Глава 18

Он представил, каково было остальным обитателям, когда все вокруг внезапно стало настолько гигантским. Мысленно он дал команду Древу успокоить зверей и людей. Затем отдал приказ жителям вернуться по своим значительно увеличившимся домам, а рейнджерам составить новые маршруты патрулирования. Животные приспосабливаются намного лучше людей и поэтому приспособятся сами, без дополнительных указаний. Об этом говорила высунувшаяся из травы голова любопытного велоцираптора, хотя велоцираптором этого отожравшегося мутанта назвать было сложно. Михалыч шикнул на него и, судя по шороху, целая стая таких защитников леса умчалась вглубь зарослей. Эти точно приспособятся лучше всех остальных. Абсолютно безбашенные в своей приспособляемости и любопытстве твари. Приручению нормальным способом вообще не поддавались. Только заклинанием глушить или прикармливать к территории. Подачки, в виде кусков сочного мяса, они принимали охотно, а затем также охотно возвращались за новыми кусочками дани. Только воля Древа и Михалыча сдерживала их от бесконтрольного размножения и желания сожрать все живое. Но эту агрессию при необходимости можно будет направить на внешнего агрессора. А подрастающий Трицератопс и его товарищи прямо просили, что бы на них навешали стальную броню и послали в бой на агрессивного безумца. Но как уже говорилось, пока Михалыч не создаст артефактную броню, с высокими защитными свойствами, это было слишком расточительно.

Посмотрев на творящееся Зеленое Безумие, Михалыч решил отправиться домой, так чувствовал, что домашние сходят с ума от беспокойства и от любопытства. Мысленно позвал Мышонка, тот как и положено верному другу далеко не отбегал и примчался минут через пятнадцать, Михалыч как раз, только закончил рассматривать разросшиеся растения. Только верхом на коне, у друида получилось осмотреться, а заодно и направлять коня. Лес изменился до неузнаваемости. Толь то, что у Михалыча была в голове карта всего Великого леса и ментальный компас, помогало не заблудится в получившихся дебрях. Еще очень помогало, почти на автомате кастуемое заклинание, "Лесная дорога". Все больше росло понимание, что в этой зеленой мешанине, могли жить только Лесные Эльфы. По дороге он частенько замечал сопровождающих его лесных рейнджеров, которые как белки, тенями скользили по верхнему ярусу леса. Теперь, когда лес разросся они могли это делать намного легче (п/а: вспомните, как Леголас в фильме прыгал по слону, примерно так и передвигаются эльфы по лесу в представлении автора). Михалыч и сам, после небольшой тренировки смог бы так, но мешала инерция мышления. Тот, кто несколько десятков лет чувствовал себя старым, очень тяжело переключался на то, что он снова молод и активен. Михалыч дал себе слово, что обязательно попробует, как только появится свободное время.

За размышлениями он, наконец, приблизился к дому. Точнее к тому, что раньше было домом. Теперь это был сказочный лесной замок. Не такой большой как Солнечном Лесу, но более защищенный и тщательнее проработанный в плане деталей каменной резьбы, ажурных окон, крытых галерей и прочего. Над всем этим господствовала высокая и массивная, но вместе с тем, оставляющая чувство легкости каменная башня Великого Мага. Весь комплекс строений и насаждений, который создал Михалыч был окружен стеной из колючих кустарников почти пятнадцатиметровой высоты с широкой аркой входа. Въехав в арку, друид с удивлением увидел, что все его растения приобрели более пышный и окультуренный вид, а все постройки выглядят ухоженными и более правильными что ли, в продуманном порядке связанными между собой дорожками, ручейками и резными мостиками. Так как Михалыч всегда хотел, но до чего вечно не доходили руки. Теперь это действительно выглядело как жилище Лесного Князя. Как бы пафосно это не звучало.

