пошатнулась и присела, подняв одну руку к глазам. Юрий вскочил с места и в два прыжка оказался рядом:

— Вам плохо?

— Все нормально, — тут же отозвалась она и без звука упала к нему на руки.

"Вот ведь пойми этих женщин, — думал Юрий, перенося девушку на скамейку, — то они тебя знать не хотят, посылают подальше, а то сваливаются прямо на голову, причем одна за другой!"

Он осторожно устроил незнакомку на длинном жестком сидении, опустив ее голову пониже, и принялся оглядываться по сторонам в поисках медиков или кого-нибудь, кого можно было бы за ними послать. Девушка, тем временем, зашевелилась и приоткрыла глаза.

— Вы как? — наклонился к ней Юрий. — Позвать кого-нибудь?.. — он вдруг с удивлением замолчал, заметив, насколько истощенная у этой женщины аура. Строго говоря, ауры у нее практически не было, если не считать совсем слабого, еле заметного серебристого мерцания. Странно даже, что она так быстро пришла в себя — после такой-то потери сил!

— Не надо никого звать, — девушка решительно приподнялась, с усилием вцепилась руками в сиденье и села. Златов присел рядом, готовый, если понадобится, снова ее поддержать.

— Давайте я вас провожу в палату, — предложил молодой человек. С аурой, которую он продолжал рассматривать, явно было что-то не так, да и с ее обладательницей, пожалуй, тоже, но Юрий никак не мог понять, что именно кажется ему странным.

— В палату? — удивилась девушка. — Зачем?

Молодой человек, впрочем, и сам уже понял, что ошибся — одета незнакомка была совершенно не по-больничному. Но при этом энергетика у нее была, как у человека, несколько месяцев проболевшего чем-нибудь тяжелым.

— Вы здесь... не лечитесь? — уточнил он на всякий случай.

— Нет, я навещала кое-кого. Спасибо, что вы мне помогли.

Только тут Юрий обратил внимание на ее глаза: ярко-алые, словно два тлеющих уголька. Необычные, даже немного пугающие, но при этом экзотически-красивые.

— Вы очень устали, — объявил он ей. — Не против, если я вас провожу?

— Не надо, — альбиноска окончательно пришла в себя и поднялась со скамейки. — Спасибо еще раз, но мне уже надо идти.

— Знаете, если это повторится, вам лучше провериться у врачей, — Юрий пошел было вслед за девушкой, но она остановила его неожиданно твердым жестом.

— Если повторится, я так и сделаю.

Юрий не стал спорить, но, провожая альбиноску взглядом, еще раз внимательно рассмотрел то, что осталось от ее ауры. Обычному человеку, чтобы довести себя до такого состояния, надо как минимум несколько дней не спать и не есть, и при этом, не отдыхая, таскать тяжести. Молодая женщина вряд ли будет проводить время подобным образом. А вот с волшебником такая неприятность может случиться уже после нескольких сложных заклинаний, если он не рассчитает свои силы.

Упускать такую "подозрительную" на предмет волшебных способностей женщину было ни в коем случае нельзя. "Значит, встречу с вампиршей придется отложить", — решил Златов и, на ходу доставая мобильник и набирая номер Лилит, двинулся вслед за своей недавней собеседницей.

Глава IV

Во второй раз к кабинету почтенной Фаины Златов подошел за полчаса до начала приема. Среди аквариумов расхаживало не меньше десятка посетителей, возмущенно заворчавших при виде молодого наглеца, пытающегося пройти в кабинет без очереди. Тот не обратил на их ропот ни малейшего внимания — лишь отметил про себя, что даже самым сильным и успешным магам водной общины приходится иногда неделями ждать аудиенции у своей начальницы. Его же, сына волшебников, не обладающего никакими колдовскими способностями, Фаина пригласила к себе лично, да еще и не в приемные часы. "Теперь главное — закрепить этот успех, — пришла ему в голову мысль. — В следующий раз я приду сюда без официального приглашения. И это надо будет сделать не позднее, чем через неделю".

За прошедшие несколько дней в кабинете Фаины ничего не изменилось. Все так же таинственно мерцали аквариумы, все тот же умеренный беспорядок царил на столе, даже одета почтенная, кажется, была так же, как в прошлый раз — только украшений из аквамарина и белых кораллов на ней было больше. Да еще по подоконнику за спиной хозяйки кабинета медленно ползала маленькая черная черепашка — на сей раз сухопутная.

— Рассказывай, как успехи, — потребовала она от Златова после традиционного обмена приветствиями.

— Та кандидатка в огненную общину, о которой я вам говорил, — начал Юрий, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, словно он не рапортовал шефу о выполненной работе, а просто сообщал о ней равной ему по положению коллеге, — обладает очень сильной энергетикой. Раньше я о таком даже не слышал. Я кое-что рассказал ей о наших общинах, и она безумно этим заинтересовалась. Мечтает узнать о волшебниках как можно больше.

— Хочешь сказать, что она сразу тебе поверила? — Фаина чуть приподняла брови.

— Я ей кое-что показал наглядно, — улыбнулся молодой человек. — Дело в том, что, когда мы с ней познакомились, она пыталась высосать из меня энергию.

Глава водной общины брезгливо поморщилась. Златов слегка пожал плечами — во всех пяти общинах биовампиризм считался чем-то вроде вредной привычки, однако большинство волшебников хотя бы раз, но пробовали тянуть силу из людей, и почтенная Фаина вряд ли являлась исключением.

— В общем, я объяснил ей, как брать энергию от огня, и у нее это почти сразу получилось, — продолжил молодой человек. Фаина заинтересованно кивнула:

— Действительно большой потенциал. Что конкретно ты ей сообщил о нас?

— Пока только перечислил общины и рассказал, какую энергию каждая из них использует. Но она, конечно, хочет узнать больше, особенно об огненных магах.

— И как ты собираешься поступить?

Златов с трудом скрыл свое удивление. Он был уверен, что теперь начальница начнет давать ему указания — как дальше вести себя с Лилит и что ей рассказывать. А она вместо этого предлагала ему решить все это самостоятельно. "Проверяет, хорошо ли я понимаю, что от меня требуется!" — сообразил он, поудобнее устраиваясь на стуле.

— Я начну понемногу вводить ее в курс дела, — медленно заговорил он, не спуская глаз с лица главной водной чародейки. — Я считаю, что у нее должно сложиться такое мнение: огненные маги — в целом неплохие люди, и они помогут ей стать настоящей волшебницей, но у них есть определенные недостатки. А водная община — не просто хорошее, а замечательное, почти идеальное место, но, к сожалению, учиться у нас ей нельзя. Зато мы, в отличие от огненных, сможем понять ее "тонкую девичью душу". В общем-то, ведь в каком-то смысле так оно и есть.

— Чудно, — Фаина уже не скрывала своей радости. — Именно так ты и будешь действовать. Только смотри, не увлекайся этой девочкой всерьез и даже не делай вид, что ты ею увлекся. Для нее ты должен быть чем-то вроде друга, старшего товарища, который может ее многому научить. Но она ни в коем случае не должна в тебя влюбляться.

— Что ж я, враг себе? — улыбнулся Юрий. — Тем, кто хочет жить долго, роман с биовампиршей противопоказан.

— И это тоже, — согласилась его начальница. — Хотя присасываться к людям она, я думаю, в конце концов, отучится. Когда ты с ней встречаешься?

— Завтра. Но это еще не все. Есть подозрения, что я нашел еще одну волшебницу, металлическую.

— Подозрения? То есть ты не смог определить точно?

— У нее почти полностью истощена аура. Я предполагаю, что она недавно произвела какое-то сложное волшебство и, по всей видимости, сама об этом даже не подозревает. Но точно сказать я пока ничего не смогу: если даже эта девушка — одна из нас, колдовать она не сможет еще минимум полгода.

— У тебя есть возможность за ней понаблюдать?

— Я проследил, где она живет. Постараюсь познакомиться с ней поближе.

— Хорошо, займись ею тоже, — взгляд Фаины неожиданно стал мечтательным. — Было бы просто очаровательно, если бы мы сумели заполучить своих людей в двух самых... э-э-э... своенравных общинах Питера. Но больше внимания пока уделяй той, огненной, — вновь вернулась она к серьезному тону. — Она-то, как я понимаю, сможет колдовать уже очень скоро!

— Как скажете, почтенная, — интуиция вновь подсказала Юрию, что встречу с Фаиной пора заканчивать. Он поднялся со стула, и глава водной общины не стала его задерживать.

Но когда молодой человек был уже у двери, волшебница тихо кашлянула.

— А ты еще и везучий, Юрий, — сказала она все тем же довольным тоном. — Так сразу встретить двух потенциальных чародеек! Да еще, должно быть, прехорошеньких!

На встречу с Лилит Златов опоздал — когда он, запыхавшись, добежал до выхода из метро, она уже стояла возле газетного лотка и, явно не видя ничего вокруг, читала какую-то довольно толстую книгу. Но когда Юрий подошел к ней вплотную, девушка поспешно ее захлопнула и принялась заталкивать увесистый том в изящную, но недостаточно большую для него сумочку. Молодой человек успел заметить рисунок на обложке: рыцарь в развевающемся плаще размахивал мечом перед разинутой пастью огромного крылатого дракона. Видели бы маги-лесовики, как писатели обращаются с их священным животным! Зато эта книга в какой-то мере объясняла, почему его новая знакомая так быстро поверила рассказам Юрия об общинах волшебников.

— Интересно? — спросил он у Лилит, кивая на ее сумочку.

— Да так, — засмущалась девушка, — развлекаловка...

— Не хочу тебя расстраивать, но боюсь, скоро тебе станет скучно это читать, — предупредил ее Юрий. — В жизни все будет еще любопытнее. Хотя и не совсем так, как там написано.

— Но это же здорово! Ты ведь мне все про это расскажешь, правда?

— Ты сама скоро все увидишь. А кое-что — прямо сейчас. Тебе известно, что такое ауры?

— Спрашиваешь! Кто ж этого не знает?

— Вот и отлично. Сейчас мы пойдем на улицу и будем учиться эти ауры видеть, — Юрий чуть помедлил, прежде, чем взять девушку под руку, но в конечном итоге все же решился — уставшей Лилит не выглядела, и все ее мысли явно были заняты открывшимся ей магическим миром, так что "присасываться" к своему учителю она бы не стала.

Следующий час Юрий провел не самым приятным образом: сидя на скамейке рядом с Лилит в небольшом скверике у Казанского собора перед сверкающим на солнце фонтаном и выслушивая ее возмущенные вопли вроде "Ни черта у меня не получается!" и "Ты, небось, специально меня дуришь!" Время от времени, правда, в эти реплики вклинивались жалобные стоны: "Ну сейчас, ну я еще попробую, ты мне только еще раз все объясни!" Златов набирал побольше воздуха и принимался снова, уже неизвестно, в который раз, излагать элементарные принципы магического зрения, называемого "третьим глазом" и в волшебных общинах отлично известного даже самым маленьким детям.

— Видишь вон того парня с газетой? Он там, наверное, анекдоты какие-нибудь читает, потому что ему сейчас очень весело. Смотри на его лицо, а потом переведи взгляд на деревья позади него! Так, теперь смотри еще дальше, вон на тот дом, например. А теперь вообще расслабь глаза, не смотри ни на что конкретное...

— Ну дык я же так и делаю!

— А теперь резко сфокусировала взгляд на человеке! Ну?

— Да ни фига у меня не получается! — в черных глазах Лилит заблестели слезы. Юрий застонал, с трудом сдерживая рвущиеся ему на язык непарламентские выражения.

— Ладно, — он решительно вскочил со скамьи и потянул свою спутницу за руку. — Пойдем другим путем.

Они с Лилит вернулись на Невский проспект. Златов подвел ее к мосту через канал Грибоедова и указал на художника, стоявшего у перил этого моста и рисовавшего с натуры очередное изображение Спаса-на-Крови. Несколько картин, на которых тоже был нарисован этот собор, уже стояли рядом с ним, прислоненные к ограде моста — ждали покупателей-туристов.

— Ой! — Лилит неожиданно вздрогнула. — Я вижу! Вокруг картин!

— Как это выглядит?

— Такое сияние! Светло-золотое... Ой, опять пропало!

— Не расслабляйся. Посмотри теперь на художника.

— Ой, вокруг него тоже! Еще ярче!

— Ладно, а теперь на собор! — Юрий мотнул головой в сторону разноцветных куполов Спаса.

— Вау, супер!!!

— Красиво?

— Потрясающе! — Лилит завертелась на месте, разглядывая "третьим глазом" оба старинных собора: строгий мрачно-серый Казанский и расцвеченный множеством самых ярких красок Спас. Налюбовавшись исходящим от них золотым светом, она перевела взгляд на другие старинные здания на Невском, тоже созданные когда-то талантливыми архитекторами. Жаль, что она не могла в этот момент увидеть свою собственную ауру, которая теперь так ярко пульсировала то алым, то темно-бордовым цветом, что Юрий тоже невольно засмотрелся на это зрелище. Что, впрочем, не помешало ему продолжить лекцию:

— Так выглядят ауры творческих людей и всех произведений искусства. Они всегда вот такого золотистого оттенка, — тут он заметил, что Лилит смотрит куда-то вдаль за его спиной, и замолчал, дожидаясь, когда она сфокусирует взгляд на его собственном лице.

— Ух ты, а у тебя аура черная! — девушка захихикала. — Ты, часом, не коварный темный маг?

Юрий тоже засмеялся. Представления обычных людей о волшебстве редко соответствовали действительности, но обычно они все же имели под собой хоть какую-то реальную основу. К примеру, так часто встречающиеся в сказках волшебные палочки явно "произошли" от обыкновенных прутиков или палочек для письма, с помощью которых начинающие волшебники учились концентрировать магическую энергию. Но вот откуда у людей появилась легенда о разделении магии на темную и светлую, не могли сказать даже старейшие чародеи из подземной общины. Если славящаяся своими интригами водная община, традиционным цветом которой был черный, действительно могла бы стать прототипом "темной стороны", то сверкающие белыми аурами агрессивные металлические волшебники, особенно женская часть этой общины, на роль "добрых светлых магов" не годились совершенно.

— Я не "темный" и не "светлый", — объяснил Юрий девушке. — У нас таких понятий нет вообще. У водных магов ауры черного цвета, у металлических — белого, а у таких, как ты — красного. Цвет ауры зависит только от стихии, которая дает волшебнику энергию.

— А у остальных какие ауры?

— У лесных магов — зеленые, а у подземных — желтые.

— А если волшебник будет заниматься творчеством?

— Тогда у его ауры будет золотистая кайма. Или она вся будет в золотых блестках.

— Офигеть. Знаешь, а ведь ты прав, это так непохоже на то, о чем я читала... Пять видов магии вместо двух...

— Нет, ты не поняла. Нет никаких пяти видов магии. Есть пять стихий, дающих нам разные виды магической силы. А волшебство у всех общин одинаковое.

— А можно еще раз и помедленнее?

Златов закатил глаза. Он уже понял, что быть учителем — это явно не его область, и теперь пытался смириться с перспективой еще несколько недель объяснять Лилит элементарные вещи.

— Ну Юр, ну пойми, я же в этом деле — чайник!

— Да уж, это точно. Ладно, попробуем по-другому. Представь, что тебе надо разжечь огонь. Ты можешь сделать это разными способами — спичками, зажигалкой, увеличительным стеклом. Можешь даже добыть его трением, а очень скоро научишься делать это с помощью волшебства. Это все разные способы, разные источники огня. Но результат во всех случаях будет одинаковым. Понятно?

— Да, вроде бы. А чем же вы тогда различаетесь?

— Опять двадцать пять! Различаемся мы тем, что можем взаимодействовать с разными стихиями. Я в отличие от тебя, огонь с помощью магии не зажгу, потому что эта стихия меня не послушается. А ты не сможешь, например, за минуту вырастить цветок — это умеют только лесные маги. Зато превратить одну вещь в другую способны все: и огненные волшебники, и водные, и все остальные, только силу для этого каждый возьмет у своей стихии.

Лилит сосредоточенно кивнула. Юрий в очередной раз вздохнул — теперь с облегчением.

— Разумеется, каждая община какие-то области магии знает лучше, а какие-то — хуже. Например, лесовики традиционно лучше всех умеют лечить и предвидеть будущее. А огненные и металлические волшебники знают все про магическое оружие и защиту. Плюс у всех общин есть свои секретные разработки... — Златов сделал паузу и выжидательно посмотрел на свою юную собеседницу. Как и следовало ожидать, при упоминании о секретах она оживилась еще больше и на Юрия теперь глядела чуть ли не с обожанием.

— И что... я тоже смогу научиться превращать и предсказывать? Или драться при помощи магии? И узнаю разные волшебные тайны?..

Сейчас Златов уже был полностью уверен, что ни предсказывать, ни превращать один предмет в другой, ни швыряться боевыми заклинаниями его подопечная не сможет. Для этого ее способности были слишком слабыми, хотя в магической схватке она вполне смогла бы за себя постоять, опалив противника огнем или просто-напросто вытянув из него всю силу. Про то, что в огненной общине ей откроют какие-нибудь важные секреты, тоже можно было не мечтать — Юрий прекрасно понимал, что о тайнах огненных магов ему придется догадываться самому, руководствуясь тем, что Лилит удастся случайно услышать или увидеть. Однако об этом юной огненной чародейке пока было знать не обязательно: все это она поймет потом и, обиженная и разочарованная, побежит жаловаться к единственному знакомому магу, не принадлежащему к ее общине, то есть к Юрию Златову. В том, что все будет именно так, он теперь ни минуты не сомневался.

Глава V

Юрий Златов стоял на песке у самой воды, заложив руки за спину и неотрывно глядя куда-то вперед и вверх — то ли на темнеющий на горизонте остров Котлин, то ли еще выше, на подсвеченные темно-розовыми лучами садящегося солнца облака. Со стороны могло показаться, что мечтательный молодой человек вышел на берег залива полюбоваться закатом, но в действительности, Юрий вряд ли вообще обращал внимание на открывающийся перед ним красивый вид. Что, однако же, не мешало ему мечтать, только не о романтических встречах и прекрасных незнакомках, а о некоторых гораздо более приземленных вещах.

Далеко впереди него, туманной черточкой на горизонте виднелся Кронштадт, город, где обитали почти все его многочисленные родственники, а также большинство других высокопоставленных водных магов. А за его спиной возвышалась гостиница, на самом верхнем этаже которой, невидимом снаружи для обыкновенных людей, располагалась резиденция руководства водной общины. И впереди, и позади него жили самые способные волшебники, те, кто мог, например, одним неуловимым жестом превратить валяющийся на дороге камень в мягкую подушку, мог без труда затопить водой небольшое помещение и с такой же легкостью заставить эту воду закипеть и испариться. Все они потратили долгие десятилетия, чтобы достигнуть такого уровня в магии и таких высот в карьере. Сама почтенная Фаина почти три века оттачивала свое мастерство и пробивалась наверх — к званию главы общины и к возможности командовать всеми водными магами Петербурга. Несколько лет назад она этого добилась и теперь с полным правом занимает свой огромный, заставленный аквариумами кабинет, из окна которого видна смыкающаяся с горизонтом гладь Финского залива.

И он, Юрий Златов, двадцати четырех лет от роду, специалист без определенных занятий, единственный сын одной из самых уважаемых супружеских пар в водной общине, неспособный ни на какое, даже самое простенькое колдовство, сейчас поднимется на "лишний" этаж гостиницы, пройдет мимо всех Фаининых секретарш и войдет в ее кабинет, не имея при этом даже устного приглашения от его владелицы. И почтенная Фаина не только не выгонит его оттуда, не только не возмутится таким нахальством, а наоборот, будет рада увидеть своего "тайного агента" и внимательно выслушает от него все новости, а может быть, даже даст ему свой прямой номер телефона или разрешит заходить к ней в любое время без предварительной записи. Да, все будет именно так и никак иначе, потому что по-другому лишенный магии человек вести себя с волшебниками не может. Потому что только так он сможет заставить их себя уважать. И потому что если всего этого не произойдет и его все-таки с позором выставят из кабинета, он сам потеряет к себе всякое уважение...

Темные волны накатывались с двух сторон на небольшую треугольную песчаную косу и, встречаясь, взвивались вверх красивыми пенистыми фонтанчиками, но Златов не обращал на это внимания. Посчитав, что он уже достаточно себя "накрутил", молодой человек повернулся к заливу спиной и решительно зашагал к гостинице.

Его план удался не полностью, однако виной тому были, так сказать, непредвиденные обстоятельства. Выгонять обнаглевшего молодого человека из кабинета почтенная Фаина не стала, а его отчет о работе с Лилит выслушала очень внимательно и, как и в прошлый раз, одобрила все предположения Златова о том, как ему следует поступать с девушкой дальше. Но закончить разговор они не успели — на столе у Фаины запищал телефон, и она, сняв трубку и перебросившись с неизвестным Юрию собеседником несколькими краткими фразами, встала из-за стола.

— Если ты сегодня ничем не занят, — обратилась она к своему незванному гостю, — предлагаю поехать со мной. Увидишь нечто очень интересное.

— С удовольствием, — Юрий распахнул перед начальницей дверь кабинета. — А что именно, если не секрет?

— Увидишь, как некоторые люди, которых природа не обделила магией, бездарно этим распоряжаются, — загадочно произнесла Фаина.

На гостиничной стоянке их поджидала черная "Вольво" с шофером, который, похоже, был не только хорошим водным магом, но еще и превосходным мастером по вождению автомобиля. Во всяком случае, ехали они всю дорогу удивительно быстро и при этом, что еще больше изумило Юрия, машина шла на редкость плавно, без малейших толчков, ни разу не побеспокоив сидящую за спиной водителя Фаину.

Впрочем, то, что он увидел, когда черная машина затормозила и они с главой водной общины вышли из автомобиля, было еще любопытнее. Перед ними возвышался Михайловский замок, в вечерних сумерках казавшийся еще более мрачным и таинственным, чем всегда — даже ярко-оранжевый цвет его стен не мог ослабить это зловещее впечатление. А возле входа в замок, несмотря на то, что уже наступил вечер и он был закрыт для посетителей, собралась внушительная толпа народа. Несколько групп поменьше прогуливались вдоль стен замка, то и дело поглядывая на его окна и на крышу. И что самое странное, все эти люди были магами, по большей части лесными — их яркие ауры всех оттенков зеленого цвета почти полностью затмевали собой несколько затесавшихся среди них алых, янтарно-желтых и белоснежных ореолов представителей других стихий. Черные ауры небольшой группки водных волшебников и вовсе терялись в вечерних сумерках, и Златов заметил их не сразу.

— Советую подойти поближе вон к тому углу, — тихо сказала ему Фаина. Сама она, высмотрев кого-то в толпе у входа в музей, направилась туда, жестом дав Юрию понять, что сопровождать ее он не должен. Тем не менее, Златов все-таки сделал несколько шагов в ту же сторону, чтобы посмотреть, к кому именно его начальница подойдет. Ну конечно же — перед замком собрались руководители всех магических общин города! Навстречу Фаине, покрикивая на попадающихся ему на пути волшебников, проталкивался глава огненных магов Алоизий: Юрий хорошо знал его в лицо, так как этот еще не старый и любящий развлечения мужчина не пропускал ни одного общего для всех волшебников праздника. Позади него над толпой возвышалась красавица Юстиния, такая же холодная и неприступная, как и металл, являющийся ее стихией. Эту женщину нетрудно было узнать по высокому росту, к которому добавлялась еще и длина ее немаленьких каблуков. Причем одета Юстиния была в чисто-белый деловой костюм, хотя в свой традиционный цвет металлические маги обычно наряжались только на официальные мероприятия, считая его слишком непрактичным для повседневной жизни. А рядом с ней, с каким-то смущенным и обиженным видом стоял, опустив голову, глава лесных магов Всеволод — его Златов несколько раз видел на фотографиях.

Вычислить последнего члена "пятерки руководителей" было нетрудно, хотя он, по идее, вообще не должен был находиться в городе: если верить слухам, главный подземный маг почти безвылазно жил в пещерах поселка Саблино и приезжал в Петербург только по особым случаям. Тем не менее, сейчас он тоже был возле замка — полностью седой и вообще выглядевший слишком старым для волшебника, почтенный Богдан слегка поклонился подошедшей к нему Фаине и жестом поманил к себе остальных главных магов. Те беспрекословно подошли вплотную к нему, а затем, повинуясь следующему знаку Богдана, двинулись вслед за ним к тому углу замка, на который Фаина указала Юрию в самом начале. Остальные волшебники, среди которых наверняка были ближайшие советники и помощники руководителей общин, поспешили за ними на некотором расстоянии.

Златов бросился туда же и мгновенно оказался в гуще толкающихся молодых людей и девушек. Все они также стремились подойти поближе к стене замка, хотя ничего интересного там по-прежнему не было. Впрочем, совсем близко их не подпускали помощники главных магов, а потому давка возле музея стояла ужасная.

— Что здесь все-таки происходит? — налетел на Юрия парень в зеленоватом спортивном костюме.

— Понятия не имею, — признался Златов.

— Черт! А чего же тогда все здесь толпятся, если никто ничего не знает?!

— А чего же вы сами сюда пришли? — Юрий сделал еще одну попытку прорваться в передние ряды, но его тут же отпихнули назад.

— Дык потому и пришел, что интересно было, что тут творится! — молодой лесной маг хотел сказать что-то еще, но в следующий момент его оттеснили от Юрия другие любопытные.

— Известно, что тут происходит, — проворчала еще одна волшебница из лесной общины, обвешанная деревянными и берестяными украшениями. — Владлен, придурок, доигрался!

— Что, серьезно? — откликнулось сразу несколько голосов. — Жалость какая, что же он так неосторожно..!

— Тише вы, сюда Пень с глазами идет! — зашикали на них более осторожные лесные маги.

Главы общин, в том числе и почтенный Всеволод, которому, как догадался Златов, и принадлежало это весьма экзотическое прозвище, действительно были уже близко. У Юстинии внезапно зазвонил висящий на шее миниатюрный мобильник, и она порывистым движением поднесла его к уху.

— Есть! — с победоносным видом сообщила она остальным главным магам. — Они его поймали, и сейчас он сюда выйдет! Уже идет!

— Почтенная, я вас убедительно прошу... — начал Всеволод, но в это время старый Богдан, уставившийся в стену сосредоточенным взглядом, не дал лесному магу договорить.

— Владлен Серафимов! — позвал он вроде бы негромким голосом, однако и Юрий, и все остальные стоявшие рядом с ним расслышали его очень четко. — Мы знаем, что вы сейчас в замке. Выходите немедленно, не усугубляйте ситуацию!

Златов отчаянным усилием рванулся вперед, протиснулся между двумя тесно прижавшимися друг к другу женщинами и, наконец, оказался в первом ряду "зрителей". И очень вовремя — как раз к тому моменту, когда сквозь красновато-оранжевую стену замка начала просачиваться призрачная человеческая фигура, одетая, как сперва показалось Юрию, в какой-то старомодный военный мундир с пышными эполетами. Оказавшись снаружи и увидев, сколько людей ожидает его появления, "призрак" испуганно замер на месте.

— Подходите, не стесняйтесь, ваше императорское величество, — с легкой иронией в голосе произнес Богдан. — Все только и ждут, чтобы вас поприветствовать.

В толпе захихикали. Самому же "императору" явно было не до смеха, да и вообще, вид он имел далеко не царский. Он бросил в толпу беспомощный взгляд, словно надеясь найти поддержку у своих знакомых, но лесные волшебники молчали, и тогда "призрак" обреченно шагнул навстречу главам общин. Сквозь него слабо просвечивали оранжевая стена и темные окна Михайловского замка.

"Ритуал невидимости, проведенный не до конца, — с уважением и некоторой завистью отметил про себя Златов. — Действительно, способный парень, это же гораздо сложнее, чем стать прозрачным полностью!"

— Владлен, потрудитесь принять нормальный человеческий облик, — судя по интонации, почтенный Всеволод не разделял восторгов Юрия. Голос его звучал сухо и отчужденно.

Провинившийся волшебник сделал два быстрых пасса руками, и его полупрозрачная фигура начала медленно обретать плотность. Стало видно, что мундир на нем старый и пыльный — вероятно, "позаимствованный" в каком-нибудь музее или театре.

— М-да, — с трудом сдерживая улыбку, пробормотал Богдан. — Задумка хороша, ничего не скажешь, но вот с костюмом вы, юноша, ошиблись лет эдак на пятьдесят. Да и актерский талант у вас, вы уж извините, слабоват, не говоря уже о том, что вы на него абсолютно не похожи...

