Зим (черновое)

<

1.

Солнце зашло за горизонт. В окне подмосковной дачи горел зеленоватый свет настольной лампы с матовым полупрозрачным абажуром. Сидящий за столом человек кавказской наружности потянулся и отложил бумаги. На улице скрипнули тормоза старенького на вид Рено. Брата-близнеца машин московского такси. Пассажир бодро вбежал на крыльцо и, не задерживаясь в предусмотрительно открытых перед ним дверях, прошел в кабинет хозяина дома.

— Здравствуй! Заходи, Лев, рассказывай сначала своими словами, — с характерным акцентом произнес лидер страны и с нетерпением встал из кресла и обошел стол.

— Съездил! — Коротко ответил гость. — И не зря. В общем, товарищи из Царицына не бредят. Только вот думать надо, кого стоит в это посвящать, а кого держать подальше. Материальные доказательства у меня с собой. Маленькая брошюрка... чтобы успеть уничтожить при шухере...

— Лев, ты не в Одессе.

— И хорошо! Такую тайну мне... — Приехавший замялся и словно выплюнул: — соплеменнички не простят. Уэллс показал одно. Реальность — несколько другое. Ну и подход с той стороны не как в романах. Мне терять особо нечего. Выкрест по жизни, а не для удобства гешефта. А вот у тех, кто в связях... уплывет все. И крови будет море.

— А не преувеличиваешь? Не мистификация?

— Нет, товарищ Сталин!

Иосиф Виссарионович подошел ближе к собеседнику и задержал взгляд на глазах.

— Уверен. — Уже тихо продолжил гость. — Справочник термиста. Семьдесят седьмой. Маленький календарик с открыткой, примерно с игральную карту размером. Две тысячи восемнадцатый. На картинке — странная колесная машина. Скорее броневик. Это с собой. В кабинете у Иванова в сейфе еще пара книг. Это вторая посылка. Организован круглосуточный парный пост возле дома. Сейф опечатал лично. В первой посылке кроме справочника и календаря был конверт для Вас и записка Иванову с просьбой обратиться к Вам. А если не сможет напрямую, то через меня или Берию. При чем тут ГПУ Грузии, не знаю. Вроде бы от Царицына, извините, Сталинграда далеко.

— Не извиняйся, — глава государства отстраненно набивал трубку. — Про себя город я так же называю. Письмо читал?

— Нет. — Мехлис покачал головой, — только записку и просмотрел книги. И еще Иванова расспросил. Мистификацией не пахнет. Окна на зиму заклеены. Следы бы остались. Он выходил только к примусу в сени. Услышал хлопок, как будто газетой муху били. Вернулся, а на столе брошюра, конверт и записка. Через неделю, за три часа до моего приезда, пришла вторая посылка. Справочник по металлорежущему инструменту и руководство по трактору. Трактору СТЗ, только совсем не такому, как задумано выпускать.

— Думаешь, потомки? — Произнес Сталин, покусывая так и не зажженную трубку.

— А разве при первой же посылке история не изменилась бы? — С сомнением пожал плечами Лев Захарович.

— Вот что. — Иосиф Виссарионович зажег спичку, но еще медлил с прикуриванием. — Учиться в Академии ты сможешь и заочно. Теперь это твой проект. И экзаменом будет ... Всё в твоих руках. Приказы в наркоматы и на места будут к вечеру. Отдохни — и назад. Постарайся хоть как-то дать понять туда, что посылка дошла. Надо понять, что хотят на той стороне.

Спичка погасла, выгорев почти полностью и так и не приблизившись к трубке.

2.

Поезд нес группу, созданную новым партийным куратором строительства Сталинградского тракторного завода, в осеннюю степь. Уже промелькнули под окнами полустанки Подмосковья, заколыхались леса Черноземья, то и дело прерывающиеся уже убранными полями. Дожди только-только начинались, дороги были еще не размокшие, но на них редко встречались телеги местных жителей. Жизнь словно впала в спячку.

