Моя сестричка прибыла первой. Заложив лихой вираж, японец опустился сверху на палубу крейсера, затормозив над ней в самый последний момент. В летном комбинезоне, с автоматической винтовкой на плече и биноклем на поясе, волосы развеваются на ветру — шлемом моя сестричка зачастую пренебрегала. Красава, что там говорить...

— Доброй ночи асам люфтваффе, — тихо поприветствовал я японца, подходя к нему поближе по слегка раскачивающейся палубе. — Как поживаешь, сестричка?

— И тебе привет, морячок, — почему-то фыркнул японец, глядя на мой морской наряд. — Будешь нести возмездие бриттам во имя луны?

Что он сейчас имел в виду, я вообще не понял. Наверное, что-то специфически-японское из их культуры, русскому человеку не сообразить. Но на всякий случай я с серьезным видом кивнул головой.

— Именно так. Вместе будем. Сейчас и тебя в матроску переоденем, у нас для вашего батальона есть запасные комплекты. В целях конспирации придется это сделать. При проходе Ле-манша, бритты могут нас разглядывать с помощью летающих магов или из самолетов.

— С этим разберемся, — улыбнулся каким-то своим мыслям японец. — Однако, тебя можно поздравить сестра. Ты сделала неплохую карьеру, не могу не признать. Уже полковник... и какой полковник. Говорят, вся эта операция — твоя инициатива.

— Работаем потихоньку, — развел я руками. — Не все же по фронтам взад-вперед мотаться, надо когда-то и карьеру делать.

Японец лишь нехорошо покосился на меня и поджал губы.

— Ладно тебе, на наш век высоких кабинетов обоим хватит, — дружелюбно улыбнулся я. — Завтра днем обо всем поговорим, когда как следует выспишься. Твой батальон только с дороги, думаю, ты сейчас хочешь отдохнуть. Да и твои бойцы после перелета замучались. Сейчас перекусите и спать, в кают-компании для вас сварен кофе, чай, и приготовлен плотный ужин, постели тоже готовы, мои бойцы покажут куда идти. Твои маги, наверное, уже все прибыли — показал я рукой на строящихся неподалеку имперцев, которыми командовала Серебрякова и высокий детина с простецким лицом в погонах оберлейтенанта.

— Да, мне пора к моим людям, — согласился со мной японец. — Благодарю за прием. Мы и в самом деле вымотались — сначала шли кораблем из Африки, потом был перелет с небольшим отдыхом через весь Райх, затем теснотища и духота в подлодке и снова перелет. Завтра все обсудим...и спасибо за подарок — неожиданно сказал японец. — Мне еще никто никогда не дарил теплых носков и меда.

— Мы же сестры, — вздохнул я. — Значит должны друг о друге заботиться. Вот это — коснулся я рукой красного орба на своей груди — твоих рук дело?

— Не совсем. Но высказанная в нужном месте мысль о том, что русскую Таню надо бы подкупить и расположить к Райху хорошим подарком, раз уж она принимает в России ключевые решения, была моя, — согласился японец. — К тому же тебе тип девяносто пять пригодиться в будущем бою, так мы вместе будем действовать эффективнее. Это было рациональное решение.

Утром имперцы встали поздно, мной и Валком было дано специальное указание их не будить. Лишь перед самым обедом, когда пробила одиннадцатая склянка, из своей каюты показалась одетая в русскую морскую форму без погон позевывающая Дегуршафф. Увидев ее дежурящий на посту в коридоре у отведенных магам Райха кают, имперский маг-дневальный незамедлительно скомандовал побудку и уже через пять минут двести третий батальон воздушных магов был построен. Дисциплина у сестренки была на высоте. Орднунг маст зейн, что там говорить.

Поскольку время было летним, погода хорошей, а бойцов в наших батальонах хватало, обед мы с Валком решили провести вместе с матросами на открытой палубе, чтобы не тесниться в кают-компании. Имперцы с удивлением смотрели как по сигналу боцманских дудок, баталер вынес из ахтерлюка на палубу здоровенную ендову и поставил ее на специальную скамейку, достав толстую книгу.