Каким-то образом, почувствовав, что хозяин вернулся, все обитатели замка выскочили наружу и выстроились у крыльца, встречая своего Князя. Первым стоял Профессор под руку с Зоей, они выглядели внешне спокойными, но в глубине глаз фанатиков от учебы светилось жгучее любопытство, за ними стояли Димка и Оксана. Если парень выглядел обеспокоенным, то девушка смотрела непонятно. Михалыч решил пока это проигнорировать. На другой стороне дорожки стоял незнакомый высокий и несколько коренастый эльф. Хотя он и выглядел на тридцать лет, но житейская мудрость в его глазах говорила, что ему намного больше. За ним стояла молодая пара, ничего особенно примечательного в них не было, обыкновенные, хотя и довольно красивые эльфы. Но вот троица белобрысых ушастых пацанят, за ними была похожа на капельки ртути, такие же подвижные и одинаковые. Эльфы-близнецы, да еще и тройняшки, это было что-то новенькое. На самом верху крыльца стояла Алина, и тоже глядела непонятно. Михалыч заволновался. Это ж-ж-ж неспроста.

Но самой первой друида, как ни странно, поприветствовала Оксана. Она просто кинулась к нему и повисла на шее, едва он слез с коня.

— Михалыч, миленький! Тут такое было, а тебя нет, мы так волновались! И еще нескончаемый поток счастливого девичьего щебетания.

Михалыч слегка оторопел, но Оксана также быстро отцепилась от него и, покраснев, спряталась за спиной у брата. В это время подошла Алина, а за ней и остальные, кроме новеньких

— Юра, друг, не пугай нас так больше, или хотя бы предупреждай заранее о таких встрясках, а вообще я рад, что ты вернулся, прочувствовано приобнял Михалыча Профессор.

— Да Юрочка, ты должен все-все нам рассказать, подкатила сбоку Зоя.

Димка, просто, молча, поздоровался за руку и также спокойно отошел, он вообще был большим молчуном и разговаривал только по делу.

— Ребята, я обязательно все расскажу, дайте только отдышаться, а почему новичкам меня не представляете.

Зоя тут же взяла все в свои руки и стала представлять новеньких:

— Это Михаил Петрович, его мы с Алиночкой взяли к нам садовником, он оказался очень сильным магом природы, раньше работал в ботаническом саду, смотрителем. Вот и сейчас за садом у нас ухаживает, да и вообще растениями сильно интересуется.

Мужчина вышел и коротко кивнул головой, обозначая поклон. Взгляд прямой и честный, во взгляде читается ум и любознательность:

— Михаил Петрович Вяземский, старший научный сотрудник факультета биологии и биотехнологии Казахстанского Гос. Университета. После развала Союза приехал на родину, но тут смог устроиться только смотрителем в ботанический сад. Сын устроился охранником в торговый центр, сноха дома с детьми сидела. Дальше вы знаете, но я не жалею. Тут столько всего по моей специальности, что на несколько жизней хватит.

— Думаю сработаемся, я тоже профессиональный биолог, так что вместе поработаем, и в магии природы я вас подтяну.

— Хорошо, это просто прекрасно! Но, разрешите представить, сын мой Леонид, служил, там в армии, здесь охранником и, даже когда стал эльфом-воином, получил специальность — страж. Теперь вот охранником в вашей резиденции, надеюсь, вы не против?

— Да нет, пускай работает, только пускай не забывает тренироваться ходить, тут вот их отец, Михалыч указал на Димку с Оксаной, Игорем зовут, курсы мечного боя и ОФП поводит.

— Лично прослежу. Да и жена его Лариса, теперь экономкой и кухаркой у вас работает, готовит просто замечательно, кстати.

— Отлично, а то постоянно женщин с соседнего селения дергать приходилось. А это кто у нас тут?

— Внуки мои: Ваня, Женя и Стас, все воины-маги, с магией ветра и природы, Зоя их к себе взяла, в ученики, говорит у них большое будущее.

— Ну, если Зоя сказала, то я даже спорить не буду. А ты, жена моя почему мужа не приветствуешь?

— Да я тебя сейчас убивать начну, я же от страха чуть не родила досрочно!

— Э нет, чтоб родить сначала надо... постой, ты хочешь сказать что...?

— Вот именно, а тебя непонятно где носит! А тут такое! Алина всхлипывала на Груди у Михалыча.

Друид осторожно повел ее в дом, Зоя с Владимиром пошли за ними, как и Оксана. Димка пошел с Леонидом на стену, заниматься сабельным боем, за ними увязались тройняшки, а Лариса скрылась гдето среди построек, дел по хозяйству никто не отменял.