Лев Захарович работал. Его вообще трудно представить праздно гуляющим по вагону или бестолково лежащим на спальном месте. Конверт с письмом и календарь остались у Сталина, а вот справочник Мехлис вез с собой.

Его знаний вполне хватило на осознание ценности этой невзрачной книжечки. За пятью десятками таблиц и убористым текстом на листах наладонного формата скрывались тысячи экспериментов по термообработке металлов, многие тонны ушедших в шихту пробных сплавов. Рецепты некоторых из них будут секретными еще целые десятилетия. Чего стоят поданные как на блюдечке с голубой каёмочкой химические составы нескольких сталей-быстрорезов, которые только на сверлении обещали рост производительности минимум вдвое. А разложенная по полочкам методика поверхностной закалки марганцовистых сталей вообще обещала чудеса износостойкости шарниров цепных приводов.

Теперь Льву Захаровичу предстояла сложнейшая работа: сохранить тайну, но распространить и применить полученные знания. И найти возможность их пополнять. Впереди ждал Сталинград, где на северной окраине было задумано создать завод. Это должно быть не просто несколько дымящих труб, зданий из красного кирпича и толпа рабочих во главе с горсткой инженеров. Там должен зародиться комплекс, который позволит накормить и построить всю страну.

Да, возможно выбранный за первооснову американский прототип не так хорош, как хотелось бы, но есть надежда, что он лучше фордзона, который с горем пополам делают путиловцы.

Мехлис встал из-за столика в купе и вышел в коридор. Вагон нещадно мотало на изношенных путях. Где-то впереди время от времени свистел паровоз, проходя мимо полустанка или будки обходчика. Из крайнего купе показались красноармейцы. По двое, вооруженные каждый винтовкой и револьвером, они сменили своих сослуживцев в обоих тамбурах.

После окончания процесса к партийному куратору стройки подошел краском с нашивками командира взвода на рукавах. С едва заметным южнорусским говором он обратился:

— Товарищ, попрошу по возможности не стоять около окон на свету. Мало ли что. И в купе шторку задвиньте, пожалуйста. Меня уже проинструктировали о степени безопасности, которую я должен обеспечить.

— У вас, наверное, и пулемет есть? — С полуулыбкой спросил Мехлис.

— Два 'максима' по торцам и 'Шош' у тревожной группы. — Не принял шутку командир. — Но против пушки, если что, не устоим.

— Надеюсь, не понадобится, — протянул Лев Захарович. — Товарищ..?

— Комвзвода Пашков. Прикомандирован к Вам до особых распоряжений.

Вечером следующего дня поезд прибыл в Сталинград. Классный вагон отцепили, и старенькая 'овечка', обычно таскающая эшелоны со станции на завод 'Баррикады', в этот раз потянула одиночный вагон на пару километров дальше своего постоянного маршрута.

3.

Два человека стоят перед котлованом на месте будущего цеха. У одного из них вид весьма понурый. Полы длинного бежевого плаща заляпаны рыжей глиной. Немногие посвященные могут узнать в нем начальника строительства СТЗ Иванова. Участника Гражданской войны, в недавнем прошлом чекиста. Второй — сам Мехлис.

— Василий Иванович, вот скажи, зачем ты народ тут на авралы гонишь? Темп такой ставишь? Ведь кроме разметки котлованов еще ничего не готово. Опорные конструкции еще в бумаге по большинству цехов. А ты засыпаешь письмами и телеграммами товарища Орджоникидзе и ЦК в целом. Рабочих требуешь. Тут не рабочих, тут строителей надо.

— Но, товарищ Мехлис, тут же артели. Котлованы копают сезонные работники из деревень. Они же вот-вот по домам разойдутся. И никаким калачом их глину ковырять под дождем не заставишь. А партия может клич среди комсомола и молодежи кинуть.

