Четвёртое измерение 4. Возвращение. (Черновик)

— Что, заснул?

— Ага, похрапывал только так. Прилетели мы, на посадку иду.

— В самом Севастополе будет садится? — потягиваясь, уточнил тот.

— Нет, не хочу, чтобы нас заметил неприятель. Я тут в двадцати километрах от Севастополя обнаружил санитарную колонну наших войск, что уходит куда-то в тыл, и драгун. Драгуны неприятельские, они движутся им навстречу. Тут лесок, сядем за ним чтобы нас не увидели, кроме разъездов никаких войск тут нет, и пёхом пробежимся до противоположной опушки. Там уже первые ряды можно занять.

— Понятно, — подхватывая каску с дивана, вставая, кивнул тот.

Мы уже сели, так что покинув челнок, я его убрал в За Пазуху и попрыгав по привычке, побежали по лесу к противоположной опушке. Несмотря на большой вес нагруженный на нас, всё для тренировок, чтобы в форме быть, добежали мы нормально. Дыхание Антон чуть сбил, но не сильно. Да и что тут, едва два километра, хоть и по лесу, и по буеракам. Ладно хоть на местные высокие холмы подниматься не пришлось. Оказавшись на опушке, мы сняли защиту с прицелов, а у наших автоматов были прицелы, простые 'ПСО-1', и всмотрелись вдаль. До дороги метров двести было, и та хорошо видна, но прицелы тоже пригодятся. Стоявшие повозки были как на ладони.

— Раненых грабят, — сразу зло выдохнул Антон. — Смотри что творят, офицера с телеги на землю сбросили.

— Позиция неудачная, половина в мёртвой зоне, — сообщил я и быстро осмотревшись, добавил. — Поднимаемся.

Подкинув Антона на дерево, мне с имплантами труда это не составило, я забрался на соседнее дерево и разобрав цели, у нас рации были с гарнитурами, подстраховывали друг друга, ну и открыли огонь. Драгун было с три десятка при офицере. Тот вначале колонны стоял, о чём-то общался со стариком, вроде врачом, и миловидной девушкой в одеждах сестёр милосердия. Я как раз готовился открыть огонь, когда этот офицер наклонился и ударил плёткой по лицу старика. Так что пулю тот от меня сразу словил, после чего меняя цели, я делал по одному выстрелу. Мы с Антоном договорились, половина его, оставшаяся моя. Мне чтобы уничтожить шестнадцать драгун, каюсь, Антону пятнадцать осталось, потребовалось шесть секунд. А вот Антон только двоих завалить успел. Уточнив у него, не нужна ли помощь, и получив добро, добил остальных драгун.

— Но как?! — ошарашенно спросил тот меня. — Я такой уровень стрельбы и не видел никогда, хотя нас в десанте разные профи имеются.

— Импланты, — пожал я плечами. — Всё, слезаем, идём знакомиться с аборигенами.

Когда мы по открытой местности прошли половину, у повозок бегали возницы и санитары, нас заметили, но враждебности не проявляли, Антон вдруг остановился и спросил:

— А почему мы магией не пользовались. Собрались же?

— Блин! Это называется профессиональная деформация. Забыл. Мог бы и напомнить.

— У меня также, из головы всё вылетело, руки цевьё автомата сжимают, что ещё надо?

— Вот я и говорил, практику надо, опыт личный нарабатывать.

— Не могу с тобой не согласиться.

— Зато сейчас практика будет.

— Раненых полечим?

— Ага. Начни с 'малого исцеления', потом переходи на 'среднее'. Там по степени ран разберёшься.

Когда мы подошли совсем близко, вперёд вышел тот же старичок, имеющий на лице след удара плетью. Вот девицы уже не было. Кстати, некоторые возницы вооружились трофейными штуцерами. Судя по форме, драгуны английские были, я перед отправкой просмотрел историю этой войны и какую форму кто тут носил. Легко запутаться, поэтому на планшет слил эту информацию, но форму английских драгун запомнить всё же смог, раз сходу вот так опознал их.

— Молодые люди, потрудитесь ответить почему вы расстреляли драгун? — начал с наездов старик.

— Ты охренел, старче? Что нам с ними цветочки нюхать? Они враги, их нужно уничтожать.