Пройдя в широкий холл вся компания расселась по креслам и начались расспросы, сначала Михалыч спросил Алину давно напрашивающийся вопрос:

— Аля, у нас кто будет?

— Володя говорит, мальчик!

— Хм, по новой традиции имена будут состоять из половинок имен матери и отца, чтобы разнообразить имена, и не возникало путаницы с тезками. У нас будет Юрал или, может быть Юралиель, как думаешь.

— Если традиция то пусть будет Юрал, мне так больше нравится, звучит более мужественно, и Алина погрузилась в какие-то размышления, о которых оставалось только догадываться.

Михалыч же в это время начал рассказывать о том, что произошло в лесу, и почему все так выросло. Владимир и остальные внимательно слушали, задавали уточняющие вопросы. Особенно их заинтересовала пульсация Лесной Зоны, и необходимость собирать всех жителей из полосы вокруг Леса, шириной в 20 км. Потому как волна очищающей энергии сметет все и всех на своем пути и ждать этого "радостного" события оставалось совсем недолго.

— Ну и наворотил, делов, Юрец. Это ж надо было понастроить генераторов, и забыть про накопители и каналы сбыта энергии.

— Да думал я, только кто ж знал, что тут так все разовьется, и потом, я же думал, что лес практически бездонный накопитель, а оказалось... эх, и Михалыч в досаде махнул рукой. Зато вон как все выросло. И вертолеты прилетели, чиста посмотреть, наверное.

— Да-а-а-а! Протянул Профессор и все надолго замолчали.

— В общем так, Робяты! Скомандовал Михалыч, собирайте рейнджеров и вперед, собирать всех, кого найдете.

— Проф, на тебе обустройство временно лагеря для будущих переселенцев, и чтоб со всем комфортом, мне бунты не нужны, Алина тебе поможет!

— Понял, пошел выполнять.

— Хорошо, дорогой!

Ни у кого даже мысли не возникло, не повиноваться Прямому Приказу Михалыча. И никому это не показалось странным. Вот она сила ментальной привязки. Михалыча, конечно, это слегка напрягало, но удобство такого положения намного превосходили неудобства от морального терзания. Поэтому мораль, на какое-то время сдала позиции.

* * *

Ночь была темна и тиха. Деревню да три-четыре десятка дворов окружили бесшумно передвигающиеся тени. Дед Митрофан с бабой Дусей, не беспокоясь ни о чем, спокойно спали в своей кровати. А чего им беспокоится, жизнь давно прожита. Ни какого имущества, кроме старой козы и пяти ощипанных куриц у престарелой четы не было. Детей тоже бог не дал, покосившаяся изба и заросший бурьяном огород, также не привлекали внимания ни риэлторов, молодых охочих до земли бизнесменов. Экологически чисто Сосновку, благодаря близкой свалке, никто даже близко не считал. Поэтому сон стариков был спокоен и крепок, как и у всех людей с чистой совестью. Они даже не заметили легкого скрипа двери, и метнувшимся к ним черным теням. А спустя пару секунд Бубликовы были погружены в магический сон, а затем бережно упакованы и перенесены в тентованный "Урал". Причем забирались даже собаки и кошки, не говоря о домашней живности.

Очнувшись ото сна, дед Митрофан был растерян, но не изменившейся обстановкой, а тем что ничего не болело, и, даже, больные коленки совсем не скрипели. Потом он стал обращать внимание на то, где он находится. А находился он в просторной палатке из странного зеленоватого материала похожего на шелк. Лежал он на удобной кушетке под теплым шерстяным одеялом, а на соседней кушетке спала его старуха. Он хотел было возмутиться таким самоуправством, но, подумал, и решил погодить. Если бы хотели убить, то не стали бы устраивать с таким удобством, и тем более лечить, а то, что его подлечили, он был уверен. Выглянув из палатки, он увидел десятки, если не сотни палаток, которые были установлены вроде бы в беспорядке, но, тем не менее, абсолютно не мешая друг другу. Палаточный лагерь был окружен высокой растительной стеной. Но, несмотря на кажущуюся безобидность этой стены, Митрофан был отчего-то уверен, что ни с одним топором через нее не прорвешься. Из палаток выглядывали такие же, как и он, селяне из Сосновки и из близлежащих хуторов, было и много незнакомых лиц, самого что ни на есть крестьянского вида.

