Лукоморье. Путь. Глава 7.

Глава 7

Всю дорогу Баюн так и ехал, вцепившись в плечо богатыря. Точнее, не в само плечо, а ухватив когтями звенья кольчуги. Пару раз было даже немного обидно, что не удаётся запустить коготки в живое тело. Он бы примомнил всё. Три дня, как — никак, дул на хвост, обхватив осторожно лапками, чтобы не так болел. Хорошо хоть перелома не было, но что — то, всё — таки, хрустнуло. Даже заговоры Яги не помогли супротив богатырского сапога.

Вот сейчас хорошо было бы всё ему припомнить, но плечи Поповича были плотно защищены кольчугой. Да и плащ, надетый сверху, сводил все нехорошие помыслы кота в отношении старого обидчика к нулю.

Пару раз Алеша посматривал на Баюна, чему — то улыбаясь, но в однажды, поймав взгляд Поповича, кот сделал такую зверскую морду, дико выпучив глаза и высунув язык, что богатырь икнул и больше не делал попыток поглядеть в его сторону. Но то, что прочёл кот в эти мгновения у Алёши в глазах немного улучшило настроение. Ссадить кота на землю и дать дёру — вот, что явственно читалось в его глазах. А мысль о том, что этот лохматый любимец Яги, всё — таки, ненароком поехал своей ушастой головой, похоже, ещё сильнее утвердилась в его сознании. Но даже с этим Алёша был готов мириться ради того, чтобы помочь Илье. Мысли о друге, которого никогда ещё не видел в таком беспомощном состоянии и от вида которого на глаза так и наворачивалась предательская влага, с трудом скрываемая от побратимов, придали богатырю уверенности и он готов был вытерпеть, что угодно лишь бы помочь брату названному.

— Далеко ещё? — мявкнул кот прямо в ухо богатырю и от неожиданности тот чуть не сверзился на полном ходу с коня.

— Скоро будем! — стараясь придать лицу беззаботное выражение, ответил Попович.

И правда. Стоило выехать из леса и проехать по сперва едва видимой, а позже — всё более наезженной дороге, как в дали показалось старое село. Огней видно не было, лишь собаки, учуяв ещё издали поздних ездоков, дали знать о себе, но как — то без чувства. Алёшка, видимо, был им хорошо знаком и облаивать его не было уже особой радости, а Баюн, на зависть другим котам, был тем представителем кошачьей породы, которого стремились не обтявгать и погонять от всей собачьей души, а при запахе которого самые отчаянные и готовые на всё псы, сами старались побыстрее задком, внимательно глядя себе за спину, забраться в конуру и не давать знать о себе.

Что сыграло такую роль сказать не берусь. Не знаю, а врать не хочу. Сам кот, вполне возможно, и открыл бы нам сию тайну, но можно быть уверенным, что это вряд ли. Чихнул бы только и удалился бы, гордо задрав свой отдавленный хвост. Но что — то мы отвлеклись не по делу.

Конь почти пролетел на полном скаку всё село насквозь, но резко был остановлен рукой богатыря у забора, опоясывающем одну из изб, которыми заканчивалось село или начиналось, это уж с какой стороны посмотреть.

Со двора раздалось ржание и конь Алёши радостно заржал в ответ. Меньше чем через минуту ворота раскрылись и показался хмурый Добрыня Никитич, отворивший их и взяв коня Поповича под узцы завёл его во двор.

— Как он? — соскакивая со спины коня, спросил Алёша.

Никитич угрюмо посмотрел на кота:

— Спит. Только недавно уснул.

— А, вообще, как?

Добрыня вздохнул, что сказало о многом лучше всяких слов.

— А бабушки, значит, нет? — скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорил он.

— Я за неё, — буркнул кот, которому стало передаваться настроение богатырей.

Алёша осторожно снял с плеча кота и устремился в избу. За нем следом поспешил Добрыня.

Кот потопал следом. Прямо из сеней они вышли в небольшую комнатку, почти всё свободное пространство коей занимала большая кровать, которая только и могла выдержать Муромца, разметавшегося по постели. Крупные капли пота покрывали его лицо. Добрыня взял лежащее рядом с Ильёй полотенце и вытер его. Этого хватило ненадолго. Пот так и тёк, завершая свой бег с бороды воеводы.