— Но не так же подло, в спину из укрытия.

Мы с Антоном переглянулись, и я покрутил пальцем у виска, на что тот согласно кивнул. Мы сразу потеряли интерес к старику, похоже кто-то умный отправил его к англичанам, типа у нас тут раненые, а старший весь больной на голову, может и не тронули бы. Оттолкнув плечом старика в сторону, он мне путь заступил, я буркнул:

— С дороги, юродивый.

Пройдя к повозкам, Антон пробежался и добил всех раневых англичан, их шестеро оказалось, и всем шестерым оказывали медицинскую помощь, так вот куда та дивчина запропастилась. Причём то, что тот провёл контроль, у них вызвало настоящий шок, ступор даже. Я же громко осведомился:

— Есть тут врачи, или медики? Мне нужно знать где находятся самый тяжелые раненые.

— Я врач, — услышал я за спиной.

Не обратив внимания на старика, я продолжил:

— Я собираюсь вылечить всех раненых, за несколько минут. Покажите мне их. И не нужно мне клоунов присылать, я с ними принципиально не общаюсь.

— Я старший врач. Молодой человек, потрудитесь обернуться.

Отмахнувшись от этого блаженного, он уже выпал из моего интереса, просто стал обходить и сам искал раненых. Нашёл такую повозку, остановившись, я посмотрел у кого какие ранения, и сплёл перед собой плетение 'малого исцеления', запитывая его маной. Учёба началась. У меня и амулеты были, с ними работа быстрее бы пошла, но и личный опыт нужно нарабатывать. Тем более тяжёлые есть, но умирать пока никто не собирался, так что время было. Тем более Антон, закончив, пообщался с несколькими возницами что отлавливали лошадей драгун, и присоединился ко мне, взявшись за соседнюю повозку.

— Мих! — окликнул меня тот. — Представляешь, этот старик действительно врач.

— Дебил он, а не врач. Всякая либеральная чепуха в голове... О, смотри он начал осмотр трёх раненых что я восстановил.

— Ого как они похудели, похоже много внутреннего материала было задействовано на восстановление, — не отрываясь от работы, сказал Антон.

— Так тяжёлые же, у двоих ног не было, поэтому и скелеты... Всё, с этой повозкой закончил, у меня следующая офицерская.

Так мы и работали. На возбуждённо прыгающего и чего-то лепечущего врача мы не обращали внимания, противен тот стал своей либеральной чепухой, но вылечили за два часа всех. У меня маны не хватило, всё задействовать прошлось, поэтому доставал накопитель и подзаряжался от него, а вот у Антона источник был больше и его ему вполне хватило. Так что первую обильную практику мы получили, а вот раненые, которые непросто хотели есть, а жрать, подчистили все запасы не только в повозках, но и чересседельных сумках трофейных коней. Не скажу, что на всех хватило, но хоть основные острые приступы голода погасили. Возницы вон, забили одну из лошадей, плакали, но сделали, отобрав самую старую. Так что на вертеле поджаривалась туша, сейчас кормёжка продолжиться. Я бы мог помочь с этим, но был плотно занят, а сейчас и смысла не было, туши хватит.

Дальше мы поступили так, решили отправиться в Севастополь с группой офицеров верхом. Мы уже успели познакомиться с офицерами, те штуцера разобрали и лошадей, одежда на их исхудавших фигурах болталась как на вешалках, но они были в порядке. Лошадей хватало на всех, даже нам, сам караван вернётся обратно, доставив рядовых солдат и матросов. Старший, подполковник Швецов, что возглавил всех вылеченных, а они возвращались в Севастополь, подошёл к нам. Мы уже пояснили откуда мы и для чего, так что за предложенную нами помощь тот был благодарен, и даже отправил гонца к Нахимову. Поправив фуражку, тот сообщил:

— Пора.