В это время показались несколько симпатичных молоденьких девушек в одежде, сочетающей в себе все цвета зеленого, они несли подносы с тарелками, другая стайка девчонок несли кувшины и кружки. Все тут же поняли, что сейчас будет обед, а потом они все узнают, для чего они тут все собрались. Кормили гречневой кашей с большими кусками какого-то странного, но вкусного мяса и куском пшеничного хлеба. Из кувшинов наливали сладкий травяной чай. Скорее всего, в чай было добавлено легкое успокоительное. Иначе сложно было объяснить, почему люди так спокойно перенесли новость о том, что с этого дня все они подданные нового Гросса, Князя Лесного Княжества, которое располагается в Великом Лесу. В связи с расширением Леса, на месте их домов произойдет некий катаклизм, в результате которого все что выше уровня земли выровняет как столешницу. Поэтому пока люди поживут здесь, потом их поселят в новые дома, в зависимости от нужд Княжества. Возражения не принимаются. А если кто-нибудь хочет уйти, то через месяц другой, смогут уйти куда захотят. Затем всех снова отвели в лагерь, где странные люди хотели от них странного. Люди в зеленых балахонах и косынках на голове крутили, стариков как хотели. Почему стариков, так потому что, в основном, 98% всех присутствующих били пожилыми людьми. А кто не входил в это число, был асоциальной личностью с признаками глубокого алкоголизма и деградацией личности.

После "медкомиссии" всех снова покормили, а затем построили в колонну, и повели к исполинскому дереву. Некоторые пытались возмущаться, другие просто сопротивлялись или саботировали, страх того, что ведут куда-то, для чего-то противоестественного был очень велик. Но балахоншики поводили у них перед лицом руками, и люди не споря пошли, мерно переставляя ноги. Даже те, кто раньше не очень-то и мог, в связи с болезнь или возрастом. Надо сказать, что все деревья в этом странном лесу были огромными, но это было воистину — Царь-дерево. Хотя странные молодые люди, что вели колонну, называли его Сын Древа. Митрофану подумалось, "какая же у него мамаша, если это только Сын". Но долго удивляться ему не дали. В корнях Древа были странные наросты. Перед деревом все четыре сотни человек выстроили рядами и стали говорить что-то про новую молодость и долгую жизнь, но только тем, кому повезет. Кому не повезет, тот будет ждать какой-то "эволюции преобразователя", и тогда, возможно кому-то снова повезет. А кто будет возмущаться, тот станет "Баобабом" на тыщщу лет, а может быть и долее, кому как не повезет. Говорили долго, народ бы рад подремать, пускай и стоя, но голос казалось, звучал прямо в голове, не давая, не только расслабится, но и подумать о постороннем.

Самое же интересное, началось после импровизированной лекции, как сказали, в качестве примера. Примером сделали деда Тюрю. Кто его так назвал, мало кто помнил, сколько деду лет, не помнил наверное уже даже он сам. Больше девяноста точно, и медали за "Оборону Севастополя", "За Отвагу", "За Взятие Берлина" у него на "День Победы" видели. Имел дед кривые ноги, практически колесом, седую бороду "лопатой", до середины груди, такие же седые нечесаные патлы, выбивающиеся из под шапки ушанки, ватник и валенки дед носил практически круглый год. Еще он постоянно дымил маленькой, но чрезвычайно вонючей трубкой, в которую набивал ядренейший, злой самосад, а любопытных разгонял узловатой, отполированной мозолистыми жесткими ладонями до блеска клюкой. Кроме которого на огороде он не выращивал больше ничего. Еще он имел противный, скрипучий, высокий голос и собственное мнение по всем вопросам. Когда поверхность одного нароста раскрылась, подобно крыльям жука, и появилось светящееся зеленоватое чрево. Деду Тюре велели раздеваться и лезть внутрь. Все ждали концерта, но Тюря внезапно уставился на высокого человека стоящего рядом с наростом. На человеке был кожаный плащ, и такая же кожаная шляпа. За спиной виднелась винтовка с оптическим прицелом, а в руках странного вида посох. Но уставился дед не на посох, а на портупею видневшуюся по распахнутым плащом и два деревянных футляра. Внезапно он выпрямился, ну на сколько смог, вскинул ладонь к ушанке и проскрипел не своим голосом: