Поэтому Кроули с большим подозрением выслушал согласие демоницы отправиться к Люциферу и из чувства противоречия передумал. К владыке Ада они всегда успеют, а вот побыть ещё раз с Лилит может и не получиться, поэтому лучше задержать её рядом подольше.

— Можно, — легко согласился он на словах, — А давай немного развлечёмся? Есть у меня парочка довольно интересных душ, мы могли бы их попытать вместе или убить, а потом... ну, ты понимаешь?

Лилит подумывала о том, что Алистер вполне может стать одним из ее постоянных... хм... друзей-любовников-партнеров?.. Ну, в общем, с ним надо будет периодически поддерживать отношения. И это она решила, разумеется, не только из-за хорошего секса. Хоть он действительно был очень даже. Но, сколько у неё этого было и сколько ещё будет... А вот способность так перемещаться — это очень соблазнительно, да.

К тому же она ощущала какую-то отчужденность Кроули. С одной стороны ей это даже нравилось — ну, не любит она надоедливых прилипал, а с другой — это был прямой вызов её способностям. Ведь она же лучшая, она просто соблазн в чистом виде... и в грязном... и вообще в любом. И он для неё, здесь и сейчас, тоже — самый-самый. Она даже легко могла... хм... увлечься! (Немного и ненадолго, но ведь это не суть важно!)

Нет, она не ждала от него, как от душ, готовности есть с руки и подпрыгивать по первой команде, но... Да, тут явно ещё было над чем поработать. И мысль о том, что надо было бы и свои владения навестить, Лилит пока отодвинула, на потом. Ну как же, тут Алистер обещал показать свои игрушки. И демоница промурлыкала:

— Милый, отказаться от такого предложения абсолютно невозможно.

Бережно отстранив от себя Лилит, предварительно чмокнув её в макушку, в рыжее облако приятно пахнувших волос, Кроули встал с кровати и превратил халат в чёрную рубашку и чёрные же брюки. Немного подумав, он добавил к одежде медицинский фартук вызывающе белого цвета. Он любил наблюдать, как на белом фоне расплываются пятна алой артериальной или вишнёвой венозной крови. В душе он был художником.

Протянув обе руки демонице, он легко поднял и подтянул её к себе, и, не удержавшись, прижал к груди. В глубине организма опять поднималось желание, но он решил отложить секс на после смерти. Чужой, естественно.

Для пыток у Кроули был оборудован подвал. С кафельным полом и стенами. Естественно, кафель на стенах был белым — на белом так красиво смотрятся размазанные пятна от окровавленных рук, голов и прочих соприкасающихся со стенами частей тела. И потёки. Потёки крови смотрелись на белом особенно впечатляюще. Пол был покрыт ребристым кафелем кирпичного цвета, как в бане, со стоком посередине помещения, забранном решёткой. Шланг с водой чёрной змеёй свернулся у стены.

Вообще-то помещений для пыток было несколько. Конечно, до Люцифера ему было далеко — о пытошных подвалах которого слагали легенды, но и у Кроули было несколько каморок на выбор. Средневековая пытошная с тисками, испанским сапогом, дыбой и открытым очагом для нагревания щипцов и прочих металлических предметов. Ещё у него была пытошная слизанная в Германском секторе, она предполагала массу блестящих металлических инструментов, сложной конструкции электрический стул и место для пыток струёй воды. Но самой любимой была камера, оборудованная для пыток не тела, а души. Пыток, основанных не на причинении пытаемому физической боли, а на его психологической дезориентации и унижении чувства собственного достоинства. Правда, для пыток такого рода требовался определённый настрой.

Проведя Лилит по лестнице в подвал, Кроули одним мановением руки распахнул двери камер и предложил демонше самой выбрать стиль и характер будущего развлечения.

При виде Средневековых аксессуаров Лилит испытала легкое чувство ностальгии. Ох, сколько душ тогда попало в её ручонки. И замученных 'ведьм', чьё ведьмачество, зачастую, состояло только лишь из внешней привлекательности для противоположного пола и их палачей-святош, мстящих за собственную слабость и несостоятельность. Да, хорошие были времена...