— Что это, фройлян полковник? — спросил меня подошедший вместе с сестренкой здоровенный оберлейтенант, один из командиров в ее батальоне.

— Не надо быть таким любопытным Вайс, — отрезал японец. — Мы в гостях, веди себя скромно.

— Никаких секретов, — улыбнулся я. — Сейчас будет раздача ежедневной матросской чарки. Русскому матросу для укрепления сил телесных и душевных со времен императора Петра в дальнем военном походе положена перед обедом чарка водки. Примерно сто двадцать грамм. Баталер отмечает в книге, кто ее выпил. От чарки можно отказаться, тогда за каждый отказ матросу к жалованию за поход начисляется десять копеек в награду за трезвость.

— Какая хорошая традиция, — задумчиво пробормотал оберлейтенант. Посмотрел на свою русскую матросскую форму, а затем спросил в лоб: — А магам не положено чарки? Раз уж мы некоторым образом в вашем экипаже?

— Вайс! — строго сказала Дегуршафф, но я, немного подумав, махнул рукой. В конце концов, Валк не обеднеет, у такого командира на крейсере запасы спиртного должны присутствовать в нужных количествах. А общая чарка сближает коллектив.

— Думаю положено. Желающие принять чарку — становитесь в очередь. Если ваш командир одобрит.

— Майор, разрешите? — умоляюще посмотрел оберлейтенант на Дегуршафф.

— Ладно, — состроив серьезное личико, кивнула сестричка. — Только я не пью, мне по душе больше кофе. Не забудьте потом выдать мне мои десять копеек за трезвость.

Вайс быстро переговорил с парнями из двести третьего, и долго никого уговаривать не пришлось. Отказалась только Серебрякова. Так что вскоре к ендове протянулась длинная очередь. Своим магам я тоже разрешил. И теперь с интересом наблюдал как имперские и русские маги один за другим, беря пример с моряков, подходят к ендове, снимают головной убор, крестятся и принимают от баталера полную чарку, после чего осушают ее до дна, подставляя под нее ладонь, чтобы ни одна капля не упала на палубу. Традиция-с...

А затем начался обед. Сначала дежурные притащили из камбуза здоровенные котлы с мясным борщом, затем наваристый кулеш с салом. Имперские маги смотрели, как рассевшись кружками по артелям, русские моряки чинно хлебали по очереди ложками горячее варево из общего котелка. И делали то же самое... Им уже объяснили русский морской обычай — того, кто частит и зачерпывает вне очереди, или берет мяса из борща больше других, старшина артели бьет ложкой по лбу. И кое-кто из них этой ложкой уже успел от оберлейтенанта Вайса получить, традиции быстро приживались.

Мы с Дегуршафф в этот раз к своим бойцам присоединяться не стали. И на офицерский обед в кают-компанию тоже не пошли. Зиновий Федорович предоставил нам отдельную каюту, куда вестовой подал обед, и где можно было спокойно поговорить без чужих ушей. Предстояло многое обсудить...

— Мне не нравится твой план, — с неожиданной для меня злобой в голосе сказал японец, когда мы, перекусив, склонились над разложенной на столе картой. — Совсем не нравится. Я как мог, возражал против него в штабе, но меня не послушали, — скривила губы сестричка и резко опустила чашку с кофе на блюдце, так что тонкой фарфор жалобно звякнул. — Сказали: выполняйте приказ майор Дегуршафф, русские предлагают хороший план. Чем ты вообще думал, когда замышлял такую авантюру?

— Ты считаешь, мы не сможем взять Гибрайтар? — Немного опешил я.

— Если бы это..., — вздохнул японец. — Захватить скалу под носом у всего бриттского флота задача очень сложная, не спорю. Но реальная, а моему батальону не привыкать к сложным задачам. Мне не нравится твой план стратегически. Ты в самом деле думаешь, что заперев Средиземное море для бриттов, сумеешь добиться мирных переговоров и завершить войну?

— Да, — пожал я плечами. — Полагаю, что сработает сразу несколько факторов. Потеря Гибрайтара и демонстрация нашей мощи, лишь один из них. Главное же — создание русско-имперского континентального союза. Здравомыслящим людям в Лондинуме и Арканзасе станет ясно, что дальнейшая война с таким колоссом бессмысленна. Поэтому будут переговоры и мир.