Бывший призрак императора с тоской смотрел себе под ноги и молчал. Фаина и Юстиния злорадно улыбались, а Всеволод, судя по всему, страстно мечтал провалиться сквозь землю. Недовольным казался и Алоизий.

— Что вы с ним миндальничаете, почтенный? — вспыхнул он, когда Богдан закончил перечислять недостатки Владлена. — На лицо факт преступления, а вы рассуждаете, похож он на Павла или не похож! Был бы это маг из моей общины..!

— Это не преступление, а всего лишь мелкое хулиганство! — вступился за своего подопечного Всеволод.

— Хорошенькое дело — хулиганство! — тут же накинулся на него главный огненный маг. — Этот мальчишка три ночи подряд пугал работников музея, по всему городу уже ходят слухи о привидениях в музее, сегодня здесь собирались заночевать двое журналистов — еще немного, и все узнали бы о нашем существовании!

— Алоизий, прошу вас, не горячитесь, — попытался урезонить его Всеволод. — Серафимов, безусловно, очень виноват, но последствия этой его шалости вряд ли могли быть такими, как вы описываете. Слухи о призраке Павла Первого в этом здании ходят уже очень давно, с тех самых пор, как его здесь убили...

— А о призраках в Эрмитаже тоже давно слухи ходят?! — тут же напустилась на него Юстиния. — Да вашим людям только дай волю — во всех исторических зданиях резвиться начнут!

— В Эрмитаже я не был! — испуганно залепетал Владлен. — Я только здесь, в Инженерном, и всего три раза...

— А кто же тогда у нас там был? — к главам общин приблизилась еще одна лесная волшебница. — Уже два раза в пустых помещениях сигнализация срабатывала. И сотрудникам то чьи-то шаги слышатся, то тени мерещатся!

Под ее строгим взглядом Владлен Серафимов сник окончательно.

— Честное слово, это был не я! — простонал он. — Это, наверное, ваши работники сами развлекаются. Узнали, что здесь, — он кивнул на возвышающиеся за его спиной величественные стены, — привидение появилось, и тоже решили пошутить.

— Делать нашим сотрудникам больше нечего! — гневно отозвалась лесовичка.

— Конечно! — неожиданно согласилась с ней Юстиния. — Это явно его работа, больше просто некому! На такие шуточки никто, кроме лесных, неспособен!

— А вы в этом уверены, почтенная? — мягко возразил ей глава лесной общины. — Ваши девушки в свое время тоже неплохо развлеклись на "Авроре".

— Да, и были за это сосланы в Подмосковье! — огрызнулась высокая женщина. — И одна из них до сих пор там живет! Хотя они пьяных курсантов пугали, которые потом бы и не вспомнили, что привидение видели! А ваш подчиненный показывался музейным смотрительницам!

— Но я вовсе не хотел никого пугать! — видя, что Всеволод опять сник и на его заступничество рассчитывать не стоит, разоблаченный "призрак" попытался защитить себя сам. — Они знали про эту легенду и совсем меня не боялись!

— Зато рассказали о тебе всему городу! — Алоизий замахнулся на молодого человека, но в последний момент взглянул на Всеволода и опустил руку, после чего, сердито плюнув, отошел в сторону.

Собравшиеся у замка зеваки, тем временем, начали тихонько шептаться, споря о том, какой приговор вынесут их пойманному с поличным товарищу. Было ясно, что многие лесные маги знали о выходке Владлена и даже предполагали, что Всеволод и сам о ней догадывался. А потому они надеялись, что он уговорит остальных предводителей общин разрешить ему самому наказать своего подчиненного. Однако если у Всеволода и была такая мысль, другие главные волшебники не оставили ему ни малейшего шанса на ее осуществление.

— Почтенный Богдан, — обратилась Юстиния к подземному магу. — От лица металлической общины я требую для Владлена самого сурового наказания. Двадцать лет ссылки как можно дальше от города.

— А я, напротив, очень рассчитываю на ваше снисхождение, — продолжал вести свою линию Всеволод. — Лет пять-шесть где-нибудь под Петербургом будет вполне достаточно. В конце концов, ничего непоправимого пока не случилось. О нашем существовании никто не узнал.

— Если бы узнали, его надо было бы вообще пожизненно от магии отлучить! — выкрикнул Алоизий.

Слушая их, Владлен то бледнел, то краснел и к концу спора имел настолько несчастный вид, что Богдан, похоже, действительно смягчился. Выслушав все гневные обвинительные речи Юстинии и Алоизия и мягкие, но настойчивые просьбы Всеволода, он знаком призвал своих коллег к тишине:

— Я думаю, — провозгласил он торжественным тоном, что ссылка на семь лет в любую достаточно отдаленную от Санкт-Петербурга деревню будет для этого человека достаточным наказанием.

— С нашими волшебницами вы так не деликатничали! — зашипела на него глава металлической общины.

— Не перебивайте меня, почтенная. При попытке господина Серафимова вернуться в Петербург раньше, чем через семь лет, срок ссылки увеличится еще на три года, — он взглянул в глаза провинившемуся. — Владлен, вы должны будете покинуть город в ближайшие двадцать четыре часа.

Серафимов молча кивнул. Он еще не успел осознать, удалось ли ему отделаться сравнительно легко или же, наоборот, его дела складываются хуже некуда.

— И я бы посоветовал вам отправиться в Алексеевку, — добавил Богдан, чуть-чуть наклонившись к нарушителю и — Юрий мог поклясться, что видел это собственными глазами! — хитро ему подмигивая. — Далековато, конечно, зато там, если не ошибаюсь, бывший "призрак Григория Распутина" наказание отбывает. Вам с ним будет, о чем поговорить.

Алоизий недовольно поморщился — "призрак Распутина", а точнее, волшебник, который в свое время весьма артистично изображал эту историческую личность, принадлежал к его общине. Но оспаривать решение Богдана огненный маг не стал. Остальные главы общин тоже выразили свое согласие, и толпа начала постепенно расходиться. Осужденного Владлена моментально окружили его друзья и знакомые.

Почтенная Фаина в сопровождении нескольких водных волшебников степенно прошествовала к своей "Вольво". В ту сторону, где стоял Златов, она даже не посмотрела, из чего молодой человек сделал вывод, что больше кататься на шефской машине ему сегодня не придется. Впрочем, он на это и не претендовал, поэтому быстро переключился на другую проблему — попытался вспомнить, как удобнее доехать от Инженерного замка до своего дома на Васильевском острове.

— Юра Златов, если не ошибаюсь? — от группы лесных магов, утешавших своего проштрафившегося товарища, неожиданно отделился один из парней. Он уверенно зашагал к Юрию, хотя самому Златову его лицо показалось абсолютно незнакомым. — Мы с тобой в школе вместе учились, в параллельных классах, — ответил лесовик на его невысказанный вопрос. — Я — Симеон Ольховский, не вспоминаешь?

— Очень смутно, — признался Юрий, пожимая ему руку.

— А я тебя сразу узнал, — улыбнулся Симеон. — Ты куда сейчас?

— На метро, куда же еще?

— Ну да, я тоже, — Ольховский обернулся, помахал рукой другим лесовикам, тоже уже начавшим расходиться, и двинулся в сторону Садовой улицы. Златов машинально последовал за ним и даже не заметил, как у них завязалось что-то вроде светской беседы.

— Ты чем теперь занимаешься? — небрежно поинтересовался Симеон.

— Да так, всем понемногу.

— Знаю, бывает. А меня-таки запихнули на Высшие целительские курсы! Предки, понимаешь, сами их заканчивали...

Разговор о разных пустяках, чередующийся с воспоминаниями о школе и анекдотами о главах водной и лесной общин, продолжился и на эскалаторе метро и прервался, только когда выяснилось, что ехать молодым людям надо в разные стороны.

— Ладно, пока! — Ольховский снова протянул Юрию руку. — Кстати, мы завтра устраиваем Владлену проводы в изгнание. Из огненной общины тоже народ будет, и из металлической кто-то вроде бы собирался. Не хочешь присоединиться?

— Завтра? — Юрий на мгновение задумался. Очередное свидание с Лилит должно было состояться только через два дня, но он собирался потратить это время на слежку за подозрительной девушкой-альбиноской.

— Да, в пять вечера собираемся на площади Победы, оттуда едем за город, выбираем какое-нибудь укромное местечко и устраиваем там прощальный пир с шашлыками. Формально мы уже будем не в черте города, но магия там еще действует, так что можно будет неплохо повеселиться. Ну а потом Владлен едет вперед, а мы — обратно.

— А на чем ехать? Я, например, без машины... — спросил Юрий для очистки совести. Предложение Симеона выглядело очень заманчиво, и он уже начал подумывать, что заняться альбиноской можно и с утра.

— Не страшно, я сам не на колесах, подсядем к кому-нибудь! — пообещал Ольховский. — Там народу много будет, и большинство с тачками.

"А и в самом деле, это же всего один вечер! — окончательно сдался Златов. — И так я все майские праздники на Лилит потратил — надо же иногда и отдохнуть!"

— Хорошо, я приеду, — ответил он вслух. — Смотрите, без меня не слиняйте!

Глава VI

Наутро Юрий Златов честно выполнял данное самому себе обещание и вот уже полтора часа околачивался возле точечного дома в Приморском районе, в котором жила странная девушка без ауры и с красными глазами. Он уже начал подозревать, что опять упустил свою "подшефную", когда она, наконец, вышла из подъезда и торопливо сбежала по ступенькам. В руках у нее были две большие и явно тяжелые хозяйственные сумки.

Спустившись с крыльца и пройдя несколько шагов прямо навстречу Златову, девушка внезапно остановилась, поставила сумки на землю и несколько раз энергично сжала и разжала кулаки. Потом снова подхватила свою ношу и, подняв голову, встретилась взглядом с Юрием. Выражение лица у нее было страшно раздраженным и бесконечно усталым.

— Да, — проговорила она безразличным ко всему голосом, — да, я тоже терпеть не могу женщин с авоськами.

Златов молча взял у нее из рук обе сумки — до чего тяжелые, как она вообще их поднимает! — и вопросительно посмотрел в сторону автобусной остановки. Девушка кивнула:

— Спасибо. Если вам не трудно, разумеется. Мне только в маршрутку сесть...

— Сейчас сделаем, — Юрий пошел к остановке. Девушка, не отставая от него ни на шаг, засеменила рядом. Златов поймал себя на мысли, что совершенно не знает, как с ней заговорить. Если бы не острая необходимость, он вообще вряд ли стал бы знакомиться с такой женщиной — слишком уж строгой и неприступной она выглядела. Да он и сейчас все никак не мог ни на что решиться, и некоторое время они стояли на остановке в молчании, изредка порываясь бежать к подъезжающим маршруткам и с раздосадованным видом возвращаясь назад, когда те оказывались полными и пролетали мимо.

— Хватит, — не выдержал, наконец, Юрий и, поставив авоськи на асфальт, шагнул к краю тротуара, вытягивая вперед руку. — Пойдем другим путем...

— Не надо, у меня денег нет, — запротестовала альбиноска, но Златов уже тормознул завернувшие к остановке "Жигули" и распахнул перед ней заднюю дверцу.

— Залезайте, я заплачу, — сказал он, пропуская ее в машину и вместе с сумками забираясь туда вслед за ней. — К Институту скорой помощи, — сообщил он водителю.

— А откуда вы... — с изумлением начала его спутница но, присмотревшись к нему повнимательнее, понимающе хлопнула себя по лбу. — Ну да, это же я там с вами познакомилась!

— Как раз познакомиться мы тогда не успели, — возразил Златов и назвал свое имя.

— Альбина, — представилась девушка.

— Это значит — "белая"? Ну конечно, я так и подумал!

— Да, за именем для меня моему отцу далеко ходить не пришлось, — отозвалась Шорохова и отвернулась к окну. Оставшийся путь до больницы они проехали молча.

— Вас подождать? — предложил Златов девушке, когда она, подхватив свои сумки, собралась вылезать из автомобиля.

— Ой! — она повернулась к нему с виноватым выражением лица, словно только сейчас вспомнив, что ехала не одна и что машину для нее поймал ее спутник. — Простите меня. Вы мне очень помогли, вы даже не представляете, как. Только ждать меня не надо, меня долго не будет. И спасибо вам, спасибо за все...

Казалось, она хотела сказать что-то еще, но в последний момент передумала и почти бегом рванулась к больничному входу.

— Не за что, — буркнул Юрий, изучая ее удаляющийся силуэт при помощи магического зрения. Ауры у альбиноски по-прежнему не было.

В пять вечера Златов, едва не опоздав, приехал на просторную площадь Победы, чтобы поучаствовать в проводах ссыльного Владлена. Симеон сказал правду — попрощаться с провинившимся товарищем собралась целая толпа магической молодежи, среди которой, к удивлению Златова, оказались представители всех пяти петербургских общин. А поскольку точного места встречи никто из ее организаторов выбрать не удосужился, молодые волшебники, пришедшие пораньше, разбрелись по всей площади. Окинув ее магическим зрением, Юрий еще издалека увидел множество разноцветных аур, движущихся вокруг стрелой уходящего в небо обелиска в центре площади. По большей части, это, конечно, были лесные маги — сверкая своими зелеными аурами, они прохаживались вокруг припаркованных у тротуара машин, время от времени нетерпеливо поглядывая на часы и отвечая на звонки мобильных телефонов. Но и магов, принадлежащих к другим стихиям, на площади тоже было немало, причем, в отличие от официальных мероприятий, где каждая община старалась держаться особняком, здесь молодые люди и девушки не уделяли должного внимания условностям. Обладатели разных по цвету аур запросто болтали друг с другом, обменивались последними сплетнями и новостями и со все возрастающим нетерпением поджидали опоздавших, в первую очередь — виновника всего этого сборища.

Глядя на эту оживленную толпу молодых людей, обычный человек вряд ли догадался бы, что они едут за город. Слишком уж нарядно все были одеты — так, словно готовились идти на светский прием. Но на самом деле, ничего удивительного в этом не было: стоит ли беспокоиться об испачканных платьях или сломанных каблуках, если эти мелкие неприятности легко исправить парой простейших магических жестов? А вот возможности покрасоваться перед волшебниками из конкурирующих общин и посмотреть, что они сами считают модным, может в ближайшее время и не представиться: если на словах дружба между магами разных стихий вроде бы только приветствовалась, то в действительности волшебники старших поколений всегда старались свести такие случаи к минимуму. Поэтому магическая молодежь была рада любому поводу, чтобы собраться вместе и как следует повыпендриваться друг перед другом — хоть в колдовских навыках, хоть в умении со вкусом одеваться.

Так было и на этот раз: женская половина собравшихся явно задалась целью поразить всех своим внешним видом. Девушки из лесной общины щеголяли в платьях и брючных костюмах "под дерево" — рисунок на ткани, из которой была сшита их одежда, в точности воспроизводил узоры, какие бывают на распиленных деревянных досках, со всеми их глазками и годовыми кольцами. От них не отставали подземные волшебницы, чьи наряды повторяли расцветку малахита, лазурита, яшмы и других отделочных камней, водные чародейки, кутающиеся в сине-зеленые плащи с разводами в форме волн, и представительницы огненной стихии в длинных юбках и вязаных свитерах с рисунком из языков пламени. Волшебницы из металлической общины на их фоне выглядели очень скромно: убежденные, что внешность для женщины — не главное, эти строгие и воинственные дамочки приехали на встречу или в джинсе, или в серых спортивных костюмах с кучей молний, кнопок или железных пуговиц. Правда, от проницательного взгляда Юрия не укрылось, что время от времени металлические чародейки украдкой бросали на своих нарядных "конкуренток" весьма заинтересованные взгляды.

Златов, который, в отличие от всех остальных, приехавших на площадь, магией не владел, также оделся в джинсовый костюм и теперь чувствовал себя "белой вороной" — большинство мужчин, несмотря на равнодушие к тряпкам, тоже были вынуждены принарядиться, чтобы не отставать от своих спутниц. Трое его знакомых водных магов были даже при галстуках — они о чем-то громко болтали с двумя огненными волшебниками, одетыми в малиновые пиджаки, и не сразу заметили подошедшего к ним Юрия.

— Привет! — кивнули ему все пятеро и сразу же вернулись к прерванной беседе. Златов с независимым видом шагнул в сторону и начал искать глазами пригласившего его Симеона Ольховского. Тот обнаружился возле одной из машин разговаривающим с еще одним огненным чародеем, облокотившимся на открытую водительскую дверцу.

— Юра, молодец, что приехал! — обрадовано воскликнул лесной волшебник, увидев Златова. — Я тут как раз договариваюсь, куда всех разместить. Поедешь с Аскольдом, — он кивнул на молодого человека, с которым только что беседовал, и тот приветливо улыбнулся:

— Если поместишься на заднее сидение вместе с тремя нашими парнями.

— Постараюсь, — пообещал ему Юрий.

Ему было не то, чтобы обидно, но как-то не совсем уютно в этой многочисленной, но малознакомой компании. К шумным сборищам Златов всегда относился спокойно — в принципе, он вполне мог обойтись и без них, но когда представлялся случай отдохнуть в компании, обычно от этого не отказывался. Однако в последние годы друзья и приятели все чаще забывали пригласить его в гости, за город или в кафе, и он не без оснований подозревал, что причина этого крылась в его магической немощи. Чем больше успехов его вчерашние товарищи делали в изучении волшебства и чем яснее всем становилось, что для Юрия оно никогда не будет доступным, тем меньше молодые маги стремились с ним общаться. Вот и сейчас, вроде бы ребята из водной общины и рады его видеть, но в то же время держатся как-то отстраненно, словно им с Юрием больше не о чем говорить. Хотя может быть, это он сам стал в последнее время слишком подозрительным? Может, это ему неприятно находиться рядом с теми, кто может гораздо больше, чем он, и поэтому он ждет от волшебников такого же отношения к себе?

Додумать эту мысль Златов не успел — к крайней машине почти бегом приблизилось еще несколько лесных магов, среди которых был и герой дня Владлен. Встретили магического хулигана чуть ли не овациями: и лесные, и все прочие молодые волшебники, похоже, вовсе не считали его преступником и были от его выходки в полном восторге. Да и сам Владлен за прошедшие сутки заметно воспрял духом и вид имел гордый и радостный. Да, уже через несколько часов он будет невероятно далеко от своего родного города, дающего ему магическую силу, да, ближайшие семь лет ему предстоит провести среди обычных людей, не имея ни малейшей возможности колдовать, но все это будет потом, после. А пока он — в центре всеобщего внимания, в окружении тех, кто ему сочувствует и восхищается его проделкой. Значит, и переживать из-за всего утраченного он будет позже, когда все это закончится, а сейчас надо напоследок насладиться всеобщим признанием. Опять-таки, там, в ссылке, будет, что вспомнить...

— Ну что, все пришли? — молодая светловолосая женщина из металлической общины рывком распахнула дверь старенькой "Шестерки". — Тогда по машинам!

Юрий Златов и три огненных мага с трудом втиснулись на заднее сидение "Москвича". Рядом с водителем уселась совсем молоденькая девушка. Она тоже была из огненных, судя по яркой красно-оранжевой кофточке и приколотой к ней изящной брошке в виде феникса — священного животного ее общины.

— Сделайте выдох! — посоветовала она устраивающимся позади молодым людям и тут же получила замечание от Аскольда:

— Веди себя прилично, Камилла.

Невинная и давно заезженная шутка, в другой общине никто бы на нее и внимания не обратил, но только не в огненной — там смеяться над мужчинами, да к тому же в присутствии посторонних, было верхом невоспитанности.

Тем временем, остальные молодые волшебники тоже расселись по машинам, и вереница автомобилей, словно старинный караван, двинулась по шоссе. Несмотря на то, что в большинстве машин сидело больше пяти человек, никаких проблем с милицией у волшебников не возникало — при необходимости кто-нибудь из "лишних" пассажиров просто-напросто становился невидимым. В машине Аскольда все трое сидящих рядом с Юрием огненных чародея проделывали это по очереди, страшно довольные тем, что им так ловко удается обмануть гаишников.

Впрочем, пока все девять машин ехали по городу, это было единственным нарушением правил. Зато выехав из Петербурга, молодые маги оттянулись вовсю: просторное и почти пустое шоссе не могло оставить равнодушным ни одного любителя быстрой езды. А таковых среди отправившихся за город магов оказалось немало. Во всяком случае, водители автомобилей явно принадлежали именно к этой категории, потому что каждый из них неожиданно прибавил газу и рванулся вперед, стараясь обогнать остальные машины.

Не остался в стороне и Аскольд — азартный, как и все огненные волшебники, он мгновенно принял правила игры и, до упора вжав в пол педаль газа, начал виртуозно лавировать между автомобилями соперников, оставляя их позади один за другим. Друзья подбадривали его радостными криками, сидящая рядом Камилла вцепилась обеими руками в сидение и лишь тихо ахала на особенно крутых виражах, Юрий проклинал тот час, когда согласился отправиться в эту дурацкую поездку, а машина, между тем, продолжала обходить конкурентов и, в конце концов, оказалась впереди всех, хотя изначально ехала почти в самом хвосте "каравана". Огненные волшебники издали победный клич, однако в следующий момент мимо них на полной скорости пролетела обшарпанная "Шестерка", из окна которой радостно махали руками девушки из металлической общины. Юрию показалось, что среди них на заднем сидении с несчастным видом сжался один парень, по всей вероятности, испытывающий те же чувства, что и Камилла.

— Нас обижают! — еще более азартно сверкнул глазами Аскольд, прибавляя газу. — И кто — мало того, что баба за рулем, так еще и блондинка! Проучим ее!

— Обязательно проучим! — одобряюще загудели пассажиры, и Юрий с трудом удержался, чтобы не зажмурить глаза — Аскольд выехал на встречную полосу и начал уверенно догонять дерзкую "блондинку за рулем".

"Если нам сейчас кто-нибудь попадется навстречу, эти ребята, по крайней мере, смогут переместиться из машины в какое-нибудь безопасное место, — мелькнуло у Юрия в голове. — А вот у меня такого шанса не будет... Хотя на такой скорости, у них, пожалуй, тоже ничего не получится — сосредоточиться не успеют!"

Расстояние между "Москвичом" Аскольда и "Шестеркой" его соперницы медленно, но верно сокращалось. Однако когда он уже почти догнал металлическую волшебницу, она вдруг высунулась в окно, послала огненному магу воздушный поцелуй и снова вырвалась далеко вперед, выжимая из своего автомобиля такую скорость, на которую ни "Жигули", ни "Москвич", по идее, уже не были способны по чисто техническим причинам.

— Да она никак с тобой кокетничает! — хохотнул один из сидящих сзади волшебников.

— Глупости! — огрызнулся Аскольд. — Бабы из "железки" кокетничать в принципе не умеют. Они... Они... — он вдруг тоже каким-то непостижимым образом ускорился и, догнав машину металлических магов, начал прижимать их к краю шоссе.

— Аскольд! — не выдержала Камилла. — Не надо, прошу тебя!

— Молчи, женщина! — если поначалу водитель относился к гонке, как к игре, то теперь, похоже, обиделся на дразнившую его соперницу всерьез. Юрий уже не думал о том, успеет кто-нибудь из магов вовремя покинуть машину в случае аварии или нет. Теперь он тайно молился, чтобы Симеон, ехавший где-то далеко позади, успел хоть чему-нибудь научиться на своих целительских курсах. И чтобы вместе с ним среди отставших магов оказалось еще хотя бы несколько его однокашников.

К счастью, в этот день Симеону не понадобилось проверять свои знания на практике: девушка, управлявшая "Шестеркой", плавно съехала на обочину и медленно начала тормозить, дав машине Аскольда пролететь мимо и уехать далеко вперед. Бросив взгляд в заднее зеркальце и выругавшись, Аскольд резко, лишь слегка сбросив скорость, развернулся и помчался назад, к повороту на сельскую грунтовую дорогу, по которой уже с нормальной скоростью ехала та, кого он так старательно преследовал. Перед самым поворотом он и вовсе остановился, поджидая остальные машины и разочарованными глазами посматривая на удаляющуюся "Шестерку".

Через полчаса все девять машин стояли рядком на берегу небольшого и почти идеально круглого лесного озера, а рядом с ними, на просторной поляне продолжали резвиться молодые маги. Лесные волшебники одним легким прикосновением разделили на части большое поваленное дерево, водные так же быстро высушили полученные дрова, а Аскольд щелчком пальцев разжег из них роскошный костер. Одна из водных волшебниц тут же попыталась потушить его "творение", но в дело вмешались сразу несколько лесных магов, и с растущей рядом с поляной сосны на "диверсантку" внезапно посыпался град шишек. Владелица быстроходной "Шестерки" в это время превратила несколько прямых веток в железные шампуры, и Аскольд, забыв о своем проигрыше на трассе, бросился вместе с ней нанизывать на них кусочки мяса для шашлыка. Тут же выяснилось, что готовить шашлык умеет еще несколько человек, причем каждый делает это по своему, единственно правильному рецепту, поэтому возле костра вскоре начался жаркий спор, сопровождаемый всевозможными магическими "спецэффектами". Верх в этой схватке взял Владлен Серафимов, напомнивший всем остальным, что в следующий раз ему не скоро удастся полакомиться шашлыком в такой замечательной компании, а потому сейчас он имеет право приготовить его так, как ему нравится. С этими доводами все согласились, и Владлен принялся колдовать над шампурами, взяв к себе в помощники нескольких "проверенных" лесовиков.

Кое-кто из волшебников попытался было сунуться в озеро, но вода в начале мая была еще слишком холодной. Искупаться рискнули только представители водной общины: слегка подогревая воду вокруг себя, они без особых неудобств плавали вдоль берега, брызгая водой на завидовавших им остальных магов. Юрий в воду не полез — в принципе, он был бы не прочь окунуться в свою стихию и проплыть до середины озера и обратно, заряжаясь от воды силой и бодростью, но для него водоем был таким же холодным, как и для всех прочих, оставшихся на берегу.

Зато пока его собратья купались, возле костра продолжали кипеть страсти. Аскольду и светловолосой гонщице, которую, как оказалось, звали Ией, по-прежнему не сиделось на месте, и поскольку от приготовления шашлыка их отлучили, оба мага снова принялись соревноваться. Начали с прыжков через костер, который Аскольд с каждым разом делал все выше, потом перешли на фехтование тонкими ветками и, в конце концов, разыграли перед всеми присутствующими сцену из легенды о древней войне между огненной и металлической общинами. Проще говоря, они носились по поляне, постоянно меняясь ролями — то Аскольд догонял Ию и пытался "взять ее в плен", то Ия неожиданно переходила в наступление и набрасывалась на своего противника, заставляя его поспешно отступить. Большинство зрителей тут же разделились на две команды болельщиков, каждая из которых принялась очень активно поддерживать "своего" соперника громкими воплями и давать ему советы. Перепрыгнув еще пару раз через догорающий костер, Ия и Аскольд, наконец, согласились на ничью и уселись отдохнуть на еще одно притащенное лесными магами бревно. Как раз к этому времени водные волшебники, наконец, решили вылезти из воды и, быстро высушив на себе плавки и купальники, подсели к костру погреться. Правда, Владлен со своими ассистентами уже начал пристраивать над тлеющими углями шампуры с мясом и луковками и разжечь огонь посильнее не позволил.

Начинало темнеть. Из багажников доставались теплые пледы, термосы и бутылки со спиртным. Все необходимые, но благополучно забытые дома предметы магам приходилось наколдовывать самостоятельно, превращая в них валяющиеся на земле камни, шишки и веточки.

Сидя на бревне рядом с притихшей и как будто загрустившей Камиллой, Златов молча смотрел на переливающиеся всеми оттенками красного угли. Неподалеку от него, с такой же кислой физиономией прямо на траве сидел парень с белой аурой металлического мага — кажется, тот самый, что ехал в машине в месте с Ией. Юрий почувствовал легкую досаду: чего, спрашивается, этим двоим не хватает? Такой приятный вечер, а они его портят своим дурным настроением!

— ...и вот смотрит она на меня, глаза испуганные, а я и сам растерялся, не знаю, что дальше делать, и вдруг она кланяется и говорит: "Здравствуйте, ваше императорское величество!", — Владлен Серафимов с важным видом рассказывал о своих похождениях в Михайловском замке, не забывая поворачивать над углями шампуры. — Ну, тогда я тоже ей кивнул и исчез. А на следующую ночь специально в тот зал пришел, подождал немного, и туда вместе с уборщицей пришла одна из смотрительниц. И они тоже — здравствуйте, мол, ваше императорское, и так далее. Оказывается, по легенде, его призраку именно надо так отвечать, тогда он никого не тронет и уйдет. Так забавно было на них смотреть...

Слушатели хихикали, представляя себе перепуганные лица сотрудниц музея, посчитавших приколиста Владлена духом самого Павла Первого. Аскольд начал вспоминать подобную историю пятилетней давности, когда на Гороховой улице, возле здания, где жил Григорий Распутин, тоже начала появляться призрачная фигура бородатого мужчины, распугавшая жителей всех окрестных домов и на поверку оказавшаяся весьма уважаемым в огненной общине магом, тоже еще довольно молодым, но, по словам Алоизия, очень перспективным. Другие огненные волшебники, вспомнив, что именно к "Распутину" Владлен сегодня и отправляется, тут же вручили ему туго набитый рюкзак с "передачкой" для этого волшебника и длинный список с именами тех, от кого он должен был передать привет своему товарищу по несчастью.

Затем "призрачную" тему продолжила Ия, утверждавшая, что легенда о появлении в 1917 году на "Авроре" некой "прекрасной девы" как раз имела под собой реальную основу. По словам Ии, это была одна из волшебниц металлической общины, не пожелавшая оставаться в стороне от всего того, что в те годы творилось в мире, и решившая таким образом спровоцировать штурм Зимнего дворца. Рассказчице, понятное дело, никто не верил, а Аскольд чуть ли не с пеной у рта принялся доказывать, что матросы на "Авроре", даже если допустить, что они были в стельку пьяные ("чего в те времена быть в принципе не могло!"), ни за что не пустили бы на свой корабль женщину ("пусть даже и призрачную и невообразимо прекрасную!") и уж тем более, не стали бы стрелять по ее сигналу. Но другие металлические волшебницы тоже подняли шум, заявив, что "именно так все и было" и что у них в общине об этой женщине знают все, даже совсем маленькие дети. Спор грозил перейти в ссору, но, к счастью, один из подземных магов, должно быть, вспомнив, что является представителем самой главной из общин, успокоил спорщиков, объявив, что "как раз дамочка из "железки" запросто могла и на корабль пролезть, и из пушки выстрелить!" Ия и ее подруги восприняли эту фразу, как комплимент, а Аскольд и другие огненные колдуны — как намек на "ненормальность" металлических волшебниц, которые действительно "еще не такое могут учудить". В результате, обе сцепившиеся стороны остались довольны, и проголодавшиеся волшебники смогли приступить к поеданию шашлыка.

— Между прочим, Владимир, — подмигнул Аскольд подземному волшебнику, сумевшему примирить его с Ией. — Ваша община по части призраков тоже не без греха! Признайся, легенда о голове студента, которая катается по Саблинским пещерам — она ведь не на пустом месте появилась!

Волшебники тут же загалдели, припоминая разные варианты легенды о студенте, потерявшем в Саблино собственную голову и теперь бегающему по пещерам, безуспешно пытаясь ее догнать. Но Владимир в ответ на это лишь сделал непонимающие глаза и развел руками:

— К подземной общине эта история никакого отношения не имеет. Это просто студенческий фольклор.

— Ну да, конечно! — всплеснула руками Ия. — А то, что эту байку рассказывают про пещеру, где живет ваше руководство — так это просто случайное совпадение!

— Именно так, Ия, — невозмутимо отвечал подземный волшебник. — Ты совершенно права.

И снова собравшиеся начали спорить — на этот раз о том, может ли вообще хоть одна легенда возникнуть на пустом месте или за всеми мистическими историями стоят хулиганы-волшебники. Ни Владимир, ни другие подземные маги в этой дискуссии не участвовали, зато представители остальных стихий разошлись ни на шутку. Громче всех свою точку зрения доказывал все тот же неугомонный Аскольд:

— Что значит "у всего есть причина"?! Вот я завтра сочиню какую-нибудь байку, запущу ее в Интернет и можете мне поверить — через полгода все будут ее рассказывать в своих компаниях от своего собственного имени. Типа: "Это со мной было, я там был и сам все видел!" И каждый будет прибавлять к ней какие-нибудь подробности собственного сочинения. А через несколько лет эту байку напечатают в какой-нибудь газете или журнале или даже в сборнике легенд. И что, это будет значить, что у нее была какая-то особая причина?

— Если ты эту байку высосешь из пальца, ни в какие сборники она не войдет, — звонким голосом возражала ему Ия.

— Да половина всех питерских легенд именно так и создавалась! Кто-то от нечего делать или по пьяни сочинил какую-нибудь ерунду, а остальные поверили и начали ее пересказывать.

— Докажи!

— А чего тут доказывать, это же очевидно! По-другому просто быть не может!

— Ерунда не может войти в фольклор. Если такое случилось, значит, люди на самом деле что-то видели или слышали. Другое дело, что потом они могли все переврать. Но начинаются все легенды с реальных фактов.

— Да что ты говоришь! Может быть, по-твоему, и сказочка про гибель Питера через триста лет тоже на реальных фактах основана?

— Наверняка!

— И на каких же?

— На каких — точно не знаю, но что-нибудь там, несомненно, было.

— Да не было там ничего! Какой-нибудь пьяный в кабаке что-то ляпнул про триста лет, и все начали это повторять.

Ия возмущенно фыркнула, давая понять, что продолжать разговор с таким необразованным и не понимающим элементарных вещей собеседником она не будет. Аскольд ответил ей тем же, но тут остальные присутствующие подняли шум, требуя рассказать им, что это за легенда про триста лет и откуда эти двое вообще ее знают?

— Да дурацкая это байка! — отмахнулась от них Ия. — Я когда помогала нашим к юбилею города готовиться, столько всяких легенд перечитала... В общем, вроде как кто-то когда-то предсказал, что Петербург просуществует только триста лет, а потом будет не то затоплен, не то разрушен.

— Вот именно, — вставил Аскольд. — Кто-то когда-то сболтнул глупость, а все остальные, как попугаи...

— Так это что же получается? — испуганно пискнула Камилла. — Что в День Города нас всех должно затопить?

Аскольд бросил на нее сердитый взгляд — мало того, что подруга его перебивает, так еще и верит во всякую чушь!

— Нас никак не может в День Города затопить, потому что наводнения в Питере бывают только осенью, — разъяснил он ей высокомерным тоном. — И уж тем более, Питер никогда не разрушится, потому что землетрясений в нем не может быть в принципе. Еще вопросы?

Камилла пристыженно затихла.

— Так откуда же эта байка все-таки пошла? — спросил Владлен. — Или это точно не известно?

Вместо Ии с Аскольдом ему неожиданно ответил до сих пор молчавший Владимир.

— Все точно известно, просто наша молодежь историю города читает через строчку, — заговорил подземный маг, поглядывая на всех с таким видом, словно сам он к "молодежи" уже давно не относился. — Это предсказание сделала жена Петра Первого Евдокия, после того, как он отправил ее в монастырь. Когда ее туда везли, она крикнула: "Быть твоему городу пусту!"

— Ну я же говорил — одна баба что-то со злости прокричала, а идиоты вокруг поверили! — Аскольд с торжествующим видом повернулся к своей металлической оппонентке.

— Что лишний раз подтверждает — все беды от женщин! — поддакнул ему еще один огненный волшебник и едва успел увернуться от летящего в него града еловых шишек: металлические чародейки были с этим утверждением решительно не согласны. Впрочем, спорить дальше никто не стал — вспомнив о приближающемся юбилее Санкт-Петербурга, маги начали рассказывать друг другу, как собирается отмечать этот праздник каждая из общин. Тема мгновенно захватила всех: представители огненной стихии принялись хвастаться готовящимся фейерверком, водники — фонтанами, а лесовики — гигантскими цветами, которые должны были вырасти как раз к 27-му числу. Что придумали для праздника подземные и металлические маги, Златов прослушал, но он ни минуты не сомневался, что и в этих общинах праздник пройдет на редкость интересно и красочно. Хотя обычно маги старались вести себя осторожно и не устраивать в городе никакого крупного волшебства, чтобы это случайно не заметили обычные люди, но трехсотлетний юбилей Петербурга показался им достаточным поводом, чтобы отступить от этого правила.

Прошел еще час. Все припасы, привезенные молодыми магами с собой, были съедены и выпиты, костер разожжен заново, а в светлом небе над головами у собравшихся зажглись первые тусклые звезды. Кто-то из лесных волшебников достал из машины гитару, и поляна огласилась заунывной старинной песней про сибирских ссыльных. Владлен, хоть и не в Сибирь отправлялся, а гораздо ближе, заметно захандрил: он еще пытался через силу шутить и смеяться, но было видно, что настроение у лесовика теперь препаршивое. Должно быть, не последнюю роль в этом сыграли и разговоры о трехсотлетии города, напомнившие опальному чародею, что он-то как раз увидеть это торжество не сможет.

Несколько волшебников лениво перебрасывались заколдованными искорками или большими каплями воды, отбивая их друг к другу четко отработанными жестами. Остальные молча смотрели на звезды или на пляшущее перед ними пламя костра. Не только Владлену было невесело — те, кому предстояло вернуться в Петербург, тоже жалели, что этот стихийно организованный праздник так быстро заканчивается. В чем-то им, наверное, было даже еще грустнее: Владлен все-таки ехал к чему-то новому, в его жизни начиналась полоса перемен, а они с завтрашнего дня должны будут снова вернуться к скучной учебе, изматывающей отработке магических ритуалов или к давно надоевшей им рутинной работе. Да еще им теперь наверняка придется объясняться с наставниками и с главами общин из-за устроенной здесь, в лесу "дикой оргии"! А потом снова работа, зубрежка, зарядка магической энергией и так еще двести с лишним, а если повезет, то и все триста лет. Нет, Серафимов определенно находился в лучшей ситуации! У него, по крайней мере, в ближайшие семь лет будет мечта — вернуться в свой родной город и снова обрести волшебные способности! А тем, кто провожает его в ссылку, вроде как и не о чем больше мечтать, кроме разных мелочей, но о мелочах-то мечтать тоже безумно скучно!

Златов смотрел в костер, вновь начавший гаснуть. Всеобщее меланхолическое настроение передалось и ему. Подвыпившие голоса, преимущественно женские, которые теперь затянули что-то жалостливое про несчастную любовь, мелькающие перед глазами искры и страдальческое выражение лица Владлена раздражали его все сильнее. "И зачем я согласился сюда ехать, я же здесь чужой, до меня никому нет дела!" — злился он на себя и считал минуты до того момента, когда волшебники, наконец, решат собираться домой.

Подсевшему к нему на кончик бревна Симеону он в первый момент тоже не обрадовался, вспомнив, что именно этот малознакомый лесовик непонятно зачем пригласил его на прощальный пикник, где ему было так неуютно. Но лесной маг, словно угадав мысли Златова, вдруг с усмешкой кивнул на сидящего напротив Серафимова:

— Наш император в отставке вот-вот расплачется. Не хотелось бы плохо говорить о магах своей стихии, но, по-моему, он слишком уж сильно себя жалеет. Ну что такое семь лет без волшебства? Неудобно, конечно, согласен, но ведь потом-то к нему все это вернется! Может, даже и не семь лет пройдет, а меньше. Наш Пень с глазами... ой, этого ты не слышал! Я имею в виду, наш почтенный Всеволод наверняка выхлопочет ему помилование пораньше, если Влад, конечно, будет там нормально себя вести. Стоит ли так переживать из-за временной потери магии? Есть ведь те, кому гораздо хуже!

— Да, — не стал спорить с ним Юрий. — Есть, — он поднял глаза на своего собеседника и прочел в его взгляде полное понимание и... нет, не снисходительную жалость, а обычное, нормальное человеческое сочувствие, сопереживание, которого он так и не дождался ни от кого из своих. — Тебе все про меня известно?

— Все, — ответил Ольховский. — Ребята из твоей общины насплетничали.

— Следовало ожидать, — процедил Юрий сквозь зубы.

— Знаешь, — Симеон продолжал, не мигая, смотреть Юрию в глаза, — я всегда уважал тех, кто умеет оставаться собой, что бы с ним ни происходило, тех, кто никогда не опускался до жалости к самому себе. На твоем месте я, наверное, не смог бы сегодня здесь веселиться. Честное слово, я восхищаюсь твоей выдержкой!

— Да ладно тебе, — все еще ворчливо, но уже не так зло отозвался Златов. — Невелика заслуга — потусоваться вместе с полноценными магами.

— И тем не менее. Я бы, к примеру, так не смог.

Он протянул Юрию руку, и тот пожал ее с неожиданной радостью.

— Если выберешь время, — продолжил, тем временем, Ольховский, — можешь поучаствовать еще в одном любопытном деле. Нет, не в пикнике и не в вечеринке! Слышал, что вчера наши старики говорили про призраков в Эрмитаже? Владлен в этом не признался, и, похоже, он правду сказал. В Зимнем дворце кто-то другой хулиганит, и ловить его, по всей вероятности, будет теперь мы, лесовики — одна наша дамочка в Эрмитаже работает.

— А что, это можно! — заинтересовался Юрий и полез в карман за визиткой. — Как соберетесь на "охоту" — позвони мне, я постараюсь вырваться.

Волшебники засиделись у озера до глубокой ночи. Лишь когда в костре погас последний уголек, Симеон поднялся с бревна, наколдовал яркую "вспышку" и произнес с детства всеми нелюбимую фразу: "Пора домой". Пятьдесят с лишним человек дружно вздохнули и нехотя принялись наводить на поляне порядок. Некоторые, впрочем, поспешили "откосить" от уборки территории. Заявив, что они и правда слишком засиделись и что их давно ждут в городе, самые нетерпеливые маги отошли в сторону и исчезли.

— Народ, имейте совесть! — возмущался Ольховский. — Если завтра здесь найдут хоть один заколдованный предмет, попадет всем!

— Ой, да кто их здесь будет искать! — протянула одна из лесовичек, как раз в это время собиравшаяся переместиться с лесной поляны в город.

— Кто-нибудь из старших все равно узнает, где мы были, — поддержала Ольховского Ия. — Значит, обязательно припрется сюда проверять, все ли мы за собой убрали.

— Так ведь до завтра здесь все уже обратно в шишки превратится! — неожиданно подал голос тот самый юноша из металлической общины, чей тоскливый вид так сердил в этот вечер Юрия. Ия удивленно приподняла брови и смерила своего робкого коллегу высокомерным взглядом:

— Ты так думаешь?

Ее властный голос заставил юношу стушеваться и опустить глаза.

— Здесь магический фон уже очень слабый, — неуверенно ответил он. — Мы вряд ли смогли бы что-нибудь хорошо заколдовать. Только на пару часов, ну, может, максимум, на сутки.

— Вот именно, Глеб, — чуть презрительно хмыкнула девушка. — Все начнет само собой превращаться обратно, а сюда в это время какой-нибудь грибник забредет!

— Ну и что с того? Кто ему поверит? — еще более неожиданно для всех заступилась за металлического волшебника Камилла. — Да он сам решит, что ему это все спьяну померещилось!

— Это у вас так магическую теорию преподают? — с издевательской усмешкой повернулась Ия к Аскольду. Тот метнул на свою робкую подругу гневный взгляд и с жаром бросился защищать родную общину:

— Все у нас в порядке с теорией, она просто имела в виду, что здесь все заколдованные вещи слишком маленькие. В них магии-то вложено было всего-ничего...

Ия открыла было рот, чтобы что-то ему ответить, но не успела произнести ни слова — будто бы подтверждая ее слова, валяющийся на земле штопор неожиданно начал менять свои очертания, становясь все больше похожим на причудливо искривленную веточку, каковой он на самом деле и являлся. Возможно, большинство волшебников не обратили бы на это внимания, но когда веточка полностью обрела свой настоящий облик, по поляне вдруг словно бы промчалась невидимая волна: забытые у костра шампуры и стаканы, в спешном порядке наколдованные салфетки и носовые платки, подушки, на которых маги только что сидели, и теплые пледы, в которые они заворачивались — словом, все предметы, созданные при помощи волшебства, стали быстро возвращаться в свое исходное состояние. Несколько минут, и на поляне остались лишь настоящие вещи, а все остальное опять стало камнями, палками и всевозможным лесным мусором. Больше того — волна обратных превращений "ударила" и по некоторым вещам, привезенным магами из города. В руках у Камиллы вместо элегантной пятнистой кожаной сумочки оказался помятый и порванный в двух местах полиэтиленовый пакет, кожаный ремень Ии превратился в тонкую полоску ткани, а девушки из других общин понесли еще более сильный ущерб, лишившись не только некоторых украшений, но еще и косметики на лице и накладных ногтей. Не миновали неприятности и кое-кого из мужчин. Аскольд под всеобщий хохот сбросил на землю что-то вроде старой полинявшей рубашки, в которую превратилась его модная замшевая куртка, а подземный маг Владимир при первых же признаках надвигающейся катастрофы метнулся в ближайшие кусты — подальше от посторонних глаз. Хотя на него все равно никто не смотрел: все были слишком заняты собственным внешним видом. Да и висящая над ними магическая "вспышка" к тому времени бесшумно погасла, и на поляне, несмотря на белую ночь, стало довольно темно. Впрочем, ненадолго: не растерявшиеся волшебники тут же осветили окружающее пространство заново.

— Что, собственно, и требовалось доказать, — ничуть не смутившись, произнесла Ия, наколдовывая себе новый ремешок.

— Это еще что, — протянул Симеон, — вот у нас, помнится, такое случилось на собрании, так половина всех, кто там был, почти без одежды оказались, а под заместителем Всеволода стул исчез. В смысле, превратился в какую-то маленькую деревяшку.

Он был одним из немногих, кто не пострадал от этого происшествия и мог позволить себе шутить. Остальным же было не до смеха. Девушки продолжали украдкой оглядывать свои наряды и копаться в сумочках в поисках расколдовавшихся предметов туалета и косметики, а молодые люди занялись восстановлением исчезнувших пуговиц на рубашках. Из кустов, что-то недовольно бурча себе под нос, вернулся Владимир. Аскольд, внезапно хлопнув себя по лбу, побежал к своему "Москвичонку" и с встревоженным видом занялся проверкой его капота и багажника. Ия и остальные водители последовали его примеру — тратить время на ремонт машин маги любили еще меньше, чем пришивать пуговицы, и нередко просто заменяли отказавшую деталь ее волшебным аналогом.

— А отчего так происходит? — хлопая глазами, спросила Камилла. Она по-прежнему держала в руках рваный мешок, даже не пытаясь придать ему более приличный вид. Волшебник из металлической общины по имени Глеб с недоуменным видом пожал плечами. Юрий, который за сохранность своей одежды мог не беспокоиться, а в магической теории разбирался вполне прилично, подошел к юным магам поближе.

— Спонтанная цепная реакция, — объяснил он им. — Когда вы превращаете одну вещь в другую, вы вкладываете туда некоторое количество энергии. А когда возвращаете предмету его истинный облик, вы эту энергию забираете обратно. Это вы, я думаю, знаете? Ну а когда магия в заколдованном предмете начинает заканчиваться сама по себе, он тоже превращается обратно, но остатки энергии оказываются как бы "не у дел" и бьют по остальным заколдованным вещам.

— Кстати сказать, это довольно опасная штука, — подтвердил его слова проходивший мимо Владлен. — Хорошо, у нас здесь было всего несколько мелких предметов. А прикиньте, что вы находитесь в комнате, где куча заколдованных вещей и они все одновременно начинают во что-то превращаться.

— Да уж, хорошего мало, — согласилась с ним Камилла и занялась, наконец, своим мешком, вытряхнув на траву все его нехитрое содержимое и попытавшись вновь превратить его во что-нибудь приличное. Получалось у нее не очень, но в конце концов, сконцентрировав энергию при помощи длинной ветки, она сумела сделать себе новую сумочку с несколькими отделениями. Юрий понял, что эта огненная волшебница еще только учится магии — на вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, так что, скорее всего, ее способности "проснулись" совсем недавно.

Наконец, долгие сборы и приведение в порядок "средств передвижения" завершились. На поляне к тому времени остались только Владлен с двумя сопровождающими его друзьями, владельцы машин да еще несколько волшебников, не умеющих или не любящих мгновенно перемещаться на дальние расстояния. Остальные, пожелав Серафимову всяческих благ и легкой жизни на новом месте, вернулись в город.

— Парни, вы это... — растроганно бормотал Владлен, пожимая руки своим коллегам по общине. — Вы извините, если что не так... Не поминайте лихом...

— Да ладно тебе, не навсегда расстаемся! — посмеивались лесные маги, хлопая "ссыльного" по плечу. — Может, мы еще к тебе в гости заедем!

Серафимов только вздыхал — в то, что друзья и приятели когда-нибудь выберутся к нему в гости, он не верил. Слишком долго придется ехать и, главное, слишком далеко он будет находиться от насыщенного магией Санкт-Петербурга. Мало кто из волшебников согласится уехать из города по собственной воле.

Попрощавшись со всеми и выслушав напоследок еще кучу советов на тему "Как прожить без магии", Владлен с жалким видом уселся в машину. Уже отъезжая, он с тоской выглянул в окно. От недавней самоуверенности нарушителя порядка не осталось и следа — весь его кураж остался в лесу, на поляне...

— Юра, давай к нам! — уже собираясь сесть в автомобиль, позвал Златова Симеон. Юрий кивнул все еще колдующему над своим "Москвичом" Аскольду и уселся рядом с Ольховским. Мимо них, набирая скорость, пролетела на своей машине Ия, за которой по ночной дороге потянулся остальной "караван".

— А ты почему в Питер не "перепрыгнул"? — спросил Юрий Ольховского, когда впереди засветились огни городских домой. — Не успел научиться?

— Нет, просто не люблю, — объяснил тот. — Часто путаюсь и попадаю не туда, куда нужно. Да и ощущения при этом — очень и очень на любителя. Ехать гораздо приятнее...

Глава VII

— Знаешь, а эти уколы, похоже, и правда стоящая вещь, — Григорий Шорохов откинулся на подушку, с аппетитом вгрызаясь в огромное желтое яблоко. — Как начали делать, так я вроде даже лучше себя чувствовать стал... Ладно, а теперь расскажи про свою работу. У тебя там вроде бы выставка какая-то должна была быть?

— Выставка? — Альбина не сразу сообразила, что он имеет в виду. — А, ну да. Так ее пока отложить пришлось — аренда слишком дорогая, а спонсоров нет.

"Выставка уже давно закончилась, и неужели ты думаешь, что я стала бы в ней участвовать в такое время?" — мысленно обратилась она к отцу.

— Понятно, — вздохнул он. — А я всегда тебе говорил, никто молодых художников поддерживать не будет, а сами вы без денег никогда не раскрутитесь. И ни в одну галерею вашу компанию не пустят.

— Уж куда-нибудь да пустят. Не все сразу, пап.

— Вот именно, что не сразу. Я до этого момента точно не доживу.

— Опять ты за свое! — Альбина придала своему лицу самое легкомысленное выражение, на какое только была способна.

— Да, опять. То, что я не доживу до рождения внуков, я уже давно понял. Думал, хоть на твоей персональной выставке когда-нибудь смогу побывать, а ты даже вместе с другими художниками нигде показаться не можешь...

— Ой, пап, какой же ты зануда!

— И мне постоянно грубишь, пользуешься тем, что я сейчас болею...

"Прости, что так вышло. Прости, что я так мало бывала с тобой, когда ты был здоров. Прости, что не захотела выходить замуж и иметь детей, что была слишком занята своим творчеством. И не сердись на меня за то, что я сейчас с тобой припираюсь. Это единственное, что я теперь могу сделать, чтобы ты ничего не заподозрил..." — вновь подумала девушка про себя, продолжая притворно улыбаться.

Выйдя из палаты, она на мгновение остановилась рядом с дверью, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и некоторое время стояла неподвижно. Проходившая мимо пожилая медсестра вывела ее из задумчивости.

— Ну как? — спросила она сочувственным тоном, кивая на дверь палаты. — Все ругается?

— Разумеется, нет! — резко ответила Альбина и пошла по больничному коридору к лестнице. Медсестра, подумав, направилась за ней.

— Ты не обижайся на меня, дочка, — снова заговорила она ласковым голосом. — Я вижу, что ты очень его любишь, но так тоже нельзя. Ты ведь уже взрослая, у тебя должна быть своя жизнь. Нельзя так сильно привязываться к родителям.

Шорохова подняла на нее глаза, и женщина, почувствовав, что ляпнула что-то не то, попыталась успокаивающе погладить альбиноску по руке:

— Я ведь для твоей же пользы это говорю. Нет, не надо, не плачь! И вообще, не слушай меня, может, с ним еще все и обойдется. Он уже несколько дней, как опять начал всем интересоваться, обо всем расспрашивать... Ворчать стал еще больше, ссорится со всеми — верный признак, что выздоравливает!

Альбина аккуратно отодвинулась от медсестры и почти бегом бросилась к лестнице. Ей не хотелось ни с кем говорить, она вообще не могла сейчас никого видеть, но на улице, у входа в больницу ее поджидал тот самый молодой парень, который в прошлый раз поймал для нее машину. Он стоял на крыльце, облокотившись на перила, и внимательно следил за каждым выходящим из больницы человеком. Пройти мимо него, ничего не сказав, было бы совсем уж невежливо, и Шорохова остановилась.

— Вы опять совершенно случайно здесь оказались?

— Нет, сегодня я специально сюда пришел, — не стал отрицать Юрий. — Вы ведь не будете на меня за это обижаться?

— Не буду. Но сейчас я очень спешу на работу, и провожать меня не нужно.

Альбина решительно прошла мимо назойливого парня, но тот явно не собирался отступать.

— Я могу опять вас подвезти, — предложил он, зашагав рядом с ней.

— Не надо. Спасибо вам, но мне правда ничего не нужно.

— Я же просто хочу вам помочь!

— Зачем вам это?

— Не знаю, — молодой человек действительно выглядел каким-то растерянным и неуверенным в себе. — Просто мне это не трудно, вот и все. Ладно, если вы не хотите — не будем ничего ловить.

Шорохова молча кивнула и, надеясь, что теперь этот странный юноша от нее отстанет, ускорила шаг. Но Златов сделал вид, что не понимает ее намеков: он дошел вместе с Альбиной до автобусной остановки и присел рядом с ней на облезлую деревянную скамейку.

— Мне в ту же сторону, до метро, — объяснил он, когда Альбина вновь удостоила его ничего не понимающим взглядом.

Девушка пожала плечами, видимо, решив, что проще примириться с присутствием Юрия и не замечать его, чем пытаться уговорить его оставить ее в покое. Златов облегченно вздохнул — его не прогнали, и это уже было замечательно.

Альбина напряженно высматривала автобус и не видела, как он, сначала уставился на рекламный щит за ее спиной, а потом быстро сфокусировал взгляд на ее фигуре и удивленно приподнял брови. Повод для удивления у него был неслабый: за те несколько дней, что Юрий не видел эту женщину, аура у нее начала потихоньку восстанавливаться. Во всяком случае, теперь ее можно было разглядеть, хотя и с большим трудом: вокруг девушки колыхалась слабая, малозаметная дымка. И это тоже было странно — по какой бы причине ее душевные силы не были истощены, они никак не могли начать восстанавливаться с такой большой скоростью. И хотя до полного "выздоровления" альбиноске было еще очень далеко, больше Златов уже не сомневался, что перед ним была потенциальная волшебница, принадлежащая к металлической стихии — полупрозрачный ореол, окружавший ее, был молочно-белого цвета. А это означало, что теперь он обязательно должен будет завязать с ней знакомство. Для начала — просто ее разговорить, каким бы невозможным это мероприятие ни казалось на первый взгляд. Молодой человек глубоко вздохнул, собираясь с духом:

— Скажите... У вас кто-то близкий в больнице лежит?

— Отец, — тихо произнесла девушка, но отворачиваться от Юрия на этот раз не стала, и он посчитал это разрешением продолжить расспросы:

— Что-нибудь серьезное?

— Да, — снова предельно кратко отозвалась Альбина и, немного помолчав, добавила. — Он скоро умрет.

Златов прикусил губу, не зная, что можно на это ответить.

— И... ничего нельзя сделать? — осторожно спросил он.

— Ничего. Мы уже все перепробовали. Я обращалась к самым разным врачам. Даже к очень известным. Никто ничего не может сделать. Сердце...

Альбина по-прежнему отвечала, не глядя на Юрия, словно его и не было, а она вела беседу сама с собой, но, по крайней мере, она хоть немного разговорилась.

— Может быть, можно... — несмело начал Златов, но девушка властным жестом не дала ему договорить:

— В том-то и дело, что ничего уже нельзя. Все говорят, что он слишком старый. Что даже если сейчас ему удастся помочь, через несколько месяцев он все равно... И что мне пора учиться жить без него...

Теперь она повернулась к Юрию. Они встретились взглядами, и молодой человек почувствовал, что не может оторваться от ее алых зрачков.