Выскользнув из объятий демона и быстренько организовав себе длинное облегающее черное платье и остроконечную шляпу а-ля ведьма, из-под которой торчали в разные стороны растрепанные рыжие волосы, Лилит, не колеблясь, выбрала стиль Средневековья. Постукивая метлой по полу, она предложила:

— А давай инквизицию — наоборот. Будем обвинять в праведности — в частностях и в полной неправильности безгрешного поведения, в общем...

Предложение Лилит сначала привело Кроули в столбнячное состояние. Сколько он себя помнил, в праведности он разбирался как свинья в апельсинах. Лучше всего он ориентировался в нюансах алчности, похоти и способах мести. Но потом он пришёл в восторг и испытал огромное уважение к демонше. Надо же — она разбирается в праведниках! Небось, не одного свела с праведной дорожки прямиком в пекло.

Он задумчиво почесал в затылке. Для испытания в праведности те души, что он планировал, совершенно не годились. Надо было подобрать новых. Да таких, чтобы Лилит могла позабавиться вдоволь. Искоса на неё поглядывая, на то, как чёрное платье выгодно облегает фигуру, уже знакомую и на взгляд и на ощупь, Алистер перебирал свои душеньки и решил остановиться на двух молодых придурках. Они умерли лет тридцать назад в Англо-Саксонском секторе, во времена пуританской строгости и неприятия нетрадиционных сексуальных отношений, выросли соседями и по нелепой случайности оба оказались латентными геями. Однако так при жизни и не сумели этого понять. Они думали, что это у них такая дружба крепкая и необычная... Кончили они тоже глупо — один украл, чтобы сделать другу приятное, а второй убил, чтобы из-за кражи друга не посадили в тюрьму. Причём убил полицейского. В результате оба были буквально изрешечены пулями при попытке задержания. Ничего трогательного типа прыжка за ручку со скалы не получилось. Оба умирали в муках, ползая в пыли на обочине дороги, истекая кровью и не в состоянии помочь самому любимому существу... а потом взорвалась машина, которой тоже досталось изрядно и они ещё и прожарились хорошенько.

Историю душ Лилит прочтёт сама, она для этого достаточна древняя... Тут Кроули оборвал сам себя, ему показалось, что слово древняя в отношении такой шикарной женщины немного грубовато, но нужного эпитета к её возрасту подобрать не смог, поскольку, когда он на неё смотрел, мысли в его голове начинали разбегаться и падать замертво, а действий начинали требовать совсем другие части тела.

В общем, он решил не заморачиваться, и в камере возникли прикованными к стене цепями в позе Иисуса Христа (то есть крестом) на расстоянии примерно сантиметров тридцати от кончиков рук одного до кончика рук другого два совершенно обнажённых юноши. Вернее молодых мужчины, поскольку в момент смерти обоим было по 26 лет. В отличие от Христа, у них была возможность стоять самостоятельно и пока силы у них на это ещё были. Когда они устанут или потеряют сознание, им останется только повиснуть на этих цепях, которые были достаточно коротки, а наручники доставят им сильную боль. Но зато они могут пинаться и вообще достаточно активно двигаться, если Лилит не решит иначе. Но было бы забавно для начала заставить их потанцевать под плётку...

Впрочем, он не был знаком с её методами и не представлял, как она поведёт пытки. Но всецело полагался на её мудрость и опыт. Поэтому преклонил колено и шею и негромко сказал, притворяясь второстепенным лицом спектакля:

— Всё готово, моя госпожа, я слушаю и повинуюсь.

Лилит погладила коленопреклоненного Алистера по голове и вошла в камеру, где её внимания дожидались два симпатичных молодых человека. Ознакомившись с их прошлой жизнью, Лилит усмехнулась, вспомнив, как иногда, развлечения ради, снит абсолютно нормальным людям сны об однополой любви. И как некоторые ведутся и претворяют в жизнь свои, точнее её, фантазии. А после начинают метаться, задумываясь о своей сексуальной нестандартности. Это так забавно.

