Мир Валькирий 2

— А это ничего, что тут как бы не совсем человек, а наследная принцесса императорского престола?

— Ой и правда, — голосом гламурной и глупой блондинки воскликнула Оля. И сокрушенно добавила: — Как я могла забыть? Придется попотеть.

И только тут я заметил, что моя молодая жена еле сдерживает свою улыбку. "Ах ты редиска, прикалываешься надо мной, ну подожди", — мысленно подумал я.

Расслаблено откинувшись на спинку дивана, решил поддержать свою жену в этой фантазии:

— Да, лучше всего подстроить несчастный случай, метеоритный дождь там или извержение вулкана, потому что, как ещё завалить Альфу, не вызывая подозрений, я не знаю.

Ольга так заразительно рассмеялась, что я не выдержал и тоже присоединился. Успокоившись, я иронично спросил:

— Очень надеюсь, Ваша Светлость, что СИБ не прослушивает эту комнату, а то нам, несмотря на весь ваш статус, чертовски не поздоровится.

— Не волнуйся, — спокойно начала отвечать Ольга. — У всех кланов с имперцами негласное состязание, у кого больше ушей. СИБ прекрасно знает, что как минимум все великие кланы стараются держать своих осведомителей в их службе, чтобы быть в курсе последних новостей. Ну а клановые прекрасно понимают, что на их землях также работают агенты СИБ. Так что я не обольщаюсь и прекрасно понимаю, что в моем городе наверняка работает пара ячеек. Но конкретно в этом особняке всё чисто. Я лично отбирала сюда людей, и если уж такие кадры начнут предавать, то лучше сразу застрелиться, а то смысла жить не станет. Если Ева все же про тебя накопает что-то, то она первая придёт с каким-нибудь предложением, вот тогда и будем думать, что ей ответить.

— Главное, чтобы другие кланы, благодаря своим ушам в СИБ, не узнали, что за бурю подняла там Ева, — немного мрачно проговорил я.

— Ну-у, — протянула Ольга и с небольшим сожалением в голосе сказала: — Тут уже не угадаешь, плохо, конечно, что ты так поздно мне рассказал, мы бы твою легализацию провернули тихо и незаметно.

— Прости, — вздохнул я, — Очень боялся ,что ты сочтешь меня сумасшедшим.

— Зато ты был бы только моим сумасшедшим, — печально улыбнулась Ольга. И сменив тон, жестко добавила: — А сейчас моей СБ придется быть очень внимательными, отслеживать особо любопытных и рубить чужие уши вместе с головой.

Я аж вздрогнул от её тона, да уж, подкинул забот. А Ольга, слегка сжав своими пальчиками мою руку, твердо проговорила:

— Не волнуйся, я тебя никому не отдам, даже если ко мне с войной заявятся. А чтобы взять княжество силой, потребуются усилия минимум пятерых великих кланов и Романовых в придачу. У меня здесь такая оборона, не сразу и взломаешь. Да и не будет войны, это слишком нереальный сценарий, у нас все-таки цивилизованное общество, чтобы доводить до таких крайностей. Так что максимум, что нас ждет, это деловое предложение поделиться твоими генами, но мне кажется, это не самая большая плата за спокойное существование. Тем более, мы потребуем взамен что-нибудь нужное для клана. Единственный минус, если слухи о твоей уникальности расползутся по стране, что территорию княжества тебе покидать будет нельзя, потому что я боюсь представить размер кортежа, в котором будет ехать твоя охрана.

Последние слова Ольга произнесла, весело улыбнувшись, я же, фыркнув, подумал про себя: — "Да, дурак. Влюбился в девушку, с которой готов прожить всю свою жизнь, но не смог сразу открыть ей свою тайну. Было бы сейчас всё намного проще, и не переживал бы."

— Кто бы там говорил насчет цивилизованности, — решил я слегка потроллить свою супругу. — Не буду показывать пальцем, но кое-кто собирался устроить войну на уничтожение из-за маленькой нефтяной компании. А тут у нас речь об уникальных генах.

— Да не было бы никакой войны на уничтожение — одна битва на поединке, и на этом бы и разошлись, а победитель получил бы приз в виде предмета спора.