— Я не понимаю, почему все считают, что я хочу продлить ему жизнь для себя, — медленно продолжила Альбина. — Почему так трудно понять, что я для него это делаю, что это ему, ему самому еще хочется жить! Он ждал, что через год выйдет на пенсию, он мечтал, чтобы у него были внуки, он всегда шутил, что хотел бы дожить до ста лет... Вы знаете... Мне без него будет очень плохо, это верно, но я знаю, что смогу жить одна. Но ведь он сам этого не хочет, почему же он должен... Нет, вы меня не поймете, я не могу объяснить...

Юрий и правда не очень хорошо понимал, что его собеседница имела в виду. Но ей нужно было выговориться, а значит, он должен был как-то поддерживать разговор. Вот только в голову ему ничего не приходило, одни глупые и избитые фразы о том, что в жизни иногда случаются чудеса.

— Вы знаете, — робко забормотал он, — иногда бывает, что даже очень тяжелые больные...

— Нет, я в это не верю, — Альбина вскочила со скамейки, устремившись к подъехавшему, наконец, автобусу. Златов поднялся было за ней, но опять был остановлен ее умоляющим и одновременно властным взглядом:

— Пожалуйста, не надо за мной ехать. И вообще, не надо больше сюда приходить, и искать меня тоже не нужно! — последнюю фразу она выкрикнула, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы, и поспешно вскочила в автобус. Юрий, словно прибитый, опустился обратно на скамейку.

Он не сможет выполнить ее просьбу и перестать за ней следить. Мало того, именно ему предстоит доказать ей, что чудеса бывают и что пройдет не так уж много времени, и она сможет творить их сама. Надо думать, после этого она во всем будет ему доверять. И, как ни цинично это звучит, но после смерти отца Юрий сможет стать для нее новым близким другом. Потому что в металлической общине ее чувства по отношению к отцу вряд ли смогут оценить по достоинству. Что ж, а пока можно снова отправляться с докладом к руководительнице своей общины и получать от нее заслуженную похвалу!

Однако в этот день до почтенной Фаины Златов не добрался — почти одновременно к нему на мобильник пришли сообщения от Симеона и от Лилит. Девушка предлагала встретиться через пару часов, прибавляя в конце, что "это очень важно", а лесной волшебник звал вечером в Эрмитаж, где, вроде бы, вчера опять начали твориться какие-то странные вещи. Перезвонив им обоим и пообещав приехать, Златов, наконец, уселся в подошедшее маршрутное такси и отправился в центр города обедать.

Лилит ждала его у входа в туристический лицей, расположенный на набережной Карповки, где она, как выяснилось, училась на первом курсе. Как Златов ни старался, ему еще ни разу не удалось приехать к ней на свидание первым — в отличие от большинства женщин, его "подопечная" не только не опаздывала на встречи, но даже наоборот, почти всегда приезжала на них на пятнадцать-двадцать минут раньше. В этот раз, в ожидании своего "наставника", она листала толстую тетрадь с какими-то лекциями и оторвалась от нее, лишь когда Юрий подошел совсем близко.

— Ну что, — спросил он у девушки, — какие-то проблемы?

— Нет, проблем никаких нет, — не очень уверенно отозвалась она. — Просто я хотела кое-что у тебя уточнить... Понимаешь, я с тех пор, как ты меня научил подпитываться силой от огня, как-то странно себя ощущаю.

— Как именно? — Златов почувствовал легкое раздражение. Девчонка, похоже, пригласила его сюда из-за какой-то ерунды! А судя по тому, что выходящие из лицея студентки бросают на него любопытные взгляды, ее "странные ощущения" — это только предлог, а на самом деле она просто захотела похвастаться перед своими сокурсницами таким "представительным парнем", как Юрий. Черт, за то время, что он сюда добирался от центра, можно было бы уже переговорить со своим начальством об Альбине!

То, что сбивчиво рассказала ему Лилит, только утвердило Златова в этих подозрениях. В "странностях", которые она стала замечать за собой, не было, на взгляд Юрия, ничего страшного или необычного. Редкий начинающий волшебник способен сразу научиться правильно обращаться с магической энергией. Некоторым долгое время никак не удается зарядиться силой от своей стихии, а у других это, наоборот, получается слишком хорошо: они случайно превышают норму и потом не знают, куда девать втянутую в себя силу. А у Лилит все осложнялось еще и тем, что она привыкла тянуть энергию из окружающих ее людей, и поэтому переключиться на другой ее источник девушке было особенно сложно. В результате иногда она никак не могла "присосаться" к огню, а иногда, наоборот, так резко забирала у него энергию, что он просто-напросто гас. А поскольку единственным открытым огнем, который имелся у нее в наличии, была газовая плита в студенческой общаге, эти эксперименты с огнем нередко заканчивались погасшими конфорками, причем пару раз Лилит умудрилась заметить это не сразу, а лишь когда в кухне ощутимо запахло газом. Последствия у такой беспорядочной "подзарядки" тоже были самыми непредсказуемыми: молодая волшебница то валилась с ног от усталости, то, наоборот, куролесила весь день и всю ночь, не зная, чем себя занять, и тщетно пытаясь уснуть.

В общем, с точки зрения Златова, ничего плохого с Лилит не происходило: через такой период проходили все новички, разве что у большинства из них он протекал менее бурно. Однако, вспомнив, что еще недавно эта девушка совсем ничего не знала о магии, а значит, все эти ощущения для нее пока в новинку, Юрий решил не раздражаться и, по возможности, быть с ней терпеливым.

— Ты просто еще не привыкла, — попытался объяснить он ей. — Огонь — вообще очень своенравная стихия, я тебе говорил. Тренируйся побольше, и скоро ты научишься брать от него ровно столько силы, сколько тебе нужно. Да и вообще, — сообразил вдруг Юрий, — если ты случайно переберешь энергии, ею же всегда можно с кем-нибудь поделиться!

— Ой, а это как?

— Да очень просто. Раз уж ты умеешь высасывать силу из людей, значит, сможешь и отдавать ее обратно.

— Разве? — эту новость юная студентка встретила гораздо более недоверчиво, чем информацию о существовании волшебников. Юрий, не выдержав, рассмеялся:

— Отдавать, конечно, сложнее, чем брать, но, в принципе, ничего невозможного в этом нет. Некоторым магам это даже нравится.

— А как это сделать?

Златов прикусил губу — ну кто тянул его за язык? Теперь придется битый час учить Лилит расставаться с энергией. У нее это будет не получаться, она будет злиться и спорить с ним, потом ныть и просить показать ей все сначала, потом снова злиться...

— Я тебе в следующий раз это объясню, — сделал он попытку к отступлению, но было уже слишком поздно. Лилит мертвой хваткой вцепилась в его рукав и потащила за угол лицея:

— Давай лучше сейчас, только отойдем куда-нибудь...

— Ладно, — Юрий смирился с неизбежным. — Давай попробуем. Действовать надо так же, как когда ты забираешь у людей энергию, только наоборот.

Лилит хмыкнула:

— Юр, а ты сам-то сейчас понял, что сказал?

— Э-э-э... — сообразив, что фраза у него и в самом деле получилась, мягко говоря, загадочная, Златов немного растерялся — ну не получается из него учитель, хоть ты тресни! — Я имел в виду, что и там, и там, один и тот же принцип действия. Когда ты к кому-нибудь "присасываешься", ты перекачиваешь его силу к себе, а когда сама подзаряжаешь другого человека, точно так же передаешь ее от себя к нему.

— Ага, вот теперь понятно! Но только как это сделать?

— Ну, ты когда сосешь энергию, что чувствуешь?

— Ой, я не знаю... — замялась Лилит, опуская глаза. — Это так сразу и не объяснишь...

— Можешь не объяснять, главное, сама вспомни, что это за ощущение. На что оно похоже? Что-то вроде того, будто бы к тебе от твоей жертвы идет тепло, да? — предположил Юрий.

— Да, примерно так, хотя это не совсем тепло, это скорее... — Лилит снова беспомощно замолчала, не зная, как описать словами результат своей "охоты".

— Не важно. Главное в том, что ты чувствуешь, как что-то забираешь. А теперь попробуй представить себе, что такое же тепло или на что там у тебя это похоже, идет от тебя к другому человеку.

— Что, прямо сейчас представить?

— Ну да. В конце концов, ты от меня уже подпитывалась. Вот и компенсируешь мне нанесенный ущерб.

Лилит нервно захихикала и внезапно остановилась:

— Только не на ходу, а то я не смогу сосредоточиться.

Наверное, со стороны они выглядели странно. Парень и девушка, стоящие в обнимку, но при этом не делающие ни малейшей попытки поцеловаться или хотя бы улыбнуться друг другу. Вместо этого они молча, с сосредоточенным видом смотрели друг другу в глаза и словно бы чего-то ждали — спокойно и терпеливо, однако постепенно теряя надежду, что то, чего они хотят, когда-нибудь произойдет.

— Юра, скажи, — наконец, в отчаянии прошептала Лилит. — Если я не научусь это делать, огненные маги меня к себе не возьмут?

— Возьмут, куда ж они денутся, — вздохнул Златов, отпуская ее руки и отходя от девушки на пару шагов. Лилит с несчастным видом пошла за ним, глядя себе под ноги.

— Да всему ты еще научишься, — сжалившись над ней, добавил молодой человек. — Потренируйся как-нибудь в транспорте.

Огненная волшебница невесело улыбнулась, и некоторое время они шли молча.

— Юр, — в конце концов, осторожно продолжила Лилит свои расспросы, — а еще я вот что хотела у тебя узнать. Понимаешь, я тут пробовала у людей на улице ауры разглядывать и видела нескольких с цветными — с желтыми, например, и с черными, как у тебя. А потом одного с красной. Это был огненный маг, такой же, как я?

— Конечно, кто же еще?

— Но ведь если я их ауры вижу, значит, они тоже могут меня вычислить? Что мне делать, если ко мне какой-нибудь другой колдун подкатит?

— Да, такое возможно, — согласился Златов, мысленно обругав себя, что сам об этом не подумал и не дал ей заранее "инструкцию" на этот счет. — Но вообще, это маловероятно. Во-первых, волшебники, когда по улицам ходят, редко "включают" магическое зрение.

— А почему? — тут же перебила его любопытная Лилит. — Это же так интересно!

— Это для тебя пока интересно. А для тех, кого с десяти лет учат смотреть "третьим глазом", в этом уже ничего удивительного нет. Наоборот, от этого устаешь — слишком уж все становится ярким и разноцветным. В глазах рябит.

— Да, это точно! — Лилит, похоже, уже забыла свое фиаско с отдачей энергии и теперь спешила поделиться с Юрием другими своими впечатлениями. — Я и не ожидала, что Питер таким красочным окажется! Снаружи вроде все серое, бесцветное, а приглядишься — половина домов так и сияет, особенно в центре! А люди — это ж вообще обалдеть, идут такие мрачные, хмурые, тоже все в сером или черном, и вокруг каждого как будто радуга! Правда, у многих она тусклая какая-то...

— Все верно, так и должно быть, — Юрий мягко остановил ее "словоизвержение". — Ты меня не дослушала, между прочим.

— Да-да, все, молчу!

— Так вот, большинство колдунов к тебе присматриваться не будет и вряд ли заметит, что ты тоже не совсем обычная. А если такое все-таки случится, маги из других общин к тебе тоже просто так не подойдут. Это у нас не очень-то принято. Так что единственный вариант — тебя случайно обнаружит кто-нибудь из огненных.

— Да, и что мне тогда делать?

— Не перебивай. Ничего особенного тебе делать не надо будет — расскажешь им все, как есть, кроме того, что ты знакома со мной. Скажешь, что недавно начала замечать за собой странные вещи — те же ауры видеть, огонь одним взглядом гасить. После этого они наверняка расскажут тебе про свою общину и все остальное, и ты сделаешь вид, что слышишь все это впервые. Ну а потом тебе дадут наставницу, которая будет с тобой заниматься, учить тебя обращаться с энергией и все такое.

— А-а, ясно. Слушай, а почему про тебя-то нельзя говорить?

Златов на мгновение задумался. До чего же эта девчонка любит забегать вперед! Он рассчитывал поговорить с ней об особенностях магических общин немного позже, когда она как следует привыкнет к открывшемуся ей волшебству. Но Лилит, которая поначалу легко шла у него на поводу, теперь, наоборот, сама того не зная, упорно срывала все его тщательно подготовленные планы. А, ладно, можно и сейчас ей все рассказать, она не из тех, кто легко пугается!

— Видишь ли, — медленно, словно нехотя, заговорил Юрий, и его спутница, казалось, вся превратилась в слух, — все наши пять общин относятся друг к другу не очень хорошо. Нет, мы уже давно не воюем, — поспешно заверил он девушку. — Наоборот, мы часто сотрудничаем, а иногда даже друг другу помогаем, но... В общем, полного доверия между общинами нет. Волшебники каждой стихии опасаются, как бы другие не получили больше власти и разных привилегий, чем они. Поэтому старые маги не особенно любят, когда молодежь из разных общин слишком уж много времени проводит вместе. А еще, в каждой общине есть свои традиции, и, как ты понимаешь, все волшебники считают, что именно их образ жизни — самый правильный.

— Ой, и какой же в моей общине образ жизни?

Теперь Юрий уже намеренно выдержал паузу и придал своему лицу сочувствующее выражение:

— Понимаешь... Я не хотел тебе сразу об этом говорить, но в огненной общине порядки довольно строгие. Тебе они могут очень сильно не понравиться.

— Ну вот я так и знала! В чем-нибудь наверняка будет подвох! И что же там, в огненной, не так? Курить запрещено или краситься?

"А интуиция у девчонки работает!" — удивился Златов.

— Ты почти угадала, — ответил он вслух. — Краситься и курить там нельзя женщинам. И вообще, там к вашему полу довольно консервативное отношение. Не плохое, нет, но, скажем так, строгое. Ты там при всем желании не сможешь, например, выбиться в начальники или открыть какое-нибудь свое дело. Но зато, — добавил он быстро, увидев потухшие глаза своей спутницы, — женщин там, как и детей, всегда защищают в первую очередь и вообще всячески о них заботятся.

— Ясненько, — вздохнула Лилит. — Все так же, как у меня дома. Стоило оттуда уезжать! А еще что-нибудь там запрещается? Развлекаться, на танцы ходить? С мальчиками общаться?

— Ну, я ведь всего не знаю. Развлечений и праздников там вроде бы хватает, и женщины в них тоже участвуют. А вот с мальчиками, по идее, надо быть поосторожнее, иначе тебя посчитают непорядочной и невоспитанной.

— Надо же, как все запущено, — протянула Лилит и, помолчав, снова подняла на Златова свои черные любопытные глаза. — Слушай, но ведь магией там женщинам заниматься можно? Всякие там чудеса устраивать?

— Разумеется, магии там обучают всех. Другое дело, что серьезным волшебством занимаются, в основном, мужчины. Но ты тоже сможешь делать очень многое — иллюзии там, разное декоративное колдовство, фейерверки — не знаю уж, что тебя больше заинтересует.

Говоря все это, он не спускал с лица своей спутницы внимательного взгляда. Девушка казалась несколько разочарованной, но все же не слишком сильно. Интерес к новой для нее, тайной и удивительной стороне жизни был явно сильнее страха перед "домостроевскими" порядками огненной общины.

— Юр, скажи, — произнесла она, помолчав еще немного. — А тайком мы с тобой после этого сможем видеться? В смысле, после того, как я попаду к огненным магам? Ну, то есть, если ты сам этого захочешь, конечно... — она вдруг засмущалась, и выражение ее лица стало совсем неуверенным и беспомощным. Словно и не было в ней никогда никакого кокетства и наглой самоуверенности!

— Ну конечно же! — не скрывая своей радости, отозвался Златов. — Я же теперь за тебя, в некотором роде, отвечаю. Если тебе там будет трудно, если возникнут какие-то вопросы, ты всегда сможешь обращаться ко мне. Хотя афишировать это, естественно, не стоит — огненным магам такое не понравится.

Лилит просияла. Юрий ответил ей ободряющей улыбкой, изумляясь про себя, насколько эта девчонка все-таки предсказуема. Зря он беспокоился, что она забегает вперед и так торопится побольше узнать про магический мир — его план работает просто прекрасно.

Они вышли на берег Карповки — узкой речки, в темной воде которой искрились золотистые солнечные блики.

— Если тебя это утешит, в металлической общине ситуация прямо противоположная, — продолжил Юрий свою "просветительную беседу". — Там всем заправляют женщины, а мужчины вообще даже права голоса не имеют.

Девушка фыркнула:

— Что ж у вас везде какие-то крайности?

— Не везде. У лесовиков, например, тоже всем управляют мужчины, но и женщин никто особо не притесняет. С ними даже советуются иногда. А в моей водной общине, вообще-то, официально тоже дамочки у власти находятся, — прибавил Юрий не очень охотно. — Хотя это не значит, что мы там совсем не у дел.

— А у подземных волшебников?

— А там вообще ничего не понять. Официально у них вроде как во всем полное равноправие. Во главе общины могут быть и те, и другие, и со всеми остальными делами то же самое. Подземные вообще считают себя "золотой серединой" — они во всем избегают крайностей. Хотя я плохо себе представляю, как такое возможно. Люди-то все разные!

— Да уж, это точно.

Болтая, они вместе дошли до метро. Юрий продолжил рассказ о разных магических общинах, в красках описав своей спутнице их руководителей. Почтенная Фаина была при этом выставлена в самом выгодном свете, в то время как четверо остальных верховных магов, по его описанию, оказались если не полными маразматиками, то людьми весьма глупыми и ограниченными. Постепенно он вошел во вкус таких разговоров — во всяком случае, необходимость повторять Лилит хорошо известные ему вещи Юрия больше не раздражала. И он очень надеялся, что его рассказ прозвучал для этой девочки достаточно убедительно.

Возле входа в метро он, правда, решительно дал своей спутнице понять, что разговор пора заканчивать, потому что ему надо ехать по своим делам. Лилит тут же засыпала его вопросами о том, что это за дела у него такие секретные и почему она не может хотя бы прокатиться вместе с ним в метро. Юрию с трудом удалось от нее отделаться, надавав ей кучу обещаний "созвониться в самые ближайшие дни".

"Хорошая она девчонка, хоть и биовампирша, — рассуждал он про себя, спускаясь под землю на эскалаторе. — Но только слишком уж много болтает, Пожалуй, надо будет поскорее отправить ее в огненную общину: пусть сама там все узнает и мне рассказывает. Да, именно так я и сделаю — на следующей встрече предложу ей туда пойти. Она к этому уже вполне готова".

Глава VIII

Симеон Ольховский, как они с Юрием и договаривались, дожидался его под Александрийской колонной, облокотившись на недавно установленное вокруг нее невысокое решетчатое заграждение.

— Забор поставили, — хихикнул он, когда Златов приблизился. — От туристов. Наивные люди — неужели они всерьез думают, что это их остановит?

— Да уж, — согласился с ним Юрий, — для желающих расписаться на колонне здесь бетонная ограда нужна, с колючей проволокой.

— Не поможет, они и через нее перелезут, — уверенно заявил Ольховский, и молодые люди вновь рассмеялись.

— Мы еще кого-нибудь ждем? — спросил Юрий.

— Да, ту нашу волшебницу-экскурсовода — она сюда за нами должна прийти. Надеюсь, она не очень опоздает.

Златов кивнул, и они вдвоем замерли возле решетки, разглядывая гуляющих по Дворцовой площади людей — красиво, уже почти по-летнему одетых, обвешанных фотоаппаратами и видеокамерами и окруженных такими же нарядными детьми. Одни из них спешили к ажурным воротам главного входа в Зимний дворец, боясь не успеть до закрытия музея, другие выходили оттуда и сразу же начинали осматриваться вокруг в поисках еще чего-нибудь интересного. К их услугам были две старинные на вид кареты, запряженные лошадьми, и скучающая пара артистов в костюмах Екатерины Второй и Петра Первого, с которыми можно было сфотографироваться.

— Знаешь, среди них примерно треть — наши, питерские, — сообщил Юрию Ольховский, указывая на идущих мимо людей.

— А как ты их отличаешь? — без особого любопытства спросил Златов.

— Ауры, — пожал плечами лесной волшебник. — У тех, кто здесь родился и вырос, они более яркие, а по форме даже чуть-чуть похожи на наши, магические. Особенно, если у человека в семье несколько поколений здесь жили, — внезапно Симеон немного смутился и бросил на Юрия осторожный взгляд. — Ты прости, я не знаю... Ты ауры видеть тоже не можешь?

— Как раз это единственное, что я могу, — грустно усмехнулся Златов. — Можешь не извиняться, уж на тебя-то я точно обижаться не буду. Так что там у питерцев с аурами?

— Они ярче и плотнее, чем у других людей. Есть теория, ее кто-то в подземной общине разработал, что если обычный человек всю жизнь живет в насыщенном волшебством месте, он тоже слегка этой магией пропитывается. И это передается его детям, потом внукам, и так далее.

— А что, похоже, — уже более заинтересованно отозвался Юрий. — Это объясняет, почему среди них тоже иногда рождаются волшебники.

— Вот-вот, и я о том же. Хотя это, конечно, редкость.

Златов окинул взглядом площадь, подключив к этому делу "третий глаз", и едва не зажмурился от золотого сияния, исходящего от зданий Эрмитажа. Он старательно сконцентрировался на разглядывании человеческих аур. Где-то под аркой Генштаба мелькнуло ярко-красное пятно. Остальные же прохожие "светились", как обычные люди — бледными радужными ореолами. Хотя, пожалуй, Ольховский был прав: у некоторых людей они были заметно ярче и насыщеннее, чем у других. Вполне возможно, что они сейчас видят перед собой предков будущих великих волшебников...

— Кстати, по этой теории, точно так же должны выглядеть и парижане, — заметил он. — У них, конечно, магический фон послабее, но зато и городу не триста лет, а две тысячи.

— Да, верно. Ну что ж, значит, возможно, часть этой публики — туристы из Парижа, — не стал спорить Симеон. — Но все равно, петербуржцев тут тоже очень много.

Разговор о магах, рожденных в семьях обычных людей, напомнил Юрию о его "подопечных". А ведь Лилит приезжая, вспомнил он, так что к ней эту теорию не применить. Да и про Альбину он точно не знает, питерская она ли нет, а если питерская, то в каком поколении. Впрочем, для порученного ему дела эти подробности совершенно не важны. А вот кое-что другое у стоящего рядом лесовика, пожалуй, можно попробовать выяснить.

— Слушай, Симеон, — обратился Златов к своему напарнику, — а можно у тебя, как у целителя, проконсультироваться?

— Валяй.

— Вы хоть как-то можете помочь человеку с больным сердцем? От которого обычные врачи уже отказались.

— Ммм... — протянул Ольховский, — а точный диагноз назвать можешь?

— Нет, но это можно узнать. Пока мне только известно, что это мужчина в возрасте и что болеет он, вроде как, уже очень давно.

— Если для тебя это важно, то надо обязательно все уточнить. Мы, как ты понимаешь, далеко не всесильны. Вот когда сердце внезапно отказывает — это по нашей части. И потом, ты же знаешь, мы можем вылечить только тех, кто действительно хочет жить.

— Кто ж этого не знает! Но я думаю, что в том случае, про который я говорю, все именно так и есть. Хотя...

— Видишь ли, очень часто бывает, что люди просто не хотят выздоравливать. Особенно, если болезнь длится долго, и врачи не дают им никакой надежды. Да еще и родственники вокруг ждут не дождутся, когда все закончится, потому что им надоело за ними ухаживать. Если такой больной решит, что ему лучше умереть, целители тоже ничего не смогут сделать.

— Даже если в принципе такая болезнь излечима?

— Да. Правда, человека можно попытаться переубедить, доказать ему, что он всем нужен, но это, сам понимаешь, довольно сложно. Мой наставник, например, всего пару раз с этим сталкивался.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Ничего, — жестко отрезал Ольховский.

— Умеешь ты утешить, — пробурчал Юрий себе под нос. Выражение лица Симеона сделалось чуть виноватым:

— Я же правду говорю. Какой смысл подавать человеку надежду, если она все равно бесполезна? Ну, допустим, рассказал бы я тебе легенду про спонтанное целительство, ты бы в нее поверил, заразил бы этой верой его родственников, а в результате что?

— Погоди-погоди, — насторожился Юрий. — Что еще за спонтанное целительство?

Симеон пренебрежительно махнул рукой:

— Да, эту легенду мало кто знает. Мне мать в детстве рассказывала. В общем, считается, что волшебник, даже никогда не занимавшийся целительством, может спасти умирающего, если очень сильно и по-настоящему искренне пожелает оказаться на его месте. Умереть вместо него, короче говоря. А по другой версии, это может сделать не только волшебник, но даже самый обычный человек.

— Звучит красиво, — задумчиво произнес Юрий. — И ты считаешь, что такое невозможно?

— Это не только я так считаю. Легенде больше тысячи лет, ее придумали еще в те времена, когда маги с Тибета носа не высовывали. И за все то время, что она существует, неизвестно ни одного такого случая.

— Неужели это ни разу никому не удалось..? За десять-то веков!

— Какие-то слухи об этом иногда всплывали, — признался Ольховский. — Но ни подтвердить их, ни опровергнуть невозможно — это все было слишком давно. Там, где я об этом читал, именно так и говорилось — неподтвержденные слухи. Ну не способен человек любить кого-то другого больше, чем себя. Так в его природе заложено.

— Ну не у всех же... — не слишком уверенно возразил Юрий. — За что ты так плохо о людях думаешь?

— А кто тебе сказал, что я думаю о них плохо? — искренне удивился будущий целитель. — Я просто констатирую факт. Люди такие, какие есть, хоть обычные, хоть владеющие волшебством. И есть вещи, которые им в принципе недоступны. Разве можно их за это обвинять?

— Вообще всем недоступны или все-таки некоторые могут?

— Думаю, что вообще всем, без исключения, — убежденно произнес Симеон. — Не верю я в чудеса.

Позади беседующих молодых людей раздался смешок:

— Надо же, и это говорит подрастающий волшебник!

Приятели обернулись. Сзади к ним незаметно подкралась высокая женщина с русыми, как у большинства лесных магов, волосами и необычным ожерельем на шее, сделанным из отполированных кусочков дерева. Выглядела она очень юной, но Златов инстинктивно почувствовал, что перед ним волшебница, уже разменявшая первую сотню лет — слишком глубоким и серьезным был взгляд ее зеленовато-серых глаз. А в следующую секунду он вспомнил, что уже видел ее во время ареста "призрака Павла Первого" — именно она тогда говорила о творящихся в Эрмитаже непонятных вещах.

— А мы вас уже заждались, почтенная Звенислава! — чуть склонил голову Симеон. — Познакомьтесь, это Юрий Златов из водной общины. Вызвался быть нашим добровольным помощником.

— Очень приятно, — улыбнулась лесная волшебница Юрию и поманила обоих молодых людей к служебному входу в Зимний дворец.

Маленькая, малоприметная дверь пропустила всех троих на узкую и довольно крутую лестницу. Вдобавок ко всему, там было еще и темно, и Златов в первую же минуту едва не навернулся с гладких и узких ступенек. Звенислава, шедшая впереди, успела в последний момент поймать его за руку.

— Сколько себя помню, здесь никогда не было света, — вздохнула она. — Держитесь за перила, мы почти пришли!

С легкостью ориентируясь в темноте, она нащупала в стене ручку еще одной небольшой двери, и трое незванных посетителей словно перешли из одного мира в другой, оказавшись в широком залитом светом коридоре. Впереди начиналась еще одна, самая обычная на вид лестница, рядом с которой на мягком стуле восседала пожилая музейная смотрительница. Она кивнула Звениславе, как старой знакомой, и без единого возражения дала волшебнице и ее спутникам подняться на следующий, самый верхний этаж.

— Вы здесь работаете? — поинтересовался Юрий у по-прежнему идущей впереди лесовички.

Ее лицо осветилось ностальгической улыбкой:

— Работаю. Уже без малого полвека. А когда-то я здесь жила. Как раз на этом этаже...

Златов открыл было рот, чтобы спросить, каким это образом лесная волшебница могла жить в музее или, если это было до революции, в царском дворце, но тут его спутники ускорили шаг завернули в очередной коридор. Юрий чуть ли не бегом бросился их догонять, одновременно пытаясь "для конспирации" изобразить из себя обыкновенного посетителя музея. Но поглазеть по сторонам ему не удалось, так как Звенислава и Симеон чересчур энергично неслись вперед, не обращая особого внимания на висящие на стенах полотна импрессионистов. Не без некоторого сожаления — все-таки в Эрмитаже последний раз был еще в школе! — Златов поспешил за своими напарниками. Тем более, что отставать от них было довольно рискованно: после нескольких поворотов и переходов из одного зала в другой, а также спусков и подъемов по лестницам Юрий понял, что абсолютно не представляет себе, где именно он находится, и что выбраться из музея самостоятельно ему будет весьма проблематично.