Внимательно осмотрев немного смущённых и ошарашенных парней, Лилит одобрила выбор Алистера:

— Неплохие экземпляры. Слегка наивные и немного скованные... — Она замолчала, обдумывая пришедшую идею. Ей внезапно захотелось подтолкнуть их к тому, к чему они так и не пришли при жизни. Чему мешало общество, мораль и тд... При этом Кроули получит своё от причинения боли, а она — от психологического дискомфорта.

Демоница избавилась от мешающей ей шляпы и толкнула речь:

— Итак, мальчики, я вас поздравляю. Вы — попали в Ад. А всё потому, что отказались от больших и чистых, — она намекающее посмотрела на некоторые места их тел, — эээ, в смысле, чувств к друг другу, ниспосланных Вам свыше. И никуда вам отсюда не деться, пока вы это не признаете и не продемонстрируете. — Она решила непрозрачно намекнуть о том, чего от них ждут, а то вдруг не догадаются, и сразу порадовалась их возмущенной реакции.

— А мой, хм, помощник, — Лилит поддержала игру демона, — поможет вам думать быстрее. Ничего личного, парни, работа такая.

Изобразив из своей метлы резной деревянный стульчик и украсив своё платье массой многочисленных разрезов, демонстрирующих различные участки тела и предоставляющих свободу движения, демоница удобненько расположилась на стуле, устроив на его спинку руки, а на руки подбородок. При этом платье обнажило ноги до самых бедер. Лилит задумчиво осмотрела свои босоножки, ремешки которых заканчивались под коленками, и милостиво кивнула Алистеру:

— Можешь начинать.

Чего начинать, Алистер был в непонятках. Как-то с добродетелью он ранее дела не имел. Но посмотрев на парней, он засомневался, что они тоже имели понятие о добродетели. Скорее всего, они были немного тупы. Или не немного. Ведь в Ад они умудрились загреметь, а то, что они удержались от греха мужеложества, так это потому, что до них просто не дошло, в чём причина их такой сильной взаимной привязанности.

Оглянувшись на Лилит, Кроули сглотнул. Демоница оседлала стул, устроив руки и свою чудную головку с пышной рыжей гривой на спинке стула, а многочисленные разрезы на платье открыли жадному взору демона так много... к тому же, шалунья не сотворила себе нижнего белья.

— Так, мальчики, должен вам сообщить, что вы здесь находитесь по причине вашей огромной тупости. И можете возмущаться сколько угодно, но сделать придётся всё, что я вам скажу. Или будет очень больно! — то, что больно будет в любом случае, он решил им пока не сообщать. С этим всегда успеется.

— Сейчас я вас освобожу, но бежать никуда не надо. Убежать невозможно, да и некуда. Бросаться на нас тоже не стоит — будет очень-очень больно! И возможно каких-то частей тела вы при этом лишитесь. — Кроули подразумевал, что в демонском виде зубы в крокодильей пасти у него очень острые, и он не прочь перекусить — в последние несколько часов он занимался интенсивными физическими упражнениями и не отказался бы от обеда.

От щелчка его пальцев цепи растаяли. Раз Лилит решила мучить не физически, то цепи будут только мешать. Как он и думал, эти идиоты тут же бросились к двери, захлопнувшейся у них перед носом. Растерянно обернувшись к демонам, парни застыли. Кроули, казалось, слышал, как напряжённо скрипели их мозги, обрабатывая полученную информацию. Трудно было сказать, поняли ли они и поверили ли тому, что им было сказано, но бросаться на демонов парни не стали. Один из них, покрепче на вид выступил вперёд и, насупившись, спросил:

— Что мы должны сделать?

— О! Ничего особенного, — обрадовал их Кроули. — Совершенный пустячок! Вы должны трахнуть друг друга. Бросим монетку кто сверху?