* * *

Отбросив пустую болванку, бывшую ранее амулетом 'среднего исцеления', из-за интенсивного использования основа амулета начала разрушаться, и дальше к применению уже была не пригодной, я потянулся, расправляя затёкшую в одном положении спину. Вытянули мы всё-таки этого тяжёлого, последнее потратили, но теперь молоденький матрос точно выживет. В Севастополе мы находились пятый день. Что с учётом того что у нас всего их было шесть, достаточно приличный срок. По прибытию в Севастополь, после уничтожения английских драгун и восстановления всех раненых, безнадёжных в повозках не было, везли только тех, у кого был шанс, нас сразу распределили в работе по специализациям. Так как Антон был чисто боевиком, то на нём помощь обороняющимся по этому направлению. Я же взял на себя поддержку со стороны медицинского обеспечения с вводом их встрой. Ну и я же обеспечил обороняющихся припасами, тем же продовольствием, так как с ним было всё достаточно сложно. До нашего появления. Ох и казнокрадов тут хватало. Именно что хватало, озверевший Антон, видя по аурам, когда ему врут устроил целое расследование хищений, ну и... Нет у России в Севастополе больше воров, а сжёг он их плазмой. Почти всех, остальные, зашуганные до ужаса не только вернули всё что наворовали, но и своё отдали.

Я же впервые сутки по безнадёжным работал, чтобы ни один не ушёл за кромку, трое ушло, я просто к ним не успел, но к счастью остальные будут жить. Потом двое суток занимался легкоранеными и ранеными средней тяжести. То есть теми, кого можно быстро вернуть в строй, так как силы обороняющихся таяли с каждым обстрелом. То есть до нашего появления эти обстрелы были.

Откровенно говоря, применять боевую магию мне до сих пор не пришлось, тут всё на Антоне, у меня же на это просто времени не было с тем количеством раненых требующих моего постоянного присутствия. Даже спал мало, накопители с запасами маны стремительно таяли, как и продовольствие, восстановленные поедали его в огромных количествах, хорошо рыбаки спасали своим свежим уловом, но около трёх полнокровных батальонов встрой я вернул. Такое стало возможно, только именно интенсивному лечению до разрушения основ амулетов, и огромным запасам маны, которое, между прочим, тоже подошли к концу. Как бы мы их не запасали, всё же они оказались не бесконечны. Я и сам с момента после инициации заполнял камни маной и составлял свой резерв. Они у всех магов есть. И его я тоже задействовал, но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и он. Между прочим, я со всеми ранеными успел поработать, когда заметил, что запасы маны заканчиваются, убирал кризисы, чистил раны от посторонних предметов и заряжений, так что все раненые восстановятся сами естественным путём, толчок к этому я дал.

Был уже вечер, когда я снял кожаный фартук выходя на открытый воздух. Все врачи в них ходили, как и в халатах, он у меня тоже был, я и его тоже снял, и вышел из каземата наружу. В этом каземате был самый большой пункт сбора раненых и первичной обработке ран на Западном бастионе. В остальных я уже поработал. Сил не было, столько часов на ногах, даже ел по-быстрому, чуть ли не на ходу. Так что устроившись на валуне, хотя нет, это было вражеское ядро, и задумался, немного уйдя в апатию из-за усталости.

Очнуться меня заставило вежливое покашливание рядом. Подняв голову, я посмотрел на Пирогова, с которым мы за эти пять дней настолько освоились в совместной работе, что успели хорошо узнать друг друга. Не подружится, времени мало, но уважать друг друга заставили.

— Тяжело?

— Есть немного, Николай Иванович. Укатали меня крутые горки. Маны всё, ёк. Нету больше.

— Мне уже доложили. Как насчёт испить чайку? Моя горничная приготовила просто замечательные эклеры.

— Почту за честь.

Пирогов отдал несколько распоряжений, и мы на коляске направились к домику, где тот снимал комнату, и который на эти ночи приютил меня. Сидя в беседке, отсюда открывался отличный вид на бухту, мы обратили внимание, что туда входят три боевых корабля. Их как-то провели через места затопления линейных судов Черноморского флота, видимо был фарватер. Все паровые, судя по дымам, но с мачтами и парусами. Причём зная состояние Черноморского флота, от которого мало что осталось в бухте после ухода основной эскадры, вхождение в бухту этих кораблей заставляло насторожится. Тут загрохотали пушки как крепости, так и с кораблей, и замелькали флаги, вводя нас с Николаем Ивановичем в ещё большее недоумение. Мы даже отправили служанку в порт, чтобы та узнала причины подобной шумихи. Дело в том, что после нашего прибытия, осада вообще была снята, и причин стрелять из пушек не было. Ну кроме этих трёх кораблей в которых Пирогов уверенно познал английские пароходо-фрегаты. А всё благодаря Антону, не рассчитавшего свои силы, и на личном опыте убедившегося что без практики овладеть теми званиями, что он получил от другого мага, проблематично. Самому можно пострадать, если не туда куда нужно подать излишне больше магии и так взорвать плетение.