— Переведи, я тебя не понял, — удивленно попросил я. И продолжил, с каждым словом распаляясь всё больше: — Ты же мне сама рассказывала, что нас ждёт пару месяцев войны, максимум год, а Рудовых застращала так, что они чуть не обделались на месте. И про войну с тотальным геноцидом двух кланов кто мне рассказывал?

— Я была настроена на самый жесткий вариант, поверь, у меня были очень веские причины, и стращала я Рудовых, чтобы расшевелить Шереметьевых, — проговорила Ольга. Потом щелкнула пальцами и с улыбкой произнесла: — Совсем забыла, что ты у меня инопланетянин и в наших реалиях совсем не разбираешься. Слушай внимательно.

Так я узнал про систему вызова и поединков, регулирующую взаимоотношения между родами и кланами Российской Империи. А все, что я до этого нарыл в интернете, оказалось настолько поверхностным и не соответствующим реальному положению дел, что мне даже стало немного стыдно за свою бестолковость. Как я мог проглядеть такую особенность? Оказалось, что кланы или свободные рода, имеющие друг к другу взаимные претензии или столкнувшиеся в какой-то интересующей их обоих сфере деятельности, решали вопрос, как сказала Ольга, цивилизованно. А именно, бросали вызов на поединок. Клан или род, получивший вызов, обладал первоочередным правом выбрать, какое именно количество сил он выставит для разрешения спора. Речь, конечно, идет о роботах и МПД. Для того, чтобы не превращать любую спорную и чаще всего мелкую проблему в фарс, существовало ограничение на минимальное количество используемой техники. Двадцать пять роботов определенных категорий и десять тяжелых пехотинцев. Такое правило не позволяло слабым кланам и мелким свободным родам доводить спорные ситуации до постоянной драчки между собой, заявляя на возможный поединок всего лишь одного робота и пару пехотинцев, а заставляло разрешать их проблему с помощью диалога или через суд. Максимальная заявка — это сто единиц техники вместе с МПД. Поэтому разборки такого уровня проходили только между действительно сильнейшими родами и кланами. Если столкнулись интересы неравных по силе кланов, то негласное правило требовало, чтобы вызов бросил слабый клан. Раз ты считаешь себя достойным и сильным, брось вызов первым. Если сильный вызывает слабого, то на это смотрят очень косо, долго обсуждают и осуждают вплоть до негласного бойкота, когда главу такого клана начинают "забывать" приглашать на различные празднования. Плюсом к этому идет еще и возможная жалоба слабого клана. Если, к примеру, сильный необоснованно, как это чаще всего бывает, наехал на мелкий и слабый род, то те вполне могут отклонить вызов и направить жалобу в канцелярию императрицы и в службу имперской безопасности. И если там увидят, что сильный клан действительно зажрался и тупо решил потрясти мускулами, им могут впаять нехилый штраф, половина которого пойдет несправедливо обиженному роду, а вторая половина в карман государства. "Не иначе как за адвокатские услуги," — мысленно хмыкнул я в этом месте. В случае с Шереметьевыми Ольга оказалась в двойственной ситуации. Столкнулись интересы великого клана Гордеевых и сильнейшего клана Шереметьевых. В такой ситуации более слабые Шереметьевы должны были бросить вызов первыми, но они тянули резину и никак не реагировали. Потому что понимали, что Ольга, получив вызов, получит право включить в заявку ТАКИЕ силы, которые Шереметьевы потянули бы с большим трудом. Поэтому Шереметьевы и ждали, когда Ольге надоест терпеть их хамство и она все-таки первая пойдет на обострение. И тогда такое развитие событий дало бы им повод обратиться к союзному клану Багратион и получить помощь в виде хорошей техники и опытных пилотов. А репутация клана Гордеевых, учитывая таких союзников у Шереметьевых, уже не пострадала бы. И все эти поединки, оказывается, проходят под прицелом камер, вся страна замирает у телевизоров, чтобы посмотреть прямую трансляцию захватывающего сражения. Рейтинги, как понимаете, у такой передачи просто зашкаливают, а брокерские конторы на тотализаторах зарабатывают миллиарды. Камеры и опытные комментаторы позволяют провести битву по всем правилам и без нарушений со стороны одного из участников. Как я мог просмотреть такую колоритную национальную особенность, я просто не знаю. Теперь, когда Ольга открыла мне глаза, я уже по-другому понял разговор с Нино Багратион. Но вопросы, конечно, остались.