— Полное дерьмо, — откровенно сказал японец. — Не будет этого. Люди не всегда рациональны, сестричка, если ты не знала. Ими зачастую движут ненависть и амбиции, они могут поступать вопреки здравому смыслу. Мое командование думало, что падение француазской республики решит проблему и принесет мир. И что? Я три месяца воюю в Африке, мой батальон помог генералу Ромелю нанести союзникам несколько серьезных поражений, но все равно вожделенный мир это никак не приблизило. А ты собираешься от души пнуть альбионского льва сапогом прямо в морду и думаешь после этого он будет с тобой разговаривать? Знаешь, что мне это напоминает? Я это только сегодня понял, когда наши маги вместе пили водку на палубе. Ты слышал о камикадзе?

— Конечно, — кивнул я. — Божественный ветер. Японские пилоты-смертники, поклявшиеся отдать жизнь за родину и императора. Они таранили начиненными взрывчаткой самолетами американские корабли, когда война уже была проиграна.

— Примерно так, — согласилась со мной Дегуршафф. — А перед взлетом они выпивали в строю вместе с товарищами чашку саке. В последний раз в своей жизни, такая у них была традиция. Вот и маги из наших батальонов тоже сегодня выпили по вашей "чарке". Словно уходящие в последний вылет пилоты.

— Что-то тебя куда-то не туда несет, сестричка, — нахмурился я. — Много эмоций.

— Подожди, не перебивай, — отмахнулся от меня японец. — Пилотами камикадзе в нашем мире война для Японии кончилась. Камикадзе и атомными бомбардировками. Но, перед тем как у Японии появились камикадзе, сначала был Пирл-харбор, — сестренка взяла остро отточенный карандаш и ткнула им в изображение Гибрайтара на карте. — Атака главной базы тихоокеанского флота тоже планировалась как дерзкая операция, которая принесет Японии решающее преимущество. Франция пала, Британию мы из Азии в целом вышвырнули, Америка далеко, ее коммуникационные линии растянуты. Устрани американский тихоокеанский флот — и вся юго — восточная Азия наша, включая нефтепромыслы, так рассуждало командование. А затем можно будет вести мирные переговоры, владея полным военным преимуществом. И что? Удар был нанесен сильнейший, но он стал не путем к победе, а началом конца. В Японии считали, что они сломают моральный дух американцев, продемонстрировав силу. Этого не произошло.

— Нельзя так сравнивать, — не согласился я с сестренкой. — Потенциалы Японии и США в нашем мире были слишком разными. Но Империя и Россия здесь, в этом мире и в одном союзе — это совсем другое дело.

— Люди везде одинаковы, — вздохнула Дегуршафф. — Мира не будет. Мы лишь запустим новый виток мировой бойни. Соединенные штаты Арканзаса после захвата Гибрайтара открыто вступят в войну на стороне бриттов. Плюс все их колонии и доминионы. Возможно, против нас выступит нейтральное пока Ильдорское королевство. А военный и промышленный потенциал Империи и так находится в крайнем напряжении. Потенциал России невелик, вы только-только избежали революции. Нам не справиться.

— И что, — разозлился я, повысив голос. — Предлагаешь отыграть все назад?

— Нет, — мотнул головой японец. — Уже поздно. Приказ получен, несмотря на все мои возражения, операция "гнев валькирий" вступает в решающую стадию. Я военный, мой долг выполнять приказы. Мы будем атаковать. Но ты должен знать, что натворил и в чем виноват. И за что ты несешь персональную ответственность перед будущими жертвами, русский.

— Знаешь, если бы ты не была столь легендарной личностью, я бы подумал, что ты просто трусишь, демон Рейна, — осклабился я. — Что за пораженческие настроения?

— Ты ничего не понял...

— Я все понял! В свое время, в нашем мире ваша хваленая империя восходящего солнца попыталась захапать кусок побольше и проиграла. И американцам на Тихом океане и русским в Манчжурии. Вы все просрали, господа самураи и оказались под оккупацией. И вот теперь ты ноешь тут о своих национальных фантомных болях. А я русский! Мы американцам не проигрывали! И немцам тоже. И капитуляций отродясь ни перед кем не подписывали.