Кот наморщил нос и принюхался. Так и есть! Кот недовольно сморщился и матернулся про себя.

Он — то сперва понадеялся, что показалось. Но нет! Всё чувствительнее шибало чужой, грязной, направленной на зло, магией. Кот скривился и это не осталось незамечанным.

— Ты чего это? — с подозрением на него глядя, поинтересовался Алёша, да и Добрыня поглядывал крайне нехорошо.

— Ничего, в носу запершило, — соврал кот и для правдоподобности громко чихнул.

— Тише ты! — возмутился Попович. — Слышал же, только заснул.

"Как бы ему при таком раскладе навечно не заснуть, — хмуро подумал кот, но благоразумно промолчал. — Что же делать? Яги нет. Помощи ждать не откуда. Рядом только лес!"

Лес! Ну конечно! Мордочку кота озарила радостная ухмылка. Теперь он знал, что делать, но следовало торопиться. Дела тут, и в самом деле, закручивались серьёзные. Ждать долго нельзя. Главное, чтобы Муромцу не стало хуже. Но богатырская мощь всё ещё боролась с магией, направленной прямо на старшего из богатырей. С таким коту сталкиваться не приходилось.

— Помочь сможешь? — исподлобья глянул на хвостатого целителя Добрыня.

— Я — нет, — честно признался кот и, увидев вытянувшиеся лица богатырей, добавил: — Спокуха! Дослушайте сперва. Врать не буду, — начал кот. — Дело — дрянь. Будем надеятся, что Илюха сдюжит. Сила тёмная хочет извести вашего побратима и мне с ней нипочём не справится. Но есть шанс. Если вы доверетесь мне я приведу того, кто, будем надеятся, придумает как спасти Муромца. Но вас при этом быть не должно и, вообще, лучше будет, если сможете испариться на всю ночь.

— Не сможем! — покосившись на спящего друга, проговорил Алёша. — Что значит — испариться? Это наш побратим, брат названный, а ты хочешь, чтобы мы его в трудную годину бросили?

Кот возвёл очи к потолку. Ну и болван!

— Подожди, Алёшка, — отстранил немного в сторону могучей ладонью его Никитич. — Если это поможет Илье, то я ни только уйду на всю ночь, но могу и до следующей ночи здесь не показываться. Ты даёшь гарантию?

— Её не дала бы и Яга, — хмыкнул кот и посмотрел на Добрыню. Хорошо хоть, есть кому ума вложить шебутному Поповичу.

— Ты же понимаешь, — продолжил Добрыня, — что если Илье будет причинён вред..., — и не договорив замолчал.

Кот тяжело вздохнул. Нет, всё — таки и этот ещё не дорос до Муромца, самого толкового и разумного из всей троицы.

Ну и дурень! Всё впечатление испортил! Хотя и его можно понять: переживает, места себе не находит из происходящего. Тем не менее, кот сделал себе в голове зарубочку. Всё припомнится. А ещё хорошо будет и Яге нажаловаться как её любимцу грубят. Но это потом. Сейчас были гораздо более важные и срочные дела. Всё потом успеется. Если конечно, оно наступит это "потом". И чтобы оно наступило, прежде всего, для Муромца, кот начал действовать, не обращая внимания на поглядывающих на него богатырей.

— Дайте мне коня! — неожиданно потребовал кот.

— А ничего не слипнется? — спросил Алёша, но Добрыня толкнул его в бок.

— Зачем это? — с подозрением спросил Никитич.

— Для ускорения, — отмахнулся кот.

— Чего? — переглянулись богатыри.

— Вы хотите чтобы я помог Илюхе? — попёр кот, видя, что время идёт, а оно, как прекрасно известно, утекает безвозвратно.

Алёша Попович и Добрыня Никитич согласно кивнули.

— Я могу, конечно, — словно перед ним стояли малолетние несмышлёныши, — пройтись и пешочком, но до срока никак не поспею. — А с конём — я обернусь живее.