— Я все-таки не понимаю, почему ты мне рассказывала про самый плохой сценарий событий. Да и Рудовы, зная, как на самом деле происходят разборки между кланами, не должны были так напугаться. И те кланы, которые уничтожили друг друга... Как такое вообще возможно, если есть такой способ урегулирования конфликта? — все это я проговорил еще с удивлением, но уже более спокойно.

Ольга вздохнула и с печальной улыбкой проговорила:

— У меня есть одна странная особенность. — Моя жена сделала паузу, и снова вздохнув, продолжила: — Иногда мне снятся вещие сны. Смерть своей матери я увидела за два года до её гибели, а китайский город, который я уничтожила, приснился мне за год до этого события. И незадолго до конфликта с Шереметьевыми мне приснилась пилот клана Гордеевых, которая умерла на моих руках. Я не смогла разглядеть её лица, но форму и герб клана видела четко. Вот я и подумала, что конфликт с кланом Шереметьевых может разгореться в большую войну. Рудовы напугались, потому что я могу быть очень убедительной, когда обещаю кому-то смерть, — здесь Ольга усмехнулась, и я её усмешку поддержал. Уж что-что, а убедительности княгини Гордеевой хватит на десятерых, притом в любых вопросах. А Ольга тем временем продолжила рассказ:

— Повторюсь, мне нужна была реакция Шереметьевых, а то надоели тянуть кота за хвост. А у Абдуловых и Рязанцевых ситуация была намного сложнее.

Ольга поерзала на диване и, прижавшись ко мне поплотнее, продолжила свой рассказ:

— На каком-то званом вечере вспыхнула ссора между наследницей Абдуловых и наследницей Рязанцевых. Сразу же после вечера девушки решили выяснить отношения с помощью дуэли. Дело вполне обычное, а до смерти дуэль между дворянками проводится очень редко. Нужен очень веский повод, чтобы объявить дуэль до смерти. Так что планировалось простая проба сил: кто первый упадет и не сможет продолжить дуэль, тот проиграл и, соответственно, приносит свои извинения. Секундантов нашли на том же вечере, недалеко от усадьбы, на ближайшей полянке, устроили поединок. Рязанцева проиграла, но когда Абдулова подошла к проигравшей сопернице за полагающимися извинениями, случилось непоправимое. Что они там друг другу сказали, свидетели не слышали, но вспыхнувшая от злости Абдулова добила свою соперницу. Как понимаешь, Рязанцевы такое стерпеть не могли, и между двумя кланами началась война на уничтожение. Четырнадцать лет назад оба клана входили в состав сильнейших. После войны фамилии прервались, так как из правящих родов не осталось никого.

Ольга замолчала, а я переваривал услышанное, потом спросил:

— А императрица почему не вмешалась?

— Вмешаться в кровную месть, остановить вендетту? — удивленно спросила Ольга. И добавила: — Ни одна правительница не будет влезать в такое. Её не поймут, если она силой попробует остановить такую войну. Словами — да, насколько знаю, Мария пыталась шесть раз призвать оба клана к благоразумию, вызывала на аудиенцию, но всё было бесполезно.

Мы немного помолчали, и я задал очередной вопрос, крутящийся в голове:

— А кто придумал, такую систему, я про вызов на поединки? Почему нельзя вопрос решать с помощью простого диалога или через суды?

— Екатерина I, внучка Софии Великой, — задумчиво ответила Ольга, — Почти четыреста лет назад. Естественно, в то время не было шагающей техники, поэтому в заявку на поединок включали одаренных, не помню уже, какое было разрешено количество. Тогда было ограничение именно на максимум. Потом с появлением двигателей внутреннего сгорания и развитием бронемашин начали использовать их. После появились первые МПД, а шестьдесят лет назад, когда роботы полностью вошли в нашу жизнь, правила стали такими, какие есть. И ты не прав, это и есть диалог — диалог равных сил. Ведь любая империя, какой бы она сильной не была, имеет свойство разваливаться. Факторов очень много, и внешних, и внутренних, но основной на мой взгляд — это слабость потомков, когда они начинают нежиться на перинах и кичиться былой славой. Как только они превратятся в торгашей, умеющих вести лишь диалоги без демонстрации силы, империю сожрут. А так мы постоянно в тонусе и готовы к любой войне.

— Но ведь в таких поединках наверняка гибнут лучшие пилоты, а одаренных такого уровня всегда мало и их обучение процесс не быстрый, — сказал я.