— Это вы не проигрывали? А кто проиграл холодную войну американцам, чертов коммуняка!? — Взъярился японец.

— Ты меня называешь коммунякой?! Меня?! — я чуть не схватился за орб.

— Все вы из бывшего Советского Союза коммуняки. Идиоты, которые отвергают свободный рынок и частную собственность, держа всех несогласных в гулагах, — видимо в голове у японца сработал какой-то старый триггер.

— Да что ты вообще знаешь о русских? У тебя голова опилками напополам с идиотскими штампами про свободный рынок набита! — не остался я в долгу.

— У меня в голове опилки?! — Активировал орб японец. — Да я...

— У тебя! — перебил я его. — Видал я таких эффективных менеджеров по офисам. Сидят, ни хрена не делают, дро...дрожат на свои бизнес-дипломы. И очень любят петь мантры про рыночную экономику и свободу предпринимательства, которая, дескать, все разрулит! — Ответным жестом развернул я магическую сеть. — Либераст хренов! — Тип девяносто пять поддался легко. Аналогичную модель я уже носил во время боя на фьордом Орс, да и подарок надел, старательно и с чувством помолясь перед этим. Никакой рассинхронизации ядер я даже не почувствовал.

"Хренов либераст" был уже готов вжарить заклинанием — морда перекошена, глаза сияют, рот осклабился в гримасе. Но и я не уступал, перейдя в боевой режим. Будет мне этот самурай пальцы гнуть, счаз!

Стояли мы, два идиота, друг напротив друга с активированными орбами и боевыми плетениями наготове, наверное, секунд с десять. Атаковать первым сестренку, я, понятное дело, не собирался. Мы не воюем. Но и тушеваться перед японцем я не хотел, облезет. Да и Дегуршафф, похоже, не позволяла себе до конца отдаться эмоциям, здравой частью рассудка понимая, что тут не время и не место для схватки. Все же она была неплохим командиром. А до этого, наверное, не самым плохим менеджером, чтобы я там в запальчивости не говорил. Правда и уступать он мне не собирался... Ну что же, среди двоих дураков кто-то все же должен взять на себя инициативу.

— Брейк, — я демонстративно распустил боевое плетение, оставив, впрочем, защиту. — Глупо выглядим, сестренка.

— Ты меня оскорбил, — тихо сказал японец, спустя несколько секунд, и деактивируя орб. — И я это запомню.

— На обиженных воду возят, — буркнул я. — Не я начал этот разговор с обвинений. А операцию вместе планировать нам все равно придется.

— Завтра, — покачал головой японец. — А пока мне надо к моим людям. — Он развернулся, и вскоре прямая как линейка спина Дегуршафф исчезла за громко хлопнувшей дверью каюты. Вот и поговорили по-семейному...

Ле-манш мы прошли ночью, прижимаясь к бывшему француазскому, а теперь имперскому берегу. Честно говоря, я очень боялся атаки бриттов, поэтому оба батальона находились на борту крейсера в полной боевой готовности, а мы с сестричкой с активированными орбами прятали присутствие магов под заклинаниями иллюзии. Момента, чтобы покончить с нами лучше не придумаешь. Атаковать разом магами и авиацией, подогнать флот — много ли четырем крейсерам и миноносцам надо?

Жители туманного Альбиона, естественно, не оставили нашу эскадру без внимания. Несколько раз над палубой Меркурия внаглую пролетел бриттский ночной разведчик, заливая ее светом закрепленного на фюзеляже прожектора. Вскоре я почувствовал работу магического локатора и нескольких прячущихся в темном небе неподалеку магов. Бриттам было очень интересно, кто и зачем плывет через канал. Но тягаться со мной и сестричкой в магии они не могли. Шепча про себя молитвы, я поддерживал иллюзию обыкновенного военного судна. Возможно, локатор и мог нащупать следы моей магии, детекторы обмануть сложнее, чем людей. Но вот разобраться с чем они имеют дело, бриттам было затруднительно. Да, возможно на борту российского корабля есть маг, а может и двое, которые активировали орбы — это детектор покажет. Но не более того.