Наконец, Звенислава остановилась перед одной закрытой дверью и сделала своим спутникам знак, чтобы те не шумели.

— Сейчас мы туда зайдем, — кивнула она на дверь, — и будем изображать экскурсовода с туристами. То есть я вам буду кое-что рассказывать, а вы в это время — смотреть по сторонам и выискивать чужие ауры. Сама я, естественно, тоже буду их искать, но втроем у нас больше шансов что-то заметить. Если увидите что-нибудь подозрительное, показываете туда рукой и задаете мне какой-нибудь вопрос по экспонатам. Дальше я все сделаю сама, вы не вмешивайтесь. Ну разве только они сопротивляться начнут.

— А вы думаете, их там много? — удивился Юрий. Хулиганили волшебники, как правило, поодиночке — это ловить их обычно собирались представители всех или хотя бы двух-трех магических общин.

— Вполне возможно, — с серьезным видом кивнула Звенислава. — Очень уж по-разному наши сотрудницы описывали того призрака: одна вроде как Николая Второго видела, а вторая столкнулась с кем-то широким и высоким — больше на Александра Третьего похоже, — волшебница позволила себе чуть заметно улыбнуться.

— А почему вы думаете, что они прячутся именно там? — Симеон бросил осторожный взгляд на высокую белую дверь.

— Это Древнекитайский зал, — ответила женщина и, заметив, что такое объяснение ее напарникам ничего не говорит, добавила. — Он закрыт для обычных посетителей. В него водят экскурсии только по предварительной записи и довольно редко. И смотрительницы тоже нечасто туда заходят. Идеальное место, чтобы пересидеть то время, когда по другим залам бегают группы туристов.

— А откуда известно, что они именно сегодня решат сюда прийти? — полюбопытствовал Юрий.

— Потому что сегодня ночью кто-то опять наткнется на сигнализацию, а одна наша практикантка увидит чью-то необычную тень. Ну, то есть, это все будет, если мы сейчас никого не поймаем.

— А-а-а, — протянул Златов, не сразу сообразив, что Звенислава имела в виду. — Так вы предсказательница? — догадался он через пару мгновений.

— Да, — кивнула лесная чародейка, доставая из сумочки ключ. — Но я могу предсказывать только то, что случится с каким-либо конкретным человеком. Так что узнать, кто у нас тут балуется и сумеем ли мы его поймать, я, к сожалению, не способна. Вот и приходится устраивать нашим "призракам" ловушки.

Она отперла дверь в "зал для избранных". В помещении, которое открылось ее помощникам, было на удивление холодно, поэтому должного внимания экспонатам и лекции Звениславы молодые люди уделить не смогли. Поначалу все их силы были направлены на то, чтобы не слишком громко стучать зубами, и только минут через десять они, спохватившись, принялись изучать окружающее пространство с помощью "третьего глаза". Что тоже оказалось весьма непростым делом: если на площади перед Зимним дворцом в глазах рябило от золотистого сияния, то внутри музея оно и вовсе заполняло собой все вокруг, не давая увидеть ничего другого. Каждый гобелен, каждая картина и скульптура, созданные жителями Китая в самом начале эры, испускали во все стороны яркие золотые лучи — свет таланта, вложенного в них неизвестными создателями и ни в малейшей степени не померкнувшего за две тысячи лет их существования. Этот же свет лился и из стен Древнекитайского зала, с его украшенного лепниной потолка и от собранного из разноцветных пород дерева узорчатого паркета. В первый момент он почти полностью ослеплял магическое зрение, не давая волшебникам заметить ничего другого. Лишь спустя несколько минут Юрий сумел различить на золотом фоне два изумрудных пятна — ауры своих спутников, после чего начал внимательно вглядываться в каждый угол зала, пытаясь различить там магические ореолы ставших невидимыми хулиганов. Оглядев помещение, в котором они находились, он со скучающим видом перешел в смежный с ним зал и продолжил поиски среди экспозиций глиняной и нефритовой посуды. Вокруг был все тот же золотой блеск, но, кажется, молодой человек начал постепенно привыкать к нему, потому что стены теперь стали казаться ему несколько менее яркими. Впрочем, это ему мало помогло — кроме стен и экспонатов в этом зале также не было ничего, имеющего ауру, тем более, магическую. Вскоре во второй зал вошли и Симеон со Звениславой, и Юрий с облегчением "переключился" на обычное зрение. Теперь ему было ясно, почему волшебники, изображающие призраков и другую "нечистую силу", обычно предпочитают развлекаться в музеях — очень уж тяжело обнаружить их магию на фоне предметов искусства.

Ольховский обменялся с ним взглядами, и они оба едва заметно покачали головами — никого, кроме них, в зале больше не было. Звенислава, однако, не спешила уходить: продолжая что-то рассказывать, она остановилась в углу зала возле большого, почти в половину человеческого роста пузатого расписного кувшина, и ее помощники, не рискнув перебивать старшую волшебницу, встали рядом и, наконец, прислушались к ее речи.

— ...это прослеживается везде, — говорила лесная волшебница, в тот момент ничем не отличавшаяся от обыкновенной сотрудницы музея. — Если мы говорим о живописи — на любом полотне будет хотя бы одна сухая ветка или целое засохшее дерево. Если об архитектуре — какая-нибудь мелочь во дворце специально останется недостроенной. Даже когда мастера делали разные бытовые вещи, посуду, например, они тоже придерживались этого правила. Вот посмотрите на этот кувшин, — Звенислава сделала шаг в сторону, подпуская свою крошечную аудиторию поближе к экспонату. — Видите — везде орнамент нарисован ровно, а вот эта кайма словно бы прерывается. То есть тот, кто его расписывал, сначала очень старательно прорисовывал все линии, а потом специально допустил небрежность.

— Зачем? — вырвалось у Златова, и экскурсовод укоризненно покачала головой:

— Молодой человек, вы вообще меня не слушали? Я же объясняла — в Древнем Китае считалось, что ни человек, ни его творения не должны достигать полного совершенства. У всего должен быть пусть крошечный, пусть совсем незначительный, но недостаток. Потому что полностью безупречному идеалу становится не к чему дальше стремиться, а значит, ему остается только разрушиться. Кстати, обратите внимание еще на одну вещь. Видите вот эти капли? — она вновь повернулась к "не достигшему совершенства" кувшину, на выпуклом боку которого действительно застыли две дорожки темно-коричневой краски, образованные скатившимися по нему каплями. — Посмотрите на них повнимательнее. Куда они стекают?

Двое молодых людей, неожиданно для самих себя заинтересовавшихся лекцией, наклонились почти вплотную к стеклу, отделявшему их от экспоната.

— Они текут вверх! — первым сообразил Юрий. — В смысле, когда они стекали, этот кувшин стоял вверх ногами.

— Совершенно верно, — теперь уже более благосклонно улыбнулась ему Звенислава. — Получается, что мастер перевернул этот очень тяжелый кувшин, который, кстати, при этом запросто мог разбиться, уронил на него две капли, дал им скатиться вниз, а потом, когда краска высохла, перевернул кувшин обратно.

— И зачем же? — на этот раз удивился Симеон.

— А вот этого мы не знаем, — сохраняя ученый вид, ответила волшебница. — Можем только предполагать, что это был поиск чего-то необычного, нестандартного. Как в современной абстрактной живописи, — прибавила она вдруг совершенно другим, озорным тоном. — Ну ладно, если вопросов у вас нет, идем дальше.

Как и следовало ожидать, вопросов у ее слушателей, слишком занятых "сканированием" помещения, не возникло, и все трое вернулись в коридор. Звенислава теперь выглядела заметно озабоченной.

— Ну что, — строго спросила она своих добровольных помощников, — вы тоже никого чужого там не углядели?

Те молча пожали плечами, и на лице Звениславы отразилось разочарование:

— Что ж, значит, ошибочка вышла. Придется поискать в других местах.

Лица Юрия с Симеоном начали вытягиваться, и она поспешила добавить:

— Мне придется, не вам. Вас туда все равно не пустят, так что можете идти. И спасибо за помощь.

Симеон в ответ, как и при встрече со Звениславой, слегка поклонился. Юрий, как представитель другой общины, ограничился вежливым кивком.

— Вот только... — не очень уверенно пробормотал Симеон, — вы нас к выходу не проводите? А то сами мы вряд ли отсюда выберемся.

Волшебница снисходительно улыбнулась:

— Нет так уж это и сложно — не лабиринт все-таки. Ладно, идите за мной — надо же вас как-то вознаградить за внимательное слушание.

— Да мы вообще-то мало слушали... — чуть пристыженно признался Златов. — Трудно было и слушать, и, одновременно, стены обшаривать.

— Это-то как раз понятно. Но со стороны вы смотрелись просто как идеальные туристы — молчат, жвачек не жуют, друг друга не толкают — только внимательно все рассматривают. Я, собственно, потому так и увлеклась. Очень уж приятно было перед вами выступать, так что я решила довести экскурсию до конца, хоть в залах никого и не было.

Несмотря на обещание вывести помощников из музея, Звенислава проводила их только до второго этажа, заявив, что дальше дорогу находят даже самые неразумные туристы. Приятели тут же доказали, что они еще глупее "самых неразумных" и проплутали по Эрмитажу в поисках выхода еще полчаса, спрашивая дорогу у каждой встреченной ими смотрительницы и снова сбиваясь с пути уже в следующем зале или коридоре. В конце концов, Симеон со словами "Я лесной маг или где?" принялся выбирать дорогу, руководствуясь собственной интуицией, и поспешил вперед по очередной галерее, увлекая своего товарища за собой. Златов, который уже давно оставил все попытки сориентироваться, особо не сопротивлялся. Доверившись Симеону, он попробовал еще раз посмотреть на окружающие его произведения искусства "третьим глазом". Во второй раз это удалось ему лучше: золотое сияние уже не ослепляло его так сильно и не мешало двигаться вперед, а также вовремя замечать повороты и идущих навстречу людей. И хотя этот блеск по-прежнему оставался очень ярким, приглядевшись, Юрий обнаружил, что он неоднороден — кое-где на дворцовом потолке встречались более тусклые темно-желтые "пятна", больше похожие не на сияющие лучи, а на клубящийся туман, где-то плотный, а где-то более разреженный. "Тьфу ты, черт, да ведь это же магические ауры!" — едва не воскликнул Юрий вслух. Да, абсолютно точно — на строительстве Зимнего был занят какой-то сильный волшебник, чьей стихией была земля. Под слоями штукатурки находились целые балки, созданные при помощи волшебства. А судя по форме их желтых ореолов, которую Юрий без особого труда мог разглядеть, маг, который их сделал, превратил в балки первые попавшиеся под руку доски, причем чаще всего совсем небольшие. Что опять-таки подтверждало, что волшебник этот обладал незаурядной магической силой — превратить маленькую вещь в большую было гораздо труднее, чем в такую же по размеру.

Златов уже собрался поделиться своим открытием с Ольховским, но как раз в это время тот вывел его в Каретный зал и, остановившись перед выходом в следующее помещение, радостно зашептал:

— Мы почти пришли, уже совсем немного осталось. Я же говорил — лесной маг в принципе не может нигде заблудиться!

— Да? — не скрывая иронии, протянул Юрий. — А что же ты только что сделал?

— Это не в счет, — ничуть не смутился Симеон, — я же все-таки отсюда выбрался! Хотя не буду скрывать — находить дорогу в лесу куда легче.

Хихикая и слегка пихаясь, молодые люди достигли, наконец, выхода из дворца и заспешили к метро, обмениваясь по дороге впечатлениями от неудачной, но не ставшей от этого менее любопытной "экскурсии". Лишь оказавшись в тесно набитом вагоне подземного поезда, Юрий вспомнил, о чем они с Ольховским говорили до похода в музей, и почувствовал какое-то смутное беспокойство, постепенно переросшее в сильнейшее волнение.

Глава IX

После того, как единственный сын водных магов Германа и Юдифи Златовых вернулся из армии, они предложили ему начать жить отдельно и даже сняли для этой цели небольшую квартиру на одной из дальних линий Васильевского острова. В первый момент, Юрий был этому несказанно рад, однако уже через несколько дней жизни на новом месте его стали одолевать сомнения в том, что было истинной причиной предоставления ему возможности жить самостоятельно. Очень уж все это было похоже на то, что родители просто-напросто захотели избавиться от его присутствия рядом с собой, чтобы как можно реже вспоминать о неспособности своего сына стать магом. Тем более, что с тех пор, как он переехал на новую квартиру, родители ни разу не позвали его в гости и не пригласили навестить вместе с ними других родственников. Да и телефонные разговоры с ними сводились теперь к одному лишь обсуждению его проверки у почтенной Фаины. А с тех пор, как Фаина вынесла Юрий окончательный "приговор", мать с отцом и вовсе перестали ему звонить.

Правда, Златов уже и сам не горел желанием встречаться с родными. Однако теперь ему необходимо было срочно уточнить одну вещь, а сделать это, не привлекая к себе внимания, он мог только в родительской библиотеке. Так что на следующее утро после "экскурсии" в Эрмитаж, молодой человек уже ехал по дамбе в Кронштадт, с нетерпением поглядывая на раскинувшуюся за окном гладь Финского залива, играющую солнечными бликами. И хотя автобус, идущий туда, мчался по свободному шоссе довольно быстро, Юрию казалось, что они еле ползут. Больше всего на свете он хотел поскорее узнать все, что ему было нужно, и уехать из родного дома обратно в Петербург.

Похоже, что Юдифь Златова, рано утром разбуженная звонком сына и вынужденная в спешном порядке готовиться к его приезду, хотела того же самого. Распахнув дверь и увидев на пороге Юрия, она лишь холодно улыбнулась и со вздохом отступила вглубь прихожей:

— Заходи, рада тебя видеть.

Златов вошел в квартиру, где прошли его детство и юность, но которую он уже не мог считать полностью своей и тоже слегка улыбнулся матери. За те несколько месяцев, что он здесь не был, ни в прихожей, ни в кухне, куда Юдифь пригласила его выпить чаю, ничего не изменилось. Это было обыкновенное жилище достаточно богатых водных магов: повсюду царил полумрак и блестела вода. Правда, аквариумов в доме Златовых не было — рыбы и другие морские животные требовали слишком много забот, и мать Юрия не хотела тратить на них время. Зато в каждом углу журчали большие и маленькие искусственные водопады. Струйки воды с тихим плеском бежали вниз по красивым каменным горкам, вытекали из "висящих в воздухе" кранов и крутили колеса крошечных, но очень искусно сделанных мельниц. Златову вспомнилось, как в детстве, впервые увидев такой водопад, он подумал, что эта конструкция работает при помощи волшебства. И когда родители объяснили ему, что игрушка эта — чисто механическая и что ее придумали вовсе не волшебники, а самые обычные люди, удивлению мальчика не было пределов. И даже сейчас, проходя мимо одного особенно красивого водопада, он не удержался и посмотрел на него "третьим глазом", чтобы убедиться в полном отсутствии вокруг мокрых камней магической ауры — слишком уж необычно эта вещица выглядела!

— Чай или кофе? — спросила Юдифь, одним движением руки заставляя закипеть воду в прозрачном кофейнике.

— Чаю, — отозвался Юрий, усаживаясь за стол. Юдифь поставила перед ним полную чашку и уселась рядом.

— Почтенная Фаина сказала, что хочет взять тебя в секретари, если ты пройдешь испытательный срок, — заговорила она, медленно размешивая в своей чашке сахар.

— Да, — кивнул Юрий.

— И ты уже приступил к работе?

— Да.

— Тебе для этого что-то в наших книгах понадобилось?

— Да, мама.

Разговор становился все более натянутым. Юрий чувствовал себя так, словно говорил не с матерью, а с абсолютно чужим, почти не знакомым ему человеком. Но Юдифь такой тон, судя по всему, нисколько не смущал — она воспринимала его, как должное.

— Хочу тебя предупредить, — сказала она. — У Фаины очень непростой характер. Между нами говоря, просто вздорный и капризный. Чтобы попасть к ней на работу, тебе придется очень потрудиться — ей все время нужно подыгрывать и стараться угодить.

— Я постараюсь, — пообещал Златов и, неловко потянувшись к вазе с печеньем, опрокинул свою чашку. Волна все еще дымящегося коричневого кипятка окатила стол, метнулась к неуспевающему отодвинуться молодому человеку, но, не долетев до него, осыпалась ему на колени градом крошечных ледяных шариков.

— Ой! — Юрий запоздало отъехал от стола вместе со стулом. Его мать пожала плечами и, заставив весь разлившийся по столу чай собраться в один большой дрожащий шар, ловким жестом отправила его в раковину. Вслед за ним туда же полетели и рассыпавшиеся по кухне кусочки льда.

— Осторожнее, — вздохнула Юдифь, наливая сыну новую порцию. — В следующий раз я могу и не успеть.

— Извини, — Златов все-таки взял себе печенье, показавшееся ему черствым и безвкусным.

На лице Юдифи читалась тщательно скрываемая мировая скорбь. Еще бы, она только что лишний раз убедилась в бесталанности своего единственного ребенка! Не будь ее рядом, он бы сейчас обязательно обварился кипятком — вещь, для водного мага невозможная в принципе!

"Хотя, — внезапно Юрию в голову пришла почти такая же мысль, как недавно на пикнике, — может, я преувеличиваю и на самом деле она вовсе так не думает? А может, ей вообще все равно, волшебник я или нет — главное, что живу теперь отдельно и не тревожу ее покой?"

Они поговорили еще немного, обсудили последние дела Юдифи и Германа, и в конце концов, Юрий, посчитав, что больше от него, как от приехавшего в гости родственника ничего не требуется, поднялся из-за стола. Юдифь тоже встала, чтобы проводить его до отцовского кабинета, сплошь заставленного книгами, и молодой человек впервые за все утро позволил себе улыбнуться:

— Мам, неужели ты думаешь, что я забыл туда дорогу?

Водная волшебница слегка усмехнулась в ответ, но за Юрием не пошла. Он быстрым шагом прошел в комнату Германа и первым делом раздвинул тяжелые темно-синие шторы, из-за которых казалось, что на улице уже наступил далеко не летний сумрачный вечер. Кабинет залился ярким светом, и Юрий в очередной раз отметил про себя, что весна в этом году выдалась удивительно солнечная для Петербурга — как будто бы природа специально старается по случаю юбилея города. Однако мысли о погоде тут же ушли, когда он подошел к упирающимся в потолок стеллажам с книгами и принялся внимательно вглядываться в их старые, обшарпанные корешки...

Библиотека, собранная предками Германа Златова, по количеству книг уступала, пожалуй, только главному книгохранилищу петербургских магов, открытому для представителей всех пяти стихий. Но у многочисленности этого книжного собрания были и очень существенные недостатки — искать то, что ему было нужно, Юрию пришлось не меньше двух часов. Забираясь с ногами на стул и с трудом дотягиваясь до верхних полок, чтобы достать оттуда очередной запылившийся фолиант, он с тоской вспоминал, как в детстве, когда отец рассказывал ему, где что лежит в его кабинете, он думал о чем угодно, но только не о книгах и в результате благополучно пропускал все объяснения мимо ушей. Конечно, он мог бы приехать к родителям вечером, чтобы застать отца дома, да и сейчас ему никто не мешал дождаться его прихода или попросить помощи у матери, но Юрию пока не хотелось ни с кем делиться своими подозрениями. Тем более, что если они были верными, его новая начальница вполне могла посчитать эту информацию секретной, а значит, даже его родителям знать о ней пока не стоило.

На третьем часу поисков на рабочем столе Германа Златова выросла высокая башня из пыльных старинных книг в тяжелых темно-коричневых переплетах, и Юрий, с тоской глядя на свой "улов", уселся напротив него, не зная, с чего начать дальнейшие поиски. В комнату заглянула Юдифь.

— Юра, обедать будешь? — спросила она, не без испуга оглядывая царящий в кабинете мужа беспорядок.

— Попозже, мам, — пробормотал ее сын совсем как в детстве, а затем, подумав, затряс головой. — Пожалуй, вообще не буду — работы слишком много. И не волнуйся, я потом здесь все уберу.

— Ну, это в твоих же интересах, — сообщила ему мать и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь. Златов вздохнул и с обреченным видом положил перед собой первую книгу. Он сильно сомневался, что успеет закончить свои поиски, а тем более, навести в кабинете порядок до возвращения отца.

Через час большая часть отобранных Юрием книг перекочевала со стола на пол, а сам молодой человек почувствовал, что еще немного, и он заснет над очередным "источником знаний". А еще через полчаса древнерусские буквы начали плясать у него перед глазами и перескакивать с одной строки на другую. Златов заставил себя встать, пробежался по кабинету и, чтобы окончательно взбодриться, плеснул себе в лицо водой из единственного в этом помещении водопадика, после чего вернулся за стол и снова с остервенением принялся листать шершавые пожелтевшие страницы.

Когда солнце за окном исчезло, и зависшие в небе редкие полупрозрачные облака окрасились в ярко-розовый цвет, Юдифь снова заглянула к сыну и на этот раз была приятно удивлена — вытащенные им книги вновь заняли свои законные места на полках, и только одна из них находилась в руках у увлеченно читающего Юрия.

— Хочешь поужинать или отца дождешься? — поинтересовалась Златова уже более доброжелательным голосом.

— Нет, сегодня не получится, — не отрываясь от книги, отозвался Юрий.

— Что не получится? Поужинать или Германа подождать?

— И то, и другое, — молодой человек, наконец, поднял голову и взглянул на мать усталыми, но на редкость довольными глазами. — Извини, мам, я здесь уже почти закончил, и теперь мне надо обратно бежать. Передай папе, что в следующий раз я обязательно поужинаю с вами обоими.

— Ладно, как тебе удобнее, — казалось, что Юдифь даже обрадовалась, что бездарный сын скоро уйдет, так и не повидавшись со своим отцом. Но Златов не обратил на это внимания — он уже снова углубился в книгу, жадно вчитываясь в длинные витиеватые фразы. Радуется ли Юдифь, что он сейчас избавит ее от своего присутствия, надеется ли, что следующий его визит домой состоится еще не скоро, Юрия больше не беспокоило. В тот момент он мог думать только об одном — он все-таки нашел то, что искал.

Альбина быстрым шагом спустилась с больничного крыльца и, ничего не видя перед собой, пошла вперед. Ее красные глаза смотрели куда-то вдаль, а лицо было залито слезами, которых она не чувствовала. И в первый момент несущийся ей навстречу Юрий Златов решил, что случилось все самое худшее.

— Мне очень жаль... — начал он, осторожно беря ее за плечи и разворачивая в сторону скамейки — кажется, той самой, на которой совсем недавно помогал ей прийти в себя.

Девушка подняла на него глаза, постепенно осознавая, что происходит и где она находится.

— Нет, ты не понял, — зашептала она, падая на жесткую скамейку и утыкаясь лицом Златову в плечо. — Он... Ему лучше... Намного лучше... Но это ведь... — она оторвалась от Юрия и снова посмотрела на него беспомощным взглядом. — Это ведь невозможно?

— Возможно, — Юрий крепко прижал ее к себе и сразу почувствовал, как его рубашка пропитывается ее горячими слезами. Он даже растерялся, настолько это было сильное и необычное ощущение — по его телу словно пропустили электрический ток. — Все в нашем мире возможно, — повторил он шепотом, — теперь я точно это знаю.

Альбина несколько раз слабо вздрогнула, потом отстранилась от молодого человека и попыталась вытереть слезы ладонями. Юрий понял, что пока эта женщина рыдала рядом с ним, все слова, которые он собирался ей сказать, благополучно забылись. Он начал рыться в карманах, безуспешно пытаясь найти там носовой платок.

— Извините меня, — тихо произнесла альбиноска. — Мне радоваться надо, а я плачу... Не могу поверить... Вдруг это просто временно, а потом он опять..?

— Нет, это не временно, — покачал головой Златов. На лице сидящей рядом с ним девушки проступило недоверчивое удивление:

— Я не знаю, кто вы и почему так говорите, но... Очень хочу вам поверить. Хочу, но боюсь.

Златов набрал побольше воздуха, все еще не зная, с чего начать.

— Скажите... — наконец, заговорил он. — Вы в тот день, когда вам здесь стало плохо, думали о том, что сделали бы все, чтобы ваш отец поправился?

— Я все время об этом думала, — еле слышно отозвалась его собеседница. — Да я и делала все, что могла, чтобы его спасти. Абсолютно все.

Юрий нетерпеливо замотал головой:

— Нет, не так. Простите, не могу сформулировать. У вас не было такой мысли, что вы согласились бы чем угодно ради этого пожертвовать, даже самой умереть, лишь бы с ним все было хорошо? Не было желания оказаться на его месте?

Девушка продолжала смотреть ему в глаза. Вид у нее теперь был как будто бы немного виноватый.

— Я не помню, — прошептала она. — Хотя, наверное, да... Что-то такое было. Но вы же не будете утверждать, что для этого... Для того, чтобы вернуть человека к жизни, надо просто очень сильно этого захотеть?!

— Как раз наоборот, все наши исследователи считают, что такое невозможно, — уже не скрывая своей радости, принялся объяснять Юрий. — Я вчера целый день искал эту легенду, всю родительскую библиотеку перерыл. У меня прадед был целителем, после него много книг осталось... Короче, за всю историю было несколько случаев, когда матери так спасали своих детей, да и то, это точно неизвестно — возможно, те дети и сами по себе выздоравливали. А уж чтобы не детей, а кого-то другого... А вы вот смогли... Я очень сумбурно все объясняю?

— Может быть, и не очень, — жалобно вздохнула Альбина, — но я все равно вас не понимаю.

— Да, простите, не умею я этого... Давайте сначала — помните, вы сказали, что не верите ни в какие чудеса?

— Да, помню.

— Так вот, вы были неправы. Существуют люди, которые способны делать сверхъестественные вещи. Но не везде, а только в некоторых областях. И именно таким местом является наш город.

— Другими словами, в нашем городе могут существовать волшебники? — чуть улыбнулась Альбина.

— Именно так. И их в нем довольно много.

— Юрий, извините, но в это я поверить никак не могу.

Златов рассмеялся:

— Ну как же вы можете в это не верить, если сами являетесь одной из нас! Причем способной на такое колдовство, которое мы всегда считали невозможным!

— Значит, вы тоже колдун?

— Я — нет, — не стал обманывать девушку Юрий. — Я родился в семье волшебников, но сам никакой магией не владею. Это редко бывает, еще реже, чем когда у обычных людей рождается маг — как в вашем случае.

Альбина закрыла глаза и некоторое время сидела молча. Обдумывала, "переваривала" полученную информацию и, наверное, сомневалась, не посоветовать ли Юрию обратиться к психиатру и не пойти ли к нему самой. Златов терпеливо ждал.

— То есть, получается, — вновь заговорила девушка, — что когда я захотела, чтобы он выздоровел, это желание каким-то образом исполнилось?

— Ну да! Я сам это видел в тот день.

— Что видели?

— Магическую ауру. След, который остается после применения магии. Такое туманное свечение. Вы скоро тоже сможете научиться его видеть.

Альбина слабо покачала головой:

— Юрий, то, что вы говорите, для меня слишком странно. Если вы хотите дать мне надежду, убедить меня, что теперь с отцом все будет нормально — спасибо вам. Но я привыкла реально смотреть на вещи. И поймите, пожалуйста — не могу я сейчас с вами спорить.

"А ведь верно, чурбан ты бесчувственный! — обругал себя Златов. — Она столько всего пережила, а ты ее тут разговорами про магию грузишь!"

— Вот что, — сказал он вслух. — Поезжайте сейчас домой.

— Мне еще надо...

— Отмените все. Езжайте домой, отключите все телефоны и ложитесь спать. И никаких будильников — спите столько, сколько вам будет нужно. А завтра, когда проснетесь, позвоните мне, — он вручил Альбине визитку. — Вы ведь приедете сюда?

— Конечно.

— Вот и замечательно, а после того, как навестите отца, мы с вами встретимся. И уже спокойно обо всем поговорим.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась с ним Альбина. Златов встал, помог ей подняться и, взяв ее под руку, повел к остановке.