— Партия-то может, — перебил еще официально не получившего должность начальника строительства партийный куратор. — Только вот скажи, товарищ Иванов, куда ты людей разместишь? В палатки? Или вон в те землянки? А зима наступит? Чем обогревать будешь? И лечить простывших на степном ветру в сырых землянках? Я тут что-то лесов вокруг не вижу. Дрова за забором не нарубишь. А за зиму нарытые сейчас котлованы оплывут. И половину работы заново делать. Американцы еще даже проект завода не закончили прорабатывать. Давай-ка, пока не поздно, перекинем артели на строительство общежитий. Бараков с коридором и комнатами пока. И с печками на угле. С крышами, которые не текут. Может, и не побежит народ со стройки.

— Как побежит? — Недоуменно уставился Иванов на собеседника.

— Да вот так! Останутся, конечно, идейные... Ну и те, кому бежать по какой-то причине некуда. А остальные в палатках в мокрых валенках много не проработают. Всеми путями уйти постараются. И расстрелами дезертиров тут не поможешь. Да и права нам никакого нет стрелять советских людей, которых не ценят. Не они приказ Партии и Правительства нарушают в таком разе, а мы с тобой.

Со стороны бывшего купеческого дома, сейчас являвшегося штабом строительства, показался несущийся галопом всадник на вороном ахалтекинце. Как на скачках, конь преодолел одну за другой две невысокие ограды, сильно сократив путь. Боец в буденовке лихо спрыгнул с еще не полностью остановившегося скакуна и подбежал к разговаривающим.

— Товарищ представитель партии, товарищ начальник строительства, комвзвода Пашков срочно прислал доложить. Код тридцать четыре.

Чтобы не посвящать посторонних, известие о получении новой корреспонденции из Ниоткуда сразу по приезду решили закодировать несколькими наборами цифр. По коду можно было примерно понять объем посылки и степень известности о произошедшем окружающим.

Быстрым шагом руководители стройки направились штабу, с сожалением посматривая на заборы, которые перемахнул четвероногий транспорт. Путь в обход был почти на двести метров длиннее.

Зайдя в тщательно охраняемую снаружи комнату, ставшую рабочим кабинетом Иванова, они обнаружили на письменных столах, сдвинутых длинными сторонами друг к другу, сверток. Новая посылка была немедленно распакована в присутствии только руководителей и ставшего ответственным за безопасность секрета Пашкова. В этот раз в переправленной корреспонденции оказались две книги, одна скрепленная шнуром связка листов журнального формата, пожелтевшая страничка из журнала и небольшая записка.

— 'Справочник сверловщика', 'Двигатели ЯАЗ-204-206'. — Вслух прочел названия изданий Мехлис. — А это что? Так. Курсовая работа. Авторство оторвано. 'Получение изопропилового спирта путем оксосинтеза из пропилена'. ВолГТУ. Химико-технологический факультет. Кто бы знал, что это значит.

— Бумага необычно белая. — Поделился наблюдениями Пашков, перелистнув несколько страниц, — буквы четкие. Продавленности, как у печатной машинки, нет. Но и не газетный способ. И схемы прямо среди текста. Не на отдельных листах. Тут что-то про химию, мне кажется.

— А вот на отдельном листе. Приспособление для заточки сверл. Насадка для точильного станка. Как просто, а нигде раньше такого не видел. — Продолжил изучение полученного уже Иванов. — С этой штукой даже неумеха сможет выдержать правильные наклоны и плоскости, вообще не прилагая усилий. Приспособа просто не даст сделать неправильно и запороть дорогое сверло. Один только этот листок — уже сокровище.

— Нам это пока рано, — вынес вердикт Лев Захарович, — а вот для баррикадцев надо скопировать и срочно передать. Ну, и в мастерскую при депо.

Записку, адресованную ему, о чем красноречиво говорила жирная красная надпись на сложенном вдвое тетрадном листе в клеточку, Мехлис ушел читать в свое купе.

4.

Кривоватым некрупным почерком, несомненно чем-то похожим на перьевую ручку, однако, без типичных клякс и линиями разной толщины, обусловленных расходом чернил между обмакиваниями, но и явно не карандашом был исписан лист только с одной стороны.