— А! — хором протянули богатыри, прежде облегчённо выдохнув так же дуэтом, словно долго репетировали.

Кот даже и думать не стал о том, что напридумывали сами себе эти обалдуи, оставшиеся без присмотра Муромца.

— А ты ездить — то умеешь? — после того как богатыри снова переглянулись и Добрыня кивнул, задал насущный вопрос Алёша.

— Много вопросов! — отрезал кот, сам не испытывающий особой радости от того, что ему предстоит. — Скоро рассвет и мне нужно до его наступления уже отбыть. Так как?

— Ладно! — поглядев в окно, решился Добрыня. Возьмёшь моего коня, но головой за него отвечаешь.

Кот несколько мгновений подумал.

— Не пойдёт! — мотнул он головой. — Мне нужен конь Ильи.

— Да он совсем оборзел! — засучивая рукава, грозно шагнул в сторону кота, Алёша.

— Но-но! — нисколько не суетясь, проговорил кот и заметно вырос в размере, став с хорошую овчарку. — Я бы попросил!

Попович икнул, свёл глаза к переносице, но потзатыльник от старшего побратима привел его в чувство.

— Ты чего? — потирая ушибленное место, обиженно засопел Алёша.

— Охолони! — велел Никитич и повернулся к Баюну. — С чего это вдруг?

— Самый быстрый! — уже с нетерпением глядя в окно, ответил кот. — Давай решай! Счёт на минуты.

— Бери, — махнул рукой Добрыня.

— Ты что делаешь? — возопил Алёша, но увидев здоровый кулак Никитича, решил прикусить язык.

Выйдя, во двор, где на привязи дремали кони богатырей, Добрыня самолично отвязал от коновязи коня Муромца.

— Головой, — напомнил Добрыня, на что в ответ кот только рыкнул.

Добрыня отпер ворота и кот влетел в седло.

— Не свалишься? — нарочито небрежно поинтересовался Добрыня.

Кот лишь поморщился:

— Не боись! — хмыкнул Баюн.

— Как же управлять — то будешь? — взирая с некоторой иронией на кота, усевшегося в седло, поинтересовался Добрыня.

— Мне бы твои проблемы! — успел проговорить кот, прежде чем конь вылетел за ворота.

Добрыня стоял сзади и с выпученными глазами глядел на то как кот, рискуя ежесекундно навернуться с коня и попасть к нему под копыта, вытянулся во весь рост, так что задними лапами встал на седло, а передними — приобнял за могучую шею коня и что — то стал ему нашёптывать. И что самое удивительное, конь, создавалось такое впечатление внимал словам Баюна, и делал без всякого понукания со стороны своего ездока то, что от него требовалось.

Вскоре село осталось позади. Глядя на пробуждающийся рассвет, кот порадовался тому, что успел свинтить, прежде чем на улицу потянуться старики и дети. Первым не спиться, зато у вторых столько дел, что не до сна.

Осень, когда убран урожай, заготовлено сено, а земля готовится к тому, чтобы в следующем году вновь дать людям пищу, даёт возможность если не выспаться, но не вставать уж хотя бы ни свет ни заря. Конечно, у крестьянина в любое время года полно работы, но после летней пахоты и ранней осени, во время которой всякой работы хоть отбавляй, есть небольшое законное основание поспать чуть больше.

Поэтому Баюн и торопился. Он не хотел попадаться кому либо на глаза. Понятно, что кот, едущий в седле и что — то шепчущий коню, это конечно зрелище уникальное и много охотников найдётся, чтобы мигом сбежаться и поглядеть на него, но такой возможности кот никому давать не собирался.

Поэтому и того, кто способен реально помочь Муромцу, кроме самой Яги, понятное дело, кот мог привести сюда только ночью.

Конь послушно рысил по лесу, куда и направил его кот, уже не косясь недоверчиво на своего нынешнего ездока. Поначалу конь, привыкший чувствовать исключительно руку Ильи, был возмущён до глубины своей души по поводу того, что вместо воеводы он вёз на себе какого — то пушистого и лохматого нахала, возомнившего себя невесть кем, раз позволил себе подобную выходку.