— Пилоты гибнут очень редко, — улыбнувшись, сказала Ольга. — В таких поединках не принято добивать упавшую технику, стараясь уничтожить пилота. Это считается дурным тоном, за излишнюю и немотивированную жестокость с этим кланом могут потом поквитаться в следующем поединке. Бывают, конечно, битвы не на жизнь, а на смерть, особенно у давних уже не просто противников, а почти врагов, но это редкость.

— А такая система только в Российской Империи или где-то еще практикуют? — спросил я.

— В любом государстве, где есть сильные кланы,— кивнула Ольга головой и перечислила: — У нас переняли Германия, Швеция, Англия, Югославия, Мексика, Китай, Япония, Бразилия, Австралия и еще несколько. Но я так навскидку и не вспомню. Естественно, у них там свои особенности.

— Войны между государствами, если бывают, так же проходят? — продолжил я прояснять эту интересную тему.

— Пока нет, — ответила Ольга. — Лет тридцать уже ходят разговоры, что было бы неплохо ввести такую систему при конфликтах государств. Обсуждают право и сроки владения спорными территориями в случае таких побед. Больше всех, конечно, с этим проектом носятся небольшие государства, им это выгоднее всего.

* * *

**

Я вскинул голову, вырываясь из полудрёмы и отмахиваясь от одолевших меня воспоминаний. Показалось, что кто-то вошел в гостиную. "Ольга?" Похоже, все-таки показалось. Перевел взгляд на свою дочь, идиотская улыбка снова вылезла на губах, придавая мне знакомый многим образ любящего отца. "София." Это имя предложил я, мой первый просмотренный в этом мире фильм о первой Российской императрице оставил все же неизгладимый след в моей душе. Ольга согласилась, имя София ей нравилось. А наше златоволосое чудо месяц назад нас с Ольгой очень удивило. Как-то вечером дочка очень не хотела идти с Яной спать, требовала, чтобы сказку на ночь читала мама или папа. Как назло, этим днём мы оба, и я, и Оля, вымотались настолько, что единственным желанием было пойти и завалиться в нашу постель. Яна безуспешно пыталась уговорить её пойти в кроватку, обещая рассказать сразу две новых сказки. Ольга махнула мне рукой, чтобы я сидел, и уже собралась судя по всему встать, чтобы все же удовлетворить каприз Софии, как вдруг дочка, негромко хнычущая и все это время отталкивающая руки Яны, вдруг покрылась сетью электрических разрядов и швырнула в нянечку извилистую молнию. Я только рот открыл, провожая взглядом улетевшую Яну, которую отшвырнуло метров на пять, как раз в сторону открытой двери, за которой находилась спальня дочери. Очнулся только, когда из поля зрения пропали ноги сиделки, промелькнувшие в дверном проеме. Ольга рванула к дочке, а я побежал к Яне, молясь на ходу, чтобы у той все было хорошо. Слава богу, обошлось. Кроме небольшой дырки на форме, прожженной на правой груди и небольшого ожога на теле, травм больше не было. Я помог девушке подняться с пола и с таким же ошарашенным видом, как и у неё, вернулся в гостиную. Ольга строго отчитывала Софию, говоря, что своих обижать нельзя, а та в ответ хныкала и говорила, что она не хотела, и это случайность. Я же, акцентировав зрение на дочери, с изумлением смотрел на маленькую звездочку ярко-синего цвета, весело горевшую в районе солнечного сплетения. Источник пробудился! В три года! Я сел обратно на диван, продолжая бездумно прислушиваться к диалогу мамы, дочери и няньки. Оказывается, сорокалетняя воительница в ранге Бета была в доспехе духа, который снимает, только когда спать ложится. Только вот разряд пробил её доспех, отправив к тому же в занимательный полет. Однако! Если в три года от Софии одаренная такого уровня улетает, что же дальше будет? В общем, веселый вышел вечер, сонливость сняло как рукой. Ольга предупредив Яну, чтобы та не болтала о случившемся, рано утром принесла амулет, сделанный жившей с нами в особняке молодой мастерицей-артефактором. Амулет был выполнен в виде изящного браслета на детскую ручку и предназначался скрывать от любопытных взглядов так рано пробудившийся источник нашей дочери был с функцией. Вроде моих часов.