А дело было так, прибыли мы в Севастополь ближе к обеду. Антон совсем не имел навыков езды на лошадях, у меня же опыт был, и я мало отличался от офицеров, что нас сопровождали. Именно благодаря подполковнику мы быстро попали к Нахимову и пообщались с ним. После демонстраций своих возможностей, мелких иллюзий, узнав, что у нас всего шесть дней, через это время сработает канал в наш мир, тот преисполнился отличного настроения и энтузиазма, и быстро распределил наши роли, Антона на бастионы, раз он боевик, то туда, а меня помогать медикам, слишком много раненых, что очень беспокоило адмирала. Вот так я и застрял в госпиталях, став одной из клистировых трубок, заодно познакомившись с так же знаменитым Пироговым. Я ему целую медицинскую энциклопедию подарил восьмидесятых годов издания. Тот в свободное время не отрывался от них. Конечно алфавит сильно отличался, но тот быстро освоился, одобрив его, по его мнению, тот удобнее был, и вот так со всей внимательностью читал, делая заметки на полях и вкладки. Иногда находил и свою фамилию, лучась от удовольствия. В общем, Антона я после нашей встречи с Нахимовым больше и не видел. Как расстались, так и не встречались более. Правда общались постоянно, я ему мощную переносную радиостанцию дал, до пятисот километров берёт, поэтому пообщаться, пусть и не с глазу на глаз, мы могли. О делах Антона я узнавал от свежепоступивших раненых, из слухов, ну и от него самого. Нахимов узнав о моей радиостанции, вытребовал себе такую же, чтобы с Антоном общаться и со мной, мы для личного общения просто на запасную шифрованную частоту переходили, а так спокойно работали.

Если у меня было болото что затягивало, то Антон развлекался вовсю. Даже завидно стало, и с ворами повоевал и с войсками Коалиции. Тот похоже вообще раздухарился, и с экспедиционным корпусом, который сформировал с помощью Нахимова, по численности тот был как две бригады, зачистил за эти дни весь Крым согнав с насиженных земель захватчиков. Количество пленных уже за сто тысяч зашкаливало. А осаду тот снял просто, вышел на бастион, с которого виден самый крупный из воинских лагерей противника, и решил испробовать достать их одним мощным заклинанием, бьющим по большим площадям. Сколько раз ему говорил, что даже крохи маны влияют на результат, мало дал, нужного эффекта нет, больше, и закапывать некого будет. В общем, тот влил в плетение столько маны, что со слов Антона, он мне потом рассказал по рации, её аж распёрло. Как не взорвалось, не понятно, но хакер всё же решился и активировал. К беде войск Коалиции. Более тридцати тысяч погибших, около пяти просто с ума сошли от увиденного, остальных можно было брать голыми руками. Их и брали. Поначалу не решались, но когда Антон не совсем увернём тоном сказал, что прикроет, уже активно стали покидать бастионы охватывая остатки двух воинских лагерей кольцом. Нахимов там командовал. Потом Антон и от остальных осаждающих помог избавиться. Против его боевых плетений осадные мортиры не плясали. Трофей зашкаливали все самые радужные мечты местных офицеров, особенно дальнобойным штуцерам радовались, вооружая ими лучшие части. Утром следующего дня часть войск направилась по берегу, остальные погрузились на все оставшиеся боеспособные боевые корабли и транспортные суда, и покинули бухту, двигаясь вдоль побережья. Антон шёл на флагмане эскадры, которой командовал лично Нахимов. Не мог тот такую пляску пропустить. В крепости остался за старшего её комендант. А эскадра за эти дни изрядно повеселилась. Тех что с воды не доставали, брала бригада, двигающаяся по суше. Фактически это была кавалерийская бригада, всех лошадей туда отдали, даже тех что мы у драгун отбили. Да и трофейных теперь хватало. По табунам Антона не попал, те в стороне на пастбищах находились.