Посадив ее на маршрутку, он с озабоченным видом принялся ждать следующей. Радость от того, что Альбина дала согласие поговорить с ним, быстро прошла — Юрий не строил иллюзий и был почти уверен, что она просто хотела поскорее от него отделаться. А значит, до завтра ему необходимо придумать, какими словами он будет убеждать эту девушку в существовании магии. Вряд ли она сможет поверить ему, не увидев никаких чудес собственными глазами. А как раз этого он при всем желании ей устроить не может! Как не может и научить ее колдовать самостоятельно: для этого ее аура еще недостаточно восстановилась. Черт, какие же все-таки люди разные! Насколько просто было убедить во всем Лилит! Зато с Альбиной — в этом Юрий ни минуты не сомневался — ему придется как следует повозиться, прежде, чем он сможет доказать ей, что она волшебница...

Словно в ответ на его воспоминание о своей первой "ученице", перед ним вдруг возникла она сама: огненно-рыжая шевелюра Лилит была растрепана еще сильнее обычного, а в глазах застыло какое-то злобное и в то же время испуганное выражение.

— Приветик! — развязно улыбнулась она Златову. — Я смотрю, интересная у тебя жизнь — с одной волшебницей по музеям ходишь, с другой по улицам гуляешь...

— Работа у меня такая, — буркнул Юрий, которому в этот момент меньше всего хотелось в чем-то оправдываться, да еще перед этой девушкой. — Эй, постой-ка! — воскликнул он, сообразив вдруг, что ни про Эрмитаж, ни про Альбину ей знать вообще-то не положено. — Ты что, следила за мной, что ли?

— И вовсе нет! — фыркнула Лилит. — Очень мне это надо! Просто я хотела посмотреть, чем ты еще занимаешься. Ты же сам мне ничего не рассказываешь. Вот мне интересно, кем вообще работают маги?

— Да кем они только не работают, — решил уйти от прямого ответа Юрий. — Вступишь в огненную общину — сама все узнаешь. Ладно, кое-что я тебе расскажу, — быстро прибавил он, видя, что Лилит рассердилась еще сильнее, — но только не сейчас. У меня очень мало времени, я с начальницей должен встретиться.

— Ладно, не буду тебя отвлекать, — смягчилась огненная чародейка и тут же продолжила спрашивать. — А та дамочка, которую ты сейчас в маршрутку посадил, она тоже волшебница? Аура у нее белая, только какая-то совсем уж прозрачная...

— Да, она начинающая, как и ты, — ответил Златов, и почувствовал, что ляпнул лишнее. Взгляд Лилит снова стал любопытным и, одновременно, подозрительным.

— Это что же, — осторожно спросила она, — ты всем начинающим по доброте душевной помогаешь?

— Нет, только избранным, — улыбнулся Златов. Его "подшефная" явно начинала в нем сомневаться, и эту оплошность надо было срочно исправлять, так что он попытался превратить все в шутку. — Вот что, Лилит, давай встретимся завтра вечером. Тогда я отвечу на все твои вопросы. А потом дам тебе адрес огненной общины, и ты сможешь сразу же туда пойти.

— Правда? — обрадовалась девушка. — Обязательно давай встретимся! Но ты точно не будешь ничего от меня утаивать?

— Клянусь, ничего! Я просто боялся, что ты передумаешь становиться магом, вот и не хотел, чтобы ты знала много лишнего. Но если ты точно этого хочешь...

— Конечно, хочу!

— Вот и замечательно. А теперь мне действительно пора, — Юрий двинулся к краю тротуара, голосуя очередной подъезжающей к остановке маршрутке. — Завтра позвонишь мне. Или нет, лучше я сам. Договорились?

Плюхнувшись на потрескавшееся кожаное сидение, он облегченно вздохнул — еле-еле отделался. Ладно, ерунда все это: даже если Лилит что-то заподозрила, ему ничего не стоит опять заморочить ей голову. До завтра он успеет придумать что-нибудь достоверное. А сейчас надо подготовиться к разговору с Фаиной: он обещает быть очень любопытным!

В кабинет к главе водной общины молодой человек влетел как на крыльях. Почтенная Фаина, заметив его взволнованное лицо, удивленно приподняла брови:

— Что-то не так?

— Наоборот, — звенящим голосом отозвался Златов. — Я нашел еще одну волшебницу. Потрясающе сильную. И вообще способную на такое... — он почувствовал, что его лицо приобретает совсем уж самодовольное выражение, и не без усилия вернул себе серьезный вид — его так и распирало от гордости за только что сделанное "открытие".

— Давай по порядку, — строго, но в то же время заинтересованно велела ему старая чародейка.

— Сейчас, — Златов приблизился к ее столу и неожиданно для самого себя, внутренне ужасаясь тому, что делает, взгромоздился на один из его углов, свободный от бумаг и прочих вещей. Несколько секунд он был твердо уверен, что начальница выгонит его прочь, и в то же время прекрасно понимал, что она этого не сделает: сначала из-за того, что ей интересно его выслушать, а после — потому что добытые им сведения окажутся слишком уж важными для всего магического мира, чтобы из-за них нельзя было стерпеть его беспримерное нахальство.

И Фаина действительно не сказала вконец обнаглевшему сотруднику ни единого слова и только слегка отклонилась назад, когда он запрыгнул на край ее стола. А Юрий, все еще страшно волнуясь, принялся рассказывать все с самого начала: как он впервые встретил Альбину и поразился истощенности ее энергетической оболочки, как перед этим он заметил, что на одном из верхних этажей больницы кто-то применил мощное, но не слишком умелое колдовство, как узнал, что отца Альбины считали смертельно больным, но он вдруг неожиданно пошел на поправку... И как после этого он, Юрий, проштудировав кое-какие целительские книги, обнаружил в них упоминание о "спонтанном лечении". О Симеоне, первым рассказавшем ему эту легенду, Златов упоминать не стал — иначе пришлось бы объясняться с Фаиной на тему, почему он вообще заговорил о делах, касающихся его секретной работы, с представителем другой стихии.

Водная чародейка выслушала его молча, с сосредоточенным и как будто немного недовольным видом. Златов не был уверен, связанно ли это недовольство с его выходкой или же все дело в том, что Фаина не поверила в то, что он ей рассказал. Но когда он закончил, лицо пожилой волшебницы прояснилось.

— И что ты дальше планируешь делать? — спросила она, чуть подавшись вперед и выжидательно глядя на Юрия. То, что он по-прежнему сидел у нее на столе, она, похоже, решила проигнорировать.

— Я попробую поговорить с Альбиной еще раз, — ответил он. — Она, несомненно, очень здравомыслящий человек. Если рассказать ей о нас в спокойной обстановке и объяснить все логически, она мне поверит.

— А если нет? — слегка нахмурившись, спросила Фаина, — Ты понимаешь, что если она не захочет тебя слушать, мы можем навсегда потерять с ней связь?

— Ну почему же? — сбить Златова с мысли было не так-то просто. — Даже если она не поверит мне сейчас — поверит чуть позже, когда к ней вернутся колдовские способности. Ведь тогда я смогу привести ей наглядные доказательства...

— Если до этого ее у тебя не "перехватит" кто-нибудь из металлической общины, — перебила его начальница.

— Не успеют, — все еще самодовольно, хотя и чувствуя теперь некоторые сомнения, произнес Юрий. — Я же вам говорил, эта женщина восстанавливается очень быстро. Неделю назад она вообще была лишена энергии, аура в принципе не просматривалась, а сегодня я без проблем смог определить ее цвет. Такими темпами она сможет колдовать уже через месяц.

— Значит, нам тем более важно ее не упустить, — строгим голосом продолжила Фаина. — Если она действительно так быстро восстанавливает ауру, то она не просто очень сильна. Она сильнее, чем старейшие из нас и способнее, чем главы всех общин вместе взятые. Понимаешь, какого ценного человека ты "откопал"? Она должна быть на нашей стороне и действовать в наших интересах!

— Да, я все понял, — посерьезнев, ответил Юрий и соскочил со стола. Он действительно понял все — не только то, что Фаина сказала вслух, но и то, о чем она промолчала. Если он не войдет к Альбине в доверие, если не убедит ее в том, что она должна помогать водной общине, с карьерой в магическом мире ему можно будет распрощаться.

Глава Х

Был тот редкий случай, когда Лилит Микаэлян, вернувшись с учебы, никого не застала в своей комнате — все три ее соседки по общежитию то ли сидели в библиотеке, то ли, что более вероятно, отправились куда-нибудь гулять. Лилит и сама бы сейчас не отказалась пройтись по городу, пользуясь удивительно солнечной для Петербурга погодой, но прогулка у нее почти всегда сопровождалась заходом во всевозможные магазины и покупкой совершенно бессмысленных и ненужных ей мелочей, на которые у нее сейчас не было лишних денег. А для того, чтобы убраться куда-нибудь подальше от центра города, нужно было садиться в транспорт и с трудом сдерживать себя, чтобы не прикоснуться к случайному попутчику и не подпитаться от него жизненной силой.

Сколько Лилит себя помнила, ее всегда тянуло к другим людям. Уже научившись ходить, она все равно продолжала проситься к матери на руки, что не очень-то одобрялось в ее строгой консервативной семье. Став постарше, она при любой возможности бралась за руки со своими подругами или родственниками, а когда уставала или чувствовала себя больной, всегда старательно искала предлог, чтобы кого-нибудь обнять — боль от этого уменьшалась, а сил у девочки словно бы становилось больше. Некоторых ее близких это поначалу слегка раздражало, но, в конце концов, все привыкли к тому, что Лилит обожает обниматься, и смирились с этой ее особенностью. И только к концу учебы в школе девушка стала замечать, что чем дольше она прижимается к человеку и чем приятнее ей это делать, тем более усталым он после этого выглядит. Но задумываться на эту тему ей в то время было некогда: приближались экзамены, выпускной вечер и необходимость решать, чем она будет заниматься дальше. А потом события и вовсе понеслись с огромной быстротой — переезд в Петербург, попытки поступить сразу в несколько вузов и завал экзаменов в каждом из них по очереди, а после этого, в самый последний момент, подача документов в туристический лицей, куда ее, уже потерявшую всякую надежду остаться в городе, неожиданно приняли. И вновь хлопоты, теперь уже связанные с учебой и поиском места в общежитии, да еще, вдобавок к этому, куча впечатлений от новых знакомств и новой жизни в непривычно-огромном и страшно интересном городе. На то, чтобы думать о чем-то еще, девушке просто не хватало времени.

И лишь когда проблема с жильем была решена, а сама Лилит немного втянулась в новый для нее ритм жизни, она снова начала замечать, что действует на других людей как-то странно. Однокурсницы, с которыми она сидела бок-о-бок на лекциях, начинали зевать и к концу пары едва не засыпали, да и молодые люди, танцевавшие с ней на дискотеке, после танцев тоже казались вымотавшимися. Сама же Лилит обнаружила, что лучше всего она себя чувствует после езды в общественном транспорте в час пик. Прокуролесив полночи на дискотеке или на тайком организованной в общаге вечеринке, утром она с трудом просыпалась к первой паре и до трамвайной остановки добиралась, можно сказать, засыпая на ходу. Но уже через полчаса езды в переполненном вагоне, вся ее усталость бесследно исчезала, и в лицей Лилит вбегала, полная сил и энергии — не в пример ехавшим вместе с ней однокашникам, которых толкучка в трамвае лишь еще сильнее выматывала.

Уловив эту закономерность, юная студентка с любопытством, которое сделало бы честь серьезному ученому, принялась ставить над собой опыты. В течение недели она старалась не прикасаться ни к кому из людей и даже специально пропускала утренние лекции и ездила в лицей в такое время, когда трамваи уже были полупустыми. Результат не заставил себя ждать — уже к концу пятого дня Лилит ощущала себя совершенно "выжатой", а выходные она и вовсе почти целиком проспала. Продолжать эксперимент девушка не рискнула, и в понедельник, еле-еле поднявшись в семь утра и втиснувшись в битком набитый трамвай, она с наслаждением принялась впитывать чужое тепло, чувствуя, как к ней в буквальном смысле слова возвращается жизнь. Вот только к радости от вернувшихся к ней сил примешался страх — получалось, что Лилит физически не в состоянии прожить без других людей, которым, в свою очередь, от соседства с ней будет только хуже. Однако долго переживать, пусть даже по столь серьезному поводу, было не в ее характере. Сообразив, что в ближайшие три года ей все равно придется каждый день ездить по городу, сталкиваясь по дороге со множеством людей, Лилит успокоилась и с тех пор уже намеренно стала подпитываться силой у пассажиров, оказавшихся с ней в одном трамвае или вагоне метро. Правда, теперь она, для очистки совести, стала во время езды протискиваться через весь салон, стараясь взять понемногу энергии у каждого попутчика и ни к кому подолгу не прижиматься. Кавалеров на дискотеке она теперь тоже меняла после каждого медленного танца, а к подругам на всякий случай и вовсе перестала прикасаться.

Так продолжалось еще несколько месяцев, пока она не познакомилась с этим необычным человеком по имени Юрий, который так напугал ее во время их первой встречи, но зато после этого открыл перед ней потрясающий новый мир. Мир, в существование которого она все еще не могла до конца поверить, но в котором, несмотря на это, страстно желала оказаться.

Чуть расфокусировав глаза, Лилит обвела взглядом свою комнату. При беглом осмотре вокруг нее ничего не изменилось: все те же грязновато-зеленые стены, небрежно застеленные кровати и заваленные одеждой и другими вещами тумбочки. Но теперь на этом фоне появились два ярко-светящихся радужных пятна — ауры хомячков, шебуршащихся в маленькой клетке на тумбочке у одной из соседок Лилит. Еще один блестящий золотистый ореол, окружавший блокнот другой ее сокурсницы, тайком от подруг сочинявшей стихи, красовался над ее кроватью. Обнаружив это свечение в первый раз, Лилит, естественно, не утерпела и сунула в блокнот свой любопытный нос. Стишки показались ей довольно посредственными, что, однако же, не мешало им излучать творческую ауру. "И ведь никто здесь, кроме меня, не может всего этого видеть!" — неизвестно в который раз с гордостью подумала Лилит, переводя мечтательный взгляд за окно.

Впрочем, долго упиваться собственной исключительностью ей на этот раз не удалось: в комнату, громко болтая и хихикая, ввалились все три ее соседки.

— О, Лилит, ты уже здесь? — радостно воскликнула яркая красавица Елена, называющая себя Эллой, чья аура, напротив, выглядела на удивление блекло. Две другие студентки, поприветствовав сокурсницу, тут же разбежались по разным углам: вечно уставшая от зубрежки отличница Валя, ореол которой тоже светился очень слабо, бросилась кормить своих хомячков, а тайная "поэтесса" Лидия, чья аура пестрела золотистыми искорками, принялась что-то яростно разыскивать в кипе сложенных на тумбочке учебников.

Спохватившись, Лилит переключилась на обычное зрение и тоже поздоровалась с девушками. Те еще раз кивнули ей и вернулись к начатому разговору. Насколько Лилит поняла, речь у них шла об одной знакомой Эллы, работавшей в какой-то "страшно крутой фирме" и недавно получившей там повышение.

— И вот представьте себе, — вещала Элла, яростно размахивая руками, — как только ее допустили до работы с проектами, как у нее тут же появился ухажер из другой компании... Названия сейчас не помню, но суть в том, что занимается она тем же самым, что и Наташкина. И этот тип таскает ее по ресторанам, грузит всякой романтикой и параллельно выспрашивает про ее гендиректора и вообще про всю ее работу. Ей уже все знакомые, все родственники талдычат, что он просто за ее фирмой шпионит, а она, дурочка, влюбилась по уши, слушать никого не хочет и болтает о чем попало!

— Ее же выгонят! — почти одновременно отозвались Валя и Лидия.

— Само собой выгонят, если узнают, — усмехнулась Элла. — А узнают наверняка — у них там все друг за другом следят и начальству доносят, — прибавила она мстительным тоном.

Лидия с Валей злобно захихикали. Лилит тоже хмыкнула, но уже в следующую секунду напряженно замолчала, почувствовав, что только что рассказанная история что-то безумно ей напоминает... Из задумчивости ее вывела громкая музыка мобильного телефона, как всегда заставившая слегка подпрыгнуть от неожиданности всех трех ее соседок по комнате.

— Сделай ты его потише! — уже неизвестно в который раз зашипела на нее Элла, но Лилит пропустила ее слова мимо ушей — на мобильнике высветился номер Юрия Златова, и она, не желая, чтобы подруги слушали их разговор, поспешно выскочила из комнаты.

— Привет, Юра, — неуверенно заговорила она в трубку, остановившись в коридоре напротив своей двери. — Ты сейчас где?

— В центре, — как всегда лаконично отозвался Златов. — Если хочешь со мной встретиться, я могу подъехать, куда тебе удобно.

— Давай лучше я к тебе, — предложила девушка, но тут в коридор вышли все три ее соседки, сменившие набитые тетрадями рюкзаки на изящные сумочки. Валя, к тому же, держала в руках клетку со своими любимцами-хомячками. — Или стой, подожди секундочку! — Лилит оторвалась от трубки и шагнула к подругам. — Девчонки, вы куда?

— В третьем корпусе день рождения отмечают, — ответила Элла.

— Чей?

— Да черт его знает! Кого-то со второго курса вроде бы. Хочешь — давай с нами, туда всех приглашают.

— Нет, идите без меня, — затрясла головой Лилит и быстро проскользнула обратно в комнату. — Алло, Юра, ты еще слушаешь? Можешь подъехать ко мне в общагу? Запоминай адрес!

Интерес к дням рождения незнакомых людей и прочим вечеринкам, для которых студентам обычно и вовсе не требовалось никакого повода, Лилит в последнее время почти полностью утратила. Это поначалу, вырвавшись из-под неусыпного родительского надзора, она с радостью бежала развлекаться, как только ей представлялась такая возможность. А теперь ее куда больше интересовало магическое обучение, на которое Юрий, наконец, должен был ее отправить. И она, дожидаясь его прихода, принялась торопливо наводить порядок в комнате, заталкивая в тумбочки валяющуюся на них и на кроватях одежду и другие вещи своих подруг — не хватало еще, чтобы Златов увидел, в каком свинарнике она обитает!

Уже перед самым его приходом Микаэлян сообразила, что в женский корпус общежития молодого человека вообще-то могут и не пустить. Нужно было или наплести вахтерше что-нибудь про внезапно приехавшего родственника, или просто выйти на улицу и ждать Юрия у входа. Но вахтерша почти наверняка ей не поверит, а беседовать со Златовым на улице Лилит не хотелось — разговор с ним обещал быть серьезным и напряженным, и ей казалось, что на "своей территории" она будет чувствовать себя увереннее. Некоторое время она раздумывала, как же ей лучше поступить, но принять решение так и не успела: в дверь неожиданно постучали, и ее необычный гость заглянул в комнату.

— Как же ты вошел? — изумилась Лилит. — Как тебя пропустили?

— Ну, это несложно, — пожал плечами Златов, незаметно оглядывая комнату.

— А, ну да! — догадалась девушка. — Ты какие-нибудь свои колдовские штучки применил?

— Да нет, просто дал вашей вахтерше взятку.

— А-а, — разочарованно протянула Лилит, но затем, вспомнив, для чего она вообще пригласила к себе Юрия, поспешно сменила тему. — Слушай, ты в прошлый раз обещал, что дашь мне адрес огненных.

На лице Златова отразилось легкое раздражение — и чего эта пигалица опять торопится?

— Дам, разумеется, — кивнул он. — Я и сам как раз собирался... Просто хотел получше тебя к этому подготовить.

— Меня не надо подготавливать, — резко ответила Лилит. — Ты мне лучше расскажи кое-что другое...

— Что именно?

— Чем ты все-таки занимаешься? Какая у тебя специальность или как там это у вас называется?

— Зачем тебе? — голос Юрия звучал по-прежнему спокойно и безразлично, но взгляд его светло-серых глаз стал слегка настороженным.

— Разве я не имею права это узнать? — Лилит тоже говорила спокойным тоном, но было ясно, что еще немного и она рассердится по-настоящему. — Ты все время говорил, что мы с тобой друзья. Почему же ты все от меня скрываешь? Я-то тебе все про себя рассказала!

— Э-э-э, видишь ли, Лилит... — как всегда глубокомысленно начал Златов, но внезапно почувствовал, что больше этот номер у него не пройдет.

— Просто ответь, зачем ты тратишь время на меня и на других начинающих волшебниц! — требовательным тоном перебила его Лилит. Юрий понял, что ему тоже надо переходить в наступление:

— Ты просишь невозможного. Я уже говорил тебе, что у каждой магической общины есть свои секреты. Если ты действительно хочешь оказаться среди магов, тебе надо уважать их традиции.

— Но ведь ты говорил, что маги из разных общин мало друг с другом общаются и что ты просто хочешь мне помочь! По доброте душевной!

— Да, разумеется.

— Каким же образом это может быть связано с твоей работой?! — огненная волшебница сорвалась на крик и начала наступать на Златова, заставив его попятиться к стоящей под окном тумбочке. — Или, может быть, твоя работа как раз в этом и заключается — навешать девушкам лапшу на уши и выведать у них все тайны их общин?!

К такому удару Златов был не готов. До сегодняшнего дня он предполагал, что Лилит начала кое-что подозревать, и допускал, что ему, возможно, будет нелегко развеять эти подозрения. Но сейчас эта девчонка говорила о его целях с такой уверенностью в голосе и так яростно сверкала при этом глазами, что у него не осталось сомнений: она не подозревает, она абсолютно точно знает, что все это время он пытался ею манипулировать!

— От кого ты это узнала?! — накинулся он на нее. — Кто тебе это сказал, отвечай!!!

— Так это все — правда?! — взвизгнула Лилит, и Юрий почувствовал, как его обдало жаром, словно от большого костра. — Ты хотел за мной шпионить?! Ах, ты... Да как ты...

Она подскочила вплотную к своему гостю, замахиваясь для пощечины, и он инстинктивно отпрянул в сторону. Это его и спасло — в тот же миг в стоящую за его спиной тумбочку ударил огромный язык пламени, словно в нее выстрелили из огнемета. Лилит вскрикнула от неожиданности, бросила быстрый взгляд на свои руки и в следующую секунду уже намеренно выбросила правую ладонь вперед, вкладывая в этот жест всю свою ярость и обиду на этого негодяя, которому она так доверяла и который так сильно ей нравился и при этом посмел оказаться хитрым обманщиком!

Златов чудом увернулся от второго удара и, уже почти готовый спасаться от разбушевавшейся волшебницы бегством, выскочил на середину комнаты. Покрывало, наброшенное на кровать Лидии, вспыхнуло еще жарче, чем тумбочка — пламя высотой почти в человеческий рост охватило его целиком и с легкостью перекинулось на еще одну тумбочку, стоявшую вплотную к этой кровати.

— Стоять!!! — завопила Лилит, прицельно вытянув обе руки в сторону Юрия.

— Лилит, подожди! — крикнул тот, понимая, что игры кончились — если сейчас эту девушку не успокоить, живым ему отсюда не выбраться. — Остынь, выслушай меня!

— Заткнись!!! — вместе с гневом в голосе Лилит теперь звучали слезы. — Я тебе больше не верю, понятно?!

— Лилит я никогда не хотел тебе ничего плохого... Я бы потом тебе все рассказал...

— Врешь!!! — глаза волшебницы снова засверкали от злости, и очередной огненный "выстрел" пролетел совсем рядом с Юрием, подпалив ему пиджак. — Что, волшебничек, испугался?! Чего же ты не защищаешься?! — она с воинственным видом сделала шаг в его сторону. — Не нравится, когда тебя раскусывают, да? Эй, не смей убегать!!!

Было очевидно, что сейчас она ударит огнем в последний раз и теперь уже точно не промахнется. Затушив парой хлопков дымящийся борт пиджака, Юрий тоже вытянул руки ладонями вперед и вместо того, чтобы убегать, пошел к ней навстречу.

— Лилит, я не волшебник! — произнес он, прилагая огромные усилия, чтобы не запаниковать. — Я не могу от тебя защититься. Ты хочешь убить безоружного.

— Как это — не волшебник? — девушка не опустила рук, но теперь на ее лице застыло выражение полного непонимания. — А как же...

— Что "как же"? Я хоть раз при тебе колдовал? — несмотря на то, что ситуация оставалась критической Златов ощутил злорадное удовлетворение. — Ну-ка сейчас же успокойся и послушай..!

Лилит шумно выдохнула, встряхнула головой и как будто только теперь обнаружила, что в комнате, где она находится, уже вовсю бушует пожар. Охнув, она бросилась к своей кровати, сорвала с нее покрывало и с той же энергией, с какой только что поджигала все вокруг, принялась сбивать пламя с тумбочки и загоревшегося от нее подоконника. Юрий последовал ее примеру: схватил плоскую, но при этом достаточно широкую подушку и начал тушить ею пылающую кровать. Огонь поддавался с трудом — казалось, что горят не фанерные тумбочки и ватное одеяло с матрасом, а сухой хворост, который вдобавок еще и щедро полили бензином. С той лишь разницей, что хворост бы уже давно догорел и превратился в пепел.

— Попробуй втянуть это пламя в себя! — рявкнул Юрий, не особенно, впрочем, надеясь на успех. — Высоси из него всю силу!

— Как?! — простонала перепуганная Лилит, продолжая сражаться с подоконником.

— Как из людей! Как из газовой конфорки! — отшвырнув подушку, Златов снова принялся сбивать язычки пламени с собственной одежды. Справившись с этим, он помчался к двери за помощью — было ясно, что своими силами они с Лилит пожар не потушат.

— Юр, подожди! — радостный крик Лилит догнал его, когда он уже схватился за дверную ручку. — У меня получилось!!!

Златов обернулся. Огня в комнате действительно больше не было. От стоящей у окна кровати поднимались плотные, почти непроницаемые клубы дыма, к которым примешивался более слабый дымок, идущий от полуразвалившихся тумбочек и почерневшего подоконника. Лилит прижала ладонь ко рту и судорожно закашлялась. Юрий бросился к девушке, молча схватил ее за руку и потащил вон из комнаты. Она не сопротивлялась — лишь проходя мимо одной из уцелевших кроватей, взяла с нее свою сумочку. Коридор был практически пустым: только в дальнем его конце виднелись силуэты трех или четырех человек, до которых запах дыма, судя по всему, еще не дошел.

— Здесь есть, где спрятаться? — требовательно спросил Юрий.

— Зачем? — растерянно взглянула на него Лилит, но уже в следующий момент понимающе закивала. — На чердаке есть выход на крышу.

— А мы точно там никого не встретим? — решил на всякий случай уточнить Златов, но теперь уже Лилит дернула его за руку в сторону лестницы, и ему пришлось бежать вслед за ней.

— Днем здесь редко кто-нибудь бывает, — объясняла ему Лилит через некоторое время. — Обычно народ ночью сюда забирается. Звезды считают, свидания устраивают. Под Новый год мы здесь даже танцевали!

Они стояли в центре залитой черной смолой крыши и с трудом пытались отдышаться и успокоиться после всего пережитого.

— Кто все-таки тебя надоумил? — спросил, наконец, Златов без особого интереса в голосе. — Как ты догадалась, что нужна мне для информации?

Лилит хитро прищурилась:

— Умные учатся на чужих ошибках, так ведь?

Вместо ответа Златов достал из прикрепленного к поясу футляра мобильный телефон:

— Вот номер того отдела огненной общины, который занимается поиском магов среди обычных людей. Перепиши к себе. Это что-то вроде приемной комиссии.

— И что мне им сказать, когда я позвоню? — неуверенно просила Лилит, включая свой собственный мобильник.

— Решай сама, — устало отозвался Юрий. — Разумеется, ты можешь сказать правду. Но я тебе все-таки не советую так делать. Этим ты не только мне все испортишь — если огненные маги узнают, что ты тесно общалась с вербовщиком из водной общины, они никогда не будут доверять тебе до конца. Даже если ты будешь клятвенно их уверять, что не знала, чего я добиваюсь.

Лилит вернула ему телефон. Руки у нее все еще мелко дрожали — то ли от пережитого испуга, то ли от перенасыщения энергией.

— Кстати, ты можешь и вовсе никому не звонить, а оставить все, как есть, — продолжил Златов. — Но так делать тоже не стоит — сама ты не сможешь научиться контролировать свою силу. Так что если не хочешь поджигать все вокруг, как только тебя кто-нибудь разозлит...

— Ясно, — не дала ему закончить девушка. — В общем, как ни крути, а придется мне идти к огненным волшебникам и никому не рассказывать о нашем знакомстве. Неплохо ты все предусмотрел.

— Работа у меня такая, — холодно пожал плечами Юрий. — А если ты все же согласишься мне помогать, я тебя тоже этому научу.

— Не верю. И работать на тебя не буду.

— Тогда я всем расскажу о нашем знакомстве.