Услышав предложение Кроули, парни начали громко возмущаться. И убеждать себя и окружающих в том, что это просто такой бездарный розыгрыш. И они на ЭТО, конечно, ни за что и никогда. Не согласятся. Ни словом, ни делом.

Лилит притворно сочувственно вздохнула и покачала головой:

— Отказываясь, вы обрекаете себя, точнее друг друга на боль. А так, может, хоть кому-то будет приятно. — Она тонко издевалась, делая вид, что желает немного обнадежить парней. — А, может, вам романтической обстановки не хватает?.. — Демоница огляделась по сторонам, призадумалась, а после пожала плечами. — Ну, придется обойтись тем, что есть.

Души не захотели последовать совету и заметались в поисках выхода. Но двери решительно отказывались открываться, предметы не давались в руки, а при попытке приблизиться к кому-нибудь из демонов перед ними вспыхивала стена пламени, защищающая, разумеется, вовсе не последних, а скорее наоборот — людей от, не желающих так быстро заканчивать игру, демонов.

Понаблюдав за хаотичными передвижениями душ, демоница показательно огорчилась. Молодые люди решительно не хотели доставлять себе, а заодно и им с Алистером, удовольствие. Поэтому Лилит хмыкнула и предложила:

— Пожалуй, надо продемонстрировать им второй, классический, вариант. Цепи, кнут и ... О! Я бы не отказалась порисовать.

Лилит не особенно увлекалась физическими пытками. Точнее, обычно совсем не увлекалось. Ей это было нудно. Тем более, если не было личной заинтересованности. Гораздо интереснее было создавать для каждого его персональный, психологический, долговременный ад. Но иногда её посещало вдохновение. Так случилось и на этот раз. Когда души снова висели на цепях, демоница организовала себе длинные и острые ногти, не уступающие по прочности металлу. И принялась чертить что-то на одном из парней, начиная с низа живота и поднимаясь вверх. Тот начал дергаться и орать от боли.

Лилит скривилась и укоряюще попеняла парню:

— Ты меня сбиваешь, — после чего во рту орущего появился кляп и фиксация тела стала более жёсткой. Осмотрев результат, она принялась рисовать дальше. Постепенно мычание парня становилось тише, а на его груди проявлялся раскидывающий крылья кровавый феникс в языках пламени.

Демоница отступила и полюбовалась результатом. Поскольку тело шевелилось, и из порезов стекала кровь, казалось, феникс машет крыльями, пытаясь взлететь. Что ж получилось не так интересно, как предполагалось изначально, зато красиво.

Лилит повернулась и, наблюдая за Алистером, принялась слизывать кровь со своих пальцев, лениво размышляя над тем, стоит ли продолжить свои художества или порадовать себя чем-то другим.

Понаблюдав за забавной картинкой, как голые парни мечутся по камере в тщетных попытках выбраться, Кроули с большим одобрением воспринял новое заковывание в цепи. Пока демоница отрастив себе шикарные кинжальной остроты когти что-то увлечённо рисовала на груди одного из парней, Алистер сотворил жаровню и тонкий металлический прут. Прут он положил нагреваться на жаровню, а пока всё своё внимание обратил на второго парня. Скептически оглядев его далеко не суперменское тело — квадратики на прессе отсутствовали как класс, впрочем, как и сам пресс (видимо парень при жизни пренебрегал физкультурой, а предпочитал ей пиво) — демон сделал вывод, что скоро возможно может стать очень шумно. Поэтому хмыкнув, он сотворил на лице жертвы шариковый кляп. Оригинальные ярко-красные из лаковой кожи ремешки и чёрного цвета шарик с забавным рисунком-рожицей на поверхности, сделали лицо парня смешным и похожим на клоуна. Но парень почему-то этому обстоятельству совершенно не обрадовался. С тоской ворочая глазами на своего друга и что-то мыча, он ещё начал дёргаться, причиняя себе боль железными наручниками, вернее их краями. Показалась кровь.