'Здравствуйте, товарищ Мехлис! С большой радостью мы наблюдаем результаты нашей попытки помочь своей стране. Да, наверное, не совсем корректно называть страну нашей. О теории ветвления реальностей можно говорить много. Как-нибудь, когда канал передачи удастся расширить, мы перешлем несколько статей с разными теориями и гипотезами. Пока же вкратце дело обстоит так. В свое собственное прошлое попасть невозможно. Вернее, с момента воздействия возникает параллельная ветвь истории, сильно или, наоборот, незначительно отличающаяся от исходной. Дальнейшая связь продолжается именно с ней. Канал передачи с ростом отличий требует все большей энергии. Причем если подключить принимающий контур на, скажем так, вашей стороне, стабильный и широкий канал удастся сохранить надолго. Конкретные параметры как для расхождения, так и для поддержки канала нам пока неизвестны. Надеемся на выяснение с вашей помощью. К сожалению, при неизменности параметров канала на ближайшее время, масса и частота корреспонденции ограничены примерно двумя килограммами один раз в пять-шесть дней. Рамки колеблются в пределах десяти процентов по массе и восьми-десяти часов по времени. Зависимость колебаний от каких-то четких условий выяснить достоверно пока тоже не удалось. Связь односторонняя материально, но наблюдать в виде некого подобия фильма на некотором расстоянии от точки контакта мы можем. Звук не принимаем. Скорость течения времени в наших ветвях практически идентична. Больших возможностей по пересылке материалов не имеем. Откроем карты сразу: у нас тут капитализм дикий. Это частный эксперимент. Надеемся, с продолжением. Более подробно по ходу нашей истории мы соберем и перешлем информацию чуть позже, когда хотя бы немного расширим канал. С нашей стороны мы достигли некоторого предела, за которым могут начаться проблемы самого непредсказуемого характера. Далее вот что. Мы постараемся со следующей посылкой переправить вам схему принимающего контура. Его изготовление вполне возможно на уровне ваших технологий. Единственное... Нужно электричество. Много.

В нашей истории в 1939 году началась мировая война. Закончилась в 1945. СССР победил высокой ценой. Непосредственно на территорию СССР война пришла в 41-м. И хотя общее положение в ветках реальности на момент первой посылки идентично, гарантий по срокам нет никаких. Как и по субъективным решениям и следствиям контакта.

Мы не можем быть вашими учителями. Мы сами оказались плохими учениками. Но помочь сгладить хоть какие-то трудности на вашем пути и, если повезет, не совершить хоть часть наших ошибок попробуем.

Если у вас есть конкретные вопросы по разным темам, выкладывайте их в зоне получения посылки лицевой стороной вверх. Написаны они должны быть крупным жирным легкочитаемым шрифтом на листах бумаги, как для пишущей машинки. Рано или поздно (сроки гарантировать не можем), но мы их прочтем и постараемся ответить.

Лев Захарович, убедите, пожалуйста, товарища Сталина и тех, кто будет решать вопрос, в необходимости скорейшего строения электростанции в Сталинграде и Волго-Донского судоходного канала. Доступную информацию мы Вам отправим.

Можем также предложить строительство за счет вновь выясняемых, с нашей помощью, ресурсов и путей. Для этого вам нужна будет только некоторая свобода обращения во внешнеторговых отношениях и геологических и археологических изысканиях.

Да, возможно, объем полученных в результате этого ресурсов будет недостаточен, но ведь в нашей ветви его не было совсем. Для начала приводим вам координаты с ориентирами Сарай-бату, двух небольших кладов времен Степана Разина и точное месторасположение одного из белогвардейских пароходов с полутонной золота в слитках. В наше время это давно найдено, а в ваше — еще нет. А на индустриализацию нужны деньги. Особенно если вам удастся действовать не через посредников, каждый из которых попытается на этом заработать. Еще есть подозрения в нечистоплотности части сотрудников, занимающихся внешними закупками. Доказательств нет, но решения и суммы кажутся порой очень нелогичными. Есть только подозрения.'