Но кот совершил чудо, иначе произошедшее назвать было нельзя, слова его подействовали, а что именно он говорил мы никогда не узнаем, так как Баюн этого не скажет нипочём, а конь даже если бы и очень захотел, то не смог бы открыть секрета. Поэтому не будем останавливаться на том, что изменить мы не можем, а продолжим наш рассказ, так как и у нас, будем надеяться, найдётся, что рассказать.

Сперва кот направил животину к избушке на курьих ножках и умное животное без какой — либо подсказки бежало себе спокойненько по знакомой дороге, по которой ездило не раз, не два и даже не десять. Одним словом — много. И может быть ещё и поэтому конь довольно быстро примирился с тем, что на нём восседает кот, неоднократно виденный им, правда, издали, возле дома Бабы Яги.

Скажем по секрету, что кот побаивался коняшек, но нипочём в этом не признался. Вот ничего он не боялся и смело бросался первым в любую драку, даже в ту, где превосходство в какой — либо форме напрочь отсутствовало на его стороне, а вот, поди ж ты, лошадок и коней всяких недолюбливал. Но надеюсь, всё это останется между нами, дорогой читатель, тем более, что кот переборол свою неприязнь ради Ильи, а это дорогого стоит.

Пока не добрались до места кот пару раз чуть не сверзился на землю. Что поделаешь, не его это — верховая езда, да и хвала Небесам, между прочим. Это уж дело богатырей — сидя в сёдлах на спинах своих могучих коней взирать из — под могучей руки, да оглядываться по сторонам, чтобы никакой супостат и никакая вражина не посмела бы поизмыслить что — либо супротив царя да и всей земли русской. А вот дело кота — ходить по земле, да держаться поближе к тёплой печке и миске со сметаной. И езда на коне, пусть даже и по необходимости не являлось чем — то необходимым для кота. Но что поделать?

Когда показалась избушка, кот даже мявкнул радостно по всю мощь. Не привязывая даже коня, зная, что эта умница не уйдёт с места, где ему наказали быть, кот влетел в дом и первым делом опрокинул в себя крынку свежих сливок, приготовленных вчера Ягой. А что? Всё — равно добру пропадать. Зачем? До прилёта её они уже перестанут быть такими свежими и хозяйка, наверняка, новые поставит, поэтому чего ж, зря что — ли делала? Вот и пригодились. Хотя бы так.

Кот с сожалением поглядел в опустевшую так быстро посудину, вздохнул, залез в свою заначку, достал небольшую монетку, чтобы расплатиться с печкой, ведь поесть, он так и не успел и погрозив коню, на всякий случай, лапой умотал за угощением.

От всей этой суеты есть захотелось страсть как, а тёплые вкусные пирожки — это было самое то, что сейчас требовалось. Эх, жаль только, что придётся их лопать в сухомятку, уж сливки закончились неприлично быстро. Да и времени в обрез. Придётся трескать на ходу.

Выскочив из дома кот мотыльнул к печке. Притащил столько, что лапы отваливались и это с учётом того, что по пути он умудрился умять неслабую часть всего этого вкусного добра.

Покидав оставшееся булки — плюшки с холщовый мешок, специально предназначенный для припасов, кот выскочил из дома.

— Никуда не уходи! — приказал он коню, и тот, словно понял, а кто его знает гривастого, покивал головой и принялся искать чего бы ему можно съесть. В лесу с травой и с листьями было тяжело. Хорошо, кот сообразил, недалеко одойдя от дома, вернуться, чего он очень делать не любил, и высыпал ворох сена из запасов Яги, приспособленных специально для таких случаев. Сено хранилось под навесом, сооружённым, как раз, Ильёй, Добрыней и Алёшей, чтобы сено, которое в большей массе и шло на прокорм их коней, не портилось и не мокло под дождём. Пока всё не было доведено до ума и сухая трава было обмотана всяким тряпьём, дабы не мокла и не обветривалась, но кот выдал коняшке душевную порцию и та, радостно всхрапнув, принялась за угощение.