— Не расскажешь. Ты ведь хочешь остаться на своей должности. Так же сильно, как я хочу стать настоящей волшебницей. Мы оба не можем никому ничего рассказать.

Юрий посмотрел на нее с невольным уважением — не такая уж она наивная дурочка, как он думал!

— Так что же ты, в конце концов, собираешься делать? — чуть не закричал он, теряя терпение.

— А вот как раз этого-то я тебе и не скажу, — торжественно произнесла Лилит и лукаво подмигнула своему собеседнику. — Должно же у меня быть перед тобой хоть одно преимущество?

Глава XI

Просыпался Златов на следующий день как после хорошего похмелья — раскалывалась не только голова, но и все тело, а ладони еще и слегка жгло, словно их покусали какие-нибудь насекомые. Несколько минут он лежал с закрытыми глазами и с трудом, по частям, вспоминал все, что было с ним накануне. Он тушил пожар... который устроила Лилит... которая догадалась, что Юрий задумал, и, так сказать, выразила ему свое недовольство... Ох, лучше бы он сегодня вообще не просыпался!

А еще он вчера разговаривал с почтенной Фаиной... И не побоялся усесться на ее стол! И ему ничего за это не было — главная водная волшебница не стала делать молодому нахалу никаких замечаний, признав тем самым его право вести себя не так, как другие ее подчиненные! Эта мысль сразу заслонила собой воспоминания о ссоре с Лилит, и Юрий как будто даже почувствовал себя лучше. А еще через минуту, вспомнив, чем закончился его разговор с Фаиной и посмотрев на часы, он кувырком скатился с кровати и заметался по комнате в поисках одежды. Вот-вот позвонит Альбина, и ее ни в коем случае нельзя упускать — если провал с Лилит ему еще могут простить, то эта невероятно сильная волшебница непременно должна стать его единомышленницей!

Она действительно позвонила и согласилась на двадцатиминутный разговор с Юрием в скверике у больницы. Учитывая ее недоверчивый характер и почти полное отсутствие свободного времени, это было очень даже неплохое достижение. И хотя Златов довольно смутно представлял себе, как ему удастся уложиться в двадцать минут, описывая целый волшебный мир, к больнице он приехал с твердой уверенностью, что сделает все, как надо, и не повторит своей вчерашней ошибки.

Возле входа в больницу развевалось сразу два флага — трехцветный российский и белый с гербом Петербурга. Повертев головой, Юрий заметил флаги и на других домах, некоторое время поудивлялся, откуда они там взялись, а потом вдруг сообразил: наступил День Города, его трехсотлетний юбилей, которого он так ждал вместе со всеми остальными петербуржцами! Впору было изумляться собственному склерозу, но сделать этого Златову не дала подошедшая к больнице Альбина.

Они сели на ту же самую скамейку напротив входа в больницу. Казалось, оба не знают, с чего начать разговор. Юрий мельком скользнул взглядом по ауре Альбины и с удовлетворением отметил, что она стала еще более яркой и что на ее белоснежном фоне проступили тонкие золотистые прожилки.

— Вы каким-нибудь творчеством занимаетесь? — вырвалось у него.

— Да, — чуть удивленно ответила девушка. — Рисую и фотографирую. И как вы это узнали?

— Это одна из немногих вещей, которые я могу, — улыбнулся Юрий.

— А другие волшебники, значит, могут гораздо больше?

— Разумеется. Хотя у магии тоже есть предел.

Альбина задумчиво покачала головой:

— Извините, Юрий, но всего этого просто не может быть.

Златов не выдержал и рассмеялся:

— Как же не может? Ведь я сам — сын волшебников. И вы тоже — одна из нас!

— Это просто слова. Докажите!

— Да пожалуйста! Доказательство — то, что вы сделали для своего отца.

— Но я ничего особенного для него не делала! Я только хотела...

— Вот именно. Вы хотели, чтобы он был здоров во что бы то не стало, чтобы он дожил до пенсии и успел вырастить внуков. И ради этого были готовы пойти на все, что угодно, не думая о себе.

— Но это же естественное желание! Если бы все, кто любит своих родных, были, как вы говорите, волшебниками...

Юрий даже присвистнул:

— Нет, Альбина, вы определенно удивительный человек! Вы всерьез думаете, что все люди искренне любят своих родственников? А тем более родителей?

— Ну, не все, конечно, но обычно...

— Да, разумеется, — хмыкнул молодой человек. — Обычно мы их любим. Вот только когда им нужна наша помощь, почему-то начинаем вспоминать, как они в детстве ставили нас в угол, а потом не давали встречаться с соседской девочкой и дружить с какой-нибудь подозрительной компанией, и все время ворчали, что мы не оправдываем их надежд и что ничего хорошего из нас не выйдет! А если у наших родственников еще и квартирка отдельная имеется или мы после них можем какое-нибудь наследство получить!.. Какое там пожертвовать собой, да мы им даже элементарно посочувствовать не сумеем!

Последнюю фразу он произнес с таким жаром, что Альбина даже слегка отклонилась назад.

— Извините, — заговорил Юрий более тихим голосом, удивляясь про себя, с чего это он вдруг так разошелся. — К вам-то как раз все это никакого отношения не имеет. Вы — не такая, как все.

— Ну почему же? — усмехнулась девушка. — Думаете, у меня на отца нет никаких обид?

— Даже если и есть, вы смогли через них перешагнуть. Или так — несмотря на все обиды, его жизнь была для вас дороже, чем ваша собственная.

— Это верно, — не стала спорить Альбина. — Это и сейчас так.

— Вот видите! Именно это его и спасло!

Наконец, на лице альбиноски промелькнула тень сомнения. Очень легкая тень, почти незаметная, но все-таки она там была — Златов был твердо в этом уверен.

— Но тогда получается, — медленно и спокойно, словно пытаясь решить поставленную перед ней сложную задачу, заговорила Альбина, — что теперь мне придется скоро умереть?

— Господи, да конечно же, нет! — нетерпеливо воскликнул молодой человек. — Как раз это отсюда абсолютно не следует! Наоборот, в тех книгах, что я просматривал, говорилось что-то типа того, что человек, который согласился отдать жизнь за другого, как раз больше всех и достоин жизни. А тот его близкий, из-за которого он на это решился, тоже достоин, чтобы его спаситель остался рядом с ним — ведь если его так сильно любят, значит, он сумел заслужить такую любовь. Короче, там по этому поводу была целая куча громких фраз, и я совсем уж глубоко в них не вникал. Но общий смысл там именно такой: с тем, кто совершает такую целительскую магию, ничего плохого не случается. Ну, кроме того, что он много сил при этом теряет, ну так ведь это все потом восстанавливается... Ну как, верите вы мне теперь или нет?

— Вам честно сказать? — в ее голосе зазвучала уже знакомая Юрию беспомощность. — Не знаю.

— Ладно, — тяжело вздохнул Златов, — попробуем по-другому. Давайте вечером прогуляемся по центру города.

— Зачем?

— Я попробую вам там кое-что показать. Возможно, у вас уже получится что-нибудь увидеть, хотя бы чуть-чуть.

— Что именно?

— Ну, может быть, ауры у старинных зданий. Или у людей, которые будут там гулять. Сегодня же праздник, а у тех, кто радуется, ауры ярче. А может, там кто-нибудь из наших решит похулиганить, фокус какой-нибудь показать.

Альбина наморщила лоб:

— Праздник? Ах да, ведь сегодня двадцать седьмое! Я и забыла совсем... Но, Юрий, неужели вы думаете, что я пойду развлекаться, когда мой отец лежит в больнице?

— Так мы же не развлекаться идем, а работать! Ну или, скорее, получать новую информацию.

— И чем я тогда буду отличаться от тех эгоистов, про которых вы только что говорили?

Златов не нашелся, что ответить, и Альбина, воспользовавшись создавшейся паузой, поднялась со скамейки:

— Спасибо вам еще раз за все. Но теперь мне действительно пора. Не обижайтесь.

Все-таки она ему не поверила! А может, просто не захотела поверить? Или побоялась? Мысленно попрощавшись с карьерой в высшем руководстве водной общины, Златов тоже встал и протянул Шороховой руку.

— Если вы когда-нибудь передумаете, позвоните мне, — сказал он скорее для очистки совести, чем всерьез надеясь, что это произойдет. — Или если на вас выйдут другие волшебники и будут звать вас в свою общину.

— Хорошо, — ответила Альбина, но Юрий был уверен, что она тоже соглашается с ним только для виду. Он проследил, как она поднимается по ступенькам на больничное крыльцо, а затем, развернувшись, отправился в сторону остановки. Сегодня вечером или, в крайнем случае, завтра, он должен будет позвонить Фаине. Если он этого не сделает, она отыщет его сама, и ему все равно придется перед ней отчитываться. Да и не будет он от нее прятаться — не в его привычках оттягивать неприятные моменты, когда можно разделаться с ними побыстрее и потом уже ни о чем не волноваться. То есть, волноваться, конечно, ему все равно придется, но теперь уже о другом. Например, о том, как сделать карьеру менеджера...

А вдруг Альбина все-таки заинтересуется магией и позвонит? Или, может быть, Лилит перестанет на него обижаться? В конце концов, он действительно не сделал ей ничего плохого! Да нет, не бывает в жизни чудес, в этом Симеон был прав. Обеим этим девушкам Юрий Златов нужен еще меньше, чем всему остальному магическому миру. И из-за этого ему было едва ли не так же сильно обидно, чем из-за своей неудавшейся "шпионской деятельности".

Дверь в палату Альбине открыл сам Григорий Шорохов. Пропустив мимо ушей ее возмущенные вопли о том, что ему пока еще никто не разрешал вставать, он небрежно придвинул к своей постели стул и жестом пригласил дочь садиться.

— Ну рассказывай, — сказал он с улыбкой, усаживаясь на край кровати. — Что это за красавчик, с которым ты все утро любезничала?

— Какой еще красавчик? — не сразу поняла Альбина. — Ты в окно, что ли, меня видел? Ну я же сказала, что тебе нельзя вставать! Что ты, как маленький!

— Ладно-ладно, не сердись, я всего на минуточку решил в окно выглянуть, посмотреть, какая сегодня погода, — примирительно продолжил Григорий. — И вдруг вижу — ты внизу сидишь с каким-то жгучим брюнетом!

— Это не то, что ты думаешь, это просто случайный знакомый. Он сюда тоже кого-то навестить приезжал, — солгала Альбина она, чтобы избежать расспросов про то, как именно она познакомилась с Юрием.

— Но он тебе хотя бы понравился?

— Пап, ну что за глупости? Я его всего второй или третий раз в жизни видела!

— Да? Ну хорошо, я подожду, когда ты получше его узнаешь, и потом уже буду расспрашивать.

— Делать мне больше нечего — лучше его узнавать!

— Все-все, не обижайся. Но я действительно был бы рад, если бы у тебя появился молодой человек. Тебе уже давно пора.

"Да, вот я прямо сейчас все брошу и пойду себе молодых людей искать! Сразу нескольких!" — мысленно прокомментировала Шорохова отцовский совет и начала выкладывать на стол фрукты, бутылки с соками и прочие вкусности.

— Ладно уж, не хочешь про молодых людей говорить, расскажи, как там праздник проходит, — потребовал Григорий.

Альбина, вспомнившая о празднике несколько минут назад, ничего особенно по дороге в больницу не заметила, но, решив не разочаровывать отца еще и в этом, принялась сочинять, вспоминая, как проходили предыдущие дни рождения Петербурга.

— Ты знаешь, ничего так, все флагами завесили, шариками воздушными... Шествие какое-то сегодня в центре было... Петр Первый с трибуны речь говорил.

— И только-то! — протянул отец. — Я думал, хоть на юбилей города они что-нибудь поинтереснее придумают!

— Еще вечером будет основная программа, — вспомнила Альбина новости, услышанные накануне краем уха по телевизору. — Лазерное шоу в Петропавловке и еще какие-то гуляния.

— О, вот это уже что-то новенькое! А что это за шоу такое? — заинтересовался Шорохов.

— Сама еще не знаю.

— Тогда вот тебе партзадание — сходишь туда, а потом все мне расскажешь. Должен же я в курсе быть, что в родном городе происходит!

— Ой, пап, у меня сегодня времени нет по всяким гулянкам ходить! Я лучше по телевизору потом посмотрю...

— Нет уж, посмотришь "в живую" и перескажешь мне завтра во всех подробностях. Ты же сама сказала, что это вечером будет, значит, работа тебе не помешает.

— Я сейчас верстку на дом беру, и фотографии у меня не все готовы.

— Но завтра-то выходной! Аля, неужели тебе так трудно один раз ради меня сходить на праздник?

Шорохова закатила глаза:

— Хорошо, если уж ты так настаиваешь, схожу. И еще фотографий наделаю и заставлю тебя каждую посмотреть и прокомментировать!

— Вот и молодец, можешь ведь, когда захочешь, — ворчливо отозвался Григорий, но в уголках его глаз неожиданно заблестели едва заметные слезы. — Пожалуйста, сделай так. И вообще, отдохни там как следует.

— Я постараюсь, — пообещала ему девушка.

Писк мобильника вывел Юрия из задумчивости, когда он уже подъезжал к Васильевскому острову. На экранчике мигал номер Альбины.

Глава XII

"Кто бы мог подумать, что в Питере живет столько народу?" — в этот вечер 27 мая 2003 года в городе, наверное, не было человека, которому не приходила бы в голову такая мысль. Даже если учесть, что немалую часть собравшихся на улицах людей составляли приехавшие на юбилей Петербурга туристы, общее их количество все равно поражало воображение. Плотная толпа зрителей заполнила всю набережную Невы напротив Петропавловской крепости. Все они надеялись посмотреть долгожданное лазерное шоу, однако шанс увидеть это необычное зрелище был лишь у тех зрителей, кому удалось пробиться вплотную к гранитному парапету. Задние ряды оказались в гораздо более худшем положении, но при этом не теряли надежды его изменить: люди постарше аккуратно протискивались поближе к Неве, подростки, подсаживая друг друга, забирались на растущие вдоль набережной деревья, а совсем маленькие дети удобно устроились на шеях у своих пап. Их примеру последовали и некоторые предприимчивые девушки, взобравшиеся на плечи к собственным молодым людям.

Одних только Юрия с Альбиной приближающееся шоу, казалось, не интересовало вовсе. Крепко вцепившись друг в друга, чтобы не потеряться в толпе, они медленно продвигались вдоль набережной по тротуару, где давка была не такой сильной, и даже не пытались найти для себя удобный "наблюдательный пункт". Все их внимание в тот момент было сосредоточенно на окружающих людях. Юрий глазами указывал своей спутнице то на нескольких девушек, не побоявшихся вскочить на парапет, держа за руки своих оставленных на земле кавалеров, то на солидного вида дамочку лет сорока, весьма успешно взбирающуюся на одну из толстых нижних веток увешанного мальчишками дерева. Взгляд Альбины переходил с одной зрительницы на другую, на ее лице каждый раз застывало сосредоточенное выражение, но, в конце концов, она поворачивалась к Златову со слегка виноватой улыбкой и молча качала головой.

— Что, и у того мужика ничего не видишь? — вздохнул Юрий после очередного неудачного "эксперимента", когда его спутница несколько минут буравила взглядом мужчину средних лет, скромно стоящего в стороне от основной давки. — Это волшебник из подземной общины, у него аура такая яркая, желтая...

— Извини, Юрий, — беспомощно развела руками Шорохова.

— Что же мне с тобой делать? — в отчаянии простонал молодой человек, и внезапно его осенило. — Вот что — идем в Эрмитаж. Там всю ночь сегодня свободный вход для всех посетителей.

— И ты думаешь, там у меня получится лучше, чем здесь?

— Очень даже может быть. Там не только восторженные люди будут шастать, там еще и каждая вещь, каждая стена имеют свою ауру. А еще там может объявиться один маг-хулиган, изображающий призрака. Его ты точно увидишь!

— Ну, если ты думаешь, что это сработает...

— Давай попробуем, — умоляюще взглянул ей в глаза молодой человек. — Если в Эрмитаже ничего не получится, значит, ты просто еще недостаточно восстановилась. Тогда мы подождем еще несколько дней — ты же очень быстро силу набираешь! Ведь ты согласишься подождать, а потом еще раз попробовать, правда?

Девушка на мгновение задумалась. Весь день, с той самой минуты, когда она решила пойти с Юрием на праздничное гуляние, чтобы "посмотреть на людей магическим зрением", ее не покидало чувство, что выглядит она самым глупейшим образом. То, что встреченные ею люди не знали о ее попытках увидеть их ауры, значения не имело — Шорохова выглядела глупо в своих собственных глазах, и этого ей было более, чем достаточно.

— Я попробую, — выговорила она, наконец, и Юрий, не удержавшись, расплылся в радостной улыбке. — И сейчас, и через несколько дней, если сегодня у меня ничего не выйдет. Идем в Эрмитаж!

В облаке белого дыма над Петропавловской крепостью заплясали ярко-зеленые, как ауры лесных магов, лучи, складывающиеся в самые разные, но неизменно потрясающе-красивые узоры. Вот только Златову было сейчас не до них, да и Альбина лишь мельком взглянула на заворожившее всех остальных зрелище, на секунду приподнявшись на цыпочки.

— Я отцу обещала про это рассказать, — объяснила она своему спутнику и поспешила по набережной вслед за ним.

Дворцовая площадь тоже была полна народа, а перед входом в Зимний дворец выстроилась длинная очередь, загибающаяся спиралью вокруг Александровской колонны. Однако к этому препятствию Юрий был готов: он уверенно увлек Альбину в узкий переулок за площадью и распахнул перед ней неприметную дверцу для сотрудников музея, много лет назад бывшую входом для императорских фрейлин.

— Увидишь кого-нибудь из смотрительниц — поздоровайся с таким видом, будто мы имеем полное право здесь находиться, — шепнул Златов девушке, когда они поднялись на верхний этаж. Та рассеянно кивнула, оглядываясь по сторонам:

— Раньше я всегда попадала сюда через парадный вход.

— Ты здесь часто бывала?

— Я окончила художественную школу, для меня музеи — это как дом родной, — улыбнулась Альбина. — В них даже освещение всегда особенное, ты обращал внимание? Теплое такое, золотистое...

Юрий Златов даже подпрыгнул от неожиданности:

— Так ты все-таки это видишь? И раньше видела? Какого же лешего я с тобой столько мучался?!

И снова Шорохова посмотрела на него с полным непониманием в глазах:

— А разве другие этого не видят?

Юрий в ответ только едва слышно застонал. Его спутница медленно огляделась вокруг, стараясь уловить источник золотистого света.

— Не пытайся сосредоточиться — наоборот, попробуй расслабить глаза, — шепотом посоветовал ей Златов. — Ты уже почти у цели!

— Кажется, получилось, — также тихо выдохнула Альбина через минуту и начала с удивлением, словно видя их впервые, разглядывать висевшие на их пути картины. Ее "наставник" прикрыл глаза и чуть наигранным жестом прижал руку к груди. Однако уже в следующий момент он с трудом удержался, чтобы не схватиться за сердце по-настоящему — в конце галереи показалась хрупкая девичья фигурка Лилит, окруженная необычайно яркой аурой кровавого цвета. И направлялась она прямо навстречу ему с Альбиной.

— Юрий, скажи, — осторожно спросила Шорохова, — такие ореолы есть только у старинных картин или..?

— Они есть у любых творческих произведений, даже у детских рисунков, — быстро ответил Златов и, взяв Альбину под руку, попытался развернуть ее в сторону одного из залов. — И у твоих картин они тоже должны быть.

— Приду домой — обязательно посмотрю, — Альбина машинально сделала шаг вслед за Юрием, но внезапно остановилась. — Слушай, а почему вот здесь потолок меньше светится? Его что, нетворческие люди делали?

Златов посмотрел вверх: над ними было одно из тех мест, которые, как он предполагал, создавал кто-то из подземных магов.

— Замечательно, что ты это заметила, — похвалил он свою "ученицу". — В этом месте потолок строили или, может быть, ремонтировали волшебники. Те, чья стихия — земля. У всех их творений ауры желтого цвета, но не такие яркие, как у произведений искусства.

— Да-да, точно — совершенно разные оттенки! Слушай, а вон там сияние вообще как будто пропадает, — Альбина указала рукой на другой участок потолка. — Это так и должно быть?

Место, о котором она спрашивала, тоже излучало янтарно-желтый свет, но он и в самом деле был совсем слабым, полупрозрачным. Такой же слабой сейчас была аура самой Альбины. А еще Юрию в этот момент почему-то вспомнился ореол превращенного в ложечку карандаша, который он во время своего первого визита к почтенной Фаине видел у нее на столе.

— Нет, по идее, совсем не должно... — пробормотал Златов, но додумать, что бы все это значило, ему не удалось — как раз в этот момент на него вихрем налетела негодующая Лилит:

— Вот ты, значит, где?! Со мной не получилось, так теперь другой идиотке мозги компостируешь?

"Сейчас она здесь что-нибудь подожжет, — обреченно подумал Златов. — Что ж, это будет чудная демонстрация магии для Альбины — уж тогда-то она точно в нее поверит!"

Но начинающая огненная чародейка, похоже, уже наученная горьким опытом, поджигать ничего не спешила, хотя и смотрела на Юрия с нескрываемой яростью. Альбина, посчитав, что ее спутнику случайно встретилась бывшая ревнивая пассия, отступила на шаг и невольно залюбовалась окружающим эту девушку алым пылающим ореолом. Лилит тоже смерила ее быстрым взглядом, с легким удивлением остановилась на ее красных глазах и белоснежных коротких волосах, после чего снова повернулась к Юрию:

— Сам ей скажешь, для чего она тебе нужна, или мне это сделать?

— Лилит, мы в музее, — строго напомнил ей Златов. — Если ты будешь скандалить, нас всех отсюда выгонят. Как ты вообще сюда попала — там же очередь?

— Забыл, на кого я учусь? — с торжествующим видом отозвалась Лилит. — Нам еще зимой пропуска в эрмитажный студенческий клуб оформили. И никто нас отсюда не выгонит, все смотрители сейчас внизу.

— Все равно, — Юрий шагнул к огненной волшебнице, протягивая ей руку. — Если хочешь поговорить, пошли на улицу.

— Мне уйти? — неуверенно предложила ему Альбина.

— Нет, подружка, оставайся, — тут же метнулась к ней Лилит, — я тебе сейчас расскажу, для чего этот недоделанный маг с тобой возится! Ему надо...

— Лилит, заткнись! — рыкнул на нее Юрий и, заметив появившуюся в конце галереи группу людей, решительно схватил обеих девушек за руки и потащил их обратно, к служебной лестнице. К его крайнему изумлению, Лилит, не сопротивляясь, зашагала рядом с ним, а вот Альбина неожиданно остановилась, как вкопанная. Обернувшись, Златов увидел, что она продолжает внимательно изучать потолок, который, судя по всему, интересовал ее сейчас немного больше, чем причины ее странного знакомства с Юрием. И, пожалуй, в этом она была права, потому что ауры заколдованных частей эрмитажной крыши таяли на глазах в буквальном смысле этого слова, становясь все более прозрачными. И означать это могло только одно: вложенная в строительство крыши Зимнего дворца магия просто-напросто заканчивалась, а тот колдун, который ее строил, по каким-то причинам не удосужился обновить свое волшебство.

— Ну и чего мы стоим? — презрительно фыркнула Лилит. — Нас ведь действительно сейчас выпроводят!

— Подожди, — быстро пробормотал Юрий. — Подождите обе и помолчите, ясно?

Должно быть, вид у него был совсем серьезный и испуганный, потому что ни Лилит, ни Альбина даже не попытались возразить или спросить у него, в чем дело. Все трое замерли, задрав головы и сосредоточенно глядя на потолок. Со стороны могло показаться, что музейные посетители просто любуются его художественной лепниной.

А на самом деле две девушки растерянно хлопали глазами, пытаясь понять, что означает это слабеющее сияние и почему Юрий вперился в него таким напряженным взглядом. А сам Златов уже все понял, и теперь с ужасом просчитывал последствия того, что должно было вот-вот произойти.

Балки и кирпичи, из которых была построена крыша Зимнего дворца, действительно были ненастоящими. Не все, но многие из них были созданы волшебниками из других предметов. И как раз сейчас вложенный в эти превращения магический заряд заканчивался, и куски крыши вот-вот должны были вернуть себе свой первоначальный облик, то есть превратиться в небольшие куски досок или палок. И когда это произойдет, начнется цепная реакция — все заколдованные предметы, находящиеся рядом с этими досками или палками, тоже начнут самопроизвольно расколдовываться, превращаясь в то, чем они были раньше. А поскольку волшебства в стены и перекрытия Зимнего дворца было вложено немеренно, то пострадает не только это здание, но и те, что находятся по соседству, а от них реакция перекинется на следующие дома. Сколько в их стенах заколдованных камней, сколько среди их жильцов волшебников, у которых дома наверняка есть во что-нибудь превращенные вещи?

Златов беспомощно огляделся вокруг. В худшем случае "спонтанная расколдовка" разрушит весь исторический центр города. В лучшем — обрушит здания Эрмитажа, по которым сейчас прогуливается огромное количество людей и в одном из которых, кстати сказать, находится он сам. И он абсолютно ничего не может с этим поделать, потому что даже если бы он и был нормальным волшебником, его силы все равно бы не хватило на то, чтобы заново заколдовать столько больших предметов сразу. Для этого нужно хотя бы несколько магов, и желательно, чтобы все они принадлежали к одной стихии, причем лучше всего к той, при помощи которой крыша была создана в первый раз.

— Стойте здесь, — приказал Юрий девушкам, собираясь бежать на нижние этажи и искать среди туристов или экскурсоводов хотя бы парочку волшебников. Но внезапно понял, что это не выход, потому что, скорее всего, никаких магов он там не найдет — все они сейчас отмечают День Города в своих общинах. А если даже кто-нибудь из чародеев и решил сегодня пойти в музей, Златов все равно не успеет вовремя его отыскать. Пока он будет толкаться в музейных залах и высматривать людей с одноцветными аурами, пока растолкует найденным магам, что от них требуется, крыша уже рухнет. Но ведь ему и незачем это делать: рядом с ним уже стоят две волшебницы, одна из которых, если верить прогнозу Фаины, должна быть сильнее, чем все пятеро старейшин вместе взятые!

Если бы она еще была сейчас в хорошей магической форме и хотя бы немного умела колдовать, ей бы вообще цены не было...

— Юрий, — спросила Альбина. — Скажи, что не так? Я могу тебе как-то помочь?

— Можешь, — закивал Златов. — И не только мне. Есть здесь выход на крышу?

— Есть! — одновременно ответили Лилит и Альбина.

— Идем туда. Быстро. Бегом!

— Тогда нам сюда! — Лилит бросилась в сторону служебного входа, через который Юрий с Альбиной вошли в музей. Двое ее "товарищей по несчастью" поспешили за ней.

Сверху Зимний дворец казался удивительно высоким. Люди, гуляющие по Дворцовой площади и ожидающие своей очереди для экскурсии в музей, выглядели с крыши Эрмитажа совсем крошечными букашками. А венчающие дворец малахитово-зеленые вазы и скульптуры оказались выше человеческого роста, хотя с земли всегда выглядели такими маленькими...

Все эти мысли промелькнули где-то в глубине сознания Златова, когда он, едва поспевая за своими спутницами, выбрался на выкрашенную в зеленый цвет крышу и остановился на узком деревянном настиле с перилами. Он даже успел подумать, что настил этот, по всей вероятности, предназначен для работников, сбрасывающих зимой с крыши снег или реставрирующих статуи с вазами. Но потом все эти мысли исчезли, уступив место лишь одной — очень скоро от этой крыши, да и от всего здания останутся одни развалины!

Он переключился на магическое зрение. Крыша с легкостью поменяла свой цвет с зеленого на золотой. Точнее, на золотой с бледно-желтыми проплешинами, которых на ней было не меньше десятка.

— Лилит! — скомандовал Юрий. — Возьми Алю за руку! Нет, не за кисть, за плечи ее обними! По моей команде будешь отдавать ей свою энергию, как я тебя учил! Аля, подними руки! Сейчас я буду делать особые жесты, а ты их за мной повторишь. Только внимательно смотри, повторять их надо абсолютно точно! Теперь обе посмотрели на крышу "третьим глазом"!

Некоторые из скучающих в очереди людей с удивлением заметили тусующуюся на крыше Зимнего дворца компанию, состоящую из парня и двух молодых девушек. Кто-то даже помахал им рукой и с радостью увидел, что двое из забравшихся на верхотуру людей машут ему в ответ. Третья девушка, правда, махать не стала — она, похоже, неуютно чувствовала себя на высоте, потому что обеими руками держалась за свою подругу...

А вышедший на площадь из-под арки Генштаба лесной маг Симеон с еще большим изумлением увидел над крышей Эрмитажа ярчайшие белые и красные вспышки, рядом с которыми пульсировала средних размеров "черная дыра". Приглядевшись получше, он удивился еще больше — на крыше хозяйничали трое волшебников, принадлежавших к огненной, водной и металлической стихиям.

Эти минуты на крыше Юрий Златов всегда потом вспоминал, как самые счастливые моменты своей жизни. Молодой человек забыл о том, что дворец, на верхушке которого он стоял, в любой момент может рухнуть, и о том, что знакомство Альбины с Лилит означает окончательный провал всей его секретной работы на водную общину. В голове у него вертелось только одно — вложенное в постройку крыши волшебство необходимо укрепить, и сделать это сейчас может только Альбина, с помощью Лилит и под его руководством. И она это делала, старательно копируя его жесты, повторяя каждое движение, которые он разучивал с самого детства, надеясь, что когда-нибудь сам сможет превращать одну вещь в другую. И когда, повинуясь ее рукам, магические "прорехи" в крыше начинали наливаться ярким бело-розовым сиянием, Юрию казалось, что это проделывает он сам, а не его ученица.

Это ощущение не пропало и после того, как все закончилось. Убедившись, что все заколдованные части крыши получили новый мощнейший магический заряд, Златов почувствовал такую сумасшедшую усталость, словно он действительно сделал все самостоятельно, а не просто стоял рядом, руководя этим процессом. Его помощницы выглядели еще хуже. Лилит, отпустив Альбину, молча привалилась к перилам, а затем присела рядом с ними на корточки. Шорохова на ногах устояла, но тоже вцепилась в металлические перила обеими руками, жадно впитывая их энергию. Ее аура выглядела еще более истощенной, чем в тот день, когда Юрий увидел ее впервые. Да и у Лилит она теперь была не намного лучше.

— Девочки... — выдохнул Златов. — Вы не представляете, как я вас люблю... Аля, ты гений, ты действительно лучшая из волшебниц!

Он нагнулся к Лилит, взял девушку за плечи, помогая ей подняться на ноги, и сразу же почувствовал, как она неосознанно, но довольно сильно потянула из него силу. Останавливать ее он не стал, прекрасно понимая, что если Лилит не "подзаправится" от него сейчас, то вполне может не дойти до выхода из музея.

— Эй, вы что тут делаете? — из ведущего на крышу люка высунулась пожилая музейная смотрительница. — Кто вас сюда пустил?

— Никто не пускал, — честно признался Юрий. — Мы сами.

— Слезайте немедленно! — непререкаемым тоном потребовала женщина.

— Сейчас слезем, — послушно согласилась Лилит и, высвободившись из рук Юрия, пошла к люку. — С праздником вас, с Днем Города!

— И вас также, — все еще сердито отозвалась сотрудница Эрмитажа, скрываясь в глубине люка, чтобы пропустить в него нарушителей порядка. — Я понимаю, что праздник, но зачем же хулиганить?

— Мы не хулиганим, мы просто хотели посмотреть на город с высоты, — объяснила ей Альбина, спускаясь с крыши вслед за Лилит. — Он отсюда такой красивый...

— Это точно, красивый, — перед тем, как скрыться в люке, Златов окинул взглядом окружающее пространство. Конная скульптурная группа, застывшая на самом краю крыши Генштаба была совсем близкой — они с Юрием находились на одинаковой высоте — а вот ангел на вершине Александровского столба был все таким же невообразимо далеким, каким казался с земли. А дальше, в лучах заходящего солнца сияли золотом купол Исаакиевского собора и шпили Адмиралтейства и Петропавловки, блестела Нева, и сверкало множество высоких и низких разноцветных крыш...

— Он отовсюду красивый, — еле слышно повторил молодой человек. — Только не все это замечают.

Глава XIII

Три человека — парень и две девушки — стояли на набережной напротив Зимнего дворца и молча смотрели то друг на друга, то на главное здание музея, с крыши которого они только что спустились. Была глубокая, хотя и очень светлая ночь, но по Эрмитажу по-прежнему прохаживались посетители, с восторгом думая о том, что им выпало редкое развлечение: побывать в музее в такое неурочное время. А троица на набережной все не расходилась — слишком тяжело им было расставаться после нескольких минут совместного волшебства, когда все трое действовали, как единое целое...

Первой не выдержала Лилит.

— Ну я побежала, — заявила она и озорно подмигнула Альбине. — Будет время — звони!

Перейдя через дорогу, она обернулась, и послала Юрию с Альбиной воздушный поцелуй. Хотя, вполне возможно, что предназначался он только Шороховой. Та в ответ помахала своей новой приятельнице рукой, и Лилит, чуть пошатываясь, направилась к торчащему из-за угла Зимнего дворца "хвосту" очереди, немного кровожадным жестом потирая руки.

— Пошла сосать энергию, — усмехнулся Юрий.

— Ничего, сейчас ей простительно, — заступилась за девушку Альбина. — В конце концов, если бы не она, этих людей, возможно, уже не было бы в живых.

— Это верно, — согласился Златов. — Ну а ты теперь куда?

— Домой, отсыпаться.

— А завтра что будешь делать?

— Поеду к отцу, расскажу ему о юбилее. Жаль только, что самое интересное придется от него скрыть. А потом позвоню в металлическую общину.

— Не боишься?

— А почему это я должна бояться?

— Ну, неволшебники часто или боятся всего сверхъестественного, или вообще начинают это ненавидеть. А ты все-таки росла, как обычный человек.

— Ну что ты, Юрий! Как я могу бояться того, что помогло моему отцу выжить?! А тем более, плохо к этому относиться?

Возразить на это Златову было нечего, и он понял, что сейчас Альбина уйдет.

— Послушай, — заговорил он, чтобы еще немного протянуть время, — даже если бы мой план удался, ни тебе, ни Лилит это бы не повредило.

— Да, наверное, — равнодушно пожала плечами Шорохова. — Я тебя ни в чем и не обвиняю. Ну, пока?

— До встречи, — Юрий был почти полностью уверен, что встретиться им с Альбиной больше не придется. Она улыбнулась ему — робко, словно только сейчас вспомнила, как это делается — и, не оглядываясь, застучала каблуками вдоль набережной.

Сам Златов домой в эту ночь не торопился: он медленно прошествовал по Дворцовому мосту через Неву и потом долго петлял по улицам Васильевского острова, удивляясь, что даже в белые ночи в этом месте царит полумрак, хотя и на мосту, и у Эрмитажа было совсем светло. В результате до своей квартиры он добрался только под утро и, не раздеваясь, упал на кровать. И во сне он продолжал упиваться тем возникшим у него на крыше музея ощущением совершенно полного счастья, предчувствуя где-то в глубине души, что больше оно уже никогда не повторится...

Он успел проспать всего пару часов и подпрыгнул на кровати от телефонного звонка. Снял трубку, не глядя на номер звонившего, но полностью уверенный, что это Фаина — после всего, что случилось накануне, догадаться об этом было совсем не трудно.

— Да, почтенная, — произнес он, стряхивая с себя остатки сна. — Я вчера не стал вам звонить — очень поздно было.

— Это я уже поняла, — ответил ему мягкий голос начальницы. — Но сегодня мне бы очень хотелось услышать твою версию событий.

— Да, почтенная, разумеется.

— Но сначала с тобой хочет увидеться заместитель почтенного Богдана, — тем же мягким тоном сообщила Юрию главная водная волшебница.

— Зачем? — ошарашенно пробормотал молодой человек.

— Понятия не имею, но надеюсь, что об этом ты мне тоже сегодня расскажешь. В общем, собирайся — подземный маг Эраст Вечерковский ждет тебя в их главном питерском офисе в одиннадцать часов. А после того, как он с тобой пообщается, приедешь ко мне.

— Да, почтенная, — обреченно вздохнул Юрий и, обнаружив, что до встречи с неизвестным ему Эрастом осталось чуть больше получаса, галопом бросился в ванную.

"Может, оно и к лучшему, что с вербовкой у меня ничего не вышло, — рассуждал про себя Златов, через некоторое время спускаясь в метро. — Это же никаких нервов не хватит: постоянно что-то выведывать и при этом следить, чтобы твои информаторы ничего не заподозрили! А они тебя за это будут огнем поливать или еще что похуже устраивать! Да еще и начальство тебе каждое утро спать не будет давать! Нет уж, куда спокойнее с нормальными людьми работать. Менеджером..."

Руководство подземной общины, за исключением почтенного Богдана и еще нескольких стариков, не сумевших привыкнуть к ритму современного города и живших в Саблино, обосновалось в центре Петербурга в буквальном смысле под боком у одной из центральных станций метро. Чего в этом решении было больше — тонкого расчета, что в случае чего обычные люди будут искать их здесь в самую последнюю очередь, или желания показать собственную "крутость", занимаясь магией практически у всех на виду — подземные волшебники, наверное, и сами бы не смогли четко ответить.

Сам Юрий Златов в резиденции своих подземных коллег ни разу не был, но где она находится, естественно, знал. Выйдя на нужной станции, он неспешным шагом двинулся в конец платформы и свернул в узкий коридорчик, предназначенный для перехода на другую ветку метро. Выложенный белой кафельной плиткой, он выглядел не слишком привлекательно, чем-то напоминая вход в общественный туалет, и поэтому обычно пассажиры метро проходили на соседнюю станцию через другой, более широкий и красивый коридор. Если же кто-то из них и оказывался в этом маленьком проходе, они редко обращали внимание на узкую дверь без каких-либо табличек и даже без ручки, расположенную в одной из кафельных стен. Пассажиры считали эту дверь входом в какое-нибудь служебное помещение, а работники метро — никому не нужным запасным выходом. И именно перед нею Златов остановился ровно в назначенное ему время.

Дверь распахнулась почти сразу же, и приветливая женщина в лимонно-желтом костюме пропустила Юрия внутрь.

— У меня встреча с почтенным Эрастом, в одиннадцать часов, — сообщил он ей, и подземная волшебница кивнула:

— Да-да я в курсе. Эраст Вечерковский ждет вас на минус первом этаже. Идите за мной, — и она начала спускаться по узкой лестнице.

Лестница привела их в длинный подземный коридор, залитый ярким светом. Юрий заметил, что стены в подземелье облицованы желтым мрамором, а таблички на дверях кабинетов выкрашены золотистой краской, и удивился: вроде бы подземелье, а такое светлое и просторное! Не сравнить с главным офисом его собственной общины, где всегда царил полумрак из-за черных обоев и занавесок.

Встретившая его женщина распахнула перед Златовым одну из дверей, и он оказался в небольшом кабинете, также оформленном в ярко-желтых тонах. Хотя кое-что общее с кабинетом Фаины у этой комнаты все-таки было: в один из шкафов бы встроен огромный аквариум, в котором неподвижно лежала свернувшаяся кольцами змея — желто-белый питон. Символ земной стихии и общины подземных магов, их любимое животное. Златов передернулся — хорошо еще, что ни лесным, ни огненным чародеям не разрешается держать при себе свою "священную живность"! Если бы в их общинах жили драконы или фениксы, это было бы катастрофой!

Сидевший за столом хозяин кабинета поднял голову и не слишком приветливо кивнул на стул рядом с собой:

— Присаживайтесь, Юрий Германович.

Златов придвинул стул поближе к столу и настороженно взглянул на сидящего напротив волшебника. Он выглядел довольно молодым и, похоже, специально старался казаться старше. Юрий вспомнил, что и Фаина, и дежурившая у двери подземная волшебница называли его по фамилии и без эпитета "почтенный". Значит, Эрасту точно меньше ста лет. Интересно, как ему удалось так быстро дослужиться до заместителя главы общины?

Эраст, в свою очередь, тоже разглядывал посетителя. Взгляд его пронзительных темно-карих глаз и недовольно поджатые губы не предвещали Златову ничего хорошего. "У такого на стол не усядешься!" — пришла ему в голову неожиданная мысль.

— Итак, Юрий Германович, — заговорил, наконец, подземный волшебник, и в его голосе послышалась почти не скрываемая ирония — таким тоном люди в шутку обращаются по имени-отчеству к маленьким детям. — Не знаю, понравится вам это или нет, но судя по всему, нам с вами теперь предстоят некоторые совместные дела.

— Какие? — удивился Юрий.

— А вы не догадываетесь? Не только ваша община желает знать, что происходит у конкурентов. Подземные маги тоже иногда проявляют такое любопытство. И, пожалуй, нам оно простительнее, потому что мы пока еще являемся главной магической общиной этого города.

Златов едва удержался, чтобы не вздрогнуть — что этот хрыч имеет в виду? Что он знает?

— Извините, не понимаю, о чем вы, — выдавил он из себя. Фраза прозвучала настолько фальшиво, что ему вряд ли поверил бы и гораздо более наивный человек.

— Понимаете, понимаете. Мой начальник слишком хорошо знает почтенную Фаину. Эта интриганка ни за что бы не упустила такой удобный случай, как вы.

— Случай? — вскинулся Юрий.

— Ну да. Человек, знающий все о волшебстве, но не имеющий к нему никаких способностей. Следовательно, официально не подчиняющийся законам магических общин и не обязанный выполнять их предписания. И значит, имеющий полное право знакомиться с волшебниками из немагических семей и рассказывать им о магии, не сообщая о них руководству общин. И продолжать отношения с ними после того, как их все-таки примут в ту или иную общину. Мы были уверены, что Фаина использует вас именно для этой цели. И ваши вчерашние подвиги на крыше Зимнего полностью нас в этом убедили.

Златов поежился. Человек, сидящий перед ним, продолжал сверлить его глазами. Похоже, он и правда все знал про их с Фаиной план, и сколько ни отпирайся, переубедить его в этом будет невозможно. Вот только стоит ли отпираться — ведь Юрий все равно не справился со своим заданием? "А чего я тогда так нервничаю?! — осенило молодого человека. — Мало ли, что мы с Фаиной задумали, осуществить-то мне все это уже не удастся!"

Он откинулся на спинку стула и заставил себя с вызовом посмотреть Эрасту в глаза:

— Это очень интересная теория. Но как раз наши, как вы выразились, "подвиги на крыше" полностью ее опровергают. Я ведь так понимаю, об этом уже знают во всех пяти общинах?

— Да, знают, — недовольно и даже как-то болезненно поморщился Эраст. — Нам уже предъявили кучу претензий за случившееся. Обязаны, мол, были проверять то, что сами понастроили. Но к нашему с вами делу это не относится. А в каком-то смысле, нам с вами это происшествие даже пошло на пользу.

Юрий вспыхнул. Был бы этот самодовольный нахал вчера в Зимнем, видел бы все это своими глазами, он бы не называл это "происшествием", он бы вообще по-другому сейчас разговаривал!

— В чем же здесь польза? — спросил он вслух, из последних сил сдерживая свое раздражение.

— В том, что если вы теперь будете время от времени встречаться с помогавшими вам женщинами, это не вызовет никаких подозрений. Если вы подружитесь после того, что вместе пережили, это будет выглядеть вполне естественно. Может, вы еще и роман с кем-нибудь из них закрутите — это тоже никого не удивит.

— Еще не хватало! — Юрий снова попытался перейти в наступление. — Вы ошибаетесь, господин Вечерковский. Девушки со мной встречаться не захотят. Им, понимаете ли, не понравилось, что я хотел сделать их шпионками и не спросил у них на это разрешения. Так что при всем желании, на почтенную Фаину я больше не работаю. И на вас тоже не буду.

Эраст чуть приподнял брови, и в его взгляде мелькнула тень уважения:

— Но ведь Фаина, как я понимаю, об этом пока не знает?

— Пока еще нет. Я не успел ей сказать — к вам спешил.

— Нет, Юрий Германович, — почти ласково произнес подземный волшебник. — Если бы вы хотели ей об этом сообщить, вы бы сделали это сразу, еще до приезда сюда. Значит, какая-то надежда у вас все-таки была.

Златов молча покачал головой.

— Была, не отпирайтесь. И сейчас она у вас есть. Потому что вам хочется остаться среди волшебников, и не на вторых ролях, а на самых главных, разве нет? А кроме этого, вы мечтаете еще хотя бы раз совершить какое-нибудь колдовство — пусть вместе с этими девушками, если уж самостоятельно вы никогда этого сделать не сможете.

Вот теперь он попал по больному месту. Ощущение, испытанное Юрием на крыше, не забылось и даже сейчас было почти таким же острым, как тогда. И он действительно отдал бы все, что имеет, лишь бы испытать его еще раз!

— Да, колдовать самостоятельно вы не будете никогда, — холодно и как будто бы с удовольствием повторил Эраст. — Но когда на ваших глазах это будут делать ваши ученики — это почти то же самое. А поскольку учить магии начинающих имеет право только волшебник, то других учеников, кроме этих двух девочек, у вас тоже уже никогда не будет. Так что придется вам сделать все от вас зависящее, и даже больше, чтобы с ними помириться.

Он был прав со всех сторон. Златов понял, что его загнали в ловушку, из которой существовал один-единственный выход: заново завоевать доверие Альбины и Лилит, продолжить выведывать у них информацию об огненной и металлической общинах и сообщать ее руководству водной. А теперь, как выяснилось, еще и подземной...

— Но как я это сделаю? — спросил он беспомощно. — Как это вообще можно сделать, после того, что они обо мне узнали?

Эраст пожал плечами:

— Как — это уже ваше лично дело. Захотите — значит, сделаете. Не получится — значит, не очень-то и хотели.

— Но они все равно уже не будут мне до конца доверять! — выдвинул Златов последний аргумент, понимая, что протестует он, в основном, для вида. Как бы ни был ему неприятен сидящий напротив волшебник, он был прав: у Юрия действительно все еще был небольшой шанс получить работу в своей общине. И он был бы круглым идиотом, если бы им не воспользовался!

— До конца, молодой человек, никто никому не доверяет, — медленно произнес Эраст. — А нужную информацию можно выудить даже из самых нейтральных разговоров. В общем, когда снова встретитесь со своими протеже, позвоните мне, — протянул он Юрию визитку. Спрашивать согласия Златова, как это в свое время сделала Фаина, он не стал, видимо, посчитав это лишней формальностью.

Вскоре Юрий уже выходил из метро на Васильевском острове, набирая на мобильнике номер Фаины — ему предстоял еще один сложный разговор.

Эпилог

Все столики летнего кафе, расположившегося под открытым небом возле Гостиного двора, были заняты. Мимо них лился бесконечный поток людей: они входили в универмаг и в метро и выбегали оттуда на Невский проспект, торопясь по каким-то своим делам или просто гуляя по городу — праздник кончился, но в центре города не стало меньше туристов и просто радующихся близкому лету нарядных петербуржцев.

За самым крайним столиком сидела не совсем обычная на вид пара: мужчина средних лет с пышной курчавой бородой и красивая молодая женщина, обвешанная многочисленными деревянными побрякушками. Оба неспешно попивали сок, время от времени бросая взгляды на часы и на стоящий рядом с ними свободный стул.

— Прямо беда с вами — ни один, так другой обязательно опаздывает, — несколько наигранно вздохнул бородач. — Молодежь...

Сидящая рядом с ним дама вежливо улыбнулась. Да, для этого человека и она, и опаздывающий на встречу с ними юноша одинаково считались "молодежью", несмотря на то, что их разница в возрасте составляла чуть больше ста лет.

— Ладно, Звенислава, пока этого ребенка где-то носит, ты можешь немного потренироваться, — продолжил, тем временем, мужчина. — Людей здесь достаточно, выбирай, кто тебе больше нравится.

Звенислава заметно сосредоточилась и немигающим взглядом уставилась на развалившегося за соседним столиком не слишком трезвого молодого парня. Некоторое время она сидела, не двигаясь, потом вдруг удивленно приподняла брови и, наконец, устало откинулась на спинку стула.

— Вы знаете, почтенный Всеволод, него очень противоречивое будущее, — сообщила она. — Есть несколько вариантов, почти одинаково вероятных — или он сопьется и в старости станет бомжом, или попадет в тюрьму за пьяную драку, или вообще через несколько лет покончит с собой. И еще есть очень небольшой шанс на то, что ему удастся стать актером, причем довольно известным. Но здесь вероятность совсем маленькая, так что я бы этот вариант вообще не брала в расчет.

— А вот это напрасно, — слегка назидательным тоном возразил ей Всеволод. — Если ты видела такое развитие судьбы, значит, оно тоже может произойти. И, кстати говоря, довольно часто "побеждают" именно маловероятные варианты будущего. Так что, возможно, нам сейчас имеет смысл взять у этого парня автограф — лет через двадцать мы сможем продать его за огромные деньги.

— Вы все шутите, — кисло улыбнулась Звенислава. — Видели бы вы, какая ему предстоит жизнь, даже в самом лучшем ее варианте!

— Привыкай, не все же тебе хорошим будущим любоваться. Ладно, попробуй вон ту дамочку, у нее, я надеюсь, жизнь будет поприятнее.

И Всеволод указал Звениславе на сероглазую молодую женщину с очень правильными чертами лица, сидящую за столиком в окружении подруг и о чем-то оживленно с ними болтающую. Волшебница повернулась в ее сторону и снова стала медленно погружаться в созерцание чужого будущего. Оказалось, что просматривать судьбу этой незнакомки гораздо проще: в отличие от предыдущего "подопытного кролика" Звениславы, ее жизнь должна была сложиться на удивление удачно. Успешная карьера в какой-то относительно крупной фирме, счастливое замужество с коллегой из соседнего отдела, рождение долгожданного ребенка — все события в ее будущем следовали одно за другим, именно так, как она сама планировала. Никаких особых потрясений, никаких неприятностей, за исключением разве что совсем уж незначительных, Звенислава не заметила. Предсказательнице давно уже не приходилось просматривать такие "образцовые" варианты жизни, поэтому прерывать связь с будущим она не стала, решив узнать, что будет с этой счастливой женщиной в старости.

Всеволод заметил, как его собеседница изменилась в лице, и поспешно пихнул Звениславу в бок, возвращая ее к реальности:

— Ну что такое? Опять все плохо?

— Господи, какая гадость! — волшебница несколько раз передернулась, схватила свой стакан, обнаружила, что там ничего нет, и бесцеремонно отпила немного сока из стакана Всеволода. — Вы что, издеваетесь надо мной?! Нарочно ее выбрали?

— Я же не предсказатель, как я мог кого-то выбрать нарочно? — успокаивающим голосом заверил ее главный лесной волшебник. — Ну что ты там такого страшного могла увидеть?

Звенислава поморщилась и бросила полный жалости взгляд за столик, где все еще сидела сероглазая девушка.

— Кто бы мне сказал, что в жизни такое может быть — я бы не поверила. Родной сын откажется положить ее в больницу. Скажет, что у нее есть время, чтобы привести дела в порядок, а в больнице она будет чужое место занимать. Ей еще и пятидесяти лет не будет! Даже для обычного человека еще не очень пожилой возраст!

Лесной маг отреагировал на ее слова совершенно спокойно:

— В жизни еще не такое бывает. Не включайся так сильно — это ведь только возможное будущее. Может, ничего этого еще и не произойдет.

— Нет, как раз у нее так будет абсолютно точно. Никаких других вариантов судьбы просто нет. Все как будто запрограммировано.

— Что ж, — пожал плечами Всеволод. — Значит, не повезло. В конце концов, это же она сама воспитает своего сына таким чрезмерно ответственным.

— И предупредить ее нельзя... — ни к кому не обращаясь, произнесла Звенислава.

— Она тебя все равно не послушает. Ладно, не хандри. Твое дело — учиться видеть будущее. У тебя уже хорошо это получается, особенно если учесть, как поздно в тебе проснулась эта способность. Но не забывай, пожалуйста: переживать за каждого, о ком ты узнаешь что-то плохое, нельзя, — Всеволод подозвал официантку и попросил ее принести своей подчиненной еще соку. Звенислава с благодарностью взяла стакан и попыталась отвлечься от только что увиденной сцены, которая на самом деле должна была произойти через двадцать с лишним лет. Что было не так-то просто: перед ее глазами по-прежнему стояло лицо еще не старой, но тяжело больной женщины, на котором так ясно читались и боль, и отчаяние, и сильнейшее желание жить, к которым ее сын, однако, остался полностью равнодушным.

Тем временем, девушка, будущее которой она сейчас просматривала, вместе со своими подругами поднялась из-за стола. До волшебников донеслись обрывки их разговора.

— Нет, Алька мне больше не звонит, — говорила "подопытная" Звениславы. — Я раз попробовала ее набрать, так она трубку бросила. Совершенно не понимаю, что на нее нашло — ну разошлись мы во мнениях, так что, из-за этого ссориться?

— Не обращай внимания, Лина, она всегда была с придурью, — посоветовала ей одна из приятельниц. — Художники — они все такие.

— Да я и не обращаю. Захочет помириться — я с удовольствием ее прощу.

Компания девушек удалилась по направлению к метро. Звенислава задумчиво смотрела им вслед.

— Ну, теперь я окончательно уверился в точности твоих прогнозов, — одобрительно кивнул Всеволод. — Так тонко чувствовать может только по-настоящему сильная предсказательница. Значит, и с Юрием Златовым все будет именно так, как ты видела.

— Там все по-другому, не так однозначно, — возразила Звенислава, переключаясь, наконец, на другую, менее тяжелую тему. — Очень много вариантов, я до сих пор еще не все успела просмотреть. Хотя вероятность того, что он станет главой водной общины действительно очень высока. Как ни удивительно это звучит.

— А вот я этому почему-то совсем не удивляюсь! — на свободный стул плюхнулся тяжело дышащий Симеон. — С Юрки станется еще и не такого добиться, и никакая нехватка магии ему в этом не помешает! Это такой человек..!

— Наконец-то ты явился, — Всеволод укоризненно постучал пальцем по циферблату наручных часов. — Опаздываешь, как девушка на первое свидание!

— Почтенный, клянусь, этого больше не повторится! Только не сравнивайте меня, пожалуйста, с девушками! — патетически всплеснув руками, воскликнул молодой лесной волшебник. — У меня уважительная причина — я как раз с нашим подопечным разговаривал.

— И что? — напряженно прищурилась Звенислава. — Все идет по плану?

— Конечно. Он пожаловался, что его взяли на работу в качестве "мальчика на побегушках"... В смысле, личного секретаря почтенной Фаины. По его словам — исключительно из уважения к его родителям. Иначе зачем Фаине секретарь, не владеющий магией?

— Да уж, это точно, что незачем, — задумчиво пробормотал Всеволод и снова испытующе посмотрел на молодого человека. — А ты уверен, что Златов от этой должности не откажется? Или что его с нее не уволят?

Симеон в ответ протестующее замотал головой:

— Что вы, куда он денется! Говорю же вам, он не упустит такую возможность.

— Не упустит, — повторила Звенислава. — И за полвека, если не раньше, дослужится до места Фаины. А попутно узнает все тайны и своей общины, и огненной, и металлической...

— ...а от него их узнаем мы! — торжественно заключил Симеон.

— Если у нас это получится, — попытался охладить его восторг Всеволод.

— Еще как получится! Я — его друг. И он очень ценит нашу дружбу.

— Постарайся действительно стать ему другом, — строго произнесла Звенислава. — Это важно для всех нас, для всей нашей общины. Дело не только в чужих секретах — если Златов добьется верховной власти, он будет очень сильным и очень талантливым руководителем. И потрясающим интриганом, — добавила она после короткой паузы. — В общем, это будет тот человек, которого лучше иметь среди своих друзей, чем среди врагов.

Ольховский сосредоточенно кивнул и постарался вложить в свой ответ как можно больше убедительности:

— Не беспокойтесь, почтенная. Я тоже считаю его своим другом. И очень хочу, чтобы наши отношения такими и оставались, несмотря ни на что. Серьезно.

Старшие лесные маги чуть заметно улыбнулись, и все трое чокнулись стаканами с соком.

Первого июня 2003 года металлическая и огненная магические общины Санкт-Петербурга сделали официальные заявления о принятии в свои ряды новых учениц — молодых девушек, выросших в семьях обычных людей и недавно осознавших свои сверхъестественные способности. Некоторое время эту новость обсуждали в других общинах, но вскоре она отошла на второй план на фоне других событий.

А еще на одну новость — о том, что сына двух уважаемых волшебников, не владеющего магией, взяли на секретарскую должность в руководстве водной общины — никто и вовсе не обратил внимания. У водных чародеев было достаточно более интересных дел, чтобы обсуждать каждое мелкое назначение, а маги других общин о нем даже не узнали.


СПб, 2006


 
↓ Содержание ↓
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх